Как звали самого младшего брата пушкина
Похоронив, таким образом, пятерых детей, родители перенесли всю свою нереализованную на них любовь на Льва, которому повезло быть не только братом поэта, но и самым любимым в семье. Это ли его испортило так, или беспечность и бездумность были его характерными чертами, но он – один из тех, кто внес свою каплю дегтя, и, не маленькую, в жизнь поэта.
О Льве, например, Дельвигом и Баратынским была написана такая общая эпиграмма, так ярко характеризовавшая его:
Наш приятель Пушкин Лев
Не лишен рассудка,
Но с шампанским жирный плов
И с груздями утка
Нам докажут лучше слов,
Что он более здоров
Силою желудка.
В 1842 году ему было 37 лет,ровно столько же, сколько его безвременно погибшему старшему брату, но так ничего в нем и не изменилось:
Пушкин Лев Сергеич
Истый патриот,
Тянет ерофеич*
В африканский рот.
Он пил, играл, делал чудовищные долги, которые предоставлял уплачивать старшему брату, пока тот был еще жив…
Левушка в семье явился четвертым ребенком. И именно его рождение пробудило в душе его матери, Надежды Осиповны, истинно материнские чувства. Младший сын перевернул мир и отца. И оба родителя безоговорочно отдали предпочтение ему, не замечая старшего, у которого в душе взрастили, тем самым, страшную обидчивость и мнительность.
Все детство Сашки, как его называли, прошло под тенью всепоглощающей любви семейства к младшему. Лишь Марья Алексеевна и няня Арина любили его беззаветно.
Но бабушка на странности любимца не могла не сетовать старинной приятельнице Яньковой: « … не знаю, матушка, что выйдет из моего старшего внука: мальчик умен и охотник до книжек, а учится плохо, редко, когда свой урок сдаст порядком; то его не расшевелишь, не прогонишь играть с детьми, то вдруг так развернется и расходится, что ничем его не уймешь; из одной крайности в другую бросается – нет у него средины. Бог знает, чем это кончится, ежели он не переменится».
Лёвушка был младше Оли на 8, а Сашки – почти на 6 лет. Разрыв в возрасте был немалый, и когда старшие, найдя общие интересы, играли вместе, младший путался под их ногами, мешая, а те его прогоняли, получая за это нагоняи от родителей.
Заметив беспримерную память старшего сына, Сергей Львович и Надежда Осиповна хвастали перед друзьями-литераторами. А точно такую же память Левушки обнаружил только Василий Львович, поэт, который однажды навестил семейство после долгого перерыва. Он забавлялся с веселым и забавным Лёвушкой, подбрасывая и ловя его в воздухе, но, устав, стал шептать ему потешки. Трехлетний ребенок повторил их без запинки. Удивленный мужчина прочитал ему свои куплеты и тот радостно и точно продекламировал и их. Восхищенный дядюшка тогда допустил осторожную мысль, что в роду у Пушкиных может вырасти еще один поэт, вот, как он сам.
Ошибся немного – вырос поэт, но – другой, хотя Лев тоже сочинял…
В 1811 году Сашка был определен в Царскосельский императорский лицей и он оставил Левушку в шестилетнем возрасте. А уже в следующем году началась наполеоновская война с Францией и отец эвакуировался вместе с Комиссариатской комиссией, где служил. Однако сумел увезти и семью в Нижний Новгород, где оставил ее на попечение старшего брата, Василия Львовича, а сам отправился дальше, к фронту.
Только 12 апреля 1814 года, спустя 2 года и 9 месяцев, Надежа Осиповна навестила Сашку, и и то только потому, что хлопотала об определении Лёвушки в «Благородный пансион Императорского Царскосельского Лицея», открытый 27 января 1814 года. Для этого она забрала младшего сына из Главного немецкого училища лютеранской церкви св. Петра.
Путь от пансиона до лицея лежал через Екатерининский парк, и Надежда Осиповна стала навещать теперь и старшего сына. Правда, когда уже возвращалась от Лёвушки. Но Сашка и этому был рад, и в дни посещений лицея родными и близкими он больше не прятался, скрывая слезы.
Первый визит матери для него стал столь знаменательным, что эту дату в дневнике он отметил особо. А впоследствии, до возвращения Сергея Львовича из Европы, Надежда Осиповна навещала старшего сына с Олей и Лёвушкой еще 15 раз. Саша понимал – благодаря младшенькому.
Это учебное заведение было расположено недалеко от квартиры родителей, у Калинкина моста. И Александр, часто навещая Лёвушку, опять подружился с его новыми друзьями: будущим композитором Михаилом Глинкой и будущим историком, этнографом-фольклористом и писателем Николаем Маркевичем, а также будущим русским библиофилом, библиографом, автором эпиграмм и других шуточных стихотворений, Сергеем Соболевским. Именно благодаря последнему у нас остался первый портрет гениального поэта,написанный Тропининым Василием Андреевичем.
Кюхельбекер Вильгельм, бывший лицеист и друг Александра, преподавал в этом пансионе, и тоже рад был его частым визитам, и все вместе весело проводили время. Можно сказать, что братья особенно сблизились здесь. Но вскоре, в 1820 году, Александра сослали в южную ссылку – за вольнолюбивые стихи.
Беспокоясь за Левушку, которого он оставил в 15 лет, старший постоянно писал ему письма с наставлениями. Так, он его учил: «Тебе придется иметь дело с людьми, которых ты еще не знаешь… презирай их самым вежливым образом: это — средство оградить себя от мелких предрассудков и мелких страстей, которые будут причинять тебе неприятности при вступлении твоем в свет. Будь холоден со всеми; фамильярность всегда вредит; особенно же остерегайся допускать ее в обращении с начальниками, как бы они ни были любезны с тобой… Никогда не забывай умышленной обиды, — будь немногословен или вовсе смолчи и никогда не отвечай оскорблением на оскорбление. Если средства или обстоятельства не позволяют тебе блистать, не старайся скрывать лишений; скорее избери другую крайность: цинизм своей резкостью импонирует суетному мнению света, между тем как мелочные ухищрения тщеславия делают человека смешным и достойным презрения. Никогда не делай долгов; лучше терпи нужду; поверь, она не так ужасна, как кажется, и во всяком случае она лучше неизбежности вдруг оказаться бесчестным или прослыть таковым. Правила, которые я тебе предлагаю, приобретены мною ценой горького опыта. Хорошо, если бы ты мог их усвоить, не будучи к тому вынужден. Они могут избавить тебя от дней тоски и бешенства…»
Находясь в изоляции от светского литературного общества, переписка с младшим братом для него являлась единственной отдушиной – испуганные его ссылкой, друзья дружно молчали.
Уезжая, Александр поручил Льву и общему другу Сергею Соболевскому свои денежные и литературные дела, решить которые ему не удалось до ссылки. И те переписали поэму «Руслан и Людмила» и отдали в печать. Выполняли они и другие многочисленные издательские и иные поручения опального поэта.
Таким образом Лев расстраивал денежные дела Александра: стихи и поэмы, порученные ему для издания, он давал всем для переписки. А стихи и поэмы декламировал всем желающим, и потом они ходили в списках. Поэтому их покупали хуже, что совсем расстраивали и без того расстроенные денежные дела старшего брата.
Друзья Александра, увидев, как Лев, забросив свои дела на работе, продолжает выбалтывать все сведения о нем, его подкололи:
Лев Пушкин. Начало кавказской легенды
Лев Пушкин и его кавказская жизнь. Лев Сергеевич родился в 1805-м году в Москве и приходился великому поэту младшим братом. Лёвушка, как его звали в семье, был всеобщим любимцем. Слегка легкомысленный, задиристый, но честный и бескорыстный, Лев Сергеевич закончил сначала немецкое училище при Лютеранской церкви святого Петра, затем пансион при легендарном Царскосельском лицее, а позже поступил в Благородный пансион при Главном педагогическом институте, откуда его выгнали за участие в протестной акции учеников. Учащиеся пансиона выступили против увольнения преподавателя словесности Вильгельма Кюхельбекера. Уже тогда Лев проявлял недюжинное вольнодумство, выходящее ему самому боком.
В этот период Лев практически исполняет функции секретаря своего великого брата. Младший Пушкин носится по издательствам, выполняет многочисленные поручения, помогает доставать необходимый материал. Правда, писать Лев Сергеевич пробовал и сам, и даже был, как говорили современники, поэтом в душе, но относился к своему увлечению несерьёзно и весьма критично. Это и понятно: рядом с гением старшего брата все собственные попытки казались ему легковесными и не заслуживающими внимания.
По иронии судьбы их рабочее партнёрство закончится именно по тем же причинам, по которым Александр всю жизнь любил своего брата. Честность и легкомыслие не позволяли Льву держать стихи брата в тайне до публикации. А так как младший Пушкин справедливо считал брата гением, достойным всяческого общественного внимания, и знал огромное количество его стихов наизусть, то с радостью читал неизданные строки Александра вслух в шумной компании. Так стихи быстро утекали в народ, что не могло облегчить их официальную публикацию. Не хватало Льву Сергеевичу и хитрости в переговорах с издательствами.
Первые шаги будущего офицера
В ноябре 1824-го года Лев решил заняться обустройством и своей жизни, правда, скорее по настоянию семьи, нежели по собственной воле, и поступил в Департамент иностранных вероисповеданий. Но гражданская служба ему была неинтересна, поэтому через два года он перевелся в Нижегородский драгунский полк юнкером. Эта жизнь была более предпочтительна для Льва, ведь младший Пушкин был отчаянным поклонником Бахуса и, как говорится, любил гусарствовать. При этом пьяницей его назвать было никак нельзя. Умение пить вино как воду и не пьянеть, но становиться задорным не в меру позже прославит Пушкина на Кавказе, где про это будут слагать легенды и солдатские байки.
Всячески его определению на военную службу способствовал и Александр. Будучи дружным с легендарными Раевскими, Пушкин-старший настаивал, чтобы брат определился на службу в обычный действующий полк, а не в гвардию. Так Лев и оказался в Нижегородском драгунском полку, в котором с 1826-го года в чине полковника командовал Николай Николаевич Раевский. Стоит отметить некую преемственность, т.к. с 1794-го по 1797-й годы полком командовал отец Николая Раевского.
Правда, Лев мог так и не попасть в действующую армию. В декабре 1825-го года во время известных событий на Сенатской площади был и молодой Пушкин-младший, которому были свойственны любопытство и вышеозначенная легкомысленность. Вильгельм Кюхельбекер, увидев Пушкина, сразу вручил ему палаш, отобранный у жандарма, и подвёл к Александру Одоевскому для знакомства. Позже Кюхельбекер, который уже однажды послужил причиной проблем Льва Александровича, на допросе покажет, что юноша пришёл на площадь лишь из-за «ребяческого любопытства».
Пушкин и его кавказская история
В итоге 14 марта 1827-го года Пушкин прибывает на Кавказ, как говорится, с корабля на бал. Нижегородский полк был вовсю занят в персидско-турецкой кампании. Полковник Раевский взял его в адъютанты, но светского раута от этого назначения ждать не стоило. В 1827-м полк переходит границу с Персией и берёт штурмом крепость Аббас-Абад. И всё это в чудовищных климатических условиях. Вслед за Аббас-Абадом полк завязывает тяжёлый ночной бой у Сардар-Абада, а после этого берут штурмом Эривань. И всё это время Раевский и его верный адъютант разделяли невзгоды и опасности похода вместе с бойцами. Уже осенью 1827-го Лев Сергеевич за доблесть в сражении произведён в чин прапорщика.
Фактически более двух лет Пушкин провёл в сражениях и походах, в том числе он участвовал и в сражении при Арзруме (Эрзурум). Как и предполагал Александр Сергеевич, военная карьера в действующей армии у Льва пошла в гору. К 1828-му году Пушкин был уже в чине поручика и славился как храбрый офицер, отчаянный в бою. При этом он был всеобщим любимцем. Где бы он ни появился, везде раздавался дружеский смех. Ему многое прощалось.
Лев Сергеевич просто обезоруживал даже самых суровых воинов своей непосредственностью, открытостью и естественностью самых неожиданных порывов. При первой встрече он легко мог заключить незнакомца в объятия. В самых тяжёлых условиях он сохранял весёлость и гусарский задор. Но более двух лет постоянных боёв подорвали и его силы. По окончании кампании против турок Пушкин попросил отпуск. На заслуженный отдых он отправился уже практически ветераном. На его груди красовались орден святой Анны 4-ой степени с надписью «За храбрость», орден святого Владимира 4-ой степени с бантом и орден всё той же святой Анны, но уже 3-й степени.
Отпуск продлится целых два года, в течение которых Пушкин с его легкомыслием начал кутить как заправский эпикуреец. При этом он наделал множество долгов, т. к. крупного состояния не имел, а при содержании поручика нажить его было невозможно. К тому же в шумной компании излишне доверчивый Лев Сергеевич порой не видел границ дозволенного быть произнесённым вслух. Привычка рубить сплеча, которая прощалась на фронте, т.к. боевых офицеров на Кавказе с декабристским прошлым было предостаточно, никак не прощалась в остальной империи.
Эту опасную черту его характера подчёркивает письмо Александра Сергеевича ко Льву, отправленное им 6 апреля 1831-го года из Москвы в Чугуев, где и пребывал брат после очередной своей шалости:
Однако, видимо, очередную шалость Льва удалось загладить, т. к. после двухгодичного отпуска в мае 1831-го года младшего Пушкина переводят в Финляндский драгунский полк, да ещё в чине штабс-капитана. При этом стоит отметить, что вплоть до своей кончины Александр почти по-отечески будет заботиться о младшем брате. Несмотря на бурную литературную деятельность, старший Пушкин, как это видно из немногочисленной дошедшей до нас переписки, старался не просто опекать брата, но порой и улаживал различные финансовые дела: уплачивал долги, занимался наследством и пытался как-то сориентировать брата в мирской жизни. Но как Пушкин ни бился, его младший брат, несмотря на опыт армейской службы и множество сражений, останется необычайно непрактичным.
Впереди у Льва будет польская кампания и возвращение на Кавказ.
netrmed
