The moscow post что за издание

Главред The Moscow Post Алексей Козлов о компромате, журналистах, оппозиции и властях

По поводу The Moscow Post ходит много слухов. Одни называют их оппозиционным изданием, другие «продуктом власти»

— По поводу The Moscow Post ходит много слухов. Одни называют вас оппозиционным изданием, другие «продуктом власти». Чьих Вы будете?

— Ну не иностранные агенты — это точно. Как таковых спонсоров у нас нет. Считайте, что мы живем по принципам Чучхе – «опираясь на собственные силы». А если мы кому-то импонируем, тогда и эти люди нам приятны. Значит, наши взгляды близки. Просто надо постоянно понимать, что хочет читатель. И ты должен каждый день знать, что ему нужно. Потому, что сегодня допустим ему интересно дело Улюкаева, а завтра он и не вспомнит кто это такой. Если ты сегодня не попал в тему, читатель завтра от тебя отвернется. И это будет моментально!

Конечно, можно писать об уточках и цветочках. Но тогда ты нафиг никому не будешь нужен.

Хотя могу сказать одно точно. Один из основных принципов нашей редакции – своими публикациями не наносить вреда государству.

— Сейчас внимание многих приковано к скандалам, которые возникают вокруг журналистов, и вообще СМИ. Это и история с увольнением журналистов «Коммерсанта», и дело Голунова. Что происходит на самом деле?

— Да ничего особенного не происходит. Такое было всегда. По крайней мере на протяжении последних десятилетий. Просто кому-то понадобилось привлечь к этому особое внимание. К примеру, когда у нашей редакции в 2009-2010 годах был конфликт с тогдашним замминистра внутренних дел Суходольским после нелицеприятной истории о нем, которую мы опубликовали, никто даже не дернулся. И это при том, что на вашего покорного слугу, так же, как и на Голунова, пытались сфабриковать уголовное дело и вся питерская, тогда еще милиция была поставлена «на уши», что меня задержать и отправить в Москву. Тогда никому это не было интересно. Все те, кто сейчас себя называют либералами, даже пальцем не повели, чтобы помочь. Сейчас из истории с Голуновым кому-то нужно раздуть скандал.

Относительно увольнения журналистов «Коммерсанта», могу сказать одно. Если ты не согласен с политикой редакции, встал уволился, нашел себе другую работу, или взял кредит и создал свое СМИ. По крайней мере в нашей редакции такая политика.

— В связи с принятием новых законов об оскорблении и фейках можно ли вообще вести речь о свободе слова в России?

— А если практически?

— А если практически, то тот же закон о фейках и оскорблении власти вынуждают искать альтернативные способы написания журналистких материалов. Выдумывать правильные словосочетания, находить обороты. Помните, как в «бородатом» анекдоте про Анастаса Ивановича Микояна? «Куда же Вы, Анастас Иванович? На улице же дождь, а Вы без зонта». А тот отвечает: «А я между струйками». Вот и мы так же.

Алексей Козлов

— Ваше издание зачастую становится первоисточником той или иной скандальной информации, из-за чего многие, уж простите, называют его не иначе как «сливным бачком». Вам действительно ее кто-то сливает? Где вы находите скандалы?

— Конечно сливают. Вот как дождь в четверг начинается, так и начинают лить.

Если говорить серьезно, то основным источником информации для нас являются наши же читатели. Они пишут нам, звонят, сообщают вещи, с которыми не надеются уже пойти ни в полицию, ни в прокуратуру. А среди наших читателей также есть сотрудники и силовых структур, и крупные чиновники, в том числе из Администрации Президента.

Невозможно работать без диалога с читателем! Вот, допустим, есть тема, она еще нигде не звучала, а вдруг приходит письмо с документами. И с документами серьёзными. Как это было в случае со скандалами Ростеха.

— У вас были и есть конкуренты, которые начали гораздо раньше, и там тоже работают профессиональные журналисты. которые тоже берут острые темы. Вам тяжело оставаться на плаву?

— Тут нет никакой конкуренции. Мы просто заняли свою нишу.

Мы пишем про то, что интересно нашему изданию. И места на рынке, поверьте мне, всегда предостаточно, потому что, скажем, домохозяйки читают одно, их мужья – другое, что-то читают люди, которых объединяет ещё какой-то общий интерес. Я не думаю, что можно говорить о какой-то конкуренции. Кого-то, кого Вы считаете конкурентами, я знаю лично, кого-то заочно. Но и тех, и других я считаю партнерами. Одни работают в своем сегменте, другие в другом, мы в своем. Иногда наши темы пересекаются. Но это не конкуренция. У каждого из нас есть свой читатель.

— Почему тогда перепечатывается столько ваших материалов, в том числе без разрешения?

— Перепечатывают материалы жулики, которые не производят свою продукцию, у которых нет своего читателя, которого бы они завоевали. Это даже не СМИ, это так называемые компроматные издания. На мой взгляд, настоящее копроматное издание было одно – «Компромат.Ру», когда его делал Сергей Горшков. На нем эпоха компромата закончилась. Все остальное – это, простите за грубое выражение, «вонь из бачка».

— Многие из ваших героев – это, в основном VIP-персоны, люди авторитетные, солидные, с большой крышей. Так было решено с самого начала – брать именно таких героев, узнаваемых?

— Что значит «VIP-персона»? Чем отличается VIP-персона – начальник уголовного розыска, уличенный в миллионной взятке, от министра или олигарха?

Например, я как-то имел беседу с одним олигархом из первой десятки «Форбс», о котором мы не очень лицеприятно написали. Так он знаете как со мной общался? Я просто процитирую без купюр: «Ми дюмали, щто Лёща – это человек. А Леща, оказывается, чмо». Вот вам уровень некоторых из тех, кого Вы называете VIP-ами.

— Я имею в виду совсем других – губернаторов, сенаторов, которые заседают. И решают иные вопросы и проблемы.

— Все эти люди и их деяния нам одинаково интересны.

— И поскольку вы затрагиваете вот такие личности, наверняка эти личности тоже не оставляют без внимания ваши издания?

— Конечно, не оставляют. У нас каждый месяц идет по семь-восемь судебных процессов.

— The Moscow Post в день выдает на-гора даже не одно журналистское расследование, а несколько! И за один день можно прочитать сразу несколько скандалов. Я понимаю, что, конечно, это заслуга журналистов, но последнее слово остается за главным редактором?

— Чтобы провести журналистское расследование, нужно собрать фактуру, провести анализ. Труд нашего журналиста я могу сравнить с работой сотрудников аналитического отдела внешней разведки, который собирает информацию из всех открытых источников, обрабатывает, анализирует и предоставляет полученный результат своему работодателю. Мы в доступной форме делаем то же самое. Только наш работодатель – это читатель.

— Вас перепечатывают даже «узкие» издания. Есть такое уважаемое издание среди атомщиков – Proatom. ru. За последнее время Proatom.ru перепечатал несколько расследований The Moscow Post. Сейчас вот прямо на титульной странице висят «Опасные отходы Росатома».

— Один раз в неделю мы стараемся по возможности дать аналитическую статью по какой-то из конкретных отраслей. Пишем про атомную отрасль. Или про рыбную. Мы, кстати, первыми подняли тему крабовых квот. И первыми подняли тему мусорных свалок. Этой темы еще и в помине не было. А мы писали об этом еще в конце 2014 года, когда уважаемый Ростех только-только подбирался к этому проекту. Не удивлюсь, если нас перепечатает какой-нибудь «Сад-огород».

— Про молодых журналистов. У вас в редакции есть молодые журналисты?

— Да, есть. Но к нам может прийти и молодой журналист (неопытный), и крайне опытный. И журналистский стаж еще не показатель. Но если ты не впишешься в наш формат, то ничего не получится. К нам приходили журналисты и из «Коммерсанта». И уходили. Приходится помогать, учить. Олег Михайлин, царство ему небесное, пришел вообще 19-летним пацаном. Не было опыта, но это не мешало ему занимать руководящие посты в такой организации, как «Молодая гвардия», и под своей фамилией делать скандальные журналистские расследования. И политическая составляющая тут ни при чем. Как я уже много раз говорил, мы не пишем о политике. У нас, конечно, есть раздел «Политика». И была идея переименовать этот раздел. Но мы пишем в этом разделе про деятельность губернаторов и их хозяйственную деятельность.

— Кстати, о политике. Как Вы относитесь к протестам, которые сейчас прокатились по Москве, и нарастающем недовольстве в отношении властей?

Поверьте мне, когда народ действительно против, даже самый авторитарный режим не удержится у власти. Возьмите август 1991 года. Плох или хорош был ГКЧП – вопрос третий. Народ был против. И им не помогла ни армия, ни ОМОН – ничего. Потому что те, кто должен был по идее сохранить строй, были не с кучкой людей, объявивших себя властью, они были с народом. Даже не так. Они и были народом.

Источник

Приберегли уголь

Покупка, структурой Романа Троценко и Андрея Тясто «Воркутаугля», может означать начало передела в угольной отрасли.

Как сообщает корреспондент The Moscow Post, структура Романа Троценко «Русская энергия» приобрела «Воркутауголь» Алексея Мордашова. Новость о сделке неоднозначно оценивают на рынке, не исключено, что наметится тенденция по недружественному поглощению средних и мелких угольных разрезов.

Новый владелец «Воркутаугля» компания «Русская энергия», в которой 70% принадлежит председателю совета директоров АЕОН Роману Троценко, а 30% — гендиректору компании Андрею Тясто, за которым закрепилась репутация предпринимателя, использующего жесткие методы ведения бизнеса.

Курс на «Воркутауголь»

Официально сделку стороны комментируют следующим образом. «Северсталь» продав «Воркутаугль» сократит выбросы парниковых газов, а вырученные средства пойдут на достижение целей по декарбонизации.

Но эксперты отмечают, что на фоне трагедии на шахте «Листвяжной» Мордашев решил избавиться от шахты, сохраняющие опасность выбросов метана, поэтому планирующееся правительством ужесточение технических требований может затруднить работу «Воркутаугля». Аварии на шахте компании уже происходили, на шахте «Северная» в 2016 г. погибло 36 человек.

В состав «Воркутаугля» входит пять подземных шахт и один угольный разрез на территории Печорского угольного бассейна. По итогам 2020 года компания добыла 10,3 млн тонн угля и произвела 4,7 млн тонн концентрата. вся продукция (4,6 млн тонн) отправляется на Череповецкий метзавод «Северстали».

В свою очередь для Троценко приобретение «Воркутаугля» соответствует стратегическому фактору его бизнеса. Кроме новоприобретенного «Воркутауголь» интересы Троценко в арктической зоне завязаны на каменноугольный кластер на базе Сырадасайского месторождения на Таймыре.

«Завоевать» «Кучуксульфат»

Именно персона Тясто в сделке Мордашева и Троценко настораживает игроков рынка, предполагающие существенные изменения правил игры и разорение средних и мелких угольных предприятий путем поглощения монополистами. Дело в том, что Тясто уже фигурировал в громких скандалах, в которых бизнесмен показывал жесткие методы воздействия на конкурентов.

Андрей Тясто

Как пишет «Свободная Пресса», Тясто был замешан в попытках захвата единственного в России производителя природного сульфата натрия «Кучуксульфата». Одним из организаторов атаки называли экс-начальника одного из департаментов компании «Росбилдинг» Алексея Белобородова. О том, как Белобородов в 2019 году пытался вынудить собственников завода продать предприятие, писал «Век».

Как писал «Век», в отношении Алексея Белобородова, посягавшего на «Кучуксульфат», проводилась доследственная проверка по заявлению Василия Гамаюнова, председателя совета директоров «Кучуксульфата», по признакам состава преступления, предусмотренного статьей 179 УК РФ «Принуждение к совершению сделки», но была приостановлена из-за якобы отсутствия Белобородова в России. Согласно материалам дела, Белобородов в январе 2019 года пытался вынудить руководство и владельцев «Кучуксульфата» продать завод.

Однако самым агрессивным игроком на рынке слияний и поглощений назывался именно тогдашний президент А1, ранее работавший в «Росбилдинге» Андрей Тясто, который мог действовать уже тогда в интересах самого Романа Троценко.

Роман Троценко

Отметим, что А1 называют похожей на «Росбилдинг» фирмой на рынке слияний и недружественных поглощений и продолжателем ее традиций. Добавим, что с 2002 по 2007 год Тясто занимал пост вице-президента и старшего партнера холдинга «Росбилдинг», который к приходу Тясто уже имел скандальную известность из-за участия в громких корпоративных конфликтах — приобретении 80% обувной фабрики «Аста», ​ткацкой фабрики им. Петра Алексеева, производителя паровых турбин ОАО «Невский завод».

Как пишет портал «Стрингер»,» Росбилдинг» скупал десятки крупных столичных магазинов и городских предприятий оказывая давление на оппонентов, используя подкуп должностных лиц и фальсификацию документов. На защиту собственности выступали городские власти, а менеджеров «Росбилдинга» стали обвинять в уголовных преступлениях.

Поэтому эксперты, осведомлённые о методах и средствах достижения целей олигархами «достигаторами» пессимистично оценивают сделку между «Воркутауглем » и «Русской энергии», поскольку считается, что укрупнение активов Троценко-Тясто ничего хорошего не сулит менее влиятельным участникам рынка.

«Распилить» «Полипластик»

В 2016 году Буяновский получил иск в Высокий суд Лондона от компании А1, инвестиционным подразделением «Альфа-групп», после чего Буяновскому позвонил сам управляющий директор А1 Андрей Тясто и представился как его новый бизнес-партнер. Как сообщал «Форбс», А1 купила офшор Ramilos с Британских Виргинских островов, которому принадлежит 50% кипрской APG Polyplastic Group — собственника ООО «Группа Полипластик» с долей 96,5%.

В решении Высокого суда Лондона по иску Ramilos к Буяновскому сказано, что до А1 конечными бенефициарами этого офшора были экс топ-менеджеры «Лукойл-Нефтехима» Александр Раппопорт и Алексей Смирнов. По некоторым причинам у них разногласия с партнерами по «Полипластику», поэтому владельцы продали Ramilos А1, а там за дело уже принялся Тясто.

Руководители А1 якобы предложили продать основателям «Полипластика» свою долю в компании, но по рассказам Буяновского партнеры разошлись в оценке бизнеса. В А1 посчитали, что прибыль «Полипластика» существенно больше, чем указано в аудированной отчетности. Компанию и ее «дочки» закидали судебными исками заподозрив аудиторов в нарушениях.

По словам Буяновского, за этими действиями стоял А1, всеми способами давивший на основателей «Полипластика». Кроме того, в 2017-м в «Полипластик» стали поступать звонки из правоохранительных органов, в частности, из ОБЭП УВД ЦАО, куда якобы обратились представители Ramilos.

Наставник Казинец

В «Баркли» Тясто мог учиться у самого Казинца на ярких примерах. Напомним, что Казинец известен как девелопер, за спиной которого не одна история. Год назад он угодил в скандал со строительством квартала «Медовая долина», которую строила ГК «Баркли» Казинца в Москве, сроки срывались. На фоне жалоб жителей и защитников городской архитектуры росли обострились и конфликты Казинца с подрядчиками.

Будет ли партнер Троценко по «Русской энергии» мирно уживаться в угледобывающей отрасли, покажет время.

Источник

Почему The Moscow Post до сих пор не удален из реестра запрещенных сайтов

The Moscow Post и ныне там

Сайт издания The Moscow Post, заблокированный в феврале за комментарии с нецензурной лексикой, устранил нарушения. Прокуратура Москвы отозвала претензии, а суд еще в марте постановил прекратить производство по этому делу. Однако блокировка с проштрафившегося сайта до сих пор не снята. Почему так происходит?

Нарушения, за которые The Moscow Post подвергли блокировке, были, по большому счету, на совести редакции: пользователи ресурса оставили под некоторыми материалами комментарии, содержавшие нецензурную лексику. В то же время надо ли подчеркивать очевидное, что оставить и «заскриншотить» провокационный комментарий может любой человек, в том числе и тот, которому блокировка не нравящегося СМИ по той или иной причине выгодна.

Издание, однако, после обращения прокуратуры постаралось максимально быстро устранить нарушения, как говорится, «подчистить комменты». Постановление Таганского суда Москвы о том, что производство по делу The Moscow Post должно быть прекращено, датировано 24 марта, тогда же судебное постановление вместе с другими необходимыми документами было передано в Роскомнадзор. Тем не менее почти месяц спустя доступ для пользователей почему-то не возобновили.

Федеральный закон «Об информации» (п.11 ст. 15.1) гласит, что в исключение ресурса из реестра запрещенных сайтов в подобных случаях должно происходить в течение трех дней; причем разблокировка может происходить и по обращению владельца сайта. Однако надзорный орган считает иначе – в Роскомнадзоре ждут, пока соответствующее обращение пришлет Таганский суд, причем на бумаге. Факсы, отправленные из суда, в управлении контроля и надзора в сфере электронных коммуникаций «не получали».

Между тем сообщения по факсу Таганский суд отправлял трижды (последний раз – 12 апреля), в том числе и официальное уведомление о том, что решение суда вступило в законную силу. Представляющий интересы The Moscow Post юрист Александр Чангли говорит, что общался по этому поводу с начальником управления Евгением Зайцевым и тот подтвердил, что такого документа для разблокировки сайта вполне достаточно и ограничения будут сняты в положенный срок – 14 апреля. Но – ничего не изменилось. Блокировка ресурса продолжается, а требования законодательства почему-то игнорируются. Налицо классическая ситуация «вход – рубль, выход – два».

Александр Чангли удручен. «Вынужден констатировать плохую организацию работы службы, – говорит адвокат, – потому что именно при исключении подобных организаций мы можем говорить об эффективности той или иной государственной структуры.Полагаю, что по сложившейся ситуации должна быть проведена служебная проверка».

Это мнение в значительной степени разделяют эксперты. Так, медиаюрист, глава Центра защиты прав СМИ Галина Арапова* полагает, что исключить сайт из «реестра штрафников» должны были еще когда Роскомнадзор получил копию решения, выданную и заверенную судом (то есть, в день суда). Управляющий партнер Коллегии юристов СМИ Федор Кравченко, считает, что, помимо желания Роскомнадзора действовать на основании только поступивших непосредственно из суда и не вызывающих вопросов документов (что, собственно, и вызвало задержку), необходимо учитывать тот факт, что четкой процедуры снятия разблокировки с сайта на данный момент нет, все зависит от доброй воли чиновников ведомства. И вот здесь, как говорит господин Кравченко, вопрос: «Они ждут документы и готовы исполнить решение, или они не хотят разблокировать и ищут повод и отговорки. Если это вторая ситуация, то она, конечно, более сложная».

Высказываются предположения и о том, что блокировка The Moscow Post последовала не из-за комментариев – издание специализируется на статьях-расследованиях, выбирая острые темы, связанные с коррупцией и другими нарушениями во власти и в бизнесе. Возможно, кто-то из тех, кому сайт «перешел дорогу», пытается теперь каким-то образом воздействовать на ситуацию и саботирует разблокировку? – спрашивают комментаторы, наблюдающие за тем, как развиваются события.

Чтобы не возникало подобных подозрений, Роскомнадзору следовало бы как-то нарастить оперативность реагирования. Иначе неповоротливость системы в самом деле можно принять за намеренный игнор судебных решений.

Главред «Московского комсомольца» Павел Гусев советует коллегам подтянуть техническую часть: установить «соответствующий автоматический регулятор. Совершенно спокойно соответствующие слова он удаляет из всех комментариев». Программный фильтр автоматически будет удалять нецензурщину, а значит, издание будет в высокой степени защищено от возможных проблем.

Источник