Как называется наука изучающая средневековье

Медиевистика

Содержание

История медиевистики

Становление медиевистики связывается с работами историков-гуманистов эпохи Возрождения (в частности, Флавио Бьондо считается первым, кто выделил Средневековье как самостоятельный период европейской истории). В XVIII веке усилиями историков и философов эпохи Просвещения медиевистика становится научной дисциплиной. В это время в широкий научный оборот вводится термин «феодализм». Критикуя просветителей, Эдмунд Бёрк, Жозеф де Местр, Юстус Мёзер и другие исследователи сформировали романтическое направление, идеализирующее средневековье.

Начиная с XIX века медиевистика начинает изучаться всё более активно. Одним из первых медиевистов, начавших систематическое изучение социально-экономической истории, был Франсуа Гизо. В XIX веке велась активная археографическая деятельность — было опубликовано множество крупных сборников письменных источников. Тремя ведущими направлениями в медиевистике во второй половине XIX века были историко-правовое направление, политическое (было распространено в основном в Германии) и позитивистское. В этот период также появился марксистский подход к исследованию средневековья, однако до начала XX века он оставался слабо представленным в научной среде.

В XX веке в медиевистике, как и во всей исторической науке, происходит переход от преимущественного исследования политических событий к изучению человека прошлого. В 1929 году медиевист Марк Блок и специалист по позднему средневековью и раннему Новому времени Люсьен Февр начали издание журнала «Анналы экономической и социальной истории», вокруг которого сложилась школа «Анналов». Под влиянием школы «Анналов» в медиевистике возникли такие новые направления, как тотальная история, микроистория, история ментальностей. Кроме того, появились исследования в духе «новой социальной истории» и психоистории.

Центры изучения медиевистики/Средневековья

В настоящее время во многих учебных заведениях мира существуют центры изучения Средневековья (англ. Centres/Centers for Medieval Studies ), как правило, являясь частью университета или какого-либо иного научного или исследовательского центра проблем истории. Среди выдающихся из общего списка [источник не указан 253 дня] :

Источник

1.3. Средневековая наука

1.3.1. Проблемы периодизации средневековой науки. Признание самого феномена средневековой науки в истории науки произошло достаточно поздно.Во многом это связано с отношением к Средневековью мыслителей Просвещения с их идеалами разума и негативными оценками данного периода как «эпохи веры», в которой нет места для подлинно научной мысли.

Начало средневековой науки чаще всего датируют VI в., но истоки ее отличительных особенностей сформировались не одномоментно, процесс этот растянулся на IV и V столетия. Верхней границей, фиксирующей завершение средневекового этапа развития науки, является рубеж XIV–XV вв., когда в эпоху Возрождения формируются истоки новой науки.

Средневековая наука так же, как и античная, развивалась поэтапно: раннее Средневековье (VI–IX вв.) – «темное время», когда утрачивается многое из ранее достигнутого; средний период (X–XI вв.) связан с созданием университетов, переводами античных классиков; зрелое средневековье (XII–XIV вв.) отличается расцветом науки, искусства, образования. Но при этом надо учитывать, что арабо-мусульманское феодальное государство к IX в. достигло наивысшего расцвета; и в «темный» период средневековая арабская наука дала миру таких ученых, как аль-Кинди (философ, математик, физик), аль-Хорезми (математик), Гебер (медик и алхимик), Разес (медик, химик), аль-Фараби (создал арабскую энциклопедию науки), и это далеко не полный перечень.

1.3.2. Религиозное мировоззрение и формирование научных идей Средневековья. Научное знание в данную эпоху не существовало самостоятельно, оно было слито с философскими и религиозными представлениями. Поэтому для знакомства с научными идеями мы вынуждены обратиться к средневековой философии и религии. Воззрения двух мыслителей были в наибольшей степени востребованы в Средневековье – это Платон и Аристотель. Причем аристотелевские труды сначала в арабском переводе, а затем и на латыни почти в полном объеме стали известны раньше, чем платоновский «Тимей», почти единственное произведение, дошедшее до средневековых мыслителей. Объясняется это тем, что в трудах Аристотеля были представлены почти все области знания (физика, астрономия, математика, психология, этика, политика, логика, метафизика, поэтика и др.). Средневековая философия и наука представляют собой два по сути своей равноправных направления – аристотелизм и платонизм. Сторонниками аристотелизма являются Аверроэс, Авиценна, А. Великий, С. Брабантский, Ф. Аквинский и др.; соответственно, платонизма – Августин, С. Боэций, П. Оливи, Р. Бэкон, Р. Гроссетест, Т. Брадвардин и др.; считается, что в Парижском университете преобладал аристотелизм, а в Оксфордском – платонизм.

Основные положения платоновской научно-философской программы, востребованные религиозным Средневековьем, это учение об идеях и их врожденности, о первичности души и Божественном озарении, статус чувственного мира лишь как отражения мира идей, а также математизм. Платонизм оказал влияние на развитие науки о душе – психологии. Платоновские идеи можно обнаружить у Августина, который в своей «Исповеди» намеренно отдает предпочтение познанию себя перед познанием природы, а уже в зрелом Средневековье Петр Оливи утверждает достоверность внутреннего опыта и разрабатывает способы самонаблюдения.

По сути своей аристотелевское понимание мира шло вразрез с религиозным. Ведь принципиальным положением его учения о природе является признание ее самодостаточности и существования в силу естественной необходимости. Именно этим можно объяснить тот факт, что уже в 1210 г. было запрещено чтение и изучение аристотелевской «Физики». Средневековый аристотелизм распространяет подобную позицию и на трактовку человека: человек есть разумное смертное животное, т. е. естество среди других естеств. Если средневековый платонизм стимулировал развитие психологии, науки о душе, то аристотелизм стимулировал развитие антропологической ветви знаний, поскольку был нацелен на выявление биологической природы человека.

Взаимоисключающие трактовки человека в аристотелизме и платонизме все же не отвечали христианскому учению о человеке как высшей ступени в иерархии сотворенного (как господине природы в средневековом его понимании), которое является составной частью теологии, а не психологии или антропологии. Христианство радикально изменило статус наук о природе – они рассматривались лишь как один из способов постижения Бога. Несмотря на противоположность средневекового аристотелизма и платонизма в понимании природы и человека, следует признать и тенденции к их сближению. В области науки это было связано с оценкой значения и роли математики в отношении физики.

Представители аристотелизма шли на использование математики в вопросах физики, и, наоборот, представители платонизма использовали физические интерпретации для математических закономерностей. Так, представитель Оксфордской школы Р. Гроссетест попытался дать геометрическое обоснование такого явления природы, как свет. Он обращается к геометрической оптике, раскрывавшей в то время свойства света, считая, что с помощью этой области знания можно исследовать мир вещей как таковой. Представителей Оксфордской школы, стремившихся математизировать то, что изучала физика, называли «калькуляторами». С другой стороны, в такой области знания, как астрономия, в Средние века прибегали к использованию математических гипотез относительно движения небесных тел, чтобы с помощью геометрических моделей согласовать картину мироздания с имеющимися данными астрономических наблюдений. Такого рода математическое описание называли процедурой «спасения явлений». В средневековой науке математическое описание движения небесных тел представало в форме птолемеевской системы, изложенной в «Альмагесте», но физическое объяснение давалось в категориях аристотелевской физики и астрономии. Это несоответствие привело к тому, что к концу XIII в. была принята птолемеевская система, которая, помимо «Альмагеста», включала в себя работу Птолемея «Гипотезы о планетах», дававшую физическое объяснение движения небесных тел.

Средневековая наука развивалась и за счет собственно христианских догматов, которые способствовали выходу за рамки программ платонизма и аристотелизма, а значит, и за границы основополагающих принципов античной науки. О каких положениях христианской религии идет речь?

Важнейшие постулаты христианского мировоззрения, ставшие значимыми для средневековой науки, это постулат о творении мира из ничего, о Божественном всемогуществе, обладающем способностью нарушать естественный ход событий, а также признание двойственной истины: знание может обладать не только характером безусловной истины Божественного откровения, но быть и вероятностным знанием, полученным по законам естественного разума. Средневековые схоласты считают вполне допустимым признать начало мира, который после его творения может существовать бесконечно долго. Это положение противоречит античной установке о вечности и безначальности космоса. Пересматривается важнейшее положение аристотелевской научной программы о существовании только потенциальной бесконечности – признается возможность актуальной бесконечности. Подрывается важнейшая идея античных мыслителей о конечности и замкнутости космоса, которая была тесно связана с идеей совершенного кругового движения небесных тел, поскольку допускается возможность прямолинейного движения небесных сфер. Аргумент о Божественном всемогуществе привлекается и для того, чтобы признать существование пустоты, против которой так боролся Аристотель.

В Средние века появились идейные основания для преобразования истории как описательной науки в теоретическую область знания: земные исторические события, несмотря на свою однократность, приобретают символический характер и соотносятся со сферой небесного, Божественного. Так, Михаил Пселл (XII в.), византийский историк, в своей «Хронографии» провозглашает истину смыслом исторического повествования. Особый статус приобретает логика: ее воспринимают как дисциплину дисциплин. Широкую известность получило учебное пособие Петра Испанского «Сумма логики». Схоластическая логика создавала средства для логико-грамматического анализа. Помимо грамматической ориентации, средневековая логика активно разрабатывала средства для ведения спора: отстаивание собственной позиции и опровержение аргументов противника.

Но самая главная наука Средневековья – теология, без идей которой не развивается никакая другая область знания. Всем знакома средневековая формула: философия (равно как и наука) – служанка богословия.

Таким образом, средневековая наука, с одной стороны, предстает как развитие платоновской и аристотелевской научных программ, приспособленных под религиозное мировоззрение, а с другой – она совершает прорыв в новое понимание природы и человека, который является следствием собственно религиозных постулатов, противоречащих установкам античного миропонимания. В религиозной форме в средневековой науке представлены все основные подсистемы – науки о природе, математика и социально-гуманитарные области знания. Особую роль играли наука о душе, логика и теология, последняя в средневековой науке находилась на вершине развития.

1.3.3. Способы бытия науки в средневековой культуре. В чем своеобразие средневековой науки как «знаниевой» реальности? Поскольку истина уже возвещена, научное знание не претендует на новизну и оригинальность. Знания предстают в форме всевозможных сумм, компиляций, энциклопедий, компендиумов, этимологий. Популярный жанр, в котором часто предстают научные знания, это всевозможные комментарии, нередко мы встречаем комментарии к комментариям и т. д. Теологическая герменевтика, а также и юридическая герменевтика возникают именно в эту эпоху.

Важным способом существования научных знаний в Средневековье была практическая деятельность. Разнообразные сферы человеческой жизнедеятельности – ремесло, архитектура, сельское хозяйство, техника, медицина и пр. – свидетельствуют о высоком уровне познания законов природы и человека, которые не нашли своего отражения в ученых книгах. Создатели, например, готических соборов должны были обладать далеко не теми понятиями о механике, которые господствовали в эту эпоху в научном мышлении. Можно назвать этот способ существования средневекового научного знания прикладной наукой.

В Средневековье меняется понимание прикладного (= практического) и теоретического знания. Если в античной культуре теоретическое знание связывали с изучением того, что существует по собственной природе, является естественным, а практическое ставили в зависимость от человеческой деятельности, отождествляя с изучением искусственного, то в Средневековье само деление на естественное и искусственное не отрицается, но естественным считается то, что создано высшим творцом, а искусственным – то, что создано человеком как творцом конечным. Средневековая наука выстраивала связи между теоретическими науками и практическими («механическими») искусствами. Арабский мыслитель Ибн Сина считал, что в каждой науке предмет может изучаться двояким образом: во-первых, через рассмотрение того, что не зависит от действий человека, и, во-вторых, через исследование того, что зависит от наших действий, связано с их обслуживанием. Соответственно, каждая наука представляет собой единство теоретической науки и практического искусства. «Сциенция» и «дисциплина» становятся синонимами теоретического знания, а слово «искусство» – синонимом практического знания.

Научные знания в Средние века существовали также в форме алхимии, астрологии, магии и прочих так называемых «искаженных» формах бытия науки. Занимались этой «искаженной» наукой и арабский мыслитель Гебер, и Роджер Бэкон, и Фома Аквинский, и Раймонд Луллий, и др.

Рассмотрим социальный аспект бытия науки. На арабо-мусульманском Востоке были созданы такие социальные институты, которые соединяли в себе образовательный и исследовательский центры, а также библиотеки, их называли «домами науки». Исследовательскими центрами являлись обсерватории (например, Насириддина Туси в Мараге); они были оснащены сложным оборудованием и инструментами, ученые и вспомогательный персонал получали жалованье за счет государства или частных лиц. На Востоке, в Византии, в XIII–XIV вв. возникла такая оригинальная форма научного сообщества и коммуникации, как «византийские театры», где публично обсуждались вопросы о реформе календаря, о системе астрономии и т. п.

В Cредние века были созданы университеты. Эти учебнонаучные организации были созданы не только во всех европейских столицах, но и во многих крупных городах – Болонье (1158), Оксфорде (1168), Реджио (1188), Париже (1200), Кембридже (1209), Падуе (1222), Тулузе (1229), Орлеане (1230) и др. Университеты в Cредневековье находились под властью церкви. Идеологический контроль церкви заключался в том, например, что неоднократно запрещалось чтение курсов по натурфилософии и метафизике Аристотеля в Парижском университете. Но церковное вмешательство было одновременно и покровительством, защитой университетов перед светскими властями. Среди факультетов университета (а университет и понимался как союз факультетов, представляющий собой единство знания), теологический был главным, ведь целью научной деятельности считалось не просто достижение истины, но спасение человечества.

По своему содержанию образовательная программа Средневековья основывалась на так называемых семи «свободных искусствах»: «троепутье» (грамматика, риторика, диалектика) и «четверопутье» (арифметика, геометрия, астрономия и музыка). «Троепутье» и «четверопутье» представали как канон обучения и совокупность всего мирского знания. Высший уровень университетского образования – право, медицина, теология. В Средневековье вырабатываются и способы трансляции и обмена идеями. Одним из самых ярких специфически средневековых механизмов коммуникации ученых является диспут – эта форма общения протекала по строгим правилам и нормам.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Источник

Геральдика — наука о гербах

Человечество за тысячелетия своего существования придумало множество эмблем. Наука, которая их изучает, называется эмблематикой. Частью эмблематики является геральдика, которая изучает гербы, традиции и практику их использования. Гербы отличаются от других эмблем тем, что их строение, использование и правовой статус отвечают специальным правилам, которые сложились исторически. Геральдика строго определяет, что и как может быть нанесено на государственный, фамильный герб и т.д., объясняет смысл тех или иных фигур.

Корни геральдики уходят в Средневековье, когда и был разработан специальный геральдический язык. В XI в. этой науки еще не существовало. Правда, на гобелене из Байё, созданном вскоре после завоевания Англии Вильгельмом I в 1066 г. и посвященном этому событию, на щитах нормандских воинов вышиты рисунки, напоминающие геральдические. Правда, на разных изображениях одних и тех же рыцарей рисунки на щитах отличаются. Значит, все же о геральдике здесь речи нет.

Геральдика появилась примерно в 1120— 1150 гг. По крайней мере, во время Первого крестового похода (1096—1099) ее еще не было, а во время Второго (1147—1149) она была уже привычным делом. Возникла геральдика благодаря появлению доспехов, которые не позволяли увидеть лицо противника, закрытое шлемом. Поэтому рыцари и стали расписывать свои щиты разнообразными фигурами, вскоре превратившимися в опознавательные знаки. Постепенно сложились правила росписи гербов, их описания. Гербы стали передаваться по наследству. Они были важны еще и потому, что, начиная уже с XI в., в условиях развития феодальных отношений положение человека стало определяться принадлежностью к той или иной социальной группе или подгруппе. Потому изображение на гербе обрело особое значение и усложнилось, отображая все эти различия.

К наиболее ранним свидетельствам о существовании геральдики относится изображение щита на гробнице умершего в 1151 г. Жоффруа V, графа Анжуйского, мужа английской королевы Матильды и отца английского короля Генриха II. Упоминается, что герб, украшенный львами, пожаловал Жоффруа его тесть Генрих I в 1127 г. Правда, сама гробница изготовлена примерно в 1155—1160 гг., а на единственной сохранившейся печати Жоффруа герба нет.

В конце XII — первой половине XIII в. геральдика быстро распространилась на все общество. Вслед за важными сеньорами ее стали использовать знатные дамы, затем появились гербы городов, духовных лиц, буржуа, ремесленников и ремесленных цехов, а к концу XIII в. — гербы светских и монашеских общин. В XIV в. одним из центров геральдического творчества становится церковь. А в Южной Англии, Фландрии и Нормандии гербы имелись даже у некоторых крестьян.

Немалую роль в распространении гербов сыграли печати, на которых они изображались. Гербы наносили также на знамена и амуницию лошадей.

Очень сильно повлияли на распространение геральдики рыцарские турниры, проводившиеся до XVI в. Перед началом турнира специальные глашатаи — герольды — представляли рыцарей, громко описывая их гербы на специальном геральдическом языке согласно определенным правилам. Процесс описания называли блазонированием, а само описание — блазоном. Гербы в это время демонстрировали зрителям двое мужчин или мальчиков, особым образом наряженных. Благодаря этому появился новый элемент герба — щитодержатель.

Начиная с XVIII в., европейская геральдическая традиция проникает в Америку, Азию, Африку и Австралию.

В России геральдика появилась во второй половине XVII в. Так, в 1672 г. был опубликован «Титулярник», представлявший собой собрание гербов. В 1705 г. указом Петра I в Амстердаме была напечатана книга «Символы и эмблемата», где содержалось больше 800 изображений. Она позднее стала образцом при создании множества российских гербов. В 1722 г. была учреждена Герольдия (учреждение, занимавшееся составлением и толкованием гербов), в 1726 г. при Петербургской академии наук основали кафедру геральдики. Начиная с 1797 г., составлялся «Общий гербовник дворянских родов Российской империи», включавший около 5000 гербов.

Геральдические щиты

Геральдический щит является основой любого герба. Это стилизованный атрибут, на лицевой поверхности которого, то есть в гербовом поле, изображены геральдические фигуры. Стороны называются по отношению к рыцарю, который несет щит. Поэтому левая от зрителя сторона именуется правой, а правая — левой.

Имеется множество вариантов нанесения разметок на щит. Когда щит делится надвое по горизонтали, он называется пересеченным, по вертикали — рассеченным, по диагонали справа налево — скошенным слева, по диагонали слева направо — скошенным справа.

Гербовые фигуры, отображенные на щите

Каждая поза фигуры описывается по-своему. Так, лев, направленный в сторону, называется вздыбленным, стоящим, шествующим, сидящим и т.д.

Герб для Адама

Гербы сочиняли и для мифологических, легендарных персонажей, деятелей древности, у которых никогда не было этого атрибута. Например, были придуманы гербы для Адама, Христа и ветхозаветных пророков.

Геральдические тинктуры

Геральдические тинктуры (краски и покрытия) допускают два металла (золото и серебро), два меха (горностаевый и беличий) и пять финифтей (эмалей) — червлень, лазурь, зелень, чернь и пурпур.

Источник

Научно-
образовательный
портал IQ

Средние века вокруг нас

Античность, Средневековье, Ренессанс — эти понятия известны каждому. Ассоциации, связанные с ними, есть даже у человека, имеющего весьма приблизительное представление о мировой истории. Они не только являются важным элементом языка и искусства, но и влияют на наши представления о мире, религии, обществе. Есть ли что-то общее у всех этих многочисленных и зачастую несхожих образов? Почему и как они используются в популярной культуре, в политической публицистике и повседневной речи? Как они соотносятся с изучением прошлого, например, эпохи Средневековья, профессиональными исследователями-медиевистами?

В английском языке слово medievalism означает и присутствие Средних веков в современности, и исследования этого периода (то, что в русскоязычной традиции называется медиевистикой). Объектом medievalism studies оказываются любые образы и реконструкции Средневековья — вне зависимости от их «научности».

«Средневековое» как эпитет

Исторические реалии, даже сами названия периодов могут стать источником понятных эпитетов или метафор. Когда в публицистическом тексте недавно принятый закон назван средневековым, читателям не нужны ни сноски, ни пояснения. При использовании подобных «исторических» эпитетов не требуется отсылка к конкретному месту и времени. Ассоциации со «Средневековьем» формируются в том числе на основе вымышленных миров «Властелина колец», «Песни Льда и Пламени»/«Игры престолов» или «Трудно быть богом». При этом знание исторических источников вдохновения Дж.Р.Р.Толкиена, А. и Б.Стругацких или Дж.Мартина не является обязательным для восприятия этих произведений.

С другой стороны, образы, отсылающие к периоду Средневековья, не всегда воспринимаются как средневековые. Яркий пример — представления о Древней Руси в советской и постсоветской культуре. В массовом сознании Ледовое побоище ассоциируется с фильмом С.М. Эйзенштейна «Александр Невский» (1938). Средневековью и связанной с ним системе образов скорее принадлежат немецкие рыцари, но едва ли — князь и его сподвижники. Популярные представления о «древнерусском» значительно отличаются от ассоциаций со «Средневековьем». Они становятся элементами самых разных художественных произведений: от песни Бориса Гребенщикова «Древнерусская тоска» до серии мультфильмов студии «Мельница» «Три богатыря».

Эволюция средневекового

Само понятие «средневековое» должно обозначать нечто промежуточное и уже прошедшее, но отличающееся от более давней — классической — эпохи. Итальянскиe гуманисты XIV–XV веков, впервые употребившие подобное название, промежуточными считали века испорченного латинского языка — между золотой и серебряной латынью Античности и возрождением классической учёности во времена Франческо Петрарки и Джованни Боккаччо.

Иной образ Средневековья сформировала Реформация. «Средневековыми» оказывались предрассудки, насаждавшиеся папами и монахами, а светлым прошлым — времена апостольской церкви. Именно в таком контексте понятие «Middle age» впервые зафиксировано в 1570 году в английском языке.

Просветителям XVIII века Средние века казались уже не только временем религиозного мракобесия, но и истоком неразумных, вредных устоев и порядков, которые были впоследствии уничтожены Французской революцией. В качестве примера можно привести упоминание «права первой ночи» в «Женитьбе Фигаро» Бомарше.

Несмотря на господство отталкивающих образов, Средние века привлекали внимание интеллектуалов Нового времени. Так, французские и английские юристы XVI–XVII веков искали в этой эпохе истоки современной правовой системы, королевской власти, парламентских институтов; эрудиты и антикварии собирали и изучали средневековье рукописи. Но это не сравнится с широкой популярностью романтического, «рыцарского» Средневековья конца XVIII — начала XIX веков. Этот образ во многом был ответом на крах Старого порядка во времена Французской революции. С этим образом сочеталась другая сторона романтизма — поиск национальной народной культуры, истоки которой лежали в Средневековье. Воплощением этих двух аспектов могут служить сюжетные линии Айвенго и Локсли — Робина Гуда в романе Вальтера Скотта.

Романтический медиевализм многолик и разнообразен. Достаточно сравнить Средневековье картин венских художников-назарейцев и опер Рихарда Вагнера. В середине XIX века неоготика становится официальным архитектурным стилем Британской империи, стрельчатые своды появляются и в Индии, и в Австралии. В отечественной литературе, искусстве, музыке, исторической науке этого времени также получил распространение романтический взгляд на Средние века. Можно вспомнить «Сцены из рыцарских времен» и «Скупого рыцаря» А.С. Пушкина. Заметны параллели между западным романтическим медиевализмом и отсылками к русскому Средневековью, например, между культурной и политической ролью появившегося в середине XIX века псевдорусского стиля и британской неоготики.

В XIX веке научные исследования Средних веков — часть публичного дискурса. Можно вспомнить переполненные залы на лекциях историков-медиевистов, таких как Жюль Мишле во Франции. Показательно, что в России подобный ажиотаж вызывали выступления, посвящённые не только отечественной истории, но и западному Средневековью. Пожалуй, ярчайшим примером служит слава историка Тимофея Грановского. Однако к концу XIX века академическая медиевистика уже не привлекала столь широкого внимания общества: образы прошлого, воссоздаваемые наукой и конструируемые в культуре, все больше отдалялись друг от друга.

История medievalism studies

Начиная с 1970-х годов исследования медиевализма выделяются в особое направлением в США, Великобритании и Австралии. В 1979 году в США начал выходить журнал Studies in Medievalism.

В Германии и Австрии схожее направление исследований (обычно обозначаемое как «Рецепция Средних веков» (Mittelalter-Rezeption)) также получило распространение с конца 1970-х. Влияние политических или иных представлений на медиевистические исследования, в частности, роль национальных и шовинистских идеологий в классических трудах XIX – первой половины XX веков, стало одной из ключевых тем medievalism studies.

В наше время это исследовательское направление развилось в особую дисциплину, наиболее влиятельную в Великобритании, США, Канаде и Австралии. Там регулярно проводятся конференции, выходят книжные серии и специализированные журналы. Изучаются и ставшие классическими темы (например, литература викторианской Англии), и новые области применения образов Средневековья: компьютерные игры, культуры соучастия.

Исследователи активно обсуждают, к каким предметным областям относятся medievalism studiues — истории, истории искусства, истории литературы, cultural studies, как они сочетают разные подходы? Можно ли говорить о чем-то общем между исследованиями средневековых образов в академической живописи XIX века и в практиках современных сообществ реконструкторов?

Всё большее внимание рецепции образов Средневековья уделяется и в отечественной науке. Так, в 2012 году в Высшей школе экономики прошла конференция «Шестое Средневековье, или Зачем нам сегодня Средние века?». В 2016 году состоялся совместный вечер проекта «Arzamas» и Российской государственной библиотеки «Возвращение Средневековья».

Исследовательское поле и подходы medievalism studies изначально было близким к полю публичной истории. Однако в последнее время эти связи становятся всё активнее. Например, создатели портала The Public medievalist подчеркивают, что для них важно изучение образов Средневековья в контексте социологии, memory studies и исследований популярной культуры.

Что значит быть «средневековым»?

Образы Средневековья по-разному используются в современной культуре. Хотя бы бегло описать это изобилие едва ли возможно. Современный американский исследователь Д. Мэтьюс выделят два основных взгляда на Средневековья: романтический и гротескный (или готический). Первый воплотился в романах В. Скотта и в голливудской «Истории рыцаря» (реж. Бр. Хелгеланд, 2003). Второй — в уже упоминавшейся «Игре престолов». Но подобное простое деление, конечно, не исчерпывает всего разнообразия медиевализма. В эссе «Мечты о Средневековье» (1987), нарочито смешивая различные принципы классификации, Умберто Эко перечисляет десяток причин, по которым писатели, художники, композиторы, режиссеры и учёные обращаются к той далёкой эпохе.

Согласно Эко, Средневековье может быть:

всего лишь предлогом, простой декорацией для развития сюжета — авторов мало интересует сама эпоха. Так обычно его воспринимали авторы либретто итальянских опер, например, «Пирата» В. Беллини.

темой для иронического обращения, что можно видеть в поэме Л. Ариосто «Неистовый Роланд» и «Доне Кихоте» М. де Сервантеса.

эпохой варварства, как героического, словно в операх Р. Вагнера, так и пугающего. Большую популярность такой образ приобрел в кино и на телевидении: можно вспомнить и несколько экранизаций «Конана-варвара», и недавних «Викингов».

«мечтанием» эпохи Романтизма, наполненной туманными замками и готическими соборами. Яркий пример представляет тонкая стилизация этой системы образов в фильме Р. Брессона «Ланселот Озёрный».

важным (хотя, как правило, скрытым) элементом современной философии, причем не только неотомизма, но и структурализма, и психоанализа.

основой национальной идентичности. Примером могут быть как исторические труды, так и художественные произведения всех европейских культур.

возрождённым с помощью историко-филологической реконструкции — традиции, идущей от французского эрудита XVII века, отца палеографии Ж. Мабильона к французской исторической школы «Анналов», пожалуй, самого влиятельного центра медиевистики XX века.

источником образов для декадентского искусства. К этой группе Эко относит и прерафаэлитов, и Ж.К. Гюисманса, автора романа «Наоборот».

источником вдохновения для основателей и последователей многочисленных мистических и эзотерических течений, эпохой алхимии, астрологии, тамплиеров и Святого Грааля. Эко уже после написания эссе анализировал подобные представления в статье, посвящённой «Коду Да Винчи» Д. Брауна (2003), и безжалостно пародировал их в своем последнем романе «Пражское кладбище» (2013).

К этому списку Эко добавляет сходство конца XX века и Средневековья в отношении ожидания скорого Миллениума и конца света.

Список Эко, напоминающий борхесовскую классификацию животных в китайской энциклопедии, не претендует на полноту и точность. К нему легко добавить множество иных «мечтаний» о Средних веках. Так, Эко не приводит восходящее еще к эпохе Реформации тёмное «католическое Средневековье», одержимое поиском грешников и еретиков. Этот образ нашел множество воплощений в популярной культуре, например, в клипе на сингл Sin дуэта Pet Shop Boys.

Отечественный опыт также легко может помочь дополнить список. Западное Средневековье в советской массовой культуре выступало как эпоха народных восстаний против угнетателей (например, в фильме «Легенда о Тиле» реж. А. Алова и В. Наумова, советской экранизации романа Ш. де Костера). Иногда сюжет был слегка иной, и Средние века представали как время, когда немногие светочи прогресса борются против всеобщего невежества. В качестве примера можно привести параллельную основному детективному повествованию сюжетную линию, посвящённую Парацельсу в телевизионном сериале «Вход в лабиринт» (1989), и уже упомянутую повесть «Трудно быть богом».

И, конечно, стоит добавить разнообразные отсылки к Средневековью в социальных и политических теориях, например, неофеодализме. Сам Эко развивал концепцию Нового Средневековья в эссе «Средние века уже начались».

Медиевализм в России?

Британские, американские, австралийские и немецкие medievalism studies ориентированы на образы именно западноевропейского Средневековья, хотя подчас и рассматривают их рецепцию в культуре других частей света (например, в японском аниме). Важным оказывается то, что представления о Средних веках становятся органичной частью языка культуры и политики.

В современной России положение medievalism studies оказывается двойственным. С одной стороны, западноевропейское Средневековье, без сомнений, входит в «культурный багаж» любого жителя нашей страны. Там будут образы замков и рыцарей. При этом их интерпретации гораздо ближе западноевропейским, нежели, к примеру, ближневосточным.

С другой стороны, можно заметить, что приведенные выше классификации и подходы во многом применимы и к понятию «древнерусского». Это связано и с прямым влиянием западной традиции, например, на романтическую национальную историографию и литературу, и со схожей ролью образов русского Средневековья в культуре и обществе XIX века. В связи с этим особенно любопытны случаи, когда на сюжеты древнерусской истории накладываются штампы, первоначально связанные с западным медиевализмом. Примером может послужить фильм «Викинг» (2016), где Владимир Красное Солнышко представлен скорее скандинавским конунгом, нежели киевским князем.

Источник