А что еще есть в разряде случаев и о местах записки
А что еще есть в разряде случаев и о местах записки
«Соборное деяние» об уничтожении местничества.
12 января 1682 г.
Отмена местничества явилась важным шагом на пути реформ государственного управления, необходимость которых диктовалась складыванием в России абсолютной монархии.
Служебно-родовое местничество имело глубокие корни.
Оно складывалось в период централизации Русского государства, когда на службу к московскому великому князю шли князья присоединённых к Москве княжеств вместе со своими боярами и дворянами.
В связи с этим при московском дворе складывался порядок
при котором при назначении на службу, даче поручений учитывалась знатность рода.
К концу XVII в. в Русском государстве происходят существенные изменения, и появляется серьёзные причины для отмены местничества, которое становится тормозом в общественно-политическом развитии страны.
Указ Фёдора Алексеевича «Об отмене местничества» предопределил развитие чиновничьей системы в XVIII в.
Следующим существенным шагом будет «Табель о рангах» Петра I.
И великий государь царь и великий князь Феодор Алексеевич, всея Великий и Малыя, и Белыя России самодержец, изволил святейшему патриарху и властям, и своим государевым боярам говорить: «Ныне явно есть нам, великому государю, что в сем благом деле ко исполнению нашего доброго намерения способствует самое Божие смотрение, давшее и хотящее ко благополучному привести совершению, тем, что вся наша царская палата, то есть бояре, окольничие и думные люди, також стольники и стряпчие, дворяне и дети боярские, ради общего государственного добра советования, постановления и утверждения избранные благоразумным и согласным всех советом, познавше, что те дела местничества отеческого ничто ино, токмо гордость и любви отсечение, и нашим государским всяким делам повреждение приносят, вcи радостными сердцы нам, великому государю, донесли, чтобы ты, ее великий государь, указали то виновное всякия злобы дело и братоненавидение, разоряющее любовь, то есть местничество отечественное отставить и вечно искоренить, … и чтоб всем чинам у всяких дел по нашему государскому указу быти без мест.
. А для совершенного искоренения и вечного забвения, те все прошения о случаях и о местах записки изъявляем предати огню, чтоб та злоба и нелюбовь совершенно погибла и впредь непамятна была, и соблазна б и протыкания никто никакого не имел. А что еще есть в Разряде случаев и о местах записки, а у кого такие ж книги и записки и те присылали бы в Разряд. А мы, великий государь, по тому ж те книги повелим предати огню, чтоб то было в вечном забвении.
И от сего времени повелеваем боярам нашим и окольничим, и думным, и ближним, и всяких чинов людям на Москве в приказех у росправных и в полках у ратных, и у посольских, и везде у всяких дел быть всем меж себя без мест, и впредь никому ни с кем никакими прежними случаи не считаться, и никого не укорять, и никому ни над кем мимошедшими находы не возноситься, также и в попереках никого ничем не укорять и не попрекать, и в укоризну прежних дел, где кто был по воли государской в нижнех чинех или за скудостию, или за иным каким случаем, и в нижних чинех было, того ему во обличение не ставить и никакими вымыслы никого ничем мимошедшими попереки не безчестить.
Также буде и впредь, кто от скудости, или каким ни есть случаем объявится где и в нижних каких чинех, и того ему в укоризну не ставить же, и тем его не безчестить.
А которых родов ныне за малыми леты в ротмистрах и в порутчиках не написано, и тех родов впредь писать по тому ж в ротмистры и в порутчики».
отрывок из Соборного деяния об уничтожении местничества, принятого в 1682 году в царствование Федора Алексеевича. 1682 г., января 12
Соборное деяние об уничтожении местничества В лето 7190, ноября в 24 день, при помощи всемогущего в троице славимого бога великий государь царь и великий князь Феодор Алексеевичь, всея Великия и Малыя, и Белыя России самодержец, указал боярам князю Василью Васильевичу Голицыну с товарищи, ведать ратные дела для лучшего своих государевых ратей устроения и управления, а с ним, боярином со князем Васильем Васильевичем, у того дела быти выборным стольникам и генералам, и стольникам же и полковникам рейтарским и пехотным, и стряпчим, и дворянам, и жильцам, и городовым дворянам же, и детям боярским для того: ведомо ему, великому государю, учинилось, что в мимошедших воинских бранех, будучи на боях с его государевыми ратными людьми, его государевы неприятели показали новые в ратных делех вымыслы, которыми желали чинити поиски надего государевыми ратными людьми, и чтобы для тех новомышленных неприятельских хитростей учинити ему, великому государю, в своих государских ратях разсмотрение и лучшее устроение,
которым бы устроением его, великого государя, ратям в воинския времена имети против неприятелей пристойную осторожность и охранение, и чтобы преждебывшее воинское устроение, которое показалося на боях неприбыльно, переменить на лучшее; а которыя и прежнего устроения дела на боях с неприятели имеются пристойны, и тем быти без пременения.
И тот его, великого государя, указ боярам, князь Василью Васильевичу с товарищи, велено сказать выборным людям; а что ко устроению его государевых ратей учнут те выборные говорити, и о том бы о всем
им, боярам, докладывать себя великого государя.
И выборные люди говорили: «Чтобы великий государь царь и великий князь Феодор Алексеевич, всея Великия и Малыя, и Белыя России самодержец, указал стольникам и стряпчим, и дворянам, и жильцам
служити полковую службу по-прежнему, и росписати бы их всех в роты, а не в сотни; а вместо бы сотенных голов, для лучшего устроения и крепкого против неприятелей стояния, быти у них ротмистрам и порутчикам из стольников и из стряпчих, и из дворян, и из жильцов, и изо всех родов и чинов с головы безпременно, и меж себя без мест и без подбора, кому в каком чине он, великий государь, быти укажет; а быти в полку по 6 рот, а в роте по 60 человек, и тех ротмистров с их роты ведати старшему ротмистру; а людям их быти за ними в тех же ротах по-прежнему с 25 дворов по человеку, а знамена возитиротмистровым людям».
И по указу великого государя боярин князь Василий Васильееичь святейшему патриарху и властям, и боярам, и окольничим, и думным людям челобитье выборных людей объявил.
И по совершении того объявления, великий государь царь и великий князь Феодор Алексеевичь, всея Великия и Малыя, и Белыя России самодержец, святейшему Иоакиму патриарху и архиереям изволил
говорить:« Тем же наша царская держава, разсмотря, яко сие местничества дело благословенной любви вредительно, мира и братского соединения искоренительно, противу неприятелей общего и пристойного промышления усердия разрушительно, паче же всевидящему оку мерзко и ненавистно, желаем, да божественный ею промысел, мира и благоустроения виновный, своим всесильным повелением оныя разрушающия любовь местничества разрушити изволит и от такового злокозньства разроненная сердца в
мирную и благословенную любовь соединити благоволит. И сего ради и дед наш государев, блаженныя памяти великий государь царь и великий князь Михаил Федоровичь, всея России самодержец, восприяв
прародительский российского царствия престол, во все время своеяцарския державы желал, чтобы во всех его государских делех, для лучшего устроения и согласия, быти полатным и всяких чинов ратным людям без мест, и начало тому учинити изволил тем, что бояре и окольничие, и думные, и иных чинов ратные люди во многих розрядех тогда были без мест; а когда и отец наш государев, блаженныя памяти великий государь царь и великий князь Алексей Михайловичь, всея Великия и Малыя, и Белыя России самодержец, изволил идти на
недругов своих, на польского и свейскогокоролей, за их многия неправды, и в тех его государских походех все чины были безместно же, и во время того безместия, при помощи божий, славно над неприятелями победы учинилися.
И за те свои службы от отца нашего государева, блаженныя памяти от великого государя, бояре и воеводы, и всяких чинов ратные люди милостивое жалование улучили, на вечную олову и похвалу себе и
родом своим. А которые, презрев его государское повеление, вечинали тогда места, и тем чинено наказанье и разорение отъятием поместий их и вотчин.А в которых полкех после ратных походов отца нашего государева, блаженныя памяти великого государя, были бояре и воеводы с месты, и в тех полкех между бояры и воеводы
для случаев отечества их многий быша несогласия и ратным людям теснота; и от того их несогласия многой упадок ратным людям учинился, а имянно: под Конотопом и под Чудновым, и в иных многих местех.И мы,
великий государь, последуя предков наших государских благому намерению, всегда присное попечение о том имели, как бы то всякому добру вредительное и пагубное дело совершенно искоренить и при помощи божий ратное управление и в иных государственных делехустроение для общей высоких и меньших чинов всего
своего царствия пользы лучше и добре постановити».
Вышеписанное соборное деяние великий государь
царь и великий князь Феодор Алексеевичь, всея Великия и Малыя, и Белыя России самодержец, изволил утвердить своею государевою самодержавною рукою сице: божиеюмилостию царь и великий князь Феодор Алексеевичь, всея Великия и Малыя, и Белыя России самодержец, во утверждение сего соборного деяния и в
совершенное гордости и проклятых мест искоренение моею рукою подписал.
Поправки о посещении общественных мест по QR-кодам прошли первое чтение
Нормы, как предполагается, будут действовать до 1 июня 2022 года. До 1 февраля граждане, не получившие QR-код, смогут предъявлять отрицательный ПЦР-тест, после этого такая возможность будет только у граждан с медотводом. Инициатива не затронет аптеки, магазины с продуктами и товарами первой необходимости. Детей от требований освободят.
Неофициально переболевших коронавирусом граждан в новом законе не забудут. По словам вице-премьера Татьяны Голиковой, возможность получения сертификата для посещения общественных мест появится у тех, кто переболел без постановки на учет о перенесенном COVID-19. Им предлагается сдать тест на антитела.
Пока что в кабмине предлагается следующий механизм: если у таких граждан был положительный ПЦР-тест, полученный после 1 января 2021 года, то при наличии антител сертификат им будет выдан на год. А если ПЦР-теста не было, то за обнаруженные антитела им полагается сертификат на полгода. То же касается россиян, привитых иностранными вакцинами за рубежом.
Между тем идею страховать «антиваксеров» от ковида по ДМС Татьяна Голикова в ходе пленарного заседания не поддержала. По ее мнению, нельзя лишить непривитых россиян права на бесплатное лечение от коронавируса. Вице-премьер пояснила, что лечение может быть очень затратным, и сложно определить сумму страхового покрытия, которое обеспечило бы медобслуживаение тем, кто отказывается от прививок.
А что еще есть в разряде случаев и о местах записки
ПРЕДИСЛОВИЕ
С того времени, как все удельные Княжества Восточной и Северной России сперва подчинились непосредственному влиянию, а вскоре потом и вошли одно за другим в самый состав Великого Княжества Московского, и Москва сделалась в полном смысле столицей сей части нашего отечества, государственная в оном служба была постоянно главнейшим, так сказать, выражением общественной жизни и деятельности. Все прежние родовые и иные отношения тесно соединялись с ней. Самое местничество, хотя возникшее по всей вероятности от мысли о древности и первенстве некоторых Княжеских родов, начало в последствии основывать свои требования о преимуществе уже на службе и определять старшинство рода отличиями и значением служебным. Роды старшие, то есть древнейшие, но по тогдашнему выражению захудавшие или затершиеся по службе, теряли старшинство свое, уступали его младшим опередившим их службой родам.
Для точнейшего определения сего значения по службе ведены были постоянно, с большей или меньшей подробностью, записки о всех относящихся к оной распоряжениях, как [II] Правительством, так и некоторыми частными лицами. Сих записок остаюсь довольно много, и в Архивах государственных, и в частных книгохранилищах. По различию дел, постановлении и вообще предметов, которые в них означены, они имеют и различные наименования; таковы суть: боярские книги, боярские списки, жилецкие списки, десятни, смотренные списки, сметные книги, полковые вестовые столпы, книги сеунчей и т. п. Но важнейшие из них суть книги разрядные и записные Разрядного Приказа, в коих означаются все распоряжения по службе гражданской, военной и придворной, в том порядке в каком оные были делаемы Правительством.
Начинаясь с государствования Иоанна III, разрядные книги почти беспрерывно продолжаются до новых установлений Петра Великого и составляют полную, так сказать, летопись правительственной и служебной деятельности в России, во все продолжение Московского периода нашей Истории. До сих пор они еще не были известны вполне нашим историкам, ибо сохранялись в рукописях рассеянных до разным Архивам и книгохранилищам. Изданные доныне ( Древняя Российская Вивлиофика, изд. Н. Новиковым. Москва 1788— 91, изд. 2-е, T. XIII, стр. 247 — 455; XIV, стр. 290 — 499. Повседневные Дворцовые записки времени Государей Царей в Великих Князей Михаила Феодоровича и Алексея Михайловича с 1632 до 1656 года. 2 ч. Москва, 1769 года. Синбирский Сборник изд. Г. Валуевым. Москва. 1845. В нем первую часть составляет разрядная книга с 1559 до 1604 г. Отдельные разряды о свадьбах Царских в Великокняжеских, о приеме некоторых иностранных Послов, о венчаниях на царство и т. п. помещены во многих собраниях документов относящихся к Русской Истории. См. предисловие Г. Валуева к Синбирскому Сборнику стр. 3—7.—В 1849-м году во Временнике издаваемом Московским Обществом Истории и Древностей Российских, в №№ 1, 2 и 3, изданы три официальные разрядные книги 7123, 24 в 25 годов. ) суть [III] лишь отрывки официальных разрядов и некоторых книг по оным составленных частными лицами; самое различие между ними не было определено.
Многие, в том числе и весьма сведущие люди, думают что все дошедшие до нас разрядные книги принадлежат к частным оных спискам, и что подлинные разряды сожжены во время царствования Феодора Алексеевича, по приговору земского Собора об уничтожении местничества в 1682 году. Сие мнение отчасти основано на самых словах, неправильно понимаемых, акта или, как говорили в то время, деяния Собора: но общий смысл и все изложение оного ясно доказывают противное. Повод и действия сего достопамятного Собора означены в сохранившейся о нем подлинной грамоте следующим образом ( 1-е Собрание Законов T. II, № 905.—Древняя Вивл. изд. 2, T. XVII, стр. 422—55. ):
“Царю”, Феодору Алексеевичу, “ведомо учинилось, что в мимошедших бранех, будучи на войнах с его Государевыми ратными людьми, его Государевы неприятели показали новые в ратных делех вымыслы, которыми желали чинити поиски над его Государевыми ратными людьми; и чтоб для тех нововымышленных неприятельских хитростей учинити ему Великому Государю в своих государских ратех рассмотрение и лучшее устроение”. С сей целью Государь поручил, в 1682 году Ноября 24, боярину князю Василью Васильевичу Голицыну, “ведать ратные дела для лучшего ратей устроения и управления”, и по совещании с выборными и воинскими чинами, какие [IV] будут ими для того предложены меры, — “докладывать себя Великого Государя”. По совещании с боярами, выборные люди предложили составить новый распорядок воинским чинам и с тем вместе, “чтобы в тех чинах все были меж себя без мест и без подбора” по назначению Государя. По докладу бояр Государь согласился на предложенные меры и повелел составить списки чинам и доложить себе. При составлении списков, вследствие начал местничества возникло недоразумение. Многие из родов служилых людей не имели совершеннолетних представителей, которые могли бы назначены быть в действительную службу и потому их следовало исключить из списков. С учреждением постоянных должностей на основании сих списков, такое исключение по правилам или понятиям местничества могло унизить честь рода. Для сего выборные, также по совещании с боярами, решили просить Государя “дабы не было укоризны и попреку” тем родам, которые не имели совершеннолетних представителей, не ставить им в счет и по достижении совершеннолетия принимать их в службу в ротмистры и поручики, чины которыми предполагалось заменить голов. Но при том выборные вновь повторили прежнюю просьбу: “для совершенной в государских ратных и в посольских и во всяких делех прибыли и лучшего у строения указал бы Великий Государь всем бояром, и околничим, и думным, и ближним людем и всем чинам быти на Москве в приказех, и в полкех, у ратных, и посольских и у всяких дел, в в городех меж себя без мест, где кому Великий Государь укажет и никому ни с кем впредь разрядом и месты не считаться и разрядные случаи и места оставить и искоренить, чтобы впредь от тех случаев в его Государевых ратных и во всяких делех [V] помешки не было” и просили бояр их челобитье донести Государю.
Замеченное в сие время лучшее, в сравнении с Русским, устройство и управление войск в иностранных государствах было поводом к тому, что Царь Феодор Алексеевич составил совет, которому повелел предложить меры преобразования военной службы в России. В самое первое совещание его, признано, что главной причиной неустройства в службе военной, а вследствие того и неуспешного действия войск во время войны было местничество, и совет просил Государя уничтожить оное в отношении к военной службе. Потом на втором совещании совет повторил то ж прошение и уже в отношении ко всем родам службы, изъявляя желание, чтоб порядок назначения мест на основании служебно-родовых прав, как основание местничества, был заменен новым, основанным единственно на усмотрении и воле Государя. Без сомнения и прежде, во время местничества, назначение на службу зависело от воли Царской. Но при распределении должностей, более или менее сообразовались с заслугами родов. Когда случалось, что представители разных родов, из коих один на службе считался выше, или по старому выражению честнее другого, получали равные должности, или же представитель рода более заслуженного подчинялся тому, чей род считался менее честным в служебном отношении, то возникали споры доходившие до суда Государева; и сие бывало почти при каждом новом назначении на службу. Сии споры большей частью оканчивались тем, что представитель честнейшего рода вовсе отказывался от службы, не смотря ни на какие угрозы, или же изменялось первое назначение к должностям каким либо [VI] новым распорядком. Часто Царская опала, соединенная с разными наказаниями, поражала упорных в местничестве; но глубоко укоренившиеся от времени и общего мнения правила оного иногда обессиливали, так сказать, власть Царскую и заслуженная опала многим казалась знаком достойной уважения твердости в защите прав целого рода. Она не почиталась унижением по службе, только приостанавливая на время дальнейшее в ней возвышение ( Исследования о местничестве Д. А. Валуева в Синб. Сборнике, изд. в Москве 1845 года ). Такое положение дел естественным образом расстраивало порядок службы и производило замедление, даже некоторую нетвердость в государственном управлении. Цари наши очень чествовали зло от местничества происходящее и постоянно ему противодействовали. Опасаясь чтоб не возникли споры сего рода при каком-либо распорядке на службе, они обыкновенно предписывали быть на службе без мест, или обещали дать счет тем которые вздумали бы возбудить сей местнической счет, тогда уже когда служба минется. Но сими мерами споры и состязания прекращались лишь на несколько времени и то не всегда. Последствия местничества были особенно вредны, иногда и бедственны в военное время. Потому мы видит, что первым поводом к его уничтожению было предположенное преобразование устройства войск. Царь Феодор Алексеевич, соглашаясь на прочие предположения совета, медлил ответом на вопрос о местничестве, может быть потому, что отменив его в отношении к одной военной службе, он тем не уничтожил бы еще зла в самом корне его; ибо мы видим, что в последствии, то есть после второго предложения совета о воспрещении [VII] местничества во всех родах службы, он немедленно велел собрать для рассуждений о том думу.
По сему повелению Государя, 12 января 1682 года, собраны во Дворец Патриарх с духовными Властями, бояре, окольничие и думные люди, “дабы то доброначальное дело им объявить и при помощи Божией усоветовать в каком определении юному удобнее быти”.
Когда Князь В. В. Голицын объявил думе челобитье выборных людей, то Государь открыл совещание речью, обращаясь с ней к Патриарху Иоакиму. Он объяснял что местническое дело оказывается “благословенной любви вредительно, мира и братского соединения искоренительно, против неприятелей общего и пристойного промышления усердно раззорительно”—что вследствие сего предки его Государя, Цари Алексей Михаилович и Михаил Феодорович, постоянно желая уничтожения местничества, предписывали во всех более важным случаях службу, без мест и строго наказывали за нарушение их повелений; что его самого постоянно занимало сиедело—“которого токмо по настоящее время начати, за разными препятии не случися”. Царь Феодор в окончании речи своей постановил вопрос, также обращаясь к Патриарху: “по нынешнему ли выборных людей челобитью всем разрядом и чинам быти без мест, или по прежнему быти сместы?” Патриарх от лица всего духовенства одобрил предположение выборных людей, находя необходимым для благоденствия государства уничтожить местничество, и тогда Государь повелел боярам в ответ на тот же вопрос, чистосердечно донести каждому свою мысль без всякого зазора. Бояре, окольничие, [VIII] думные и ближние люди, с ycepдием объявили, “чтобы Государь указал им во всяких чинех быти без мест и чтобы разрядные случаи отставить и совершенно искоренить, чтоб впредь те разрядные случаи никогда не вспомянулись”. После того как собор единогласно объявил свое мнение, Государь повелел боярину князю Михаилу Юрьевичу Долгорукову и дьяку Василью Григорьеву Семенову, пронести к себе “все разрядные книги в которых писаны бывшие случаи с месты” при прежних Государях, и согласно с мнением всей палаты повелел “те случаи и места совершенно искоренить,”—присовокупляя “а для совершенного искоренения и вечного забытия, те все прошения о случаях и о местех записки изволяем предати огню, чтоб та злоба и нелюбовь совершенно погибла и впредь непамятна была и соблазна и претыхания никто никакого не имел. А что еще есть в разряде случаев и о местах записки и у кого такие ж книги и записки и те прислали бы в разряд, и мы Великий Государь потому ж те книги велим предати огню, чтоб то было в вечном забвении”. “И того же дни те книги преданы огню Государские передние палаты в сенех”.
Из сих мест соборного деяния можно ли заключать, чтобы сожжены были самые разрядные книги? На основании точных слов Царя в оном повторенных, преданы огню только прошения о случаях и о местах записки, из коих состояли именно дела местнические. Слово книги, употребленное в некоторых местах деяния, не дает повода предполагать, чтобы здесь подразумевались официальные разрядные книги, в которых означались не одни только дела по местничеству ( книгами в сем Соборном деянии, по всей вероятности называются принадлежавшие частным людям копия или выписки из настоящих разрядов, почти всегда неполные или с намерением искаженные, на которых они основывали свои домогательства в просьбах и спорах по местничеству ). Сии дела, конечно, входили иногда в состав [IX] разрядных книг, по большей частью лишь в кратком изложении, без продленных прошений, или документов, и как случайное дополнение к существенному содержанию, то есть к означению распоряжений Правительства по службе, наказов воеводам и другим чинам и их донесений или отписок к Царю. В разрядных книгах, как мы заметили выше, заключается, в некотором смысле, полная официальная история государственной службы и действий Правительства в продолжение почти всего Московского периода нашей Истории: они не могли быть сожжены, как важные документы и указания необходимые для дальнейших распоряжений по управлению. Новым доказательством сего должно служить и то, что сии книги, записные и разрядные, продолжались и после 1682 года в том самом виде как прежде.
Но если, как нельзя и сомневаться, разряды не были сожжены при Царе Феодоре, то к сожалению, многие из подлинников сих книг погибли от разных несчастных случаев, пожаров, расхищения некоторых государственных архивов во время нашествий неприятельских, и наконец, иногда, от небрежения тех коим было вверяемо их хранение.
В Москве в Архиве Старых Дел есть книга в коей мы находим исчисление дел и бумаг Разрядного Архива оставшихся после бывшего в 7134 (1626) году пожара ( См стр. 823 и 824 сего Тома. ). Из оной явствует, что и в то время разрядные книги были уже не в полном числе. В сей книге сказано между прочим, “а после [X] пожара копированы подлинники (разрядов) 132 и 134 году”. Сии слова показывают, что подлинные разрядные книги погибли во время пожара и что в последствии их составили вновь на основании других документов Разрядного Архива. В той же книге означено, что спасен от пожара “список боярской, каков сыскан после Московского разоренья 119” (1611) году, указывая чрез то на потери Разрядного Архива во время господства Поляков в Москве. Сии потери были без сомнения еще значительнее в 1812 году. Но не смотра на сие, и те уже из официальных разрядных книг, которые сохранились до нашего времени, особливо если мы дополним их принадлежавшими частным людям списками разрядов, также уцелевшими и в значительном количестве, представляют целый ряд весьма важных источников Русской истории того периода ее, который по средоточию государственной деятельности в Москве, мы осмелились назвать Московским. В отношении ж к государствованию первых Царей Дома Романовых, когда летописи наши большей частью прекращаются, разрядные книги могут быть признаны почти главным из сих источников.
Рукописи разрядов должны быть разделены на два рода:
1) Официальные, сохранившиеся в делах Разрядного Приказа в Архиве Старых Дел при Московских Департаментах Правительствующего Сената.
2) Принадлежавшие частным людям, из коих списки находятся в Архиве Министерства Иностранных Дел в Москве, в Императорской Публичной Библиотеке, в Музее Румянцовском, в Библиотеке Академии Наук и в руках некоторых любителей нашей старины. Не только высшие [XI] Сановники государства, но и многие другие служилые люди составляли для себя из официальных разрядных книг выписки, по которым могли видеть всю историю службы своего рода. Сии выписки служили им, и руководством в службе, и доказательствами их прав в спорах по местничеству; но потому самому в них заключаются только сокращения, часто весьма неполные, настоящих книг разрядных, и как составленные с целью означить и возвысить службу одного какого-либо рода, иногда не совсем верные. Из дел по местничеству видно, что сии принадлежавшие частным людям книга нередко, по древнему выражению, облагали официальные разряды, представляя выписки лишь тех постановлений, которые были выгодны для служебных отношений одного рода и пропуская все то, что было несогласно с его требованиями на преимущество. Но сих списков дошло до, нас довольно много; они могут быть поверяемы, дополняемы одни другими и весьма полезны, по крайней мере, за те годы, о которых не сохранилось официальных разрядных книг.
Разряды официальные могут быть подразделены на три рода:
1) Собственно так называемые разрядные книги, заключающие в себе большей частью распоряжения по службе гражданской и военной;
2) Книги записные, в которых мы находим сверх того и распоряжения по службе придворной;
3) Наконец книги, относящиеся почти исключительно к распоряжениям по придворной службе и вообще к действиям Царского двора ( Из книг сего последнего рода сохранилась и дошла до нас в целости только одна официальная 7183 (1674 и 1675) года, о коей упоминается ниже сего на стр. XVIII. Она не имеет заглавия; но, как очевидно, составлена в Приказе Большего Дворца, ибо в вей означены все распоряжения придворной службы и вообще все происходившее при Дворе в сей год. Потому мы решились сей книге и другим сокращенным, но также принадлежащим к сему роду, дать название Дворцовых Разрядов ). [XII]
Принадлежащие к двум первым родам составлялись в Разрядном Приказе и в оном хранились. В записной книге 7177 (1668-1669) г. помещен, в конце, указ Царя Алексея Михайловича, в котором распределены занятия подьячих Приказа Разрядного. Отлично от всех других, сей Приказ находился под управлением не Бояр, а одних дьяков, которые были простыми докладчиками Царю, и потому главным начальником Разряда был, так сказать, сам Государь, от коего даже и распределение занятий между чиновниками оного зависело непосредственно.
Так указом (1669 года) велено “в Разряде ведать подъячим Московского столбу: Семену Даманнево список боярский,
и полковая роспись, и делать разрядная книга. Агафоннику Пиминову записывать в городовую книгу Великого Государя выходы из Москвы, походы и столы с чинами, и из окрестных государств посольские приезды”.
Книги записные и разрядные разделялись по содержанию и были ведены разными чиновниками, но в одном и том же Разрядном Приказе: они в некотором смысле служат взаимным одни других дополнением.
Разряды Дворцовые, как мы их назвали; т. е. о службе по ведомству Приказа Большого Дворца ведены были в сем Приказе; в них как сказано выше, означалось почти все происходившее при Дворе Царском. [XIII]
Государю Императору, во время последнего пребывания в Москве, благоугодно было повелеть, все дошедшие до нас, как официальные, так и принадлежавшие частным лицам, но в последствии дошедшие до Правительства рукописи разрядов, привести в точную известность, сличить их, поверить одни другими и издать при II-м Отделении Собственной Его Величества Канцелярии. Для исполнения сей Высочайшей воли учреждена особая комиссия из Инспектора Московских Архивов состоящих при Департаментах Правительствующего Сената Иванова, Советника Архива Старых Дел Беляева и правителя дел Ундольского. Им поручено приготовление копий с некоторых из рукописей разрядных и записных книг и разбор столбцов по содержанию своему относящихся к разрядам. Рукописи Дворцовых Разрядов вытребованы во II-е Отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии; составление по оным текста и самое издание поручено Чиновнику II-го Отделения Попову, вместе с Библиотекарем Императорской Публичной Библиотеки Бычковым. Дворцовыми Разрядами по Высочайшему на то соизволению начинается полное издание разрядных книг.
Приказ Большого Дворца, называвшийся иногда просто Дворцом, учрежден, как кажется, в одно время с другими Московскими Приказами. Со времени Иоанна III-го до преобразований Петра Великого, мы находим почти непрерывней ряд указаний на оный в государственных грамотах, летописях и современных записках, как Русских, так и иностранцев. Описание довольно подробное состава и действий сего Приказа Большого Дворца, в последние годы Московского периода Русской Истории, оставлено современником Царя Алексея [XIV] Mихайловича, известным Котошихиным. В своей книге о тогдашнем состоянии России, он говорит, что в Приказе Большого Дворца “бывает и сидит боярин и дворецкий да околничей, да думной человек, да два или три дьяка; и тот боярин честью бывает другой человек под конюшим первой, а когда дворецкого не бывает и тогда ведает околничей”. Далее что в сем Приказе “ведомы болши сорока городов”, с которых собирались в нем подати; — дворцовые села и черные волости, и рыбные угодья и бобровые гоны, и бортные ухожья, и сенные покосы в Царских угодьях, и “с тех сел и с волостей дворцовые подати, хлебом и деньгами, и всякими податями и сеном и с рыбных и с иных угодий деньгами”. Приказ заведовал сверх сего осмью Московскими слободами торговых промышленных людей, с которых собирались подати и которые при том еще обязаны были “работать всякие дела на Царском дворе”. В нем, на таком же основании, как и в Печатном Приказе, собирались “печатные пошлины с грамот и иных дел, которые посылаются по челобитью всяких чинов людей в городы и в дворцовые волости”; в нем же отдавались на откуп и собирались откупные деньги со льда зимою на Москве реке и на Яузе, также пролубное платенное мытье и весною перевоз”.
Все сии доходы Большого Дворца употреблялись, по свидетельству того же писателя, на церковные строения, “как Царь ходил по церквам и по монастырем и в тюрмы и в богадельни и нищим и убогим людям на милостыню и на погребения и на дворцовые, на всякие расходы и на покупку дворцовых запасов и на жалованье подъячим и трубником и работником. А как Царь ходит в походы и по монастырем [XV] и по церквам, и для его выездов и выходов наготавливают деньги в бумаги по две гривны, и по полуполтине, и по полтине, и по рублю, и по два, и по пяти, и по десяти, и по двадцати, и по тридцати, кому сколько прикажет дать, чтоб было готово. Также как и Царица ходит и ездит, и за нею деньга везут и носят против того ж обычая и раздача бывает всяким людям, кому что прикажет дать”.
Впрочем, как доходы Большого Дворца употреблялись и “на дворцовые на всякие расходы”, то в его ведении состояли и дворы сытенной, кормовой, хлебенной и житенной и все придворные люди, и он находился в постоянном и ближайшем отношении с казною или Приказом Казенным.
Сытенный двор заведовал всеми питьями, употреблявшимися при Царском столе и в раздачу по назначению Царя. При нем состояли следующие чины: “степенный клюшник, да четыре человека путных, (честью они будут против дворян). А ведает тот степенный клюшник Царские потребы с питьями, и тем питьям приход и расход, также и казну судовую, серебряную и медную и оловянную. И учинен у него для записки расходу и приходу питья и для сыску и расправы дворцовых людей Приказ и повинен он всякой день досматривать двора и питья и погребов; и как Царь или Царица и Царевичи и Царевны, начнут ести, входить в то время с поставцом и питье перед Цари и Царицу и Царевичей и Царевен, и бояр, и ближних людей, и боярынь и кому доведется велить относить в обед и к вечеру по чину. А путные клюшники тот же чин видают в походех, против того же во всем; да ониж путные клюшники бывают в походах и по [XVI] приказом по селам по переменом. Чарошники; чин их таков: как Царь есть в обеде и в вечеру и они носят перед него питье, а у них принимают стальники и спальники, а будет тех чарошников с двенадцать человек, и посылаются по приказом в дворцовые ж села, а честью они будут против дворян меньшей статьи. Стряпчие; чин их таков: как путные или степенные клюшники входят с поставцом, или и без них бывают они у поставца и отпущают всякое питье по чину ж; да они ж посуточно ночуют на дворе по переменам и сидят у погребов для раздачи питья всякого чину людем, кому давать указано; да у них не ведомы суды серебряные, оловянные и медные и деревянные, и принимают и раздают с запискою, а будет тех стряпчих с сорок человек. Ситники; чин их таков: на Москве и в походех Царских носят суды с питьем и куды Царю лучится итти или ехати вечеревою порою и они ездят и ходят со свечами, а будет их с пятьдесят человек. И все те вышеписанные чины люди честные и пожалованы денежные жалованьем и поместьями”.
Кормовой двор заведовал приготовлением кушанья, как для Царского стола, так и в раздачу боярам и ближним людям, послам иностранных держав и другим лицам по назначению Государя”. А готовят всякие яства Царю и Царице, и Царевичам, и Царевнам, и в раздачу и заносят вверх, порою, про кого что готовлено. И как Царь садится есть в обед и в вечеру или когда бывают Власти, (т. е. высшее духовенство), и бояре на обеде; и у поставца садится дворецкий или околничей и думной человек или дьяк дворцовый и отпущает яству к Царю и к Царице и к [XVII] Царевичам и к Царевнам накушивая (отведывая), и раздают яствы в раздачи по росписям, и кушав Царь которые яства прикажет послать к которому Боярину или околничему и думному и ближнему или иному человеку в подачу”.
Кормовым двором заведовали степенный ключник и два путных, при которых, во времена Царя Алексия, состояло до 20 человек стряпчих, и пятнадцать подключников. Они надзирали за приготовлением блюд для стола Царского, за посудой столовой и рассылкой блюд и кушанья.
Хлебные и житенные дворы были в постоянном между собою сношении. Последний принимал и хранил “всякий хлеб из царских дворцовых сел, и из понизовых городов и с полей, что сеется на Царя”. При нем находилось триста житниц. Из него про Царский обиход, брали на хлебный двор, рож и пшеницу, которые отдавались молоть по Царским мельницам на Москве и по селам, “и готовили хлеба и калачи в раздачу всяким людям без соли, не для жаленья соли, прибавляет Котошихин, по для чину такого”.
Кроме печенья хлебов и калачей на хлебном дворе приготовлялись кушанья, так же как и на кормовом, для Царского стола и в раздачу, мясные в Воскресенье, Вторник, Четверг и Субботу, постные в остальные дни недели ( даже в понедельник как видно из слов Котошихина ) и в посты. Хлебный двор состоял под начальством степенного ключника и двух путных, при которых находилось до двадцати человек стряпчих и подключников.
Сии четыре двора находились в непосредственной зависимости Приказа Большого Дворца, который таким образом [XVIII] заведовал всем придворным хозяйством, всем, так сказать, частным бытом Царским и службой с ней соединенной.
В Приказе Большого Дворца, так же как и в других Приказах, ежедневно записывались все по оному действия. Прием съестных припасов и пересылка их из одного дворца в другой, отпуск блюд к Царскому столу, раздача оных Боярам и другим ближним людям означались в книге, в которой записывались и все при дворе действия лиц подведомственных сему Приказу и вся придворная служба. Записки сего последнего рода составляют Разряды Дворцовые.
К сожалению мы не имеем всех бумаг и книг принадлежавших сему Приказу; его Архив вследствие пожаров и других обстоятельств уже не существует. При настоящем издании можно было пользоваться только остатками сих книг и бумаг, почти чудным образом сохранившимися в Московских Архивах, Министерства Иностранных Дел и в Разрядном, в Музеуме графа Румянцова и в Императорской Публичной Библиотеке, да некоторыми рукописями принадлежащими доселе частным лицам.
Рукописи, служившие источниками для настоящего издания, так же как и все вообще разрядные книги, делятся на списки официальные и неофициальные.
В числе первых главное место занимает книга Дворцовых разрядов 7183 (1674 и 1675) года, единственная в сем роде, найденная в библиотеке Московского Архива Министерства Иностранных Дел; она писана скорописью конца XVII века в четвертку на 1006 листах. На ней нет никакой надписи, и она начинается прямо описанием выхода Царского на действо [XIX] нового года (1 сентября), но по содержанию, составу и самому объему сей книги нельзя сомневаться, что она принадлежит к числу официальных разрядов Большого Дворца и есть один из драгоценнейших памятников нашей старины. Кроме Приказа сего Дворца она нигде не могла быть составлена.
После подробного описания торжества нового года и выхода, как Царя Алексия, так и Наследника престола Его Царевича Феодора Алексеевича, коего совершеннолетие праздновалось в сей день ( ему было тринадцать лет, он родился 30-го мая 7169 (1661) года. ), к литургии в Собор Успенский, в ней означаются, в продолжение всего 7183-го года, выходы Царской Фамилии в соборы и другие храмы к слушанию Божественной службы, с показанием кто из духовных чинов и где священнодействовал. Подобных известий и особливо изложенных с такою подробностью, мы не находим ни в записных, ни в разрядных книгах Разрядного Приказа. Во всех выходах в храмы непременно участвовали чины Большого Дворца, где для сих выходов приготовлялись в свертках деньги, которые носили за Государем и другими членами Его Дома; они также участвовали и в поездках Царя и Царицы в монастыри, также возили за ними деньги и приготовляли столы, как в самых монастырях, так и на дороге по станам, т. е. местам, где останавливались Царь и Царица. В книге 7183 года, в сентябре (после 17 ч.) сказано: “из Приказу Большого Дворца посланы дворовые люди и стряпчие и с ними сытники всех дворцов по станом Великого Государя и по селам: в село Алексеевское, да в село Тонинское, да в село, Братовщину, да в село Воздвиженское ставки ставить и всякие обиходы готовить к его Великого Государя приходу”. А 20-го [XX] сентября, “Государь повелел из Приказу Большего Дворца послать грамоту к властям к Троице в Сергиев монастырь, нарошно, что Великого Государя к ним пришествия к празднику не будет”. Присутствие чинов Дворцового Приказа при поездках Царских подробно означается в книге. Но особенно замечательны описания столов при дворе во все продолжение того года. О Царских столах упоминается и в разрядных и в записных книгах Разрядного Приказа, но помещенные в них сведения во многом отличаются от тех которые мы находим в книге 7183 года. В разрядных и записных книгах упоминается только, когда был стол, и означаются приглашенные к оному люди служилые состоявшие в ведомстве Разрядного Приказа и коих приглашение к Царскому столу производилось чрез разряд. Но нигде не говорится о чинах Большого Дворца, исправлявших различные должности при каждом столе, потому что и самые столы при дворе находились в ведении Приказа сего Дворца, и ему были подчинены чины которые при сих столах служили, начиная с главного, Дворецкого который всегда сидел за Царским поставцем. Когда при столе находились Царица или Патриарх, то за их поставцем сидел товарищ Дворецкого. Когда ж при столе не было ни Царицы, ни Патриарха, тогда товарищ Дворецкого должен был сидеть за поставцом боярским. В книге 7183 года весьма подробно означается вся служба чинов Большого Дворца при столах Царских, и после описания каждого стола сказано, кому посланы были на доме блюда с Царского стола, о чем в книгах Разрядного Приказа не упоминается. Рассылка блюд с кушаньем была одною из обязанностей Большого Дворца. “Тогож времени как Царь кушал, говорит Котошихин, раздается всем бояром и думным людем и столником, [XXI] посылают к ним на дворы от обеду и от ужина поденные подачи с истопниками по росписи по блюду, и на утрее или того дни в вечеру, приехав бояре за подачу Царю бьют челом. А будет которого дни к которому боярину и ближнему человеку подачи не пришлют, или который истопник для себя тое подачи которые им бояром розданы, того дни не принесет: и они сказывают Дворецкому, или бранят дьяков и путных клюшников что к ним не прислано, а царского гневу они не ведают ни какого за чтоб не прислать перед иными своей братьей, и ставя себя в безчестие и бьют челом о том Царю, что он вины на себе не ведает никакой, а в подаче его перед своей братьей обесчестили. И Царь или Дворецком велят яро то сыскати росписки и записными книгами, что послана к нему подача и с кем имянно”. Как рассылка сих подачь была поручена Приказу Большого Дворца, то и жалобы бояр и ближних людей при неполучении подачи могли быть приносимы только самому Царю, или Дворецкому, начальнику Приказа. Потому и росписи о посланных блюдах могли входить лишь в книги, составляемые в сем Приказе. Они служили к открытию правильна ли была жалоба и кого следовало обвинить в том, что подача не доставлена. Приказания Царя об отправлении подачи отдавались также прямо Начальнику Большого Дворца, как о том весьма часто упоминается в книге 7183 года. 17 числа Сентября означено: “указал Великий Государь боярину и оружничему Богдану Матвеевичу Хитрово послать всем бояром и околничим и думным дворяном и думным дьяком и ближним людем подачи с кубками и с чарками, по две подачи по кормовой да по хлебенной”. А 8-го октября “Великий Государь указал боярину и оружничему Богдану Матвеевичу Хитрово послать с столом к егманским [XXII] детям к Семену да Григорью к Ивановым детям Самойловича”. К послам иностранных держав также посылались кушанья и сами они приглашались к Царским столам, а потому приемы и отпуски послов описывались в книгах Большого Дворца.
Судя по одной из сих книг дошедшей до нас в целости, можно смело заключать, что в них означалось и весьма подробно, все происходившее при дворе Царском и все относившееся к Семейству Царя; все его действия в жизни государственной и частной. В книге 7183 года описаны все поездки Царя в загородные дворцы Его и на соколиную охоту, бывшие во Дворце Покровском театральные представления духовных Мистерий, (актерами боярина Матвеева), концерты немецких музыкантов, празднования крестин и рождений Царевичей и Царевен и именин их, в которые обыкновенно раздавалась милостыня и приготовлялся обед для нищих, доклады начальников разных Приказов и т. под. за каждый день в течение всего года.
Чины Большого Дворца, заведывая всем придворным хозяйством и службой дворцовой, были всегда, почти бессменно в Верху, т. е. во дворце и следовательно очевидцами всего происходившего при Дворе. Большую часть приказаний Своих Царь отдавал через них и они уже сообщали их в другие Приказы. Такие сообщения о приказаниях Царских мы находим в делах Разрядного Архива. Между прочими есть записка дьяка Шакловитого к думному разрядному дьяку Семенову из села Покровского, где в то время находился с двором Царь Феодор.
“Василей Григорьевич Государь! Великий Государь пожаловал из стряпчих в столники Бориса Лаврентьева сына [XXIII] Аргамаком. И привести его в вере (в присяге), и приведчи прислать к себе Государю в поход по прежнему. Да Великий же Государь указал из походов отставить стряпчих Афонасья Андреева сына Тушина, Андрея Васильева сына Барцова. Федор Шакловитой челом бьет. Октября в 15 день”.
В одном столбце, 7190 года, есть также записка дьяка Дворцового Приказа Василья Нарбекова к разрядному дьяку Василью Григорьевичу Семенову:
Василей Григорьевич Государь! Указали Великие Государи (Иоанн и Петр Алексеевичи) быть в ходу, будет изволит быть Святейший Патриарх, (поимянованы бояре). а будет Святейший Патриарх не пойдет, велели быть околничему да печатнику да думному дьяку.
Васка Нарбеков ( Почерк сей записки, писанной рукою Нарбекова совершенно сходен с одним из почерков, которыми писана книга 7183 года. ).
В прочих книгах часто упоминается о приказаниях Царских; сообщаемых из Приказа Большого Дворца. В записной книге 7182 года сказано: (10 Марта) “по письму боярина и оружничего Богдана Матвеевича Хитрово в Государевых грамотах велено писать князь Михаила Яковлевича Черкаского имя с вичем”. А 9-го ноября “Государь указал стольников Василья Богдановича сына Нащокина да Андрея Замятина сына Левонтьева написать по жилецкому списку. Письмо о том прислано из села Преображенского к думному дьяку к Семену Титову стольника Петра Савина сына Хитрово”. [XXIV]
Как большая часть сих распоряжений, по приказаниям Государя сообщаемым дворцовыми дьяками в разные ведомства, означалась с тем вместе, хотя и кратко, в книгах Дворцового Приказа, то мы в них, сверх подробной так сказать летописи действий при дворе, видим известия и о повелениях Царя не касающихся непосредственно службы придворной и других предметов ведомства Большого Дворца. На оборот и в книгах разрядных, особенно ж в записных Разрядного Приказа, также встречаются известия о действиях при дворе, но с меньшею подробностью нежели в разрядах дворцовых.
Книга 7183 года по объему своему отличается от всех других принадлежавших частным людям книг разрядов дворцовых. В сравнении с нею, если судить по одному сему году, они едва ли составляют и десятую долю официальных.—Сия книга, представляющая во всей полноте и подробности придворную жизнь времен Царя Алексея Михайловича есть новое доказательство как велика и важна для нашей истории Московского периода потеря всех других книг Большого Дворца ( нельзя определить с особенной достоверностью, когда утрачены сии книги, во время ли нашествия неприятелей в 1812 году, или же прежде, или после, от небрежения заведывавших Кремлевской Экспедицией: но последнее вероятнее ).
Сия потеря, хотя и не вполне, а лишь до некоторой степени, вознаграждается отдельными описаниями церемоний и других действий при Дворе Царском, сохранившимися в столбцах и книгах Разрядного Приказа начинающихся с 1612 года и [XXV] продолжающихся, с некоторыми перерывками, до единодержавия Петра Великого.
В Архиве Разрядном, сии относящиеся к придворной службе записки разбросаны в пяти тысячах столбцах и трехстах книгах, расположенных отделами по их содержанию и может быть по столам и отделениям разряда, а не в хронологическом порядке. Так в одном столбце или книге записаны лишь приемы и отпуски послов за один год или за несколько лет, в другом столы у Государя, в ином придворные церковные церемониалы, в другом Царские походы и т. п. Главная обязанность разряда заключалась в назначении лиц служилого сословия на Государеву службу по приказаниям Царя сообщаемым из Приказа Большого Дворца. Потому в записках разряда о сем, почти не описывались самые дела или события и случаи, когда они принадлежали к ведомству Дворца, но зато с подробностью, иногда и большей в сравнении с разрядами дворцовыми, означались все лица призываемые к той или другой придворной службе. Записки Разрядного Приказа, как по форме своей, так и по содержанию отличаются от дворцовых разрядных книг. Они не заменяют книг Дворцового Приказа и при издании их могли служить только некоторым оных дополнением ( Для сего при изготовления к напечатанию первого тома сих Дворцовых Разрядов, были принимаемы в соображение следующие полученные из Разрядного Архива записки и акты:
1) Столбцы, хранящиеся в 4-й вязке под №№ 4 и 6: они означены в нашем издании буквою 3. В них найдены грамоты (числом 71), относящиеся к призванию Царя Михаила Феодоровича в Москву, как писанные к нему по его избранию, так и ответные его и инокини Марфы. Книги Дворцовых разрядов принятые в основание при настоящем издании начинаются грамотами по избранию Михаила Феодоровича на царство. Они уже были напечатаны в Собрании Государственных Грамот в Договоров, изданных гр. Румянцовым: но мы их тщательно сличали с подлинниками находящимися в столбцах Разрядного Приказа. Некоторые разности между изданными в свет и оригиналами указаны в наших примечаниях, Прочие грамоты также сличены с теми, которые напечатаны в описании Государственного Разрядного Архива (Г. Иванова), и помещены в приложениях в сему первому тому.
2) Столбцы, находящиеся в вязке под № 30, заключающие в себе разряды по случаю приезда разных послов иностранных держав с 7123 (1614 и 1615) до 7135 (1626 и 1627) года; они означены буквой И.
3) Книга Московского стола, хранящаяся в Архиве под № 15. В ней описаны приемы послов иностранных Держав с 7133 (1624 и 1625) до 7143 (1634 и 1635) года; она означается в нашем издании буквой К.
4) Книга Московского стола, также хранящаяся в Архиве под № 11. В оной находятся списки бояр в других чинов у Государева стола с 7131 (1622 и 1623) до 7137 (1628 и 1629) года: она означается в нашем издании буквой Л.
Известия в сих столбцах и книгах большою частью сходны, почти одинаковы с теми, которые мы находим и в самых рукописях принятых в основание нашего издания, но представляют иногда некоторые особые, довольно любопытные подробности. Потому все что могло быть дополнением принятых нами в основание списков внесено в текст издаваемых нами Разрядов, с означением столбца из коего заимствовано дополнение. Известия совершенно пропущенные в главных рукописях внесены также в текст, в вполне, из столбца или книги в том порядке и в те места к коим они относились по времени. Когда ж какая-либо статья или известие есть и в принятых нами за основание списках в столбцах, но в сих последних с переменами и дополнениями более или менее значительными, то в тексте помещено взятое из столбца вполне, а находящееся в списках частных внесено, также вполне в примечание. ) [XXVI]
Принятые нами в основание при нашем издании рукописи Дворцовых разрядов, кроме одной официальной 7183 года о коей мы упоминаем выше сего, принадлежат иди принадлежали частным людям. Первая и главная из них, означаемая в издании буквой А, получена из [XXVII] Румянцовского Музеума, и доказана, в каталоге сего Музеума под № 341 ( описание Русских в Словенских рукописей Румянц. Музеума, составлено Алек. Востоковым. С.-Пб. 1842 г. ). Она писана в лист скорописью второй половины XVII столетия, с пометой внизу до тетрадям; в ней 650 листов. Сия рукопись куплена для канцлера гр. Румянцова в Альтоне и принадлежала какому-то г. Колю, как видно из надписи на внутренней стороне переплетной доски: “Jo. Petrus Kohlius, in catalogo librorum raritate ac praestantia insignium (quem una cum libris suis rarioribus Bibliothecae Altonanae donavit mscrtum) in fine ubi de manuscriptis № 11. Codex msct. chartaceus, valde spissus; complectens scriptum lingua Russica diaritun magni Russiae Ducis Ioann. Miebalowitzii, in quo omnia, vel minutissima, quae in ejus aula in dies singulos gesta sunt, narrantur”. Гр. Pyмянцов полагал издать сию рукопись и она одобрена цензурой к напечатыванию в 1817 году ноября 22.
Вторая принадлежит Императорскому Московскому Обществу Истории и Древностей. Она означается в нашем издании буквой Б; писана в четвертку скорописью конца XVII столетия на 1253 листах, считая в том числе и неписанные, которых иногда по два, иногда же более или менее, оставлено после каждого года; помечена цифрами внизу листов по тетрадям. Общество получило ее в 1816 году марта 13 от господина Успенского.
Третья Рукопись принадлежит П. Ф. Карабанову; она означена в издании буквой В; писана в лист скорописью также конца XVII столетия на 696 листах, считая и не писанные. [XXVIII] Последних листов в ней нет. На обороте 512 листа внизу помечено “смотрел поп Козма”, на верхних краях листов означены годы, внизу помета по тетрадям.
Сии списки, как совершенно почти одинаковые в изложении происшествий и по сравнению со всеми другими наиболее подробные, приняты нами за главное основание текста издаваемой ныне первой части Дворцовых Разрядов. Из них списки Б и В так сходны между собою, что в них даже и одни ошибки переписчиков. Но в списке Б другой рукой внесены известия не находящиеся в списках А и В: они как кажется заимствованы из списка подобного тому который означен ниже сего под буквой Г. [XXIX]
Четвертая Рукопись, означаемая в нашем издании буквой Г, принадлежит Императорской Публичной Библиотеке, где она хранится между Русскими и Славянскими рукописями в 4 отделении, (историческом), под №99; поступила в Библиотеку из собрания гр. Толстого и в описании оной, которое составлено г. Строевым, значится в отд. II под № 83; писана в четвертую долю листа скорописью конца XVII века на 459 листах, не считая белых которые мы находим после каждого года: пометы внизу по тетрадям, а вверху листов по годам: из них видно, что в начале рукописи не достает нескольких тетрадей. В ней разряды от 7120 (1620-1621) года до марта 7148 (1640) и описываются в особенности столы Царские; также излагаются весьма подробно и дела местнические. В отношении к другим известиям она сокращеннее первых трех выше сего означенных рукописей.
Пятая Рукопись получена из библиотеки Московского Архива Министерства Иностранных Дел. Она в нем хранится под №№ 118 и 165, и в нашем издании означается буквой Д; писана в четвертку скорописью XVII века. В ней 665 листов, считая в том числе и исписанные. На лицевой стороне первого, следующая надпись: “с лета 7095 по 140 год. 190 года Генваря в 13 день прислал боярин князь Федор Григорьевич Ромодановской”. Пометы внизу листов по тетрадям, вверху по годам. На некоторых с боку написано той же, как и надпись на первом листе рукою: “Ро”; на обороте последних листов всех тетрадей подпись: “справлена”, той же рукою, коей писана рукопись. На оборотах 656 и 658 [XXX] листов прописка “лета 7126, Октября в 1 день на Покров Святыя Богородицы”. В сей рукописи с первого листа начинаются разряды от 12 октября 7095 (1586) года и продолжаются беспрерывно до летописного на 355 листе повествования о подвигах Пожарского и Минина, которым первые три списка начинаются: но повествование в сей рукописи гораздо короче; она оканчивается 8 днем сентября 7140 (1631) года.
Шестая Рукопись Московского Архива Министерства Иностранных Дел; хранится в библиотеке оного под №№ 122 и 170, и означается в нашем издании буквой Е. Писана в четвертку скорописью XVII столетия, внизу помета по тетрадям. В ней 674 листа, на полях выставлены имена фамилий лиц упоминаемых в тексте. На лицевой стороне последнего листа: “список с книги с подлинной разрядной книги столников Григорья да Никиты Алексеевых детей Зюзина в слово в слово, нынешнего 180 года Марта в. ” Текст сей рукописи начинается разрядами военными и гражданскими 7146 (1637-1638) г., которые занимают 48 листов. За ними следуют: во 1-х повествование об освобождении Москвы от Поляков, во 2-х разряды дворцовые с 7121 (1612-1613) по 7153 (1644-1645) год.
Рукопись седьмая также Московского Архива Министерства Иностранных Дел, хранящаяся в библиотеке оного под №№ 119 и 116, означается в нашем издании буквой Ж. Писана разными почерками скорописью XVII века, в четвертку, на 303 листах. Тетради перемешаны и при переплете лишь частью приведены в порядок, от чего пометы на листах в беспорядке. [XXXI]
На лицевой стороне первого листа написано “книга разрядная столника Василья Микифоровича Собакина, а бывала князь Данила Григорьевича Гагарина”. Внизу по листам “книга столника Василья Микифоровича Собакина, а подписал человек его Ивашка Болотов Апреля в 18 день 167 году”. В сей рукописи мы находим следующие статьи:
а) на листе 2, “о взятии Казанском и о походе Царя и Великого Князя Ивана Васильевича всеа Русии в лето 7061”.
б) На листе 37, “книга разрядная”, начинается 7121 (1612 и 1613), оканчивается 7152 (1643-1644) годом.
в) На листе 215, отрывок разрядов военных и гражданских 6987 (1478-1479) по 7007 (1498-1499) годом.
г) На листе 229, сокращенный хронограф; “из библейских книг ветхого закона како сотвори Бог небо и землю”. О событиях в России говорится “повесть времянных лет, откуда пошла Русская земля и кто в ней нача первее княжити”; оканчивается 7141 годом, ноября 18, отметкой дьяка Гавренева о том сколько кому из дьяков отвести запасов под Смоленск; в конце есть известия взятые из разрядов. В сей рукописи, не смотря на краткость изложения оной, много любопытных известий, которых мы не находим в других списках; но сии известия и сами происшествия очень перепутаны и часто перенесены из одного года в другой.
Рукопись восьмая, принадлежащая Императорской Публичной Библиотеке, в которую поступила из собрания книг и рукописей графа Ф. А. Толстова, хранится в числе Русских и Славянских рукописей в отделении IV под № 71; писана в лист скорописью конца XVIII века на 845 листах разными почерками; начинается краткими отрывками историческими сперва от 6830 (1321-1322) до (7139 (1630-1631), [XXXII] потом от 6979 (1470-1471) года следуют выписки также краткие из разрядов военных и гражданских оканчивающиеся 7018 (1509-1510) годом. С 7120 (1611-1612) года в ней разряды дворцовые, которые оканчиваются 4 сентября 7140 (1631) года и совершенно, почти слово в слово, сходны с книгой князя Ромодановского. Потому мы не сочли нужным означать сию последнюю рукопись особой в нашем издании буквой.
Кроме официальных документов и частных рукописей дворцовых разрядов, мы пользовались при своей работе так называемыми портфелями бывшего Начальника Московского Архива Министерства Иностранных Дел Д. С. С. Миллера, хранящимися в сем Архиве и по его же указаниям изданными в 1769 году Повсядневными дворцовыми записками времени Государей Царей и Великим Князей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича, (2 тома в Москве в Типографии Новикова). В сих портфелях находятся и дворцовые разряды. В первых номерах, от I-го до XII-го, помещены копии с принадлежащих частным людям разрядных книг Разрядного Приказа; они начинаются 1477 годом, продолжаются по 1586, в портфелях с XII по ХIV № находится почти буквальный список книги кн. Ромодановского, которая служила нам при сем издании, а с половины портфеля под № XVI до начала XVI, те дворцовые записки которые напечатаны в 1769 году. В последнем портфеле мы находим отрывки дворцовых разрядов с 7166 (1657-1658) по 7180 (1671-1672) год с некоторыми перерывками.
Текст издаваемого ныне первого тома Дворцовых Разрядов, начинается с 7120 (1612) года; он продолжается до 7137 (Сент. 1638), [XXXIII] года рождения Царя Алексея Михайловича ( по прежнему счислению от сентября, ибо Царь Алексий родился 10 марта 7137 (1629) года ) и составлен по рукописям и документам выше сего подробно означенным.
Некоторые из сих рукописей, каковы между прочими книга князя Ромодановского и совершенно сходная с ней, принадлежащая Императорской Публичной Библиотеке, начинаются означением событий предшествовавших 1612 году; но как в сих известиях весьма мало таких которые могли бы относиться к службе придворной и вообще к происходившему при дворе, и все большей частью взяты из сокращенных выписок разрядов военной и гражданской службы или книг записных, то полагая ими воспользоваться уже при издании сих последних, мы приняли началом разрядов дворцовых 1612 год, когда и при Дворе Московском и в государстве вообще, все было приведено в прежний или близкий к прежнему порядок.
Текст рукописей принятых за главное основание издаваемого нами тома (А. Б. В.), сохранен вполне, без всяких изменений. Несходства самые незначительные, даже ошибки писцов указаны в примечаниях. Слова не во всех трех списках встречающиеся, но необходимые для ясности и связи речи, внесены в текст, в скобках, с означением буквою того списка из которого они взяты. В сих рукописях, как мы уже сказали, излагаются преимущественно известия о службе придворной и о всем при дворе происходившем; но видно однако ж, по их общему содержанию, что они составлены не по одним книгам Большого Дворца. Многое в них заимствовано и из книг Приказа Разрядного, т. е. из разрядов военных и гражданских, а может быть и из записных книг. Таковы, например, ежегодные назначения воевод по городам, и бояр, и [XXXIV] окольничих по Приказам. Но мы не дозволили себе исключить и сих известий, хотя не прямо относящихся к разрядам дворцовым и хотя по всей вероятности они будут повторяться в предназначенных к изданию в последствии книгах разрядных и записных; ибо, во-первых, дворцовые разряды в сих частных рукописях, начинаясь с 1612 года продолжаются беспрерывно почти до конца Московского периода нашей истории, между тем как официальные записные и разрядные книги сохранились не за все годы, и потому известия в сих книгах помещенные, за утратой подлинных рукописей некоторых годов, не всегда могут быть заменены другими более официальными, во вторых было необходимо сохранить вполне текст древних рукописей, не смотря на то, что они принадлежали частным людям. Исключение некоторых статей, некоторых известий уничтожило бы особенный характер сих книг ( Нельзя с точностью определить что именно в сих рукописях разрядов дворцовых заимствовано из разрядных и записных книг Разрядного Приказа. Известия о придворной службе, как замечено выше, встречаются и в записных и разрядных книгах; а равно и в дворцовых разрядах есть известия о службе военной и гражданской. По беспрерывным взаимным отношениям действий всех родов службы и невозможно было избежать, чтобы в книги разных Приказов не входили статьи и о службе не прямо к ним относящейся ).
Из рукописей означенных буквами Г. Д. Е. Ж, которые гораздо сокращеннее принятых нами в основание нашего текста, вошли в издаваемую ныне книгу лишь небольшие отрывки в виде прибавлений.
Когда в одной из сих рукописей, или в нескольких, встречается известие которого нет в трех главных списках, то мы помещаем его в самый текст, сообразно с временем к коему оное относится и означаем (буквой), из [XXXV] каков рукописи оное заимствовано. Равным образом, когда какое-либо событие, хота рассказывается и в главных и в других сокращенных рукописях, но в сих последних означены особые, напоминаемые в первых обстоятельства, или употреблены слова могущие до некоторой степени изменить характер события, мы также вносим их в текст, означая буквами списки из которых сии прибавления заимствованы.
Когда в списках сокращенных мы находим описание происшествия совершенно отличное от того, которое в главных списках, что особенно замечается при решениях по делам о местничестве, тогда мы оставляем в нашем тексте описание главных списков, но отличное от оного из списков сокращенных вносим в примечание.
Также в виде примечаний, но в конце годов, помещены из сокращенных списков известия коих вовсе нет в списках главных, когда нельзя определить с достоверностью к какому месяцу и числу принадлежат означенные в них происшествия.
Впрочем, текст главных рукописей напечатан без всяких изменений. Только в тех случаях, когда в них встречаются явные ошибки писцов, слова, не дописанные или совсем пропущенные, мы по необходимости, для связи речи, дозволяем себе вставлять сии слова, но в круглых скобках, и при сем всегда означаем в примечании какая именно нами замечена в рукописи ошибка.
В отношении к правописанию, мы приняли за правило вообще не изменять древней орфографии, но однако ж не всегда [XXXVI] могли ему следовать неуклонно. Манускрипты разрядных книг, как официальные, так и частные, нисаны большой частью подъячими Приказов, которые не имели постоянных орфографических правил. В одной и той же рукописи, часто на одной и той же странице, встречаются предлоги: къ, к, хъ и х перед одними и теми же гласными или согласными буквами; в и въ иногда присоединяются к следующему за ними слову, иногда отделяются от них; в окончаниях глаголов пишут и тся и тца; вместо и ставят i, и ь в словах царьство, царьский, государьство и проч.; его и ево, кого и ково, ничего и ничево, употребляются в рукописях безразлично и произвольно. В таких случаях мы следовали правописанию однообразному, принятому ныне. Но все особенности древнего правописания обыкновенно и постоянно соблюдаемые в сих и других рукописях, каковы например отсутствие мягкого ь в словах околничей, столник и других, архимарит вместо архимандрит и тому подобное, сохранены в печатном тексте; а равно и различные правописания одного и того же слова, в тех случаях, когда то и другое употреблялись в древних рукописях; так, например; дворяне и дворяня, бояре и бояра, кнеиня и княгиня и т. под. Впрочем, издаваемые нами рукописи, ни по древности, ни по значению филологическому, не принадлежат к числу таких, в которых следовало бы непременно соблюдать все, и малейшие оттенки древней орфографии, не разделяя даже слов и не вводя новых знаков препинания, каковы суть Остромирово или Реймское Евангелия. Они важны по своему содержанию, но писаны большей частью людьми полуграмотными, и не было бы ни пользы, ни возможности сохранять в печати все орфографические ошибки писцов.