Алфавит что где когда
Что?Где?Когда?
С 1975 по Настоящее время
Данная статья описывает телевизионную версию игры. Чтобы узнать о турнирах и о спортивной версии игры, смотрите соответствующую статью.
Что? Где? Когда? — интеллектуальная викторина, наиболее распространённая в русскоязычной среде. Была создана в 1975 г. телеведущим Владимиром Ворошиловым. Игра очень быстро стала настолько популярной, что кроме оригинальной телевизионной версии появилась спортивная версия игры. Сущность игры заключается в противостоянии команды Знатоков (игровой команды из шести человек) команде Телезрителей. Знатоки должны за одну минуту при помощи мозгового штурма найти ответ на вопрос, присланный телезрителем. Как правило, игрокам задаются вопросы, ответить на которые можно с помощью общих знаний и логики. За каждый правильный ответ команда Знатоков получает одно очко, в случае неверного ответа очко начисляется команде Телезрителей. Игра ведётся до шести очков.
Содержание
Правила телеигры
В телевизионной версии каждый верный ответ на вопрос даёт команде одно очко, неверный ответ даёт очко «команде зрителей» (которые как бы вместе играют против команды знатоков). Когда одна из команд набирает шесть очков, она выигрывает. Это означает, что в течение одной телевизионной игры может прозвучать не более одиннадцати вопросов. Правила телеигры постоянно меняются, но проходит она всегда (за исключением нескольких первых сезонов) в Охотничьем домике Нескучного Сада в Москве. Там оборудована особая комната с рулеткой, на которой установлен волчок со стрелкой. Вопросы находятся в разложенных на столе конвертах, подписанными названиями городов участников, приславших вопрос. Волчок раскручивает распорядитель, и вопрос, на котором останавливается стрелка, выбирается для игры. Если выпавший вопрос уже сыгран, то выбирается следующий за ним по часовой стрелке ещё не сыгравший вопрос.
Обсуждение ведётся одну минуту. В конце обсуждения капитан команды должен назвать знатока, который даст ответ. Как правило, слово даётся автору версии.
Если во время оглашения ведущим вопроса знаток понял ответ на него, он может подать знак (зачастую это кулак с поднятым вверх большим пальцем), после чего капитан команды может сказать ведущему до начала непосредственно обсуждения вопроса, что ответ готов. Если ответ оказывается верным, вдобавок к баллу в пользу знатоков, у команды появляется возможность взять дополнительную минуту обсуждения. Количество минут зависит от количества досрочно данных верных ответов, и команда может взять больше одной дополнительной минуты подряд.
Также было введено такое правило, как «помощь клуба». Если знатоки не знали ответа на заданный вопрос, они могут обратиться к знатокам в зале. Время, которое можно использовать для данных целей — 20 секунд. В 2007 году это правило было слегка изменено, после чего брать помощь можно только при счёте не в пользу знатоков. Ранее существовало такое правило как «помощь магистров», при котором знатокам могли подсказывать в течение 20 секунд магистры игры, однако это правило было впоследствии отменено.
Так как знатоки находятся в зале не одни, существует потенциальная возможность несанкционированной подсказки. Для предотвращения этого во время обсуждения вопроса в зале находится распорядитель, который при обнаружении этого поднимает красную карточку. Кроме того, в зале задействованы несколько операторов, что позволяет зафиксировать подсказку на видео. При нарушении правил человек, подсказавший ответ, в большинстве случаев удаляется из зала. Ведущий же имеет право не засчитать ответ знатоков.
Вопросы
Общие сведения
Игра требует большой образованности и широкого кругозора в области современной науки, способности быстро, оригинально и неординарно мыслить. Из краткого описания игры можно ошибочно заключить, что для успешного ведения игры необходимо помнить множество фактов. На самом деле вопросы, требующие знания определённых фактов, обычно неинтересны, таких вопросов стараются избегать. Хороший вопрос должен содержать в себе всё необходимое для ответа, кроме того могут требоваться знания на уровне средней школы, внимательность, наблюдательность и т. п. Часто какое-то лишнее, не очень пригодное в данном контексте слово или грамматическая тонкость являются сильным намёком; такую роль играют каламбуры и т. п., так что вопросы часто непереводимы и предполагают наличие познаний в культурологии.
Вопросы относятся к разным областям познания и имеют различную стилистику, поэтому лучшими игроками будут наиболее эрудированные и начитанные. В сильной команде должно быть налажено гармоничное сотрудничество между людьми с разными образами мышления, по возможности — специалистами в разных областях. Многое зависит от тренировки, способности к взаимопониманию внутри команды.
Виды вопросов
Примеры вопросов
Телеверсия игры
Детали игровых правил часто менялись, но главным призом всегда оставались книги (которые подвешивали во время финальной игры на новогоднюю ёлку) и хрустальная сова.
После игра стала меняться, и эти изменения продолжаются до сих пор. В 1991 году появился новый сектор — ноль («зеро»). Если указатель останавливался на этом поле, то ведущий выходил к публике с тремя карточками (позже игрался единственный вопрос), на которых были записаны его собственные вопросы, и показывал их команде. Делал он это в своей манере, и как-то раз игроки даже не могли понять, где же кончается вступление и начинается вопрос. Такой вариант игры Ворошилов называл «игрой казино против знатоков».
В 2000 году был введён тринадцатый сектор. Если волчок покажет на него, то сыграть должен вопрос, случайным образом отобранный среди присланных через Интернет. Такие вопросы имеют свою специфику: ведущий до того, как знатоки дали ответ, не знает правильного ответа на вопрос, потому не может дать никаких комментариев.
Игра проходит ежегодно четырьмя сериями (весенняя, летняя, осенняя и зимняя) по пять-шесть игр и остаётся очень популярной. Состав знатоков мало менялся на протяжении всей истории игры. Несколько самых старых игроков вышли из игры, другие пришли, но это был довольно медленный и незаметный процесс, за исключением нескольких случаев.
Начиная с 2000 в игры стали принимать новых интеллектуалов, так что каждый сезон играла новая команда. Членов этих команд набирали из местных клубов, а после — по результатам игры по телефону, в течение которой все зрители должны были оценивать точность их ответов с помощью сотовых телефонов. Однако эти группы, не имевшие опыта командной игры, не очень хорошо выглядели на экране.
В настоящее время существуют клубы любителей «Что? Где? Когда?» практически во всех крупных регионах России и во многих странах, где проживают выходцы из бывшего СССР. Клубы организуют игры по спортивной версии «Что? Где? Когда?». Проводятся регулярные чемпионаты, а также фестивали и турниры. Работа клубов регулируется Международной ассоциацией клубов «Что? Где? Когда?». Также издавалась газета «Игра», освещающая ключевые события в играх «Что? Где? Когда?» и «КВН».
Многие знаменитые знатоки клуба «Что? Где? Когда?» принимали активное участие в съёмках телевизионной версии «Брейн-ринга»
В телеверсии игры предусмотрены паузы преимущественно для отдыха знатоков. Они бывают двух видов:
Прямой эфир
Особенностью игры является то, что она проходит в прямом эфире. Во время прямого эфира зрители могут давать ответ с помощью телефонов МТС. Однако стоимость сообщения повысилась от 5-6 центов (согласно тарифному плану) до 10 рублей.
Призы и титулы телеигры
Пиджаки
Погон лучшего капитана
Магистры
Начиная с 1995 года, в каждом юбилейном сезоне игры одному из знатоков присваивается звание магистра. В настоящее время этим званием обладают:
Хранитель традиций
Хранителем традиций клуба «Что? Где? Когда?» является адвокат, полномочный представитель Правительства РФ в высших судебных инстанциях Михаил Барщевский.
Музыка в телеигре
Телевизионная игра стала настолько популярной, что её музыку ассоциируют уже только с телеигрой. Некоторые темы обрели огромную известность и используются в местных викторинах. Для многих людей эти мелодии, впервые услышанные в игре, навсегда остаются связанными с её атмосферой. Основная мелодия, звучащая в заставке игры — это вступительная часть к симфонической поэме Рихарда Штрауса «Так говорил Заратустра». Кроме того, в начале игры звучит фрагмент арии Германа из оперы «Пиковая дама» («Что наша жизнь? Игра!») и другие эпизоды из той же оперы. Во время игры между раундами иногда звучит обработка фрагмента из «Рапсодии в блюзовых тонах» Дж. Гершвина, композиция Джеймса Ласта «Ra-ta-ta» группы «Rotations», фрагменты песен «Crucified» и «Israelism» группы Army of Lovers. В конце игры проигрывается симфоническая поэма Сен-Санса «Пляска смерти» в исполнении Ekseption.
Спортивная версия
В отличие от телеверсии игры, спортивный вариант остаётся неизвестным для большей части россиян, так как популяризацией фестивалей и игр практически не занимаются — в основном потому, что те менее зрелищны, чем телевизионная версия, так как в спортивной версии у зрителя практически нет возможности наблюдать за игровым процессом.
Игра известна внутри некоторого движения, и человек попадает туда случайно, через своих друзей, знакомых, случайно увиденное объявление или институтский клуб, которые, как и клубы КВН, регулярно проводят игры для студентов.
Известные знатоки телеигры
Многие игроки, в основном игроки телеверсии, были очень популярны в Советском Союзе, позже — в России. Наиболее выдающиеся получают различные почётные призы, такие как хрустальная сова, титул бессмертного игрока Что? Где? Когда?, красный пиджак. В некоторых сезонах получали автомобили и крупные суммы денег (в основном, если были известные спонсоры).
Самые известные и прославленные участники этой игры:
Интересные факты
Версии игры в других странах
Белоруссия
На телеканале ОНТ. В Белоруссии, по словам Алеся Мухина (В элитарном клубе “Что? Где? Когда?” играет с 2001 года только в качестве капитана команды. А с 13 апреля 2009 года в эфире белорусского телевидения ведёт премьерную серию игр белорусского телевизионного клуба «Что? Где? Когда?» [17] ), активно играют около полутора тысяч человек [18]
Как рождается алфавит, или на каком языке мог говорить Иисус
Поражаясь многообразию алфавитов мира, мы удивляемся, когда нам говорят, что практически все используемые в мире письменные системы восходят к египетским иероглифам. Кроме тех, что восходят к иероглифам китайским.
Как это просто и логично — записывать буквами гласные и согласные звуки языка. Звуков не так много, стало быть, и букв много не нужно — мы прекрасно обходимся тремя с небольшим десятками, а англичанам хватает и двадцати шести. Несложно запомнить алфавитный порядок, удобно читать, можно разместить все знаки на компактной клавиатуре — да мало ли плюсов у нашей знакомой с детства азбуки. Вот только к идее изображать письменными знаками именно звуки языка, а не отдельные слова или понятия, человечество пришло далеко не сразу. Уж на что были смышлеными древние египтяне, но и они до этого не додумались, а только лишь приблизились к гениальному решению.
Как известно, в стране пирамид и фараонов писали иероглифами — знаками, в начертании которых еще явно угадывались рисунки людей, животных и разных предметов. Одни иероглифы изображали отдельные звуки, другие — сочетания звуков, третьи были логограммами, то есть читались как целое слово. Были еще иероглифы, которые никаких звуков не обозначали, а выступали в качестве детерминативов, то есть уточняли смысл написанного. Часто это бывало необходимо: ведь среди знаков египетского письма не оказалось ни одного символа для изображения гласных, что иногда затрудняло понимание слов. А иероглифов египтяне создали сотни, а потом и тысячи. К наступлению греко-римской эпохи их число приблизилось к 5000.
Чтобы от этого богатства символов прийти к компактному алфавиту, понадобился кто-то, кто мог бы взглянуть на вещи проще. Около 1700 года до н.э. на стенах шахты, углубившейся в недра Синайского полуострова, появились надписи, состоящие из грубо начерченных символов. Их сделали рабочие, добывавшие бирюзу для египетских фараонов. Шахтеры — выходцы из Передней Азии — говорили на одном из западно-семитских диалектов того времени. Не отягощенные египетской ученостью, эти гастарбайтеры додумались взять всего три десятка египетских иероглифов и приспособить их для обозначения звуков своего языка. Так появился первый в истории алфавит, получивший в науке название протосинайского письма. В именах букв отразились названия существ или предметов, изображаемых соответствующими иероглифами.
Бык, дом, бумеранг, дверь.
Другая ветвь оказалась куда более плодовитой. Главным ее побегом стал финикийский алфавит, возникший около XII века до н.э. Если буквы протосинайского письма еще довольно сильно напоминали «зверюшек» египетской иероглифической письменности, то линии финикийской азбуки были куда более абстрактными. Пути рисунка и буквы разошлись навсегда.
Финикийцы, народ мореплавателей, расселились по всему Средиземноморью, и неудивительно, что соседи вскоре начали перенимать элементы их культуры. Где-то между XII и IX веками до н.э. финикийскую письменность позаимствовали греки, внеся в алфавит одно важное изменение, о котором мы расскажем чуть позже. От греческого письма ведут свою родословную латинский и этрусский алфавиты, скандинавские руны, ну и конечно, славянские азбуки — кириллица и глаголица. Причем если витиеватые символы глаголицы действительно отличаются оригинальным начертанием, то кириллица — это всего лишь адаптированное под славянскую фонетику греческое письмо.
От Христа до Будды
На каком языке говорил Иисус Христос? Не на иврите, на котором написаны книги Ветхого Завета и который к I веку н.э. уже стал практически мертвым языком. И не на греческом, на котором писали евангелисты. В результате ассиро-вавилонских завоеваний языком международного общения Передней Азии — lingua franca — стал арамейский. Язык Христа и апостолов жив и поныне, его несколько измененный вариант хранят ассирийцы-айсоры, народ, живущий в диаспоре, в том числе и в России.
Арамейский алфавит древности сложился на основе финикийского письма, и благодаря той исключительной роли, которую играл арамейский язык в жизни Ближнего Востока, эта азбука стала родоначальницей огромной ветви алфавитов.
Первые четыре буквы семитской азбуки – «алеф», «бейт», «гимель», «далет» – трансформировались в латинское ABCD и в русское АБВГД. Вместо четырех исходных в кириллическом письме пять букв. Почему? Дело в том, что, когда славяне фактически позаимствовали у византийских греков письмо, буква «бета» уже обозначала звук «в» и имела название «вита». Поскольку звук «б» в славянских языках присутствует, пришлось на основе «беты»-«виты» изобрести новую букву. Кстати, в современном греческом буквы «б» так и нет, а звук этот передается сочетанием букв «мю» и «пи», то есть как «мп». Также интересно, почему в латинском алфавите вместо «гэ» стоит «цэ». Тут тоже причина кроется в языковых изменениях. Первоначально буква «C» обозначала на латыни заднесмычные звуки – «к» и «г». Позже, чтобы отличать звонкий согласный от глухого, к букве «С» был добавлен дополнительные элемент, в результате чего получилась буква «G». По мере развития латинского языка в некоторых случаях буква «С» стала читаться как «цэ», в других же сохранила свое заднесмычное звучание. Поэтому Caius Julius Caesar мы читаем как «Гай Юлий Цезарь». Таким образом, латинская буква «С» является родственницей нашей «Г» и греческой «гаммы», а вовсе не русской буквы «С», как можно было бы подумать.
Алфавит древних евреев, на котором записывались самые ранние книги Ветхого Завета, происходил непосредственно от финикийского письма и мало чем отличался от самых древних семитских письменностей. Однако так называемое «квадратное» письмо, которое используется в современных иврите и идише, берет свое начало от арамейского алфавита. От него же ведут свою родословную арабская письменность и сирийский алфавит, который используют айсоры.
Индийские патриоты уверены: все индийские письменности происходят от алфавита брахми, изобретенного, конечно же, в Индии. Разве могла родина шахмат не придумать своих собственных букв? Лингвисты всего мира готовы согласиться с тем, что именно брахми стал основой для огромной ветви алфавитов Индостана, Тибета и Индокитая. Вот только в чисто индийском происхождении этого письма есть большие сомнения. Слишком сильно символы брахми напоминают буквы того же арамейского алфавита, и гипотеза о заимствовании кажется все-таки наиболее научно обоснованной. Ученые спорят лишь о том, действительно ли прототипом брахми стал арамейский алфавит или первая азбука Индии берет свое начало от древней южноаравийской ветви семитского письма.
Как появились буквы?
Откуда произошли буквы?
Да, все знают, что кириллица была создана на основе греческого, а латиница, со всей очевидностью, происходит от латинского. Эти алфавиты, в общем-то похожи, и действительно являются родственниками.
Но откуда взялись они?
Дело в том, что когда-то очень давно, примерно на территории современного Ливана жили финикийцы.
Именно они основали города Кадис и Малагу в Испании, Палермо в Италии, Триполи в Ливии, Карфаген в Тунисе.
Финикийцы изобрели простую письменность, где знак соответствовал не слову, а звуку, что, по сравнению, с иероглифическим письмом, сокращало количество знаков в несколько тысяч раз.
Кстати, неподалеку от финикийцев жили египтяне с кучей симпатичных иероглифов, и некоторые древнеегипетские иероглифы были частично взяты за основу в финикийском алфавите (а значит в каком-то виде дошли и до нашего).
Таким образом, первым фонетическим письмом считается именно финикийский алфавит (15в до н.э.), и эту идею подхватили во всём мире, ни больше, ни меньше (кроме, разве что, Кореи, Китая и Японии).
Успех финикийского алфавита был обусловлен простотой запоминания и написания, а также универсальностью (с небольшими изменениями его оказалось легко приспособить практически к любому языку).
Сравните, что вас пугает меньше, выучить несколько тысяч иероглифов, сотню слоговых знаков или пару десятков букв?
Переходим к практике.
По этой же причине разной хронологии на западе говорят «alphabet», а у нас «алфавит», через «в». Кстати, с финикийского, оказывается, это слово переводится как «быкодом».
Я в восторге от наших учителей.
Сыну в школе дали домашнее задание, где, среди прочего, был вопрос «как связаны буква ‘А’ и бык?»
Рассказал ему про финикийский алфавит, как первую фонетическую письменность. Что там была буква «алеф», очень похожая на нашу современную «А», и что слово «алеф» означало «бык». Что, возможно, букву так назвали, потому что если развернуть ее, то она похожа на морду быка с рогами.
Еще очень радовался, что детям во втором классе такие вещи рассказывают.
Учительница поставила ребенку двойку, заявив, что он фантазировал в домашнем задании. А правильный ответ: если к слову «бык» добавить «а», получится родительный падеж.
теперь можно признать, что мы официально на 70% состоим из мемов
А грузины сами все придумали?
По этой же причине разной хронологии на западе говорят «alphabet», а у нас «алфавит», через «в».
Тогда почему у нас говорят «Библия», а не «Вивлия»?
«Скворец» в языках Европы и европейской части России
Языки России на карте показаны без точной географической привязки. Их порядок такой же, как и в столбике в левом верхнем углу.
Польское szpak, русское диалектное, украинское, бел. шпак и чеш. špaček восходят немецкому spatz (“воробей”). Повод глянуть прошлую карту.
Будьте добры, позовите, пожалуйста, Антона Семёновича Шпака. Будьте любезны!
Румынское: от народнолатинского *graulus или *gravulus, из лат. graculus (“галка”), восходящего к праиндоевр. *greh₂-k- (“каркать, хрипеть, квакать”). Родственно фр. grolle.
Ещё один волнующий вопрос: а связан ли кельтский жрец-друид (англ. druid) с ирландским и гэльским скворцом? В пракельтском этот жрец — *druwits (буквально “дубознающий, дубознавец”), от *daru (“дуб”) + *wid-, *windeti (“знать, видеть”). А вот скворец от древнегойдельского существительного ж.р. truit, от пракельтского *trozdis, из праИ-Е *trosdos (“дрозд”); То есть, кельтский скворец— языковой родственник славянского дрозда.
Слово «воробей» в языках Европы
Языки России расположены без точной географической привязки! В круглых скобках — транслитерация, в квадратных — транскрипция.
Воробей: от праславянского *vorbь, родственно литов. и латыш. словам. Вероятно, звукоподражательное. Правда, в балтийских языках корень *virb подвергся сближению со словом на ž (z), вероятно, со «звенеть, звонить». Украинский вариант содержит более редкую протезу на г- (например, горіх = орех).
В скандинавских языках привычный нам домо́вый воробе́й (новолат. passer domesticus) зачастую зовётся серым воробьём. Слова в германских языках восходят к *sparwō, от праиндоевропейского *spḗr (“воробей”) и родственны древнегреч. ψάρ /psár/ (“скворец”).
Латинское passer восходит к праиндоевропейскому *p(e)t-tro- из корня *peth₂- (“летать, лететь”).
Нидерландское слово происходит от средненидерл. mussche и через musca восходит к латинскому muscio, от musca (“муха, мушка”).
Как менялось звучание цифры «два» в индо-европейской группе языков
Слово «ёж» в языках Европы
Языки России расположены без точной привязки к своим ареалам. Не стоит думать, что эрзянский в Обонежской пятине, а кабардинский — в Ростовской области.
Английское — сложение hedge («изгородь, ограда») и hog («кабан, свинья»).
Исландское — сложение broddur (“остриё, шип”) и göltur (“кабан, свинья”).
Датское — сложение двух слов: pind от древнескандинавского pinni («иголка, палка») + svin («поросёнок, свинья»).
Немецкое: через праформы igil и *igil возводят к прагерманскому *igilaz от праиндоевропейского *h₁eǵʰis (“ёж”).
Латинское ēricius — от праиндоевроп. *ǵʰḗr (“ощетиниться”); Когнаты: древнегреч. χήρ /khḗr/ («ёж») и χοῖρος /khoîros/ («свинья»), албан. derr («свинья»).
Возможно, кому-то сложно поверить, но именно к этому латинскому слову восходят слова в романских языках (а ещё в албанском). Непохожесть романских между собой объясняется эволюцией из народнолатинских форм.
Валлийское: вероятно, родственно drain (“игла, колючка, шип ”), из пракельтского *dragino.
Венгерское — от прафинноугорского *śijele (“ёж”), как и финское с эстонским.
Рус. ежевика и укр. ожина («ежевика») — буквально «ежовые ягоды».
Слово «утка» в языках Европы
Языки России расположены на карте схематично
Самец утки — селезень. Виды диких уток называются словами звукоподражательной основы «кряква«, «чирок«.
Английское слово не случайно схоже с глаголом to duck («пригнуться, нагнуться, нырять, увернуться»): они родственны и восходят к староанглийскому *dūcan (“нырять, нырять, пригибаться”) от прагерманского корня *dūkaną. То есть, можно сказать, что duck = нырок.
Другие слова в германских языках восходят к праформе *anadz от праиндоевр. *h₂énh₂t- (“утка”).
Андалузский диалект арабского языка замешан в появлении в исп. и порт. pato, от арабского بَطّ (baṭṭ, “утка”) с первоисточником в персидском — بت (bat, “утка”). Иранские корни находят у древнеармянских բատ (bat) и պատ (pat), а также чечен. бад, но в последнем случае имело место тюркское посредство. Родственны этому кому и южнославянские патица, патка и паток.
А вот греческую утку словари относят к звукоподражательным словам. Похожая ситуация с латышским pīle. Также в современных индоевропейских к звукоподражательному-подзывательному *pī,*pīp возводят болгар. пи́ле (píle, “цыплёнок”) и древнегреч. πῑ́πος (pī́pos, “птенец”).
Венгерское kacsa — славянизм. Предполагается звукоподражательная основа слав. качки. А вот с рум. rață, словен. raca и венг. réce всё чуть сложнее. Хоть и попало они в венг. из славянских, по происхождению, это, возможно, субстратное, родственное албанскому rosa и/или словам в двух романских: фриульскому raze и окситанскому rit.
Валлийское и бретонское слова восходят к пракельтскому *awis, что происходит от индоевроп. *h₂éwis (“птица”). Туда же и латинское avis, и авиация.
Французское canard: от среднефранц. cane (“утка”, а также “плавающий объект, лодочка”) от старофранц. cane (“лодка, судно; водная птица”). Вероятно, через франкское посредство, восходит к прагерм. *kaną (“лодка, судно”).
Жрать или есть.
Сегодня с женой опять сошлись..
Она жрать,Я есть. Начал вспоминать, откуда у меня антипатия к слову жрать. Вспомнил. В конце 80-х, мои родители держали свиней. Зарплаты не хватало,подработать было проблематично,заводили хозяйство. И вспомнилось как мама,с кухни, иногда говорила: Лёня,ты свиньям пожрать дал? Если да,иди садитесь за стол есть..
Карта: собака в языках Европы и европейской части России
Собака, пёс без учёта пола собаки. Заметили ошибку — дайте знать. Язык РФ не на своём месте? Смотрим в нижний правый угол.
По Фасмеру, собака — заимствование из иранских языков. Ср: авест. sраkа-, «собачий», sрā «собака», мидийск. σπάκα. Трубачев пишет что, скорее всего мы имеем здесь заимствование из части тюрк., от köbäk «собака». *Köpek — огузское слово, вероятно, родственное старокыпчакскому köbelek ‘пастушья собака’. Некоторые не исключают связи с бабочкой в тюркских языках. Но объяснения связи бабочки и пса там довольно мудрёные.
Пёс: наиболее убедительная версия связывает праслав. *pьsъ с пестротой. Иначе говоря, с пёстрым или пятнистым окрасом животного. Восходит слово к праиндоевропейскому корню *piḱ-, как и санскритское पिशङ्ग piśáṅga, “красноватый, рыжевато-коричневый”.
Английское dog и шотландское dug восходят к древнеанглийскому dogga, docga неясного происхождения. Скорее всего, субстратного. Одно из предположений связывает слово с древнеангл. dox («тёмный, смуглый»). Иная версия выводит dog из древнеангл. dugan («быть хорошим, достойным, полезным»), т.е. собака = полезное животное. Ещё в 14-м веке в Англии домашних собак называли словом hound, а dog относилось лишь к определённым породам — так называли бульдогов и мастифов. В современном языке hound — «гончая».
Германские варианты происходят от праформы *hund, родственной латинскому canis, древнегреч. κύων [kúōn], санскритскому श्वन् [śvan], гойдельскому (предковому для ирл. и шотл. гэльс.к) cú, валл. ci, литовскому šuõ и т.д. И всё это от праиндоевр. корня *ḱwṓ.
Звукоподражанием считается и каталанское gos. Корни исп. perro видят в иберском палеоиспанском языке.
Карта: «небо» в языках Европы
Среднеанглийское ski, skie, sky происходит от древнескандинавского корня ský (“облако”), что восходит к праиндоевропейскому корню *(s)kewH- со значениями “прикрывать; скрывать, прятать, затенять”. Карты для слова «облако» пока нет, но она напрашивается.
А вот латинское caelum, вероятно, наследует праиталийскому *kailom, от праиндоевропейского *keh₂i-lom (“весь, целый, полный”). А в таком случае, романское небо роднится с русским целый.
Откуда есть пошла «собака»? А также про «псов», «щенков» и не только. Этимология бессильна
Ну что, пришло время обсудить хороших мальчиков с точки зрения лингвистики. Животное это с нами давно, приручено было первым, так что слов для него мы успели напридумывать (и назаимствовать) много.
Придется теперь разбираться.
И мы с ним сразу вляпываемся в ненавистный приговор: «слово не имеет установленной этимологии», пишут словари.
Здесь мы можем покусать локти, воззвать к творцу или выругаться, после чего перейдём к обзору той информации, что всё-таки имеется.
В мидийском языке слово «собака» выглядело как «σπάκα» («spaka»). Происходит это мидийское слово от прото-иранского *ćwā́ (что тоже значило «собака»).
Как-то так. Вы ещё следите за мыслью? Да, у меня тоже не слишком легко это всё укладывается в голове.
Осталось понять, почему мы считаем, что это слово было занесено в русский через каких-то там иранцев (скифов, например), а не эволюционировало само по себе из праиндоевропейского через праславянский.
Для этого нам важно увидеть, что славяне используют слово, в котором есть губно-губной взрывной согласный (b), который развился в этом слове именно в иранской группе языков.
А тот же самый праиндоевропейский корень, придя в европейскую зону, преобразовывался иначе. Из него получилось прото-балто-славянское *swo, откуда латышское «suns». От него же прагерманское *hundaz, откуда, например, английское «hound». Греческое «κῠ́ων» (kúōn). Латинское «canis» (и от него, скажем, французское «chien»). Во всей западной ветви мы видим звук [n]. И только славянское слово «собака» выбивается, очевидно повторяя иранское произношение.
Так что, пока не найдено и не придумано ничего более достоверного, будем считать, что эта несчастная собака прибежала к нам с знойного востока.
Зато! У нас есть замечательное слово «с**а». Которое могло когда-то произноситься в нос (что-то вроде [cунка]). И сегодня оно как раз считается родственным вышеупомянутому латышскому «suns» и прочим.
Вероятность того, что гласная была носовой, не так уж мала. Такое в праславянском было сплошь и рядом, взять хоть похожее слово «рука», оно звучало в те далёкие времена как [ронка] или [рунка]. Конечно, там была не просто согласная «н», а именно носовой гласный звук в корне. Его и подозреваем в праславянской «с**ке».
Так что пускай «собака» и заимствована, зато есть своя родная «с**а».
С её ребенком, «щенком», тоже всё не так просто, как кажется на первый взгляд (а может, и на первый так не кажется). Лично меня бы устроило утверждение, что это слово точно так же происходит от *kwo, родственно латинскому «canis» и всё в таком духе.
Злые и дотошные лингвисты на базе сравнения славянских вариантов этого слова установили, что оно происходит от праславянского *ščenę, что в то время означало любого детёныша.
А какие ещё слова в русском языке от основы *ken вы знаете? 🙂 Их очень и очень много.
И опять всё смутно и неясно, увы.
Третья версия заключается в том, что «пёс» происходит от слова «пёстрый». Здесь сразу делается вывод о том, какой окрас мог быть у первых прирученных собак. Тогда праиндоевропейский корень *peyk.
И, наконец, четвёртая версия: «пёс» родственно латинскому глаголу «specio» («смотрю»), и таким словам как «спектакль» или «инспектор». Ведь пёс был нужен в качестве зорких глаз как на охоте, так и в защите жилья. Тогда праиндоевропейский корень *spek.
В общем, выбирайте, что вам нравится, потому что словечки на редкость таинственные. И меня, как лингвиста, это довольно-таки бесит. А вас?)
Об отношении к заимствованиям
Мои ученики обычно очень радуются, встречая такие слова как «vestibule» («вестибюль»), «optimiste» («оптимист»), «rôle» («роль»), или «maquillage» («макияж»). Добрую половину лексики французского языка нам можно даже специально не запоминать.
Сегодня эти пара тысяч слов, так называемых галлицизмов, воспринимаются более чем естественно, не правда ли? А есть ли для них исконно-русские аналоги?
Когда-то филолог и адмирал А.С. Шишков назвал процесс заимствования «лишающею всякого рассудка страстию к францускому языку».
В своём «Рассуждении о старом и новом слоге российского языка» он пишет:
Вот выдержка оттуда же с конкретными примерами:
. безобразят язык свой введением в него иностранных слов, таковых например как: моральный, эстетический, эпоха, сцена, гармония, акция, энтузиязм, катастрофа.
Наверное, эта терпимость к греческому и неприятие французского похожи на то, как легко воспринимаются сегодня те же вестибюли и роли, но встречаются в штыки английские заимствования.
Критикует Шишков и калькирование, например, о слове «влияние» он пишет, что нельзя его использовать с предлогом «на», как скопировали с французского («influence sur»). Дело в том, что слово это происходит от глагола «лить, течь» (лат. «fluere») с приставкой «в» («in»), то есть означает «вливание» (то же чередование, как «излияние» и «изливание»). Так вот, а в русском языке после слова «вливать» требуется предлог «в», значит нужно было бы говорить «влиять во что-то», а не «влиять на что-то».
А вот что писал Шишков о детях и подростках:
Какое знание можем мы иметь в природном языке своем, когда дети знатнейших бояр и дворян наших от самых юных ногтей своих находятся на руках у французов, прилепляются к их нравам, научаются презирать свои обычаи, нечувствительно покупают весь образ мыслей их и понятий, говорят языком их свободнее нежели своим, и даже до того заражаются к ним пристрастием, что не токмо в языке своем никогда не упражняются, не токмо не стыдятся не знать оного, но еще многие из них сим постыднейшим из всех невежеством, как бы некоторым украшающим их достоинством, хвастают и величаются?
Думаю, это некоторым образом похоже на то, что иногда нет-нет да и пронесется в мыслях о множестве английских словечек, употребляемых в молодежном сленге, а также, местами, о столь уважаемой ими американской культуре (или любой другой, не_русской).
Мало кто оценил идеи Шишкова в то время, да и мы с вами видим, что все необходимые слова язык в себе оставил.
А ненужные постепенно уходят в прошлое. Например, заимствованное слово «оказия» воспринимается уже намного более устаревшим, чем наше (на самом деле более древнее) «случай». «Адюльтер» тоже вряд ли сейчас услышишь, всё больше исконная «измена». Вряд ли кто-то сейчас на полном серьёзе употребит и такие слова как «дебош», «ридикюль», «саквояж», или «вакация» («отпуск»).
В общем, наверное, не стоит быть Шишковыми, но и не стоит слишком уж увлекаться заимствованиями. Всё хорошо в меру, как всегда, а истина посередине.
А вы когда-нибудь видели згу?
Думаю, фразу «ни зги не видно» мы, если и не употребляем активно сами, то точно все знаем с детства.
Первое разочарование нас настигнет, если мы откроем словарь древнерусского языка. Там никакой «зги» нет. Возможно, именно поэтому у нас до сих пор нет точного ответа на данный вопрос, и мы вынуждены разбирать многочисленные версии маститых лингвистов.
Первой версией обычно считается следующая: слово «зга» происходит от «стега», что значит «дорога». Самым известным однокоренным словом «стеги», наверное, является слово для обозначения пути, избранного человеком («стезя»).
Полагают, что слово «стега» раньше выглядело как «стьга». В таком случае её развитие пошло по двум путям: в одном случае «ь» превратилась в «е», и «стьга» стала «стегой», а в другом исчезла, и стала «згой». Второй случай вполне реален, например, когда-то слово «истьба» так же стало «избой».
Тогда выражение «ни зги не видно» приобретает следующий смысл: так темно, что не видно дороги. Логично? Логично.
К тому же, в этимологическом словаре Николая Горяева, изданном в 1896 году, утверждается, что существует диалектный вариант «стеги не видно», вместо «ни зги». Потебня упоминает и белорусский вариант: «сьцегi не вiдно».
Однако не смотря на то, что по фонетическим законам слово «стега» прекрасно превращается в «згу», Д.К. Зеленин в своих «Этимологических заметках» (1903) писал:
Сам Д.К. Зеленин разработал другую версию. Он предполагал, что слово «зга» означает «искра», и приводил в доказательство региональное «згинка» («искорка»), а также редкий глагол «пазгать» (в т.ч. «ярко гореть, пылать»).
Эта версия подтверждается тем, что иногда встречающийся вариант «зги божьей не видно» можно сопоставить с расхожим «свету божьего не видать».
Что же это может быть?
На этот вопрос ответа не было даже у самого русского народа во времена Даля. В его словаре можно встретить множество самых разных объяснений.
Давайте попробуем сопоставить факты, которые выяснили к этому моменту.
Для начала, вспомним, что с точки зрения фонетических законов, слово «стьга» легко превращается в «зга» (если смотреть только на форму слова).
Также вспомним о существовании глагола «пазгать», который значит «сечь», и происходит от «пастьгать», а значит родственен и глаголу «стегать» (коня, например).
Добавим сюда то, что в региональных вариантах существует слово «стёжка» в значении «плеть», и слово «стёг» в значении «палка».
Так что «стегой» вполне могли называть не только дорогу, но и предмет, которым погоняли коня. А если ночная тьма была особенно непроглядной, то даже этот предмет в своей собственной руке было не видно.
Та же логика присутствует и в хорватском выражении «ни прст се пред оком не види» («и пальца перед глазами не видно»). То есть предмет опять же находится на расстоянии вытянутой руки, и даже является рукой.
Такой версии придерживается, в частности, Г.И. Магнер, рекомендую к прочтению его подробную статью.
А вам какая из версий больше нравится?
Секрет «успеха»: взгляд этимологии
И тем не менее, некоторые (опять же мы с вами) не могут спать, пока не выяснят срочные вопросы родства слов, истории языков, и происхождения народов.
Давайте сегодня попробуем поиграть в утилитарность. Может быть, история слова «успех» что-то скажет не только о слове, но и о сути успеха?
Теперь давайте посмотрим, можно ли убрать приставку «у» (то есть приставка ли это). И у нас это получится.
Из «успеть» получается глагол «спеть» того же корня, что значит «созревать». Тоже «идти к успеху» в каком-то смысле.
Давайте обратимся к более древним слоям языка, чтобы ответить на этот вопрос.
Слова «спешить» и «спеть» происходят от праиндоевропейского корня *speh. Чтобы восстановить его первоначальную семантику, лингвистам пришлось проанализировать огромное количество его потомков. Среди них:
Карта: кладбище в языках Европы
Для многих культур характерна иносказательность в отношении смерти.
Английское слово заимствовано из старофранцузского cimitiere, из средневек. латинского cimitērium, из позднелатинского coemētērium. Источник — древнегреческое κοιμητήριον (koimētḗrion) κοιμάω (koimáō, “ложиться спать, засыпать”) т.е. место для сна, усыпальница; Украинское цвинтар — полонизм, а старопольское cmyntarz восходит к тому же латинскому слову. Словенское pokopališče, вероятно, «место закапывания». Friedhof от древневерхненемецкого frīthof.
Английское graveyard (churchyard) — скорее кладбище у церкви, что соответствует норвежскому kirkegård, где kirke — «церковь». Албанское слово — производное от varr («захоронение, могила), что родственно английскому earth через праиндоевр. корень *h₁er-. Венгерское temető (заодно и русинского теметов) аккуратно возводят к прафинноугроскому корню *temɜ (“заполнять, наполнять”), но без конкретных объяснений.
Другие словацкие варианты: cmiter, hrobitov. У шведов Финляндии бытует вариант gravgård.
Скотный двор, но не Оруэлл: этимология
Есть некоторые животные, у которых с членами их семей в целом всё понятно (в плане словообразования).
Туда же «гусь», «гусыня» и «гусята».
Про диких вообще молчу, там, по-моему, нет разнообразия в принципе: «волк», «волчица» и «волчата», «лев», «львица» и «львята».
А вот у некоторых домашних животных почему-то каждый член семьи образован от отдельной основы. Давайте подробно разберёмся с самыми крупными представителями домашней фауны.
Например, «бык», «корова» и «телёнок». Как будто и не родственники!
Отец семейства, «бык», называется звукоподражательным словом, от некоего устаревшего глагола вроде «бычать» или «бучать», что имитировало звук гудения.
По этому же принципу и от того же корня названы «пчела» и «букашка». По «пчеле» этого, может быть, сразу и не скажешь, но до падения редуцированных она была «бьчелой», и в те времена родство было заметнее. Потом, когда между звуками «б» и «ч» перестал произноситься краткий гласный, «б» оглушился, ассимилировавшись с «ч», и превратился в «п». Попробуйте произнести «бчела»! Это намного труднее, чем «пчела».
А вот в «быке» и «букашке» между «б» и «ч» до сих пор есть гласная, поэтому «б» остался звонким.
Вот, например, в латыни из *k(e)r получился «cervus» («олень»), то есть дословно «рогатый».
Мы, кстати, потом заимствовали это слово, и у нас получилась «серна».
Из немецкого потом он прилетел и к нам, в виде слова «горн» (речь про музыкальный инструмент, конечно).
Это было про родителей, а вот насчёт «телёнка» всё оказалось несколько сложнее. Я накопала следующее.
И, наконец, «талант» раньше обозначал денежную единицу, и заимствован он от греческого «τᾰ́λαντον» («tálanton»), что в переводе значит «весы», а происходит как раз от того же глагола «ἔτλην» («étlēn»).
«Конь», «лошадь», «кобыла», «жеребёнок».
Но если даже насчёт «кобылы» информация не стопроцентная, насчёт остальных всё ещё туманнее.
Тем не менее кое-что выудить можно.
Например, довольно регулярно пишут, что слово «конь» считается родственником кобылы. Возможно, существовал праславянский вариант *кобнь, потом, видимо, ассимилировавшийся до *комнь, и затем всё это доассимилировалось до слова «конь».
Однако, если устаревшее слово «комонь» в значении «конь» ещё известно, то могло ли оно получиться из того же корня, что и «кобыла», большой вопрос.
Конечно, и «жеребец» происходит от того же корня.
Хотела написать ещё об овечьем семействе, о собачьем и о курином, но и так пост получился гигантским. Если окажется, что это вам интересно, обязательно напишу продолжение.
Этимология дней недели
Как получилось слово «неделя»? Вот такой вот детский вопрос.
А вот слово «неделя» происходит от глагола «делать», а точнее «не делать». И назывался так сначала только первый день семидневного периода, когда не нужно было работать. Так он называется и сегодня в украинском («неділя»), белорусском («нядзеля») и в других славянских языках.
В русском языке этот день начали называть воскресеньем после принятия христианства, и по всей видимости уже после разделения восточно-славянских языков на русский, украинский и белорусский. Большинство статей на эту тему дают XVI либо XVII век, однако единичные случаи такого наименования (например, в Остромировом Евангелии) встречаются уже с XI века.
После того, как «неделю» заменили на «воскресенье», «седмицу» стали называть «неделей». Скорее всего, этот переход связан с тем, что изначально семидневные периоды считали «от недели до недели» (то есть от первого дня одного периода до первого дня следующего), а когда сам этот день стали называть иначе, то весь период перенял на себя название «неделя».
Если судить по Национальному Корпусу Русского Языка, одним из последних в светском тексте упомянул слово «седмица» Татищев в записке Екатерине Первой (1726):
«. иттить в яму есть велик страх, ибо редкая седмица, чтоб где не обрушилось. «
— то есть не проходило и недели без обвала (речь идёт о добыче руды в Швеции).
О том, что и в русском языке «неделей» когда-то называли выходной день, говорит нам название «понедельник», то есть «день после недели», первый день после воскресенья.
Создаётся впечатление, что мы считали дни с понедельника, но, хотя он и был первым, но всё же именно первым после «недели», а сама седмица считалась именно с воскресенья, как и во всём христианском мире.
Это подтверждает «среда», которая происходит от слова «середина». Чтобы среда была в середине недели, считать нужно с воскресенья.
Почему среду не назвали каким-нибудь «третником»? Вероятно, потому же, почему и средний палец так называется, и почему «сердце» названо по слову «середина». Середине (сердцевине) всегда и во всём придавалось большое значение, поэтому и называть предметы следовало в первую очередь по ней, а уж потом, что осталось, по порядку.
Как же первым днем недели стал понедельник?
И только после войны была окончательно возвращена семидневка, а первым днём был назначен понедельник. Последние календари, где в начале стоит воскресенье, были изданы в 1949 году.
Французская «semaine» дословно повторяет нашу «седмицу», потому что происходит от латинского слова «septimanus», от «septem» («семь»).
А в названиях дней недели в этих языках нашли отражение древние языческие традиции:
Мускулатура, подмышки и мыши: этимология
Периодически у почтенной публики возникают вопросы, касающиеся такой интимной части тела, как подмышка.
Во-первых, слитно или раздельно она пишется?
Во-вторых, при чём тут вообще мыши?
Начнём от Адама, то есть с этимологии, и ответим сначала на второй вопрос.
Слово «мышка» (под которой подмышка) действительно происходит от слова «мышь». А ещё от слова мышь происходит слово «мышца» (в древнерусском произносилось как «мышица», а писалось до падения редуцированных «мъшьца»).
Дело в том, что перекатывающиеся под кожей бугорки когда-то напомнили нашим предкам бегающих зверьков, и их назвали мышками. Соответственно, то, что находилось под мышкой, живущей в плече, назвали «подмышкой».
Существительное отвечает на вопрос «что?» и его производные, в этом случае пишем слитно:
чесать (что?) подмышку
гладкие (что?) подмышки
аромат исходит (от чего?) от подмышек
жмёт (в чём?) в подмышках
А наречие отвечает на вопросы «где?», «куда?» и пишется раздельно:
чесать (где?) под мышкой
приятно пахнет (где?) под мышками
сунула пакет (куда?) под мышку
Маасковское произношение: найди его у себя в речи
С точки зрения лингвистики (хотя и не только) наша страна необычайно централизована. Однако центров у неё всегда было два. И если тысячу лет назад это были Киев и Новгород, то в последние столетия, конечно, это Москва и Петербург.
Литературная норма сегодня включает в себя черты и московские, и петербургские.
Давайте посмотрим на черты старомосковского произношения, и, может быть, узнаем в них что-то, что говорят сегодня по всей стране, а может быть и то, что вы слышали крайне редко, и что уже непривычно для уха.
Этот говор сформировался и достиг золотого века во время belle époque, на рубеже веков, и до сих пор поддерживается некоторыми в творческой среде. Однако начал закладываться он ещё в славянском племени кривичей (территория современных Белоруссии и Смоленской области).
Таким образом мы понимаем, что он тяготел к северному произношению.
Московское наречие не токмо для важности столичного города, но и для своей отменной красоты прочим справедливо предпочитается, а особливо выговор буквы «о» без ударения, как «а», много приятнее…
Икание. Не от слова «икáть», а от буквы «и»: москвичи произносили безударную «е» точно так же, как «и». В отличие от Петербуржцев, у которых слова «леса» и «лиса» немного отличались на слух. Сегодня и в Петербурге тяготеют к иканию, но я вот всё ещё слышу разницу. Напишите, как у вас, если вы тоже из Петербурга 🙂
Чт и чн. Не всегда, но часто произносились через «ш»: пустя[шн]ый, було[шн]ая, моло[шн]ый, сливо[шн]ый, огуре[шн]ый, ябло[шн]ый.
Ша/жа/ца. В первом предударном слоге в этих сочетаниях «а» произносилось как «ы»: [Шы]ляпин «Шаляпин», [шы]мпанское «шампанское», [шы]ги «шаги», [жы]ра «жара».
Неужели прямо так и говорили, спросите вы. А вы сейчас скажите, например, «лошадей», «ржаной», «двадцати», «жалеть». Что там получается? 🙂 Остатки старомосковского!
Смягчение [р]. Думаю, все не раз слышали такое исполнение: ве[р’]х, четве[р’]г, це[р’]ковь. Последнее слово у меня так даже некоторые родственники говорили, хотя не москвичи ни разу.
Твёрдые «сь» и «ся». Что всё смягчение да смягчение? Вот отвердение. Думаю, даже в фильмах все слышали такие слова как «боюс», «лечус».
Произношение «це» как «ца». До последнего держалось в словах «танцевать» («танцавать») и «поцелуй» («поцалуй»).
Белеет парус одинокий (-кой)
В тумане моря голубом.
Что ищет он в стране далекой?
Что кинул он в краю родном.
Изучив эти несколько особенностей произношения, можно смело садиться в машину времени, выгружаться где-нибудь на Тверской-Ямской, вступать в конверсации с прохожими, отужинать в ресторане «Яръ» съ шампанскимъ, а апосля, на извозчике отбыть въ театръ, где изъ ложи рассматривать въ лорнетъ хорошенькихъ мадемуазелекъ.
Одеть, надеть и ещё несколько их родственников
Кто никогда не путал в беглой речи глаголы «одеть» и «надеть», пускай бросит первый камень. Правда, бросать не в кого, можно бросить в пустоту, метафорически.
Так уж вышло, что в этих двух словах сошлись противоречивые тенденции.
С одной стороны, они очень похожи, да что там, почти одинаковы: обозначают процесс облачения, и большого смысла разграничивать их, вроде как, нет.
С другой стороны, у них разные приставки, у приставок этих абсолютно разное значение, и если ты один раз осознал это, то скорее всего будешь раздражаться на неверное употребление, что тоже неконструктивно.
Оба слова родственны глаголу «деть», который значит «куда-то что-то помещать». Без приставок мы его чаще употребляем в разговорной речи, выражая недовольство («Да куда ж я телефон-то дел?»). А вот с приставками он существует во множестве ипостасей. И каждая приставка придаёт ему новые значения, добавляющиеся к основному, значению размещения в пространстве.
Бес в них как раз и есть, в мелочах, то есть в приставках.
Есть ещё «поддеть», с семантикой положения снизу, что означает «зацепить с нижней стороны». И «задеть», которое возникло так же, как «зацепить», «затронуть».
Вообще, предлоги и приставки частенько совпадают, поэтому «по полю пойду», «от тебя отойду» и «на тебя надену». Так что если после вашей потенциальной фразы можно добавить «на кого-то», то нужно употреблять глагол «надеть».
А «надеться» мы сказать не можем, если речь не идёт о том, что кого-то казнил Дракула. Да, пожалуй, это единственный прецедент, когда глагол «надеть» можно было употребить про человека.
Почему евреи – жиды
Продолжаю цикл постов об этимологии этнонимов. Сегодня поговорим о слове жид.
Начать следует с того, что в русском языке это слово довольно долго было нейтральным. Только в XVIII-XIX веках оно начинает восприниматься как негативное и постепенно перестаёт употребляться в качестве основного обозначения евреев. Еще в XIX веке название оперы Галеви ‘La Juive’ было переведено как «Жидовка».
В древнерусском слово жидъ было главным обозначением евреев. Пример из Повести временных лет:
моисѣи же събравъ люди жидовьскыꙗ поиде ѿ землѧ егупетъскыꙗ
В части других славянских языков это по-прежнему основное слово. Например, в польском (Żyd), чешском (Žid) и словенском (Žid). Есть, конечно, и нюансы. Так, в польском żyd может использоваться и как оскорбление («скупердяй»).
То, что это слово присутствует во всех трёх группах славянских языков (восточной, западной и южной) даёт основания задуматься о его праславянской древности. Праформу можно восстановить как *židъ (где ž = ж, а ъ – особый гласный).
С романскими языками славяне столкнулись, когда стали заселять Балканы (с VI века). Местное романоязычное население они постепенно ассимилировали (последними были носители далматинского языка аж в XIX веке), заимствовав ряд слов. Некоторые заимствования «сделали карьеру» и от южных славян попали в западно- и восточнославянские языки. Как показывает история слова король, такое было возможно ещё даже в VIII-IX веках.
Итальянское giudeo, как и, например, французское Juif /жўиф/, является потомком латинского Iudaeus /йȳдáэус/ «иудей, еврей» (здесь и далее макрон над гласным обозначает его долготу). Римляне же заимствовали это слово из греческого Ἰουδαῖος /иȳдáйос/ «иудей». Наконец в греческий оно попало непосредственно из иврита: יְהוּדִי /йǝхȳдӣ/ «еврейский, иудейский», יְהוּדָה /йǝхȳдā́/ «Иудея».
По библейской легенде Иудея – это земля Иуды, четвёртого сына Иакова. Происхождение имени также даётся в Библии:
И еще зачала и родила сына, и сказала: теперь-то я восхвалю Господа. Посему нарекла ему имя Иуда. И перестала рождать. (Бытие 29:35)
Польский семитолог Эдвард Липиньский предложил взамен этимологию научную. Он сравнил йǝхȳдā́ с арабским словом وَهْدة /ўахда/ «ущелье, овраг». На первый взгляд сходство невелико. Однако следует помнить, что в иврите начальный ў- перешёл в й-. Приведу несколько примеров:
Далее нужно знать, что в семитских языках смысловую нагрузку в корне несут согласные (чаще всего корни состоят из трёх согласных), а вот для словоизменения и словообразования используются гласные, стоящие между этими согласными. В частности, существует модель образования причастий и прилагательных qatūl (от арабского قَتُول «смертельный»). Как видно из названия, берём трёхсогласный корень C-C-C и вставляем между согласными гласные -а-ȳ-, получая причастие или прилагательное. Например, первый глагол из таблицы выше, יָרַד /йāрад/ «спускаться», даёт нам прилагательное יָרוּד /йāрȳд/ «низкий, плохой». По этой модели, кстати, образовано имя Барух (בָּרוּךְ «благословенный»).
Если у нас есть корень й-х-д, то по этой модели мы получаем формы прилагательного йāхȳд «ущелистый» и йǝхȳдā «ущелистая». В таком случае словосочетание אֶרֶץ יְהוּדָה /’эрэċ йǝхȳдā/ (Второзаконие 34:2) следует понимать не как «земля Иуды», а как «ущелистая земля». Это очень хорошо согласуется с тем, что Иудея – регион гористый.
Поскольку со временем корень й-х-д исчез из языка, слово йǝхȳдā перестало быть прозрачным, его первоначальный смысл забылся, и оно стало уже только именем собственным – Иудея. После этого возникла классическая топонимическая легенда, выводящая название страны от имени мифического прародителя по имени Иуда (в результате это имя вошло в обиход, и его носил самый знаменитый предатель в истории человечества). Аналогичным образом, вопреки легенде, у поляков никогда не было праотца Леха.
Вот по такому маршруту к нам добралось слово жид. Однако после крещения Руси оно пришло к нам из греческого снова. На этот раз книжным путём, через старославянское посредство. Первоначально как июдѣи, затем с большей ориентацией на греческое произношение – иоудѣи (= современное иудей).
Правда, словенцы нас в этом отношении переплюнули. К ним это слово попало трижды. Первый раз как Žid. Второй раз из немецкого – Jud /юд/. В третий раз как čifut /чи́фут/ из сербохорватского Čifut, которое было заимствовано из турецкого Çıfıt /чыфыт/, которое было заимствовано из персидского جهود /джухȳд/, которое было заимствовано из иврита. В словенском эти три слова распределились стилистически. Čifut – это явное оскорбление, Žid в последнее время стало восприниматься как негативно окрашенное и уступать Jud, которое считается более нейтральным. В словенском переводе «Мауса», из которого взята первая картинка в посте, немцы и поляки используют слово Žid, а сами евреи Jud.
Теперь сведём это всё в упрощённую схему:
Boček V. Studie k nejstarším romanismům ve slovanských jazycích. Praha, 2010. S. 113-119.
Ernout A., Meillet A. Dictionnaire étymologique de la langue latine. Paris, 2001. P. 326.
Lipiński E. L’étymologie de «Juda» // Vetus Testamentum, 23 (3), 1973. P. 380–381.
Snoj M. Slovenski etimološki slovar. Ljubljana, 2016. S. 111-112.
Предыдущие посты цикла:
Сноха и сношаться: этимологический комментарий
Попросили меня недавно прокомментировать вот такой пост:
Сразу скажу, что интуиция подвела @vika.dark. Во-первых, всегда надо помнить, что внешне похожие друг на друга слова не обязательно родственны, сходство может быть и случайным (см. отдельный пост об этом). Во-вторых, нельзя рассматривать языковые факты изолированно, системный подход – это наше всё.
Что это значит на практике? Для начала то, что если учёный хочет установить этимологию русского слова, он обязательно проверит, как оно выглядит в древнерусском и в диалектах, а также то, есть ли у этого слова родственники в других славянских языках.
Сразу выясняется, что в древнейших русских памятниках мы находим форму снъха. Например, в надписи №307 (1170-1180 гг.) из киевского Софийского собора:
Напомню, что буква ъ в раннем древнерусском в отличие от современного русского обозначала особый гласный звук, который в одних позициях исчез, а в других перешёл в о. Например, сънъ > сон, мъхъ > мох.
Теперь заглянем в другие славянские языки. Родственники нашей снохи там вполне представлены: словенское snaha, сербохорватское снаха, польское диалектное sneszka /снэшка/ с закономерным отражением *ъ (ср. слвн. mah, схр. мах, пол. mech /мэх/ «мох»). Это даёт нам основания восстанавливать праславянскую форму *snъxa.
На первый взгляд, проблематичны болгарская и чешская формы: снаха и snacha /снáха/ соответственно. Ведь в этих языках мы бы ожидали снъха и snecha /снэха/. Объясняется это тем, что в обоих языках это заимствования из сербохорватского. В болгарских диалектах мы находим закономерное снъха, а в чешский snacha попало лишь в XIX веке, когда будители чешского народа активно тянули лексику из других славянских языков (о заимствованиях из русского я делал отдельный пост).
Уже на этом этапе мы можем попрощаться с мыслью о родстве снохи и сношать. Первое – потомок праславянского *snъxa. Второе явно родственно носить (праславянское *nositi), на что напрямую указывает глагол сноситься «входить в сношения, переговоры, устанавливать связь», и законы историческое фонетики не позволяют считать сноху и сношать родственными.
Также я должен напомнить, что «сексуальное» значение у сношаться и сношения – вещь поздняя, совсем недавняя. Первоначально сношение – это «связь, общение», чаще всего дипломатическое. Первые примеры известны с XVIII века:
И, едучи Полшею, чтоб король ни с кем сношения с поляками не имел, також бы полякам обид никаких не чинил и все потребное покупали б от поляков за свои деньги. [А. М. Макаров (ред.). Гистория Свейской войны (Поденная записка Петра Великого) (1698-1721)]
Хотя так знатной город Оренбург строить начат, токмо без всякого архитектурнаго порядка, того ради сим императорской Академии наук почтенно представляю, чтоб химика по сношению с Медицинскою коллегиею, живописца и архитектора искусных благоволила приискать, а между тем хороших на немецком языке архитектурных книг, купя, прислать. [В. Н. Татищев. Письмо в Академию наук (1737)]
И всего каких-то сто лет назад М.М. Бахтин употреблял слово сношаться безо всякого сексуального подтекста:
Ибо наружность должна обымать и содержать в себе и завершать целое души ― единой эмоционально-волевой познавательно-этической установки моей в мире, ― эту функцию несет наружность для меня только в другом: почувствовать себя самого в своей наружности, объятым и выраженным ею, я не могу, мои эмоционально-волевые реакции прикреплены к предметам и не сношаются во внешне законченный образ меня самого. [М. М. Бахтин. Автор и герой в эстетической деятельности (1920-1924)]
Но вернёмся к снохе. Какова этимология праславянской формы *snъxa? Идём тем же путём: проверим, есть ли родственные слова в других индоевропейских языках. И они есть: санскритское snuṣā́ /снушáа/, латинское nurus, древнегреческое νυός /нюóс/, армянское устаревшее նու /ну/, немецкое устаревшее Schnur /шнур/ и другие. На первый взгляд они на нашу сноху не очень похожи, но здесь опять же надо знать законы исторической фонетики.
Так, нам известно, что праславянский звук *ъ продолжает более старый *u, а *x – из *s в определённых условиях. Это значит, что в раннем праславянском наш корень звучал как *snus-.
Во многих словах, в которых древние произносили s, позже стали произносить r: foedesum – foederum «союзов», plusima – plurima «величайшая», meliosem – meliorem «лучшего», asenam – arenam «песок».
Это значит, что nurus вполне может быть из *nusus. Идём дальше. Звук s- исчезал в латыни и греческом в начале слова перед рядом согласных, включая n. Пара примеров:
Получается, что мы можем продолжить ряд: nurus *snъxa > сноха. И лишь распад традиционной модели семьи привёл к тому, что это слово постепенно стало уходить из нашего обихода. По сравнению с этой древностью слово сношаться появилось будто вчера.
Реконструкция праиндоевропейских терминов родства (Mallory J.P., Adams D.Q. The Oxford Introduction to Proto-Indo-European and the Indo-European World. Oxford, 2006. P. 217):
Но можно ли пойти дальше, и найти дальнейшую этимологию праиндоевропейского *snusós? С этим уже сложнее: родственников этого слова на более глубоком уровне мы не знаем. Было сделано несколько попыток связать его с другими праиндоевропейскими корнями, но они скорее гадательны. Наиболее любопытных отсылаю к следующим источникам:
Трубачёв О.Н. История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя. М., 2009. С. 131-133.
Wodtko D.S., Irslinger B., Schneider C. Nomina im Indogermanischen Lexikon. Heidelberg, 2008. S. 625-626.
1. Сноха и сношать никак не родственны. Сходство случайно.
2. На самом деле русское слово сноха является потомком праславянского *snъxa (ъ – особый гласный), а то – праиндоевропейского *snusós.
3. Сношаться и сноситься образованы от носить. Первоначально эти глаголы не имели «сексуального» значения, его они приобрели сравнительно недавно.
Но что же делать человеку, который просто размышлял об этимологии того или иного слова, и его внезапно осенило? Во-первых, помнить об эффекте Даннинга-Крюгера. Во-вторых, осознавать, что уже двести лет специально обученные люди в поте лица двигают вперёд индоевропейскую и славянскую этимологию. Поэтому пришедшую вам в голову идею следует сверить, скажем, со словарём Фасмера. Сошлось? Отлично! Не сошлось? Ничего страшного, этимология – это не столь лёгкое занятие, как кажется на первый взгляд.