Апокриф что это в христианстве

В Евангелии нет ничего тайного

Слово «апокриф» для многих людей, в том числе порой и для живущих церковной жизнью, означает нечто загадочное и непонятное. Что это — «тайные знания» или просто часть Предания Церкви? Можно ли читать апокрифы православному христианину? Об апокрифических текстах мы беседуем с секретарем комиссии по канонизации подвижников благочестия Саратовской епархии священником Максимом Плякиным.

— Что такое апокрифы в принципе? Что нужно знать о них, чтобы уже не воспринимать как таинственное нечто?

— Слово «апокриф» происходит от греческого слова, означающего «тайный, скрытый». И связано это наименование с тем, что древние гностики, в субкультуре которых и возникла апокрифическая литература, противопоставляли свои тайные писания открытому и всем доступному Евангелию Церкви. Они пытались проводить мысль о том, что священные книги могут быть доступны только избранным, а то, что открыто профанам, не имеет никакой цены. Следовательно, изначально апокрифы — это тексты, созданные вне церковной традиции и сознательно противопоставленные Евангелию. Но со временем исследователи стали называть так любые неканонические тексты библейской тематики, в том числе и те, которые учению Церкви не противоречат.

— Не противоречат, но Церковь все равно их не признаёт?

— Они не признаются священными, богодухновенными книгами, но их содержание находит отражение в Предании Церкви. Откуда, например, мы знаем историю о рождении Девы Марии, о Ее введении во храм? Все это описано в так называемом Протоевангелии Иакова — апокрифическом тексте, который приписывается апостолу Иакову, брату Господню. Мы не знаем, кто его автор, но ученые сходятся во мнении, что этот текст был известен в христианской среде уже в начале II века, то есть в то время, когда еще живы были непосредственные ученики апостолов. И то, что празднование этих событий вошло в церковную традицию, говорит о том, что первые поколения христиан признавали их правдой.

Другой подобный пример — история о конце земной жизни Пресвятой Девы Марии, на основании которой установили праздник Успения. Повествование ведется от лица апостола Иоанна Богослова, но это текст IV–V века, его автором никак не мог быть евангелист Иоанн. И Церковь отказывает этому тексту в праве быть в Новом Завете, но признаёт, что в нем отражены реальные события.

А есть, допустим, такой текст, как «Евангелие от Фомы». Он сильно отличается по форме от канонических Евангелий: там нет повествования — только изречения Иисуса Христа. Как утверждается в рукописи, это «тайные слова, которые сказал Иисус Христос живой и которые записал Дидим Иуда Фома» — таково полное имя апостола. Святой Климент Александрийский в III веке на вопрос о том, можно ли верить содержанию этого текста, говорил, что в нем, несомненно, присутствуют фрагменты подлинных речений Господа. Но уже само упоминание о «тайных» словах указывает, что рукопись пришла к нам от гностиков — и настоящие слова Христа разбавлены в ней таким количеством гностической отравы, что принять этот текст в целом Церковь не может.

— А как все-таки определялась достоверность-недостоверность?

— Прежде всего вопрос ставился так: к какому времени восходит этот текст и к чьему авторству? Возник ли он в кругу апостольских учеников, имеет ли он отношение к самим апостолам? Естественно, что когда история христианства насчитывала всего сотню или пару сотен лет, определить это было достаточно просто. Далее определяли, насколько то, что написано в тексте, соответствует тому, что получили Церкви через апостольскую проповедь. Уверенность в подлинности этой проповеди была выше, чем доверие любому имени, которым подписывался текст.

Один из раннехристианских отцов сказал: «Не Евхаристия проверяется Писанием, но Писание проверяется Евхаристией». Это сложно, наверное, понять человеку нецерковному, но любой верующий, осознанно пребывающий в Церкви человек понимает: выше всего — реальное присутствие в Церкви Самого Христа, в Котором созиждется ее бытие. И если для этой жизни во Христе сказанное не оказывается чужеродным, оно принимается.

Поразительно, что в разных концах христианского мира, в эпоху, когда между городами и странами отсутствовали коммуникации, хотя бы отдаленно напоминающие современные, разные церковные общины вынесли одно и то же суждение: совершенно подлинными являются только четыре Евангелия. Мы не имеем такого духовного опыта, поэтому нам непонятно, как это может быть. А первых христиан это не поражало.

— Есть ли какие-то мифы и суеверия в православной среде, которые возникли именно на основе апокрифов?

— Я бы сказал, что это не конкретный миф или суеверие, а определенная мировоззренческая склонность. Склонность считать Бога подателем чудес ради самих чудес, ради их внешнего эффекта. В апокрифах Христос часто изображается таким, особенно в тех, где идет речь о детстве Спасителя. Мы знаем, что в Евангелии о детстве и отрочестве Христа говорится очень кратко. И авторы неевангельских текстов пытаются закрыть эти, как им кажется, белые пятна, самым причудливым образом. Описывается, как маленький Христос лепит из глины птичек — и они оживают и улетают, как в ответ на злые слова кого-то из соседских мальчиков Он умерщвляет его одним-единственным словом. Это потрясает воображение, но это совершенно не в духе евангельском. Евангельское чудо никогда не происходит «просто так», оно всегда связано со спасением человека. Христос подзывает Петра, и тот идет по воде — здесь нам явлено могущество веры; Христос воздвигает праведного Лазаря — и утверждает накануне Своих страданий и Свое воскресение, и будущее всеобщее воскресение мертвых. Но люди ищут сказочных чудес — ищут в Церкви какого-нибудь старца, у которого будут улетать глиняные птички. Апокрифические «басни», как говорит апостол Павел, эту жажду подогревают. Но в Евангелии нам не случайно приводятся слова Самого Христа: род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамения не дастся ему (Мф. 12, 39). Нам прямо говорится: не ищите чудес — ищите Царства Небесного, и остальное приложится вам.

— До какого времени создавались новые апокрифы?

— На протяжении всей нашей эры, вплоть до сего дня. В этом смысле можно говорить о ветхозаветных апокрифах, которые писались иудеями в конце эпохи Ветхого Завета, в годы земной жизни Христа. Позднее возникали тексты, которые соотносились по форме с посланиями апостолов. В эпоху Средневековья гностическую идею о тайном духовном знании развивало движение альбигойцев, у них были свои писания — апокрифы XI-XII веков. К апокрифам можно отнести, как ни странно это прозвучит, и некоторые произведения русских писателей. Скажем, Лев Николаевич Толстой написал «евангелие» для детей, в котором выразил свое собственное учение. В этом тексте не отражена история Рождества Христова, в нем не рассказывается о чудесах Господа, поскольку писатель считал Спасителя лишь добродетельным учителем нравственности — и, конечно, в нем нет Христова воскресения, поскольку Лев Толстой в него не верил. Получается, что в этом изложении евангельских событий начисто утрачен евангельский смысл, хотя ничего вымышленного там нет.

А повествование про Иешуа в романе «Мастер и Маргарита» — разве не апокриф? Это антиевангелие — недаром у Булгакова эту историю рассказывает Воланд, то есть диавол. И здесь мы опять же видим, что нет чудес, что Царство Небесное проповедует полусумасшедший бродячий философ. Перед нами не всесильный Господь — укротитель бури на Генисаретском озере. И не Сын Божий, Который с Креста обещает разбойнику встречу в раю. Но тем самым Михаил Афанасьевич как бы предупреждает: смотрите, тот, кто будет вам рассказывать о таком Иисусе, говорит не от себя, он лишь озвучивает историю, автор которой — Воланд.

Возникает вопрос: для чего автор вообще всё это писал? Ключевой момент здесь в том, что Христос в этой книге не воскресает. «Если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна»,— говорил апостол Павел (1 Кор. 15, 17). И вот это желание убедить христиан в напрасности веры в Христа Спасителя и есть то, что движет создателями такого рода новоизмышленных апокрифов.

— Несколько лет назад в СМИ была громкая новость о том, что найдено некое «Евангелие от Иуды». Что это за «откровения» такие, почему они так взбудоражили людей?

— Я бы сказал, что в этих попытках взбудоражить первична коммерческая составляющая. О существовании такого текста известно, как минимум, с IV века — это типичный гностический апокриф, связанный с конкретной мифологической системой. В наши дни впервые был найден этот текст целиком, дотоле известный лишь во фрагментарных пересказах; в 2006 году, после исследований, его опубликовали — из этого СМИ и пытались сделать сенсацию.

По сравнении с другими гностическими памятниками там нет ничего необычного — все евангельские смыслы перевернуты с ног на голову. Иуда представлен как самый близкий ученик Христа, пошедший на предательство как на личный подвиг ради исполнения замысла о распятии Господа. В этой парадигме поступок Иуды ставится наравне со служением Самого Спасителя, потому что он — орудие искупления от греха человеческого рода. В таком восприятии Иуды, повторюсь, нет ничего нового — церковные полемисты развенчивали эту идею, начиная с глубокой античной древности. Но сегодня оказалось выгодно достать из пыльного сундука этот пафос гностиков — «но мы-то знаем, как все было на самом деле…»; в современном обществе, жаждущем острых развлечений, он востребован. По этой же причине была такая шумиха вокруг фильма «Код да Винчи», где вся идея строится вокруг того, что у Иисуса Христа были жена и потомство, и эта линия потомков продолжается до сих пор. Люди, которые с интересом смотрят такие фильмы, хотели бы, чтобы вся церковная история, все церковные заповеди оказались враньем. А они сами — в числе духовно избранных, возвысившихся над обманутым человечеством. За всем этим стоит бесплодное желание унизить христианство, и в этом смысле между иудейской подделкой — «Родословием Иисуса», гностической подделкой — «Евангелием от Иуды», мусульманской подделкой — «Евангелием от Варнавы», оккультистской подделкой — «Евангелием мира от ессеев» — никакой принципиальной разницы нет.

— Стоит ли для расширения кругозора читать апокрифы православному христианину? Хотя бы те апокрифические произведения, которые не являются антицерковными по смыслу.

— Думаю, что если человек понимает, что за тексты перед ним, то это чтение не причинит ему вреда. Но нужно быть столь же осторожным, как с лекарствами на аптечной полке — при неумелом употреблении можно отравиться. Впрочем, как показывает нам печальная история человечества, люди порой и Новый Завет умудряются прочитать так, что впадают в прелесть. Так что это вопрос разумности восприятия. Я бы посоветовал взять не просто сборник апокрифов, а исследовательский труд, в котором присутствует трезвый взгляд и анализ. Например, книгу историка Бориса Деревенского «Иисус Христос в документах истории». Она написана с нецерковных позиций, но ее автор — честный исследователь. Каждому опубликованному фрагменту он предпосылает предисловие, где разбирает исторический контекст появления этого текста, показывает конфликт апокрифического мировоззрения с церковным. Это помогает получить действительно объективное представление.

Газета «Православная вера» № 04 (648)

Источник

Апокриф

Апо́криф (от греч. ἀπό-κρῠφος – тайный, сокро­вен­ный; (поздн.) под­лож­ный) – 1) памят­ники древ­ней иудей­ской рели­ги­оз­ной пись­мен­но­сти, состав­лен­ные, фор­мально, по образу Свя­щен­ных Книг Вет­хого Завета, но не являв­ши­еся тако­выми и не вхо­див­шие в Свя­щен­ный Канон; 2) памят­ники ранней псевдо­хри­сти­ан­ской пись­мен­но­сти, состав­лен­ные от имени оче­вид­цев или участ­ни­ков еван­гель­ских собы­тий либо собы­тий ранней исто­рии Церкви, выда­вав­ши­еся за истин­ные и почи­тав­ши­еся тако­выми в опре­де­лен­ных рели­ги­оз­ных кругах, но отверг­ну­тые Все­лен­скою Цер­ко­вью как под­лож­ные.

Основ­ные апо­кри­фи­че­ские тексты появ­ля­ются зна­чи­тельно позже кано­ни­че­ских ново­за­вет­ных книг: со II по IV век. Цер­ковь либо отвер­гает их апо­столь­ское про­ис­хож­де­ние, либо счи­тает, что их содер­жа­ние было суще­ственно иска­жено. Поэтому апо­крифы не входят в Биб­лей­ский канон (попро­сту говоря, в Библию) и счи­та­ются не духовно-рели­ги­оз­ным руко­вод­ством к жизни, а скорее лите­ра­тур­ными памят­ни­ками той эпохи, когда первые поко­ле­ния хри­стиан стали всту­пать в кон­такты с язы­че­ским миром.

Все ново­за­вет­ные апо­кри­фи­че­ские книги можно раз­де­лить на две боль­шие группы: первая – это некое фольк­лор­ное твор­че­ство, т. е. апо­крифы, в немыс­лимо-фан­та­сти­че­ской форме рас­ска­зы­ва­ю­щие о «собы­тиях» из жизни Христа, кото­рых нет в кано­ни­че­ских Еван­ге­лиях. И вторая – это «идео­ло­ги­че­ские» апо­крифы, воз­ник­шие в резуль­тате стрем­ле­ния раз­лич­ных мисти­че­ских и фило­соф­ских групп исполь­зо­вать канву еван­гель­ской исто­рии для изло­же­ния своих рели­ги­озно-фило­соф­ских воз­зре­ний. Прежде всего это отно­сится к гно­сти­кам (от гре­че­ского «гносис» – знание), чье учение явля­ется попыт­кой язы­че­ства пере­осмыс­лить хри­сти­ан­ство на свой лад.

Одной из глав­ных причин появ­ле­ния апо­кри­фи­че­ских писа­ний первой, «фольк­лор­ной» группы явля­ется есте­ствен­ное чело­ве­че­ское любо­пыт­ство. Эти апо­крифы обра­щены к тем отрез­кам из земной жизни Христа, кото­рые в Новом Завете не опи­саны, либо опи­саны мало. Так появ­ля­ются «еван­ге­лия», подробно повест­ву­ю­щие о дет­стве Спа­си­теля. По форме и стилю апо­крифы весьма усту­пают бога­тому, образ­ному языку Библии.

Харак­тер­ной осо­бен­но­стью апо­кри­фи­че­ских писа­ний дан­ного типа явля­ется их фан­та­сти­че­ский харак­тер: авторы часто давали волю своему вооб­ра­же­нию, нимало не думая о том, насколько их фан­та­зия соот­но­сится с прав­дой. Чудеса, совер­ша­е­мые Хри­стом в этих книгах, пора­жают своей бес­смыс­лен­но­стью (маль­чик Иисус соби­рает в лужице воду, делает ее чистой и начи­нает управ­лять ею одним словом), либо жесто­ко­стью (маль­чика, раз­брыз­гав­шего лозой воду из лужицы, «Иисус» обзы­вает «негод­ным, без­бож­ным глуп­цом», а затем гово­рит ему, что тот высох­нет, как дерево, что тут же и слу­ча­ется). Все это сильно отли­ча­ется от основ­ного мотива еван­гель­ских чудес Христа – любви.

При­чи­ной появ­ле­ния неко­то­рых апо­кри­фи­че­ских тек­стов второй, «идео­ло­ги­че­ской» группы было стрем­ле­ние к пере­тол­ко­ва­нию хри­сти­ан­ства в сте­рео­ти­пах язы­че­ской мысли. Еван­гель­ские имена, мотивы и идеи ста­но­ви­лись лишь пово­дом к пере­сказу совер­шенно иных мифов: язы­че­ское содер­жа­ние стало обле­каться в хри­сти­ан­ские формы. При всем разно- и мно­го­об­ра­зии гно­сти­че­ских учений почти все они исхо­дили из одной идеи, кото­рая утвер­ждала гре­хов­ность мате­ри­аль­ного мира. Тво­ре­нием Божиим они счи­тали только Дух. Есте­ственно, такая тра­ди­ция пред­по­ла­гала и пред­ла­гала прин­ци­пи­ально иное про­чте­ние еван­гель­ской исто­рии. Так, напри­мер, в гно­сти­че­ских «Еван­ге­лиях Стра­стей» можно про­чи­тать, что Хри­стос, в общем-то, и не стра­дал на кресте. Это только так каза­лось, так как стра­дать Он в прин­ципе не мог, поскольку у Него и плоти-то не было, она тоже только каза­лась! Бог не может обла­дать мате­ри­аль­ной плотью.

Конечно, апо­кри­фи­че­ская лите­ра­тура настолько широка и раз­но­об­разна, что ее не так просто при­ве­сти к какому-то общему зна­ме­на­телю. Более того, отдель­ные апо­кри­фи­че­ские рас­сказы вос­при­ни­ма­ются в каче­стве допол­не­ния к сжа­тому еван­гель­скому повест­во­ва­нию и нико­гда Цер­ко­вью не отвер­га­лись (напри­мер, рас­сказ о роди­те­лях Девы Марии, ее вве­де­нии во Храм, повест­во­ва­ние о соше­ствии Христа в ад и др.). Но пара­докс апо­кри­фов заклю­ча­ется в том, что при всей их пре­тен­зии на таин­ствен­ность под­линно таин­ствен­ными хри­сти­ан­скими кни­гами явля­ются книги биб­лей­ские. Рас­кры­тие Тайны Библии тре­бует духов­ных усилий и состоит в очи­ще­нии сердца, а не в фан­та­сти­че­ских опи­са­ниях того, как Хри­стос сна­чала лепит из глины птичек, а потом ожив­ляет их, и они уле­тают прочь («Еван­ге­лие дет­ства»). По заме­ча­нию совре­мен­ного индо­лога и рели­ги­е­веда В. К. Шохина, апо­крифы прин­ци­пи­ально отли­ча­ются от Еван­ге­лий биб­лей­ских именно пода­чей мате­ри­ала, спо­со­бом опи­са­ния тех или иных собы­тий: апо­кри­фи­че­ский подход скорее напо­ми­нает жур­на­лист­ские приемы про­граммы «Вре­мечко», чем серьез­ный рас­сказ о тайном знании. Для того чтобы в этом убе­диться, доста­точно про­честь и срав­нить апо­крифы и Еван­ге­лия. После чего, кстати ска­зать, ста­но­вится оче­вид­ным еще один важный момент – это бого­вдох­но­вен­ность Еван­ге­лий. Цер­ковь испо­ве­дует, что, биб­лей­ские книги и были напи­саны людьми дви­жи­мыми Духом Святым. Именно это руко­вод­ство Свя­того Духа сози­дает под­лин­ные Еван­ге­лия, кото­рые Цер­ковь с тече­нием вре­мени без­оши­бочно соби­рает в биб­лей­ский канон.

«Когда мы с вами из любо­пыт­ства или в поис­ках каких-то дей­стви­тельно сокро­вен­ных знаний, какого-то тай­ного хри­сти­ан­ства (сейчас часто гово­рят об эзо­те­ри­че­ском хри­сти­ан­стве) начи­наем обра­щаться к этой лите­ра­туре, мы должны пом­нить, что эта лите­ра­тура есть только памят­ник, только сви­де­тель­ство о чело­ве­че­ских поис­ках. Она содер­жит в себе блуж­да­ния и заблуж­де­ния, вопро­ша­ния и ошибки чело­века. А Еван­ге­лие содер­жит в себе ответ. Ответ ясный. Не пред­на­зна­чен­ный для узкой ауди­то­рии избран­ных ответ, кото­рый пред­по­ла­гает избран­ным любого чело­века, у кото­рого есть искрен­нее жела­ние постичь истину, у кото­рого сердце открыто к ней».
про­то­и­е­рей Алек­сандр Мень

Из-за отда­лен­но­сти вре­мени мы не знаем, исполь­зо­вали ли цер­ков­ные авторы соб­ственно апо­крифы, объ­яс­няя пра­во­моч­ность исполь­зо­ва­ния их как источ­ника тем или иным спо­со­бом (напри­мер, по ана­ло­гии с мето­дом Фео­фила Алек­сан­дрий­ского — “Ориген это луг, на кото­ром растут плохие и хоро­шие цветы вместе. Надо брать хоро­шие и остав­лять плохие”). А может дело обсто­яло иначе — суще­ство­вало устное пре­да­ние или некий текст, поте­рян­ный со вре­ме­нем, кото­рый послу­жил источ­ни­ком и для апо­кри­фов, и для цер­ков­ных авто­ров. С соот­вет­ству­ю­щими допол­не­ни­ями с каждой сто­роны.
иерей Герман Каптен

Источник

Что такое апокрифы

Приблизительное время чтения: 12 мин.

Периодически можно слышать о сенсационных находках: новые «евангелия» и другие якобы неизвестные прежде тексты, возникшие на заре христианства. На самом деле ничего принципиального нового в этих находках нет; чаще всего речь идет о новых рукописях текстов, известных Церкви с самых давних времен. Но что именно называется апокрифами?

В православной традиции в состав Библии принято помещать следующие неканонические книги: Вторая книга Ездры, Товит, Иудифь, Книга Премудрости Соломона, Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова, Послание Иеремии, Книга пророка Варуха, Первая и Третья книги Маккавейские, Третья книга Ездры, а также дополнения к книге Есфирь, дополнения к книге Даниила, молитва Манассии и некоторые другие. Эти книги в Церкви никогда не отвергались, хотя и не признавались равнозначными каноническим богодухновенным книгам Библии. Церковь несомненно относилась к ним как к части Писания. Цитаты из книги Премудрости, например, встречаются в 1-м послании Климента, папы Римского и в послании Варнавы. Святитель Поликарп Смирнский цитирует книгу Товита, святитель Ириней ссылается на книгу Премудрости и на Книгу Варуха. Правилом 85 святых апостолов неканонические книги помещаются среди «чтимых и святых». Святитель Афанасий Великий говорит, что их «установлено отцами читать вновь приходящим и желающим огласиться словом благочестия». Они всегда почитались как душеполезное чтение, необходимое для духовной жизни христиан, о чем свидетельствует их использование в богослужении Православной Церкви: тексты книги Премудрости Соломона входят в состав паримийных чтений; песнь отроков воспевается на утрени; молитва царя Манассии читается на великом повечерии и т. д.

Книги на «границе» Библии

Сегодня, когда Библия выглядит как цельный том, ее читатели привыкли думать, что канон (то есть состав) Библии всегда был четко определен, а граница между Писанием и всей остальной литературой была всем хорошо известна. На самом деле это далеко не так: когда пророк или Евангелист начинал писать или проповедовать, он вовсе не ставил себе цели дополнить Библию еще одной книгой, — нет, он сообщал людям то, что считал необходимым. И лишь затем община верующих — сначала древний Израиль, а затем христианская Церковь — признавала его текст адекватным и точным изложением своей веры. При этом, конечно, всегда существовали лжепророки и лжеучителя, творения которых община верующих отвергала.

Можно было бы подумать, что решающую роль здесь играло авторство текстов: скажем, Исайя или Павел — всем известные проповедники Истины, так что и книги, носящие их имена, будут признаны священными. Но это далеко не так: в каноне Писания на центральном месте стоят произведения Луки (Евангелие и Деяния), который не был даже свидетелем земной жизни Иисуса, а вот книга, которая называется «Евангелие от Петра», считается подложной. Ее явно не писал апостол Петр, которого мы знаем по двум новозаветным Посланиям, — его имя было приписано к этому тексту, чтобы придать ему больше авторитетности. Такая ситуация типична для апокрифов.

Что же тогда называется апокрифом? По-гречески это слово значит «тайный, сокровенный» и в разных традициях употребляется по-разному. Ряд ветхозаветных книг православные называют неканоническими, католики — второканоническими, а протестанты – апокрифическими.

В состав иудейских и протестантских изданий не входят некоторые книги (Маккавейские, Иудифи, Товита, Премудрости Соломона и др.) и значительные отрывки из других книг (прежде всего Есфири и Даниила), которые помещены в православных и католических изданиях Библии. Поэтому если вы встретите английскую Bible with Apocrypha, это будет всего лишь означать, что в Ветхий Завет включены неканонические книги Ветхого Завета, но не более того.

У православных и католиков апокрифами принято называть другие книги, которые никогда и нигде не входили в состав Библии, например, «Книгу Юбилеев» или «Хождение Богородицы по мукам». Теперь мы поговорим именно о таких книгах.

Апокрифы к Ветхому Завету

Что касается ветхозаветных апокрифов, то речь идет в основном о текстах, «дополняющих» Библию, их авторство часто приписывается библейским персонажам. Это «Книга Юбилеев», «Завещание двенадцати патриархов», «Книга Еноха», «Видение Исайи», «Псалмы Соломона» и некоторые другие тексты. Как правило, точное авторство и даже время написания этих текстов нам неизвестны, они доходят до нас в разных рукописных вариантах и в этом смысле не могут считаться источником, надежно излагающим взгляды какого-то определенного человека или группы людей. Но тем не менее они прекрасно показывают ту идейную и культурную среду, в которой возник Новый Завет (некоторые из них могли быть написаны вскоре после Нового Завета или одновременно с ним). Мы не знаем точно, кто и когда написал данную фразу из апокрифа, но мы можем быть уверены, что эти идеи, образы, понятия были достаточно широко распространены в иудаизме так называемого «межзаветного периода» (между Ветхим и Новым Заветами), иначе бы они просто не дошли до нас. В этом отношении они очень полезны и интересны.

Пожалуй, самая интересная часть ветхозаветных апокрифов — это толкования (по-еврейски «мидраши») на канонические библейские тексты. В дополнение к библейским повествованиям они предлагают множество подробностей, иногда совершенно фантастических, а иногда просто спорных. Вот, например, как описывает «Книга Юбилеев» жизнь первых людей в Раю, говоря от лица Самого Бога: «Адам и жена его были в саду Едем семь лет, возделывая и храня его. И Мы дали ему занятие и научили его все видимое употреблять в дело, и он трудился. Он же был наг, не зная сего и не стыдясь. И он охранял сад от птиц, и зверей, и скота, и собирал плоды сада и ел, и сберегал остаток для себя и своей жены, и делал запас». Такой «сад Едем» больше напоминает обычные огороды, чем место вечного блаженства…

Другие апокрифы, например, Книга Еноха, наоборот, повествуют о самом конце времен, и это сближает их с Откровением Иоанна Богослова. Собственно, откровение (по-гречески «апокалипсис») о конце времен — весьма популярный в свое время жанр, но только одна из таких книг, как мы видим, вошла в Библию. Правда, элементы апокалиптических видений можно встретить и в пророческих, и в некоторых других книгах Писания. К этому жанру принадлежит и «Вознесение Моисея» — единственный апокрифический текст, чей сюжет явно пересказывается в Новом Завете (Иуды 9), хотя, конечно, его авторам были известны и многие иные апокрифические книги.

Есть и такие апокрифы, которые продолжают библейские традиции. Среди них мы найдем и пророческие книги («Завет двенадцати патриархов»), и даже псалмы: книга «Псалмов Соломоновых», по-видимому, единственный дошедший до нас сборник молитв самых первых иудеохристиан. Удивляться тому, что текст, созданный уже после пришествия Христа, носит имя царя, жившего почти за тысячу лет до Него, не приходится — такова особенность апокрифической литературы. Имя знаменитого пророка или героя, стоящее в заглавии книги, указывает не столько на ее авторство, сколько на ту духовную традицию, к которой принадлежит этот текст. Вдохновенные слова этих молитв мы могли бы повторить и сегодня:

Верен Господь воистину любящим Его,
совершающим путь в праведности предписаний Его,
Праведники Господни будут жить по нему вовек,
Росток их пустил корни вовек,
ибо жребий и наследие Божие — Израиль.

«Иное благовестие»

Немало апокрифов примыкает и к Новому Завету, но здесь ситуация уже совсем иная. Среди новозаветных апокрифов много книг, которые претендуют на свою равнозначность с книгами самого Нового Завета или даже на абсолютную истинность, но с самых давних времен Церковью они не признаются подлинными. Это прежде всего «Евангелия» от Петра, Фомы, Филиппа, Никодима, Иуды, Варнавы, Марии (Магдалины) — так сказать, «альтернативные версии» истории Иисуса из Назарета, которые приписываются различным персонажам Нового Завета, но явно не были ими написаны. В них, как правило, можно заметить идеологическую или богословскую основу, которую такое евангелие должно поддержать. «Евангелие от Иуды» излагает гностический взгляд на евангельские события, «Евангелие от Фомы» — манихейский, а «Евангелие от Варнавы» — мусульманский. Понятно, что такие тексты расходятся во многих принципиальных положениях с каноническими текстами Нового Завета: единственным верным учеником Иисуса оказывается вдруг Иуда Искариот («Евангелие от Иуды»), или же Иисус категорически отказывается называться Сыном Божьим («Евангелие от Варнавы»).

Такие тексты были известны всегда. Еще апостол Павел предупреждал о проповедниках «иного благовествования» (2 Кор 11:4, Гал 1:7-8), не уточняя, правда, что конкретно имеется в виду. Но по его пылким словам, обращенным к разным общинам, мы можем предположить: речь шла о проповедниках, извращавших самые основы христианской веры о жизни, смерти и воскресении Иисуса Христа.

Но откуда же мы знаем, что правы именно канонические Евангелия, а не эти? Сегодня каждая новая находка преподносится в прессе как сенсация: вот еще одна свежая, оригинальная версия, может быть, она истинна? Или, по крайней мере, равноправна? Действительно, в эпоху расцвета альтернативных историй и даже альтернативных этических систем в это так удобно верить…

На самом деле все довольно просто. Канонические книги Нового Завета — при всем своем разнообразии и порой незначительных расхождениях в мелочах — едины в главном, а все «иные благовествования» рисуют нам собственные, категорически несовместимые друг с другом картины, зато каждая из них очень хорошо согласуется с определенным течением, соперничающим с христианством. Если право «Евангелие от Иуды», то абсолютно неправ не только канонический Новый Завет, но и «Евангелие от Варнавы», и наоборот. Есть и разные иные критерии (например, наличие фактических ошибок в том же самом «Евангелии от Варнавы», ясно указывающее, что его автор, в отличие от апостола Варнавы, никогда не бывал в Палестине), но самый главный принцип — принятие текста общиной верующих. В самых первых списках признанных Церковью книг мы находим привычные нам четыре канонических Евангелия — и ни разу не встречаем ни одного другого.

Так что принять такие апокрифы наравне с каноническими книгами невозможно, но и они на свой лад весьма полезны — они рассказывают нам об учениях, соперничавших с христианством как в самые первые века христианской Церкви, так и позднее.

Сразу после Библии

К апокрифам Нового Завета обычно причисляют и много других текстов, не противоречащих Библии, а дополняющих и расширяющих ее повествования. Это разнообразные повествования о жизни, проповеди и мученической смерти апостолов (тех же самых Варнавы, Филиппа, Фомы) или разные послания, в том числе приписываемые Павлу (Лаодикийцам и 3-е к Коринфянам; впрочем, они явно не принадлежат Апостолу и составлены из Павловых цитат какими-то его последователями). Такие апокрифы вполне могут приниматься церковной традицией: например, о Богородице в Библии рассказано очень мало, так что церковное празднование ее Рождества и Введения во храм, отчасти даже Благовещения основаны на апокрифическом «Протоевангелии Иакова». Каноническим текстам это повествование не противоречит, напротив, восполняет отсутствующие в них детали, так почему бы им не воспользоваться?

Но особенно интересны, конечно же, тексты, написанные младшими современниками и учениками Апостолов, которые в древности иногда даже включали в Новый Завет. Их авторов часто называют «мужами апостольскими» — они жили во времена Апостолов и были их учениками. Эти произведения заметно отличаются от собственно новозаветных текстов, но в то же время прекрасно показывают, как развивалась ранняя Церковь.

Например, в Новом Завете мы не встретим четкой церковной иерархии, которую знаем сегодня, там слово «епископ» — практически синоним слова «пресвитер» (так называют священников). Можно порой услышать, что современная иерархия с епископом во главе сложилась достаточно поздно, в Средние века — но оказывается, что уже на рубеже I и II вв. от Р. Х. Игнатий Богоносец в своих посланиях, особенно в «Послании к ефесянам», подробно излагает учение о епископе как о главе местной христианской общины и руководителе пресвитеров: «Посему и вам надлежит согласоваться с мыслью епископа, что вы и делаете. И ваше знаменитое достойное Бога пресвитерство так согласно с епископом, как струны в цитре… В самом деле, если я в короткое время возымел такое дружество с вашим епископом, не человеческое, а духовное, то сколько, думаю, блаженные вы, которые соединены с ним так же, как Церковь с Иисусом Христом, и как Иисус Христос с Отцом, дабы все было согласно чрез единение. Никто да не обольщается! Кто не внутри жертвенника, тот лишает себя хлеба Божьего. Если молитва двоих имеет великую силу, то сколько сильнее молитва епископа и целой Церкви?». То есть принцип «поместная церковь существует только вокруг епископа, находящегося в общении с другими епископами» возник практически сразу после того, как в Новом Завете была поставлена последняя точка, это вовсе не средневековое изобретение.

Впрочем, в Новый Завет послания Игнатия, судя по всему, никогда и никем не включались. Зато в некоторых самых древних списках в него входили послания апостола Варнавы и римского епископа Климента, а также два очень важных свидетельства о жизни ранних христиан — книги под названиями «Дидахе» и «Пастырь Ерма». Их вполне можно считать новозаветными апокрифами.

Слово «дидахе» означает «учение», и полное название этого произведения — «Учение Господа через двенадцать апостолов народам». Это произведение начинается со слов: «Есть два пути: один — жизни и один — смерти». Дальше идет изложение правил самого раннего периода жизни Церкви, из которого мы узнаем о Евхаристии, других обрядах, молитвах, постах и обычаях первых христиан, о том, как строились взаимоотношения между разными общинами.

А «Пастырь», написанный римлянином по имени Ерм (иногда его имя пишут как Герма), был в древности, пожалуй, не менее популярен, чем канонические книги Нового Завета. Это перечень откровений, которые поведали Ерму прекрасная дама (символ Церкви) и ангел в образе пастыря (то есть пастуха). Эта книга описывает жизнь римской христианской общины начала II в. от Р. Х., в период гонений, и дает множество наставлений всем христианам.

Можно только пожалеть, что в последующие века эти прекрасные и мудрые апокрифы как-то вышли из употребления. Внимание людей захватывали другие тексты, менее назидательные и более красочные, а порой и кровожадные — на Руси, например, был очень популярен апокриф под названием «Хождение Богородицы по мукам». В нем подробно описывается, как Богородица сходит в ад, и ей показывают страдания разных категорий грешников, всех по очереди, причем текст описывает их очень подробно и вполне телесно. Вот такой апокриф, пожалуй, читать не обязательно…

Апокрифы, даже признаваемые Церковью, не обладают абсолютным авторитетом Священного Писания. Это могут быть полезные, интересные и поучительные книги, а могут быть и книги откровенно ложные, еретические — но во всяком случае Церковь не считает их Словом Божьим. Это человеческое слово, которое много может рассказать нам об истории христианства и других религий, многому может научить, но подходить к нему, как и ко всякому человеческому слову, следует осторожно.

Источник