Антисемитская литература что это
Антисемитская литература что это
В середине 80-ых давешнего века у меня появились клиенты, о которых можно было только мечтать. Я помогал им в формировании личных библиотек. Как правило, пользовались спросом книги по истории и искусству, роскошные иллюстрированные издания и проч.
Но были товарищи, для которых я собирал книги только на одну конкретную тему. Самыми востребованными были труды по эзотерике, оккультизму, магии и прочим «волшебствам». До революции таких книг выходило великое множество. Видимо, любой организм в предсмертной агонии обращается к магии, как к последней надежде.
Я хочу рассказать здесь об уникальных антисемитских книгах, которые мне довелось собирать в те годы.
Заказчиком этих книг неожиданно оказался мой довольно близкий приятель Миша Р. Это был энергичный пузатый человек, всегда обвешанный золотыми цепями. Миша родился и вырос в Баку, где с раннего детства он начал покупать и продавать всё, что только ему попадалось. Позже он с прозвищем «Скупщик» переехал в Москву и стал специализироваться на золоте, бриллиантах и прочих «цацках». Всеядность не оставляла его никогда: он был одним из первых, кто ангажировал Леонида Володарского переводить видеофильмы, он был на свою беду последним, кто видел живым известного французского коллекционера антиквариата Гарига Басмаджяна, загадочно пропавшего в 1989 году. Из-за этого случая беднягу Мишу Скупщика много лет таскали на допросы, чем серьезно подорвали его здоровье. В начале 2000-ых он связался с какой-то чеченской ОПГ, ими и был в итоге убит.
Антикварные антисемитские книги всегда были крайне редкими, поскольку синагоги скупали их по выходу и сразу уничтожали. Раввины не знали еще об «эффекте Стрейзанд» и не понимали, что лишь провоцируют своими действиями интерес к антисемитской литературе. Шантаж и вымогательство самый древний в мире бизнес. Действия синагог привели к появлению многих писателей и издателей, которые с восторгом принялись сочинять и издавать совершенно однообразные антисемитские книги, рассчитывая на гарантированного покупателя в лице раввинов.
За несколько лет мне удалось собрать значительную и безусловно уникальную библиотеку по антисемитизму для Миши Скупщика. Судьба этой библиотеки мне неизвестна. Лишних вопросов я не задавал.
В этом многотомнике есть абсолютно всё, что может считаться хоть сколько антисемитизмом и много более того. Все оригинальные публикации по антисемитизму были в полной мере отражены в этом беспримерном труде. Множество плагиаторов, имена которых не стоят упоминания, черпали материал для своих сочинений из этого бездонного колодца.
Что касается самого Ипполита Иосифовича, то, разумеется, и он баловался, вульгарным шантажом: «Темой кандидатской диссертации в Академии Лютостанский выбрал «Вопрос об употреблении евреями-сектаторами христианской крови для религиозных целей». Узнав тему кандидатского сочинения, его друзья-евреи устроили Лютостанскому встречу с московским раввином З. Минором, который будто бы уговорил Лютостанского не подавать в Академию диссертацию на такую тему, пообещав за это выплатить компенсацию в пятьсот рублей. Тем не менее, в 1876 году Лютостанский опубликовал эту диссертацию». Надо отметить: «друзья евреи» всегда были готовы ему помочь.
Или: «к началу 1900-х автор вновь появился в Петербурге. Он вновь направился к раввину Драбкину и заявил, что намерен переиздать свою книгу «Талмуд и евреи».
Лютостанский не раз переворачивался: «он принял решение покаяться перед евреями и написать опровержение на собственные труды. Покаянная работа называлась «Употребляют ли евреи христианскую кровь?». Её расширенный вариант был опубликован Санкт-Петербургским раввином Авраамом Драбкиным в 1882г.» Позже сам Лютостанский писал: «и апостол Петр, несмотря на свою любовь к Иисусу Христу, трижды отрекался от него».
Критики намекали на корыстолюбие весьма прозрачно: «историк В. С. Брачев обратил внимание на то, что у Лютостанского явно нашлись сильные финансовые покровители — его старая работа «Об употреблении евреями христианской крови для религиозных целей» в двух томах выдержала в начале XX века целых три издания, что нельзя объяснить исключительно читательским успехом».
Тем не менее, Лютостанский со всем пылом и жаром неукротимой души своей посвятил лучшие годы жизни бессмертной работе «Талмуд и евреи». Это поразительно эмоциональная и искренняя работа – настоящий крик души. Но нельзя не отметить иную и весьма странную сторону этого труда, которую выгодней изобразить читателю примерами.
Все издания многотомника «Талмуд и евреи» были неплохо иллюстрированы. На одной из иллюстраций изображен олень с подписью: «Жиды также пархаты и рогаты, как этот олень». Странный пример: почему олень, а не змея, жаба или кровосос типа вши, клопа и проч.? Олень у православных — это символ, ассоциирующийся с Солнцем, светом, чистотой, возрождением, созиданием и духовностью. Известно, что Деда Мороза (и всех его иностранных аналогов) возят именно олени. Лютостанский с его блестящей эрудицией не мог этого не знать.
Этот пример с оленем очень типичен не только для трудов Лютостанского, но и для всяких антисемитских работ вообще. Всегда присутствует скрытая двойственность: злобная ненависть и восхищение, презрение и восхваление, отборная ругань и скрытая зависть.
Еще пример из Лютостанского и на первый взгляд с однозначным смыслом: «В этот вечер графиня Безобразова, как обычно отправилась в церковь на Вечерню. Графиня была набожна и старалась не пропускать вечернюю службу. Часть пути ее лежала вдоль железной дороги рядом с заброшенными пакгаузами и сараями. Смеркалось. Неожиданно на графиню напали два пейсатых жида в шляпах и черных лапсердаках. Они попытались изнасиловать графиню, но та оказала им достойный отпор. Вдруг вдали послышался шум приближающегося поезда. Жиды схватили графиню и положили ее силком ногами на рельсы. После того, как поезд отрезал графине ноги, она потеряла способность к сопротивлению. Проклятые жиды изнасиловали графиню и убежали. Она же с трудом доползла до ближайшего жилья и умирая, успела рассказать эту чудовищную историю, нашедшим ее людям».
Однако опять два смысловых уровня: один на поверхности – для простодушных умов: ужас, ужас; другой – для людей разумных: нелепая фантасмагория.
Что касается потребления крови евреями в ритуальных целях, то Лютостанский приводит подробный технологический рисунок устройства под названием «Ворели» для извлечения максимального количества крови из младенцев. Наглядность всегда убедительна.
Закончу обзор выдающегося произведения «Талмуд и евреи» цитированием слов самого Лютостанского, коими он завершил свой многотомный труд: «следует отрубив евреям головы ночью, поставить другие, в которых не было бы ни одной еврейской идеи; а единственное средство оградить себя от них – это, завоевав снова Обетованную землю, послать их туда». Странный пассаж – ибо то, к чему призывает автор есть голимый сионизм. И так постоянно: идеи перевертыши, многослойность смыслов, а порой антисемитизм и сионизм настолько сплавляются вместе, что и не отличишь, что есть что.
Нилус Сергей Александрович (1862-1929) не автор, а публикатор «Протоколов сионских мудрецов». Как без него и об антисемитизме? В 1903 году во 2-ом издании книги «Великое в малом» впервые были вставлены «Протоколы сионских мудрецов», до сих пор соблазняющие «малых сих».
Конспирология вообще сильная идея. Обычному человеку невыносимо жить в мире хаоса, в мире, где правит случайность, где у человека есть свобода воли и ответственность за свой выбор. Слепое упование на божественный промысел не отменяет нежелательного развития событий, поскольку в монотеизме свобода выбора декларирована. Другое дело, если есть всемирное тайное правительство, которое правит миром и нивелирует таким образом последствия выбора каждого конкретного человека. В условиях детерминизма жизнь становится лучше и веселей, что точно было подмечено тов. Сталиным И.В. с его обычным юморком.
«Протоколы» — это сборник речей, якобы произнесенных участниками тайного мирового конгресса жидомасонов, в которых они опрометчиво раскрыли секретные пути достижения мирового господства.
Главной причиной появления «Протоколов» практически все исследователи считают пиар компанию против тогдашнего председателя Комитета (позже Совета) министров Сергея Витте. Программа достижения евреями экономической гегемонии в мире удивительно совпадала с основными тезисами экономической программы Сергея Витте – «дедушки русской индустриализации». Реформы Витте, тем самым представлялись его политическими врагами частью жидомасонского заговора. Ничто не ново под Луной.
Есть и другие гипотезы: «В 1921 г. «Таймс» поместила передовую статью, в которой сообщила, что «Протоколы» — это плагиат малоизвестного памфлета середины XIX века, направленного против Наполеона III. Памфлет назывался «Диалог в аду между Монтескьё и Макиавелли», его автором был французский адвокат и сатирик Морис Жоли. Текстуальные совпадения «Протоколов» с «Диалогом» настолько велики, что факт плагиата совершенно очевиден». По мнению Умберто Эко памфлет Мориса Жоли, в свою очередь, содержит заимствования из романов того же Эжена Сю.
Принимать серьезно или нет эту инструкцию по достижению мирового господства иезуитами или евреями – воля каждого. Я лично, после прочтения этой книги, решил, что имею полное право представляться членом всемирного тайного жидомасонского правительства. Посему спешу сообщить, что я правлю миром по четвергам с 12 до 18. Желающие могут обращаться, но исключительно по глобальным общемировым вопросам.
Шмаков Алексей Семёнович (1852-1916) Один из руководителей Русской монархической партии, черносотенец, гражданский истец по нашумевшему делу Бейлиса. Автор монументального исследования «Международное тайное правительство» (1912), которое представляет собой компиляцию в основном из «исследований» Лютостанского с массой других «исследований» многочисленных «исследователей».
Даль Владимир Иванович (1801-1872). Автор непревзойдённого по объёму «Толкового словаря живого великорусского языка», на составление которого ушло 53 года. (3-е и 4-ое издания словаря содержат всю русскую обсценную лексику).
В 1844 году по приказу министра внутренних дел Российской империи была издана книга в количестве 10 экземпляров (для служебного пользования) «Разыскание об убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их».
Внимательно изучив все материалы, относящиеся к этой книге, с удивлением вынужден констатировать факт, что скорее всего я единственный человек, на самом деле читавший ее.
«Она напечатана в самом ограниченном количестве экземпляров, которые раздавались весьма немногим служебным лицам. В «Русских книжных редкостях», изданных Н. Березиным, М. 1903 года, № 77, напечатано: «эта книжка редчайшая» и на экземпляре этой книжки, им виденном, была следующая современная изданию ее надпись: «печатать десять экземпляров».
Некий «исследователь мистического сектантства» Александр Панченко сообщает в Википедии: «по своему содержанию книга не представляет существенного интереса, так как является всего лишь рефератом, составленным по материалам нескольких десятков польских и немецких антисемитских изданий XVII—XIX веков».
Остается необъяснимым, почему написание такого реферата из архива МВД не поручили, например, коллежскому регистратору – это же чисто механическая работа. Нет, не просто так министр МВД граф Перовский поручил чиновнику особых поручений Далю составить вышеозначенный «всего лишь реферат».
Довольно часто встречается следующий текст неизвестного автора: «В 1841 году Владимир Иванович Даль начал работать в МВД Российской империи чиновником особых поручений при министре Л. А. Перовском. Рост жидовских ритуальных убийств в западной части России весьма обеспокоил и руководителя МВД графа Перовского и императора Николая Первого. Требовалось в этой теме подробно разобраться. Вот тогда министр Перовский, зная добросовестность и честность Даля (они раньше вместе работали в Оренбурге), и поручил ему исследовать эту тему и написать подробный отчёт для МВД, Сената и императора. Даль получил доступ ко всем архивам МВД о ритуальных убийствах и успел познакомиться со многими важными секретными документами, которых ныне уже нет. В 1862 г. большой пожар уничтожил много ценных бумаг МВД».
А теперь мой рассказ. Более трети века назад я кинул клич в своем сообществе книжников, что собираю «антисемитские» книги. И в один прекрасный день Гена Щучкин предложил мне книгу «Разыскание об убиении евреями…».
Щучкин, давно приказавший всем нам долго жить, был странным типом. Он был высок, худощав и неплохо знал старую книгу. Однако у него была одна странная причуда: когда он напивался, то старался перевернуть стол со всем, что на нем стояло, на товарищей, сидящих напротив него. Все это знали и старались за ним уследить. Я был однажды свидетелем этого перфоманса с тяжелыми последствиями для содержимого карманов присутствующих.
Я купил у Щучкина эту книгу, прочел ее и продал Мише Скупщику. Я был тоже введен в заблуждение названием этой книги, а уж когда прочел текст, написанный рукой Бартенева, то был совсем заинтригован.
«Рѣдчайшая книга. Извѣстно, что эта книжка находится только в Библіотекѣ А. Б. Лобанова-Ростовскаго. В. Остроглазовъ. 1906. X. 3», а также там имеется надпись чёрным карандашом: «Куплена сія книга у Петра Ивановича Бартенева, который продалъ её мне по моимъ усиленнымъ просьбамъ. Книга эта была подарена Бартеневу Далемъ. В. Остроглазовъ. 1906. X. 3». На вплетённом перед заглавием листке написано чернилами: «Книжка эта написана В. И. Далемъ, по порученію Л. А. Перовскаго, по бумагамъ министерства внутр. дѣл (въ 1862 г. истребленнымъ въ большой пожаръ) и отпечатана чуть-ли не въ 10 только экземплярахъ. Возвратившись осенью 1869 г. изъ первой моей поѣздки в Одессу, я передавалъ В. И. Далю объ ужасах Еврейскаго усиленія въ тамошнемъ краѣ, сообщенных мнѣ там архіеписк. Димитріемъ. По соглашенію съ Далемъ, вздумалъ я перепечатать эту книжку в Русском Архивѣ съ моимъ предисловіемъ. Шло печатаніе ея въ типографіи Мамонтова, какъ оттуда пришли мнѣ объявить, что еврей-наборщикъ похитилъ нѣсколько листковъ и скрылся изъ Москвы. А. И. Мамонтовъ нарочно ѣздил въ Петербургъ, чтобы достать похищенное по другому экземпляру, но не могъ найти онаго. Позднѣе я списалъ похищенное изъ экз. князя А. Б. Лобанова-Ростовскаго. Петръ Бартеневъ».
На вшитых после заглавия почтовых листках бумаги рукой В. М. Остроглазова написано «Эта книжка чрезвычайно рѣдкая».
Вот так триллер! Наш старый знакомец Лютостанский в своей книге «Об употреблении евреями христианской крови для религиозных целей» (СПб., 1880. Часть 2. С. 32) описал этот случай в обычной своей манере: «Книгу разрезали на части, а когда приступили набирать, тогда жид, бывший наборщиком в типографии, дал знать своему кагалу и, по общему совету, тот же наборщик ночью выбил стекло в типографии, влез туда, рассыпал весь набранный шрифт, находившуюся там часть разрезанных листов сочинения Даля хапнул и канул в неизвестность, как и постоянно делается у жидов. Полиция разыскивала в обеих столицах, — но все напрасно. Затем печатание прекратилось».
Сохранились лишь восемь печатных страниц из «Русского Архива», издания 1870 года, на которых перепечатаны первые страницы из книги.
Прошло немало времени, пока сам основатель и издатель журнала «Русский архив», зачинатель пушкинистики Петр Иванович Бартенев собственноручно списал похищенное из экземпляра князя А. Б. Лобанова-Ростовского. Приведу лишь одну деталь, которая позволит понять значимость этого человека в культуре России: «Познакомившись в 1864 году с Л. Н. Толстым, Бартенев консультировал писателя по историческим вопросам во время написания романа «Война и мир».
Согласно электронному каталогу Научной библиотеки МГУ, в отделе редких книг и рукописей библиотеки, в архивном фонде № 33 хранится коллекция В. М. Остроглазова из 281 одной единицы хранения, однако самая ранняя книга — 1849 года».
Признаюсь книга «Разыскание об убиении. » меня не разочаровала. Именно благодаря добросовестности и честности автора. В заключительной части своего труда сам Владимир Иванович Даль пишет: «Наш просвещенный, человеколюбивый век, славящийся терпимостью, изгнавший пытку, костер и всякое преследование за веру — вооружился также неверием против подобного страшного обвинения жидов и с негодованием отвергает всякую возможность такого изуверства».
Вынужден добавить, что наш, толерантный век, славящийся размытием границ всяких норм, готов верить в любой навет, в любую фантазию и в любой вымысел, если их только поддержат средства массовой информации.
Закончу традиционно – древним еврейским анекдотом:
Встречаются два еврея:
— Мойша, что я слышал? Ты читаешь антисемитскую литературу? Зачем тебе это сдалось?
— Ой, Фима! Почитал я нашу, еврейскую литературу. Сплошной депрессняк: нас все гнали, убивали, мучили, резали. Аж тошно. А почитал антисемитскую литературу – и что ты думаешь? Мы, оказывается всем заправляем, всех расставляем на важные посты, всех купили и правим миром. Сплошной позитив!
Антисемитизм интеллектуалов: как Вольтер, Вагнер, Достоевский и другие предавались предрассудкам эпохи
После массового уничтожения евреев, рома (цыган) и гомосексуалов нацистским рейхом в 1933–1945 годах антисемитизм стал одним из общемировых символов зла и пополнил список, казалось бы, категорически неприемлемых в современном обществе явлений. Но так было не всегда и не везде. Как до этих событий, так и в ряде случаев после, нетерпимость к евреям проявляла не только «необразованная и шовинистическая толпа» — антисемитизм был в разной степени рационализируемым убеждением многих интеллектуалов.
В эпоху Античности и в Средние века процветал главным образом не антисемитизм, но юдофобия — одна из форм межрелигиозной ненависти, направленной в данном случае на представителей иудейского вероисповедания и заканчивающейся со сменой веры.
Теологические доктрины допускали существование иудаизма на христианских землях (в отличие от всех прочих вер и ересей, которые подлежали искоренению). Однако, разумеется, равноправие здесь было невозможно — напротив, положение вечно гонимых иудеев символизировало отвержение ими Иисуса и истинность христианства.
В позднем Средневековье к религиозной ненависти добавилась профессиональная: во многих европейских странах постоянно изгоняемые евреи, которым также было запрещено заниматься большинством видов искусств и ремесел, оказались связаны с финансовыми операциями — от самых мелких до наиболее крупных. Неприязнь к ростовщикам, идущая как от страдавших от долгов бедняков, так и от конкурировавшей с евреями буржуазии, породила еще одну форму ненависти.
Однако уже в позднем Средневековье возникает ксенофобия особого рода — антисемитизм расовый, «по крови», при котором никакая перемена веры или профессии не спасала еврея и не избавляла его от проклятой Богом природы.
Все началось в Испании — стране, некогда представлявшей собой наиболее сложное общество Европы, где сосуществовали иудаизм, ислам и христианство. Важнейший центр средневековой еврейской культуры стал местом, где были приняты первые расовые законы в истории, очищавшие «истинно испанскую знать» от проникновения в нее «нечистокровного» элемента.
Подобные декреты вступили в силу в 1449 году после восстания «потомственных христиан» в Толедо: многие ремесленные корпорации запретили тогда принимать новообращенных евреев и их потомков в свои ряды, а иные города — и селиться им на своей территории.
Силу всеобщего закона ограничения для бывших иудеев получили в 1536 году, через несколько десятилетий после произошедшего в 1492-м изгнания евреев из Испании.
Поддержка этих постановлений была столь велика, что доминиканца Игнасио Балтанаса, написавшего книгу в защиту новообращенных и их потомков и указавшего на равенство всех христиан, а также на важнейшую роль, которую сыграли многие бывшие иудеи в испанской истории, — приговорили в 1563 году к пожизненному заключению. Лишь создатель ордена иезуитов Игнатий Лойола и его соратники на протяжении нескольких десятилетий (вплоть до 1592 года) позволяли себе демонстративно игнорировать расовые законы испанской монархии.
Потомки крещеных евреев к середине XVI столетия составляли 4–5 % населения страны, они были зажиточной и образованной группой, тесно связанной с высшей аристократией, однако из-за их происхождения все социальные лифты для таких людей были полностью закрыты.
Широко распространилась практика получения «справок о чистоте крови» и, наоборот, изготовления поддельных документов, доказывающих наличие в роду предков презираемой расы, для дискредитации противников. Представители специальной профессии linajudo коллекционировали информацию о родословных, чтобы затем использовать ее в различных целях.
Такую цитату, иллюстрирующую сложившуюся ситуацию, приводит один из виднейших историков антисемитизма Леон Поляков:
«В Испании, — писал один францисканец в 1586 году, — не так позорно быть богохульником, вором, бродягой, совершать супружеские измены, святотатства, иметь любые другие пороки, как иметь еврейское происхождение, даже если предки обратились в святую католическую веру двести или триста лет назад…»
К XVII–XVIII векам отголоски моды на расовый антисемитизм докатились и до германоязычных земель.
Слово «еврей» в самых неожиданных переносных значениях вошло и в часть немецких наречий.
Так, в Восточной Фрисландии «евреем» стали называть обед без мясного блюда, а в Райнланде — часть позвоночника у свиней.
Фразеологическая копилка немецких диалектов Нового времени пополнилась выражениями в духе «у этой еды вкус мертвого еврея».
Эпоха Просвещения хотя и способствовала достижению сословного и религиозного равноправия, но отнюдь не искоренила антисемитизм — даже в светских и образованных слоях.
Раньше евреев презирали за то, что они Христа не приняли, — теперь же, помимо прочего, иудеи оказались виноваты в том, что они Его (а точнее, христианство) породили. Одним из наиболее ярых сторонников этой точки зрения был крупнейший мыслитель эпохи Просвещения Франсуа-Мари Аруэ Вольтер.
В многочисленных текстах и письмах он не только воспроизводил затасканные шаблоны о ростовщичестве и стремлении к обогащению (в условиях постоянных запретов на профессии и изгнаний финансовые операции были для евреев одной из немногих доступных форм заработка), но и приводил новые «доводы», сформировавшие основу антисемитских мифов Нового времени.
Он утверждал, что евреи, будучи не европейцами, но азиатами, никогда не станут равными «белым людям».
«Вы — считающие животные, попробуйте быть думающими» — такой «рекомендацией» Вольтер завершает статью «Евреи» в своем «Философском словаре», где упоминает многочисленные человеческие жертвоприношения, совершаемые ветхозаветными иудеями.
А современным ему представителям этого народа французский классик советует стать незаметными, подобно парсам-зороастрийцам тогдашних Индии и Ирана.
В других текстах он объявляет евреев «заядлыми плагиаторами», утверждая, что нет ни единой страницы в их книгах, которая не была бы украдена, например, у Гомера. Вольтер отождествляет интеллектуальную деятельность иудеев с работой старьевщика (еще одна разрешенная европейским евреям профессия), продающего как новые уже давно известные да подлатанные идеи.
Антиеврейская риторика Вольтера формально сводится главным образом к критике Ветхого Завета, но раз за разом принимает выражено расистский характер и имеет значительно более глубокий смысл, нежели стандартные предрассудки эпохи.
Конечно, французское Просвещение многолико, и если Вольтер был главным антисемитом движения, то Дени Дидро и — в особенности — Жан-Жак Руссо выступали скорее на стороне немногочисленного угнетенного меньшинства, которое составляли европейские евреи тех времен.
Руссо, в частности, утверждал, что необходимо выслушивать иудейские аргументы против христианства, а ознакомиться с ними до конца невозможно, пока евреи не получат равного с христианами общественного положения и не будут чувствовать себя в безопасности, защищая свою религию.
Немецкий просветитель Готхольд Лессинг, автор пьес «Евреи» (1749) и «Натан Мудрый» (1779), первым из крупных деятелей Европы выступил с филосемитских позиций. Ставший же прототипом Натана берлинский еврейский философ и друг Лессинга Мозес Мендельсон был одним из наиболее популярных германоязычных мыслителей своего времени.
Радикальную неприязнь к еврейству испытывал немецкий мыслитель-классик и основатель местного философского национализма Иоганн Готлиб Фихте.
«Чтобы защититься от них, я вижу только одно средство: завоевать для них их землю обетованную и выслать туда их всех», — писал он в одном из своих первых крупных трудов, опубликованном в 1793 году.
Фихте заявляет, что предоставление евреям гражданских прав (при этом он признавал за ними права человека и право на исповедание иудаизма) может нанести колоссальный вред, поскольку они, по его словам, будут образовывать «государство в государстве», разрушающее единство нации. Более того, философ утверждал, что «предоставить им гражданские права возможно лишь при одном условии: в одну ночь отрубить им всем голову и приставить другую, в которой не будет ни одной иудейской идеи».
Радикальную критику иудаизма и последовательный отказ в сочувствии дискриминируемым евреям мы находим и во многих других его сочинениях. Подобная система взглядов в сочетании с романтическим национализмом и уверенностью в том, что лишь его единоплеменные соотечественники являются носителями и собирателями истинного христианства, впоследствии сделала Фихте одним из важнейших персонажей нацистского пантеона «великих немцев».
Несмотря на это, в 1812 году Фихте добровольно прерывает собственную академическую карьеру и уходит с поста ректора и профессора философии Берлинского университета Гумбольдта в знак протеста против безразличия своих коллег, отказавшихся защитить студента-еврея от унижений. А одним из важнейших мыслителей-предшественников Иоганн Фихте считал своего старшего современника немецко-еврейского философа Соломона Маймона.
Эмансипация и ассимиляция евреев, становившиеся всё более и более заметными в культурной, экономической и общественной жизни Западной Европы, порождали и новые формы ненависти.
Деятели французского левого движения первой половины XIX века: социалист Шарль Фурье, анархист Пьер-Жозеф Прудон — ненавидели «жидов», отождествляя еврейство с духом капитализма.
При этом Прудон в своих текстах доходил и до повторяющих нацистские призывов к изгнанию или полному уничтожению народа. Борясь с «оккупацией Франции иностранцами», он убеждал соотечественников вернуться в первоначальное, естественное состояние.
Был близок по своим взглядам к Прудону и Фурье и первый крупный представитель коллективистского анархизма Михаил Бакунин. Лишь последующее широкое участие евреев в левом движении (связанное в том числе и с массовой эмиграцией из Восточной Европы обездоленного еврейского пролетариата) позволило преодолеть изначальный антисемитский крен, характерный для этого политического течения.
Одним из представителей правого крыла, чья ненависть к евреям стала хрестоматийной, был немецкий композитор и идеолог романтического национализма Рихард Вагнер. В своей вышедшей в 1850 году и переизданной в 1869-м статье «Еврейство в музыке» он писал:
«…вся европейская цивилизация и ее искусство остались чуждыми для евреев: они не принимали никакого участия в их образовании и развитии, но лишенные отечества, только издали присматривались к ним. На нашем языке и в нашем искусстве еврей может только повторять, подражать, но создавать изящные произведения, творить — он не в состоянии.
Насколько чужды нам евреи, можно судить из того, что сам язык евреев противен нам. Особенности семитической речи, особенное упрямство ее природы не изгладилось даже под воздействием на нее двухтысячелетнего культурного общения евреев с европейскими народами.
Само звуковыражение, чуждое нам, резко поражает наш слух; также неприятно действует на нас незнакомая конструкция оборотов, благодаря которым еврейская речь приобретает характер невыразимо перепутанной болтовни…
Становитесь же не стесняясь, — скажем мы евреям, — на правильный путь, так как самоуничтожение спасет вас!
Тогда мы будем согласны и, в известном смысле, неразличимы! Но помните, что только это одно может быть вашим спасением от лежащего на вас проклятия, так как спасение Агасфера — в его погибели».
Мелочный и беспокойный еврей Вагнера был полной противоположностью эпическому герою-германцу. Он — представитель «вырожденной» космополитической городской цивилизации, где стирается дух нации, воплощенный для автора «Кольца нибелунга» в романтизированных образах Средневековья. Поэта Генриха Гейне и композитора Феликса Мендельсона Бартольди он называет «бездарными еврейскими противниками».
В одно время с Вагнером писал и крупнейший антисемит русской классической литературы Федор Достоевский.
Большинство его предшественников считало еврейскую тему маргинальной, а у Гоголя в «Тарасе Бульбе» отражены исторические реалии межрелигиозной вражды в украинском обществе XVII столетия.
Достоевский же сделал антисемитизм одним из важнейших элементов своей религиозно-консервативной идеологии. Он утверждал, что дискриминация «жидов» — это лишь способ защиты русских крестьян от «засилья евреев». Участие последних в революционном движении Достоевский описывает следующим образом:
«…жиду весь выигрыш от всякого радикального потрясения и переворота в государстве, потому что сам-то он status in statu [государство в государстве], составляет свою общину, которая никогда не потрясется, а лишь выиграет от всякого ослабления всего того, что не жиды».
Тот факт, что разрыв связей с традиционной иудейской религиозной общиной был одним из первых шагов почти любого революционера еврейского происхождения, Достоевский настойчиво игнорирует.
Он ненавидит многочисленные «жидовские рожи», встречаемые им в Германии, а более всего — ассимилированных космополитичных евреев либеральных взглядов. Все это сочетается с глубокой верой в избранничество русского мессианского «народа-богоносца», делающее православие по Достоевскому прямым конкурентом иудаизма.
Многообразные формы ксенофобии, проявлявшейся со всех сторон политического спектра, как справа, так и слева, помогли сформироваться антисемитизму как отдельной политической идентичности.
В 1880 году трижды вступавший в браки с еврейками немецкий активист и публицист Вильгельм Марр создает «Антисемитскую лигу» для борьбы с «объевреиванием Германии», а «антисемитизм» представляет в качестве «интеллектуального» слова, подчеркивающего системный и цивилизованный характер движения, противопоставляя его традиционной Judenhass («юдофобии»), связанной скорее с религиозными разногласиями, нежели с расовой ненавистью. Марр утверждает, что даже полная ассимиляция не избавит страну от «еврейского духа», а его победа над «немецким» будет означать конец германского народа.
Через полтора десятилетия, в 1894 году, интеллектуальные круги Франции взбудоражило «дело Дрейфуса» — офицера-еврея, обвиненного в государственной измене и приговоренного на основании подложных документов к пожизненной каторге.
Вплоть до полной реабилитации Альфреда Дрейфуса и возвращения его на военную службу в 1906 году важнейшим элементом французской общественной жизни было противостояние про- и антидрейфусовских интеллектуалов и общественных деятелей — дрейфуссаров и антидрейфуссаров. Последние зачастую связывали мнимое «предательство» осужденного с его еврейским происхождением и использовали эту ситуацию для массовой пропаганды антисемитизма.
Дрейфуссарами были Эмиль Золя, Анатоль Франс, Марсель Пруст, Клод Моне. В лагере их противников оказались Жюль Верн, Эдгар Дега, Поль Сезанн…
В России, которую весь конец XIX и начало XX века сотрясали еврейские погромы, страстным дрейфуссаром был Антон Чехов.
«Знаковыми» антисемитствующими интеллектуалами середины XX столетия стали тесно и не очень сотрудничавшие с германскими нацистами и итальянскими фашистами философ Мартин Хайдеггер, писатель Луи-Фердинанд Селин, поэт Эзра Паунд.
Один из наиболее влиятельных мыслителей прошлого века Мартин Хайдеггер считал «мировое еврейство» дегуманизирующей и отчуждающей человека от природной жизни в пользу технологической цивилизации силой. На протяжении краткого периода 1933–1934 годов он был ректором Фрайбургского университета, «пришедшим к власти» на волне проводившейся в стране нацистской политики. Он претендовал и на роль «философа партии», однако, будучи слишком глубоким и абстрактным интеллектуалом, проиграл борьбу расовому теоретику Альфреду Розенбергу. По всей вероятности, это и повлекло его отставку с поста ректора.
На протяжении следующего десятилетия в своих публичных выступлениях Хайдеггер уклонялся от прямой поддержки или критики режима и вплоть до 1945 года оставался членом НСДАП. Дожив до 1976 года, философ никогда не обсуждал и не осуждал ни нацизм, ни Холокост, заявив лишь однажды, что решение занять ректорский пост было самой большой глупостью в его жизни.
Дебаты об отношении Хайдеггера к евреям продолжались на протяжении десятилетий: часть интеллектуалов оправдывала мыслителя, другая считала антисемитизм и связь с нацизмом естественным следствием его философии.
Однако настоящая сенсация грянула в 2014 году — тогда были опубликованы «Черные тетради» — дневники, которые Хайдеггер вел в 1930–1940-х годах. Оказалось, что антисемитские настроения владели им на протяжении всех 1930-х (как, впрочем, и до того, когда он в частной переписке жаловался на «еврейское засилье»). Более того, в них был выдвинут тезис, что Холокост, учиненный нацистами, — это акт самоуничтожения евреев: технология, которую, по мнению философа, они олицетворяли, их и погубила.
Французский литератор Луи-Фердинанд Селин, чьи радикально антисемитские книги 1930-х до сих пор не могут быть изданы во Франции (но недавно вышли в России — их выпустил проект «Опустошитель»), — одна из ключевых фигур в истории мирового авангарда: его труды повлияли на Сэмюэла Беккета, Аллена Гинзберга, Уильяма Берроуза, Жана Жене…
До сих пор непонятно, что послужило поводом для антисемитизма Селина. На сей счет существует масса гипотез, в том числе весьма экстравагантных: возможно, это была «протопанковская» шутка, способ противопоставить себя либерализму; по другой версии, причина — в стремлении избежать новой мировой войны; также есть мнение, что литератор грезил об объединении Европы под германской властью и восстановлении Священной Римской империи Карла Великого.
Характерную речевую манеру Селина лучше всего, пожалуй, характеризует шутка, произнесенная им в феврале 1944 года на приеме в немецком посольстве в Париже.
Поражение Германии во Второй мировой казалось уже неизбежным, так что писатель предположил, что Гитлера подменили еврейским двойником-марионеткой, осознанно ведущим арийскую расу к погибели.
Живший в Италии великий американский поэт-модернист Эзра Паунд не уставал костерить ростовщический дух еврейства как в профашистских радиопередачах времен Второй мировой, так и на страницах своего главного произведения — масштабной поэмы Cantos, охватывающей множество эпох, пространств, времен и содержащей вставки на разных языках мира — от латыни до китайского.
После поражения Италии во Второй мировой Паунда обвинили в государственной измене, но он был признан сумасшедшим и провел многие годы в психиатрической больнице (где и написал значительную часть поэмы). Лишь в 1958 году он смог вернуться на Апеннины. Первым его жестом на итальянской земле стала рука, поднятая в «римском приветствии».
После Холокоста и поражения нацизма во Второй мировой войне в Западной Европе и США антисемитизм стал одним из бесспорных символов зла, безоговорочно «общественно осуждаемым» явлением.
Ситуация в СССР оказалась иной: уничтожение еврейских писателей и фактический запрет национальной культуры в 1948–1949 годах, антисемитская кампания вокруг «дела врачей» в 1953-м и радикальная антиизраильская политика советской власти после 1967 года делали антисемитизм если и не легальным, то легитимным — как в среде диссидентской, так и в (полу)официальной.
Ассоциирующиеся с православием и почвенничеством интеллектуалы, от имперского автора исторических романов Валентина Пикуля до философа А. Ф. Лосева и писателя-диссидента Александра Солженицына, критически оценивали роль обобщаемых ими «евреев» в отечественной истории и не стеснялись открыто выражать свое отношение к ним.
Вышедший в начале 2000-х двухтомный бестселлер Солженицына «200 лет вместе» посвящается главным образом доказательству исторической вины евреев перед русским народом.
Несмотря на формальные различия ксенофобских идей, от которых, как выясняется, не свободен никто, включая и наиболее глубоких интеллектуалов, все они имеют в своей основе и общие черты.
В отношении антисемитизма эту работу провел немецкий философ Теодор Адорно и выделил в своей «Диалектике Просвещения» семь его основных признаков (изложенных здесь в интерпретации Кристиана Фукса).
Возможно, этот краткий список поможет читателю выделять антисемитские идеи — одну из многочисленных форм когнитивных искажений, вызываемых эмоциональной неприязнью к непохожим.