таджик и русская какие дети будут фото
Смешанные браки в Таджикистане: за и против
ТАШКЕНТ, 17 апр — Sputnik. В настоящее время в Таджикистане, как это было и в советский период, не меняется тенденция к росту числа межнациональных браков.
Как отмечает таджикский социолог София Касымова, в первые годы советской власти межнациональные и межконфессиональные браки даже приветствовались и поощрялись властями, тем более что в своем большинстве таджики интернациональным бракам не препятствовали. Первая большая волна межнациональных браков в Таджикистане пришлась на вторую половину 40-х годов XX века.
Вторая и тоже довольно существенная волна межнациональных браков была отмечена в 50-60-е годы минувшего века, когда направленные на учебу в крупнейшие города России таджикские студенты женились на россиянках. Особенно заметно это было в среде крупных советских партийных и хозяйственных работников Таджикистана — у значительной их части жены были русскими.
История-легенда
В 50-х годах молодой офицер, таджик, женатый на молодой русской женщине, состоял на службе во внешней разведке. Жена с ребенком жила с родителями мужа в кишлаке недалеко от Душанбе и ждала супруга из очередной длительной командировки. Но обстоятельства сложились так, что во время работы за рубежом он был по непонятным причинам арестован и попал в тюрьму строгого режима одной из центральноазиатских мусульманских стран.
Проходили долгие годы, а известий от офицера никаких не было. Не дождавшись сына, родители ушли в мир иной, но успели сказать русской снохе, чтобы не ждала их сына и выходила замуж. Так оно и произошло. В новой семье уже росли двое детей, а ее законному, живому, заточенному в тюрьме в чужой стране мужу удалось каким-то образом передать записку в советское посольство.
И тот не посмел ей ничего возразить. Прожили они недолго — разведчик вскоре умер от болезни. Но все, кто знал этот случай, с большим уважением отнеслись к героям этой истории, в первую очередь к русской женщине, полюбившей таджика.
Александра из кишлака Хур
В августе 2011 года, когда я гостил у моего друга Амирали, старосты кишлака Хур в Горном Каратегине, расположенном в 10 километрах от Тавильдары, тепло принявший меня хозяин дома сказал: «Андрей, ты сегодня не один гость из России. Есть и другие, завтра познакомлю!»
Молодые люди отшутились: рассказали, что там почти у каждого есть подруга. Молодым людям можно было верить — в начале 2000-х, когда трудовая миграция из Таджикистана год от года росла, в стране начался тревожный, по мнению демографов, процесс. Массовый выезд молодых мужчин на заработки в значительной степени осложнил процессы создания семей — в 2010 году примерно полмиллиона молодых девушек республики испытывали сложности в поиске спутника жизни.
Тем не менее, по экспертным оценкам, среди нескольких сот тысяч граждан Таджикистана, получивших после 2000 года российское гражданство, до настоящего времени от 40 до 60 тысяч таджиков заключили браки с россиянками. К 2013 году ситуация настолько осложнилась, что депутат таджикского парламента Саодат Амиршоева заявила, что религиозно-смешанные браки могут разрушить генофонд таджикской нации.
Утром следующего дня мой друг Амирали, как обещал, повел меня знакомить с другими гостями из России. Оказалось, что один из молодых мужчин, уже 6 лет живущий и работающий в Санкт-Петербурге, впервые привез в кишлак и познакомил с родителями свою законную жену Александру и детей. Молодая женщина охотно рассказала, что со своим будущим мужем познакомилась в столовой.
Отношения в семье прекрасные, подрастают двое сыновей. Она призналась, что родители и родственники мужа гостеприимно и по-доброму встретили ее и детей, с интересом смотрели фотографии из Петербурга, расспрашивали о планах молодой семьи. Александра разрешила сфотографировать ее, но только не для прессы. А на публикацию фотографии мужа с детьми дала добро. Фоном для фотографии таджик выбрал свой сгоревший автомобиль.
Как это скажется на структуре населения Таджикистана — такие прогнозы демографы пока не дают. Однако, по мнению известного таджикского ученого Рахмона Ульмасова, к смешанным бракам таджиков с иностранцами нужно относиться спокойно и с пониманием.
Подписывайтесь на канал Sputnik Узбекистан в Telegram, чтобы быть в курсе последних событий, происходящих в стране и в мире.
«Мама плакала, папа называл подстилкой». Замужем за мигрантом
П о официальным данным, в 2016 году в России находилось 4,2 миллиона трудовых мигрантов из стран СНГ. Некоторые из них заключают фиктивные браки с россиянами, чтобы быстрее получить разрешение на временное проживание, однако далеко не все вступают в брак по расчету.
«Его папа сказал, что я лучше ста таджичек»
Анастасия, 30 лет, Санкт-Петербург:
С будущим мужем я познакомилась в 2010 году. Я работала в магазине, а Фаррух часто заходил туда, правда, мне не запомнился. У нас стоял автомат для пополнения счета за мобильную связь. Как-то раз я положила деньги, а чек не взяла — этим и воспользовался мой будущий муж. Он забрал чек и вскоре мне позвонил. На тот момент я была в отношениях и не стала с ним общаться. Вскоре я рассталась со своим молодым человеком. Листая записную книжку, я наткнулась на незнакомый номер и решила проверить, кто это. Так мы стали созваниваться, а потом решили встретиться. Увидев его, я влюбилась с первого взгляда. Лет в 15 мне приснился сон: я открыла дверь мужчине с черными волосами. Лица я тогда не видела, но ощущения, возникшие, когда я посмотрела на Фарруха, совпали с теми, что были во сне. Он стал родным и близким с первого дня знакомства.
Фаррух работал водителем на заводе. Мы встречались неделю, он подвозил меня домой и ни на что не намекал — а потом я предложила ему жить вместе. Первое время он пытался изменить меня. Я сопротивлялась. У меня много знакомых, в том числе мужчин. Они просто не могли за неделю узнать, что я в отношениях, и звонили мне. Фарруху это не нравилось. Через месяц все наладилось. Фаррух объяснил, что я теперь не одна и должна сообщать о своих передвижениях (я живу в пригороде, а работаю в городе), чтобы он знал, где я. Мой предыдущий молодой человек был подкаблучником, поэтому сначала мне было непривычно. Через полгода мы решили пожениться, спустя еще некоторое время я забеременела. Фаррух был рад, я тоже. Некоторые говорят, что мигранты женятся на россиянках ради прописки, но у Фарруха на момент нашего знакомства уже было разрешение на временное проживание.
Мои родственники приняли мужа хорошо. Они видели наши глаза, полные счастья и любви. А вот его папа был против нашего брака настолько, что даже приехал к нам из Таджикистана. Он считал, что русские женщины в большинстве своем гулящие и нехозяйственные, но, прожив с нами месяц, сказал, что я лучше ста таджичек. Меня воспитывала бабушка, поэтому я выросла скромной и хозяйственной — попробуй с бабушкой не помой плинтуса! В итоге его папа благословил нас: «Ты хорошая девушка, семейная, уважаешь меня и сына».
Папа Фарруха сказал, что по исламу можно взять в жены христианку, но нужно, чтобы она верила в Бога
Ислам я не приняла, но с уважением отношусь к традициям мужа, а он — к моим. Да и папа его сказал, что по исламу можно взять в жены христианку, но нужно, чтобы она верила в Бога. Я, как и половина россиян, верю в Бога, когда плохо, атеисткой себя не считаю. На Пасху мы ходим на кладбище к моей бабушке, и Фаррух всегда говорит: «Спасибо вам за внучку и мою жену». На его праздники я готовлю таджикские блюда.
В Таджикистан я не ездила — это очень недешево. Сына отправляла. Мы часто созваниваемся с родственниками Фарруха и общаемся на русском и таджикском языках. Я выучила его язык сама, без принуждения.
С осуждением я никогда не сталкивалась, может, потому что люди думают, что я — таджичка. Внешность у меня от деда, он грузин. Мы счастливы в браке, и это видно другим. Фаррух ни разу не сказал в мой адрес плохого слова и не поднял на меня руку. Он не пьет и не курит. Любит по-настоящему — я такого не чувствовала раньше. Семь лет совместной жизни пролетели как год. Все проблемы решает муж. Я чувствую себя женщиной рядом с ним, уверена в завтрашнем дне. Год назад родила второго ребенка, но сидеть дома не собираюсь. Я сразу предупредила Фарруха: хочешь жену-домоседку — езжай на родину и женись там. Так что с этим проблем нет. Пока я в декрете, а муж работает начальником производства на заводе.
«Избалованные москвичи сидят на шее у родителей, а мигранты зарабатывают деньги»
Анна, 31 год, Москва:
Мой муж молдаванин. Я познакомилась с ним три года назад в ночном клубе. Саша, красивый высокий брюнет, танцевал лучше всех и выглядел не так, как, по-моему, должен выглядеть гастарбайтер — хорошая одежда, парфюм. Я даже не сразу услышала акцент. Меня зацепила его внешность: он мог бы работать моделью. Такому красивому и умному парню уж точно не место на грязной стройке. Саша понравился многим девушкам в клубе, но на танец пригласил меня, потом проводил до дома и на следующий день написал.
Жить вместе мы стали почти сразу, Саша был очень настойчив. Познакомить его со своими родственниками я не решалась. Он познакомил меня с мамой и другими родственниками, которые были в Москве. Они почему-то сомневались в моем отношении к нему: якобы москвичку не может заинтересовать простой молдавский парень.
Через месяц я познакомила Сашу со своими родителями. До этого у меня были очень длительные и болезненные отношения, в которых меня предали, поэтому родители с осторожностью отнеслись к молдаванину без гражданства, который был младше меня на три с половиной года. Сначала я сказала маме, что мне понравился мальчик, но он не русский, она выпучила глаза: «А кто?» Я сказала, что молдаванин. «Слава богу, не чеченец!» Мама думает, что все чеченцы опасны. Потом начались нравоучения, что молдаване — мусульмане (хотя они православные), двоеженцы, у них по семь детей на родине, а я ему нужна только для гражданства (хотя брака для получения гражданства недостаточно). Папа заявил, что все молдаване — цыгане. Это еще одна большая глупость, которая меня бесит. Я специально изучила историю: цыгане — выходцы из Индии, а молдаване — потомки римлян. У цыган есть свои два города. Я видела только цыганских детей-попрошаек. Сразу можно понять, что это не молдаване: у них другой цвет кожи. К тому же в Молдавии, к моему удивлению, много натуральных блондинов. А еще очень красивый язык, похож на итальянский, и красивые танцы и музыка.
В Молдавии я была дважды. Нас встречали как самых дорогих гостей. Молдавский стол — отдельная тема: готовят как на свадьбу, страна хоть и бедная, но таких угощений я нигде не видела. Вино, особенно с юга — это что-то невероятное. Было особенно неловко, когда мы ездили к моим родственникам, и нам не предложили даже чая: не из-за предвзятого отношения к Саше, а потому что все забыли, что такое гостеприимство. Летом мне присылают из Молдовы вкуснейшие фрукты, арбузы, огромную малину, мужу — сыры.
Я сказала маме, что мне понравился мальчик, но он не русский, она выпучила глаза: «А кто?» Я сказала, что молдаванин. «Слава богу, не чеченец!»
Саша сделал мне предложение 8 марта, встав на колено при моих родителях, его маме и сестре. Это было так романтично, особенно на фоне нашего московского быдла, и растрогало моих родителей. Всю свадьбу оплатил он и его родственники. Я покупала себе только платье. В Молдавии на свадьбе гуляют три дня, но в Москве до 23.00, сроки сжаты, шуметь нельзя. Мои родственники с любопытством наблюдали за молдавскими танцами.
Избалованные московские мальчики, мои ровесники, почти не работают или не имеют постоянной работы, сидят на шее у родителей и ждут, когда освободится квартира. У мигрантов нет времени, они должны крутиться, зарабатывать, снимать жилье, следить за документами, не нарушать закон, ведь даже за малейшее административное правонарушение могут депортировать. С восхищением смотрю на мужа, когда он что-то чинит или ремонтирует. Он может делать абсолютно все. С ним я защищена и в большей уверенности в завтрашнем дне, чем с моим бывшим — москвичом, маменькиным сынком.
Мои родители, видя отношение Саши ко мне и его хозяйственность, в итоге приняли его, а я просто рада, что мне не нужно объяснять элементарные вещи по несколько раз, как бывшему. Муж даже пишет без ошибок, хотя русский для него не родной язык. Мой бывший молодой человек и бывшие друзья говорили о муже пренебрежительно из-за его национальности. Но они в 30 лет ничего не добились, а у него есть потенциал и желание чего-то добиваться. Обсуждать национальность — примитивно, ведь человек не решает, кем ему родиться, а им, кроме того, что они русские, больше нечем похвастаться.
Муж полностью нас обеспечивает. Помогаем и моим родителям-пенсионерам. До недавнего времени муж занимался ремонтом, как и большинство приезжих. Но в этом деле часто обманывают. Мы решили открыть ИП и работать официально, по договору. Сейчас Саша занимается алмазной резкой бетона. Мы взяли оборудование в кредит, но заказчики предпочитают работать без договора, под честное слово. Последняя ситуация выбила меня из колеи: муж получил срочный заказ, работа на строительстве храма, нужно было ехать «прямо сейчас» и без договора, оплата — 20 000 рублей. И что вы думаете? Эти деньги не заплатили! Муж потратился на расходный материал, я уже не говорю о тяжелом физическом труде, а я на последнем месяце беременности получила большой стресс. Если и в храме кидают, где искать справедливости? Ничего святого у людей. В госорганах такое же пренебрежительное отношение. Мигранты намного порядочнее и честнее многих русских, а их считают людьми второго сорта.
«Я всегда хотела быть лучше первой жены»
Анжелла, 39 лет, Иркутск:
В 1996 году мои однокурсницы познакомились с парнями-таджиками и позвали меня к ним на вечеринку. Там я встретила своего будущего мужа. Он представился Романом, хотя настоящее имя было другое — так было проще запомнить. Он мне сразу понравился. Я тогда только-только рассталась с парнем и решила, что клин клином вышибают.
Рома торговал овощами и фруктами в Ангарске, а в тот вечер приехал в гости к брату. Все как-то быстро закрутилось. Он переехал в мой город. Все лето мы встречались. Родители узнали о Роме, когда я была на девятой неделе беременности. Они настаивали на аборте, я согласилась, но в назначенный день в больнице не было воды, и мне сказали, чтобы приходила завтра. Я не пошла. Был огромный скандал.
Мама плакала и говорила, что Рома меня бросит, я останусь одна с ребенком, а папа называл меня подстилкой. Но я все выдержала. У меня было предубеждение по поводу русских парней: это было время алкоголизма и наркомании, и я решила, что за русского замуж не пойду.
Родственники Ромы не знали о моем существовании, так как в Таджикистане у него была жена. Я знала о ней с самого начала, но надеялась, что он ее бросит, ведь любит-то он меня. Когда я была беременной, она родила сына. На это я отреагировала нормально: она же там, а я здесь. В 1999-м муж собрался домой, в Таджикистан: он ни разу не видел сына от первой жены, его отец умер, да и денег он родным совсем не отправлял. В то время через границу он мог перевезти не больше определенной суммы, но денег было больше, поэтому он предложил ехать и мне. Я согласилась. Мы должны были пробыть там 15 дней, но в итоге я прожила в Таджикистане три года. Родители узнали, что я уехала, когда я была уже там.
Сын забыл русский язык и разговаривал уже на таджикском, подбежал ко мне, обнял и тут же оттолкнул. Он сказал, что я его бросила и что лучше бы я исчезла или умерла
Мы приехали в Ленинабад. Муж оставил меня со своим другом Саидом, а сам с нашим сыном уехал в Душанбе, сказав, что на днях годовщина смерти отца и будет не до меня. Я тогда не знала, что от Ленинабада до Душанбе сутки езды через две границы, казахскую и узбекскую. Муж пообещал, что вернется через десять дней и отправит нас с сыном домой. Сотовых тогда не было, только домашние. Мы ждали звонка, но Рома долго не звонил, а потом сказал, что у него какие-то проблемы и нужно подождать. Через три месяца ожидания я запаниковала: я хотела увидеть сына и вернуться с ним домой. Наконец Рома позвонил и сказал, что сам приехать не может, и мне придется ехать в Душанбе одной.
Наконец я приехала в Душанбе. Встретили меня хорошо. Сын забыл русский язык и разговаривал уже на таджикском, подбежал ко мне, обнял и тут же оттолкнул. Он сказал, что я его бросила и что лучше бы я исчезла или умерла. Ему тогда всего три годика было. Я, конечно, была в шоке, но это уже ничего не значило, главное, что он рядом.
Сразу вернуться в Россию не получилось: у мужа не было денег. Он устроил меня в городе, недалеко от центра, с его мамой и двумя сестрами, сам жил в кишлаке с первой женой, а ко мне ездил в гости как к любовнице. Мама Ромы была очень хорошей женщиной, да и сестры тоже относились ко мне нормально, и моего сына очень любили. Все эти три года жилось неплохо: как и в обычных семьях, мы ругались, мирились, меня брали на праздники и водили на концерты. Женщины научили меня шить мужские брюки и продавать на рынке — сами они занимались тем же. Русский они почти не знали, мне пришлось учить таджикский, чтобы хоть как-то понять их и окружающих. Я научилась готовить как они, носила одежду как у них, держала посты и читала молитвы пять раз в день. Ислам я приняла еще будучи беременной сыном: я хотела, чтобы муж мной гордился и, конечно, всегда хотела быть лучше первой жены.
Живя в Таджикистане, я поняла, как все-таки местные не любят русский народ: женщины считали, что их братья и мужья едут в Россию заработать, а мы своим отвратительным поведением заманиваем их в сети
Вскоре первая жена Ромы родила второго сына. Я даже виделась с ними. Жена, конечно, была не очень рада мне и говорила, чтобы я уезжала домой, в Россию.
Живя в Таджикистане, я поняла, как все-таки местные не любят русский народ: женщины считали, что их братья и мужья едут в Россию заработать, а мы своим отвратительным поведением заманиваем их в сети. Но меня там принимали за свою. Однажды в маршрутке пожилая женщина, услышав, что я говорю по-русски, возмутилась, что я предала родной язык, а потом не поверила, что я русская.
В 2003 году я забеременела дочерью. Муж просил сделать аборт, но его сестры и мама были против. Я не хотела рожать там и поставила вопрос ребром: либо я еду домой, либо повешусь. Он хотел уехать на заработки, но угроза самоубийством подействовала. Рома занял денег и отправил нас с сыном домой. В России на меня смотрели как на мигрантку, да и сын говорил только на таджикском. Родные были в шоке: они думали, что никогда больше меня не увидят.
Впечатляющие фото! Что будет, если папа — узбек, а мама — русская? Как выглядят дети, рожденные в смешанных браках
К смешанным бракам у нас в России по-прежнему относятся настороженно. Если россиянка выходит замуж за европейца или американца, то это еще можно понять. Но за представителя бывших союзных республик — уже как-то не комильфо. И зря. Фотограф Наира Оганесян подготовила фотопроект, в котором показала, насколько красивыми бывают дети у родителей разных национальностей.
«Мне всегда нравились детки, у которых смешанная кровь. Чаще всего они очень привлекательные, так как берут от той или иной нации самое лучшее, — рассказывает она. — Я долго вынашивала идею создания такого фотопроекта, и вот однажды я написала в одну из родительских групп, что ищу разнонациональных детей. И была очень удивлена, когда откликнулось более 200 родителей».
По ее словам, ей пришлось очень сложно во время отбора, так как хотелось взять всех ребятишек.
«Но я остановила свой выбор на детях в возрасте 6-9 лет, так как они хотя бы могут минуту просидеть на стуле не двигаясь», — говорит фотограф.
Майя, 5 лет. Папа — русский, мама — армянка.
Даниэль, 6,5 года. Папа — нигериец, мама — русская.
Лукьян, 5 лет. Папа — украинец/русский, мама — туркменка/татарка.
Ксения, 9 лет. Папа — немецкий еврей, мама — русская/татарка.
Анна, 8 лет. Папа — армянин, мама — русская.
Алиса, 5 лет. Папа — русский, мама — узбечка/татарка.
Доминик, 6 лет. Папа — грузин/татарин, мама — осетинка.
Элиза, 5 лет. Папа — армянин/грузин, мама — русская.
Даниил, 7 лет. Папа — татарин, мама — грузинка.
Сальма, 4,5 года. Папа — узбек, мама — армянка.
Лукас, 5 лет. Папа — бельгиец, мама — русская.
Ева, 5 лет. Папа — кореец, мама — русская/украинка/еврейка.
Тимур, 7 лет. Папа — азербайджанец, мама — русская.
«Его папа считал, что наши женщины гулящие и бесхозяйственные». Русские девушки, вышедшие замуж за мигрантов, рассказали, чего им это стоило
Каждая девушка втайне мечтает о принце, но не всегда эти мечты сбываются так, как предполагалось в фантазиях. Влюбиться можно как в богатого шейха, ради которого девушка принимает ислам, так и в трудового мигранта, против отношений с которыми выступят родственники и друзья. Собрали рассказы девушек об их неравном браке.
Анастасия, 30 лет, Санкт-Петербург. Вышла замуж за таджика
Анастасия познакомилась с мужем в 2010 году в магазине, где она работала. Будущий муж Фаррух часто заходил к ней, но тогда она не обращала на него внимания.
— У нас стоял автомат для пополнения счета за мобильную связь. Как-то раз я положила деньги, а чек не взяла — этим и воспользовался мой будущий муж. Он забрал чек и вскоре мне позвонил. На тот момент я была в отношениях и не стала с ним общаться. Вскоре я рассталась со своим молодым человеком. Листая записную книжку, я наткнулась на незнакомый номер и решила проверить, кто это. Так мы стали созваниваться, а потом решили встретиться, — вспоминает Анастасия.
Когда она увидела его, то поняла, что это любовь с первого взгляда. Он стал ей близким человеком буквально с первого дня знакомства.
— Фаррух работал водителем на заводе. Мы встречались неделю, он подвозил меня домой и ни на что не намекал — а потом я предложила ему жить вместе. Первое время он пытался изменить меня. Я сопротивлялась. У меня много знакомых, в том числе мужчин. Они просто не могли за неделю узнать, что я в отношениях, и звонили мне. Фарруху это не нравилось. Через месяц все наладилось. Фаррух объяснил, что я теперь не одна и должна сообщать о своих передвижениях (я живу в пригороде, а работаю в городе), чтобы он знал, где я. Через полгода мы решили пожениться, спустя еще некоторое время я забеременела. Фаррух был рад, я тоже, — рассказывает девушка.
Анастасия подчеркивает, что у Фарруха уже было разрешение на временное проживание, так что их брак был явно не ради прописки. Родственники не противились браку и приняли мужа хорошо, а вот папа мужа был против.
— Его папа был против нашего брака настолько, что даже приехал к нам из Таджикистана. Он считал, что русские женщины в большинстве своем гулящие и нехозяйственные, но, прожив с нами месяц, сказал, что я лучше ста таджичек. Меня воспитывала бабушка, поэтому я выросла скромной и хозяйственной — попробуй с бабушкой не помой плинтуса! В итоге его папа благословил нас: «Ты хорошая девушка, семейная, уважаешь меня и сына», — вспоминает Анастасия.
Девушка не стала принимать ислам, но она с уважением относится к традициям мужа. Папа Фарруха сказал, что согласно исламу можно взять в жены христианку, но нужно, чтобы она верила в Бога.
— Я, как и половина россиян, верю в Бога, когда плохо, атеисткой себя не считаю. На Пасху мы ходим на кладбище к моей бабушке, и Фаррух всегда говорит: «Спасибо вам за внучку и мою жену». На его праздники я готовлю таджикские блюда, — рассказывает девушка.
На родине мужа девушка не была, но сына отправляла. Они общаются с родственниками и Анастасия даже выучила таджикский язык.
— С осуждением я никогда не сталкивалась, может, потому что люди думают, что я — таджичка. Внешность у меня от деда, он грузин. Мы счастливы в браке, и это видно другим. Фаррух ни разу не сказал в мой адрес плохого слова и не поднял на меня руку. Он не пьет и не курит. Любит по-настоящему — я такого не чувствовала раньше. Семь лет совместной жизни пролетели как год. Все проблемы решает муж. Я чувствую себя женщиной рядом с ним, уверена в завтрашнем дне. Год назад родила второго ребенка, но сидеть дома не собираюсь. Я сразу предупредила Фарруха: хочешь жену-домоседку — езжай на родину и женись там. Так что с этим проблем нет. Пока я в декрете, а муж работает начальником производства на заводе, — рассказывает Анастасия.
Ольга, замужем за Тимуром (приехал в Москву из-под Нальчика)
Ольга встретила Тимура на учебе — они одногруппники, оба окончили МГУ. 24-летний Тимур приехал на учебу из-под Нальчика.
— Мы вместе, потому что любим друг друга. Тимур меня еще в студенчестве очаровал. Идет вечеринка, а он не ест и не пьет. У меня, говорит, пост, Рамадан. И даже к бутылке с пивом не притронется! Он и сейчас не пьет совсем. Не то что наши — вечно то поддатые, то с похмелья, — рассказывает Ольга.
Тимур же замечает, что он не типичный кавказец.
— В джинсах всю жизнь хожу, могу шорты надеть. Меня даже милиция не останавливает, — смеется Тимур. — С земляками редко общаюсь. У них примитивный торговый бизнес: привез — продал. А я — компьютерщик. У нас разные интересы, понимаешь? Конечно, в родную деревню я не вернусь. И дети мои, когда родятся, будут говорить на русском. Я москвичом не из-за денег стал, а по убеждению, — поясняет парень.
Конечно, в их браке были и сложности. Например, молодой человек совсем не помогал Ольге по хозяйству.
— Сначала с Тимуром трудно было, — рассказывает Ольга. — Никак не могла привыкнуть, что он посуду не моет и в квартире не убирается. У нас, говорит, принято, чтобы женскую работу женщина выполняла. Зато он всегда стирает за собой носки и белье.
Тимур внимательно относится к своему внешнему виду, чтобы было меньше придирок от полиции.
— Кавказцы стараются хорошо выглядеть, — поясняет Тимур. — В Москве, где на каждом шагу милиция, — тем более. Я не могу себе позволить ходить небритым или в неначищенных туфлях. И вообще мои соплеменники — хорошие мужья. Если жена скажет «Я не хочу работать», муж-кавказец обязан ее и детей содержать. Многих русских женщин такая ситуация устраивает, — рассказывает парень.
Анна, 31 год, Москва. Замужем за молдованином
Анна познакомилась со своим мужем в ночном клубе. Ее зацепила внешность: красивый высокий брюнет, хорошая одежда, приятный парфюм. Она даже не сразу услышала акцент.
— Меня зацепила его внешность: он мог бы работать моделью. Такому красивому и умному парню уж точно не место на грязной стройке. Саша понравился многим девушкам в клубе, но на танец пригласил меня, потом проводил до дома и на следующий день написал, — вспоминает Анна.
Почти сразу пара съехалась, так как Саша был очень настойчив. Молодой человек познакомил ее с своими родственниками, а вот девушка долго не решалась.
— Через месяц я познакомила Сашу со своими родителями. До этого у меня были очень длительные и болезненные отношения, в которых меня предали, поэтому родители с осторожностью отнеслись к молдаванину без гражданства, который был младше меня на три с половиной года. Сначала я сказала маме, что мне понравился мальчик, но он не русский, она выпучила глаза: «А кто?» Я сказала, что молдаванин. «Слава богу, не чеченец!» Мама думает, что все чеченцы опасны. Потом начались нравоучения, что молдаване — мусульмане (хотя они православные), двоеженцы, у них по семь детей на родине, а я ему нужна только для гражданства (хотя брака для получения гражданства недостаточно), — рассказывает Анна.
Отец девушки заявил, что все молдоване — цыгане, хотя на самом деле они потомки римлян. Девушка изучила историю и культуру и с удивлением узнала, что в у них очень красивый язык, танцы и музыка.
— В Молдавии я была дважды. Нас встречали как самых дорогих гостей. Молдавский стол — отдельная тема: готовят как на свадьбу, страна хоть и бедная, но таких угощений я нигде не видела. Вино, особенно с юга — это что-то невероятное. Было особенно неловко, когда мы ездили к моим родственникам, и нам не предложили даже чая: не из-за предвзятого отношения к Саше, а потому что все забыли, что такое гостеприимство. Летом мне присылают из Молдовы вкуснейшие фрукты, арбузы, огромную малину, мужу — сыры, — рассказывает Анна.
8 марта Саша сделал девушке предложение, встав на колено при ее родителях, его маме и сестре.
— Это было так романтично, особенно на фоне нашего московского быдла, и растрогало моих родителей. Всю свадьбу оплатил он и его родственники. Я покупала себе только платье. В Молдавии на свадьбе гуляют три дня, но в Москве до 23.00, сроки сжаты, шуметь нельзя. Мои родственники с любопытством наблюдали за молдавскими танцами, — рассказывает девушка.
Девушка счастлива в браке и чувствует себя защищенной. Родители, видя отношения Саши к Анне и его хозяйственность, в итоге приняли его.
— Я просто рада, что мне не нужно объяснять элементарные вещи по несколько раз, как бывшему. Муж даже пишет без ошибок, хотя русский для него не родной язык. Мой бывший молодой человек и бывшие друзья говорили о муже пренебрежительно из-за его национальности. Но они в 30 лет ничего не добились, а у него есть потенциал и желание чего-то добиваться. Обсуждать национальность — примитивно, ведь человек не решает, кем ему родиться, а им, кроме того, что они русские, больше нечем похвастаться, — убеждена девушка.
Муж девушки полностью обеспечивает семью, к тому же помогает и родителям Анны. Вместе они открыли ИП и работают по договору — Александр занимает алмазной резкой по бетону.
— Мы взяли оборудование в кредит, но заказчики предпочитают работать без договора, под честное слово. Последняя ситуация выбила меня из колеи: муж получил срочный заказ, работа на строительстве храма, нужно было ехать «прямо сейчас» и без договора, оплата — 20 000 рублей. И что вы думаете? Эти деньги не заплатили! Муж потратился на расходный материал, я уже не говорю о тяжелом физическом труде, а я на последнем месяце беременности получила большой стресс. Если и в храме кидают, где искать справедливости? Ничего святого у людей. В госорганах такое же пренебрежительное отношение. Мигранты намного порядочнее и честнее многих русских, а их считают людьми второго сорта, — заканчивает свой рассказ девушка.
Белла, замужем за узбеком Мали
Белла родилась и выросла в Приморском крае. С мужем она познакомилась на набережной, тогда ей было 22, а будущему мужу Мали — 25. Парень очень красиво ухаживал за девушкой, делал дорогие подарки (например, через неделю отношений подарил золотое кольцо). Теперь они муж и жена, но только по мусульманским обычаям, официально расписаться только планируют.
– Он более целеустремленный, чем русские парни. У него свой ресторан. Одевается так же, как все, но в классическом стиле. Рваные джинсы и прочее – не для него, – говорит Белла, – у восточных мужчин больше уважения к женщине. Оскорблений я от него не слышала.
Белла же не всегда ходит в платке и следует современной моде — время от времени из-за этого возникают ссоры. Тем не менее, девушка уже научилась готовить узбекские блюда: они отличаются от русских специями. Язык пока не учит, но многое понимает. Они не планируют переезжать на родину мужа, но даже если соберутся, то проблем не будет, так как у Мали там есть двухкомнатная квартира.
– Я собиралась работать, но он не пустил. У меня высшее образование, но работа пока не нужна. У меня всегда хватает карманных денег, – говорит Белла, – У мусульман мужчина должен думать, закончились ли у жены деньги. Женщина не только имеет право работать. Если она что-то заработала, муж не имеет права претендовать на ее деньги. Даже если он живет в моей квартире, он должен платить мне за нее и кормить не хуже, чем кормили дома.
Анжелла, 39 лет, Иркутск, была замужем за таджиком
История Анжеллы началась в 1996 году, когда ее однокурсницы познакомились с парнями-таджиками и позвали ее на вечеринку. Там она встретила своего будущего мужа, который представился Романом (настоящее имя у него было другое). Девушке он сразу понравился.
— Рома торговал овощами и фруктами в Ангарске, а в тот вечер приехал в гости к брату. Все как-то быстро закрутилось. Он переехал в мой город. Все лето мы встречались. Родители узнали о Роме, когда я была на девятой неделе беременности. Они настаивали на аборте, я согласилась, но в назначенный день в больнице не было воды, и мне сказали, чтобы приходила завтра. Я не пошла. Был огромный скандал. Мама плакала и говорила, что Рома меня бросит, я останусь одна с ребенком, а папа называл меня подстилкой. Но я все выдержала. У меня было предубеждение по поводу русских парней: это было время алкоголизма и наркомании, и я решила, что за русского замуж не пойду, — вспоминает Анжелла.
— Родственники Ромы не знали о моем существовании, так как в Таджикистане у него была жена. Я знала о ней с самого начала, но надеялась, что он ее бросит, ведь любит-то он меня. Когда я была беременной, она родила сына. На это я отреагировала нормально: она же там, а я здесь. В 1999-м муж собрался домой, в Таджикистан: он ни разу не видел сына от первой жены, его отец умер, да и денег он родным совсем не отправлял. В то время через границу он мог перевезти не больше определенной суммы, но денег было больше, поэтому он предложил ехать и мне. Я согласилась. Мы должны были пробыть там 15 дней, но в итоге я прожила в Таджикистане три года, — рассказывает Анжелла.
Родители девушки узнали, что она в Таджикистане только тогда, когда она уже была там. Муж оставил ее со своим другом Саидом, а потом уехал Душанбе. Муж пообещал, что вернется через десять дней и отправит нас с сыном домой, но в итоге ожидание затянулось на три месяца. Наконец Рома позвонил и сказал, что сам приехать не может, и ей придется ехать в Душанбе одной.
В Душанбе ее встретили хорошо, но сын уже забыл русский язык. Он даже оттолкнул мать, сказав, что она его бросила. Сразу вернуться домой не получилось из-за денежных проблем.
— Он устроил меня в городе, недалеко от центра, с его мамой и двумя сестрами, сам жил в кишлаке с первой женой, а ко мне ездил в гости как к любовнице. Мама Ромы была очень хорошей женщиной, да и сестры тоже относились ко мне нормально, и моего сына очень любили. Все эти три года жилось неплохо: как и в обычных семьях, мы ругались, мирились, меня брали на праздники и водили на концерты. Женщины научили меня шить мужские брюки и продавать на рынке — сами они занимались тем же. Русский они почти не знали, мне пришлось учить таджикский, чтобы хоть как-то понять их и окружающих. Я научилась готовить как они, носила одежду как у них, держала посты и читала молитвы пять раз в день. Ислам я приняла еще будучи беременной сыном: я хотела, чтобы муж мной гордился и, конечно, всегда хотела быть лучше первой жены.Вскоре первая жена Ромы родила второго сына. Я даже виделась с ними. Жена, конечно, была не очень рада мне и говорила, чтобы я уезжала домой, в Россию, — вспоминает женщина.
Анжелла поняла, что местные не любят русских женщин. Там считали, что они заманивают их в сети. Но Анжеллу принимали за свою.
— В 2003 году я забеременела дочерью. Муж просил сделать аборт, но его сестры и мама были против. Я не хотела рожать там и поставила вопрос ребром: либо я еду домой, либо повешусь. Он хотел уехать на заработки, но угроза самоубийством подействовала. Рома занял денег и отправил нас с сыном домой. В России на меня смотрели как на мигрантку, да и сын говорил только на таджикском. Родные были в шоке: они думали, что никогда больше меня не увидят, — вспоминает женщина.
Потом она поняла, что больше не хочет так жить и решила развестись.
Украинка Оля вышла замуж за араба Али
Оля познакомилась с Али в университете. Они учились в разных группах, но на одном курсе. Молодой человек очень красиво ухаживал за девушкой. «Это мужчина моей мечты!», — с восторгом рассказывала Оля подругам. Чуть позже они поженились и муж никак не ограничивал свободу своей жены. Через два года брака у них родилась дочь и они решили переехать на родину Али.
Оля без всяческих сомнений поехала с ним. Так как у нее тоже был диплом, она надеялась, что сможет работать в родной стране мужа после адаптации и проникновения в язык на более высоком уровне. К моменту отъезда Ольга уже свободно разговаривала на родном языке мужа.
Но на родине Али все резко изменилось: ее поместили на женскую половину дома и заставили надеть местную одежду. В ее обязанности входило обстирывать всю многочисленную семью, живущую в доме. А жили там братья Али со своими женами и детьми, родители Али, престарелая тетушка. Ольга оказалась заперта в пределах двора. Выходить без мужа она никуда не могла. С дочкой она гуляла только в закрытом дворике, где собирались и другие женщины с кучей детей. Все эти женщины были без образования, но на Ольгу смотрели как на прислугу, которая не достойна быть среди них. Их дети обижали дочь Оли.
Али во всем слушался родителей и сам переменился к Ольге. В какой-то момент он потребовал ее принять ислам, а когда она отказалась, то ее начали унижать и пытать. Ольге удалось познакомиться со своей соотечественницей, которая согласилась помочь ей бежать. Проблема была в том, что у Ольги отобрали все документы на нее и дочь. Да и получить разрешение на вывоз ребенка за границу, если отец-мусульманин против, было нереально. Если бы Ольга решила самовольно сбежать, а муж догнал бы ее на территории своей страны, Ольгу, по местным законам, вероятно ждало бы суровое наказание за похищение ребенка.
К счастью, эта история окончилась благополучно, так как вмешались власти Украины. Спустя некоторое время девушка вернулась на родину. Сейчас она пришла в себя после всех мучений. Ольга считает, что ее Али просто слишком зависим психологически от своих родственников. Если бы они жили отдельно, то ничего бы этого не случилось.