Аня болдырева что случилось
«Бабушка показывала меня за деньги»: как живет молодая россиянка с полностью обгоревшим лицом
Когда Ане Болдыревой было 7 месяцев, она чуть не погибла в пожаре в своем доме. С тех пор ее лицо полностью покрыто рубцами и шрамами. И совершенно неясно, как она бы выглядела без них.
Спокойной жизни у Ани там не было. Другие воспитанники так сильно травили ее за обгоревшее лицо, что в 8-летнем возрасте Болдырева решила прекратить посещать школьный класс. Все время она проводила с малышами из ясельной группы — помогала нянечкам и получала свою порцию любви от тех, чьи сердца и души еще не успели познать жестокость внешнего мира.
А потом Аню забрали домой бабушка и дедушка. Идти в школу ее никто не заставлял — родные наоборот хотели насытить жизнь девочки яркими воспоминаниями!
Читайте также
В середине 2010-х уже повзрослевшая Анна была героиней известного отечественного ток-шоу. Ее история тогда поразила всю страну — а свою помощь предложили пластические хирурги из Америки, которые уже сталкивались с подобным случаем. Дело было за малым — найти средства на перелет. Но, увы, сделать это так и не получилось. У Болдыревой нет денег даже на то, чтобы жить не впроголодь — не говоря уже о возможности уезжать в другую страну.
Всю свою жизнь Анна зарабатывает на хлеб, прося милостыню на улице. Другого пути для себя она просто не видит. Все ее отклики на вакансии заканчиваются вечным «Мы вам перезвоним»: никто не хочет брать на работу девушку с обгоревшим лицом.
Болдыревой удалось смириться со своей особенностью. И даже впустить в свою жизнь любовь!
Она вышла замуж еще в 18 лет. Тогда же россиянка впервые стала мамой.
Увы, счастливая семейная жизнь Анне только снилась. Муж регулярно поднимал на нее руку и не ценил, а затем и вовсе отказался помогать своей маленькой дочери. Оставшись без малейшей финансовой поддержки, Болдыревой пришлось смириться с решением органов опеки и добровольно отдать маленькую дочь в интернат. Девочка провела вдали от матери около года…
К слову, сегодня Анна встретила свою настоящую любовь — односельчанина Алексея, который работает разнорабочим на местной ферме.
«Мне кажется, люди все чаще смотрят не на то, какой человек снаружи, а какой он внутри: на характер, манеру общения, душу. Мой муж говорит, что полюбил меня за то, что у меня красивая душа», — сияет женщина.
История Ани Болдыревой, которая лишилась лица из-за пожара, но надеется на лучшую жизнь
Аня Болдырева обгорела на пожаре, когда была совсем крохой. Ее жизнь была наполнена унижениями, насмешками и жестокостью из-за изуродованного лица. Тем не менее, она нашла в себе силы перешагнуть все и простить обидчиков. Сейчас женщина живет с семьей в деревне Журавка Воронежской области и мечтает о пластической операции.
Ане было всего 7 месяцев, когда их дом охватило пламя. Мать пила, поэтому никто не вытащил ребенка из огня и не попытался спасти. Затем девочка кочевала из приюта в приют, пока ее не забрали дедушка и бабушка.
Сейчас россиянке 30 лет. Женщина вспоминает, что дедушка и бабушка хорошо о ней заботились, но семья жила очень бедно. Бабушка ездила с внучкой по разным городам, показывая ее обгоревшее лицо и собирая таким образом деньги на пропитание.
Аня настолько страдала от своего уродства, что однажды хотела покончить жизнь самоубийством после едких насмешек одноклассников. Дети обзывали ее «монстром», «Франкенштейном» и «безликой».
Девочка мучилась от оскорблений и даже бросила из-за этого школу, закончив всего два класса. Она училась в приютах, и об этом времени у Ани остались хорошие воспоминания. В одном из детских домов директор сидела возле ее кровати по ночам, когда воспитанница заболела ветрянкой.
Однажды Аня увидела девочку с обгоревшим лицом, как у нее. Оказалось, что новую знакомую когда-то ударило током. После этой встречи Аня поняла, что она не одинока со своей проблемой.
Сегодня у женщины есть муж Алексей и 11-летняя дочь Даша. С появлением ребенка Аня научилась любить себя. Они живут очень бедно, но в мире и любви.
В феврале этого года их дом загорелся из-за проблем с электропроводкой. Семья потеряла большую часть имущества. К счастью, никто из них не пострадал.
После пережитых травм Аня Болдырева мечтает о пластической операции. В Москве согласились сделать пластику бесплатно, но нужны деньги на реабилитацию.
Аня не смогла получить высшего образования и устроиться на работу из-за внешности. Семья мечтает переехать из деревни в большой город, чтобы изменить свою жизнь к лучшему.
ПОМОЩЬ ГЕРОИНЕ
Если вы хотите как-то помочь Анне, то связаться с ней можно по почте: annaboldyreva07981@gmail.com
Если вы хотите финансово помочь семье, то можно перевести деньги на карту:
4276 1300 2986 1097 (карта мужа Анны — Алексея Ш)
Тем временем, ирландка с обезображенным лицом обрела свое женское счастье. Жительница Белфаста постоянно страдала от обид и жестоких насмешек после того, как редкая инфекция разрушила в детстве часть ее лица.
А вы знали, что у нас есть Instagram и Telegram?
Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!
«Мне казалось, я одна такая» Россиянка лишилась лица из-за пожара. Она провела жизнь в нищете и ненависти, но не сдалась
Ане Болдыревой 30 лет. Она выросла в сельской местности и сейчас живет в поселке Журавка Воронежской области, неподалеку от границы с Украиной. До Воронежа — 300 километров, до Луганской области — рукой подать. В детстве она сильно обгорела — практически лишилась лица. Из-за этого всю жизнь ее преследовали оскорбления, травля и жестокость, но она нашла в себе силы жить, прощать обидчиков и искать любовь. Когда у Ани появилась надежда на то, что ее мечты вот-вот начнут сбываться, произошла новая трагедия — в феврале 2021 года дотла сгорел ее дом. Теперь она и ее семья ищут помощи. И не только на врачей и операцию, но и на простой минимум вещей — пожар уничтожил все, что у них было. Фотограф Павел Волков встретился с ней и выслушал ее историю.
Местные говорят, что во время конфликта в Донбассе в Журавке были слышны отголоски залпов. В остальном жизнь в этом селе идет примерно так же, как и во многих других: три улицы, почтовое отделение и железнодорожная станция, откуда дважды в день отходит электричка до районного центра.
Небольшой домик за покосившимся забором, две комнатки с низкими потолками, печка, в которой слегка потрескивают дрова. В тесной кухне Даша, дочка Ани, делает уроки. Вода — из колодца, туалет — на улице. Вроде бы все как у всех, но жизнь Ани сложилась совсем не так, как у других жителей глубокой провинции.
Когда Ане было семь месяцев, она чуть не погибла. В доме случился пожар, и у ребенка обгорело практически все лицо. Как загорелся дом, почему никто не вынес из огня детскую кроватку, выяснить тогда так и не смогли. Из скупого рассказа Ани понимаешь, что мать ее злоупотребляла алкоголем.
События раннего детства у Ани практически стерлись из памяти. «Помню себя с момента, как оказалась в интернате, — говорит она. — Лет семь или восемь мне было. Меня тогда забрали от мамы. Она сильно пила. Часто у нас не было никакой еды».
Жизнь в казенном доме тоже не была безоблачной. Аня сдержанно и неохотно отвечает на вопросы — воспоминания ранят ее. «Что тут рассказывать? Обзывали, дразнили. Дети все старались держаться подальше. Некоторые со мной играли, пытались дружить, а другие. Были и те, кто просто брезговали, ужасно относились».
Аня оживляется, когда вспоминает о тех немногих работниках детдома, которых успела полюбить. «Когда я там болела ветрянкой, директор со мной даже ночевала, потому что я очень боялась. Там были специальные изоляторы, и вот директор с нами оставалась до самого утра. Ее звали Любовь Ильинична, до сих пор помню. Даже когда я уже подросла и не жила в детском доме, директор, если встречала меня на улице, всегда подробно расспрашивала: как я, все ли хорошо, не обижает ли кто. Воспитательница и нянечка тоже были хорошими. Но Любовь Ильинична — особенно».
Директор всегда заступалась за Аню, а когда та сильно заболела (Ане диагностировали воспаление почек), выделила интернатовский автобус, чтобы доставить девочку в больницу. Потом ее там навещала.
Но насмешек в жизни Ани было куда больше. Она отучилась всего два класса и бросила школу, по ее словам, как раз из-за травли. Самые приличные прозвища, которые ей давали в школе, — Монстр, Франкенштейн, Девочка без лица. Аня говорит, что сейчас, уже став взрослой, не держит зла на обидчиков.
«Я все понимаю. Детки разными бывают: даже сейчас на улице некоторые показывают на меня пальцем, — рассказывает она. — Я с бывшими одноклассниками как-то особо и не общаюсь. В интернате у меня была одна-единственная подруга. Но что с ней сегодня — не знаю. После того как меня забрала бабушка, мы с ней никогда и не виделись. Телефонов не было тогда».
С подругой, которую вроде бы звали Карина, Аню объединяла общая проблема: она тоже была из неблагополучной семьи.
«Я ведь, когда маленькой была, сначала не понимала, что у меня не так с лицом. Поэтому была со всеми открытой, разговорчивой. Мы с ней сошлись характерами: у нее в семье тоже все было мрачно, поэтому появлялись общие темы. Например, у нее тоже родители пили. Мы одинаково любили спорт, физкультуру, математику. Мы в группе были немного старше остальных. Когда в интернат привезли двух мальчиков, братишек, нам с Кариной поручили их опекать. Этим ребятам было всего по году-два. Мы с подругой их нянчили — кормили, переодевали, мыли, спать укладывали. Я, может, поэтому и сейчас очень люблю малышей».
Из интерната Аню забрали бабушка с дедушкой, они ее и вырастили. О годах, проведенных с ними, Аня вспоминает довольно тепло: «С бабушкой я много городов повидала: в Москве, Краснодаре, Сочи, Новороссийске, Адлере, Волгограде была. Мы не просто ездили как туристы — бабушка меня показывала и денюжку в дороге собирала. Поэтому я сейчас и говорю, что часть моего детства прошла в путешествиях».
Конечно, девочка очень переживала из-за своей внешности. Аня пыталась покончить с собой, говорит, что ненавидела себя за свое лицо. На улице прохожие просто шарахались от нее, оскорбляли. Девушка мечтала о пластической операции, которая могла бы как-то изменить внешность. Но у нее никогда не было возможности не то что получить помощь пластических хирургов, но даже просто поговорить со специалистом о своих проблемах. Психологи и психиатры, которые теоретически могли бы помочь ей принять себя, в той среде, где живет Аня, считаются кем-то из другого мира.
Страх перед людьми был даже сильнее, чем страх одиночества. Но в какой-то момент она нашла в себе силы изменить отношение к тому, что с ней произошло.
«Мне казалось, что на всем белом свете я одна такая. Так думала, пока не увидела, что бывают и другие люди с подобной проблемой, — вспоминает она. — Однажды в одной из поездок с бабушкой мы сидели на вокзале в каком-то городе и ждали электричку. Там встретили девочку с таким же дефектом. Спросили, что и как с ней. Оказалось, что лицо сгорело после удара током. Мне показалось, что вид у нее был даже ужасней, чем мой. После этого минутного знакомства я стала по-другому все воспринимать. Если раньше просто хотелось забиться от всех куда-то в уголок, то потом появилась потребность стремиться к чему-то, быть счастливой, быть любимой».
Первый брак Ани продлился несколько лет, но говорит она о нем неохотно. «Бывший муж. Мы с ним прожили года два или три, он на меня руку поднимал, потом разбежались. До сих пор осталась обида, даже очень большая. Но я стараюсь об этом не вспоминать и не думать о нем».
Переломным моментом в жизни Ани стало рождение дочери Даши. «Я стала чувствовать, что живу. После ее рождения у меня словно выросли крылья, захотелось добиваться чего-то, бороться, потому что было ради кого и зачем. С появлением дочки я даже стала учиться любить себя. Горжусь тем, что недавно, 11 февраля, Даше исполнилось 11 лет. Воспитывала ее так же, как и бабушка меня в детстве: в строгости и в любви. Бить я ее точно не бью. А то, что ругаюсь, кричу, — мне кажется, каждая мать так поступает».
Материнство для Ани — не только подарок, но и испытание. Год ее дочь провела в интернате. Ребенка туда поместили по требованию опеки, пока Аня решала их жилищные проблемы. Родной отец Даши отказался от дочери, никто не знает, где он и что с ним.
На жизнь Аня зарабатывала тем, что ездила просить милостыню в большие города — Воронеж или Ростов. Приезжала туда на несколько дней, ночевала где попало. Говорит, что удавалось окупить дорогу и заработать немного денег сверху, чтобы купить те же кроссовки для дочки и продукты. Шесть лет назад Аня познакомилась с Алексеем, своим гражданским мужем. Алексей — разнорабочий на ферме, зарплата всего 12 тысяч рублей. Денег в семье с трудом хватает на питание и изредка на одежду.
Она очень тепло вспоминает первую встречу с Алексеем. Их познакомила тетя Ани. Сначала молодые люди несколько месяцев общались по телефону. «Помню, что во время одного из разговоров я сказала, что собираюсь сейчас на рынок убирать овощи и фрукты, — рассказывает Аня. — Мне предложили такую работу. А он взял и ради меня на тот же рынок приехал. Так мы начали общаться, встречаться и потом решили сойтись. С 15 августа 2015 года мы вместе».
Аня с мужем мечтают жить в большом городе, найти там работу и вести нормальную жизнь, но пока не могут никуда уехать из-за бывшей судимости Алексея. У него условный срок, нужно регулярно отмечаться в местном отделении полиции. Менять место жительства нельзя. Но в марте надзор должен закончиться. Они мечтают, что в мае смогут всей семьей перебраться в Краснодар — там больше работы.
«Мне кажется, люди все чаще смотрят не на то, какой человек снаружи, а какой он внутри: на характер, манеру общения, душу, — рассуждает Аня. — Мой муж говорит, что полюбил меня за то, что у меня красивая душа».
Сейчас Аня активно осваивает социальные сети, завела Instagram и страницу во «ВКонтакте», где пытается найти там родственников. Уже списалась с двоюродной сестрой из Ростовской области, девушки подружились и общаются. Она мечтает, что сможет через соцсети найти отца, о котором ничего не знает.
В феврале 2021 года в жизни Ани случилась новая большая беда. Снова — пожар.
Дом, в котором она и ее семья жили последнее время, сгорел полностью. По предварительной версии, причиной стала неисправная проводка. Все остались живы, но имущество и личные вещи сгорели.
Семью приютила тетя Ани, живущая неподалеку. Даша сейчас не ходит в школу, потому что ей просто нечего надеть. Они с мамой носят те вещи, которые им отдали неравнодушные люди — похоже, что теперь только на них у семьи погорельцев есть надежда.
Но Аня думает, что это может быть знак: пора наконец уехать из деревни, ведь теперь ее в Журавке ничто не держит.
В какой-то момент Аня просит уйти — ей все же очень трудно находиться в том месте, которое совсем недавно было скромным домом ее семьи.
Воронежская девушка «без лица» перенесла операцию и нашла счастье на Кубани
Анна Болдырева ещё в младенчестве получила во время пожара жуткие ожоги и страдала из-за необычной внешности. Теперь всё изменилось.
Сказочная развязка случилась в истории Анны Болдыревой, которая более 30 лет была несчастна из-за своей внешности – в семимесячном возрасте она пострадала от пожара. Врачи сделали сложнейшую операцию и изменили её лицо…
Весь этот ужас начался три десятка лет назад, когда маленькая Аня и её пьющие родители оказались в доме, который охватил огонь. Никто даже не думал спасать маленького ребёнка, но он выжил. Выжил, но почти всё тело покрыли ожоги. Лицо оказалось обезображено.
Когда девочка подросла, пришлось один за другим менять приюты, пока её не взяли к себе дедушка и бабушка. С раннего детства Аня терпела насмешки окружающих, одноклассников и уже после второго класса решила, что больше не сможет находиться в обществе – отказалась ходить в школу.
Какое-то время бабушка выходила с необычной внучкой на улицы разных городов и собирала пожертвования, когда девочка подросла, делала это сама. Многие воронежцы видели её в переходах и на перекрёстках города.
В 2013 году у несчастной девушки появился шанс – во время передачи у Андрея Малахова американские врачи предложили бесплатно сделать косметическую операцию.
Нужно было только прилететь в США. Первый канал пообещал помочь с визой, с помощью добрых людей удалось быстро сделать загранпаспорт, организовать сбор средств на билет… Но визу по каким-то причинам получить не удалось, время ушло, и всё продолжилось.
Первый брак продлился недолго, более того, в какой-то момент маме и дочке пришлось терпеть разлуку – Анна никак не могла найти работу, поэтому органы опеки забрали ребёнка в интернат. Пришлось ездить по городам и чуть ли не круглосуточно просить милостыню, чтобы заработать на пропитание и одежду себе и дочери, которую хотелось вернуть любыми способами.
Попроще стало, когда в жизни Анны появился её второй в жизни мужчина – односельчанин Алексей вновь помог вернуть страдалице и дочь, и веру в себя.
Фото — bigpicture.ru
Всё бы ничего, но внешность… С ней всё ещё приходилось очень тяжело. Потенциальные работодатели после телефонных звонков предлагали прийти на собеседование, но после встречи говорили «мы вам перезвоним» и…
Всё изменилось после того, как в одном из воронежских подземных переходов на просящую милостыню женщину обратил внимание проходящий мимо мужчина. Это была не сама Аня – её тётя с фотографией племянницы. Поговорили, назначили встречу. Выяснилось, что Игорь, так зовут нового героя этого рассказа, хочет попробовать помочь девушке начать новую жизнь. И закрутилось…
Нашлось целых две поликлиники, которые были готовы сделать операции разными методами. Друзья Игоря помогли финансово на оплату дороги, проживание в Москве и реабилитацию.
В конце мая свершилось то, о чём давным-давно мечтала Анна Болдырева – её лицо изменилось!
Пока рано говорить о результатах, можно только сказать, что Аня счастлива. Тем более, что она давно мечтала жить в Краснодарском крае, и это тоже свершилось – вместе с Алексеем они обрели небольшой домишко на Кубани, будут теперь втроём обустраивать новую жизнь с новой внешностью.
Нельзя говорить о том, что эта история закончилась. Героине этого материала ещё много предстоит претерпеть, осознать, смочь. Но уже понятно, что случайная встреча, которая, изменила жизнь Анны, не случайна. Она была этого достойна.
А Игорь обещал не только продолжать следить за судьбой Ани, но и помогать другим людям, оказавшимся в сложной ситуации. Обязательно подпишитесь на его youtube-канал, возможно что-то вам будет интересно, возможно, в его деле понадобится наша помощь.
Чтобы поддержать Анну Болдыреву, напишите слова поддержки в инстаграм, ей будет очень приятно прочитать их в директе. Кстати, Игорь предполагает, что с помощью своей странички Анна могла бы попробовать зарабатывать себе на жизнь. Мы можем ей в этом помочь, просто подписавшись на аккаунт.
«Врачи не верили, что выживу» Нищета, боль и надежда: история россиянки, потерявшей лицо в страшном пожаре
В марте 2021 года «Лента.ру» рассказала историю 30-летней Анны Болдыревой из Воронежской области. В детстве она обгорела, практически лишилась лица. Этот пожар навсегда изменил ее судьбу: травля, оскорбления, ненависть окружающих и нищета преследовали ее день за днем. Когда у Ани появилась надежда, что вскоре она сможет сделать пластическую операцию, в ее жизни снова произошла трагедия, и снова это был пожар: сгорел дом, в котором она жила с семьей. Но читатели «Ленты.ру» поддержали Анну. Благодаря их помощи она купила новое жилье и уже проходит сложный и долгий курс операций, чтобы изменить свою внешность. Теперь Анна мечтает окончить школу и получить профессию. Фотограф Павел Волков снова встретился с героиней, чтобы показать, какой стала ее жизнь, а «Лента.ру» записала ее историю.
На самом деле я родилась красавицей. Мама говорила, была как кукла Барби. А когда мне было семь месяцев — обгорела. Как именно это произошло, никто не знает. Есть три версии. Бабушка мне рассказывала, что в доме взорвался баллон с газом, меня не успели вовремя из кроватки вынести. Мать рассказывала, что она в то время жила с мужчиной, в доме жили еще его мать и маленький сын. Свекровь меня и мою мать ненавидела. И когда увидела, что начался пожар, закрыла меня в горящем доме. Мама в это время работала на огороде. Сводный брат увидел, что бабушка сделала, и побежал к ней: «Аню бабушка в огне закрыла!» Мать забежала в горящий дом. Свекровь снова закрыла дверь, но мама разбила окно и выпрыгнула.
По третьей версии, свекровь просто засунула меня в печку. Это все, что я знаю
У меня лицо обгорело реально до мяса. Мать рассказывала, что во рту у меня была резиновая пустышка, которая расплавилась на губах. Врачи тогда не верили, что выживу.
Из детства мало что помню. Мать пила, могла меня бросить и уйти гулять. Еды в доме часто не было никакой. Меня забрали у нее и отдали в детдом. А потом, года в три, бабушка с дедушкой забрали меня к себе из этого приюта.
Мне было лет семь-восемь, когда я начала понимать, что со мной что-то не так, что я не такая, как все. Одноклассники в школе дразнили, называли уродом, монстром. Я ведь когда маленькая была — не понимала, что у меня лицо не такое. Со всеми была открытая, разговорчивая. И очень удивлялась, что некоторые просто не общались со мной. Брезговали не то что дружить, даже не хотели рядом сидеть с такой уродиной.
Я каждый день из школы домой в слезах приходила и бабуле все время твердила, что не буду в школу ходить. Там невыносимо для меня было. Хотя учиться очень хотелось, математика была любимым предметом. Но я проучилась всего два класса, а потом уже не смогла.
Мы с бабушкой ездили много по городам — были в Москве, Сочи, Волгограде. Не как туристы, бабушка меня показывала и денежку собирала. Жили на подаяния. В одной из поездок мы с бабушкой на вокзале увидели девочку тоже без лица — оно сгорело от удара током. Мне даже легче стало, когда осознала, что я не одна такая.
Вы знаете, я пугалась, когда видела свое отражение. Иногда вечером казалось, что вот проснусь утром — и все-все изменится! Но утром просыпаюсь, беру расческу, иду к зеркалу — а там все то же. Я себя ненавидела. Ну почему я такая, за что?
И было больно физически. У меня носа почти нет, кожа на лице — сплошной рубец. Глаза не закрывались, рот. Если долго смеяться или плакать — все болело. Однажды пробовала покончить с собой, но кто-то вызвал скорую. Приехали, промыли желудок марганцовкой, откачали. Я медикам сразу сказала: «Зачем вы меня спасли?»
По больницам бабушка со мной почти не ходила — некогда было. О том, что можно сделать пластическую операцию, я узнала из телевизора. А может, кто-то знакомый сказал, что можно перекроить внешность и стать почти такой же, как все. И тогда я стала мечтать об этом. Но очень боялась.
А когда у меня родилась дочка — перестала бояться. Даша — мой маленький ангел-хранитель, мое солнышко. Если бы не она, возможно, меня бы и не было на свете уже. Некоторые люди спрашивают, как у такой обезьяны могла родиться такая красавица-дочь.
Мы с родным отцом Даши недолго жили. Когда я забеременела, он ушел. Даже в свидетельстве о рождении дочери в графе отец прочерк стоит, и отчество у нее мое.
В какой-то момент так получилось, что нам оказалось негде жить. Дашу у меня забрали и поместили в интернат на год. Я тогда поняла, что должна собраться, плевать на все и все сделать ради ребенка, чтобы она росла счастливой.
С работой было трудно. С таким лицом никто не берет. Приходишь на собеседование — некоторые сразу отказывают, другие обещают перезвонить, но не перезванивают.
Подрабатывала где-то в подсобках — перебирала продукты, мыла полы, овощи собирала на колхозных полях. К язвительным насмешкам, которые время от времени могли отпускать в мой адрес разные люди, у меня постепенно выработался иммунитет. Если кто-то настырно лезет, я обычно вежливо отвечаю «смотрите на себя и на то, что происходит у вас в душе».
На подсобных работах на ферме я познакомилась со своим нынешним гражданским мужем Алексеем. Мы вместе уже почти шесть лет. У него был условный срок, сейчас уже закончился. К тому же не было постоянной регистрации по месту жительства. К себе по разным причинам я не могла его прописать. Просила родственников помочь, но они отказались. Поэтому официально муж не мог устроиться на нормальную работу. На той, что была, платили всего 12 тысяч. Денег с трудом хватало, и мы часто жили на подаяние.
Я стояла в Воронеже на лестнице в каком-нибудь подземном переходе со стаканом в руке. Люди разные встречались. Некоторые оскорбляли, советовали на трассу пойти
Однажды у меня в руках была табличка «Подайте денег на пластическую операцию». Мимо проходил житель Воронежа Игорь Шестаков. Он потом говорил, что я его поразила, и он начал думать, как реально мне помочь. Через несколько дней пригласил меня в кафе и вселил в сердце надежду, что может все измениться, стоит только захотеть. И это оказалось правдой. Все изменилось.
Мы с мужем и Дашей в то время жили в поселке Журавка Воронежской области. Снимали небольшой домик. Неблагоустроенный, вода из колодца, туалет с дыркой на улице. Этой зимой, в феврале, у меня снова случился пожар. Дом сгорел. Наверное, огонь преследует меня по жизни. По предварительной версии — замыкание в старой электропроводке. Слава богу, в тот момент никого дома не было! Но все имущество, нажитое долгими годами, сгорело. Мою семью тогда приютила тетя, живущая неподалеку от Журавки. А я начала думать, вдруг это знак, что пора начать все сначала.
О моей истории тогда написали в «Ленте.ру», дали ссылку на мой Instagram. И мне люди начали писать, отправлять деньги на новый дом. Я даже не ожидала. Спасибо вам огромное, добрые люди, читатели газеты!
Мы купили дом в Краснодарском крае. В этом регионе, но в другом поселке, жили мой двоюродный брат с невесткой. Наш домик в садоводстве в Васюринском. Две комнаты, кухня, туалет, ванная. Мне очень нравится поселок. И климат отличный, море в двух с половиной часах езды. Брат с женой тоже переехали в Васюринское, снимают неподалеку жилье. Но с нами все время. Мне это нравится. Я привыкла, что с детства вокруг меня всегда много народа. И я люблю, чтобы в доме было много людей, чтобы приезжали к нам.
А еще весной мне сделали пластическую операцию в Центральном научно-исследовательском институте стоматологии и челюстно-лицевой хирургии в Москве
Обо всем договорился Игорь. Операция — бесплатная, по квоте. Деньги понадобились только на проживание и реабилитацию. Сейчас я уже выгляжу гораздо лучше. Понятно, конечно, что не модель с обложки журнала, но я уже могу спокойно закрывать глаза. А раньше одного века почти не было. Рот стал закрываться, нос лучше дышит. Не могу насмотреться на себя, очень довольна работой врачей. Прошло примерно четыре с половиной месяца. Три месяца я должна была носить маску специальную, чтобы кожа растягивалась, чтобы шрамы рассасывались. Сейчас я уже не ношу ее.
У меня брали кожу с живота и пересадили на лицо. А с лица — на живот.
Недавно мне сказали, что один из врачей, оперировавших меня, пластический хирург Александр Иванович Неробеев погиб от коронавируса. Светлая память этому человеку.
Я пока не знаю, как и что дальше. Операция, которую мне сделали, хоть и самая главная, основная, но первая. Потребуется еще несколько. Будут делать нос, ухо, брови. И еще, чтобы щечки были нормальные, будут жир брать из других мест на теле и закачивать его под кожу лица. Это сделает его более естественным.
Сейчас у меня появилась чувствительность на лице. А раньше, когда в первые дни после операции прикасалась к лицу, было ощущение, что как будто кто-то гладит меня через тряпочку.
Врачи для меня расписали комплекс упражнений, чтобы мышцы на лице разрабатывать. Обязательно нужно все смазывать жирными кремами, физиотерапию делать. И еще нужно сейчас будет ехать в институт делать специальные уколы. Я забыла, как точно эта процедура называется. Мою кровь должны смешать с лекарством и вколоть под кожу. Это чтобы она хорошо прижилась.
По плану, повторные операции должны быть спустя полгода после первой, это значит в декабре-январе. Я надеюсь, что и эти операции тоже будут бесплатными. Но на дорогу и на то, чтобы находиться в больнице, будут нужны средства.
От государства я помощи не получаю. В 2013-м я участвовала в передаче «Пусть говорят» на Первом канале. После нее мне оформили вторую группу инвалидности. Я два года получала пенсию. Но нужно было каждый год ходить на переосвидетельствование. В 2015 году я пошла на ВТЭК (врачебно-трудовая экспертная комиссия — прим. «Ленты.ру»). Меня несколько раз оттуда заворачивали. Говорили, что то одной справки не хватало, то другой, то еще что. Это все нервно было. Сейчас я стала как-то спокойнее относиться ко всему, а раньше, когда начинали мозги компостировать, просто уходила и все. Потом еще два раза пыталась обратиться за инвалидностью. Но бумаги меня победили.
Дочке Даше исполнилось 11 лет, в сентябре она пошла в школу в Васюринском, в пятый класс. Ей пока очень нравится, как там ее встретили. Мы благодаря помощи читателей «Ленты.ру» смогли достойно собрать ребенка в школу: купили форму, портфель, одежду, чтобы все было не хуже, чем у людей. В поселке, где мы до этого жили, местные знали, что мы бедные. И часто ее дразнили.
Сейчас мы даже телефон ей купили. Не особо хороший, но она на нем может видеоролики снимать, выкладывает их в TikTok. У нее там даже больше подписчиков в аккаунте, чем у меня. Дочь уже кем только не хотела стать: и врачом, и визажистом, и блогером. Пусть пробует. Главное, чтобы она стала счастливым человеком.
Я, если честно, на пластику ведь решилась благодаря ей, хотелось ради доченьки измениться. Она не просила, ей без разницы, какая я буду. Ей главное, что мама рядом всегда. Но мне не хотелось, чтобы в школе на нее пальцем показывали. Скоро Даша станет старшеклассницей, а подростки часто бывают жестокими. Скажут, вот мама у тебя такая-сякая.
В станице мы с соседями познакомились. Люди тут хорошие, приветливые. Вроде бы никто не косится. И знаете, некоторые даже на улице подходят. Говорят, что узнали, читали где-то про меня. Поддерживают меня добрым словом.
Муж работает на автомойке. Правда, тоже неофициально пока. У нас до сих пор идет процесс оформления бумаг на дом, прежние хозяева покупали его с участием материнского капитала, поэтому возникли небольшие сложности. Осенью все должно закончиться, тогда уже будет прописка и возможность легально трудоустроиться.
Я тоже хочу устроиться на работу, но врачи сказали, что делать это лучше после всех операций и реабилитаций. Мне на солнце находиться особо нельзя, поэтому пока я дома. Как мы переехали в новый дом, я поняла, что бы хотела завести свое хозяйство. В съемном доме у меня не было таких мыслей, а это мой дом, мой двор, я могу там делать, что хочу. Тут участок десять соток, большой. Но на нем сельхозстроений нет, нужно возводить загончики для скота, курятник. Будем собирать деньги на строительные материалы, а построим все, конечно, сами. В деревне ведь росли, знаем, как это делается. Мы взяли пока кур немного, у нас четыре утки, два кролика и две собаки — Альфа и Тоя. Со временем хотим больше живности завести.
Глядя на Дашу, я тоже хочу пойти учиться в вечернюю школу. Ведь у меня всего два класса образования. И, может быть, какую-то профессию получить, когда будет аттестат о среднем образовании. Верю, что в моей жизни наконец-то наступила светлая полоса и все начало глобально меняться. Чувствую стремление к лучшему, очень хочется, чтобы все наладилось! Я не умею красиво говорить, поэтому даже не знаю, как передать словами, что я сейчас чувствую.
У меня в комнате одна стена полностью увешана фотографиями. Это для того, чтобы все воспоминания были с нами. У меня такой взгляд на это. Когда муж на работе, я могу посмотреть на эти фотографии. Мне захотелось как-то украсить комнату, чтобы в ней было хорошо и уютно. В основном на всех фотографиях мы вместе с мужем. Мы хотим, чтобы память о хороших моментах оставалась с нами.
Там есть и напоминания о прошлой жизни, где я со старым лицом. Это как знак мне, что дальше будет только лучше, я верю в это. Я даже не знаю, как объяснить то, что со мной произошло. Наверное, должно было так произойти — чтобы стремиться к лучшему, ставить себе цели и идти до конца
Рада, что о моей истории узнали люди. Я никогда не стеснялась и не собираюсь стесняться. И хочу пожелать всем людям — и обычным, и тем, у кого есть какие-то физические изъяны — никогда не падать духом. Это самое главное. И не надо комплексовать, даже если кто-то смотрит косо, не надо бояться. Важно то, что в душе у человека, а не то, что снаружи. Я не буду говорить слова сочувствия, я сама через все это прошла. Надо, чтобы человек был сильным. Сочувствие ему не нужно, нужна обычная поддержка. И тогда на душе становится легко и спокойно.