Как называют православных на западе
Живое Предание
Христианская ортодоксия vs православное христианство
Редактор медиатеки «Предание.Ру»
Великопостные статьи 2018 г.:
Христианская ортодоксия vs православное христианство
«Православие», как всем известно, есть всего-навсего калька «ортодоксии». Однако современное словоупотребление, а тем более – глубинные процессы, отраженные в таком словоупотреблении, заставляют противопоставить «христианскую ортодоксию» «православному христианству». Поясним.
«Православность» как стиль
Под «православием» имеют в виду определенную культуру, систему воззрений и традиций, определенный и сразу узнаваемый стиль. Иконы и купола, просфоры и вода, черные рясы и золотые ризы, юбки и платки, посты и праздники, особый «благочестивый» язык и так далее, и так далее – вся совокупность образов, рождаемых в воображении при упоминании слова «православие». В стиль входит и определенная манера философствования и богословствования, определенный набор тем, особая манера богослужения и внебогослужебного поведения. Вплоть до особого психологического стиля: «смирения» и прочих часто «прелестных» состояний. Это в лучшем случае.
А в худшем – заметьте, это будет совершенно одно и то же, просто эмоционально негативно окрашенное – «мерседесы» и дворцы, часы и квартиры, президенты и губернаторы, «православие головного мозга», «военно-патриотическое воспитание», мракобесие, телегония, антиаборты и антигейство, ряженые казаки и хоругвеносцы.
«Православие». Поисковая выдача в Яндекс.Картинки
Впечатление крайней, непереносимой убогости – вот первое чувство, возникающее при созерцании этих образов. Но проблема здесь глубже, чем просто деградация. В конце концов, нет ничего фундаментально ужасного в том, что в данной точке пространства-времени православные христиане не на высоте – такое уже бывало и будет еще. Проблема здесь в отходе от христианства к язычеству, в религиозном перерождении. Всамделишное стихийное язычество «захожан» и вообще «околоправославных» с их поклонением священным веществам и богам-«святым», с их верой в заклятья-молитвы и магические ритуалы; монастыри-турцентры, храмы – комбинаты ритуальных услуг, старцы-гуру, сектантство, грубейший материализм и магизм, дичайшие суеверия – все то, с чем Церковь вообще-то должна бороться – не говоря о прочем совершенно безумном мусоре, наполняющем головы «иных благочестивых читателей», – лишь предельный пример общего положения дел.
«Православие» – это «наше», «родное». В отличие, конечно, от «чужого», другого. «Наше» выбивает из «православия» собственно христианство. Случайные вещи заместили содержание веры и сами стали предметом веры, поклонения. Языки, календари, просто вещи из новостной повестки, просто «из телевизора» – вещи никак не связанные с христианством становятся признаком «православности», а, значит, замещают ортодоксию. Происходит предательство ортодоксии. «Православие» стало совокупностью очень странных идей, настроений, бюрократических структур – уже почти никакого отношения не имеющих к христианству. Радость христианства – отбросить все мирское, всю мирскую глупость, принять всех людей – исчезает. Бесконечная радость христианства в отказе от «земного», мирского, в отказе от наций и всех идентичностей, во всемирности и универсализме – это ненавистно «православным» с их очень четкими привязками к «земному». Разница здесь как между свежим воздухом и затхлым. Но я не хочу опять же сводить все к «русскости» или «антизападничеству» – хотя всей этой мерзости навалом. Слишком понятно, что национализм любого толка несовместим с христианством. Я хочу, чтобы сам ансамбль поведенческих моделей, тем обсуждений, взглядов на мир, называемый «православием», был распознан как нехристианский – как минимум в своем качестве определенности, то есть ограниченности, невсеобщности. Стиль, внешнее вытеснило внутреннее, всеобщее: победа фетишизма. Ибо подлинное христианство узнается по универсализму, по отсутствию стиля.
Безразличие различий
Нигде это отсутствие стиля, отсутствие какой-либо определенности у истинных христиан не видно так, как в раннехристианском «Послании к Диогнету»:
«Христиане не различаются от прочих людей ни страною, ни языком, ни житейскими обычаями. Они не населяют где-либо особенных городов, не употребляют какого-либо необыкновенного наречья, и ведут жизнь ни в чём не отличную от других».
Итак, нет ни одного внешнего признака, различающего христианина от нехристианина, более того – «отличие» христиан в том, что никаких отличительных признаков у них нет. Заметим же с горечью, что «православные» без сомнений различаются по стране («православный мир»), языку (церковнославянский или, более общо, – «благочестивый» сленг), житейским обычаям (куча «благочестивых обычаев»). Существует множество совершенно определенных признаков, различающих «православных» от неправославных, то есть «православие» – особая культура, а, стало быть, религия «православных» – традиционные верования этой культуры, то есть просто-напросто язычество.
Это центральная мысль христианства, выраженная Павлом: «Обрезание ничто и необрезание ничто, но все в соблюдении заповедей Божиих» (1 Кор 7:19). Сейчас Павел сказал бы: «Православность ничто и неправославность ничто, но все в соблюдении заповедей Божиих». Обрезание – главный для Павла признак всякого различия, и, стало быть, все мыслимые различия и сам принцип различия – ничто. Все дело в «соблюдении заповедей Божьих», вот это – и ничто другое – характеризует христиан: «А теперь вы отложите все: гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие уст ваших; не говорите лжи друг другу, совлекшись ветхого человека с делами его и облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его, где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол 3:8–11).
«Православие». Поисковая выдача в Картинки Google
Это диктует парадоксальную христианскую политику различий. Раз все различия – ничто, то пусть мирские различия останутся как есть, потому что дело вообще не в них; различия вообще побоку, то есть новых создавать не надо: «Я вам сказываю, братия: время уже коротко, так что имеющие жен должны быть, как не имеющие; и плачущие, как не плачущие; и радующиеся, как не радующиеся; и покупающие, как не приобретающие; и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего» (1 Кор 29:30–31). Не создавать новых разделений, не создавать резерваций, не создавать новых состояний: ничтожество всех мыслимых состояний. Ни отказ от чего-либо старого, ни создание чего-либо нового.
Это павловское «как не» репрезентирует способ христианского образа жизни: внешне все как в мире, внутренне – жесточайшая борьба с миром. Это значит: если – как это происходит у «православных» – внешнее различие есть, то нет этого главного внутреннего различия и христианство потеряно. А христианство, напомним, реализуется в «соблюдении заповедей Божьих», «совлечении ветхого человека»: оппозиция внешнего (например «православного») и внутреннего (заповеди). «Послание к Диогнету» прекрасно это описывает – простите за длинную цитату, но лучше автора Послания не скажешь:
«Обитая в эллинских и варварских городах, где кому досталось, и следуя обычаям тех жителей в одежде, в пище и во всем прочем, они представляют удивительный и поистине невероятный образ жизни. Живут они в своем отечестве, но как пришельцы; имеют участие во всем, как граждане, и все терпят как чужестранцы. Для них всякая чужая страна есть отечество, и всякое отечество – чужая страна. Они вступают в брак как и все, рождают детей, только не бросают их. Они имеют трапезу общую, но не простую. Они во плоти, но живут не по плоти (см. 2 Кор 10:3; Рим 8:12). Находятся на земле, но суть граждане небесные (см. Фил 3:18–20). Повинуются постановленным законам, но своею жизнью превосходят самые законы. Они любят всех и всеми бывают преследуемы. Их не знают, но осуждают, умерщвляют их, но они животворятся; они бедны, но многих обогащают. Всего лишены, и во всем изобилуют (см. 2 Кор 6:9–10). Бесчестят их, но они тем прославляются (1 Кор 4:10); клевещут на них, и они оказываются праведны; злословят, и они благословляют (1 Кор 4:12); их оскорбляют, а они воздают почтением; они делают добро, но их наказывают, как злодеев; будучи наказываемы, радуются (2 Кор 6:10), как будто им давали жизнь. Иудеи вооружаются против них как против иноплеменников, и эллины преследуют их, но враги их не могут сказать, за что их ненавидят.
Словом сказать: что в теле душа, то в мире христиане. Душа распространена по всем членам тела, и христиане по всем городам мира. Душа, хотя обитает в теле, но не телесна, и христиане живут в мире, но не суть от мира (см. Ин 17:11; 14; 16). Душа, будучи невидима, помещается в видимом теле; так и христиане, находясь в мире, видимы, но богопочтение их остается невидимо. Плоть ненавидит душу и воюет против нее, ничем не будучи обижена, потому, что душа запрещает ей предаваться удовольствиям. Так и мир ненавидит христиан, от которых он не терпит никакой обиды, – за то, что они вооружаются против его удовольствий. Душа любит плоть свою и члены, несмотря на то, что они ненавидят ее, и христиане любят тех, которые их ненавидят. Душа заключена в теле, но сама содержит тело; так и христиане, заключенные в мир, как бы в темнице, сами сохраняют мир. Бессмертная душа обитает в смертном жилище; так и христиане обитают, как пришельцы, в тленном мире, ожидая нетления на небесах. Душа, претерпевая голод и жажду, становится лучшею, и христиане, будучи наказываемы, каждый день более умножаются. Так славно их положение, в которое Бог определил их и от которого им отказаться нельзя».
Все прекрасно в этом отрывке. Жесточайший антагонизм мира и христиан показан в точнейших формулировках: это мир ненавидит христиан и гонит их, а христиане любят мир (но не мир сей) и никого не гонят. Христиане ни в чем себе не отказывают – «они вступают в брак как и все, рождают детей» – вот разве «только не бросают их»: то есть именно любовь христиан («соблюдение заповедей», которое, как известно, к любви и сводится) – она и только она – различает христиан и мир и вызывает ненависть мира. Христиане в качестве христиан «невидимы». Так же, как Иисус – просто человек, в котором «узнавали» Христа в акте веры, а не по внешним каким-то признакам (чиновники, священники и толпа вот не узнали в Нем Христа). Христиане отличаются по способу («как не» Павла) обращения с миром, а не в чем то еще: «Итак, едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию» (1 Кор 10:31). Если же мы видим ненависть – к Западу, геям, католикам, православным, русским, украинцам, либералам, консерваторам – мы видим мирской способ обращения с миром: то есть видим отсутствие христианства. Если против Церкви «развязана информационная война», даже «гонения» – предположим, что это не злой от собственный злобы идущий фантазм, – то истинных христиан мы узнаем по формуле «христиане любят тех, которые их ненавидят».
«Православие это…». Поисковая выдача Яндекса
В этом смысле современная «православность» – не что иное, как реконструкторство. Ни сил, ни желания бороться с миром – то есть продуцировать деятельную любовь – нет, и происходит подмена. Мы – не христиане, мы играем в христиан, как другие играют в эльфов или викингов. Мир невыносим – и люди уходят в фантазии: этого-то на самом деле и хочет мир, вот почему реконструкторских феноменов так много. На самом деле любое современное поведение по сути реконструкторское, кроме рыночного, ибо рынок захватил все. «Православность» – лишь один из таких феноменов.
Зачем нужны догматы
Здесь выступает проблема догмы. В идеале – и в связанной с этим идеалом обсуждаемой нами логике безразличия различий – все люди должны стать христианами: «Для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона – как чуждый закона, – не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, – чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых» (1 Кор 9:20–22).
Так силою вещей вводится различие между «некоторыми спасенными» и всеми. То есть сущностно христианство рассчитано на всех, но на практике имеем лишь «некоторых». Эти некоторые услышали проповедь Павла и уверовали. Осознание проповеди Павла сделало их христианами, то есть отделило от остальных: «Ибо всякий, кто призовет имя Господне, спасется. Но как призывать Того, в Кого не уверовали? Как веровать в Того, о Ком не слыхали? Как слышать без проповедующего? И как проповедовать, если не будут посланы? Как написано: как прекрасны ноги благовествующих мир, благовествующих благое! Но не все послушались благовествования. Ибо Исаия говорит: Господи! кто поверил слышанному от нас? Итак, вера от слышания, а слышание от слова Божия» (Рим 10:13–17). Таким образом, у нас есть четыре реалии: мир сей, христианское сообщество, христианское сознание и христианские проповедники.
Для благовествования нужны проповедники, созидающие христианское сообщество. Так как сообщество вобрало в себя лишь некоторых, а не всех, на коих оно рассчитано, появляется антагонизм христианского сообщества и мира сего. Агамбен в «Остающемся времени» замечает, что все это необычайно напоминает марксистскую проблематику Партии, пролетарского движения и врагов пролетариата. Зачем пролетариату организация (Партия)? Марксизм отвечает: Партия есть орган сознания пролетариата, Партия хранит классовое сознание и в силу этого руководит борьбой пролетариата. Как проверяется классовое сознание? С помощью «верной теории».
Так же обстоит дело с Церковью и ортодоксией, утверждает Агамбен. Проповедники (апостолы) уже были зачатком церковной организации. Затем, дабы защитить и расширить сообщество христиан, понадобилось «верное учение», отражение христианского сознания, чьим органом и стала церковная организация. Все противоречия в отношениях Партии и реального рабочего движения – хорошая иллюстрация всех противоречий в отношениях церковной организации и реальных христиан (скажем, сталинизм в Партии – аналог папизма в Церкви).
Предназначение церковной организации – хранить ортодоксию, то есть церковное сознание церковного опыта церковного сообщества. Но, если ортодоксия замещается чем-то иным, опыт уходит, организация отчуждается от сообщества, подпадает под влияние мира: становится одной из мирских сил и тем самым входит в противостояние с христианами, в противоречие с христианством.
Так или иначе, ортодоксия, будучи отражением христианского сознания, которое осознает христианский опыт, есть то, что закрепляет сообщество христиан. Ортодоксия, то есть система догматов – единственный признак, отличающий христиан от нехристиан, единственный критерий христианскости. Но здесь очень важно не делать из ортодоксии внешний, формальный признак. Как мы когда-то писали:
«Есть истины, рожденные и практикуемые сообществом, а сообщества, в свою очередь, рождены тем или иным событием. Таков марксизм – не наука и не философия, но опыт революции. Такие истины фундаментально ангажированы – ангажированы Событием, вызвавшим их на свет. Для адептов таких истин свойственна вера – верность Событию. Верность предполагает практику истины, актуализацию её в опыте. Такие истины опытны – постигаемы в опыте и поверяемы им. Поэтому такие истины носят фундаментально неакадемический характер, они постижимы только изнутри События: практика таких истин есть их метатеория. Событие, явившее истину, и сообщество, актуализирующее эту истину, – вот что нам важно. Ту же природу, те же особенности имеет и теория, носящая имя «православная догматика». Догматика – это выражение определенного опыта, определенного сообщества, рожденного определенным событием, и она призвана «держать» это сообщество в верности этому опыту».
Этот опыт реализуется в «соблюдении» заповедей, то есть в нравоучении Церкви, а оно в свою очередь держится вероучением. Вероучение плюс нравоучение и есть подлинное Православие, в его отличие от «православности», а если под оным понимается нечто иное – опыт теряется. Этот опыт – опыт жизни со Христом, благовествованием распространяемый на всех. Церковь есть дление этого опыта среди череды поколений. Быть ортодоксом значит не забывать и хранить этот опыт, актуализировать и практиковать его, в том числе опыт безразличия различий. Но если, как мы сказали, «православие» замещает ортодоксию, что делать ортодоксам среди «православных»? – «обитая, где кому досталось, следовать обычаям тех жителей в одежде, в пище и во всем прочем». Если «православие» есть определенный культурный стиль, то ортодоксам нет никакого резона «уходить» или «бороться» с ним, как и с любым другим стилем, ибо для них «всякая чужая страна есть отечество, и всякое отечество – чужая страна». Златоуст из Церкви не уходил, не «разочаровывался» в ней; напротив, власти светские и духовные сами его вытолкнули. Для многих «православие» – «чужая страна», но все дело в том, чтобы быть «небесными гражданами». Дело не в стиле, позитивно или негативно воспринимаемом. Все дело в том, чтобы в условиях «в каких кому досталось» (в «православии», например) «представлять удивительный и поистине невероятный образ жизни» христиан.
«Православие это…». Поисковая выдача Google
Если говорить в более «конфессиональном» смысле, то нет никакого резона «уходить» из РПЦ до тех пор, пока она – пусть и чисто формально – хранит ортодоксию. Все остальное – лишь «обычаи». Наша Церковь – Православная, ибо хранит ортодоксию, – это главное. Обычаи же дело естественное и абсолютно не важное, до тех пор, пока они не догматизируются, пока мы помним, что они суть обычаи и не более (что у нас так любят – например, абсолютизация литургических особенностей привела к Расколу). Понятно, что реальная жизнь будет так или иначе практически оформляться – вот только не надо подменять содержание формой.
В нашем сознании есть странная логика относительно текущей ситуации в РПЦ и не только в ней: можно или со всем соглашаться, или «уходить». Это полная глупость, разумеется. Все живое изменяется, а Церковь – самое живое. Церковь менялась всегда, меняется (в лучшую или худшую сторону – другой вопрос) и будет меняться. Слишком очевидно – и скоро это станет очевидно всем – что РПЦ нужны существенные изменения. «Реформация»?
Проблема с Реформацией в том, что она мало что меняет. Сменить одну организацию – другой, один культ – другим, одно богословие – другим – значит не изменить в сущности ничего, но заменить единую организацию – россыпью организаций, красивый культ – серым, развитое глубокое богословие обкромсать. В смене патеров на пасторов – мало смысла. Много ценного было потеряно, а достижения весьма двусмысленны. Нужно скорее двигать – где у кого возможно – общую ситуацию в лучшую сторону, не забывая, что такое «лучше» – опыт жизни со Христом. Насколько нынешняя структура РПЦ, жизнь общин и отдельных христиан близка этому опыту – вопрос риторический. Творческим, свободным и благочестивым образом ли изменится РПЦ или по типу прорыва гнойника – посмотрим. В любом случае бояться за Церковь не надо – врата ада не одолеют, – бояться надо за свою душу.
Поделиться в соцсетях
Подписаться на свежие материалы Предания
Православие — не христианство. Как появлялись исторические мифы
«В наше время в современном русском просторечии в официальном, научном и религиозном обозначении термин «православие» применяется к чему-либо относящемуся к этнокультурной традиции и его обязательно связывают с Русской Православной Церковью (РПЦ) и иудохристианской религией.
На простой вопрос: «Что такое православие» современный человек, не задумываясь, ответит, что «Православие – это христианская вера, которую приняла Киевская Русь во времена правления князя Владимира от Византийской империи в 988 году нашей эры. И что Православие, т.е. христианская вера существует на русской земле уже больше тысячи лет». Ученые от исторической науки и христианские богословы в подтверждении своих слов заявляют, что самое раннее использование слова Православие на территории Руси якобы фиксируется в «Слове о Законе и Благодати» 1037 – 1050-е года митрополита Илариона.
Но так ли оно было на самом деле?
Советуем внимательно прочитать преамбулу к федеральному закону о свободе совести и о религиозных объединениях, принятому 26 сентября 1997 года. Обратите внимание на следующие моменты в преамбуле: «Признавая особую роль православия в России…и далее уважая христианство, ислам, иудаизм, буддизм и другие религии…»
ПравоСлавие. Как появлялись исторические мифы
Ответ на этот вопрос дал Византийский монах Велизарий 532 год н.э. Задолго до крещения Руси вот что он написал в своих Хрониках о славянах и их обряде посещения бани: «Православные словены и русины – дикие люди, и житие их дикое и безбожное, мужи и девки вместе запиращися в жаркой истопленной избе и истяжаша телеса своя….»
Мы не будем обращать внимание на то, что для монаха Велизария обычное посещение славянами бани показалось чем-то диким и непонятным, это вполне естественно. Для нас важно другое. Обратите внимание на то, как он называл славян: Православные словены и русины.
Только за одну эту фразу мы должны выразить ему свою признательность. Так как этой фразой византийский монах Велизарий подтверждает, что славяне были Православными за многие сотни (тысячи – ред.) лет до обращения их в христианскую (иудео-христианскую – ред.) веру.
Славян называли Православными, ибо они ПРАВЬ славили.
.
Что такое «ПРАВЬ»?
Наши предки верили в то, что реальность, космос, разделен на три уровня. И это также очень похоже на индийскую систему разделения: Высший мир, Средний мир и Низший мир.
На Руси эти три уровня называли так:
Мир Прави – это мир, где все правильно или идеальный высший мир. Это мир, где живут идеальные существа с высшим сознанием.
Явь – это наш, явленный, очевидный мир, мир людей.
И мир Нави или Не-яви, неявленный, это негативный, неявленный или низший, или посмертный мир.
В индийских ведах тоже говорится о существовании трех миров:
Такого деления у иудохристиан нет. Иудохристианская Библия об этом умалчивает.
Вот такое сходное понимание мира дает и сходную мотивацию в жизни, т.е. необходимо стремиться в мир Прави или Благости. А для того, чтобы попасть в мир Прави, нужно все делать правильно, т.е. по закону Бога.
От корня «правь» происходят такие слова, как «правда». Правда – то, что дает правь. «Да» — это «давать», а «правь» — это «высшее». Итак, «правда» — это то, что дает правь. Управление. Исправление. Правительство. Прав. Не прав. Т.е. корнями всех этих слов является вот этот «прав». «Прав» или «правь», т.е. высшее начало. Т.е. смысл в том, что в основе настоящего управления должно лежать понятие о Прави или о высшей реальности. И настоящее управление должно духовно возвышать тех, кто следует за правителем, ведущим своих подопечных стезей прави.
.
Подмена названия «правоверие» не «православие»
Спрашивается, а кто же и когда на русской земле решил подменить термины правоверие на православие?
Произошло это в 17 веке, когда московский иудохристианский патриарх Никон учинил церковную реформу. Основной целью данной реформы Никона было не изменение обрядов христианской церкви, как это трактуется сейчас, где все сводится якобы к замене двоеперстного крестного знамения на троеперстное и хождения крестного хода в другую сторону. Основной целью реформирования было уничтожение двоеверия на русской земле.
Патриарх Никон решил покончить с двоеверием весьма оригинальным способом. Для этого под видом реформы в церкви якобы из за несоответствия греческих и славянских текстов он приказал переписать все богослужебные книги, заменяя фразы «правоверная вера христианская» на «православная вера христианская». В сохранившихся до наших времен Четиях Минеях мы можем видеть старый вариант записи «Правоверная вера христианская». Это был очень интересный подход Никона к делу проведения реформ.
Во-первых, не нужно было переписывать множество древних славянских, как тогда говорили харатийных книг, или летописей, в которых описывались победы и достижения дохристианского Православия.
Во-вторых стирались из памяти народа жизнь во времена двоеверия и само первоначальное значение Православия, ибо после такой церковной реформы любой текст из богослужебных книг или древних летописей можно было трактовать как благодатное влияние иудохристианства на русских землях. Кроме того патриарх разослал по московским церквям памятку об употреблении троеперстоного крестного знамения вместо двоеперстного.
Так началась реформа, равно как и протест против нее, приведший к церковному расколу и иудохристианстве. Протест против церковных реформ Никона был организован бывшими товарищами патриарха протопопами Аввакумом Петровым и Иваном Нероновым. Они указывали патриарху на самочинность действий и тогда в 1654 году он устраивает Собор на котором в результате давления на участников добивается провести книжную справу по древним рукописям греческим и славянским. Однако у Никона равнение шло не на старые обряды, а на современную греческую практику того времени. Все действия патриарха Никона привели к тому, что иудохристианская церковь раскололась на две враждующие между собой части.
Сторонки старых традиций обвиняли Никона в трехязычной ереси и потаканию «язычеству«, так иудохристиане называли Православие, т.е старую дохристианскую веру. Раскол охватил всю страну. Это привело к тому, что в 1667 году большой московский собор осудил и низложил Никона, а всех противников реформ придал анафеме. С той поры приверженцев новых богослужебных иудохристианских традиций стали называть никонианами, а приверженцев старых иудохристианских обрядов стали называть раскольниками (старообрядцами) и преследовать. Противостояние между никонианами и раскольниками (старообрядцами) временами доходило до вооруженных столкновений пока на стороне никониан не выступили царские войска. Во избежание крупномасштабной религиозной войны часть высшего духовенства иудохристианской московской патриархии осудило некоторые положения реформ Никона.
В богослужебных практиках и государственных документах вновь стали использовать термин Правоверие. Для примера обратимся к духовному регламенту императора Петра Первого : «…А яко Христианский Государь, правоверия же и всякого в церкви Святой благочестия блюститель…»
Как мы видим даже в 18 веке Петра Первого называют Христианским государем, Правоверия и благочестия блюстителя. А вот о Православии в данном документе нет ни слова. Нет его и в изданиях Духовного Регламента 1776-1856 гг.
Образование РПЦ
Исходя из этого появляется вопрос, когда же термин Православие стал официально использоваться христианской церковью?
Дело в том, что в Российской империи не было Русской Православной Церкви. Христианская церковь существовала под другим названием – «Российская Греко-Кафолическая церковь». Или как ее еще называли «Российская Ортодоксальная церковь греческого обряда».
Христианская церковь под названием РПЦ появилась во времена правления большевиков.
Следует упомянуть, что многие христианские священники, не признавшие власть большевиков, уехали из России и за ее рубежами продолжают исповедовать иудохристианство Восточного обряда и называют свою церковь не иначе как Russian Ortodox Church или Российская ортодоксальная церковь.
.
Православие охватывало не только основное понятие когда наши мудрые предки Правь славили. И глубинная суть Православия была гораздо больше и объемнее, чем это представляется сегодня.
Образное значение этого слова включало в себя и понятия, когда наши предки Право славили. Вот только это было не римское право и не греческое, а наше, родное славянское.
Оно включало в себя:
— Родовое Право, основанное на древних традициях культуры, конах и устоях Рода;
— Общинное право, создающее взаимопонимание между различными славянскими родами, живущими совместно в одном небольшом поселении;
— Копное право которое регулировало взаимодействие между общинами, живущих в больших поселений, коими являлись города;
— Весевое право, которое определяло взаимоотношениями между общинами, живущими в разных городах и поселениях в пределах одно Веси, т.е. в пределах одной области расселения и проживания;
— Вечевое право, которое принималось на общем сходе всего народа и соблюдалось всеми родами славянского сообщества.
Любое Право от Родового до Вечевого было устроено на основе древних Конов, культуры и устоев Рода, а также на основе заповедей древних славянских богов и наставлений предков. Это было наше, родное славянское Право.
Наши мудрые предки заповедовали сохранять его, и мы его сохраняем. С древнейших времен наши предки Правь славили и мы продолжаем правь славить, и мы храним свое славянское Право и передаем его из поколения в поколение.
Поэтому мы и наши предки были, есть и будем Православными.
Подмена в Википедии
Современная трактовка термина ОРТОДОКСАЛЬНАЯ = Православная, появилась в Википедии толькопосле того, как этот ресурс перешел на финансирование правительством Великобритании. На самом деле Ортодоксия переводится как правоВерие, Ортодоксальный переводится как правоВерный.
Либо, Википедия, продолжая мысль о “тождественности” Православие=Ортодоксия, должна назвать Мусульман и Иудеев Православными (ибо термины ортодоксальный мусульманин или ортодоксальный иудей встречается во всей мировой литературе) либо все же признать что Ортодоксия=ПравоВЕРИЕ и ни как не относится к Православию, так же как и Христианская церковь восточного обряда, именуемая с 1943 года – РПЦ.
Православие — это не религия, не христианство, а вера
Фрагмент фильма Игры Богов рассказывает о чудовищной подмене понятия Православие, почему, когда, как и кто это сделал.
Тождественность русского и индийского ведизма
Иудохристианство считается монотеистической религией, но единый Бог представляет из себя сочетание 3-х Богов: бог Отец, бог Сын и бог Дух Святой. В иудейской и христианской мифологии существуют высшие ангелы Серафимы и Херувимы. Темные силы в Иудохристианстве представлены чертями, демонами и дьяволом.
После принятия иудохристианства функции Славянских Ведических Богов искусственно перевели к якобы иудохристианским святым.
— функции Велеса перешли на святого Власия, а также на святых Николая и Георгия.
— праздник Купалы совместился с днем Иоанна Крестителя и стал именоваться днем Ивана Купалы.
— функции Макоши перешли с святой великомученице Параскевии. По дню поминовения она стала именоваться Параскевой Пятницей.
— функции Перуна перешли на христианского святого Илью Пророка.
— функции Сварога перешли к святым Козьме и Демьяну и т.д.
Таким образом Ведические Боги присутствуют в Иудохристианстве, но под видом т.н. «святых»: они как бы замаскированы.
Да и распяли его, якобы, как раз на Пасху (которая уже была у иудеев). На этот праздник иудеи приносили в жертву людей и скот как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас в приношение и жертву Богу, в благоухание приятное. (Еф 5:1,2)
Так что этот праздник изначально означает вовсе не то, что приписывает ему РПЦ, как в принципе и другим “своим” праздникам.
В связи с этим возникает закономерный вопрос, а есть ли у Иудохристианства вообще свои праздники?
Любой индийский последователь Веданты знает, что его религия вместе с ариями пришла с Руси. А современный русский язык – это их древний санскрит. Просто он в Индии изменился до хинди, а в России остался тем же самым. Поэтому индийский ведизм – это не в полной степени ведизм русский.
Русские прозвища богов Вышень (Род) и Крышень (Яр) стали наименованиями индийских богов Вишну и Кришну. Энциклопедия лукаво об этом умалчивает.
Ведовство есть бытовое понимание русского Ведизма, включающее элементарные навыки магии и мистики. «Борьба с ведьмами» в Западной Европе в XV-XVI вв. была борьбой со славянками, молившимися Ведическим Богам.
Ведь и понятие «Православие» первоначально принадлежало русскому Ведизму и означало: «Правь славили».
Поэтому первоначальное иудохристианство стало называть себя «правоверным», однако этот термин затем отошёл к исламу. Как известно, эпитет «православный» христианство имеет только на русском языке; на остальных оно называет себя «ортодоксальным», то есть, именно «правоверным».
Иными словами, нынешнее иудохристианство тайком присвоило себе Ведическое название «Православие», которое глубоко укоренилось в русском сознании, для введения славян в заблуждение.
Кстати, на многих его иконах неявными буквами начертано: МАРЫ ЛИК. Отсюда и первоначальное название местности в честь лика Мары: Марликийская. Так что на самом деле этот епископ был Николаем Марликийским. А его город, который первоначально назывался «Мары» (то есть, город Мары), теперь называется Бари. Произошла фонетическая замена звуков.
Епископ Николай Мирликийский — Николай-Чудотворец
В своё время Ведизм очень спокойно отнёсся к иудохристианству, видя в нём просто местную иудейскую религиозную поросль, для которой есть название: язычество (то есть, этническая разновидность), подобно язычеству греческому или римскому.
И только со временем под влиянием политических, а точнее, геополитических причин, иудохристианство было противопоставлено славяно-арийскому Ведизму, а затем иудохристианство везде увидело проявления «язычества» и повело с ним борьбу «не на живот, а насмерть».
.
Тайнопись на русских и современных христианских иконах (по материалам В.А. Чудинова)
Иудохристианство в рамках ВСЕЯ РУСИ было принято не в 988 году, а в промежуток между 1630 и 1635 годами.
Исследование христианских икон позволило выявить сакральные тексты на них. К их числу никак нельзя отнести надписи явные. Зато к ним стопроцентно относятся неявные надписи, связанные с русскими ведическими Богами, храмами и жрецами (мимами).
На старых переделанных христианских иконах Богородицы с младенцем (иудейская Богоматерь с Иешуа /Иисусом/) стоят русские надписи рунами, говорящие, что это изображены Славянская Богиня Макошь с младенцем Богом Яром.
Также, Иисуса Христа некоторые именовали ХОР ИЛИ ГОР. Причём имя ХОР на мозаике, изображающей Христа в церкви Христа Хора в Стамбуле написано так: «НХОР», то есть ИХОР. Буква И раньше писалась как Н. Имя ИГОРЬ практически тождественно имени ИХОР ИЛИ ХОР, поскольку звуки X и Г могли переходить друг в друга. Кстати, не исключено, что отсюда произошло и уважительное имя ГЕРОЙ, вошедшее потом во многие языки практически не изменившись.
С другой стороны, как теперь становится очевидным, отсутствие ведических надписей делало икону несакральным артефактом (безсильным). Иными словами, не столько наличие узких носов, тонких губ и крупных глаз делало изображение сакральным, а как раз связь с богом Яром в первую очередь и с богиней Марой во вторую через отсылочные неявные надписи добавляло иконе волшебных и чудесных свойств. Поэтому иконописцы, если хотели сделать икону чудотворной, а не простым художественным изделием, были ОБЯЗАНЫ снабжать любой изображение словами: ЛИК ЯРА, МИМ ЯРА И МАРЫ, ХРАМ МАРЫ, ЯРА ХРАМ, ЯРА РУСЬ и т.д.
В наши дни, когда преследование по религиозным обвинениям прекратилось, иконописец уже не рискует своей жизнью и имуществом, нанося неявные надписи на современные иконописные произведения. Поэтому в ряде случаев, а именно в случаях мозаичных икон, он уже не старается спрятать такого рода надписи как можно сильнее, а переводит их в разряд полуявных.
Таким образом, на русском материале была выявлена причина, по которой явные надписи на иконах перешли в разряд полуявных и неявных: запрет на русский Ведизм, последовавший из реформ иудохристианского патриарха Никона . Однако этот пример даёт основание для создания предположения о тех же мотивах для маскировки явных надписей на монетах.
Более подробно эту мысль можно выразить так: когда-то тело умершего жреца (мима) сопровождала погребальная золотая маска, на которой имелись все соответствующие надписи, однако сделанные не очень крупно и не очень контрастно, чтобы не разрушить эстетическое восприятие маски. Позже вместо маски стали использовать более мелкие предметы — кулоны и бляшки, на которых также изображался лик усопшего мима с соответствующими неброскими надписями. Еще позже портреты мимов перекочевали на монеты. И такого рода изображения сохранялись до тех пор, пока духовная власть считалась в обществе наиболее значительной.
Таким образом, на Западе имелся сходный, но всё-таки несколько иной мотив, по которому неявные надписи мимов не стали явными: с одной стороны, эстетическая традиция, с другой стороны, секуляризация власти, то есть переход функции управления обществом от жрецов к военачальникам и чиновникам.
Это позволяет рассматривать иконы, а также сакральные скульптуры богов и святых в качестве заместителей тех артефактов, которые выступали в качестве носителей сакральных свойств прежде: золотых масок и бляшек. С другой стороны, иконы существовали и раньше, но не затрагивали сферу финансов, оставаясь целиком внутри религии. Поэтому их изготовление пережило новый расцвет.