Как мы поехали на войну
Владимир Виноградов. Как я поехал на войну в Чечню ч.2
— Нельзя суда входить с автоматом.
— Что-ж я тебе его отдам? Не отдам я автомат, отвяжись.
Он мне на ухо шепчет:
— Отстегните, пожалуйста, магазин.
— Какое у тебя ружьё?
— У меня тоже Сайга. Пострелял на дачке по бутылочкам, кучно бьёт.
— Иди вон к тому подполковнику.
Ну так вот, значит. Подполковник этот говорит:
— Ты хоть запиши, что мы приехали. У тебя же должен быть журнал прибытия-убытия? А то вдруг позвонят с Владимира, а мы еще как бы и не приехали.
— Куда их блин отправить-то?
— Да пусть едут в Грозный.
— Ну, в Грозный так в Грозный. А как туда добираться?
— А вот, щас выходите из штаба, и сразу налево. Поймаете машину и поедете в Грозный.
— Куда нам податься то? Не в грязи же ночевать.
— А там вон, есть гостевая палатка. Идите туда.
Думаю: «Надо выкушать все четыре бутылочки. Вот тогда день рождения пройдёт не зря».
И тут нам повезло. Хорошо Чуваши приехали. ОМОНовцы, своих менять. Они и говорят нам:
— Мы вот, сейчас в Грозный поедем, можем и вас с собой захватить.
— А не далеко тут, около танка.
Вот зараза. Откуда я знаю, где тут танк стоит? Ну, думаю: «Не далеко так не далеко». Предупредили они нас:
— Только вы не отставайте, ждать не будем.
Ну, думаю: «Еще не хватало от своих, смертью храбрых погибнуть».
Проезжаем площадь минутку, под Романовским мостом. Всё исторические места. Приезжаем сюда, на базу, заруливаем. Тут пацаны стоят, показывают куда идти. Приходим значит в дежурку. Картина та-же, что в Ханкале и Моздоке. Тары-бары ноги стары, я к дежурному:
— Вот, мы приехали, нас сюда прислали.
— А на х. й вы тут нужны?
— Слушай, а куда еще ехать-то? В Моздоке туда-же посылали. В Ханкале, в этом-же направлении. И тут на х. й посылают. Ну, отправьте нас хоть куда-то. Где тут еще место, откуда нас не куда послать уже будет?
— А всё, дальше не куда. Здесь самая жопа. Так что с прибытием вас! Сушите вёсла, пишите завещание.
И ржет сидит, паразит такой. Ну, спаси-и-ибо, обрадовал, блин. В общем, говорит он:
— Вон там, на первом этаже, водилы живут из Москвы. Идите и ищите себе место для ночевки. Переночуете, а завтра увидим, что с вами делать.
Представляешь? Ну и как спали-то, вот беру куртку, на голову её намотал, щели все закрыл, а рукав вниз опустил как хобот у слоника, мля. Внизу маленько посвежей воздух. Ага. Вот так и спали.
— Нам такие не нужны.
Думаю: «Опять двадцать пять, где же нужны мы тогда? За каким хером посылали нас тогда? Бумага ведь пришла в отдел, распоряжение, тары бары, вот туда то народ отправить».
Тут я имел неосторожность сказать, что какое то время в штабе работал. А чё там работал-то у себя в лесу. Какой там компютер? У нас там машинка печатная стоит «Зингер», паровая еще, дров подкинул и печатай, ага. Раскочегарил и вперёд.
Чего вы смеётесь? Правда-правда, машинка с капотом каким-то, открываешь капот а там буковки скачут. Ага.
— Вот видишь компьютер?
Я вообще-то компы эти и раньше видел, издалека-то. А сам-то отродясь не нажимал ни на одну кнопку. Страсть Божья, мне как сказали, что он стоит двадцать пять тыщь, я и перепугался. Я в год столько не зарабатываю. Щас нажми каку ни таку кнопку и всё, пипец, пыхнет и сломается, ха-ха. Ага. Папашка и говорит:
— Садись, будешь на нём работать.
Думаю: «Ну ни хрена себе! Во попал, блин».
Хорошо пацан, который на нём работал не уехал еще. Санька-то дня через три только уехал. Я ему:
— Сань, ты покажи хоть как на нём работать-то. На машинке я представляю, как печатать, а как чего тут и не знаю совсем.
— Х. ня война, главное манёвры! На верхние кнопки не нажимай, вот мышка, поводишь ей туда-сюда, стрелочка бегает, куда надо туда и нажимай.
Ох, и мудрёная это штука. Ну, в общем показал, я попробовал, вроде получается чуток. На другой день прихожу там забивать всяку информацию, ну печатать то я умею, он мне всё включит, я и нажимаю кнопки. Как стирать меня научили, там стрелочка назад и всё. Так вот, чик-чирик, печатаю значит. Напечатал, а он мне:
Дак я вроде как запомнил, чего печатал-то. Фигушки! Оказывается, там кнопочка такая есть, запоминает ящик, чего написал-то. Ага, показывает, мышкой ведёшь и на кнопку нажимаешь, память стало быть.
Во, техника едрит её. Как запомнит всё это? Башку сломаешь, блин. День за днём, вот так и научился. А Санька уезжал и показывает, вот тут вся информация по нашему отряду. Показал, кнопку нажал, и уехал. Ох и мучился я, и спросить-то не у кого, сижу сутками, печатаю. Устану, глаза как у кошки, огромные и красные. А жил-то в 405-й, комнате, пойду спать, уже часа 3-4 ночи. А там проходной двор, только закимаришь, дёргают:
Прикурил, ушел. Опять закрыл глаза. Минут 20 проходит.
— Вовка, дай сигареточку.
— Ага, а я бодрствующая смена значит. Да?
— Вовка давай покурим.
Утром папа спросит:
— Вова, сынок, чёт глаза у тебя красные. Ты хоть спишь немного?
— Ни хера-а-а. Терпи, дома отоспишься.
Дома. Часто дом снится. А у нас со всей Собинки, один мужик только был здесь. Начальник уголовки. Он и рассказывал, какой бардак тут. А по телевизору-то как показывают? Тишь гладь, да Божья благодать. Ага, и вот представь себе. У нас тут Иван Дмитрич был, командир Таганрогского ОМОНа. Вот мужик! Так вот, тут баба приехала, журналистка, и к нему. Ей видишь ли хочется снять мирный город. Ё. твою мать. Он ей:
— Как же мы тебе мирный город покажем? Куда не глянь, одни дырки.
— Где-ж мы тебе тут трамвай найдём? Да и электричества нету, хоть и найдём, так не поедет.
— А это ваши трудности. Сделаете как надо, я сто баксов вам дам.
Ну, ребята ОМОНовцы находят где-то трамвай, без колес, облезлый весь, прострелянный. Цепляют его за «БэТээР», ага. Сто баксов всё таки деньги. Да? Цепляют его тросом, а она им:
— Надо что бы там люди шевелились, ну типа пассажиры едут.
А стёкол-то нету, ну надо хотя бы видимость создать. Чёрт с ним без стёкол, зато первый трамвай и люди в нём ходють. Едет вроде и чёрт с ним. А колёса-то не снимает баба. Так поверху камерой водит и снимает. Вот они трамвай и дотянули до этого. Как его? А, ну до моста-то. Он ей кричит:
— Давай еще сто баксов, мы его и обратно утянем.
— У меня больше денег нету.
А так, чего еще здесь? Фугасы рвутся, народ стреляет, «хорошее» место.
Он глянул и удивлённо так:
— Ё-ооо! А хде-же я его про. бал, магазин-то?
— Да хрен тебя знает. Ку-ку поехало, с пистолетом бегаешь. Ляж проспись, а завтра найдём тебе магазин. А не найдём, так трофейный вставишь. Мало тут железяк трофейных что ли?
Вот я поехал не за деньгами. Просто, что бы у меня было написано, что я тут был. Правильно? А то начинаешь с кем-то ругаться, а он тебе тыкает, мол крыса ты тыловая. Ага, а вот теперь любому начальнику, открываешь книжечку, будьте любезны. Вот теперь я съездил, палочка есть.
Да, вот еще говорят, что и «чехам» башляют, что бы постреливали иногда, у Ханкалинского забора. Чтоб значит войну изобразить. Вот так встретишь потом такого вояку. Скажет: «Я тоже воевал». Спросишь: «А ты где был?» Скажет: «В Ханкале» блин, и орденками увешан весь. Ага, всё ясно какой он доблестный вояка. По башке бы ему надавать, мля. А тут все мальчишки хорошие, честно слово. Угу. Веришь?
Хотя они тоже человеки, по большому счету. Приедет вот так к тебе в деревню или на дачу дяденька, ё. нет с гранатомёта, ё. твою мать, и развалился дом. Ты чё придёшь к нему с транспарантом «будьте любезны» чё-ли? Так ведь? В ответку бомбить станешь. Вот это плохо.
Вы ещё книжку издайте по мотивам этого интервью. Это смотреть надо, у мужика говор совершенно залипательный.
А ссылку на интервью не проще дать?
Интересный текст, я так понимаю это времена 2й Чеченской?
Инженерные войска. Герои России. майор Васянин
В преддверии 320 летия со дня образования инженерных войск. Продолжим.
Михаил Иванович Васянин (1952—1996) — майор МВД РФ, старший инженер-сапер ОМОН (У)ВД г. Комсомольска-на-Амуре, Герой Российской Федерации (1996).
Родился 12 ноября 1952 года в городе Кустанай (Казахстан). Русский. После окончания средней школы сын комбайнера из Кустаная, решивший стать кадровым военным, долго выбирал между двумя военными училищами – Ташкентским танковым и Тюменским инженерным. По совету родителей 18-летний паренек отдал предпочтение прохладной и дождливой Тюмени, нежели знойному Ташкенту. В 1974 году окончил Тюменское высшее военно-инженерное командное училище.
Уже через год Михаил принял боевое крещение. В 1975-1976-м он участвовал в разминировании полей на территории Курской и Орловской областей. Через тридцать лет после Великой Отечественной мины и снаряды то и дело «выходили» на поверхность бывшей Курско-Орловской дуги, иногда даже с глубины двух-трех метров. Выходы на разминирование среди саперов назывались «боевыми». На счету офицера появились обезвреженные фашистские снаряды, мины и гранаты, знакомые ему по кинофильмам о войне.
После обезвреживания трех тысяч взрывоопасных предметов старший лейтенант получил треугольный знак на зеленой колодке – «За разминирование». Затем выполнял задачи по разминированию на Украине и в Белоруссии.
Знак МО СССР за разминирование
Вместе с семьей уехал из Измаила в город Комсомольск-на-Амуре, где жили родители жены. Обосновавшись на новом месте, отдал дань моде тех лет: пытался организовать кооператив. Из старателей-взрывников. Разочаровавшись в предпринимательстве, решил работать как простой инженер на заводе «Амурсталь». В 1993-1995 годах поднялся по служебной лестнице от промышленного взрывника до ведущего инженера по технике безопасности взрывных работ.
События в Чечне не оставили его равнодушным. «Адреналин вскипел в крови», – объяснял друзьям мотивы возвращения в строй. Однако надеть армейские погоны ему помешала формулировка увольнения из Советской Армии. Выручили «соседи» из МВД. В апреле 1995 года Михаил Васянин из майора запаса превратился в майора милиции. Он стал старшим инженером-сапером ОМОНа при УВД Комсомольска-на-Амуре. Вместе с отцом службу в ОМОНе начал и его старший сын.
За первой командировкой в пекло Чечни последовала вторая. 25 июня 1996 года Васянин вновь появился на Северном Кавказе. 9 июля он участвовал в операции по проверке паспортного режима в селе Гехи-Чу Урус-Мартановского района. Кстати, поблизости от этого села 22 апреля 1996-го ракетным ударом с воздуха был уничтожен бывший генерал-майор советских ВВС Джохар Дудаев.
Кроме «основной» работы частенько брал в руки автомат и вместе со всеми принимал участие в проверке паспортного режима, зачистке населенных пунктов, несении патрульно-постовой службы. А иногда вместе с разведчиками уходил и в районы, которые частично находились под контролем боевиков.
Майор милиции Васянин 3 часа руководил подчиненными в этой жестокой схватке. Его вынесли с поля боя только после тяжелейшего ранения в грудь, от которого он скончался на руках своих товарищей. В этом бою кроме Михаила Васянина погибло еще четыре военнослужащих внутренних войск, тридцать четыре военнослужащих и сотрудника милиции получили ранения. Селение было заблокировано внутренними войсками. Вечером оставшиеся в живых бандиты пытались прорваться из блокированного района, но были уничтожены.
Похоронен в городе Комсомольске-на-Амуре. Указом Президента Российской Федерации от 18 ноября 1996 года Васянину Михаилу Ивановичу присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно).
надгробный памятник на могиле Васянина М.И.
За этот же бою присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно) лейтенанту милиции Орлову С.В. ( http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=758 ) из дальневосточного СОБРа.
Награжден советской и российской медалями «За отвагу», ведомственными медалями МО СССР, знаком МО СССР «За разминирование».
Навечно зачислен в списки личного состава отряда, в котором служил. Постановлением Главы города Комсомольска–на–Амуре от 25.12.2000 г. №1291 в целях увековечивания памяти русских воинов, погибших при выполнении задач в условиях вооруженных конфликтов и локальных войн, улица Фабричная в городе Комсомольске-на-Амуре переименована в улицу имени Героя Российской Федерации Васянина Михаила Ивановича.
Памятная доска открыта 27 декабря 2001 года в День памяти погибших в локальных войнах и конфликтах. В 2006 году (десять лет со дня гибели М.И. Васянина) ее заменили на новую.
К чести владельцев алкомаркета, либо лиц на это их сподвигнувших, вывеску и атрибутику магазина со временем перенесли на другую сторону.
Нападение на Березниковский ОМОН у Жани-Ведено
Линолеум для ОМОНа
Накануне трагедии в Ведено приехала очередная делегация – начальник Пермского областного ГУВД генерал-лейтенант В. Сикерин, мэр Перми Ю. Трутнев и другие не менее значительные гости. Как сообщали тогда многие СМИ, обстановка в ВОВД и расположении ОМОНа им явно понравилась. И действительно, пермские милиционеры выполняли свой долг в относительно человеческих условиях – печки греют, кормят хорошо, есть даже баня. Правда, прочитав опубликованный в «Комсомольской правде» дневник майора пермской милиции Владимира Порта, складывается несколько другое впечатление о быте солдат. Ну да бог с ним, война есть война, да и кто теперь, после гибели сорока с лишним омоновцев, вспомнит, что заезжие гости обещали привезти линолеум, когда им нужно было совсем другое…
Сегодня по прошествии 16 лет мы можем почти полностью восстановить картину страшного боя, унесшего жизни сорока с лишним человек. Да простят нас участники тех событий, я старался опираться на известные факты.
Вспоминая тот бой, лейтенант милиции Владимир Куракин рассказывал, как подошедшей на помощь второй колонне удалось отвлечь внимание боевиков, и у них появилась возможность скатиться в ущелье и попытаться выбраться из окружения по берегу речки. Под прикрытием вертолетов проще передвигаться, однако, авианаводчик был вскоре убит, и вести огонь стало невероятно сложно. Первый залп авиации все-таки пришелся по позициям омоновцев, поэтому Куракину пришлось выпустить зеленую ракету – свои. Скатившись в обрыв, омоновцы повисли на корнях деревьев, это помогло оставаться незамеченными несколько часов. Сгустившиеся сумерки позволили потихоньку цепочкой продвигаться вперед.
Казалось бы, попали в умело расставленную ловушку, но на войне всякое бывает, чего же тут скрывать? Проанализировав скупые и как будто заученные рассказы участников тех событий, придём к выводу, что говорить правду им нежелательно. Более того, один из наших источников недвусмысленно намекнул, что Березняки город маленький, информация распространяется оперативно, поэтому у некоторых «особо разговорчивых» могут возникнуть проблемы.
В результате причиной трагедии посчитали непродуманные действия начальства Пермского ОМОНа, приказавшего своим бойцам выдвигаться без армейского прикрытия. Как говорится, без комментариев.
На следующий день после боя омоновцы вернулись на место трагедии за своими погибшими товарищами. Лариса Шилова рассказывает, как страшно было смотреть на ребят, складывавших своих друзей на БТРы, как грязные и почерневшие от боли они могли сказать только одну фразу: «Мы не должны жить». Ей долго пришлось разговаривать с выжившими милиционерами, внушая им, что жизнь продолжается. Но тогда, по словам Ларисы Александровны, это было почти бесполезно. Александр Гаррес, березняковский омоновец, говорил, что невозможно будет смотреть в глаза матерей геройски погибших солдат. Наверное, тогда они не могли себе представить, что смогут жить дальше, а сейчас… Время не лечит раны, оно просто немного притупляет боль.
Владимир Виноградов. Как я поехал на войну в Чечню ч.1
Приехал я с друзьями в Собинку, к нам в ОВД. Крысолов у нас там один есть, Женя. Замполит грёбанный. Приедем домой башку ему оторвём, падлюке. Представляешь? Говорит:
– Завтра поедете на войну.
— Ради бога, надо так поедем. А как ехать-то?
— Приходите на вокзал, садитесь в электричку и пилите до Москвы. И на метро дальше на Курский.
— У тебя крыша едет, ты чё, дурачок чё-ли? Как будто, бл. мы на рыбалку на Клязьму собрались, с пистолетиком одним.
Представляешь? Я говорю:
— Дайте нам хоть по автомату и патронов поболе.
Ага. А тот ни хрена.
— Вас в Моздоке там оформят и автоматы дадут.
Да! Я потом расскажу, как нас оформили. А пока, пришлось к папашке, начальнику нашему идти. Жалуюсь ему:
А нам ведь список дали, что с собой брать. Ага. Ну, там пятнадцать трусов, десять пар носков, и еще кучу всякой хрени. Матушка мне всё это наложила. Огромная сумка получилась. Ага. Мечта оккупанта, блин. Ну, командир наш, добрая душа, звонит начальнику ОВД Александру Иванычу, спрашивает:
Короче, даёт нам папа машину, загрузились мля, поехали.
Да! Я еще уточнил, как там дальше-то из Москвы нам ехать. Объяснили, мол с Курского, во Владикавказ паровоз идёт. Аккурат до Моздока довезет, значит. Ага. Ну, поехали. Хорошо. По дороге маненько «чайку» усугубили, как положено на радостях-то, что из дому вырвались. Приезжаем значит-ца на Курский, заходит там в эту. Как её, блин? А-а! В эту, где билеты продают, в кассы значит. Да. Там написано – 16.57, Москва-Владикавказ, мля. Ну, мы люди сполнительные. Я тетке в окошко говорю, значит:
— Четыре билетика нам, взрослых, будьте любезны.
Ксиву показал, там командировочный, всё как положено, мля. Ради Бога. Билетики на руки и вперёд. Подходим к паровозу. Братка говорит, Серёжа значит спрашиват:
— Скоко в дорогу будем брать, четыре или восемь?
Думаю: «Восемь-то мля, труба. Потому, что по дороге-то маненько «чайку» уже пОпили значит».
А у нас-же, всё написано-же в этом. Как его? В командировочном. Ага. Там всё, револьвер, курмультук, всё написано значит. Показал ей. Заходим значит в вагон. Ё-моё! А там одни не русские.
Я думаю: «Ё. твою мать, куда попали-то?»
А они все не по своему говорят-то ну, в смысле не по нашему.
Думаю: «Вот так да-а, щас в плен возьмут и сдадут. Хрена, за четыре барана-то».
Четыре часа утра. Ты представляешь? За ногу дёргают, ёпт. Четы-ыре утра! Ну, мы маненько выпивши, эти побольше выдули, а я нормально. Да! Братка-то у нас с верхней кравати упал ёпть! Ха-ха-ха-а. Качало сильно. Но, суть-то не в этом. Ага, короче говоря, за ногу меня дёргают, в четыре утра. Я спросонья подумал еще, что этот черт, военный перепил и дёргает меня. Через купе от нас какой-то вояка ехал, в зелёном.
— Всё, подъём, вылазаем!
— Ты ё. лся что-ли?! Ёпть, в четыре часа ночи, мля! Ты балда, перепил, так – говорю – иди, спать на хрен, дурачок сраный.
Ушел. Ну, я на другой бок и спать. Опять блин, за ногу дёргает. Говорит:
Думаю: «Ну, пипец! Ку-ку. Вообще с головой не дружит товарищь-то, мля». Ну и говорю ему:
— Иди ты отсюда на х. й! Чё ты пристал-то ко мне, зараза?! Проспись иди, ё. твою мать!
У нас в каморке, ну, в купе значит, темно. А там свет смотрю, в коридоре-то ходят эти, с вилами на шапке, мужики-то. Шапки черные, эти. Как его? Ну, каракулевые, в общем.
Думаю: «Не наши, ни хера. Мля-я-я! Куда попали-то? Окружают блин!»
Таможенник это оказался. А там, другие-то тоже в форме, но в другой. Погранцы, значит и менты ихнии, тоже с вилами на кокардах. Сажусь я и спрашиваю:
— Мальчишки, чего случилось, где мы находимся-то?
— Да отстаньте вы! Крыша едет что-ли? Какая на хрен Украина? Мы едем-то, на Юга-а. Хоть я и выпимши, но башка-то соображает маненько.
— Всё, москали, вылазим!
Я значит слажу c полки, они спрашивают:
— У вас автоматы-то есть?
— Что-ж мы на войну-то с рогатками что-ли поедем? Как же? Е-есть, конечно. Ага.
Погранец обрадовался чему-то и мне:
Погранец опять говорит:
А тут слышу, у нас-то в каморке, в купе, затворами щелкают. Бляха муха! Думаю: «Ёпть! Война щас начнётся. Еще одну республику, не победили, а тут с другой воюй». Да? Это-ж всё, опять международный конфликт, мля, ага. Тепереча это. Как его? Слышу затворы щелкают, война начнётся. А эти погранцы кричат:
— Не стреляйте ёпть, щас спецназ вызовем!
Думаю: «Ёптть, патронов-то у нас мало. Не победим мы их всех-то, если еще и спецназ вызовут».
— Ты чё мля, делаешь-то, крыша едет что-ли?
А хорошо, что автоматы под кроватью-то были. А представь, если-б автомат выхватил-бы? Всё блин, бойня, ёпть.
И этот, мой значит, орёт:
Ну и говорю им, хохлам-то этим:
— Мальчишки, так, давайте по хорошему разберёмся. Чё тута, славяне со славянами не разберёмся чё-ли?
— Ну, давай, по хорошему, вылазьте.
— А где станция-то? Темень на улице, ни хрена не видно, ёпть!
— Мы покажем, – говорят.
Ну, я тоже сперва подумал, бывает шутят ребятки, переоденутся похохмить. А оказывается нет, не шутка.
— Пойдём тудой, в местную жэдэ ментовку, там писать будем.
Ага. Помогли нам притащить всё. Баулы-то огромные. Едва допёрли.
— Вытряхивайте, – говорят – из рюкзаков всё. Щас шмонать вас будем.
— Чего там трусы смотреть-то? Ёпть!
— Ага, у вас автоматы, а вдруг вы и гранаты еще везёте.
— Сново здорово! Какие на хрен гранаты?! Я их в жизни ни разу и не видел-то. И вообще, менты мы. Кто нам их дал бы? Нам гранаты по штату не положены.
Ага. Теперяча значит это, ну братку, Димку заводят в каморку, а меня в другую. А там значит сидят эти, пограничник значит, таможенник и ментушка местный. У всех на фуражках ихний серп и молот, трезубец хренов. И каждый строчит бумагу. У каждого свой протокол. Представляешь? Пишут блин, задержали мол этих, террористов как будто.. Мы, вроде как, вооруженные воевать на них пошли, ага. Пишут значит на своих бумажках, и говорят:
— Почекайте трошки москали, зараз як напишемо, в Харькив повезём.
— Вы чё это? Какой на хрен Харькив?! Ёпть! Хоть позвонить-то дайте. Позвоним в ОВД, что мы в плен-то попали.
— Я те дарю пуговицу. Во, с этого, кителя-то. И ты давай мне пуговицу.
Ну, пьяненький же. Тот, хохлёнок в визг-писк, не отдам, орёт, пуговицу. А мой оторвать пытается. Я те дал и ты мне, типа, давай, с трезубцем. Тут заходит другой ментушка. Угомонил их, и своему офицерику говорит:
— Слушай, пацаны такие клёвые. Давай отпустим. Хрена нам делить-то? Они и так на войну едут. А тут мы их еще мутузим.
Ага. Вот так значит обернулось. Ну, хорошо, а паровоз-то наш тю-тю-ю. Умотал уже. Ну сели мы и еще добавили. Я совсем разомлел и говорю им:
— Ребяты, может вам денежку дать-то? У нас есть малехо. Вы уж нас-то отпустите, нам еще ехать-то далёко.
Ага. Ну, тут они еще притащили, водочки, сало нарезали. Наши беретки свои достали, натянули. Фоткаться они начали, с нам. Автоматы, пистолеты, да в обнимку. Ну, короче, мир-дружба-жвачка, лучшие друзья, помирились стало быть. Ну, а «палку» то они конечно срубили. Показали в отчетности, что не пропустили вооруженных, мля. Тут как раз паровоз шел, следующий. Они нас туда и подсадили, до Белгорода поехали мы, дальше.
Докладываю я своим, в дежурку, так мол и так:
А дежурный орёт в ответ:
— Какого хрена! Где вас носит?! Как вы там оказались?! Где вы находитесь?!
— Щас-то в Белгороде, а были там в хохляндии.
Опять орёт, придурок:
— Какого хрена?! На Кавказ с другого вокзала надо было ехать-то! Не через Украину!
— Куда послали, туда и поехал. Сказали с Курского, значит с Курского. Сказали бы с Казанского, поехали бы туда. Чего орать-то? Мы люди сполнительные, как сказали, так и делаем.
А денег то истратили страсть! Ну, короче, дали нам бибику, машинку, и на автостанцию отправили. Ага. Ждать пришлось часов шесть, до автобуса на Воронеж.
Представляешь? Шесть часов ждать. А холодрыга мля. Замёрзли как цуцыки. Выпили ещё маненько. Ну, для сугреву-то, озябли совсем. Ходим там, народ пугаем. Шапочки черные, автоматы, баулы огромные. На грязной форме никаких опознавательных знаков. Кто такие, чего стоят? Никто не спросил даже. Менты местные ПэПээСники, увидели нас и сторонкой-сторонкой обходят. Вот сколько стояли, так они, четверо-то, нас вокруг и обходили. Хоть бы какая зараза спросила: «Чего это вы тут дураки с автоматами стоите?» Всем по фигу. Только бабулька одна подошла:
— На югА мать, отдыхать поедем, – братка ответил ей.
Ага, ну вот, поехали на Воронеж стало быть. В Воронеж приехали, да не туда. Ёпрст! Спросили, говорят, какой-то там вокзал, еще блин через речку ехать. А баулов-то у нас, ёпть. Ага. Ну, пришлось брать «мотор». Опять блин деньги тратить. А тут подъезжаем там знак, ну, нельзя ехать-то. Водила говорит:
— Нельзя дальше, знак запрещающий.
— Да ладно, давай! Кто нас арестует-то в двенадцать ночи? Мы с автоматами. Кого хошь победим. Глянь, у нас баулы какие. Замудохались таскать их.
— Да хер с ним. На одном стуле-то просидим. Ехать-то надо.
Приехать, да позвонить быстрее в ОВД. Что мы на войне-то, уже. А то еще прогул поставят, ёпть. Ага. Ну ладно, взяли билет. Короче, это, заходим к линейщикам, в дежурку. Сидит там капитан один. Ста-арый, как говно мамонта. Глаза такие, по полтиннику, на нас вылупился, спрашивает:
Ага, обсказал я куда мы едем. На войну, мол, и как в плен попали. Ржал капитан долго. Выпили у него немного, переночевали. Потом, дал нам сержантов. Нас на паровоз посадили. Помогли вещи в вагон закинуть, поехали наконец-то. Всё. Слава Богу.
— Куда выгружаться-то, на право или на лево?
А ты представляешь рюкзаков-то у нас сколько? Вот весь тамбур в рюкзаках-то в этих. Мы всё, как она сказала, на право, из вагона выкинули. Ага. Подходит ППСник к нам, спрашивает:
— Нам бы, – говорю – до Моздока доехать как-то.
— Так вам надо было на ту сторону сгружаться.
Вот ****ь! Баба-то крыса! Раньше сказать не могла нам? Ну братко-то, знаешь язык какой у него? Говорит этой:
— Вы тут Люсю не видели? – Гру-у-устно так.
Ну, первые-то двадцать раз, хрен с ним, стерпели. А тут опять идёт, и мы хором:
— Мы Люсю не вида-а-али!
— Куда ехать нам в штаб-то этот. Как найти-то его?
Начал один объяснять нам типа:
— Туды-ы поедете, потом туды-ы-ы повернёте.
Ну, что я с ним, драться что ли буду? Надо же сказаться, что приехали. Пришлось сдавать. Поднимаюсь наверх, сидит в кабинете вот такой, мордастый полковник. Полупьяный. Такое ощущение, что из под стола только вылез. Вылупился на меня:
Ну, я говорю, так и так:
— Товарищ полковник, вот приехал я, с командой.
Показываю ему документы.
— Ты когда должен был приехать?
— А сегодня, какое число?!
Блин, три тыщи денег истратили пока доехали. Всем же дай. Никто за так не возит. Ага. Он такой угрюмый сидит и говорит мне:
— А на х. й вы тут нужны?
— Ну если не надо, так давай обратно поедем. Штампульку только поставь, что мы здесь были и все дела.
Послал он нас в другой кабинет. Захожу, а там еще пьянее, майор сидит. Глаза на выкате. Сразу орать начал:
— Ты как перед офицером стоишь?!
Рожа красная. Глаза осоловевшие. Вот такие шары, в пространство куда-то. Я ему говорю:
— Слушай-ка, ты не ори, я тоже офицер. А давай-ка лучше оформляй нас, мы приехали. Или отправь куда ни-то.
Тот сидел-сидел, и мне:
— Да-а-а. Тут-то вы на х. й никому не нужны.
— Вот, уже второй раз это я слышу. Очень приятно. А куда нужны?
— Поезжайте в аэропорт. Ну, аэродром военный, поймаете там вертушку и полетайте в Ханкалу.
— Ладно, – говорит – полетим, если взлетим конечно, у нас перегруз большой. Попрыгаем сейчас как воробышки.
Прилетаем в Ханкалу. Вылезаем с вертолёта в этом говнюшнике, мля, грязища несусветная. Вещи повыкидывали. Ручек на сумках уже нету. Вот так, в охапку, как беременные бабы сумки таскаем. А тут еще курмультук тащи. Ну сам знаешь, всё нужно, ничего не бросишь. И тут нам тоже мужик хороший попался. С Дзержинска что-ли? Хороший пацан, в общем. Подходит и спрашивает:
— Мальчишки вы откуда?
— Почти земляки. А чё вы прилетели-то?
— Так вот, прислали и прилетели. Поймали вертушку и сюда. Велели показаться. Как в штаб-то пройти?
— Да тут не так всё просто. Всё засекречено. Вот там пост, менты стоят, вас туда не пустят. У вас же пропуска нет? Ну вот. Там комендатура, тоже пост, не пустят. Вон там, у забора видишь, дрова лежат?
Ага. Гляжу там гора дров. Солдатики пилюкают брёвна эти. Простой пилой двуручной. Гря-я-язные солдатики-то, как чушки. Замызганные такие, страшные.
— Вот значит, через дрова эти и полезайте, через забор.
Ну, думаю ёпть: «Это слово как пароль у них». Ага.
— Куда идти то? На х. й я дороги не знаю.
— Идите в дежурку, там вас дальше пошлют или скажут, куда идти.
В дежурку приходим. Представляешь? Такая же картина. Показываю все бумаги. Командировочный уже как папиросная бумага. Ну, так сколько раз разверну-заверну, всем-же показать нужно. Объясняю, откуда и куда нас направили и опять такая же картина. Спрашивают:
— А на х. й вы тут нужны?
Ну блин, думаю: «попал куда надо». Спрашиваю:
— Так куда же нужны? Отправьте нас обратно.
— А у нас уже вертолёты не летают в это время.
— И чего нам, своим ходом что ли рулить с сумками-то? Не дотащим, ручек-то уже нету ни хрена.
Зачем эту жемчужину было переводить в текст? Её смак именно в стиле изложения автора на видео
На кой ляд это все надо было оформлять в виде текста?
Древнее зло пробудилось
Инженерные войска. Герои России. майор Васянин
В преддверии 320 летия со дня образования инженерных войск. Продолжим.
Михаил Иванович Васянин (1952—1996) — майор МВД РФ, старший инженер-сапер ОМОН (У)ВД г. Комсомольска-на-Амуре, Герой Российской Федерации (1996).
Родился 12 ноября 1952 года в городе Кустанай (Казахстан). Русский. После окончания средней школы сын комбайнера из Кустаная, решивший стать кадровым военным, долго выбирал между двумя военными училищами – Ташкентским танковым и Тюменским инженерным. По совету родителей 18-летний паренек отдал предпочтение прохладной и дождливой Тюмени, нежели знойному Ташкенту. В 1974 году окончил Тюменское высшее военно-инженерное командное училище.
Уже через год Михаил принял боевое крещение. В 1975-1976-м он участвовал в разминировании полей на территории Курской и Орловской областей. Через тридцать лет после Великой Отечественной мины и снаряды то и дело «выходили» на поверхность бывшей Курско-Орловской дуги, иногда даже с глубины двух-трех метров. Выходы на разминирование среди саперов назывались «боевыми». На счету офицера появились обезвреженные фашистские снаряды, мины и гранаты, знакомые ему по кинофильмам о войне.
После обезвреживания трех тысяч взрывоопасных предметов старший лейтенант получил треугольный знак на зеленой колодке – «За разминирование». Затем выполнял задачи по разминированию на Украине и в Белоруссии.
Знак МО СССР за разминирование
Вместе с семьей уехал из Измаила в город Комсомольск-на-Амуре, где жили родители жены. Обосновавшись на новом месте, отдал дань моде тех лет: пытался организовать кооператив. Из старателей-взрывников. Разочаровавшись в предпринимательстве, решил работать как простой инженер на заводе «Амурсталь». В 1993-1995 годах поднялся по служебной лестнице от промышленного взрывника до ведущего инженера по технике безопасности взрывных работ.
События в Чечне не оставили его равнодушным. «Адреналин вскипел в крови», – объяснял друзьям мотивы возвращения в строй. Однако надеть армейские погоны ему помешала формулировка увольнения из Советской Армии. Выручили «соседи» из МВД. В апреле 1995 года Михаил Васянин из майора запаса превратился в майора милиции. Он стал старшим инженером-сапером ОМОНа при УВД Комсомольска-на-Амуре. Вместе с отцом службу в ОМОНе начал и его старший сын.
За первой командировкой в пекло Чечни последовала вторая. 25 июня 1996 года Васянин вновь появился на Северном Кавказе. 9 июля он участвовал в операции по проверке паспортного режима в селе Гехи-Чу Урус-Мартановского района. Кстати, поблизости от этого села 22 апреля 1996-го ракетным ударом с воздуха был уничтожен бывший генерал-майор советских ВВС Джохар Дудаев.
Кроме «основной» работы частенько брал в руки автомат и вместе со всеми принимал участие в проверке паспортного режима, зачистке населенных пунктов, несении патрульно-постовой службы. А иногда вместе с разведчиками уходил и в районы, которые частично находились под контролем боевиков.
Майор милиции Васянин 3 часа руководил подчиненными в этой жестокой схватке. Его вынесли с поля боя только после тяжелейшего ранения в грудь, от которого он скончался на руках своих товарищей. В этом бою кроме Михаила Васянина погибло еще четыре военнослужащих внутренних войск, тридцать четыре военнослужащих и сотрудника милиции получили ранения. Селение было заблокировано внутренними войсками. Вечером оставшиеся в живых бандиты пытались прорваться из блокированного района, но были уничтожены.
Похоронен в городе Комсомольске-на-Амуре. Указом Президента Российской Федерации от 18 ноября 1996 года Васянину Михаилу Ивановичу присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно).
надгробный памятник на могиле Васянина М.И.
За этот же бою присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно) лейтенанту милиции Орлову С.В. ( http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=758 ) из дальневосточного СОБРа.
Награжден советской и российской медалями «За отвагу», ведомственными медалями МО СССР, знаком МО СССР «За разминирование».
Навечно зачислен в списки личного состава отряда, в котором служил. Постановлением Главы города Комсомольска–на–Амуре от 25.12.2000 г. №1291 в целях увековечивания памяти русских воинов, погибших при выполнении задач в условиях вооруженных конфликтов и локальных войн, улица Фабричная в городе Комсомольске-на-Амуре переименована в улицу имени Героя Российской Федерации Васянина Михаила Ивановича.
Памятная доска открыта 27 декабря 2001 года в День памяти погибших в локальных войнах и конфликтах. В 2006 году (десять лет со дня гибели М.И. Васянина) ее заменили на новую.
К чести владельцев алкомаркета, либо лиц на это их сподвигнувших, вывеску и атрибутику магазина со временем перенесли на другую сторону.
Нападение на Березниковский ОМОН у Жани-Ведено
Линолеум для ОМОНа
Накануне трагедии в Ведено приехала очередная делегация – начальник Пермского областного ГУВД генерал-лейтенант В. Сикерин, мэр Перми Ю. Трутнев и другие не менее значительные гости. Как сообщали тогда многие СМИ, обстановка в ВОВД и расположении ОМОНа им явно понравилась. И действительно, пермские милиционеры выполняли свой долг в относительно человеческих условиях – печки греют, кормят хорошо, есть даже баня. Правда, прочитав опубликованный в «Комсомольской правде» дневник майора пермской милиции Владимира Порта, складывается несколько другое впечатление о быте солдат. Ну да бог с ним, война есть война, да и кто теперь, после гибели сорока с лишним омоновцев, вспомнит, что заезжие гости обещали привезти линолеум, когда им нужно было совсем другое…
Сегодня по прошествии 16 лет мы можем почти полностью восстановить картину страшного боя, унесшего жизни сорока с лишним человек. Да простят нас участники тех событий, я старался опираться на известные факты.
Вспоминая тот бой, лейтенант милиции Владимир Куракин рассказывал, как подошедшей на помощь второй колонне удалось отвлечь внимание боевиков, и у них появилась возможность скатиться в ущелье и попытаться выбраться из окружения по берегу речки. Под прикрытием вертолетов проще передвигаться, однако, авианаводчик был вскоре убит, и вести огонь стало невероятно сложно. Первый залп авиации все-таки пришелся по позициям омоновцев, поэтому Куракину пришлось выпустить зеленую ракету – свои. Скатившись в обрыв, омоновцы повисли на корнях деревьев, это помогло оставаться незамеченными несколько часов. Сгустившиеся сумерки позволили потихоньку цепочкой продвигаться вперед.
Казалось бы, попали в умело расставленную ловушку, но на войне всякое бывает, чего же тут скрывать? Проанализировав скупые и как будто заученные рассказы участников тех событий, придём к выводу, что говорить правду им нежелательно. Более того, один из наших источников недвусмысленно намекнул, что Березняки город маленький, информация распространяется оперативно, поэтому у некоторых «особо разговорчивых» могут возникнуть проблемы.
В результате причиной трагедии посчитали непродуманные действия начальства Пермского ОМОНа, приказавшего своим бойцам выдвигаться без армейского прикрытия. Как говорится, без комментариев.
На следующий день после боя омоновцы вернулись на место трагедии за своими погибшими товарищами. Лариса Шилова рассказывает, как страшно было смотреть на ребят, складывавших своих друзей на БТРы, как грязные и почерневшие от боли они могли сказать только одну фразу: «Мы не должны жить». Ей долго пришлось разговаривать с выжившими милиционерами, внушая им, что жизнь продолжается. Но тогда, по словам Ларисы Александровны, это было почти бесполезно. Александр Гаррес, березняковский омоновец, говорил, что невозможно будет смотреть в глаза матерей геройски погибших солдат. Наверное, тогда они не могли себе представить, что смогут жить дальше, а сейчас… Время не лечит раны, оно просто немного притупляет боль.