таджикистан море какое есть
В чем опасность купания в Таджикском море?
Но для местных это было настоящее море, пусть и с пресной водой. А если море, то, естественно, и рыбаки в наличии. Рыболовецкий колхоз там в советское время был. И мы у них армейский сухпай на свежую рыбу меняли. При этом действовало одно негласное правило: «Солдатики помогают сеть выбирать».
Поэтому на рыбстан мы приезжали обычно с вечера. И это был праздник. Во-первых, относительная свобода. Не в части всё-таки. Во-вторых, новые лица, новые впечатления, новые разговоры. Ну, а в-третьих… Кормили рыбаки, естественно, не стандартным армейским рационом. К тому же и готовить они умели. Первым делом — уха. Наваристая, из нескольких видов рыбы, с неповторимым аппетитным запахом. Вкусная, до невозможности. А на второе… Праздники, они же — не каждый день.
За всё время службы я на рыбстан попал один-единственный раз. И в тот раз, как попал, был судак, запеченный в глине на углях уже прогоревшего костра. Пока рыба готовится, глина становится твердой, как керамическое блюдо. И если умелым ударом большого тяжелого ножа глиняную основу разрубить вдоль, то два едока получают свои порции запеченного судака в глубокой глиняной миске. Знай только ложкой работай, да уплетай за обе щеки. Ну, а после ужина и неспешного разговора о том о сем нас отправили спать: «С рассветом вставать, так что давайте, пацаны, на боковую». Для отдыха у рыбаков были самые обычные кровати с панцирной сеткой, что хаотично рассыпались по берегу на небольшом удалении от воды. У каждой из кроватей был оборудован марлевый полог, закрывавший её со всех сторон. Для чего он, я понял, когда, откинув одну из занавесей, нырнул под него, как в норку. И только вытянулся на матрасе, накрылся по грудь простыней, как…
Тут же не только услышал негромкое, непрерывное «з-з-ззз», но и увидел рассеянную темную тучу, что, ежесекундно меняя свою форму, колыхалась в непосредственной близости от полога. Мошка. Водоем — вот он, в двух шагах. Поэтому неудивительно, что мошки на рыбстане было — как того гуталина на фабрике, где работал один из родственников кота Матроскина. Долго я не мог уснуть в ту ночь. Ворочался с боку на бок осторожненько, чтобы случаем не задеть марлевый полог, не прислониться к нему тем или иным боком. И всё думал: «Вот засну, буду ворочаться. И прислонюсь невзначай к пологу. Ну, тут вся эта мошкариная толпа и налетит. И через марлю они всю кровь из меня высосут. Вон их тут сколько! Каждая по капельке и… Поминай бойца Кучера, как звали»… Но, в конце концов, всё-таки уснул. И, казалось бы, только глаза прикрыл, как уже трясут за плечо: «Вставай, солдатик! Пора». Загрузили мы с тем рыбаком, которому я достался в напарники, в огроменный деревянный баркас свои нехитрые пожитки, баклажку с водой, он сел на весла и начал выгребать в открытое море. А как по одному ему известным приметам подошли к месту, где с вечера были выставлены сети, он начал их выбирать. И через какое-то время я понял, почему «солдатики помогают». Первый же попавший в сеть сазан оказался… С меня ростом! Ей-бо, не вру. Огроменный! Не знаю, как с ними рыбаки справлялись в одиночку. Навряд ли такое возможно. Скорее всего, и без нас они ходили на баркасе парами. Просто, поскольку в этот утренний выход «сеть солдатики помогают выбирать», кому-то удалось немного отдохнуть от нелегкой рыбацкой работы. В общем, я держал сазана двумя руками за жабры, рыбак выпутывал его из сети. И как только он давал знак (рукой или голосом), что всё, мол, готово, я втягивал эту огромную рыбину в баркас, а рыбак помогал мне в этом. Если в сеть попадало что-то относительно крупное, но не такое огроменное, как сазан (судак, щука, толстолобик), с этим мой напарник справлялся сам. Мне только и нужно было — принять от него вышедшую из воды сеть и ровными «волнами» (от носа к корме, обратно и снова от носа…) уложить её в кормовой части баркаса. Так мы отработали с «капитаном баркаса» часов до восьми. К тому времени солнце взошло уже довольно высоко и ощутимо стало припекать. А вытягиваемой из воды сети не было видно ни конца, ни края. Я даже приуныл немного: «Да сколько можно!»
Видимо, рыбак почувствовал мое настроение. Чуть приостановив выборку сети, он повернулся ко мне: «Похоже, крупняка больше не будет. Я и сам дальше. А ты прыгай за борт, поплавай, охолонь немного». И увидев мои колебания, добавил: «Да скидывай с себя всё. И трусы — тоже. Складывай на кормовой банке и ныряй с планширя». Я так и поступил. Но как только вынырнул из воды, не так уж и далеко от баркаса, в голове гранатой взорвалась и рассыпалась на меленькие осколки тревожная мысль: «Как он сказал?! „Похоже, крупняка больше не будет“. Значит, в этом месте мы этих огроменных сазанов ещё не выловили? И… Вполне возможно»… А хоть солнце уже поднялось высоко и над водой всё хорошо и далеко видно, но… Вода в море — темная. Если встать в ней «столбиком», я и ног-то своих не вижу. Не говоря уже о том, что ещё ниже, на глубине… «А если там, подо мною, ходят точно такие же сазаны, каких мы только что из воды подняли? И если вдруг… какой из них подплывет снизу тихонько, схватит меня за ногу и… Сразу же — на глубину! Так я и мявкнуть не успею!» И что делать? Обратно в баркас? Как-то не очень хочется. В воде — хорошо. Прохладненько. А там — уже настоящий солнцепек. Неплохо бы ещё немного поплавать… Но если вдруг… Подплывет, схватит и потянет на глубину. Что тогда?! А тогда… Надо держаться поближе к баркасу. На расстоянии вытянутой руки. Если вдруг подплывет и схватит… Успею уцепиться за планширь. Сначала одной, а потом и другой рукой. Вместе с баркасом он меня не уволочет на глубину. Если мы с ним — одного роста, значит, и силой примерно равны. Удержусь я, уцепившись за баркас, какое-то время. А потом и рыбак на помощь подоспеет. Огреет того сазана веслом по балде: «Отпусти, гад, солдатика! Он мне и самому нужен!» В общем, вдвоем как-нить справимся с этим монстром. Так, чуть подуспокоившись, я продолжил свое купание в приятно-прохладных водах Кайраккумского моря. Но сердце время от времени все-таки ёкало: «Как там, никто с глубины не подплывает? Лучше чуть подвсплыть. И ноги повыше держать». Но кто его знает… Может, именно тогда, там, в темных водах Таджикского моря, на глубине плавал огроменный сазан и с опаской поглядывал вверх, на меня: «А если… А если это четырехлапое чудище ка-а-ак нырнет… Схватит меня за жабры… Да поволочет наверх. Я ж… И мявкнуть не успею! Ну его к лешему. Береженого и Водяной бережет. Занырну-ка я поглубже. Подальше от этого монстра»…
Райское Таджикское море
У жителей таджикского города Худжанд есть свой огромный голубой водоём, куда они при каждом удобном случае выезжают на пикники и покупаться. Называют они его Таджикским морем. Туда мы и отправимся сегодня. Сегодня будет много красивых видов, так что усаживайтесь поудобней и ныряйте под кат.
Добраться до Таджикского моря несложно: из Худжанда до города Кайраккум ходят маршрутки, ехать минут 15-20. Уже при подготовке поста мы с удивлением узнали, что в 2016 году город переименовали в Гулистан.
1. Пройдёмся по новоназванному городу.
2. Уже знакомая нам по соседнему Худжанду картина: аккуратно и бедно.
5. Невероятная чистота царит в мясной лавке: мясо висит без холодильника не посреди улицы, как это практикуется во многих странах Азии, а за начищенным до блеска стеклом. Чуем, непросто тут вести бизнес, ох как непросто.
7. Один из крупнейших коммерческих банков Таджикистана — «Эсхата». Банкомат не работает с международными картами, как и 99% банкоматов Таджикистана, забегая вперёд, исключение нам удалось найти только в центре Душанбе.
8. Проходим ещё пару сотен метров, и открывается вид на райский водоём.
9. Чтобы мы не слишком воспарили от увиденного, в 50 метрах от берега озера протянулась вонючая канава.
10. Бог с ней, с канавой, само Таджикское море прекрасно, и это главное.
11. Таджикское море, конечно же, никакое не море, а водохранилище, которое образовалось при регулировании стока главной реки страны – Сырдарьи. Раньше его называли Кайраккумским водохранилищем, а в 2016 году переименовали в народное название, которое давно уже в ходу – в Таджикское море. Волна и впрямь как на море.
12. Место популярно у жителей.
14. Очень нам нравится.
16. Посмотрите на цвет воды. Дуло в этот день нещадно, буквально сдувало, но при таком цвете воды забываешь обо всём.
17. Панорама на память (кликабельна), вид на прибрежные дома.
18. Много времени мы провели на этом мысе, наслаждаясь природой и читая с планшета удивительные вещи про правление президента Рахмонова. О демократии в Таджикистане расскажем вам в одном из следующих постов.
19. Мыс почему-то огорожен забором – на ночь запирают, что ли.
20. Я его слепила из того, что было.
21. Встреченные нами сразу после попадания в Таджикистан ребята рекомендовали съездить на курорт Бахористон, куда мы и отправились, поймав очередную маршрутку.
22. Заходим на территорию. Уже хорошо известный нам стиль посадки цветов, знаковый для Таджикистана.
23. Отдыхающие на территории в беседке а-ля Иран.
24. Строения дают понять, как таджики представляют себе шикарный отдых.
27. А в этих небольших одинаковых комнатках с общим туалетом и душем размещают более экономных гостей.
28. Главный ресторан Бахористона. Несмотря на пафос, туалет ресторана находится на улице и зайти туда, не поморщившись, не получится.
29. В палатке на территории курорта охлаждают лечащий душу и тело «Ягуар».
30. Пообедать мы расположились в одном из только что открывшихся уличных кафе: 9 мая — начало сезона.
31. Киргизское пиво, которое посоветовал нам официант — жуткая гадость, Паша не доволен. «Балтика» по сравнению с ним – нектар богов. Меню минималистично: бараний шашлык с курдюком, овощной салат и лепёшки. Но вкусно 🙂 Компенсация за пиво.
Туалета и у этого кафе нет, а общественный пугает запахами и отсутствием света. Непорядок!
32. Вид на курортный берег из ресторана.
33. Попасть на берег оказалось не так просто, сначала не могли найти вход, а когда нашли, нас подловил охранник и взял мзду за вход на пляж.
34. Компашка из ребят в шлёпках.
35. Пляжик симпатичный.
37. Гармония воды и неба, света и тени. Кто-нибудь из ваших знакомых проводил отпуск в Таджикистане?
39. Селфи на память 🙂
40. Надеемся, к сезону подготовятся, потому что пока непонятно, где и как тут будут купаться и загорать люди.
43. Этот внутренний водоём чистят к купальному сезону и наполняют водой через трубы.
44. Коммерческую рекламу в Бахористоне никто не покупает, поэтому курорт рекламирует свои услуги.
45. ГЭС, которую категорически нельзя фотографировать.
Будете в Худжанде — не пропустите Таджикское море, особенно если водичка тёплая. Даже если не тёплая, всё равно не пропустите. Нам очень понравилось.
46. P.S.: А это первое, что мы увидели по возвращении в Худжанд — автопарк, сплошь из опелей и мерседесов.
Завтра поделимся многолетним опытом, как выгодно покупать авиабилеты. До встречи!
Все посты «Азиатского марафона»:
19. Горный курорт по-азиатски: зачем вы это сделали?
Природная бомба: почему таджикское озеро угрожает четырем странам
Просто добавь воды
Зимой 1911 года в горах Западного Памира произошло сильное землетрясение. Стихийное бедствие стерло с лица земли кишлак Усой. Выжить удалось только двум жителям населенного пункта. Позже они рассказали, что пыль висела в воздухе несколько дней, а когда завеса осела, то на месте деревни оказалась громадная гора. В память о погибшем кишлаке естественную дамбу назвали Усойским завалом. Ее масштабы впечатляют — высота составляет 567 м, длина — 5 км. Завал стал крупнейшим обрушением горных пород в мире.
Новая гора перекрыла долину реки Мургаб, образовалась чаша, которая постепенно заполнялась водой. Уже через полгода вода затопила кишлак Сарез, который и дал название озеру. Сейчас глубина водоема составляет 500 м. Длина — от 65 до 75 км, зависит от наполняемости ледниками и количества осадков. Ежегодно уровень воды повышается. В независимом Таджикистане Сарезское озеро стало популярным туристическим маршрутом. При этом добраться до него сложно. Чтобы увидеть водоем, необходимо получить пропуск в МЧС Таджикистана.
План Усойского завала и Сарезского озера. 1913 год
Но полноводность не только привлекает путешественников, но и пугает жителей окрестных районов и даже соседних стран. Западный Памир остается сейсмоопасной зоной. Землетрясения силой в 8–9 баллов происходят здесь раз в 250 лет, силой 7 баллов — раз в 100 лет. А значит, устойчивость завала рано или поздно окажется под угрозой. К тому же известно, что дамбу подтачивают просачивающиеся через нее родники. Пока, впрочем, завал непоколебим. Например, в 2015 году произошло землетрясение магнитудой 6,5 балла, но стихийное бедствие не пошатнуло плотину.
Другая опасность — оползни. В 1967 году на правом берегу водоема геологи заметили трещины протяженностью до 2 км. Их обследование показало, что горные породы могут обрушиться. Оползень вытеснит значительный объем воды, который перельется через естественную дамбу и устремится вниз по течению реки.
Доподлинно известно, что Усойский завал — не первая дамба в долине Мургаба. По данным геологов, здесь и прежде возникали обвалы и дамбы, которые приводили к образованию озер. Геологи обнаружили следы по меньшей мере девяти подобных водоемов. Считается, что исчезли они либо в результате землетрясений, либо из-за обильных осадков, размывавших дамбы.
Без объявления волны
Прорыв Усойского завала приведет к страшным последствиям. По расчетам Института механики МГУ, при разрушении дамбы с высоты более 3 км по долинам рек Мургаб, Пяндж и Амударья ринется мощнейший селевой поток. В горах высота сокрушительной волны достигнет 150 м, на равнинах понизится до 15 м, но разольется на 25 км вширь. Скорость потока составит 100 км/ч. В зону бедствия могут попасть не только Таджикистан, но также Узбекистан, Киргизия и Туркменистан. На потенциально опасных территориях сегодня живут 6 млн человек.
Геофизик Леонид Папырин утверждал, что при разливе озера погибнет 500–600 тыс. человек. «Будут разрушены дороги, мосты, гидромелиоративные сооружения, в том числе Каракумский канал, и населенные пункты на его берегах. Прервется железнодорожное сообщение между Таджикистаном, Узбекистаном и Туркменией. Начать ремонтно-восстановительные работы можно будет не раньше чем через год после катастрофы», — говорил он.
Инженер-гидротехник Андрей Захватов прогнозирует, что грязевой поток дойдет до Аральского моря. «Спасшееся от наводнения население лишится домов и источников чистой воды. Затопленные кладбища и скотомогильники будут распространять опасные инфекции. Волна нарушит состояние минных полей, оставшихся после гражданской войны в Таджикистане на берегах Пянджа. Несколько миллионов выживших людей из зоны затопления превратятся в беженцев, которые хлынут в соседние страны, в основном — в Россию. Возникнет масса проблем: где их принять, как разместить, чем кормить. Криминогенная обстановка будет близка к хаосу», — говорит эксперт. Он добавляет, что ликвидация последствий катастрофы займет десятки лет.
Выдавливают по капле
Решить проблему Сарезского озера пытались еще в 1970-е годы. Тогда разрабатывался проект строительства на Усойском завале гидроэлектростанции. Плотина ГЭС могла бы укрепить естественную дамбу, а сброс через гидротехническое сооружение понизил бы уровень воды в озере. Но из-за технических сложностей проект так не удалось реализовать.
В независимом Таджикистане решили использовать озеро в своих целях. Душанбе предлагал наладить поставки питьевой воды Ирану, Саудовской Аравии, ОАЭ. Обсуждался этот вопрос на встрече президента Таджикистана Эмомали Рахмона с узбекистанским коллегой Шавкатом Мирзиеевым. Наконец, в 2018 году соглашение о совместном коммерческом использовании воды Сареза подписали Таджикистан и Китай. Труднодоступность озера пока, однако, не позволяет вывести проект на запланированную мощность.
Спутниковый снимок западной части Сарезского озера. На снимке видны Усойский завал и озеро Шадау (слева)
Таджикистан море какое есть
Санаторий расположен на берегу моря. Причем, моря не простом, его не найти даже в Яндекс картах. Этот искусственный водоем, созданный в 50-х годах прошлого столетия кардинально изменил климат местности. Теперь это по-настоящему курортное место, обладающее лечебным климатом.
Море наполняется водой из горных родников. Ведь площадь Таджикистана на 93% состоит из гор. Кроме этого, море не судоходное, таким образом, имеет такую степень чистоты, которой не может похвастаться ни один другой курортный регион.
Надо сказать, что в целом климат Таджикистана очень сухой, бездождевой период бывает до пяти месяцев. И такое сочетание сухой атмосферы и чистой родниковой воды, из которой состоит море, создает поистине уникальный состав воздуха, насыщенный ионизированной водой.
Для людей, проживающих в крупных городах, нахождение 2-3 недели в благотворном морском климате, в котором при этом нет избыточной влажности, как в традиционных приморских городах, позволяет не только очистить бронхо-легочные пути, но и насытить организм чистым кислородом, которого такой дефицит в крупных городах.
Врачами «Санатория Бахористон» разработаны специальные курсы лечебной дыхательной гимнастики, которые позволяют усилить благотворное воздействие живительного морского воздуха. Гимнастика проводится на берегу моря, и акцентирует внимание на выдохе. Полный выдох с небольшой задержкой дыхания позволяет человеку вначале полностью освободить легкие от остаточного воздуха, а затем, полноценно вдохнув, насытить организма кислородом и отрицательными ионами, которым так богат морской воздух. Все это приводит к тому, что организм человека, в том числе и такие жизненно важные органы, как мозг и сердце, получают невиданную для них в обычной жизнедеятельности человека порцию кислорода. Это дает изрядный заряд бодрости, здоровья и отличного самочувствия.
В чем опасность купания в Таджикском море?
На севере Таджикистана есть такой городок — Кайраккум. Правда, так он назывался раньше. В достаточно давние времена, когда в тех краях проходила моя срочная служба, подарившая немало историй из жизни. Сейчас же у него совершенно иное имя — Гулистон.
Что поделаешь, другая страна, другие люди, другие названия. Но даже в этом, меняющемся прямо на глазах одного поколения мире, есть что-то незыблемое. Та гидроэлектростанция, при которой был Кайраккум, точно так же и на том же самом месте стоит и в Гулистоне. А чтобы станция могла работать, выше по течению Сырдарьи когда-то соорудили водохранилище. Местные называли его морем. Таджикским морем.
Хотя какое там море? Оно же — в ущелье. Поэтому с одного берега другой хорошо просматривается. Я ещё, помню, подумал: «Если вдруг подопрет, переплыву». Но если посмотреть не поперек, а вдоль этого водохранилища, то да… Идет горное ущелье вдаль, куда-то ввысь, к небу, тянутся его отроги, а где там, далеко-далеко, не увидеть — где, у самого горизонта, в его туманной дымке, сходятся воедино вода, горы, небо… Вот там. Где-то там, все ещё плещутся невысокие пологие волны этого «моря».
Но для местных это было настоящее море, пусть и с пресной водой. А если море, то, естественно, и рыбаки в наличии. Рыболовецкий колхоз там в советское время был. И мы у них армейский сухпай на свежую рыбу меняли. При этом действовало одно негласное правило: «Солдатики помогают сеть выбирать».
Поэтому на рыбстан мы приезжали обычно с вечера. И это был праздник. Во-первых, относительная свобода. Не в части всё-таки. Во-вторых, новые лица, новые впечатления, новые разговоры. Ну, а в-третьих… Кормили рыбаки, естественно, не стандартным армейским рационом.
К тому же и готовить они умели. Первым делом — уха. Наваристая, из нескольких видов рыбы, с неповторимым аппетитным запахом. Вкусная, до невозможности. А на второе… Праздники, они же — не каждый день.
За всё время службы я на рыбстан попал один-единственный раз. И в тот раз, как попал, был судак, запеченный в глине на углях уже прогоревшего костра. Пока рыба готовится, глина становится твердой, как керамическое блюдо. И если умелым ударом большого тяжелого ножа глиняную основу разрубить вдоль, то два едока получают свои порции запеченного судака в глубокой глиняной миске. Знай только ложкой работай, да уплетай за обе щеки.
Ну, а после ужина и неспешного разговора о том о сем нас отправили спать: «С рассветом вставать, так что давайте, пацаны, на боковую».
Для отдыха у рыбаков были самые обычные кровати с панцирной сеткой, что хаотично рассыпались по берегу на небольшом удалении от воды. У каждой из кроватей был оборудован марлевый полог, закрывавший её со всех сторон. Для чего он, я понял, когда, откинув одну из занавесей, нырнул под него, как в норку. И только вытянулся на матрасе, накрылся по грудь простыней, как…
Тут же не только услышал негромкое, непрерывное «з-з-ззз», но и увидел рассеянную темную тучу, что, ежесекундно меняя свою форму, колыхалась в непосредственной близости от полога. Мошка. Водоем — вот он, в двух шагах. Поэтому неудивительно, что мошки на рыбстане было — как того гуталина на фабрике, где работал один из родственников кота Матроскина.
Долго я не мог уснуть в ту ночь. Ворочался с боку на бок осторожненько, чтобы случаем не задеть марлевый полог, не прислониться к нему тем или иным боком. И всё думал: «Вот засну, буду ворочаться. И прислонюсь невзначай к пологу. Ну, тут вся эта мошкариная толпа и налетит. И через марлю они всю кровь из меня высосут. Вон их тут сколько! Каждая по капельке и… Поминай бойца Кучера, как звали»…
Но, в конце концов, всё-таки уснул. И, казалось бы, только глаза прикрыл, как уже трясут за плечо: «Вставай, солдатик! Пора».
Загрузили мы с тем рыбаком, которому я достался в напарники, в огроменный деревянный баркас свои нехитрые пожитки, баклажку с водой, он сел на весла и начал выгребать в открытое море. А как по одному ему известным приметам подошли к месту, где с вечера были выставлены сети, он начал их выбирать. И через какое-то время я понял, почему «солдатики помогают».
Первый же попавший в сеть сазан оказался… С меня ростом! Ей-бо, не вру. Огроменный! Не знаю, как с ними рыбаки справлялись в одиночку. Навряд ли такое возможно. Скорее всего, и без нас они ходили на баркасе парами. Просто, поскольку в этот утренний выход «сеть солдатики помогают выбирать», кому-то удалось немного отдохнуть от нелегкой рыбацкой работы.
В общем, я держал сазана двумя руками за жабры, рыбак выпутывал его из сети. И как только он давал знак (рукой или голосом), что всё, мол, готово, я втягивал эту огромную рыбину в баркас, а рыбак помогал мне в этом. Если в сеть попадало что-то относительно крупное, но не такое огроменное, как сазан (судак, щука, толстолобик), с этим мой напарник справлялся сам. Мне только и нужно было — принять от него вышедшую из воды сеть и ровными «волнами» (от носа к корме, обратно и снова от носа…) уложить её в кормовой части баркаса.
Так мы отработали с «капитаном баркаса» часов до восьми. К тому времени солнце взошло уже довольно высоко и ощутимо стало припекать. А вытягиваемой из воды сети не было видно ни конца, ни края. Я даже приуныл немного: «Да сколько можно!»
Видимо, рыбак почувствовал мое настроение. Чуть приостановив выборку сети, он повернулся ко мне: «Похоже, крупняка больше не будет. Я и сам дальше. А ты прыгай за борт, поплавай, охолонь немного». И увидев мои колебания, добавил: «Да скидывай с себя всё. И трусы — тоже. Складывай на кормовой банке и ныряй с планширя».
Я так и поступил. Но как только вынырнул из воды, не так уж и далеко от баркаса, в голове гранатой взорвалась и рассыпалась на меленькие осколки тревожная мысль: «Как он сказал?! „Похоже, крупняка больше не будет“. Значит, в этом месте мы этих огроменных сазанов ещё не выловили? И… Вполне возможно»…
А хоть солнце уже поднялось высоко и над водой всё хорошо и далеко видно, но… Вода в море — темная. Если встать в ней «столбиком», я и ног-то своих не вижу. Не говоря уже о том, что ещё ниже, на глубине…
«А если там, подо мною, ходят точно такие же сазаны, каких мы только что из воды подняли? И если вдруг… какой из них подплывет снизу тихонько, схватит меня за ногу и… Сразу же — на глубину! Так я и мявкнуть не успею!»
И что делать? Обратно в баркас? Как-то не очень хочется. В воде — хорошо. Прохладненько. А там — уже настоящий солнцепек. Неплохо бы ещё немного поплавать… Но если вдруг… Подплывет, схватит и потянет на глубину. Что тогда?!
А тогда… Надо держаться поближе к баркасу. На расстоянии вытянутой руки. Если вдруг подплывет и схватит… Успею уцепиться за планширь. Сначала одной, а потом и другой рукой. Вместе с баркасом он меня не уволочет на глубину. Если мы с ним — одного роста, значит, и силой примерно равны. Удержусь я, уцепившись за баркас, какое-то время. А потом и рыбак на помощь подоспеет. Огреет того сазана веслом по балде: «Отпусти, гад, солдатика! Он мне и самому нужен!»
В общем, вдвоем как-нить справимся с этим монстром. Так, чуть подуспокоившись, я продолжил свое купание в приятно-прохладных водах Кайраккумского моря. Но сердце время от времени все-таки ёкало: «Как там, никто с глубины не подплывает? Лучше чуть подвсплыть. И ноги повыше держать».
Но кто его знает… Может, именно тогда, там, в темных водах Таджикского моря, на глубине плавал огроменный сазан и с опаской поглядывал вверх, на меня: «А если… А если это четырехлапое чудище ка-а-ак нырнет… Схватит меня за жабры… Да поволочет наверх. Я ж… И мявкнуть не успею! Ну его к лешему. Береженого и Водяной бережет. Занырну-ка я поглубже. Подальше от этого монстра»…