Как моссад охотился за нацистами
Как моссад охотился за нацистами
Выясняется, что в Израиле существовал список нацистских преступников, которых еврейское государство желало заполучить в свои руки для предания справедливому суду и возмездию. Об этом широкой общественности стало известно после того, как институт «Яд ва-Шем» снял гриф секретности с отчета, написанного сотрудником Моссада Йосефом Хеном для его исторического отдела. Сам автор трехтомного исследования был уроженцем Белоруссии и после нападения гитлеровской Германии на СССР был заключен в гетто, откуда ухитрился сбежать. Так что о «подвигах» нацистских преступников он знал не понаслышке.
В отчете Йосеф Хен собрал воедино сведения о тех усилиях израильских разведчиков, которые они прикладывали к поиску, поимке и, при необходимости, ликвидации наиболее одиозных персонажей нацистского режима. Результаты работы Моссада по задержанию нацистских преступников оказались, мягко говоря, не блестящими. Был пойман живым, доставлен в Израиль и осужден всего лишь один человек – Адольф Эйхман. Спустя некоторое время в результате спецоперации ликвидировали еще одного одиозного нациста – латышского карателя Герберта Цукурса. На этом список наказанных нацистов фактически заканчивается. И дело вовсе не в том, что агенты Моссада отнеслись к возложенному на них делу «с прохладцей». Как раз наоборот.
Гораздо больше им мешала высокая политика, а также сокрытие информации со стороны иностранных спецслужб и правительств. Иногда вмешивался его величество случай, срывавший уже подготовленную операцию. В 1968 году по финансовым соображениям поиски даже были прекращены. Спустя 9 лет, в 1977 году, по приказу главы израильского правительства Менахема Бегина поиск преступников был возобновлен, однако к тому моменту кардинально сменилась политическая ситуация. Кроме того, тогда на первом плане оказалась борьба с арабскими террористами, поэтому поимка нацистов, совершавших свои преступления свыше трех десятилетий назад, в значительной степени утратила актуальность.
Всего в этом «отстрельном» списке числилось 15 наиболее важных и наиболее одиозных из сонма безжалостных убийц имен. Двое из них уже упомянуты в статье. Вот еще несколько.
Йозеф Менгеле
Поиски этого «Ангела смерти», работавшего в Освенциме, длились три десятилетия. Человек с дипломом врача лично проводил чудовищные эксперименты над заключенными концлагеря Аушвиц-Биркенау, а также отправлял на гибель в газовые камеры сотни тысяч других людей. Под конец войны по подложным документам Менгеле сумел перебраться в Латинскую Америку. Моссад, по всей вероятности, вышел на его след в 1962, однако упустил возможность его схватить либо ликвидировать. Врач-нацист погиб сам, случайно утонув в Атлантическом океане. Не зная этого, израильская разведка еще 4 года пытался найти преступника, прорабатывая всяческие варианты действий.
Хорст Шуман
Штурмбанфюрер СС, сын врача, сам бывший дипломированным медиком, был у Менгеле первым помощником. Свою изуверскую деятельность он начал в январе 1940. Работая директором в благотворительном попечительском учреждении Heil- und Pflegeanstalten, стал зачинателем проекта принудительной ликвидации «неполноценных» граждан. В течение полугода эвтаназии было подвергнуто 10 000 человек. Начиная с 1942, он стал работать в Освенциме. В этом концлагере, в частности, занимался опытами по стерилизации и кастрации заключенных.
После войны остался в Западной Германии. Спустя 6 лет, узнав об угрозе ареста, бежал из страны. Несколько лет работал на торговых кораблях в качестве судового доктора. Обретался в Судане и Гане, в которой даже устроился в министерство здравоохранения. В 1964 году его все же арестовали и передали германским властям. Однако дело прекратили из-за плохого состояния здоровья. Освенцимский экспериментатор скончался от онкозаболевания в 1983 году.
Алоиз Бруннер
В период войны этот гауптштурмфюрер СС входил в число главных помощников Адольфа Эйхмана. Его главной заботой была перевозка европейских евреев в концлагеря. После поражения Германии какое-то время скрывался по фальшивым документам в стране, однако потом переселился в Сирию. Там уже как доктор Фишер имел врачебную практику и даже сотрудничал в сирийскими спецслужбами. Со стороны Моссад на него было совершено два покушения, правда, неудачных. После одного из них нацист был серьезно ранен, однако сумел выжить. Ушел из жизни в 2010.
Мартин Борман
Личный секретарь Гитлера, руководитель партканцелярии НСДАП, рейхсминистр по делам партии. Список регалий Мартина Бормана можно продолжать и дальше, но даже этого достаточно, чтобы понять: мимо его рук не проходил ни один документ, связанный с проведением в Германии, а потом и в покоренных странах Европы, репрессий против евреев. После организации группы «Амаль» видный нацистский функционер был немедленно занесен в список наиболее разыскиваемых преступников. К сожалению, следы его затерялись еще в мае 1945, и все поиски агентов Моссада результата не приносили. Только в начале 1970-х годов появилась информация о его гибели при прорыве из окруженного советскими войсками Берлина. После проверки данного факта поиски преступника были прекращены.
Генрих Мюллер
Группенфюрер СС, руководитель IV отдела РСХА, больше известного как гестапо, лично руководил реализацией программы по окончательному решению еврейского вопроса. В 1945 исчез из столицы Германии и никогда не выходил на связь со своими родственниками. Входил в ликвидационный список «Амаля» до конца 1970-х годов. Единственной послевоенной информацией о Мюллере являются слова Эйхмана о том, что он жив, однако никаких подтверждений или опровержений данной информации найдено не было. Все поиски Мюллера оказались напрасными.
Ганс Эйзеле
Франц Штангль
Гауптштурмфюрер СС, замкоменданта лагеря Треблинка, комендант лагерей Собибор, Сан-Саббах. Был руководителем программы умерщвления людей. Ответственен за гибель 700 000 евреев, из которых 300 000 человек являлись узниками Варшавского гетто. После разгрома фашистов был арестован, но ухитрился бежать сначала в Сирию, а потом в Бразилию. В 1967 его вычислил Симон Визенталь, которого называли «охотником за нацистами», после чего Штангля арестовали и передали властям Германии. Был осужден и умер в тюремном заключении в 1971 году.
Вальтер Рауфф
Штандартенфюрер СС, руководитель спецподразделения СС, повально уничтожавшего евреев в Северной Африке. С мая 1943 года – глава отделения полиции безопасности в Милане. Попал в плен к американским военным, которые его выпустили на волю. После этого уехал в Сирию, где стал служить в секретной полиции. С 1958 года жил в Чили. В этой стране его опознали и даже арестовали, однако властям Германии не выдали. После освобождения из-под ареста до конца своих дней жил в Чили. В 1979 Моссад предпринял попытку ликвидации старого нациста, однако по невероятной случайности операция сорвалась.
Клаус Барбье
Гауптштурмфюрер СС, получивший прозвище «Лионский мясник», в годы войны активно истреблял еврейское население в оккупированной Франции. Его заочно приговорили к смертной казни. Впоследствии, будучи завербован американской разведкой, получил политическую защиту. С помощью американцев по документам на имя Клауса Альтмана нациста переправили в Боливию. Преступника в 1977 внесли в ликвидационный список Моссада. В 1979 попытка его уничтожения оказалась неудачной. В 1983 покушение решили повторить, но Барбье был арестован боливийскими властями и экстрадирован во Францию. Там он получил пожизненное заключение и умер в тюрьме.
Франц Радемахер
Руководитель еврейского департамента при МИДе, автор «Мадагаскарского плана», участник Ванзейской конференции, человек, несущий ответственность за повальные убийства евреев Югославии и их депортацию из Бельгии, Голландии, Франции. После военного поражения фашистской Германии скрылся в Сирии, где на него в 1962 было совершено покушение, правда, неудачное. В 1963 сами сирийцы заподозрили Радемахера в шпионской деятельности и на 3 года отправили его за решетку. После освобождения возвратился в Германию, где также был арестован уже как военный преступник. Однако за решетку он не попал и, хотя и был обвинен в военных преступлениях, остался на свободе по формальному поводу. В 1971 году был назначен новый процесс против нациста, однако Радемахер вскоре умер сам.
Кадр: фильм «Расплата»
Израильский «Моссад», пожалуй, самое закрытое разведсообщество мира. Его прошлое и настоящее окутаны ореолом секретности, а то, с каким упорством и хладнокровием агенты этой спецслужбы расправлялись с врагами Израиля, до сих пор поражает воображение. При этом об истинных масштабах деятельности «Моссада» остается лишь догадываться. Но со дня основания спецслужбы, 1 апреля 1951 года, многое изменилось, и свое 70-летие израильская разведка встречает в весьма непростых обстоятельствах. Спецслужбу упрекают в том, что вместо защиты государственных интересов она все больше заботится об интересах отдельных политиков. А еще современные технологии с каждым годом все больше осложняют жизнь тайным агентам, разрушая их имидж невидимок. Как «Моссад» стал одной из самых эффективных спецслужб мира, почему его визитной карточкой являются точечные ликвидации и с какими врагами сражается сегодня израильская разведка — разбиралась «Лента.ру».
Еврейские мстители
Свои истоки «Моссад» берет в начале ХХ века в подпольной сионистской военной организации «Хагана», действовавшей во времена британского мандата в Палестине. Поначалу роль ее бойцов сводилась к расправам над арабами, которые были не рады притоку евреев из Европы. На переселенцев часто нападали на улицах, устраивали погромы в еврейских кварталах и оскверняли синагоги. Арабская полиция закрывала глаза на происходящее, поэтому евреям пришлось самим озаботиться своей безопасностью. «Хагана» преследовала и тех, кто препятствовал созданию независимого еврейского государства — будь то даже евреи, которые, например, верили, что лишь новый мессия может вернуть их народ на исконные земли.
После антиеврейских беспорядков 1929 года, когда за одну неделю погибло 133 человека и еще более трех сотен были ранены, «Хагана» стремительно трансформировалась из группировки мстителей в полноценное ополчение. В какой-то момент в ее рядах состояло почти все взрослое еврейское население Палестины. Одно из подразделений организации, «Шай», по сути стало прообразом современной израильской разведки: его члены занимались сбором данных, а также вербовкой информаторов и агентов.
Члены «Хаганы» в 1948 году
С основанием независимого еврейского государства Израиль в 1948 году бывшие участники военизированных сионистских формирований заняли ключевые посты в службах безопасности молодой страны. Именно они сформировали главные принципы работы будущей спецслужбы, взяв за основу партизанские методы борьбы и технику точечной ликвидации.
Сам «Моссад» появился не сразу, его предтечей стал учрежденный в 1948 году исследовательский отдел политдепартамента Министерства иностранных дел Израиля. И только 1 апреля 1951 года — после ряда трансформаций — организация была преобразована в «ха-Мосад ле-модиин у-ле-тафкидим меюхадим» («Ведомство разведки и специальных задач»), или сокращенно «Моссад» («ведомство»). Спецслужба подчинялась уже напрямую премьер-министру.
Карающая длань израилева
Отравленная зубная паста и ядовитый шоколад, взрывающиеся мобильные телефоны и заминированные шины, подмена деталей ядерного реактора на бракованные и вербовка любовниц террористов — детали израильских спецопераций, просочившиеся в СМИ или рассказанные в мемуарах бывших разведчиков, нередко поражают воображение. В этом смысле старый лозунг «Моссада», взятый из Книги Притчей Соломоновых, — «Хитростью и обманом веди войну свою» — как нельзя лучше описывает modus operandi израильской спецслужбы.
Уникальной является и сама структура «Моссада» — она разительно отличается от других разведок мира. Как это нередко бывает, информация о точном числе ее сотрудников засекречена.
При этом разведчиков-оперативников (катса, аналог case officer ЦРУ) всего 30-35 человек, рассказывает бывший разведчик Виктор Островский в своей книге «Моссад: путем обмана». Они руководят обширной агентурной сетью, насчитывающей десятки тысяч человек по всему миру — от врачей в сирийских больницах до дипломатов в Египте. В операциях «Моссаду» нередко помогают добровольцы из числа еврейской диаспоры в странах-целях (так называемые сайаны). Их задача может сводиться к чему-то совершенно элементарному — например, передать шпиону мобильный телефон или арендовать для него квартиру. Никаких других деталей операции они, как правило, не знают.
Шпионажем внутри страны противника занимаются «нелегалы» — резиденты с идеальной «легендой». Некоторым из них удалось настолько глубоко внедриться в стан врага, что их разоблачение становилось сенсацией международного масштаба. Так было в случае с Эли Коэном, который в 1960-е сумел втереться в доверие высших чинов сирийской власти. Он даже стал третьим в списке кандидатов на пост президента Сирии незадолго до того, как его раскрыли. После разоблачения еврейского разведчика казнили, и операция фактически провалилась. Однако Коэну удалось раздобыть секретные сведения, которые помогли Израилю одержать решительную победу в Шестидневной войне и завоевать Голанские высоты.
Фото: Public Domain / Wikimedia
За одно из основных направлений работы «Моссада» — физическое уничтожение врагов еврейского государства — отвечает специальное подразделение «Кидон» («копье»). По словам Островского, это подразделение состоит всего из трех отрядов по дюжине профессиональных убийц, отобранных из числа солдат элитных подразделений армии. В качестве меры предосторожности им не сообщают не только ничего о других структурах «Моссада», но и имена друг друга.
Лицензия на убийство
На протяжении десятилетий агенты «Моссада» методично выискивали врагов еврейского государства. В их послужном списке нацистские военные преступники, включая ответственного за «окончательное решение еврейского вопроса» Адольфа Эйхмана, убийцы членов израильской сборной на Олимпиаде в Мюнхене, главари палестинских террористических организаций и иранские ученые-ядерщики.
«Моссад» отдает предпочтение точечным ликвидациям — без лишних жертв и максимально красноречиво. Раньше подготовка подобных операций нередко занимала месяцы или даже годы. К планированию и сбору необходимой информации могли привлекать сотни агентов по всему миру, а детали операции знали лишь несколько оперативников. Цель изучали досконально: распорядок дня, ближайшее окружение, комплектацию автомобиля, привычки и капризы — словом, все, что может сказаться на успехе операции.
Технологический прогресс сильно ускорил процесс подготовки. Теперь еврейское государство может спланировать и осуществить такие операции в разы быстрее: не только когда того требуют обстоятельства или когда есть сведения о неминуемой угрозе стране, а просто когда подворачивается удобная возможность, чтобы вычеркнуть еще одно имя из списка «врагов Израиля». Ами Аялон, возглавлявший внутреннюю службу разведки «Шабак» в 1996-2000 годах, описал такой подход современных израильских разведслужб как «банальность зла».
Фото: Public Domain / Wikimedia
Впрочем, немало представителей израильского разведсообщества оправдывают подобную хладнокровность и безжалостность тем, что на кону стоит безопасность родины. «Я не думаю, что может идти речь о какой-то моральной дилемме, когда делаешь то, во что веришь, и что спасет жизни граждан, которых тебе поручено защищать», — считает Рам Бен-Барак, бывший замглавы «Моссада» и депутат Кнессета.
Более того, в «Моссаде» верят, что точечные ликвидации помимо очевидной практической цели оказывают и важный психологический эффект. На протяжении всей своей истории Израиль, население которого сопоставимо с Москвой, был окружен двумя десятками мусульманских стран, настроенных к еврейскому государству, мягко говоря, враждебно. Что 10 миллионов человек могут противопоставить 500 миллионам? Хитрость и беспощадность. Противника нужно убедить в том, что шпионы «Моссада» повсюду и что от израильского «копья» невозможно скрыться.
По мнению журналиста Ронена Бергмана, такое отношение проистекает из травмы, нанесенной холокостом: израильскому руководству и гражданам кажется, что над страной нависла угроза полного уничтожения, и что, как и в случае с холокостом, никто не придет к ним на помощь.
И все же «Моссад» обычно предпочитает оставаться в тени: для любой спецслужбы успехи, как правило, остаются тайной. Достоянием общественности становятся провалы — а они тоже были за 70-летнюю историю организации.
В 2004 году двух израильтян, предположительно, работавших на «Моссад», задержали при попытке незаконно получить новозеландские паспорта.
В 2010 году группа из 27 агентов ликвидировала одного из главарей военного крыла ХАМАС Махмуда аль-Мабхуха в дубайской гостинице. При этом она полным составом «засветилась» на камерах видеонаблюдения и оставила уйму отпечатков пальцев.
Задержание предполагаемого агента «Моссада» Ури Бродского в Польше
Фото: Czarek Sokolowski / AP
Верный пес израильского премьера
Впрочем, не Ираном и Палестиной едиными. На заре пандемии COVID-19 «Моссад» бросил все силы на поиск оборудования, реагентов и производственных технологий, необходимых в борьбе с новой напастью. По словам высокопоставленного сотрудника разведки, израильской спецслужбе даже удалось заполучить аппараты, уже заказанные другими странами. В Израиле, в общем, справедливо рассудили, что на войне — даже с вирусом — все средства хороши.
В феврале 2021 года израильский истеблишмент был потрясен внезапной отставкой замглавы «Моссада», известного под прозвищем Алеф. Разведчик стоял за многими громкими и успешными операциями против Ирана, и его уход на фоне растущей угрозы со стороны Тегерана казался многим нелогичным и странным.
Интрига сохранялась недолго — спустя месяц Алеф дал интервью, в котором обрушился с критикой лично на премьера Нетаньяху. По словам разведчика, именно «плохое руководство» виновно в неудачах в противостоянии с Ираном.
Только взгляните, сколько урана накопил Иран, как растет его региональное влияние, — это ужасно. Но те операции, которые мы за это время осуществили? Потрясающие
Разведчик также предупредил: независимость спецслужбы оказалась под угрозой. Его опасения были не напрасны.
В середине марта стало известно, что нынешний глава разведки Йоси Коэн поклялся в верности лично чете Нетаньяху, чтобы получить заветную должность. И Коэн, и жена Нетаньяху Сара эту информацию, конечно же, опровергли. Однако в Израиле опасаются, что под его руководством «Моссад» действительно рискует превратиться в верного пса израильского премьера: будет безоговорочно выполнять любой его приказ, даже если это противоречит национальным интересам.
Номер израильского тяжелоатлета Моше Романо, убитого в теракте на Олимпийских играх в Мюнхене
Вызовы нового времени
Сам же Коэн считает главной угрозой своему агентству не «плохое руководство», а хайтек. Современные технологи хоть и убыстряют планирование, но позволяют раскрыть личность агента по отпечатку пальцев, сетчатке глаза и очертаниям лица — и с этим приходится считаться. «Это проблема совершенно иного порядка», — пожаловался он.
Быстрое развитие технологий создает и другую проблему: текучка кадров. В погоне за «свежей кровью» израильская разведка даже обратилась к совсем уж нестандартному средству — сериалам. На стриминговых платформах все чаще появляются картины, вдохновленные и, пожалуй, излишне романтизирующие самые громкие операции израильской спецслужбы.
Так, Саша Барон Коэн, более известный по роли Бората, сыграл легендарного разведчика и своего однофамильца Эли Коэна в сериале для Netflix. На Apple TV вышел телесериал «Тегеран», рассказывающий о разведчице-хакере, которая пытается противостоять ядерной программе Ирана, скрываясь в его столице. А известная израильская топ-модель Бар Рафаэли снялась в фильме «Кидон», посвященном убийству одного из главарей палестинского движения ХАМАС Махмуда аль-Мабхуха в Дубае.
А воодушевленная молодежь, в свою очередь, может зайти на сайт «Моссада» и заполнить специальную анкету соискателя. Впрочем, как часто эти резюме просматривают и насколько велики шансы пополнить после этого ряды израильской разведки, по понятным причинам, неизвестно.
Однако даже подобной популяризации «Моссада» может оказаться недостаточно для того, чтобы сохранить за разведкой лидирующие позиции в мире. Исследователь Бамбергского университета Тамир Либель отмечает, что спецслужба не успела адаптироваться к тем геополитическим сдвигам, которые произошли в мире после окончания холодной войны. По мнению ученого, в погоне за успешными точечными операциями израильская разведка упустила возможность для важных структурных преобразований, которые помогли бы ей дольше оставаться на плаву.
Справится ли «Моссад» с новыми вызовами или окончательно превратится в марионетку израильских политиков, промышляющую разовыми акциями против иранцев и палестинцев, — покажет время. Очевидно лишь одно: очарование «самой засекреченной разведкой» пройдет нескоро. И чем больше сотрудников «Моссада» будут, выходя на пенсию, садиться за мемуары, тем чаще в рекомендациях условного Netflix или телеканала HBO будут выскакивать сюжеты про израильских «джеймсов бондов», хладнокровно, цинично и красиво устраняющих врагов, мимоходом спасая все прогрессивное человечество.
Охотники за нацистами. «К убийству евреев я не имел никакого отношения»: как «Моссад» ловил Адольфа Эйхмана
Во втором тексте цикла про настоящих охотников за нацистами Василий Легейдо рассказывает о поимке человека, отвечавшего за «окончательное решение еврейского вопроса».
Латвийский авиатор Герберт Цукурс в 1930-х построил несколько самолетов и отличился длительными перелетами на них — до африканской Гамбии, а затем до Японии и Палестины. По возвращении домой он получил звание героя, выступал с лекциями и всячески восхищал своей отвагой. В 39-м славная история Цукурса подошла к концу, когда он вступил в латышскую фашистскую и антисемитскую организацию «Перконкрустс» («Громовой крест»), а в первые же дни после вторжения гитлеровской армии присоединился к оккупантам.
Несколько лет спустя выжившие рассказывали о жестокости Цукурса. Однажды летчик сжег в синагоге 300 евреев, среди которых были и дети, с помощью бензина и ручной гранаты. Предварительно он приказал жертвам расстелить на полу свитки Торы, а тех, кто выбегал из горящего помещения, расстреливал. Чудом уцелевший во время массовых казней евреев Давид Фишкин вспоминал, как во время движения колонны арестантов садист Цукурс выхватывал отстававших или плачущих детей и убивал на месте. Известность Цукурса сработала против него – евреи узнавали его и запоминали лучше других палачей.
Но даже несмотря на большое количество свидетелей, «Рижскому палачу» удалось ускользнуть в Бразилию. 20 лет спустя после страшных событий Цукурс работал в яхт-клубе в Сан-Паулу, наслаждался жизнью и по-прежнему пилотировал. Его не смущали даже громкие успехи охотников на нацистов – латыш считал себя слишком мелкой сошкой для подобных операций, несмотря на жуткие преступления. В 1960-м он даже дал возмутительное интервью, в котором допустил, что «убил несколько жидов».
Представившийся Антоном Кюнцле агент израильской спецслужбы «Моссад» Яков Мейдад (служебный псевдоним Мио) втерся в доверие к жертве, изменил внешность, арендовал машину и квартиру. Операция стала ответом на принятый в Западной Германии закон о сроке давности, который позволил некоторым нацистам уйти от наказания. Неназванный старший офицер израильской разведки объяснил, что восстановить справедливость полностью невозможно, но случай с Цукурсом должен послужить примером.
Израильская разведка взяла на себя ответственность за убийство, а участники событий подробно описали поиск нациста в книге «Казнь Рижского палача: Единственное убийство нацистского военного преступника Моссадом» под авторством все того же Антона Кюнцле. На груди трупа агенты оставили записку с приговором, которую подписали «Те, кто никогда не забудет». Цукурса обвинили в убийстве 30 тысяч человек. Его случай стал одним из немногих, но не единственным и не первым актом израильской мести. В 1960-м на территории молодого государства судили Адольфа Эйхмана. Десятью годами ранее ответственный за проект по геноциду евреев подполковник, как и тысячи соотечественников, скрылся от преследования в Южной Америке. Судили в этот раз по закону — правда, чтобы доставить преступника в суд, пришлось пойти на массу уловок.
Операция «Финал»
19 сентября 1957 года. Генеральный прокурор земли Гессен Фриц Бауэр, опасливо озираясь, приветствует в лобби отеля на шоссе между Франкфуртом и Кельном представителя израильского правительства в ФРГ Феликса Шинара. До начала Освенцимских процессов, которые сделают юриста национальной знаменитостью, еще шесть лет. Бауэр осознавал, что решение встретиться с иностранцем для передачи конфиденциальных данных может поставить крест на его карьере, но других вариантов не оставалось – слишком многим в Германии было невыгодно продолжать поиски нацистов.
Одни политики тонко чувствовали настроения граждан, которым хотелось оставить военный кошмар позади. Другие сами 15 лет назад состояли в НСДАП и теперь скрывали темное прошлое. Например, Ганс Глобке на Нюрнбергском процессе привлекался только в качестве свидетеля и никогда не обвинялся в пособничестве нацистам, хотя при Гитлере занимался обоснованием расовых законов: предлагал официально запретить браки между немцами и евреями и ввести для евреев отличительные знаки, чтобы их узнавали в общественных местах. Все это не помешало Глобке занять пост госсекретаря ФРГ; советская сторона в лице ГДР заочно приговорила его к пожизненному.
Из-за подобных случаев Бауэр предположил, что не может рассчитывать на соотечественников. На этот раз он получил наводку на самого Адольфа Эйхмана, оберштурмбаннфюрера СС, главу отдела IV D 4. Крупная рыба: Эйхман не просто присутствовал при расстрелах, а руководил депортацией евреев в лагеря.
Поимка жестокого экс-нациста и суд над ним могли стать мощным жестом: пожалуй, сейчас это самая известная история про охотников за нацистами. В течение нескольких месяцев после тайной встречи Бауэр через посредников связался с главой «Моссада» Иссером Харелем, а затем во всех деталях повторил историю информатора посланнику израильской разведки Шаулю Дарому.
По данным немца, Эйхман вел скромную жизнь в Буэнос-Айресе под именем Рикардо Клемента. Его жена Вера с сыновьями покинула Германию и воссоединилась с мужем в Южной Америке в начале 1950-х – формально отправилась за границу к новому мужу. Осведомитель Бауэра – выросший в Германии и переехавший в Аргентину после спасения из Дахау слепой еврей Лотар Герман – назвал и возраст детей Клемента (он совпал с возрастом детей Эйхмана) и точный адрес человека, которого считал преступником.
Харель сразу понял, что поимка беглого нациста станет для Израиля национальным триумфом, но нужно было максимально тщательно подготовиться — что заняло целых два года. Во-первых, нужно было удостовериться, что речь идет действительно об Эйхмане. Во-вторых, придумать, как вывезти нациста из страны. Аргентина не выдавала нацистких преступников, а малейшая оплошность могла спугнуть Эйхмана.
Адольф Эйхман не был убийцей в общепринятом смысле слова. Он не топтал узников ногами, как Гермина Браунштайнер, и не расстреливал детей, как Герберт Цукурс, но именно ему, скучному чиновнику, функционеру и бюрократу, поручили избавление германского мира будущего от евреев. В первые годы войны Эйхман дорабатывал «плана Мадагаскар», по которому нежелательные элементы должны были депортировать на остров в Индийском океане. Позже руководство рейха отказалось от колонии иммигрантов. Выходило слишком масштабно и невыгодно – все силы решено было бросить на противостояние с СССР и Великобританией, а не на транспортировку евреев через полсвета.
Смена задачи не смутила Эйхмана: теперь он разрабатывал и совершенствовал логистику массового уничтожения. Как наиболее эффективно транспортировать узников со всей Европы в гетто и лагеря? Использовать их для строительства и экспериментов, а затем обрывать жалкое существование? Возможно ли с помощью условий и рациона выработать желательную продолжительность жизни евреев, чтобы по окончании «срока годности» их оставалось только добить? Эйхман искал ответы на эти вопросы с кропотливостью бухгалтера, присутствовал на массовых расстрелах, посетил Белжец, Хелмно и Освенцим. Организовывал огромную дисциплинарную машину так, чтобы ни одному еврею не удалось спрятаться в украинских подвалах или французских трущобах.
В январе 1942-го Эйхман выступил в качестве протоколиста на Ванзейской конференции, где высшие нацистские чины в очередной раз обсуждали «Окончательное решение еврейского вопроса». Сам подполковник не принимал важных решений, но подготовил тезисы для занимавшегося врагами Третьего рейха начальника Главного управления имперской безопасности Рейнхарда Гейдриха. Последний в июне того же года погиб после покушения в Чехословакии. Почти все остальные участники конференции умерли до окончания войны или были арестованы после — но не Эйхман.
Весной 1945-го он уже под вымышленным именем и в звании старшего сержанта люфтваффе попал в плен к американцам, затем еще раз поменял легенду и превратился в низшего чина СС. Союзники отправили Эйхмана в лагерь для пленных, но в начале следующего года преступник сбежал, раздобыл через знакомых фальшивые документы и воспользовался крысиной тропой через Южный Тироль. Лишь в 1950-м с помощью пронацистского епископа Худала он покинул континент и обосновался в Аргентине, а два года спустя воссоединился с семьей. Эйхман исчез – появился Рикардо Клемент, простой рабочий с завода «Мерседес». Говор выдавал в нем немца, но для большинства новых знакомых это ничего не значило.
Две попытки «Моссада» проверить наводку Бауэра закончились неудачей. Первый прибывший в Буэнос-Айрес агент наведался по указанному информатором адресу и составил пессимистичный рапорт: вряд ли один из главных идеологов холокоста живет в обшарпанном маленьком домике с запущенным участком. В то время считалось, что сбежавшие нацистские офицеры должны вести богатую и роскошную жизнь. Израильтяне рассчитывали обнаружить Эйхмана за рулем «Мерседеса», но никак не на автомобильном заводе в костюме механика.
Второй агент Хареля связался с Лотаром Германом, который изначально обнаружил предполагаемого Эйхмана. За полтора года до выхода на связь с немецким прокурором дочка Лотара Сильвия начала встречаться с парнем по имени Николас Эйхман. После очередного свидания он проводил девушку домой, зашел на чай и мимоходом бросил, что его отец собирался уничтожить всех евреев до единого, но не успел. Герман не подал виду, а вскоре услышал по радио репортаж об Адольфе Эйхмане и сопоставил факты. Старик не распространялся в Буэнос-Айресе о том, откуда он родом, так что сын предполагаемого архитектора холокоста не стеснялся в его присутствии рассуждать о расовом превосходстве.
Агент попросил Сильвию съездить с ним домой к Николасу. Им открыла супружеская пара – неприветливый мужчина лет 50 в очках неохотно признал, что он отец Ника, но объяснил, что сын работает сверхурочно. След выглядел многообещающим, но данные о владельце дома не совпали с предполагаемым беглецом, и в «Моссаде» задумались об отмене операции. На поиски уходили время и деньги; наводка была не единственная — очевидцы по всему миру говорили, что видели Эйхмана то в Европе, то в Африке. Тувья Фридман предполагал, что нацист скрывается в Кувейте, а боссы ФБР считали, что в Дамаске.
Один из героев нашего первого текста про охотников Симон Визенталь общался с женой Эйхмана еще до ее иммиграции и даже раздобыл старое фото преступника. Именно он узнал, что вернувшая девичью фамилию Вероника Либль подала прошение о признании бывшего мужа мертвым. Женщина привела показания свидетеля, который якобы видел, как Эйхмана застрелили в Праге в апреле 1945-го. Визенталь копнул чуть глубже и оказалось, что свидетель – муж сестры Либль; суд не вынес заключение о смерти. Это маленькое расследование стало значительным вкладом Визенталя в охоту на Эйхмана – если бы того признали официально погибшим, поисками вряд ли занялись бы и в Германии, и в Израиле.
Позже Визенталь критиковал «Моссад» за невнимание к его наводке. Еще до Бауэра он сообщил консулу Израиля в Вене, что следы ведут в Аргентину. Именно споры о роли в поимке Эйхмана в итоге рассорили трех охотников – Визенталя, Фридмана и Хареля. Бауэра взбесило другое: в конце 1959 года выяснилось, что израильская разведка не проверила данные арендаторов дома, где жили Николас Эйхман и его отец. Одним из съемщиков оказался пресловутый Рикардо Клемент. К тому времени семья Эйхмана уже сменила адрес, но отправленные «Моссадом» агенты установили новый: на Гарибальди-стрит в пригороде Буэнос-Айреса Сан-Фернандо.
Соседи подтвердили, что рядом недавно поселились немцы. Дом оказался зарегистрирован на имя Вероники Либль. Израильтяне сделали на месте несколько фото; ошибки быть не могло – они обнаружили Эйхмана.
Дело оставалось за малым – поймать нациста и вывезти из страны так, чтобы не оставить гору трупов и не спровоцировать международный скандал.
Харель задействовал в операции семь лучших агентов, а в качестве прикрытия выбрал празднование 150-летия независимости Аргентины. Прибытие израильской дипломатической миссии на торжественные мероприятия обеспечило «Моссад» самолетом и предлогом. В конце апреля 1960-го опытные Цви Аарони и Авраам Шалом прибыли в Буэнос-Айрес и посетили улицу Гарибальди. Маленький безлюдный проулок со слабым освещением и почти полным отсутствием свидетелей идеально подходил для операции «Финал».
Харель вспоминал планерку накануне похищения: «Я пытался показать сотрудникам уникальный нравственный и исторический смысл того, что они делают. Они были выбраны судьбой, чтобы один из величайших преступников всех времен предстал перед судом в Иерусалиме. Впервые в истории палача еврейского народа будут судить сами евреи, и мир услышит полный отчет о злодеяниях нацистов».
Похищение наметили на 11 мая. Эйхмана планировалось поймать на подходе к дому после работы. Команда разбилась по двум машинам: «пассажиры» одной делали вид, что чинят двигатель, и должны были ослепить немца, когда на него бросятся коллеги. Обязанность скрутить Эйхмана возложили на самого сильного агента Цви Мальхина, также известного как Питер Малкин. «Раньше ни одно задание меня не пугало, – признался он позднее. – Теперь перспектива провалить миссию вселяла в меня ужас». Малкин вспоминал, как натянул перчатки – но не из-за холода, а чтобы не прикасаться голыми руками ко рту, которым Эйхман приказывал казнить евреев.
Обычно автобус Эйхмана приезжал в 19:40, но в этот раз немец опоздал на 20 минут. Когда он все же появился, нервы израильтян были уже на пределе. Мужчина с чемоданчиком двинулся от остановки – агенты торопливо захлопнули капот и включили фары. Малкин выскочил из машины, приблизился к Эйхману и окликнул по-испански: «Один момент, сеньор». Когда тот остановился, агент бросился на него, но схватил не за шею, как собирался, а за руку. Противники повалились в придорожную канаву. Эйхман завопил. Израильтяне затащили его на заднее сиденье одной из машин и накрыли одеялами. Аарони предупредил на безупречном немецком: «Не будешь сидеть смирно, пристрелим». С этого момента Эйхман не издал ни звука.
Похитители отвезли его в одну из предварительно арендованных на фальшивые имена конспиративных квартир и начали допрос. Эйхмана приковали за ногу к батарее и раздели, врач проверил коронки зубов на случай, если там спрятана капсула с цианидом. Подтвердить личность по татуировке с группой крови под мышкой, какую делали всем офицерам СС, не удалось. Позже Эйхман объяснил, что прижег ее сигаретой еще во время первого ареста.
Поначалу мужчина упирался и утверждал, что его зовут Рикардо Клемент, однако назвал настоящие рост, размер обуви и одежды – данные совпали с параметрами Эйхмана. Пленник также признался, что состоял в СС, сообщил дату и место рождения. Его спросили, под каким именем он родился. «Адольф Эйхман», – отрывисто и тихо пробормотал оберштурмбаннфюрер.
Удостоверение Эйхмана на имя Рикардо Клемента
С тех пор он превратился в образцового заключенного. «Он вел себя как испуганный раб, единственная задача которого – угодить новым хозяевам», – описал Эйхмана Харель. Немец был счастлив, что его не прикончили на месте, и подписал согласие на участие в израильском процессе, хотя изначально требовал суда в ФРГ или Аргентине.
До 20 мая агенты дожидались прибытия спецрейса самолета израильской авиакомпании «Эль Аль». Перед поездкой в аэропорт в назначенный день Эйхману вкололи снотворное. В машине рядом с арестантом командир опергруппы Рафи Эйтан держал под рукой наручники без ключей. Если бы патрульные остановили их за превышение скорости или что-то еще пошло не так, агент пристегнул бы себя к Эйхману и потребовал доставить их в посольство Израиля.
К счастью для «Моссада», такие экстремальные меры не понадобились: никто не задержал их на подъезде к аэропорту и не заподозрил неладное, когда израильтяне дотащили вялого Эйхмана, одетого в форму «Эль Аль» до самолета. Членам экипажа объяснили, что один из пассажиров перебрал накануне. Все прошло без малейшей заминки, но только когда драгоценный груз поднялся в воздух, участники операции «Финал» вздохнули с облегчением.
Постер фильма «Операция «Финал» (2018) о похищении Эйхмана
На суде Эйхман настаивал, что всего лишь следовал приказам и не испытывал к евреям личной неприязни.
Поведение Эйхмана контрастировало с его статусом массового убийцы. «На допросах, как и впоследствии на суде, Эйхман всячески преуменьшал личную роль в истреблении евреев, уверяя, будто никогда не испытывал к ним ненависти, – рассказывал журналист Эндрю Нагорски. – Он сообщил следователю, что дружил с мальчиком-евреем в начальной школе, а когда ему поручили заниматься еврейским вопросом, тесно сотрудничал с членами пражского еврейства. Он не был антисемитом, первоначально его цель заключалась в том, чтобы евреи могли иммигрировать».
11 апреля 1961-го стартовал процесс, на котором были рассмотрены 3564 страницы стенограмм с допросами Эйхмана, а десятки переживших холокост евреев дали показания. Одним из аргументов обвинителей стали воспоминания коменданта Освенцима Рудольфа Хёсса. В написанной перед казнью автобиографии тот рассказал, что наедине Эйхман с одержимостью поддерживал идею уничтожения целого народа и выступал преданным сторонником нацистской идеологии. Документы тоже противоречили словам обвиняемого, который утверждал, что являлся лишь винтиком огромной структуры: он лично отслеживал и аннулировал разрешения на выезд из страны потенциальных евреев, даже если этого не требовало начальство.
Когда Эйхман заявил, что не догадывался, какая участь ждет депортируемых и зачем от него требуется организовать установку проволоки под напряжением по периметру лагерей, в зале послышались мрачные смешки. В другие моменты зрители в буквальном смысле засыпали от того, с какой монотонностью немец оправдывал участие в холокосте служебными обязанностями. «Я не мог предвидеть, к чему это приведет, – бормотал Эйхман. – Я занимался только расписанием поездов и техническими аспектами транспортировки». По его версии, упорядоченность и методичность были чуть ли не благом по отношению к евреям.
15 декабря 1961-го Эйхмана признали виновным в преступлениях против еврейского народа и человечности, 29 мая Верховный суд отклонил апелляцию, а два дня спустя Бен-Гурион отказался удовлетворить прошение о помиловании. Той же ночью немца повесили. Хотя конкретной угрозы не поступало, власти боялись, что сочувствующие Эйхману захватят заложников ради смягчения приговора. Напоследок экс-нацист сказал: «Да здравствует Германия! Да здравствует Аргентина! Да здравствует Австрия! Я должен был подчиняться законам войны и моего флага. Я готов».
За процессом над Эйхманом пристально следила немецко-американская еврейка, политический теоретик и философ Ханна Арендт. В 1963-м ее книга «Банальность зла» по мотивам суда спровоцировала бурные обсуждения и вызвала недовольство – в Израиле автора объявили чуть ли не врагом народа, а многие коллеги отреагировали резкой критикой. Идея Арендт заключалась в том, что Эйхман действительно не был монстром, каким его пытались представить. Он совершил массовые преступления, но остался при этом обычным глупым бюрократом, который с одинаковой услужливостью занимался бы отправкой людей на бойню или картошки на рынок.
«Я была поражена его ограниченностью, – писала Арендт. – Из-за нее оказалось невозможно разглядеть его глубинные мотивы или побуждения. Чудовищность поступков не вызывала сомнений, но совершивший их был не демоническим, а совершенно обычным». Концепция банальности зла подразумевала, что в основном зло совершают не люди с особым складом психики или склонностью к садизму, а скучные персонажи вроде Эйхмана, которые оказались в определенных обстоятельствах и подстроились под них.
Подруга Арендт писательница Мэри Маккарти не согласилась: «Ты говоришь, что Эйхман лишен основных человеческих качеств – способности мыслить, сознания и совести. Не значит ли это, что на самом деле он монстр?».
Дело Эйхмана выступило идеальной демонстрацией того, как функционировала машина нацизма. Убеждала евреев, что их всего лишь депортируют. Превращала массовое убийство в неприятную, но стандартную процедуру. Разбивала геноцид на множество отдельных процедур, исполнитель каждой из которых не считал себя виновным. Один подписывал бумаги, другой вел поезд, третий включал газ, четвертый избавлялся от тел — все они, как и Эйхман, просто выполняли свою работу.