Как называли восточнославянских языческих жрецов
Жрецы
Любое вероисповедание предполагает обряды, совершение которых поручается избранным людям, которые считаются посредниками между людьми и духом или божеством. В язычестве такие люди назывались волхвами или жрецами. Эта группа людей выделилась не сразу: первоначально исполнял языческие обряды и приносил жертвы старейшина рода, затем – князь. Волхвы знали «черты и резы» и с их помощью составляли календари, хранили историю племен, всевозможные мифы и предания. В составе жреческого сословия было много различных категорий. А.А. Бычков приводит следующие:
«Лигушоны – низшие служители славянского языческого культа в ли-товских и прусских землях.
Обаянники – фокусники, которых призывали или посещали, «хотяше некая от них увидеть неизреченная».
Кудесник – совершал разные заклинания и чародейственные обряды, в кудесы (бубны) бия и предвещая будущее. Шаман.
Сновидцы – рассеивали в народе разные предзнаменования на основании виденных ими снов и уверяли, что они приняли извещение свыше.
Волхвы – во время народных бедствий толковали народу причины несчастия, часто указывая на каких-либо лиц, называя их виновниками и обрекая народному мщению.
Облакопрогонники – волшебники, которые повелевали дождем и ведром и через то самое могли приносить урожай и неурожай.
Волкодлаки – могли вызывать затмение солнца.
Ведунами и ведуньями называли лиц обоего пола, знавших тайную силу управлять обстоятельствами.
Зелейщики – знатоки силы трав и кореньев, знахари.
Ворожеи – привораживали жениха и невесту.
Вежливец – знахарь, которому поручается оберегать молодых от порчи, дурного глаза и прочего зла.
Дока – исцеляющий болезни и снимающий порчу мастер своего дела (1).
Кобники – служители культа, присматривающие за статуей бога и участвовавшие в обрядах жертвоприношения» (2).
Существовали волхвы – хранители, которые изготовляли различные амулеты – обереги и изображения богов. Волхвы – кощунники были сказителями «кощун», древних преданий и эпических сказаний. Их называли также баянами – от глагола «баять» – рассказывать, петь, заклинать. Кроме волхвов-мужчин, существовали и волхвы-женщины. Это были колдуньи, ведьмы (от «ведать» – знать), чаровницы, «потворы».
Жрецы пользовались уважением народа и правителей. Они селились в капищах, у освященных деревьев и святых источников и питались остатками жертв, приносимых божествам.
Волхвы древней Руси — не жрецы, не колдуны.
Прежде чем мерить верстами Русь: от Киева, через Новгород да на остров Рюген прыгать… закопаемся в более дремучие времена. Нового Завета. Вспомним времена правления царя Ирода, которого крайне недолюбливал народец. Его трон под закат жизни еще больше зашатался, когда неких три волхва возвестили о скором приходе Мессии. Не погружаюсь в доказательную базу, сообщу: волхвы, пришедшие с дарами (власти, божественности, посмертного подношения) к семье Иисуса — не были правоверным иудеям. Они находились вне системы.
Волхвами на Востоке называли ученых людей, наблюдавшими за звездами и дававшие по ним предсказания. Но не были астрономами, ближе находились в народном понимании — к колдунам и магам. По ночному небу толковали важные события в жизни людей и государства, чаще оставаясь непонятными никому язычниками.
У славян
было полным полно сельских знахарей и знахарок, колдунов и ворожей. Они существовали веками, лечили людей и скотину, заговаривали от болезней, насылали порчу или благословение в делах, возились с травами и зверушками, предсказывали будущее. Еще в XVII веке их гуртом называли волхвами. Но это, скорее всего, ошибка.
Есть любопытная близость двух слов у западных славян: «knez» — волхв, жрец и «knize» — князь.
Доподлинной и подробной литературы в вопросе до-христианских верований и ритуалов славян у нас нет, остается только реконструкциями пользоваться, фольклор лопатить и понимать по скупым летописным известиям: волхвы обладали очень большим влиянием. Если могли поднимать против князей и Церкви города и целые регионы. Чем они владели, каким таким знанием? По аналогии с европскими коллегами-жрецами: они помнили традиции предков, укоряли реформаторов в отступничестве от «отчего».
Вряд ли на такое способны были деревенские колдуны и знахари. Волхвы еще в I тысячелетии до нашей эры были главными действующими лицами на общеплеменных «соборах и толпах». Важные события отмечали сложными по сценарию языческими ритуалами. Наизусть знали комплексы обрядов, имели очень дорогой реквизит. Чтобы стать кастой избранных и неподсудных жрецов им не хватило совсем немного. Это можно понять, как волхвы стали значимой политической и общественной силой на острове Рюген, собрав железной рукой воедино немало славянских племен Поморья.
Если помните, католики-миссионеры XI-XII века оставили подробное описание общеславянского святилища верховного бога тех земель Свентовита. Каменный четырехликий идол стоял в деревянном храме города Аркон. Должно быть, выглядело это впечатляюще. Выше человеческого роста, со священным рогом в правой руке, в окружении неугасимого пламени алтарей. Рядом находилась божественная амуниция: седло и узда, огромный меч и щит, знамя-станица. В отдельном помещении был белоснежный конь Свентовита, предназначенный для гаданий.
По словам хрониста Гельмольда, арконские волхвы (гадатели и предсказатели) были главными среди своих коллег, другие святилища в округе ставились «полубогам». В знак особого почета славяне всех племен Поморья присылали в Аркону богатые подношения. Не по доброй воле, это было обязательством. Саксон Грамматик говорит об иерархии: был на острове главный Волхв. Ему одному дозволялось носить длинные волосы. Он владел обширными поместьями и дружиной из трех сотен всадников. Верховному Волхву принадлежали все награбленные в набегах и войнах драгоценности.
Остров Рюген был каким-то исключением? Да, так оно и было. Понятно, что в славянском родоплеменном обществе волхвы обязательно принадлежали к знати. Это люди, принимающие решения. Разработка и совершенствование системы обрядов, тексты ритуалов и песен, формулы обращения к богам. Судя по разнобою у племен славян их верований, процесс был творческим. Вековая традиция поклонения божествам постоянно развивалась, проводились даже смелые эксперименты. Но только святилище в Асконе смогло выстроить жесткую иерархию подчинения. Другим славянским и финно-угорским волхвам этого не удалось.
Тут немного поможет археология, хотя толкование ее крайне путаное. В первую очередь, волхвы следили за славянскими календарями. Судя по их сложности и высокой астрономической точности — процесс наблюдения велся сотнями лет, постоянно и внимательно. Пахарь и воин на такой системный труд не способен, как и знахарь деревенский.
Уже в IV веке до нашей эры на священных календарных кувшинах отмечались даты «священной воды», четыре периода дождей. Были точные сроки появления первых ростков (1-2 мая), начала и окончания жатвы, важные праздники. Ярилин день (4 нюня), день летнего солнцестояния (24 июня — Иван Купала). Был в календарях День Перуна (20 июля), какие-то предшествующие ему особые приготовления.
Для фиксации наблюденного использовалась особая знаковая система «черт и резов». О ней говорил черноризец Храбр, писавший в X веке:
«Прежде убо словене не имеxу къниг, но чрьтами и резами чьтяху и гадааху погани сущее».
Волхвы, знающие «волшебные» заклятия от засухи, производящие точные расчеты сезонов дождей, были для темного народа особой кастой. С кучей дополнительных магических опций: умели превращаться в животных, повелевать облаками, устраивать затмение луны или солнца. Серапион Владимирский писал об их способности заговаривать обильные урожаи. Но и проколы бывали знатные, в другой раз расскажу.
Немалую роль в авторитете волхвов играло «чародейство», способность проводить магические действия с водой, отварами из трав в специальных емкостях — «чарах». Известны «заздравные круговые чары», рассчитанные на сотню пирующих, наподобие «кубка-чары» черниговского князя Владимира Давыдовича (с пожеланиями добра и здоровья). Иногда пользы эти посудины не приносили, «чародейство» было понятием отравлений.
«… исходят … чаровници по лугам и болотам … ищуще смертные травы».
Немаловажный функционал волхвов касался «коби» — гаданиях о судьбе по полету птиц или внутренностям животных. Фольклористы бьются о немалый пласт «гадательных обрядов». Но продвинулись мало. Скорее всего, это были сложные, необычные ритуальные танцы или затейливые узоры хождений по рисованным на земле магическим символам. Совершенно точно именно оттуда вышло слово «кобениться» — совершать необычные телодвижения.
Вотчиной волхвов тысячелетиями было понятие «хранилышкы». Это археология подробно изучила. Изготовление магических предметов, талисманов и оберегов. В глазах церковников сие ремесло стояло рядом с чаровничеством и волшебством. Не буду подробно останавливаться на полу-разгаданных сложных космологических композициях, хорошо известных науке по зооморфным и антропоморфным фибулам V-VII веков и амулетам.
Знаки Земли и Солнца, птицы и змеи (с неизменным Ящером) — это не фантазии искусных мастеров. А точное воспроизведение картины Мира. Именно она толковалась, обобщалась, воплощалась в конкретные образы многими поколениями волхвов-мастеров. Фибулы (филактерии) были предназначены не для эстетики. Это были охранительные предметы, защищавшие владельца от невидимых вредоносных навий, прочей нечисти.
Вот почему вплоть до XIX века кузнецы считались «пособниками нечисти», якшающимися с этой силой. Все виды работ с металлом (в языческие времена) были связаны с множеством обрядов, поверий и мифов. Это еще от скифов могло (через ряд промежуточных этапов) к славянам попасть. Поскольку получилась интересная калька: образ волка, обращающегося в человека-кузнеца («волкодлака»).
Из исконно-славянского можно вспомнить мастера Кузмодемьяна. Как его звали в языческие времена, не ведаю. Но позже, составив из двух христианских имен (Кузьмы и Демьяна) словесный конструкт, народ назначил этого кузнеца волшебником. То плуг в 40 пудов изготовит, то людей земледелию научит. Мифический кузнец восточных славян всегда побеждает страшного Змея, пропахивает на нем гигантские борозды («Змиевы валы»). Из умений волхвов выросли поверья про «свадебного кузнеца», изготовителя колец для молодоженов, гаранта и покровителя крепкого брака.
Коварные…
Так могли называть эту касту мастеров-волхвов. Если высшие или старшие их коллеги гоняли облака и гадали о будущем, то кузнецы имели узкую специализацию, закрытый для непосвященных цех. От глагола «ковать» (работать с металлами) получилось слово «коварство». Усилиями церковников оно стало нарицательным, но в языческое время означало более достойные качества: мудрость, умение. Замысловатость может быть, тому есть греческие соответствия: panourgos — мудрый; mechanikoi — умелые.
«Корень премудрости, кому открылся, и коварство (премудрости), кто уразуме».
Кстати, о женщинах. Колдовством и они заведовали. Были ведуньи-ведьмы (от слова «ведать»), «чаровницы», «обавницы», «потворницы», «наузницы». Это низшая ступень иерархии. Были загадочные тетки под прозванием «вълхва» (волхва). Каков был статус в касте — неизвестно. Большинство исследователей выделяют им семейный, домашний религиозный обиход волхования. Гадания, знахарство, лекарское искусство. Церковники их лютой ненавистью… Еще в XVII веке считали «бабами богомерзкими». В летописи под 1071 годом сказано:
«Паче же женами, бесовьская вълшвения бывають; искони бо бес жену прельсти, си же — мужа. Тако и в си роды (в нашем поколении) мъного вълхвують жены чародействъмь и отравою и инеми бесовьскыми къзньми».
Выводы
пора промежуточные делать, другими статьями еще догонимся… Ничего почти науке неизвестно о «жреческом сословии» волхвов, к сожалению. Понятно, что в XI-XIV веках было много людей, причастных к языческим культам славян и их соседей: волхвы, хранильники, волшебники, потворники, гонители облаков, кощунники, чародейки, баяны, ведуны, кудесники, обавницы… и многая-многая еще. Узкая специализация или «на все руки мастера» они были — никто не скажет.
Но волхвы сначала органично вплелись в мир насаждаемого христианства Руси. Археологи раскопали один домик интересный в Новгороде. Там жил волхв, причем довольно уважаемый. Имел среди прочего набора языческих амулетов — восьмиконечный крест на серебряной оправе. Любопытный синкретизм колдуна-знахаря, ага. В любом случае, это не было жреческое сословие с его железной дисциплиной. Также неприемлем взгляд на волхвов, как на прослойку деревенских колдунов, знахарей мелкого пошиба.
Это потом они такими стали, полностью выродившись к XVI-XVII векам. Хотя древнее имя сохранили — «волхвы». Но отрывочные сведения XI века говорят: изначально это была могучая сила, отступившая на окраины славянских земель, способная поднять руку на местную знать («старую чадь»). Или на знатного воеводу Рюриковичей с его железной дружиной.
Почему проиграли? Дело не в грубой воинской силе, думаю. И не любви народа к купаниям с принятием новой веры. Волхвы восточных славян (подобно рюгенским коллегам) не сумели создать организованный культ. Подкрепить его храмовым строительством. Религиозные представления племен были расплывчаты, временами противоречивы, обряды — невыразительны (судя по археологии). Эксперименты Владимира Красно Солнышко это подтверждают. Вполне может быть, он замыслил новым пантеоном создать касту славянских жрецов нового типа. Или объединить служителей культа в одном пантеоне. Не срослось…
Этого было нельзя сделать в принципе. Волхв — не жрец. Он всего лишь гадатель, хранитель многих знаний и умений, живет порой трудом. Жрецы позиционируют себя избранниками богов, действуют по их наущению и воле. Огромная разница. Если статус волхва постоянно нуждался в материальном и метафизическом подтверждении его способностей, остро необходимых обществу… то жрецу это не нужно. Его избирают особые люди, старшие коллеги. Монополисты. С исключительным правом общаться с богами только через их посредничество.
Поэтому волхвы на Руси проиграли. Оказались неспособны поддерживать многочисленные культы, противоречивые, сложные… и очень туманные. Мало разъяснять идеи, помнить старину и следить за птицами и звездами. Чтобы стать несгибаемой теократией, действительно защитить народ — другие премудрости изучать надобно. Утверждать догматы, унифицировать ритуалы, давать простые и отчетливые образы потустороннего, создавать новую или упрощать старую мифологию. Это называется… культивировать религиозные верования, применимые к текущему политическому моменту. Иначе всё на зыбучих песках будет построено.
Продолжение, само собой, напрашивается…
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Культы славянских богов и жрецы.
Любор Нидерле. Славянские древности.
Книга вторая. Жизнь древних славян.
Глава VI. Религия, вера и культ.
Культы славянских богов и жрецы.
Различия в развитии религии приводили и к разнообразию культов богов, которые также не были одинаковыми повсюду. Там, где сказывалось влияние других чужеземных культов, находившихся на более высокой ступени развития, как это было, например, на Руси или в землях балтийских славян, там, где религия приобретала официальный и государственный характер, где была под рукой специальная каста жрецов, которая ставила своей целью не только служение богу, но и поддержание и возвеличивание его славы и мощи, там и культы, разумеется, приобрели иные формы, чем у народов, знавших только домашних и скромных богов.
Молитвы и жертвоприношения были более пышными и сопровождались иногда кровавыми сценами; алтари, на которых приносились жертвы, были более великолепными; в честь богов воздвигались больших размеров идолы, покрытые серебром и золотом. Черты и атрибуты этих идолов должны были производить на собиравшихся верующих возможно большее впечатление. Воздвигали идолов не под открытым небом, а под кровлей специального здания, которое хотя и было деревянным, но зато было богато украшено резьбой, рисунками и металлическими украшениями. Такие здания нам известны во всех значительных культовых центрах балтийских славян80. Они, несомненно, были и на Руси, о чем свидетельствуют упоминания в некоторых литературных источниках и находка, по-видимому, какого-то святилища, открытого в Киеве под Десятинной церковью81.
О языческих храмах у других славян древние источники не упоминают. Однако существование таких храмов более чем вероятно, хотя ни чешские, ни польские святилища никогда не имели такого значения, какое имел храм бога Сварожича в Ретре или храм Святовита в Арконе, подробное описание которого оставил Саксон Грамматик и фундамент которого с четырьмя колоннами внутри и пьедесталом для статуи раскопал Карл Шухардт82 в 1922 году.
Четыре стороны Идола небесного бога Святовита, найденного на реке Збруч в Гусятине, делались из дерева, реже из камня, покрывались золотом или серебром и в соответствии с функциями этих богов снабжались различными атрибутами, среди которых неизменно находился кубок или рог для питья. В церковной славянской литературе X и XI веков такая статуя бога называлась идолъ (от греч. εϊδωλον), болван, истуканъ, кумиръ, стодъ. Все эти названия чужеземного, большей частью тюрко-татарского происхождения. Славянскими названиями были модла, кат и соха, однако не все эти названия засвидетельствованы в древнейшее время83.
Идолов было много, особенно у западных славян, и епископ Герберт Бранденбургский еще в начале XII века уничтожил у полабских славян «multa atque innumerabilia idola»84. Об этом же свидетельствует и Гельмольд (1.52, 83), указывая на то, что славянские селища и городища изобиловали идолами. Помимо статуй богов, в домашнем обиходе имелись также и небольшие идолы демонов низшего разряда, особенно пенаты, ставившиеся на очаг или в углу против печи, и если на Украине и Польше такой угол и полку, на которую ставят святые иконы, называют божник, а сами иконы – боги, то это явная реминисценция древнего языческого периода85.
План и реконструкция храма Святовита в Арконе.
Особенностью идолов балтийских и полабских славян была поликефалия неизвестного происхождения, отличавшая славянских идолов от так называемых каменных баб – могильных памятников тюрко-татарских народов, большое количество которых было найдено в южной России, на Северном Кавказе и далее, вплоть до Алтайских гор86. Вообще же из того, что мы могли бы считать языческими памятниками славян, сохранилось очень немного.
Самым известным памятником этого рода является так называемый Святовит, найденный в 1848 году в реке Збруч в Восточной Галиции и хранящийся сейчас в коллекции Краковской академии. Достоверность и значение Святовита вызвали много споров87. Идол Святовита представляет собой четырехгранную колонну из известняка высотой 2,7 м, которую вверху венчает голова с четырьмя лицами. Памятник этот я считаю настоящим, и хотя на нём и видны бесспорные следы восточного и античного влияния, всё же в целом он, несомненно, представляет собой идола какого-то божества из западных славянских земель.
Изображение языческого бога Святовита на камне в христианском соборе св. Вита
Фундамент храма, раскопанного К. Шухардтом на Арконском городище Разумеется, это не Святовит; имя бога, которого изображал этот идол, мы не знаем. Помимо этого Святовита, сохранилось ещё несколько каменных памятников, которые, основываясь на месте находки, стиле и атрибутах, а возможно, и поликефалии, мы с полным доверием можем считать славянскими.
Такими являются, например, статуи, найденные в реке Регнице у Бамберга, статуя из Гольцгерлингена, статуя из Янкова у Могильна и другие88. Вместе с тем в этих изображениях имеется и много сомнительного и недостоверного, более того, обнаружены даже и умышленные подделки, к которым, в частности, относятся так называемые приллвитцкие статуэтки, найденные в конце XVII века пастором С.Ф. Спонгольцем89 в деревне Приллвитц в Мекленбурге.
Жертвы, приносившиеся богам или демонам, были как кровавыми, и среди них в России и на Западе не было недостатка и в человеческих жертвах90, так и фругальными91. Особенно часто такие жертвоприношения упоминаются в связи с почитанием домашних демонов, которым славяне-язычники подавали хлеб, сыр, мед, калачи, кур, яйца, чеснок. Для обозначения жертвоприношений у славян было много терминов как собственных (треба, жртеа), так и заимствованных92.
При жертвоприношениях жрец или хозяин – отец семьи, подняв руки кверху, обращался к богам и произносил при этом соответствующую просьбу (древнерусское моление, чешское modlitba). Сохранилось содержание двух таких просьб. Одну из них приводит Ибн Русте. Славянин, держа в руках просяное зерно, просит послать обильный урожай. О другой рассказывает Саксон Грамматик, описывая, как главный жрец Святовита в Арконе молится за благополучие родины, рост богатства и новые победы соотечественников93.
Статуи, обнаруженные в Регнице, у Бамберга (фото В. Гаафа) Жрецы. Специальная каста жрецов засвидетельствована только у балтийских славян, религия которых, как мы видели, была наиболее развита и у которых имелось и наибольшее количество известных богов и крупных культовых центров с известными храмами Ретры и Арконе на острове Рюген. В связи с этим, а точнее говоря, причиной этого локального развития была именно каста жрецов91.
У остальных славян подобного рода жрецы не засвидетельствованы. Очевидно, отец семьи или хозяин, а в случае необходимости и князь племени исполняли и религиозные обряды, хотя я не могу отрицать и того, что в культовых центрах были также лица, выполнявшие в какой-то степени функции жрецов. Ими являлись постоянные помощники при жертвоприношениях и хранители святилищ. 
В отличие от этого, как мы знаем, в отдельных землях балтийских славян существовали такие известные боги, как, например, Сварожич в Ретре или Святовит на Руяне, а также целые группы жрецов с главным жрецом во главе (sacerdos major, pontifex), которые заботились о поддержании культа и занимались тем, что было самым главным, что приносило больше всего десятины и что более всего оказывало влияние на народ, – различными магическими действиями и предсказаниями.
Даже у таких богов, которым не был посвящен специальный храм, каким, например, являлся Пров, в дубовой роще в Старгарде был, как упоминают источники, собственный великий жрец95.
Колонна из Голъцгерлишена (высота 2,24 м)
Описание оракула в Ретре оставил Титмар. Саксон Грамматик оставил описание арконского оракула, а Герборд рассказал нам о Триглаве в Щетине96.
Повсюду главную роль играл посвященный богу белый конь, которого жрецы проводили через ряд скрещивающихся копий. Жрецы делали предсказания по напиткам, которыми наполнялись чаши, находившиеся в руках идолов, затем по чёрным и белым древкам, по полёту птиц и т. д.97 Не было недостатка и в искусственном экстазе, вызывавшемся при этом.
Колдуны.
Наряду с настоящими жрецами у всех славян был распространён ещё один вид посредников между народом и богами или демонами, посредников, действовавших без храмов и жертвоприношений, но которые тем не менее оказывали значительное влияние на верования народа и на жизненно важные решения как отдельных верующих, так и целых семей и даже больших поселений. Это были колдуны (маги), обычно называвшиеся у древних славян волхвами (ед. число волхвъ)98.
Помимо этого, имелся и ряд других специальных названий, обозначавших колдунов, в соответствии с тем видом магии, которым они занимались: чародей, коренитьць, ведут, вещий, гадачь, баяльникъ, обавникъ, ворожецъ, врачь, кудесникъ, наузникъ, кобникъ, кузедлик и др. (те же названия имелись, разумеется, и в женском роде). Эти термины в древнейших славянских источниках соответствуют греческим и латинским терминам μάνος, μάντευς, φαρμακός, έπαοιδός, augur, sortilegus, phiton, carius, incantator, divinator, ariolus, veneficus и другим.
Вера в магию, то есть в силу, которая может заставить духа выполнять волю человека, появляется уже на самой низкой ступени культуры, когда едва ли можно говорить о какой-либо системе религиозных воззрений, например на до-анимистической ступени, и удерживается она рядом с развитыми культами и тогда, когда появляется уже собственно религия. Для того чтобы удержаться, магия использует самые различные сверхъестественные магические средства, многие из которых засвидетельствованы у славян в языческий период.
Однако наибольшее количество интереснейших сообщений мы имеем по древней Руси. В первых русских летописях, относящихся к Χ-ΧΙΙ векам, колдуны – волхвы – упоминаются очень часто, и мы имеем возможность более глубоко познакомиться с их значением и деятельностью. На Руси волхвы играли видную роль в общественной жизни, они являлись главными представителями лагеря, боровшегося против христианства.
Шаманские атрибуты и украшения из русских находок 1 и 3 – Гладеново; 2 – Галичский клад.
Видя влияние волхвов на народ, христианская церковь со всей силой обрушилась на них, но встретила, особенно в первый период, бурное и радикальное сопротивление волхвов и шедшего за ними народа. Несколько интересных свидетельств этого имеется в Киевской летописи. Большое значение волхвов, обладавших кое-где большей властью, чем князья, подтверждают также и современные восточные источники. Какова была практическая деятельность и какие магические средства использовали эти волхвы, а в значительной мере, вероятно, и вещуньи, пользовавшиеся властью над своими соплеменниками со дня их рождения и до самой смерти, объяснить здесь не представляется возможным, и поэтому я отсылаю читателя к собранному мной материалу, опубликованному в другом месте100.
Я хотел бы лишь еще раз подчеркнуть, что в северной славянской Руси сильно сказывалось и влияние соседних финских шаманов и что к их влиянию следует отнести также и часть инвентаря славянских могил этих областей. В этих могилах обнаружены небольшие фигурки, изображающие людей и животных, принадлежавшие, по всей вероятности, этим шаманам.101 В других же славянских областях, за исключением северных, подобных свидетельств не имеется, и поэтому говорить о влиянии и силе финских шаманов на всю славянскую Русь нет никаких оснований.
Праздники времён года.
К языческому культу относится и ряд празднеств и обрядов, исполнявшихся в различные времена года. Отчасти эти празднества были связаны с культом умерших предков, и в основе их лежало почитание предков, но большей частью это были празднества космологические, посвященные окончанию зимы и приходу весны, зимнему и летнему солнцестоянию, окончанию полевых работ, и возникали они, как правило, в связи с обстоятельствами хозяйственного порядка.
Шла ли речь о наступлении весны, о солнцестоянии или о начале зимы – всюду за этим скрывались причины хозяйственного порядка, побуждавшие народ к тому, чтобы определенными обрядами и молитвами обращаться к тем духам и богам, которых именно в этот момент приходилось принимать во внимание.
Прежде всего это было солнце, оказывавшее решающее влияние на жизнь и хозяйство древних славян. Отсюда и возникло ведущее значение солнечных богов и годовых празднеств, связанных с определенными временами года, особенно началом весны, когда солнце оживляет природу, затем периодом летней и осенней уборки урожая, которым солнце, по представлению славян-язычников, завершало свои хозяйственные функции.
Обряды, сопровождавшие эти празднества, являлись не чем иным, как актами колдовства или магии, цель которых заключалась в том, чтобы оказать влияние на космические силы и получить богатый урожай. Древние источники об этих культах говорят очень мало, и мы можем судить о них главным образом по тому, как они отложились в историческом и современном славянском фольклоре. Однако этот вопрос не разработан ещё настолько, чтобы мы могли сказать, что в современные обряды и празднества перешло из языческих верований славянства, что уже в древнее время перешло из чужеземных культов и что, наконец, привнесено в эти празднества уже позднее в историческое время.
К группе зимних празднеств относится прежде всего коляда (kolęda), то есть хождение от дома к дому с наряженной фигурой. Хождение сопровождается соответствующими песнями и поговорками. Коляда упоминается у славян уже в языческий период102, но по своему происхождению этот обряд не славянский, а является заимствованным из Рима новогодним празднеством colendae, из названия которого и образовалось славянское коляда. Празднества эти проникли к славянам ещё до принятия христианства, но пережитки их сохранились и по сегодняшний день, причём определенные римские календы, о чем свидетельствуют различные обряды, в частности в России, например, обряды Святочные — Авсень (Усень) — образ Солнца, слились с остатками каких-то славянских празднеств в честь зимнего солнцестояния. «В навечерие Рождества Христова (в Москве) кликали многие люди Каледу и Усень». [Сахаров. Сказания русского народа. II. VII, 99].
Световая, солнечная природа Усиня-Усеня или Авсеня проявляется и в самом названии божества: ushasa (санскрит), usha (зендс.), aurora вместо ausosa (латин.), auszra (литов.) = заря; Ausca (жмуд.) – богиня лучей восходящего или заходящего солнца, Usil (этрус.), Ausеl (сабинск.) = солнце. Вождение и чествование Тура (быка) на святках, на масленице и в течение весны, и Авсеня в образе козла и козы на святках, именно накануне нового года. (Фаминцын Александр Сергеевич. Божества древних славян. Санкт-Петербург. 1884 год.)
Другой древний обычай и праздник, известный под названием крачун и широко распространенный среди славян, засвидетельствован на Руси уже в XII веке. Но и он, по всей вероятности, такого же происхождения, как и коляда, а название его образовалось, по-видимому, от латинского creatio – рождение Пана103. Бога Крачуна, Коляды или Усена в славянской мифологии не было; все это лишь наименования празднеств. К весенним празднествам относится главным образом «вынесение смерти», которое у западных и восточных славян называлось Марена (чешек. Маржена, наряду с Морена, польск. Саржана, укр. Марена). До сих пор у всех славян, но главным образом у западных и восточных, в первые дни весны делают фигуру из соломы или небольшое деревце, которое с песнями проносят по селению и бросают в воду104. Этот обряд, хотя непосредственно он нигде не засвидетельствован, несомненно, был известен уже в языческий период и распространён почти у всех славян, а чешские и польские источники XIV и XV веков упоминают о нём как об очень древнем языческом обряде105.
Обряд вынесения Марены – смерти, – бесспорно, связан с уходом зимы и приходом весны и скорее всего является пережитком жертвоприношений, приносимых весенней воде, освободившейся от льда. Жертва, приносимая воде и называвшаяся Марена106, первоначально была настоящей и лишь позднее заменена чучелом. Никакой богини Марены не было, как это истолковывает Длугош.
Более богатой является группа летних празднеств, так как на летний период падало наибольшее количество сельскохозяйственных работ и летнее солнцестояние в условиях теплой погоды давало больший простор для различных игр и развлечений на лоне природы, чем холодное зимнее солнцестояние. Празднества, связанные с солнцестоянием, действительно заметно выделяются среди других. Они полны шумного веселья и танцев, и главным действием в них являются прыжки через огонь (очевидно, с целью очищения), а затем различные гадания, а кое-где и какие-то драматические сцены, аналогичные утоплению Марены, то есть вторичное умерщвление или захоронение символической фигуры, носившей различные названия.
Подобные известные под различными названиями празднества в период солнцестояния, чаще всего накануне праздника Иоанна Крестителя (23–24 июня), издавна отмечаются у всех славян; на Руси мы знаем праздник купало (либо во множ. числе купали), в Польше – соботка, в Чехии – купадло, в Словакии – купадло, вайануо (vajanuo), у словинцев – крес, у сербов – Ивандан или крес, у болгар – Иван-ден и т. д.
Празднества, которые сопровождались не только плясками и весельем, но и драматическими представлениями в России захоронения чучела в день Купалы. В отдельных местностях вместо Купалы фигурируют Ярила, Кострома, Кострубонка, у болгар – Калоян, Скалоян (и Герман)107. Однако подобное драматическое действие, по всей вероятности, не относилось к собственно купальскому празднеству, которое поэтому значительно различается как хронологически, так и по своей форме. В нём также явственно различимы влияния греческих и восточных культов.
Эти славянские празднества носят древний характер и косвенно засвидетельствованы уже в ΧΙ-ΧΙΙ веках, о чём можно судить по тому, что летописец Козьма Пражский и биограф епископа Оттона Бамберского упоминают о больших языческих празднествах у чехов и поморян, происходивших в июне (Троицын день)108.
Названия купало и соботка впервые появляются только в XIII веке, но уже с этого времени мы можем проследить их вплоть до сегодняшнего дня109. Значение этих празднеств не вполне ясно, однако в основе их, видимо, лежало чествование природы в момент её наибольшего расцвета, накануне сбора урожая, а с этим, по всей вероятности, были связаны и сильные эротические эмоции, которыми эти празднества сопровождались и которые накладывали на них отпечаток древнего гетеризма110. Купало — бог плодов земных.
Родство или тождество Купала и Ярила подтверждается следующими данными: по объяснению профессор Буслаева, корень -куп- совмещает в себе те же понятия, что и корни —яp- и -буй-: во-первых, куп имеет значение белого, ярого, а также буйного в смысле роскошно растущего, откуда в нашем языке употребительны: купaвый – белый, купaва – белый цветок, купавка – цветочная почка белых цветов. Приведу ещё следующие выражения: Купава (или Купавна) – женщина с гордою поступью, женщина пышно одетая [Псков., Тверс. губ.] (Доп. к Обл. слов. 96). «На нашей на вулици – все купалии молодци. – А нема, нема найкупавшего» – поётся в одной малорусской купальской песне (Труды эти.-ст. эксп. III, 201). Молодцы именуются здесь «купалыми», вероятно, в том же смысле пышно, по-праздничному, разодетых парней, как только что названная Купава. В болгарской песне встречаем выражение «кюпава ракия» — вероятно в смысле: светлая, прозрачная водка.[(Каченовский. Пам. болг. н. твор. 107)].
Наконец, в-третьих, как со словом «ярый», «ярость» нераздельно понятие желания, похоти, так при нашем «кипети» находим лат. cupio. Отсюда Куп-ало и Яри-лообозначали бы одно и то же плодотворящее божество лета. [Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу III, 713].
К купальским празднествам как по времени их празднования, так и по характеру относятся и празднества русальные (празднества роз). Как под влиянием римских росалий (rosalia, pasha rosarum) возникли у славян эти празднества, в основе которых лежало олицетворение предков, я уже упоминал выше (с. 384–385). У южных славян из росалий возник праздник, называвшийся ружичало (дружичало). Подобно этому и русская радуница возникла от греческого ροδωνιά; затем возникли представления о русалках и, наконец, и летние праздники, распространенные среди всех славян и называвшиеся русалие, рисале, русадла, которые, несомненно, являются не чем иным, как римскими росалиями. Римско-эллинистическое влияние здесь в принципе бесспорно. Нельзя лишь сказать пока, что в нынешних формах русалий является по своему происхождению заимствованным, а что – частью какой-то собственной обрядности, с которой праздник росалий слился.
Основным мотивом празднества повсюду является вождение наряженной девушки (живой или чучела) и маскарад со звериными масками, сопровождающийся разговорами, песнями, плясками и символическим сражением. Такие русальные игрища известны на Руси уже в ΧI-ΧΙΙ веках. Они представляли собою эксцентричные народные игры, против которых ожесточенно, но, разумеется, безуспешно выступала церковь111. Известны русальные игрища и на Балканском полуострове, где большое исследование о них опубликовал в 1920 г. М. Арнаудов112, а также в Чехии, Моравии и Словакии, где они упоминаются еще в конце XVI века. Последней большой группой летних и осенних обрядов были в языческий период все обряды и празднества, связанные с уборкой урожая и вообще с окончанием всех сельскохозяйственных работ.
Таких обрядов у славян и по нынешний день много, а что они существовали уже и в языческий период, мы видим по празднику Святовита в Арконе, описанному Саксоном Грамматиком. Праздновался он один раз в год, по окончании жатвы, и жрец Святовита после многих жертвоприношений предсказывал по количеству вина в чаше, находившейся в руках бога Святовита, урожай на будущий год113. Этими праздниками, очевидно, заканчивался сельскохозяйственный сезон и серия просительных и магических актов, с которыми древний славянин обращался к богам, дарившим хороший урожай. Частично эти акты удержались и по нынешний день
Конец язычества.
Язычество у славян исчезло не сразу. Новая христианская вера была официально принята в различные периоды с VII по XII вв. Однако это не означало, что весь народ отказался от древней языческой веры и полностью принял новую. Повсюду среди народа, хотя внешне он и стал христианским, ещё долгое время удерживалась древняя вера – древние русские источники называют это положение двоеверием, – и мы повсюду наблюдаем и кровавую реакцию, и восстания приверженцев язычества, которое удерживалось в народе главным образом усилиями жрецов и волхвов115. Кое-где двоеверие полностью удержалось до ΧΙ-ΧΙΙ веков, а на Руси, так же как и в соседней Литве, еще и позднее.
Относительно быстро были забыты языческие боги там, где они были созданы лишь усилиями жрецов, поддерживавших их культ. Но языческий мир духов, заполнявший всю природу, и культ их в полной мере сохранялись в течение длительного времени, и борьба церкви с ними была безуспешной. В этой борьбе церкви с язычеством интересен тот факт, что православная церковь вела себя по отношению к язычеству совершенно по-иному, чем католическая.
Католическая церковь боролась с язычеством более упорно и заставила народ забыть многие древние обычаи и обряды. Православная церковь была более терпимой, часто пыталась приспособить древние верования к церковным обрядам, в результате чего языческие обряды сохранились в большей степени.
На Балканском полуострове мы до сих пор встречаем попов, которые официально отмечают на кладбищах праздники мертвых и по древнему обычаю оделяют души мертвых вином и едой. Более того, мы встречаем даже таких попов, которые заклинают злых духов и вампиров таким же обрядом, каким их заклинал многие столетия назад какой-нибудь славянский колдун.116
80. «Ziv. st. Slov.», II, 193–195.
81. На этом месте, бесспорно, находилось место культа, хотя нельзя сказать, был ли это настоящий храм или только открытое святилище с алтарем. Упоминания о капище и храме имеются в «Житии св. Владимира», в «Слове митрополита Илариона» и в саге об Олафе Тригвесоне (см. «Ziv. st. Slov.», II, 190 и Mansikka, Religion, 1.299 и сл.).
82. Saxo Granim. (ed. Holder), XIV.564 («Źiv. st. Slov.», I, 289).
83. О находке Шухардта см. выше, на с. 314.
84. «Źiv. st. Slov.», II, 203. Riedel, Codex dipl. brandenburgensis, X.69.
85. О деревянных идолах в древней Сербии см. статью В. Чайкановича «Студщ’е из религщ’е и фолклора», Српски етнографски зборник, XXXI, 1924.
86. «Źiv. st. Slov.», II, 146 и Вл. Деметрыкевич, Бюллетень Краковской академии, 1910, XV.
87. «Źiv. st. Slov.», II, 144.
88. о славянской скульптуре и «Źiv. st. Slov.», II, 200
89. статьи В. Ягича в «Archiv fur slav. Philologie», 11.388, V.193.
90. Человеческие жертвы, приносившиеся Перуну в Киеве (о них упоминает Лаврентьевская летопись (77, 80), затем о них упоминают поучения митрополита Илариона, Кирилла Туровского, епископа Серапиона и два арабских автора: Гардизи и Ибн Русте), на Балканах у болгар (Козьма пресвитер (ed. Kukuljevie, Arkiv, IV.75)). У балтийских славян человеческие жертвы приносились Сварожичу, Святовиту, Триглаву, Припегале. Подробности см. в «Źiv. st. Slov.», II, 237.
91. Frugolis – плодовый. – Прим. пер.
92. От слова trebiti – жертвовать (trebuśte – алтарь) и от слова жрети (ср. жрец). Среди заимствованных слов в конце языческого периода пришло слово трапеза, а из скандинавского культа древне русск. блутити (см. «Ziv. st. Slov.», II, 186).
93. А.Я. Гаркави, указ. соч., 265; Saxo (ed. Holder), 566.
94. В латинских источниках эти жрецы называются minister, sacerdos или просто domesticus. Древним славянским термином, засвидетельствованным уже в источниках X и XI вв., является жрец или жьрьц.
95. См. известия, приведенные выше, при описании отдельных богов.
96. Thietmar, VI.24 (17); Saxo (ed. Holder), 565, 567; Herbord, 11.32–33.
97. «Ziv. st. Slov.», II, 241.
98. «Źiv. st. Slov.», II, 208–211. Образованных отсюда форм уже значительно больше.
100. «Źiv. st. Slov.», П.218–229. Там же смотри и об амулетах, называемых navuz, navez, русск. науз, что является переводом латинского ligatura. В Ростунове (Московская губерния) была найдена могила волхва.
101. «Źiv. st. Slov.», 225–227. В летописи упоминается также и о том, что новгородцы ходили к соседним финским шаманам (Лаврентьевская летопись под 1071 годом).
102. В «Заповеди Эвхология Синайского» ст. 24 и в русской «Заповеди св. отец» XI в., ст. 105, 137. Более подробно см. о коляде в «Źiv. st. Slov.», II, 241–248.
105. В Чехии два церковных запрета обряда «вынесения смерти» от 1366 и 1384 годов; в Польше запрещение познаньской епархии от 1420 года и сообщение хроники Длугоша под 965 годом (II.1). Тексты см. в «Źiv. st. Slov.», II, 250.
106. Наименование «Марена» связано с древнеславянским мрети, моръ – «смерть» и только позднее было соединено с различными славянскими формами имени богородицы Марии.
107. «Źiv. st. Slov.», II, 252–257. Бог Купало, упоминающийся в летописях XVII в., возник лишь вследствие непонимания названия праздника. То же относится и к богу Ярило и Герману («Źiv. st. Slov.»,II, 256).
108. Kosmas, III.1; Herbord, II.15. См. также сообщение Титмара о празднествах на горе Соботка в Силезии (Thietmar, VII.44).
109. «Źiv. st. Slov.», II, 255.
110. См. статью А.Н. Веселовского, «Гетеризм… в купальской обрядности», ЖМНП, 1894, ч. 291, февр., отд. II, 287, 315.
111. «Źiv. st. Slov.», II, 1, 261.
112. М. Арнаудов, Кукери и Русалии, Сборник за народни умотвореня, Recueil du folklore du people, София, XXXIV, 1920.
113. Saxo (ed. Holder), 565. «Źiv. st. Slov.», II, 240.
114 «Ziv. st. Slov.», II, 112; I. Bystroń, Zwyczaje źniwiarskie w Polsce, Krakow, 1916, а также С. Zibrt, Obzinky, Praha, 1910.
115 «Ziv. st. Slov.», II, 266 и сл., 274.