Апокриф что это такое простыми словами

Значение слова «апокриф»

В протестантизме и иудаизме такие книги называются псевдоэпиграфами, а апокрифами называются книги, по мнению протестантов неправильно входящие в состав книг Библии в православии и католицизме и называемые в них неканоническими (в Русской православной церкви) и второканоническими (в католицизме). В данной статье будут рассматриваться апокрифы в первом пониманим.

Апокрифы как Нового, так и Ветхого заветов являются запрещёнными для чтения в церкви. Клириков, которые используют их для чтения в храме, Христианская церковь лишает сана. Однако содержание апокрифов часто становилось Священным Преданием Христианской церкви. Так, по мнению Владимира Лосского, источником Священного Предания могут быть и христианские апокрифы: «Церковь умеет извлечь из них то, что может полнить и иллюстрировать события, о которых умалчивает Писание, но которые Предание считает достоверными».

АПО’КРИФ, а, м. [от греч. apokryphos — скрытый] (книжн.). 1. Произведение с библейским сюжетом, отвергаемое церковью, а потому не вошедшее в состав т. наз. священного писания (церк. лит.). Новозаветные, ветхозаветные апокрифы. 2. Произведение или сообщение недостоверное, подложное, сомнительного происхождения.

Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека

апо́криф

1. религ. произведение с библейским сюжетом, содержащее отступление от официального вероучения и потому отвергаемое церковью, не включённое в библейский канон ◆ Достоевский был очень хорошо знаком не только с канонической христианской литературой, но и с апокрифами. М. М. Бахтин, «Проблемы поэтики Достоевского», 1963 г. (цитата из НКРЯ) ◆ Авторы апокрифов не скупились на описание чудес, которыми в детстве якобы поражал всех Иисус. Александр Мень, «Сын Человеческий», 1969 г. (цитата из НКРЯ) ◆ Эти сочинения не признаются церковью священными; их принято называть апокрифами (тайными, подложными, от греческого апокрифос — тайный). И. С. Свенцицкая, М. К. Трофимова, «Апокрифы древних христиан», 1989 г.

2. перен. разг. сочинение, произведение, предполагаемое авторство или подлинность которого не подтверждено или маловероятно ◆ Вообще, ходило и ходит множество слухов о планах Сталина в Израиле, множество апокрифов о помощи и репарациях, но нигде не было ничего конкретного. Михаэль Дорфман, Верхотуров Дмитрий, «Об Израиле, войне в Ираке, Сталине и кое-чём другом…», 2003 г. (цитата из НКРЯ)

Делаем Карту слов лучше вместе

Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!

Спасибо! Я обязательно научусь отличать широко распространённые слова от узкоспециальных.

Насколько понятно значение слова кручина (существительное):

Источник

В Евангелии нет ничего тайного

Слово «апокриф» для многих людей, в том числе порой и для живущих церковной жизнью, означает нечто загадочное и непонятное. Что это — «тайные знания» или просто часть Предания Церкви? Можно ли читать апокрифы православному христианину? Об апокрифических текстах мы беседуем с секретарем комиссии по канонизации подвижников благочестия Саратовской епархии священником Максимом Плякиным.

— Что такое апокрифы в принципе? Что нужно знать о них, чтобы уже не воспринимать как таинственное нечто?

— Слово «апокриф» происходит от греческого слова, означающего «тайный, скрытый». И связано это наименование с тем, что древние гностики, в субкультуре которых и возникла апокрифическая литература, противопоставляли свои тайные писания открытому и всем доступному Евангелию Церкви. Они пытались проводить мысль о том, что священные книги могут быть доступны только избранным, а то, что открыто профанам, не имеет никакой цены. Следовательно, изначально апокрифы — это тексты, созданные вне церковной традиции и сознательно противопоставленные Евангелию. Но со временем исследователи стали называть так любые неканонические тексты библейской тематики, в том числе и те, которые учению Церкви не противоречат.

— Не противоречат, но Церковь все равно их не признаёт?

— Они не признаются священными, богодухновенными книгами, но их содержание находит отражение в Предании Церкви. Откуда, например, мы знаем историю о рождении Девы Марии, о Ее введении во храм? Все это описано в так называемом Протоевангелии Иакова — апокрифическом тексте, который приписывается апостолу Иакову, брату Господню. Мы не знаем, кто его автор, но ученые сходятся во мнении, что этот текст был известен в христианской среде уже в начале II века, то есть в то время, когда еще живы были непосредственные ученики апостолов. И то, что празднование этих событий вошло в церковную традицию, говорит о том, что первые поколения христиан признавали их правдой.

Другой подобный пример — история о конце земной жизни Пресвятой Девы Марии, на основании которой установили праздник Успения. Повествование ведется от лица апостола Иоанна Богослова, но это текст IV–V века, его автором никак не мог быть евангелист Иоанн. И Церковь отказывает этому тексту в праве быть в Новом Завете, но признаёт, что в нем отражены реальные события.

А есть, допустим, такой текст, как «Евангелие от Фомы». Он сильно отличается по форме от канонических Евангелий: там нет повествования — только изречения Иисуса Христа. Как утверждается в рукописи, это «тайные слова, которые сказал Иисус Христос живой и которые записал Дидим Иуда Фома» — таково полное имя апостола. Святой Климент Александрийский в III веке на вопрос о том, можно ли верить содержанию этого текста, говорил, что в нем, несомненно, присутствуют фрагменты подлинных речений Господа. Но уже само упоминание о «тайных» словах указывает, что рукопись пришла к нам от гностиков — и настоящие слова Христа разбавлены в ней таким количеством гностической отравы, что принять этот текст в целом Церковь не может.

— А как все-таки определялась достоверность-недостоверность?

— Прежде всего вопрос ставился так: к какому времени восходит этот текст и к чьему авторству? Возник ли он в кругу апостольских учеников, имеет ли он отношение к самим апостолам? Естественно, что когда история христианства насчитывала всего сотню или пару сотен лет, определить это было достаточно просто. Далее определяли, насколько то, что написано в тексте, соответствует тому, что получили Церкви через апостольскую проповедь. Уверенность в подлинности этой проповеди была выше, чем доверие любому имени, которым подписывался текст.

Один из раннехристианских отцов сказал: «Не Евхаристия проверяется Писанием, но Писание проверяется Евхаристией». Это сложно, наверное, понять человеку нецерковному, но любой верующий, осознанно пребывающий в Церкви человек понимает: выше всего — реальное присутствие в Церкви Самого Христа, в Котором созиждется ее бытие. И если для этой жизни во Христе сказанное не оказывается чужеродным, оно принимается.

Поразительно, что в разных концах христианского мира, в эпоху, когда между городами и странами отсутствовали коммуникации, хотя бы отдаленно напоминающие современные, разные церковные общины вынесли одно и то же суждение: совершенно подлинными являются только четыре Евангелия. Мы не имеем такого духовного опыта, поэтому нам непонятно, как это может быть. А первых христиан это не поражало.

— Есть ли какие-то мифы и суеверия в православной среде, которые возникли именно на основе апокрифов?

— Я бы сказал, что это не конкретный миф или суеверие, а определенная мировоззренческая склонность. Склонность считать Бога подателем чудес ради самих чудес, ради их внешнего эффекта. В апокрифах Христос часто изображается таким, особенно в тех, где идет речь о детстве Спасителя. Мы знаем, что в Евангелии о детстве и отрочестве Христа говорится очень кратко. И авторы неевангельских текстов пытаются закрыть эти, как им кажется, белые пятна, самым причудливым образом. Описывается, как маленький Христос лепит из глины птичек — и они оживают и улетают, как в ответ на злые слова кого-то из соседских мальчиков Он умерщвляет его одним-единственным словом. Это потрясает воображение, но это совершенно не в духе евангельском. Евангельское чудо никогда не происходит «просто так», оно всегда связано со спасением человека. Христос подзывает Петра, и тот идет по воде — здесь нам явлено могущество веры; Христос воздвигает праведного Лазаря — и утверждает накануне Своих страданий и Свое воскресение, и будущее всеобщее воскресение мертвых. Но люди ищут сказочных чудес — ищут в Церкви какого-нибудь старца, у которого будут улетать глиняные птички. Апокрифические «басни», как говорит апостол Павел, эту жажду подогревают. Но в Евангелии нам не случайно приводятся слова Самого Христа: род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамения не дастся ему (Мф. 12, 39). Нам прямо говорится: не ищите чудес — ищите Царства Небесного, и остальное приложится вам.

— До какого времени создавались новые апокрифы?

— На протяжении всей нашей эры, вплоть до сего дня. В этом смысле можно говорить о ветхозаветных апокрифах, которые писались иудеями в конце эпохи Ветхого Завета, в годы земной жизни Христа. Позднее возникали тексты, которые соотносились по форме с посланиями апостолов. В эпоху Средневековья гностическую идею о тайном духовном знании развивало движение альбигойцев, у них были свои писания — апокрифы XI-XII веков. К апокрифам можно отнести, как ни странно это прозвучит, и некоторые произведения русских писателей. Скажем, Лев Николаевич Толстой написал «евангелие» для детей, в котором выразил свое собственное учение. В этом тексте не отражена история Рождества Христова, в нем не рассказывается о чудесах Господа, поскольку писатель считал Спасителя лишь добродетельным учителем нравственности — и, конечно, в нем нет Христова воскресения, поскольку Лев Толстой в него не верил. Получается, что в этом изложении евангельских событий начисто утрачен евангельский смысл, хотя ничего вымышленного там нет.

А повествование про Иешуа в романе «Мастер и Маргарита» — разве не апокриф? Это антиевангелие — недаром у Булгакова эту историю рассказывает Воланд, то есть диавол. И здесь мы опять же видим, что нет чудес, что Царство Небесное проповедует полусумасшедший бродячий философ. Перед нами не всесильный Господь — укротитель бури на Генисаретском озере. И не Сын Божий, Который с Креста обещает разбойнику встречу в раю. Но тем самым Михаил Афанасьевич как бы предупреждает: смотрите, тот, кто будет вам рассказывать о таком Иисусе, говорит не от себя, он лишь озвучивает историю, автор которой — Воланд.

Возникает вопрос: для чего автор вообще всё это писал? Ключевой момент здесь в том, что Христос в этой книге не воскресает. «Если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна»,— говорил апостол Павел (1 Кор. 15, 17). И вот это желание убедить христиан в напрасности веры в Христа Спасителя и есть то, что движет создателями такого рода новоизмышленных апокрифов.

— Несколько лет назад в СМИ была громкая новость о том, что найдено некое «Евангелие от Иуды». Что это за «откровения» такие, почему они так взбудоражили людей?

— Я бы сказал, что в этих попытках взбудоражить первична коммерческая составляющая. О существовании такого текста известно, как минимум, с IV века — это типичный гностический апокриф, связанный с конкретной мифологической системой. В наши дни впервые был найден этот текст целиком, дотоле известный лишь во фрагментарных пересказах; в 2006 году, после исследований, его опубликовали — из этого СМИ и пытались сделать сенсацию.

По сравнении с другими гностическими памятниками там нет ничего необычного — все евангельские смыслы перевернуты с ног на голову. Иуда представлен как самый близкий ученик Христа, пошедший на предательство как на личный подвиг ради исполнения замысла о распятии Господа. В этой парадигме поступок Иуды ставится наравне со служением Самого Спасителя, потому что он — орудие искупления от греха человеческого рода. В таком восприятии Иуды, повторюсь, нет ничего нового — церковные полемисты развенчивали эту идею, начиная с глубокой античной древности. Но сегодня оказалось выгодно достать из пыльного сундука этот пафос гностиков — «но мы-то знаем, как все было на самом деле…»; в современном обществе, жаждущем острых развлечений, он востребован. По этой же причине была такая шумиха вокруг фильма «Код да Винчи», где вся идея строится вокруг того, что у Иисуса Христа были жена и потомство, и эта линия потомков продолжается до сих пор. Люди, которые с интересом смотрят такие фильмы, хотели бы, чтобы вся церковная история, все церковные заповеди оказались враньем. А они сами — в числе духовно избранных, возвысившихся над обманутым человечеством. За всем этим стоит бесплодное желание унизить христианство, и в этом смысле между иудейской подделкой — «Родословием Иисуса», гностической подделкой — «Евангелием от Иуды», мусульманской подделкой — «Евангелием от Варнавы», оккультистской подделкой — «Евангелием мира от ессеев» — никакой принципиальной разницы нет.

— Стоит ли для расширения кругозора читать апокрифы православному христианину? Хотя бы те апокрифические произведения, которые не являются антицерковными по смыслу.

— Думаю, что если человек понимает, что за тексты перед ним, то это чтение не причинит ему вреда. Но нужно быть столь же осторожным, как с лекарствами на аптечной полке — при неумелом употреблении можно отравиться. Впрочем, как показывает нам печальная история человечества, люди порой и Новый Завет умудряются прочитать так, что впадают в прелесть. Так что это вопрос разумности восприятия. Я бы посоветовал взять не просто сборник апокрифов, а исследовательский труд, в котором присутствует трезвый взгляд и анализ. Например, книгу историка Бориса Деревенского «Иисус Христос в документах истории». Она написана с нецерковных позиций, но ее автор — честный исследователь. Каждому опубликованному фрагменту он предпосылает предисловие, где разбирает исторический контекст появления этого текста, показывает конфликт апокрифического мировоззрения с церковным. Это помогает получить действительно объективное представление.

Газета «Православная вера» № 04 (648)

Источник

Апокриф

Апо́криф (от греч. ἀπό-κρῠφος – тайный, сокро­вен­ный; (поздн.) под­лож­ный) – 1) памят­ники древ­ней иудей­ской рели­ги­оз­ной пись­мен­но­сти, состав­лен­ные, фор­мально, по образу Свя­щен­ных Книг Вет­хого Завета, но не являв­ши­еся тако­выми и не вхо­див­шие в Свя­щен­ный Канон; 2) памят­ники ранней псевдо­хри­сти­ан­ской пись­мен­но­сти, состав­лен­ные от имени оче­вид­цев или участ­ни­ков еван­гель­ских собы­тий либо собы­тий ранней исто­рии Церкви, выда­вав­ши­еся за истин­ные и почи­тав­ши­еся тако­выми в опре­де­лен­ных рели­ги­оз­ных кругах, но отверг­ну­тые Все­лен­скою Цер­ко­вью как под­лож­ные.

Основ­ные апо­кри­фи­че­ские тексты появ­ля­ются зна­чи­тельно позже кано­ни­че­ских ново­за­вет­ных книг: со II по IV век. Цер­ковь либо отвер­гает их апо­столь­ское про­ис­хож­де­ние, либо счи­тает, что их содер­жа­ние было суще­ственно иска­жено. Поэтому апо­крифы не входят в Биб­лей­ский канон (попро­сту говоря, в Библию) и счи­та­ются не духовно-рели­ги­оз­ным руко­вод­ством к жизни, а скорее лите­ра­тур­ными памят­ни­ками той эпохи, когда первые поко­ле­ния хри­стиан стали всту­пать в кон­такты с язы­че­ским миром.

Все ново­за­вет­ные апо­кри­фи­че­ские книги можно раз­де­лить на две боль­шие группы: первая – это некое фольк­лор­ное твор­че­ство, т. е. апо­крифы, в немыс­лимо-фан­та­сти­че­ской форме рас­ска­зы­ва­ю­щие о «собы­тиях» из жизни Христа, кото­рых нет в кано­ни­че­ских Еван­ге­лиях. И вторая – это «идео­ло­ги­че­ские» апо­крифы, воз­ник­шие в резуль­тате стрем­ле­ния раз­лич­ных мисти­че­ских и фило­соф­ских групп исполь­зо­вать канву еван­гель­ской исто­рии для изло­же­ния своих рели­ги­озно-фило­соф­ских воз­зре­ний. Прежде всего это отно­сится к гно­сти­кам (от гре­че­ского «гносис» – знание), чье учение явля­ется попыт­кой язы­че­ства пере­осмыс­лить хри­сти­ан­ство на свой лад.

Одной из глав­ных причин появ­ле­ния апо­кри­фи­че­ских писа­ний первой, «фольк­лор­ной» группы явля­ется есте­ствен­ное чело­ве­че­ское любо­пыт­ство. Эти апо­крифы обра­щены к тем отрез­кам из земной жизни Христа, кото­рые в Новом Завете не опи­саны, либо опи­саны мало. Так появ­ля­ются «еван­ге­лия», подробно повест­ву­ю­щие о дет­стве Спа­си­теля. По форме и стилю апо­крифы весьма усту­пают бога­тому, образ­ному языку Библии.

Харак­тер­ной осо­бен­но­стью апо­кри­фи­че­ских писа­ний дан­ного типа явля­ется их фан­та­сти­че­ский харак­тер: авторы часто давали волю своему вооб­ра­же­нию, нимало не думая о том, насколько их фан­та­зия соот­но­сится с прав­дой. Чудеса, совер­ша­е­мые Хри­стом в этих книгах, пора­жают своей бес­смыс­лен­но­стью (маль­чик Иисус соби­рает в лужице воду, делает ее чистой и начи­нает управ­лять ею одним словом), либо жесто­ко­стью (маль­чика, раз­брыз­гав­шего лозой воду из лужицы, «Иисус» обзы­вает «негод­ным, без­бож­ным глуп­цом», а затем гово­рит ему, что тот высох­нет, как дерево, что тут же и слу­ча­ется). Все это сильно отли­ча­ется от основ­ного мотива еван­гель­ских чудес Христа – любви.

При­чи­ной появ­ле­ния неко­то­рых апо­кри­фи­че­ских тек­стов второй, «идео­ло­ги­че­ской» группы было стрем­ле­ние к пере­тол­ко­ва­нию хри­сти­ан­ства в сте­рео­ти­пах язы­че­ской мысли. Еван­гель­ские имена, мотивы и идеи ста­но­ви­лись лишь пово­дом к пере­сказу совер­шенно иных мифов: язы­че­ское содер­жа­ние стало обле­каться в хри­сти­ан­ские формы. При всем разно- и мно­го­об­ра­зии гно­сти­че­ских учений почти все они исхо­дили из одной идеи, кото­рая утвер­ждала гре­хов­ность мате­ри­аль­ного мира. Тво­ре­нием Божиим они счи­тали только Дух. Есте­ственно, такая тра­ди­ция пред­по­ла­гала и пред­ла­гала прин­ци­пи­ально иное про­чте­ние еван­гель­ской исто­рии. Так, напри­мер, в гно­сти­че­ских «Еван­ге­лиях Стра­стей» можно про­чи­тать, что Хри­стос, в общем-то, и не стра­дал на кресте. Это только так каза­лось, так как стра­дать Он в прин­ципе не мог, поскольку у Него и плоти-то не было, она тоже только каза­лась! Бог не может обла­дать мате­ри­аль­ной плотью.

Конечно, апо­кри­фи­че­ская лите­ра­тура настолько широка и раз­но­об­разна, что ее не так просто при­ве­сти к какому-то общему зна­ме­на­телю. Более того, отдель­ные апо­кри­фи­че­ские рас­сказы вос­при­ни­ма­ются в каче­стве допол­не­ния к сжа­тому еван­гель­скому повест­во­ва­нию и нико­гда Цер­ко­вью не отвер­га­лись (напри­мер, рас­сказ о роди­те­лях Девы Марии, ее вве­де­нии во Храм, повест­во­ва­ние о соше­ствии Христа в ад и др.). Но пара­докс апо­кри­фов заклю­ча­ется в том, что при всей их пре­тен­зии на таин­ствен­ность под­линно таин­ствен­ными хри­сти­ан­скими кни­гами явля­ются книги биб­лей­ские. Рас­кры­тие Тайны Библии тре­бует духов­ных усилий и состоит в очи­ще­нии сердца, а не в фан­та­сти­че­ских опи­са­ниях того, как Хри­стос сна­чала лепит из глины птичек, а потом ожив­ляет их, и они уле­тают прочь («Еван­ге­лие дет­ства»). По заме­ча­нию совре­мен­ного индо­лога и рели­ги­е­веда В. К. Шохина, апо­крифы прин­ци­пи­ально отли­ча­ются от Еван­ге­лий биб­лей­ских именно пода­чей мате­ри­ала, спо­со­бом опи­са­ния тех или иных собы­тий: апо­кри­фи­че­ский подход скорее напо­ми­нает жур­на­лист­ские приемы про­граммы «Вре­мечко», чем серьез­ный рас­сказ о тайном знании. Для того чтобы в этом убе­диться, доста­точно про­честь и срав­нить апо­крифы и Еван­ге­лия. После чего, кстати ска­зать, ста­но­вится оче­вид­ным еще один важный момент – это бого­вдох­но­вен­ность Еван­ге­лий. Цер­ковь испо­ве­дует, что, биб­лей­ские книги и были напи­саны людьми дви­жи­мыми Духом Святым. Именно это руко­вод­ство Свя­того Духа сози­дает под­лин­ные Еван­ге­лия, кото­рые Цер­ковь с тече­нием вре­мени без­оши­бочно соби­рает в биб­лей­ский канон.

«Когда мы с вами из любо­пыт­ства или в поис­ках каких-то дей­стви­тельно сокро­вен­ных знаний, какого-то тай­ного хри­сти­ан­ства (сейчас часто гово­рят об эзо­те­ри­че­ском хри­сти­ан­стве) начи­наем обра­щаться к этой лите­ра­туре, мы должны пом­нить, что эта лите­ра­тура есть только памят­ник, только сви­де­тель­ство о чело­ве­че­ских поис­ках. Она содер­жит в себе блуж­да­ния и заблуж­де­ния, вопро­ша­ния и ошибки чело­века. А Еван­ге­лие содер­жит в себе ответ. Ответ ясный. Не пред­на­зна­чен­ный для узкой ауди­то­рии избран­ных ответ, кото­рый пред­по­ла­гает избран­ным любого чело­века, у кото­рого есть искрен­нее жела­ние постичь истину, у кото­рого сердце открыто к ней».
про­то­и­е­рей Алек­сандр Мень

Из-за отда­лен­но­сти вре­мени мы не знаем, исполь­зо­вали ли цер­ков­ные авторы соб­ственно апо­крифы, объ­яс­няя пра­во­моч­ность исполь­зо­ва­ния их как источ­ника тем или иным спо­со­бом (напри­мер, по ана­ло­гии с мето­дом Фео­фила Алек­сан­дрий­ского — “Ориген это луг, на кото­ром растут плохие и хоро­шие цветы вместе. Надо брать хоро­шие и остав­лять плохие”). А может дело обсто­яло иначе — суще­ство­вало устное пре­да­ние или некий текст, поте­рян­ный со вре­ме­нем, кото­рый послу­жил источ­ни­ком и для апо­кри­фов, и для цер­ков­ных авто­ров. С соот­вет­ству­ю­щими допол­не­ни­ями с каждой сто­роны.
иерей Герман Каптен

Источник

Апокрифы: что скрывают «запретные книги»?

Что стоит за «сенсациями» о Христе

Приблизительное время чтения: 16 мин.

Что такое апокрифы? Как, когда и почему они появлялись? Насколько Иисус апокрифов отличен от Спасителя, вера в которого веками хранится Церковью? И самое главное — есть ли в этих памятниках христианской литературы нечто такое, что было бы принципиально важным для верующего, но при этом тщательно скрывается от «простых людей» и доступно лишь «посвященным»?

Время от времени средства массовой информации взрываются очередной сенсацией на тему библейских текстов. При всем разнообразии подобные новости сводятся к одной схеме: наконец исследователям удалось обнаружить древние письменные источники, которые позволяют по-другому взглянуть на историю христианства и даже показывают, что Церковь-де учит совсем не тому, о чем говорил Христос и Его первые последователи.

Спустя некоторое время, когда ажиотаж спадает, как правило, выясняется, что найденный письменный памятник является не чем иным, как копией или вариантом старинного и давно известного апокрифа, с которым историки имели дело и раньше, и что ничего принципиально нового в обретенной находке не содержится.

Однако, несмотря на очевидное желание создать сенсацию на пустом месте, авторы и самих апокрифов, и громких сообщений о них проделывают весьма серьезную работу. Ее цель — предложить неискушенному читателю и зрителю иной образ Христа, зачастую разительно непохожий на тот, о котором свидетельствует церковная традиция.

Что такое апокриф?

Те, кому сейчас больше сорока лет, прекрасно помнят детские книжки советской эпохи. Красивые, добрые, интересные произведения, где герои побеждали зло, показывая примеры мужества, взаимопомощи, верности и любви. Но были и такие издания, в которых ребенку тенденциозно рассказывалось о большевистской партии, революционерах, «дедушке Ленине» и других аналогичных понятиях и личностях. Авторы этих публикаций сознательно умалчивали о негативных чертах тех, о ком они писали, предлагая юному читателю лубочный и во многом выдуманный портрет того или иного деятеля, четко деля мир на «хороших» своих и «плохих» чужих.

На языке Церкви такое творчество и называется апокрифами — так обозначаются тексты, которые каким-либо образом относятся к христианству, но имеют весьма сомнительное происхождение. Но прежде чем приобрести именно такое значение, этот термин претерпел немало видоизменений.

Слово «апокриф» переводится с древнегреческого языка как «тайный», «сокровенный». Изначально оно было почти что ругательством и применялось для обозначения еретических книг, которые использовали в своем тесном кругу сектанты, выдававшие себя за христиан и считавшие, будто именно они обладают спасительным знанием, недоступным «обычным смертным». Необычность исповедуемого учения, а также замкнутость самих этих сект заставляла их адептов скрывать свои истинные постулаты и открывать тайные записи лишь самым посвященным и «достойным», по их мнению, людям.

Со временем, когда гностицизм (так называется ряд различных оккультно-мистических верований, которые были распространены в Римской империи и Передней Азии во II—III веках) стал активно полемизировать с Церковью, апокрифические писания сделались достоянием широких масс и перестали быть тайными. Но само понятие апокрифа осталось. Теперь еретики влагали в него сакральный смысл и настаивали, что именно в их сочинениях содержится истина, а Евангелие и прочие Писания якобы являются искажением и переработкой подлинных слов Христа. Отныне для еретиков апокриф являлся «сокровенным» не столько в силу своего «подпольного происхождения», сколько в силу того, что в нем содержится некая очень важная информация, доступная для понимания лишь самым «просвещенным» и «продвинутым». Конечно, эти тексты мог читать и простой человек. Но он, по мнению сектантов, не смог бы увидеть в них скрытого таинственного смысла, который видел гностик.

Однако это понятие имеет еще и положительный смысл, ведь апокрифы создавались не только в еретической среде. Члены Церкви тоже довольно часто брались за перо и фиксировали то, что современные исследователи отнесли бы к разряду народного творчества. Эти письменные памятники содержали жизнеописания святых, апостолов и Спасителя, рассказывали о различных чудесах либо же систематизировали нравственное учение Церкви. Так к началу IV века сформировался очень мощный пласт христианской литературы, который, помимо всего прочего, претендовал и на то, чтобы занять место наравне со Священным Писанием.

В конечном итоге к концу эпохи гонений святым отцам удалось выработать так называемый Канон священных книг — список апостольских творений, происхождение которых не подлежит никакому сомнению. В отношении остальных писаний, претендовавших на то, чтобы занять свое место в Библии, но так и не занявших его, у Церкви сложилась очень гибкая позиция, которая сохраняется до сих пор. Исходя из нее, весь блок апокрифов можно условно разделить на три группы литературных памятников.

Три типа апокрифов

Если у человека верующего, но не очень хорошо знающего церковную традицию, спросить, почему Церковь вспоминает события, о которых не написано в Евангелии, — например, сошествие Спасителя в ад или Успение Богородицы, — то вопрос поставит нашего собеседника в неловкое положение. Люди же более осведомленные ответят, что и Рождество Девы Марии, и Ее детство, и юность Христа, и некоторые события после Христовых Страстей, — все это известно нам благодаря Священному Преданию, имеющему множество форм. И что новозаветные книги — лишь одна из них. Всё, о чем молчат канонические Евангелия, мы знаем из апокрифов первого — «положительного» — типа, представляющих собой письменную фиксацию именно того Предания, которое хранится Церковью со дня ее основания.

Таких «положительных», т. е. признаваемых Церковью, апокрифов довольно много: известно около десятка книг, которые служат как бы дополнением к основным новозаветным писаниям. К ним, например, можно отнести:

Однако, несмотря на то, что они обладают довольно почтенным возрастом, Церковь так и не приравняла их к подлинным Евангелиям, Книге Деяний и Посланиям Апостольским. И на то был ряд очень веских причин.

Во-первых, большинство апокрифов как минимум на четверть века младше самого позднего из дошедших до нас новозаветных текстов — Евангелия от Иоанна и Книги Откровения. То есть лично апостолами эти писания не могли быть написаны, хотя, бесспорно, в целом они отражают ту традицию, которая сложилась еще в апостольские времена.

Во-вторых, практически все церковные апокрифы созданы анонимами, которые сознательно подписывались именами известных первохристианских писателей. Вообще-то в этом не было ничего зазорного — во времена Античности и Средневековья так поступали довольно часто, притом отнюдь не из желания прославиться или разбогатеть (хотя случалось и такое), а просто потому, что произведения известных авторов имели больше шансов найти своего читателя. Однако аноним есть аноним, и святые отцы, утвердившие библейский канон, прекрасно видели, где действительно очередное Павлово послание, а где — более поздний подлог, хотя схожий по стилистике с оригиналом, но все же имеющий некоторые отличия. В итоге книги, происхож­дение которых оказалось под сомнением, так и не вошли в состав Библии.

А третья причина логически вытекает из второй: анонимные писания, не включенные Церковью в состав канонических книг Писания, не содержат в себе ничего, что не содержалось бы в канонических текстах. Как правило, апокрифические сборники либо являются пересказом благочестивых историй, либо повторением уже известных фраз и мыслей, высказанных Спасителем и Его учениками. Проще говоря, в этих книгах Церковь не увидела ничего принципиально нового и, дабы избежать тавтологии, не стала освящать спорные творения своим авторитетом. Кроме того, была еще одна причина такого, казалось бы, предвзятого отношения к этим текстам, но о ней — чуть ниже. Пока же обратимся к двум другим типам апокрифов.

Это уже бесспорно «ложные писания», которые имеют сектантское происхождение и относятся к книгам, могущим внести смуту в сердца верующих. Среди них особо выделяются:

Точную дату их создания зачастую трудно установить, но чаще всего это рубеж Античности и Средневековья. Первые такие фальшивки начали создаваться уже в III веке, и процесс этот длился вплоть до века IX, а то и дольше. Появление основного массива подобных писаний связано с ростом числа христиан в эпоху гонений. Это было время, когда, с одной стороны, Церковь была вынуждена конспирироваться и ограничивать проповедь. С другой же стороны, само мученичество сотен тысяч христиан уже было сильнейшей проповедью, на которую откликались ищущие Бога сердца. Однако, пройдя этап первичной подготовки и приняв Крещение, многие новые христиане так не смогли до конца порвать со своим языческим прошлым и оставить прежние заблуждения. В итоге возникала ситуация, когда эти люди накладывали на евангельскую систему ценностей какие-то свои личные мировоззренческие представления. Вместе того чтобы смотреть на мир глазами Евангелия, они на само Евангелие продолжали смотреть глазами язычников.

В результате такого переосмысления и появился целый пласт апокрифов второго типа, в которых можно встретить и Христа, и церковную лексику, которая, однако, наполнена совершенно иным, не евангельским, содержанием. В создаваемых вчерашними язычниками книгах еще находилось место подлинным христианским мотивам, но они уже сильно «разбавлялись» чисто философскими и даже оккультными элементами.

И все же главную опасность представляли не первые два типа, а третий. Эта группа апокрифов имеет уже стопроцентно сектантское происхождение. Они создавались в разное время, разными людьми, но с одной и той же целью — смутить верующих. Яркий пример — «Тибетское евангелие». Принцип, как всегда, был очень прост: какая-либо еретическая концепция сознательно облекалась в христианские формы, а получавшиеся в ходе такого «творчества» произведения распространялись под именами известных апостолов и святых. Конечно, чаще всего подлог удавалось вовремя обнаружить и предотвратить его хождение среди христиан. Но было немало и таких случаев, когда еретики добивались своего, и им удавалось переманить в свои секты некоторых верующих. Временами такие апокрифы создавались не путем «придумывания» чего-то нового, а в результате «глубокой редактуры» уже известных канонических текстов. В любом случае это создавало серьезную проблему, поскольку подделки зачастую были настолько искусными, что выявить их могли только духовно зрелые и богословски «подкованные» люди.

В принципе, такая же ситуация наблюдается и сейчас, когда авторы «сенсаций» предлагают читателю «продукт», на страницах которого Христос выглядит чуточку иначе, чем в Евангелии. И тут возникает вопрос: а так ли уж это важно? Ведь, казалось бы, это лишь детали. Однако на самом деле есть принципиальная разница между Иисусом апокрифов и Спасителем, каким Его видит Церковь.

Христос глазами Евангелия

Евангелие — настоящее каноническое Евангелие — являет нам одну очень важную истину, на которую сегодня довольно часто не обращают должного внимания. Эту истину каждый из нас знает с детства. Ее суть состоит в том, что христианин призван верить во Христа. Эта вера, а точнее — это призвание является главной особенностью христианства, которая выделяет его из ряда других религиозных систем мира.

Если мы попробуем ответить на вопрос, в чем состоит суть религии, то не ошибемся, если скажем, что основная задача, стоящая перед всеми религиозными системами мира, — дать человеку спасение. Но вся проблема в том, что разные религии понимают спасение по-разному и соответственно предлагают разные способы его достижения.

Первая и наиболее многочисленная группа религий считает, что суть спасения состоит в том, чтобы после смерти человек получил комфортную и радостную вечную жизнь. Для того чтобы ее достичь, необходимо здесь, на земле, выполнить определенный ряд норм и предписаний. Эти нормы в разных религиях могут не совпадать. Однако принцип один и тот же: если человек правильно выполняет эти предписания, то вечная жизнь после смерти ему гарантирована. Если же человек эти нормы нарушал или не выполнял вовсе, тогда ему грозит вечное наказание. Но, какая бы участь ни постигла человека, в любом случае после смерти он не может участвовать в жизни Божества. Он может наслаждаться красотами райских садов, его могут ожидать самые различные удовольствия, но путь к Богу для него закрыт. По мнению этой группы религий, между Божеством и человеком лежит огромная пропасть. И эту пропасть человек не может перейти ни в земной, ни в загробной жизни.

Есть другая группа религий. Они считают, что существует только Бог, а все остальное — это всего лишь «осколки» Божества, которые оторвались от своего Источника и «забыли» о своем происхождении. Человек в этих религиях тоже считается богом, который призван выйти из этого материального мира и соединиться с Божеством, от которого он некогда отпал. Поэтому вечное блаженство понимается как соединение души с Верховным Божественным Абсолютом, при этом сама душа всецело растворяется в Боге и личность человека полностью исчезает.

Но есть еще христианство. И то понимание спасения, которое оно предлагает человеку, радикальным образом отличается от всех возможных схем, которые положены в основу других религий мира.

С одной стороны, христианство ни в коей мере не отрицает того, что Бог и человек находятся по разные стороны бытия, что Бог —это Творец, а человек — всего лишь тварь, ограниченная рамками пространства и времени. Но, с другой стороны, христианство настаивает, что та пропасть, которая действительно существует между Творцом и тварью, — преодолима и что человек может реально участвовать в божественном бытии Святой Троицы, оставаясь при этом личностью и не растворяясь всецело во всепоглощающих пучинах Божества. Говоря иными словами, в христианстве человек призван, оставаясь самим собой и не теряя своей личностной уникальности, соединиться со своим Творцом и стать богом по благодати.

Именно для достижения этой цели две тысячи лет назад в наш мир пришел Христос. О Его земной жизни, учении, чудесах и повествуют четыре Евангелия, которые были составлены Его учениками. На первый взгляд проповедь их Учителя похожа на проповедь других философов и пророков. Но это только на первый взгляд.

Дело в том, что в любой другой религии мира личность учителя занимает второстепенное место по отношению к тому учению, которое он проповедует. Даже если человек, который это учение несет другим людям, является его непосредственным автором, все равно на первом месте стоит учение, а уже на втором — его автор. Конечно, это не означает, будто сам учитель не может пользоваться почитанием. Наоборот, подавляющее большинство религий с огромным уважением относятся к своим основателям, воздают им высокие почести и даже поклоняются им. Но если представить себе, что по каким-то причинам имя основателя той или иной религиозной традиции было забыто или вообще неизвестно, то этот факт ни в коей мере не повлиял бы на саму суть этой традиции. Самое главное — что именно проповедует та или иная религия. А кто проповедует — это уже вопрос второй важности.

В христианстве все как раз наоборот. Главное место в жизни верующего человека занимает сам Христос, а Его учение и заповеди — это своего рода путеводители, указывающие верную дорогу и помогающие проложить правильный маршрут, в конце которого стоит личность нашего Божественного Учителя.

Я — свет миру (Ин 8:12); Я — путь и истина и жизнь (Ин 14:6); кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня (Мф 10:38), — эти и подобные им слова встречаются в Новом Завете очень часто, причем исходят они не только из уст самого Спасителя, но и от Его апостолов, которые всегда видели в своем Учителе больше, чем просто пророка или основателя новой религии. Они видели в Нем Сына Божьего и Бога, который пришел в этот мир спасти свое погибшее творение — человека. И вот уже две тысячи лет Церковь вслед за апостолом Петром на каждой Литургии повторяет слова, ставшие главными словами каждого христианина: «Верую, Господи, и исповедую, что Ты — Христос, Сын Бога Живого».

Итак, христианин — это тот, кто верует во Христа. Вернее, тот, для кого Христос является стержнем всей его жизни. Без этого главнейшего условия наша вера превращается в пустую формальность, наши богослужения — в красивые спектакли, а наша мораль — в простую игру в бисер. Это очень жесткое и резкое утверждение, но это действительно так: без Христа христианство становится простой философией, которая может дать человеку очень многое. Философия не дает лишь самого Христа. А без Христа спастись невозможно.

Кривое зеркало апокрифа

Но именно этой существеннейшей мысли (что без Христа нет спасения) как раз и нет ни в одном из апокрифов второго и третьего типа. Главной чертой любого подложного произведения, так или иначе имеющего отношение к христианству, является тот факт, что в нем Христос выступает некой технической фигурой и не играет, по большому счету, главной роли. В апокрифах он может быть кем угодно — учителем, наставником, проповедником, высшим разумом, чудотворцем или еще кем-то. Только одним Он там принципиально не может быть — Любящим Богом, Распинающимся ради спасения мира.

Происходит это потому, что языческое сознание (кстати, и материалистическое — тоже) ставит непреодолимую стену между Творцом и творением. Падший человеческий ум не в силах воспринять идею Бога, которому не все равно, чем живет Его создание. В целом такой подход понятен. Ведь апокрифы второго и третьего круга родились в еретической среде, а любая ересь — это, прежде всего, выделение какой-то одной детали из общего контекста и возведение ее во главу угла. Иными словами, ересь — это смещение приоритетов, когда второстепенное становится главным, а главное — второстепенным.

А еще любое «соблазнительное» учение рождается там, где Бог из главной цели человеческого бытия превращается лишь в средство достижения какого-либо блага. Для разных групп язычников это благо представлялось по-разному. Например, гностики-пантеисты, считавшие мир продолжением божественного абсолюта, стремились к полному растворению в «пучинах божества», к всецелому уничтожению собственного личностного начала и соединению с Первоисточником. Для этих еретиков Христос был Божьим посланником, который, по их мнению, пришел лишь для того, чтобы сообщить людям некое знание, способное гарантированно привести избранных к намеченной цели. Другие авторы апокрифов (например, многочисленных так называемых «Евангелий детства») делали акцент на чудесах, совершаемых юным Иисусом. Такая «мания чуда» понятна, поскольку в сознании авторов образ Мессии был тесно связан не с идеей Любящего Бога, а с концепцией всемогущего чудотворца, который после апокалипсиса вознаградит всех спасшихся праведников.

Но и многие апокрифы первого круга (то есть вполне церковные по своему происхождению книги) имеют весьма своеобразную особенность, которая в конечном итоге и не позволила святым отцам внести их в корпус Нового Завета. Эти литературные памятники много говорят о нравственности, о вере, о спасении, но очень мало — о Христе. Он дан в них как бы «по умолчанию». Подразумевается, что читатель и так знает о Нем и что теперь ему важнее ответить на вопрос «как спастись», чем получить информацию о самом Спасителе. Такой подход в принципе возможен. Но он может использоваться только духовно зрелыми людьми.

А Новый Завет — для всех, он универсален, и поэтому свидетельствовать его книги должны о самом главном — о Боге, «нас ради человек и нашего ради спасения сошедшего с Небес». Если же новоначальному христианину начать сразу говорить о «механизме» спасения, то существует огромный риск, что такой верующий так и не увидит за всем этим настоящего Спасителя. Подлинное Евангелие говорит прежде всего и главным образом — о Христе. Именно из таких — и только из таких — книг и был, в конце концов, составлен канонический свод.

Читая в газетах или Интернете очередное сообщение о том, что где-то опять найдено некое писание, которое якобы проливает свет на учение Церкви и рассказывает, например, о том, что Иисус вырос в Тибете, важно задать себе один вопрос: «А хочу ли я верить в этого Христа?» Если читателю подобных сенсаций действительно дорог Иисус из Назарета как один из учителей праведности, творивший чудеса и призывавший всех к любви и состраданию, — то, пожалуй, можно и дальше внимать этим новостям. Но если человеку дорог тот Христос, Который даровал нам Свою Церковь — Бог и Спаситель всей вселенной, призывающий нас к Себе, то в таком случае логично было бы всячески отметать подобные вещи и довериться опыту святых, уже давно сказавших свое слово в отношении подобных «писаний» и всей своей жизнью явивших верность тем самым истинам, которые открываются в канонических книгах Нового Завета.

Источник