холера болезнь история какой год в россии
От холеры до коронавируса: экскурс в историю эпидемий в России
Вспышка Чёрного мора случилась в степях низовья Дона и Волги, где на тот момент правили татаро-монголы. В Воскресенской летописи за 1346 год написано:
«Того же лета казнь была от Бога на люди под восточною страной на город Орнач (устье Дона ) и на Хавторо-кань, и на Сарай и на Бездеж (ордынский город в междуречье Волги и Дона) и на прочие грады во странах их; бысть мор силен на Бессермены (хивинцы) и на Татары и на Ормены (армяне) и на Обезы (абазинцы) и на Жиды и на Фрязы (жители итальянских колоний на Черном и Азовском морях) и на Черкасы и на всех тамо живущих».
Золотую Орду отделяло от русских княжеств Дикое Поле – это примерно десяток нынешних областей Украины и ещё столько же регионов Российской Федерации.
Когда пришла весть о страшной болезни, связи торговые и политические с Золотой Ордой прекратили на 5 лет. И все же чума просочилась. Через Малую Азию, Византию, Италию, Испанию, Францию, Германию, Скандинавию и Прибалтику, вошла через Псков. Вместе с ганзейскими купцами.
В летописях упоминается: катастрофа была настолько масштабной, что не хватало гробов и рук для погребения усопших. У церквей скапливались трупы, в могилу клали по несколько тел. Пандемия прекратилась лишь, когда инфекция не смогла найти жертв на малонаселённых землях того же Дикого Поля.
«В Москве и слободах православных христиан малая часть остается. а приказы все заперты, дьяки и подьячие все померли, и домишки наши пустые учинились» – это донесение государю написал наместник Пронский.
Остановить заражение помог строгий карантин: поражённые зоны брали под охрану, дома сжигали. По разным подсчётам от чумы тогда погибло от 25 до 700 тысяч человек.
Пётр Первый не только прорубил окно в Европу, но и защитил его карантинными заставами. Стоило только появиться новости о бушующей где-либо эпидемии, на границах начинали задерживать иностранцев… «чтоб с людьми никакого сообщения не имели». Меры ужесточили, но оградить себя от эпидемии Российская Империя не смогла.
Чума середины XVIII века надолго подорвала экономическое состояние страны.
Инфекцию предположительно принесли солдаты и офицеры, которые возвращались с русско-турецкой войны. Вместе с трофеями прихватили блох-переносчиков. Зараженных людей привозили в больницы Москвы с вздутыми лимфатическими узлами – бубонами, но распознать смертоносную болезнь врачи смогли не сразу. И даже когда информация дошла до императорского двора, с введением карантина не спешили.
В день умирало до тысячи человек. Двери учебных заведений, мануфактур и мастерских закрыли. Слухи породили панику. Эпидемия обернулась восстанием.
«Часть этой толпы стала кричать: «Архиерей хочет ограбить казну Богоматери, надо его убить». Другая часть вступилась за архиепископа; от слов дошло до драки; полиция хотела разнять их; но обыкновенной полиции было недостаточно. Москва – особый мир, а не город. Самые ярые побежали в Кремль, выломали ворота у монастыря, где живет архиепископ, разграбили монастырь, перепились в погребах, в которых многие торговцы хранят свои вина, и не найдя того, кого они искали, одна половина отправилась к монастырю, называемому Донским, откуда они вывели этого почтенного старца и бесчеловечно умертвили. Другая часть продолжала драку при разделе добычи».
Сразу после начались погромы. Бунт подавили лишь спустя три дня. А стабилизировать ситуацию выпало графу Орлову. Он ввёл войска и приказал: мародёров расстреливать на месте, за сокрытие больных отправлять на каторгу. Москву поделили на участки и закрепили их за врачами. Строго запрещалось хоронить зараженные трупы в черте города.
В будущем вспышки Чёрной смерти были локальными и непродолжительными. Один случай описывают, как пример героизма.
Зимой 1939 года сотрудник Института микробиологии и эпидемиологии испытывали на себе образец противочумной вакцины. Двум из трёх человек повезло, доктору Абраму Берлину – нет: он заразился. Когда инфицированный учёный приехал в Москву с докладом, болезнь дала о себе знать. Столице угрожала очередная эпидемия. К счастью, дежурный врач клиники 1-го Московского медицинского института Симон Горелик сумел поставить верный диагноз. Он немедленно изолировал себя и пациента, а власти отыскали и отправили на карантин всех, с кем контактировал заражённый – несколько десятков человек, в том числе, парикмахера, брившего учёного. Тогда жертвами Чёрной смерти стали всего три человека: Берлин, Горелик и цирюльник.
В общей сложности с 1920 по 1989 годы от чумы погибло около 2000 человек.
Сифилис
Об этой бактериальной инфекции на Руси узнали в конце XV века. Сифилис называли «польской», «немецкой» или «французской» болезнью, в Домострой вписана как «френчь». После взятия Казани появилось новое наименование – «татарская».
Распространена зараза была в основном среди солдат, любивших женщин лёгкого поведения и кутежи в кабаках и трактирах. В 1667 году появились «чепучинных дел мастера», так называли полковых медиков, которые лечили от сифилиса.
В отчёте за 5 мая 1679 года:
«…из дворян – у Степана Пророва сына Ширина болезнь нечисть в гортани, и от той нечисти язычок отгнил и небо провалилось в нос… А Великого государя службы за той болезнью ему служить немочно».
И здесь Петр I действовал решительно. В 1711 году государь приказал поместить всех распутных женщин в прядильный дом, который располагался в Калинкинской деревне (сейчас это часть Адмиралтейского района Петербурга).
Позже император и вовсе издал указ о запрете публичных заведений. И все же, несмотря на принятые меры, сифилис продолжал губить народ.
Первую венерологическую больницу открыли в 1763 году в Петербурге. Она была на 30 мужских и 30 женских мест. Пациентам позволяли не называть имён и скрывать лица.
Главной причиной распространения сифилиса все также оставалась проституция. В 1852 году в Москве среди 1261 работниц древней профессии 837 оказались сифилитичками. В низших сословиях сказывался быт: жизнь большими семьями в тесных домах, использование одной посуды, кормление детей пережёванной едой.
Особенно свирепствовал сифилис среди военных. В 1835 году в армии на 1000 человек приходилось 58 инфицированных.
Усугубила ситуацию крестьянская реформа, а точнее вызванная ею миграция. В 1880-х зараза поразила 20% горожан. К концу XIX века в зоне риска оказались молодые люди в возрасте от 15 до 20 лет.
Очередной всплеск произошёл и в начале XX века – после русско-японской войны. Если в 1904 году заболеваемость среди военнослужащих была равна 9,76 %, то в 1907 году – 19,79 %. К 1912 году сифилис вошёл в Топ-5 самых заразных болезней. Хворь поразила 1,2 миллиона человек.
Об «огневой» болезни, так в летописях называют тиф, страдали ещё на Руси. Перенес её даже Иван Грозный. В XVIII веке тифозные горячки считали естественным состоянием для молодых людей.
Массовые заражения отмечены в 1845 году при строительстве железой дороги из Петербурга в Москву (погибло шесть тысяч человек), во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов (44 тысячи жертв), в Первую мировую войну и Гражданскую.
Согласно официальной статистике, с 1918 по 1923 годах тиф унёс более 700 тысяч жизней, однако по мнению экспертов, погибших было не меньше 3 миллионов человек.
Причиной массового заражения стала антисанитария. Разносили инфекцию обычные вши.
Остановить эпидемию помогли карантинные меры, сеть изоляционно-пропускных пунктов, а главное – прививание. При этом эффективную вакцину от тифа разработали лишь в 1942 году. А окончательно победили болезнь в эпоху антибиотиков.
Холера
Только в России «болезнь немытых рук» или «собачья смерть» погубила 2 миллиона человек за 80 лет. В XIX век кишечная зараза вспыхивала восемь раз. Впервые холера пришла в 1823 году. Вторая пандемия в 1830-ом была вызвана возвращением из Азии Русской армии.
«Станем ее выкуривать, выживать, спросимся врачей, будем слушать их советы» – писали в журнале «Московский Телеграф» в первые дни эпидемии.
Спустя время настроение поменялось.
Из письма дипломата Александра Булгакова: «Да, брат, видно, что холера и морозов не боится. Закревский сказывал вчера, что она жестока оказалась в Киеве; но ежели (чего Боже сохрани!) окажется у вас, то докажет великий аргумент, что болезнь есть сильное поветрие, против коего все оцепления бесполезны, ибо чего ни делали, чтобы оградить Петербург от холеры? Здесь всё ещё есть хвостики холерные, но силу свою болезнь потеряла».
Пушкина холера заточила в Болдино на три месяца. За это время поэт дописал «Евгения Онегина», сочинил «Повести Белкина» и «Маленькие трагедии». Тяжелые думы стали основой «Пира во время чумы».
Уже находясь в Царском Селе, он пишет П. Осиповой: «Холера перестала свирепствовать в Петербурге, но теперь она пойдет гулять по провинции. Берегите себя, сударыня. Ваши желудочные боли меня пугают. Не забывайте, что холеру лечат, как обычное отравление: молоком и постным маслом – и еще: остерегайтесь холодного».
С заразой боролись жёстким карантином: двери домов и общественных заведений запирали на замки, а вот больничные бараки, бани и пункты питания, напротив, массово открывали.
По воспоминаниям графа Бенкендорфа: «Государь сам наблюдал, как по его приказаниям устраивались больницы в разных частях города. Он отдавал повеления о снабжении Москвы жизненными потребностями, о денежных вспомоществованиях неимущим, об учреждении приютов для детей, у которых болезнь похитила родителей, беспрестанно показывался на улицах; посещал холерные палаты в…».
Холера порождала бунты. В Тамбове толпа захватила губернатора, в Севастополе – пять дней удерживала целый город. Петербург охватили слухи о том, что инфекция – выдумка, а причина смертей – происки поляков-иммигрантов. Они якобы травили местных жителей: ночами высыпали в Неву мышьяк, обрабатывали ядом огороды и колодцы. Мнительный народ отреагировал агрессивно: всех подозрительных избивали, нападали на полицейских и врачей, которых также обвиняли в заговоре, участились налёты на больницы. Остановить бесчинства удалось лишь императору Николаю I.
Последний сильный «удар» кишечной инфекции произошёл в 1970 году. Очагом стал Батуми. Зараза быстро распространилась по Астраханской области, побережью Северного Кавказа, Крыму и югу Украины. Сведения замалчивали. Для борьбы с болезнью создали Всесоюзную чрезвычайную противоэпидемическую комиссию. На местах открывали обсерваторы – изоляционные пункты.
И хотя, официально, до Москвы холера не добралась, свой отпечаток на столичной жизни оставила. Вот, хотя бы строчки Владимира Высоцкого: «Не покупают никакой еды – все экономят вынужденно деньги: холера косит стройные ряды, но люди вновь смыкаются в шеренги».
Румяные, пышущие здоровьем лица на портретах времен царской России – нередко не более, чем выдумка художников. До начала XIX века привычным явлением были рубцы от сыпи. Болезнь оставляла отпечаток и на бедных, и на богатых, некоторых и вовсе губила. Если верить барону Димсдалю, в середине XVIII века от оспы ежегодного умирали 2000000 людей. Одной из самых известных жертв стал 14-летний император Пётр II.
С 1610 года инфекция бушевала в Сибири, к 1788 году достигла Камчатки. Заражённых сторонились, но изоляция оказалась не эффективным способом борьбы с заразой.
Первые прививки в России начал делать англичанин Томас Димсдейл. Пример подданным подала Екатерина II. В ночь на 12 (23) октября 1768 года врач взял биоматериал у крестьянского мальчика и ввёл императрице.
В 1919 году в государстве было зарегистрировано 186 000 больных натуральной оспой. После выхода закона об обязательной вакцинации, статистика резко изменилась. В 1925 году жертвами заразы стали уже 25 000, в 1929 году – 6094, к 1936 году натуральная оспа в СССР была ликвидирована.
Об оспе вновь вспомнили в 1959 года, когда художник Кокорекин едва не устроил в стране эпидемию. Побывав в Индии на сожжении брамина, он вернулся в Москву, где ему неожиданно стало худо. К утру пациент инфекционного отделения Боткинской больницы умер. Диагноз установили лишь на вскрытии. А дальше карантин. Изолировали любовницу, с которой Кокорекин придавался утехам сразу после поездки, супругу, что ждала мужа дома, и ещё тысячу человек. Одного из контактировавших с художником пришлось «ловить в воздухе»: его снимали с рейса в Париж. Когда стал ясен масштаб трагедии, руководство страны приняло решение о вакцинации всего населения Москвы. Инфекцию остановили за 19 дней. Пострадало 46 человек, скончалось 3.
«Испанка»
За поэтичным названием скрывается одна из самых смертоносных болезней. Пандемия унесла от 50 до 100 миллионов жизней. Этим видом гриппа переболели полмиллиарда жителей Земли.
В РСФСР с «испанкой» столкнулись в 1918 году. Первый случай заражения произошёл на Украине. Спустя непродолжительное время зараза охватила почти все население Киева, затем проникла в Белоруссию, добралась до Москвы и Петрограда. От «испанки» погибло 3,4% жителей государства – 3 миллиона человек. Зараза не щадила ни пожилых, ни молодых.
Локальные вспышки инфекции возникали и в годы Великой Отечественной войны.
Новая пандемия еще в самом разгаре. Её вызвала коронавирусная инфекция. Вспышка произошла в конце декабря 2019 года в китайском городе Ухань.
На данный момент количество зараженных COVID-19 приблизилось к отметке 2 миллиона человек.
Страшные эпидемии, которые уже переживала Россия
Подписаться:
Поделиться:
Коронавирус продолжает распространяться по миру и заражать тысячи людей.
В России ситуация не самая страшная, но тем не менее, смертность от вируса в несколько раз превышает количество летальных исходов от сезонного гриппа.
Эпидемии свирепствовали в нашей стране еще со времен Руси, вспоминаем самые известные и опасные болезни.
«Чума»
Первые упоминая об этой страшной болезни, которую называли «Черная смерть» появились еще на Руси.
В 1352 году болезнь, по некоторым данным, занесли поляки, либо ганзейские купцы.
Первым на ее пути оказался Псков, где число умерших было так велико, что в один гроб клали по 3-5 трупов.
В 1387 году эпидемия полностью уничтожила население Смоленска. По свидетельству летописца, в живых остались лишь 5-10 человек, которые и покинули мертвый город, закрыв за собой его ворота.
В Москве чума забрала все семейство князя Симеона Гордого: его самого, двух малолетних сыновей, его младшего брата Андрея Серпуховского и митрополита Феогноста.
Страшную болезнь завезли в столицу русского государства из Персии. Летом 1654 года, когда число жертв среди жителей стало исчисляться тысячами, из Москвы бежали Царский двор, бояре и состоятельные горожане.
Добираясь до пригородов столицы и других городов, они фактически распространяли заразу по всему государству.
Тогда с эпидемией начала бороться. Стали устанавливать карантин, обносили зараженные территории заставами и блокировали солдатами.
Сжигали дома и дворы погибших от чумы. К осени 1654 года эпидемию удалось остановить.
Точных данных по количеству смертей от чумы нет. Но по мнению некоторых исследователей, из 7 млн жителей Российского государства, погибло от 25 тыс. до 700 тыс. человек.
При этом вымерло более 85% населения Москвы.
«Чумной бунт» в Москве, 1771г.
Но через 100 лет чума вернулась в Россию. В 1770 году от болезни стали умирать до тысячи человек ежедневно.
Усугублялась ситуация тем, что простой необразованный люд толпами шли за исцелением и защитой от болезни в церкви, распространяя заражение.
Тогда Архиепископ Амвросий отказался выносить в народ икону Боголюбской Божьей Матери.
Массовое безумие и паника охватила население. Горожане разнесли Чудов монастырь в Кремле, убили архиепископа и стали уничтожать карантинные заставы вокруг города.
Императрица Екатерина Великая
Императрица Екатерина Великая отправила подавить восстания графа Орлова с солдатами.
За несколько дней волнения удалось подавить, но эпидемия продолжала распространяться.
Началось строительство новых больниц, бань, стали дезинфицировать жилища, увеличили жалованье врачам, а всем больным, добровольно пришедшим в лечебницу, обещали вознаграждение.
Эпидемия в Москве стихла к концу 1771 года и до 1772 лишь возникала короткими вспышками по остальным городам России.
«Испанка»
Эпидемия началась в последние месяцы Первой мировой войны, но количество смертей от пандемии превысило число жертв сражений.
В 1918–1919 годах во всем мире этой болезнью заразилось более 500 миллионов человек, или 29,5 % населения планеты, а умерло от 50 до 100 миллионов.
Название «испанка» появилось случайно из-за того, что первые случаи заражения были выявлены в Испании.
И именно Испания одной из первых испытала на себе сильную вспышку этой болезни. Ею переболел король Альфонс XIII.
В нашей стране от «испанки» умерло 3 млн человек, то есть 3,4 % всего населения. Среди умерших был революционер Яков Свердлов.
В Одессе погибла звезда немого кино Вера Холодная.
По сравнению с большинством стран Европы и других континентов, Советская Россия пострадала практически менее всего, поскольку средняя летальность составляла 20%.
«Холера»
Очагом холеры ученые считают Индию, откуда эпидемия попала в Европу, а затем и в Россию.
Самая известная пандемия холеры началась в 1816 году.
В России эпидемия началась в 1830-м – быстро были приняты меры дезинфицировать питьевые колодцы хлорной известью.
Но малограмотные и недоверчивые люди посчитали дезинсекторов отравителями и начали отлавливать их, врывались в больницы и убивали персонал.
Заражение быстро распространялось, поэтому самой распространенной мерой стало учреждение карантинов, которые должны были препятствовать перемещению людей, что могло вызвать и распространение болезни.
Это решение вызвало возмущение населения, вспыхнули «холерные бунты».
Люди не знали что им делать, так как болезнь быстро распространялась, забирая тысячи жизней.
Больницы были переполнены.
Простой люд лечился народными средствами. Верили, что помогает растирать руки уксусом, хлором, дышать через платки натертые хреном. Также некоторые жгли можжевельник и мазались жиром.
Александр Пушкин был свидетелем эпидемии, он писал небольшие зарисовки: «Несколько мужиков с дубинами охраняли переправу через какую-то речку.
Я стал расспрашивать их. Ни они, ни я хорошенько не понимали, зачем они стояли тут с дубинами и с повелением никого не пускать.
Я доказывал им, что, вероятно, где-нибудь да учрежден карантин, что я не сегодня, так завтра на него наеду, и в доказательство предложил им серебряный рубль.
Мужики со мной согласились, перевезли меня и пожелали многие лета».
В России болезнь пошла на спад в 1831 году. Всего от холеры скончалось почти 200 тысяч человек.
Художник Алексей Кокорекин
«Черная оспа»
Привез «черную оспу» в Россию из Индии известный художник-плакатист Алексей Кокорекин. Тот самый автор плакатов «За Родину!», «Смерть фашистской гадине!» и другим. Алексей Алексеевич дважды был лауреатом Сталинских премий.
Перед поездкой в Индию Кокорекин должен был сделать соответствующую прививку, но вероятно делать ее он не стал.
Такая оплошность стала роковой.
В декабре 1959 года во время поездки в эту экзотическую страну, художник посетил церемонию сожжения скончавшегося от оспы брахмана.
Кокорекин рисовал процесс с натуры, даже прикасался к вещам умершего.
Известно, что инкубационный период вируса оспы в человеческом организме длится около двух недель.
Индия, «церемония сожжения»
По возвращению в Россию у художника начался кашель, но он не придал этому значения.
Однако вскоре ему стало хуже, кашель усиливался, поднялась температура, и пришлось обратиться к врачам скорой помощи.
Кокорекин был госпитализирован с подозрением на осложненную форму гриппа.
Но больной угасал прямо на глазах, к утру 29 декабря Кокорекин умер.
На вскрытие был приглашен академик Н.А. Краевский, а по счастливой случайности с ним пришел старичок, приехавший в гости к академику патологоанатом из Ленинграда.
Старенький врач посмотрел и сказал: «Да это, батенька, variola vera – черная оспа».
Болезнь чрезвычайно заразная.
Юноша, лежавший этажом ниже палаты Кокорекина, заразился из-за того, что вирус передался через вентиляцию.
Истопник просто проходил мимо палаты художника – этого оказалось достаточно для инфицирования. Поиском потенциально заражённых людей занялось КГБ.
В больницах находилось 10 тысяч человек.
В экстренном порядке начали производить вакцину. Было мобилизовано 26 963 медработника, открыт 3 391 прививочный пункт, организованы 8 522 мобильных бригады. Эпидемия удалось остановить.
Позже удалось выяснить, что от Алексея Кокорекина заразилось черной оспой 19 человек, в том числе 7 родственников, 9 человек медицинского персонала и 3 пациента больницы.
От них заразились еще несколько человек. Всего заразившихся было 46 человек, 3 из них скончались. После победы над вирусом, эта болезнь у нас в стране себя не проявляла.
Инфекционное заболевание, передается от человека к человеку.
Симптомов много, и один из них проявляется в виде сыпи – пузырей черного цвета, наполненных жидкостью.
В прошлом, пока не появилось средства для выработки иммунитета, болезнь была распространена по всему свету.
Сегодня с черной оспой справились по всему миру, так как был уничтожен сам вирус, ее вызывающий.
Повсеместное проведение вакцинации привело к тому, что последний больной был зафиксирован в 1977 году в Сомали в Африке.
В 1980 году Международная организация здравоохранения рекомендовала прекратить прививки против этой болезни.
Вспышки оспы были в России и ранее.
Происхождение таких распространённых фамилий, как Рябовы или Рябцевы как раз связаны с этим заболеванием, которое оставляет после себя рубцы на теле.
Известно, что в 1730 году от оспы умер Пётр II, которому на тот момент было 15 лет.
Император Пётр III, смог преодолеть недуг, но отметины в виде рубцов остались на его коже навсегда.
Конец эпидемиям решила положить Екатерина II.
В 1768 году она сделала себе секретную прививку от оспы, после повелела привить наследника Павла Петровича.
Ковид-XIX: как Россия справлялась с пандемией два века назад
Представьте — больших усилий это не потребует, — что некая опасная болезнь распространяется по России с невероятной скоростью. В столице каждый день выявляют до нескольких сотен заболевших. Глава государства самоизолируется в загородной резиденции. Повсеместно объявляют карантины — но это не спасает, зато экономика быстро приходит в упадок. Мелкий бизнес и торговля на грани разорения. Некоторые регионы закрываются от внешнего мира. Более того, когда ужесточают проверки, люди скапливаются в одном месте — и лишь ускоряют распространение заболевания. Появляются скептики, которые устраивают бунты против карантинных мер. Ничего не напоминает? Автор телеграм-канала «Не смотрите под ноги» Юлия Желудкова — о том, что происходило в России в 1829–1831 годах, когда страна столкнулась с пандемией холеры.
Знакомство с «собачьей смертью»
XIX век в Российской империи прошел под знаком холеры. До этого времени опасная и молниеносно распространяющаяся болезнь на территорию страны не проникала. В Европе холеры тоже не было.
Но к XIX столетию мир уменьшился: его опутали тесные торговые связи, военные кампании всё чаще велись на других континентах, европейцы путешествовали по своим африканским и азиатским колониям. А чем более внушительные потоки людей перемещались между странами и континентами, тем больше открывалось возможностей для распространения неизвестных прежде болезней.
Холера появилась в Индии: эпицентр крупнейших в XIX веке вспышек этого заболевания находился именно там. Оттуда по торговым путям и вместе с армиями болезнь распространялась по Азии и Европе.
Впервые холера достигла южных окраин России в конце второго десятилетия XIX века — и затем регулярно возвращалась. Болезнь была чрезвычайно смертоносна. В России от нее умирало более половины зараженных. Связано это было с тем, что в то время врачи не имели представления о том, как распространяется болезнь, что является ее возбудителем и как правильно ее лечить. Самым тяжелым стал 1830 год: тогда в империи выявили 68 тысяч больных. 54% из них умерли.
Читайте также
Но до открытия Коха оставалось более полувека, и после первых вспышек инфекции ученые не смогли выработать каких-либо четких рекомендаций. Когда в конце 1820-х годов произойдет следующая вспышка холеры, Российская империя окажется к ней не готова.
«Холерные» 1826–1837 годы справедливо называют пандемией. Тогда болезнь распространилась по Западной и Восточной Азии, по Европе и даже по территории Америки.
Эффективнее всего холера «переезжала» с места на место с караванами товаров, с войсками и вслед за рабочими, которые преодолевали по стране внушительные расстояния в поисках работы. Именно так холера и захватила Россию:
«В июне месяце холера распространилось по Дагестану и Грузии, быстро перебросилась из-за Кавказа в Кизляр и достигла Астрахани; обнаружилась и в Оренбурге. Когда были получены первыя известия о приближении эпидемии к Саратову, страх и опасения возврасли до высшей степени. Нельзя вообразить себе теперь ужаса, который возбуждали эти известия».
Первые заболевшие появились в Оренбурге. Заразу занесли купцы из Бухары. Болезнь в городе ожидали, поэтому каравану устроили нечто вроде проверки: заставили купцов поклясться на Коране, что заболевших среди них нет. Они принесли клятву, но уже через несколько дней болезнь проявила себя.
Когда стало понятно, что эпидемии в России не миновать, власти решили взять рост болезни под контроль: с одной стороны, максимально затруднить распространение заразы, а с другой — не допустить того, чтобы холера дошла до столицы. Все следующие меры имперского центра будут сводиться именно к этой цели, несмотря на огромные финансовые убытки.
Николай I сформировал специальную медицинскую комиссию, которая вырабатывала противохолерные меры. Ее председателем он назначил Арсения Закревского, главу Министерства внутренних дел, и при этом наделил его чрезвычайными полномочиями. Но фигура Закревского на этой должности, да и на должности главы МВД вызывала большие вопросы у высокопоставленных чиновников и аристократии.
Who are you, Mr Zakrevsky?
Кто же такой граф Закревский? Это self-made man XIX столетия. Он родился в 1786 году в провинции — под Тверью, в семье небогатого помещика. Отец Арсения Андрей Иванович был всего лишь отставным поручиком. Если провести грубую параллель с современностью, то этот военный чин соответствовал бы лейтенанту.
Закревский сделал карьеру благодаря военной службе. Никаких связей, выгодного родства или поручительства у него не было, поэтому он пробивал себе дорогу сам, с 16 лет, на передовой. Он участвовал в нескольких военных кампаниях и получал очередные звания не за выслугу лет, а за настоящие подвиги. Например, во время знаменитого сражения при Аустерлице, пока князь Болконский вглядывался в неизмеримо высокое, с тихо ползущими по нему серыми облаками небо, 22-летний Закревский спас командира полка, лошадь которого убило снарядом.
За храбрость и мужество во время сражений Арсений Закревский получил несколько орденов и других знаков отличия. В годы Отечественной войны 1812 года он также проявил себя наилучшим образом и получил звание генерала в 27 лет.
По возвращении в Россию император устроил Закревского в Петербурге. Более того — выгодно женил на очень богатой девушке. Супругой Закревского стала Аграфена Толстая, известная в Петербурге светская львица, наследница огромнейшего состояния. Отец новобрачной назначил семье солидное содержание — 100 тысяч рублей в год. Благодаря этому у Арсения Закревского снялись с повестки все финансовые проблемы.
Тем не менее даже этот брак не позволил Закревскому стать своим в высшем столичном обществе. Не примирил Закревского с обществом и карьерный рост. 1815 год — дежурный генерал Генерального штаба. 1823-й — генерал-губернатор Финляндии. С 1828-го он совмещал руководство регионом с работой министра внутренних дел Российской империи. Именно в этой должности его и застала эпидемия холеры.
Александр Пушкин злословил в личной переписке, что Закревский «по-французски не говорит», что было в то время синонимом крайней необразованности. О том же докладывали Николаю I в отчетах «коллеги» Закревского — чиновники Третьего отделения (политической полиции).
«Согласно общественному мнению, министр внутренних дел должен быть человеком образованным, знакомым с ходом дел в других европейских государствах и говорящим на иностранных языках. Господин Закревский… совершенный невежда».
Недостаточный культурный кругозор министра — это, конечно, не главное, что раздражало в Закревском других чиновников. Арсений Андреевич был, по их же выражению, не только «деятельным врагом хищений», но и «незаметным покровителем своих подчиненных» «в целях достижения некоторой популярности и репутации великого государственного человека в русском смысле этого слова». Под этой язвительной формулировкой скрывается соперничество ведомств, прежде всего — за бюджетные средства. Всё дело в том, что Закревский устроил локальный скандал из-за того, что сотрудники его министерства получали нищенское жалованье по сравнению с зарплатами чиновников Министерства финансов.
Император не реагировал на подобные доносы, полагая, что честность, активность и независимость министра ценнее, чем владение французским языком и пиетет перед сложившейся бюрократической системой.
Почему медицинскую комиссию возглавил глава МВД? А потому, что вопрос распространения холеры был делом государственной важности. Медики тоже входили в центральную комиссию, но главной силой, которая позволит сдержать заразу, государство считало полицию и военных.
Члены комиссии собирали все сведения о новом заболевании. Так, был опубликован «Трактат о повально заразительной болезни холере», где ученые обсуждали в том числе «группы риска» — людей, которые наиболее подвержены заражению. Они предполагали, что существуют определенные факторы, повышающие восприимчивость к холере. В числе них назывались неумеренность в еде, пьянство, сексуальная невоздержанность, проявления гнева и отчаяния, а также грязь, сырость, переохлаждение и употребление в пищу продуктов, вызывающих «флатуленцию» (то есть метеоризм), таких как огурцы и дыни.
Холерный вояж
Главная мера, которую предложил Закревский и которая стала самой критикуемой за время эпидемии, — система карантинов. Всю европейскую часть России, до Урала, буквально перегородили кордонами. Идея на первый взгляд здравая — создать между губерниями буферные зоны, где все желающие пересечь границу должны провести 14 дней. Николай I потребовал включить режим «ручного управления», и Закревский поехал в командировку по опасным регионам.
Не то чтобы самодержец хотел отправить «в поле» такого важного для государства человека, как главу МВД. Николай высказал Закревскому идею о том, что следить за ситуацией в регионах должен надежный, честный человек. Император предполагал, что Арсений Андреевич предложит кандидатуру из своего ведомства. Но старый солдат воспринял слова государя как прямой приказ и выехал незамедлительно. Не оформил даже «командировочные» (как выражались в то время: подъемные и прогонные деньги), поэтому поехал за свой счет. Отметим, что бюрократические формальности вроде оформления командировочных документов стоит соблюдать как жителям XIX, так и XXI столетия. Закревский потратил за пятимесячную командировку 50 тысяч рублей и был вынужден заложить несколько имений своей богатой супруги, чтобы свести концы с концами.
Закревский действительно был убежден, что заразу можно локализовать, изолируя регионы. Положительный пример перед глазами у него был: некоторые помещики закрывали свои деревни, и туда холера действительно не приходила.
«Холера быстро разнеслась по той причине, что в начале появления ее в Астрахани, а скоро потом и в Саратове, не токмо карантинные, но даже и полицейские меры не были приведены в исполнение. Достигнуть сего (то есть снижения заболеваемости. — Прим. ред.) нельзя было иначе, как оцеплением постигнутых холерою мест и учреждением карантинных застав в одной губернии от другой. Средства сии, конечно, тягостны, и без сомнения найдутся люди неблагомыслящие, которые бранят меня; но я не уважаю их ропота, заботясь единственно о благе общем и об исполнении моего долга».
Бранились не только «люди неблагомыслящие», но и целые министерства. Карантинные заграждения останавливали на 14 дней не только частных лиц, но и торговые обозы. Продукты портились, поставки затягивались. Это подкосило российскую экономику.
«Карантины остановили всю промышленность, заградили путь обозам, привели в нищету подрядчиков и извозчиков, прекратили доходы крестьян и помещиков и чуть ли не взбунтовали 16 губерний», — писал об этом свидетель событий Пушкин.
Минторговли выпускало специальные циркуляры, где требовало открыть дороги. Однако наделенный практически полной властью Закревский не поддавался.
Низкую эффективность карантинных мер доказывает и тот факт, что уберечь столицу от холеры в результате не удалось. Первыми заболевшими в Санкт-Петербурге стали рабочие, прибывшие в город на судах. За первые две недели в Петербурге заболели холерой 3076 человек, из них 1311 умерли.
Региональные власти пытались мобилизовать помещиков, многие из которых оказались как раз в своих деревнях — уехали из больших городов подальше от заразы. Дворяне должны были следить за кордонами, а также вести просветительскую работу среди крепостных крестьян. Ведь самой действенной мерой против болезни в деревне считался крестный ход и ритуальное опахивание жилых домов с окроплением святой водой.
Проблема заключалась в том, что не все помещики были социально ответственными гражданами. Некоторые из них категорически не хотели сотрудничать с властями. Например, таким саботажником оказался поэт Александр Пушкин.
Пандемия холеры самым непосредственным образом повлияла на жизнь Александра Сергеевича. Из-за карантинов пришлось отложить свадьбу с Натальей Гончаровой. Это событие вообще долго откладывалось: то из-за финансов (мать Гончаровой стыдилась, что не может собрать достойное приданое, и откладывала свадьбу, чтобы успеть подкопить денег), то из-за ссор с будущей тещей. Однажды ситуация обострилась до разрыва помолвки.
Вот так, в ожидании свадьбы, которую не могли сыграть с мая 1830 года, Пушкин поехал в Болдино. Он прибыл туда в конце августа: думал, что на несколько недель. Дел было не очень много: отец подарил Александру Пушкину деревню, нужно было вступить в права собственности. С помощью этой деревни — Кистенево — поэт в результате решит проблему с финансами. Заложит ее, а вырученные деньги передаст матери Натальи Гончаровой на приданое.
Может быть интересно
Пушкин прибыл в Болдино в конце августа, а уехать в результате смог только в самом конце декабря. Он застрял в поместье из-за карантинных кордонов. Период социальной изоляции (с соседями Пушкин не общался) длиной три месяца позднее получит название «Болдинская осень». Это будет самое продуктивное в творческом плане время в жизни поэта.
Пушкин не отвлекался в «самоизоляции» от работы. Так, министр Закревский обязал помещиков содействовать властям и брать на себя часть общественных работ. Но Александр Сергеевич раз за разом отказывался заниматься холерными делами. В ответ на официальные требования Пушкин писал, мол, что помещик он не настоящий (настоящий помещик — его отец. — Прим. ред.), а значит, и вступить ни в какую должность не может. Дошло до того, что ему лично написал Арсений Закревский. Только после этого поэт согласился взять на себя некоторые общественные обязанности.
О том, как он их выполнял, Пушкин сам с большим удовольствием рассказывал друзьям и знакомым. По его же словам, он выступил перед крестьянами в церкви: «Увещевал их: „И холера послана вам, братцы, оттого, что вы оброка не платите, пьянствуете. А если вы будете продолжать так, то вас будут сечь. Аминь!“»
Но вернемся от солнца русской поэзии и звезды саботажа к министру Закревскому и его антихолерным мерам. Карантины — не единственное сходство государственных мер против пандемии XIX и XXI веков.
Как и сегодня, чиновники и медики сочли лучшим средством для сдерживания заболевания дезинфекцию рук. Самым распространенным антисептиком стал уксус — им не брезговал и сам Закревский. Он считал, что это средство чрезвычайно эффективно. И его аргументы были железобетонными: он объехал 16 регионов, в которых свирепствовала холера, регулярно протирал руки и опрыскивал платок. И не заболел.
Официально госкомиссия для профилактики холеры рекомендовала обтирать руки и тело хлористой известью, людей с подозрением на болезнь немедленно госпитализировать, тех, чей диагноз под вопросом, отправлять на двухнедельный карантин.
Из многообразных способов лечения наибольшее распространение получил метод Корбейна: прием внутрь каломеля (хлорид ртути) и опия, кровопускание, растирание тела спиртом и горячие ванны.
К сожалению, часть этих мер была противопоказана для больных холерой: например, горячие ванны и баня, кровопускание. При холере люди умирали прежде всего от быстрого обезвоживания, а такое лечение лишь помогало выводить жидкость из организма.
Стоит отметить, что прогрессивные идеи иногда появлялись, но их, как правило, отметали — в тот момент доказать их было невозможно. Так, в 1830 году медики Павел Горяинов и Николай Малахов выдвинули предположение о том, что возбудителями холеры являются микроорганизмы. Последний утверждал, что холера возникает от «микроскопических существ, принадлежащих к животному царству», которые попадают через желудочно-кишечный тракт и которых желудочный сок способен уничтожить. Медицинский совет официально опроверг эту теорию и объявил ее «противоречащей нашему взгляду на устройство мира» и неспособной быть подтвержденной экспериментально.
Появился даже инновационный способ лечения — водой с примесью солей (то есть раствором для регидратации). Но и его специалисты 1830-х годов отмели как метод с недоказанной эффективностью.
Помещения и предметы рекомендовалось окуривать серой. Так обрабатывали, в частности, корреспонденцию. Поэтому одним из ярчайших признаков эпохи стали проколотые письма.
Их пачками протыкали прутом и окуривали для дезинфекции. Александр Пушкин из карантина просил невесту чаще писать, мол, «рад даже письму проколотому». В переписке с друзьями он отзывался об этом явлении с нескрываемым сарказмом: «Не можешь вообразить, как неприятно получать проколотые письма: так шершаво, что невозможно ими подтереться» (из письма к композитору Алексею Верстовскому).
Чтобы подготовиться к наплыву больных, власти Петербурга открыли несколько временных больниц. Самой известной стала Центральная холерная больница рядом с Сенной площадью. Правда, люди этих учреждений откровенно боялись.
«Лазареты устроены так, что они составляют только переходное место из дома в могилу. Присмотр за больными нерадивый. Естественно, что бедные люди считают себя погибшими, лишь только заходит речь о помещении их в больницу. Туда забирают без разбора больных холерою и не холерою, а иногда и просто пьяных из черни, кладут их вместе. Больные обыкновенными болезнями заражаются от холерных и умирают наравне с ними» — так описал холерные больницы житель Петербурга Александр Васильевич Никитенко.
Наплыв больных оказался таким, что врачей и младшего медперсонала не хватало. В 1830 году в столице холерой заболевало по 500 человек в сутки (а население Петербурга было в тот момент меньше 500 тысяч человек). Не хватало инвентаря, лекарств и даже коек — пациентов размещали в коридорах, на полу, на голых матрасах. Выйти живым из такой больницы было сложно. Поэтому петербуржцы больше холеры боялись попасть в лечебное учреждение.
Но деваться было некуда: Петербург закрыли и фактически перевели на военное положение. Город поделили на сектора, перемещаться между которыми было запрещено. Жители чувствовали себя загнанными в угол.
Высокая смертность от новой болезни, не до конца понятные действия властей, неэффективное лечение, подключение армии — всё это дало благодатнейшую почву для слухов. Уровень доверия к властям у низших классов был невысоким. Исследователи полагают, что холера пришла в Россию в удобное для себя время: власти регулярно жестоко подавляли крестьянские восстания, совсем недавно был «декабрьский бунт», поэтому, грубо говоря, «сверху» люди хорошего не ждали.
Например, популярной была версия о врачах-убийцах, иностранных агентах. Действительно, многие врачи в Российской империи носили иностранные фамилии. В период холерной эпидемии это стало поводом для расправ над медиками.
Самый известный эпизод холерного бунта 1831 года: разъяренная толпа взяла штурмом Центральную холерную больницу и начала выбрасывать врачей из окон. Среди погибших был Дмитрий Бланк — родственник Владимира Ленина.
Читайте также
Еще ходили упорные слухи об иностранной отраве. Накануне эпидемии российские власти подавили Польское восстание — вот и готовые враги, желающие зла русскому человеку:
Усмирять взбунтовавшихся людей, которые не верили ни медикам, ни чиновникам, пришлось с помощью армии. На Сенную стянули войска и силой разогнали взволнованный народ. В результате Арсений Закревский ушел в отставку и отказался от компенсации своих командировочных расходов.
К эпидемии холеры Россия, первая среди европейских государств столкнувшаяся с болезнью на своей территории, оказалась не подготовлена: к ее началу медицинские услуги в стране практически целиком оказывали врачи частной практики, и число их было крайне невелико — в основном они концентрировались в больших городах, в провинции же медицинская помощь оказывалась стихийно или не оказывалась вовсе. Первые высшие учебные заведения, готовящие профессиональных медиков, появились в Москве и Петербурге лишь в самом конце XVIII века. Медики не осознавали себя единым сообществом. Государственный заказ в области охраны здоровья касался прежде всего военных медицинских услуг, гражданские же клиники создавались в основном на частные средства, и их вместимость, разумеется, не была рассчитана на эпидемию. Отсутствовал даже единый профильный государственный орган: к началу эпидемии в стране действовало два медицинских совета — один при Министерстве внутренних дел, второй — при Министерстве народного просвещения.
В конце концов, даже кажущиеся сегодня слегка комичными протоколы лечения помогали — в домохозяйствах, имевших доступ к медицинской помощи, смертность от холеры была в несколько раз ниже, чем в тех, где помощь не оказывалась вовсе.
Врачи осознали себя как сообщество, начали проводить съезды, обмениваться опытом. Кроме того, борьба с болезнью вышла на международный уровень: между государствами стали заключаться соглашения о сотрудничестве, а медики начали активно изучать иностранный опыт и обмениваться мнениями с коллегами.
Холера изменила всё. В первую очередь тем, что заставила русскую власть осознать необходимость институционального подхода к гражданской медицине. Выражаясь афористично, из бунта на Сенной площади за тридцать лет выросла земская медицина, давшая нам здравоохранение в том виде, в каком мы знаем его и сегодня, — то есть сеть финансируемых государством общедоступных больниц.