Как змей горыныч добрым стал
Змей Горыныч СКАЗКА русская народная
Давно это было. В те времена, когда люди своим трудом жили. Руками себе пропитание добывали. С утра до поздней ночи в работах свой досуг коротали…
Разводили скот, землю обрабатывали. А лишки меняли, так недостающее получали.
На Русь-Матушку тогда со всех сторон враги ходить повадились. Что ни год – набегут орды да полчища неприятелей, разорят, разворуют все что хорошо ли, плохо ли лежит. А простым труженикам потом одна забота – восстановить бы утраченное, да с голоду от неурожая не помереть.
Но голод, хоть и не тетка, а все ж, не так страшен. Во сто крат хуже другая напасть. О трех головах огнедышащих, да со стрелой вострой на хвосте. И имя ей – Змей Горыныч, Гадина Подколодная.
Как повадился Змей девиц воровать – никакого спасения нету. Каждый год по весне облетает он деревни да села. Смотрит, и будто насквозь все видит. Не скрыть, не обмануть. Как есть, самых красивых молодых дев распознает, да с собой уносит. А что дальше, одному Богу ведомо.
В одном селе, в том, что по правую руку от реки Уперты, в старом покосившемся доме, жил бедный человек, по имени Прохор. Жена его давно умерла, оставив ему на попечении трех дочерей – погодок. Все они были красавицы и умницы, каких мало.
Весной, как зацвело все вокруг, прилетел Змей Горыныч и стал рыскать, свое спрашивать. А Прохор, хоть и заранее заготовил для дочерей погреб, глухой да глубокий, страшился Змея так, что слова не мог вымолвить.
— Где твои дочери? – спрашивает его Змей.
Прохор молчит. Хотел сказать, что подались они в город, далеко от этих краев.
Но дрожь его взяла, так что у него зубы стучат, а слова с языка не слетают.
Принюхался тогда Змей и обнаружил погреб потайной вместе с дочками.
Случилось так, что на ту пору, как раз проходили через село богатыри отважные – отрада земель русских: Добрыня Никитич, Алеша Попович и Илья Муромец.
Увидали они, как Змей из-под земли девиц вынимает, и с первого взгляда полюбили их. Захотелось им спасти красавиц, да только поздно – унесла их Гадина Проклятущая в поднебесье.
И положили тогда себе богатыри – век чести молодецкой не видать, а девиц из неволи вызволить. Только где же искать злодея? Кто подскажет?
Погода тогда стояла теплая, ясная. Солнце с неба не палило еще, но ласково, мягко отогревало мерзлую после зимы землю. Обратились к Солнцу богатыри – молодцы:
Луна скрылась за горой, оставляя иссиня-черное небо, полное мерцающих звезд. Горделивая полоска Млечного Пути ясно проступала на фоне остальных созвездий:
— Скажи, Млечный Путь, соглядатай этого и того света, не видал ли ты Гадину Лютую, Горыныча Трехголового?
Ободрились богатыри:
— Брат Млечный Путь, укажи нам дорогу туда. Мы тотчас за девицами отправимся.
Протянул Млечный Путь свою серебристую руку и указал богатырям на одну яркую звезду:
— Вот, за ней следуйте. Она приведет. А как на Калинов мост выйдете, помните, что из Сорокового Царства обратного ходу нет. Что угодно делайте, да только на ту сторону не переходите. Иначе сгинете без следа. Поблагодарили богатыри своего помощника и пошли за звездой.
Все ночи напролет они шли без устали, а как день наступал, и звезда скрывалась на светлом небе, они отдыхали, до наступления следующей темноты.
Вскоре, миновав крутые горы, вышли богатыри к Калиновому мосту. Небо тут, низко – низко свешивало до земли свои рваные края, так что, в некоторых местах до них можно было рукой достать.
Видят богатыри – стоит на мосту огромный дворец с расписными оконцами, и кручеными лесенками. А вкруг дворца того, озеро чистое, будто зеркало. И ходят по нему лебеди – по одну сторону черные, по другую – белые.
Подошли богатыри ко дворцу тому, а как внутрь попасть не знают. Вдруг, видят из окна девичья головка показалась. Распознали в ней богатыри одну из дочерей Прохоровых. Ту, что Алеше Поповичу больше всех приглянулась.
Позвал ее Алеша. Говорит:
— Девица-красавица, мы вам на подмогу прибыли. Как во дворец попасть?
А она ему отвечает:
— Нету здесь входа. И выхода нету. А только когда прилетает Змей, он в озеро ныряет, и оттуда уже во дворце оказывается.
Осмотрели богатыри озеро со всех сторон. Вода как вода. Лебеди как лебеди. Ничего примечательного. Только дворец как в зеркале отражается. Поразмыслили они тогда и решили – надо нырять.
Помолились усердно, зашли с той сторонки, где белые лебеди плавали и пошли под воду.
Едва только смокнулась над их головами зеркальная пелена, богатыри разом во дворце очутились. Палаты перед ними золоченые, убранство драгоценное. И сидят у окошечка девицы-красавицы, Прохоровы дочери.
Вдруг задрожало все вокруг, потемнело за окнами. Змей летит, из пасти огонь извергает. Богатыри за шторку стали, девицы полы ее расправили, и снова на прежнее место уселись, словно не видали ничего.
Входит Змей Горыныч. Головами по сторонам вертит, ноздри раздувает:
— Чую-чую, чужой дух! – кричит грозным голосом. – Покажись, али сам найду. Хуже будет!
Вышли тогда богатыри из-за шторки. Негоже бравым молодцам от Гадин Подколодных прятаться. И вступились в бой, не на жизнь, а насмерть.
День бьются богатыри с Горынычем. Ночь бьются. Вышли уже из дворца. На Калиновом мосту близ озера бьются. Они ему головы рубят, а головы обратно отрастают. Отсекут одну – на ее месте две новых. Отсекут другую – три новых появятся.
Силы у Горыныча прибывают, а у богатырей исходят.
Кажется, уже конец этой битвы близится.
Вдруг, упал Добрыня Никитич. Лицом к воде припал и видит диво – на озере лебеди бьются, белые с черными. Черных уже тьма-тьмущая, а белых – только трое.
Вытащил он тогда из-за пазухи свой лук, и начал стрелы выпускать. Всех черных лебедей перебил. Обернулся – а у Горыныча только одна голова осталась. Да и ту Илья Муромец обрубить грозится.
Взмолился тогда Змей:
— Не губите меня, добры молодцы. Век на Русь нападать не буду. Здесь останусь, Калинов мост стеречь да Сороковое Царство охранять.
Думали богатыри, думали, и решили оставить Змея. Не стань его, кто ж и в самом деле проход в Сороковое Царство сторожить будет?
Положили так: посадить Змея на цепь длинную. Такую, чтоб на весь мост хватило. Но крепкую, чтоб не вырвался. А когда задуманное свершили, отправились во дворец, девиц вызволять.
По пути слышат – стон и плач доносится откуда-то. Спустились в подвалы дворцовые, а там люда честного – видимо-невидимо. И стар, и млад. Срубили тогда богатыри замки тяжелые и выпустили всех на свободу.
А дочек Прохоровых отвезли к отцу и испросили его родительского благословения, чтобы в жены их взять.
На том и сказка кончилась. А жизнь на Руси и по сей день продолжается, в довольстве, мире и благоденствии.
Истребит он всех людей до единого, если не сделать по его: не приводить к нему на съедение-поругание жен-дочерей, детей малых.
Змей – один из самых популярных героев сказок, былин, преданий, поверий. Облики его чрезвычайно многообразны: от огромной змеи до фантастического существа, чудовища:
«Откуль же взялся змей-Горынище, об двенадцать голов, об двенадцать хоботей» (Смол.); «Птица Усыня – змей о двенадцати головах» [Худяков, 1964]; В заговоре из Симбирской губернии змей Полоз «о трех головах».
А ведь чего проще, стоит лишь внимательно оглянуться по сторонам, заглянуть в, казалось бы, хорошо всем знакомые старые книги, и на вас обрушится настоящий вал столь невероятных фактов, от обилия которых самый дерзкий фантаст зашатается! Для этого надо лишь быть внимательным и усидчивым, только в этом случае пожелтевшие тома древних фолиантов явят вам свои откровения!
Мало кто не слышал со школьных лет о знаменитом ПСРЛ (Полное собрание русских летописей). Слов нет, многочисленные тома трудночитаемых текстов — удел узкого круга специалистов-профессионалов. Однако среди десятков и десятков древних рукописей, многократно переизданных, есть и такие, что хорошо адаптированы к языку современного читателя. Изученные и переизученные вдоль и поперек многими поколениями отечественных и зарубежных историков, они, кажется, не таят в себе уже ничего нового, а тем более необычного, но так только кажется на первый взгляд. Стоит лишь оторваться от сегодняшней суеты и вдохнуть аромат былых эпох, прикоснуться к минувшему, как оно непременно вознаградит вас самыми невероятными открытиями!
Сколько споров идет сегодня о столь знаменитом персонаже многих русских сказок и былин — Змее Горыныче! Как только не объясняют историки и публицисты сущность этого весьма необычного существа. Одни при этом видят в нем порождение сил грозной стихии, в частности смерча, другие усматривают в нем даже гигантский монголо-китайский огнемет. Раздаются, правда, голоса о том, что, возможно, Змей Горыныч имел вполне реальный прообраз в качестве некого реликтового динозавра, но при этом все тут же оговариваются, что никакого фактического подтверждения данной гипотезе нет.
Полноте! Подтверждения версии о реальном существовании Змея есть, стоит лишь повнимательнее перечитать изначальные тексты тех же прекрасно известных былин, стоит лишь не торопясь пролистать древние летописи.
Начнем хотя бы с того, что помимо многочисленных сказочных и былинных образов Змея, древнерусская мифология донесла до нас удивительный и вполне конкретный образ некого священного Ящера — праотца, создавшего якобы все живущее на Земле. Именно из яйца, высиженного этим первоящером, и родился наш мир.
Истоки этого мифа уходят к началам древнеарийской культуры и являются, видимо, одними из самых древнейших. А теперь зададимся весьма логичным вопросом: почему существовало столь давнее и невероятно стойкое поклонение какому-то выдуманному существу, тогда как все иные поклонения и тотемы (обожествляемое животное, считающееся предком рода) у древних русов и славян были всегда связаны с вполне реальными и конкретными представителями животного мира: леопардами и медведями, быками и лебедями?
Особенно почему-то культ звероящеров был силен в северозападных областях Руси, в Новгородских и Псковских землях. Может, потому и существовал этот культ, что некогда там обитали звероящеры? Так, широко известен миф о неком чудском двуглавом ящере, который одной головой заглатывал заходящее солнце а другой изрыгал в небо утреннее солнце. Еще Геродот рассказывал о неком народе невров, живущем «на земле, обращенной к северному ветру», и вынужденном бежать оттуда в страну будинов (племена юхновской культуры) только потому, что их землю наводнили некие страшные змии. События эти историки относят примерно к шестому веку до нашей эры. Разумеется, что ни один народ никогда не станет переселяться из-за мифических страшилищ, зато более чем вероятно бегство от вполне реальных чудовищ, тем более если они были весьма кровожадны.
Исследованием вопросов, связанных с «русскими ящерами», в свое время много и плодотворно занимался всемирно известный специалист по Древней Руси академик Б. А. Рыбаков. Особый интерес представляет для нас его анализ хорошо всем известной былины о новгородском купце Садко. Эта былина оказалась столь зашифрована, что понять ее суть и смысл оказалось под силу лишь такому большому ученому.
Прежде всего, оговоримся, что Б.А. Рыбаков, так же как и известный историк XIX века Н.И. Костомаров, считал былину о Садко одной из самых древних в новгородских землях, уходящей корнями во времена дохристианские. При этом в изначальном варианте Садко не путешествует, а просто-напросто приходит с гуслями на берег озера-реки и играет там свои песни некому водному царю. Образ царя в былине подразумевается антропоморфный, он никак не описан.
Однако в ряде случаев он упоминается как некий «дядя Ильмень» или «царица Белорыбица». Далее водный царь, которому понравилась игра Садко, выходит из воды и обещает ему за доставленное удовольствие постоянный богатый улов рыбы и поимку даже золотой рыбки («рыбы злата пера»). После чего Садко стремительно богатеет, становясь самым уважаемым человеком в Новгороде.
Академик Б.А. Рыбаков в своем фундаментальном труде «Язычество древней Руси» пишет по этому поводу:
«В связи с нашей темой (темой ящера. — Прим. В.Ш.) особый интерес представляют подлинные гусли первой половины XII века из раскопок в Новгороде. Гусли представляют собой плоское корытце с пазами для шести колков.
Левая (от гусляра) сторона инструмента оформлена скульптурно, как голова и часть туловища ящера. Под головой ящера нарисованы две маленькие головки „ящерят“. На оборотной стороне гусель изображены лев и птица. Таким образом в орнаментации гусель присутствует все три жизненных зоны: небо (птица), земля (конь, лев) и подводный мир (ящер). Ящер господствует не всем и благодаря своей трехмерной скульптурности объединяет обе плоскости инструмента.
Такие украшенные гусли изображены у гусляра на браслете XII—XIII веков. Есть гусли с изображением двух конских голов (конь — обычная жертва водяному); есть гусли, на которых, подобно орнаменту на украинских бандурах, изображены волны (гусли XIV века). Орнаментика новгородских гусель XI—XIV веков прямо указывает на связь этого подводного царства — ящером. Все это вполне соотносится с архаичным вариантом былины: гусляр угождает подводному божеству, и божество изменяет уровень жизни бедного, но хитроумного гусляра».
И сразу же вопрос: почему на гуслях среди реальных животных изображено вдруг одно мифическое — ящер? Так может, оно совсем и не мифическое, а такое же реальное, как и остальные, да еще и преобладающее над ними по силе и мощи, а потому и более почитаемое?
Встречающиеся при раскопках в новгородской и псковской областях многочисленные изображения ящера, прежде всего на конструкциях домов и ручках ковшей, представляют собой почти образ вполне реального существа с крупной, вытянутой мордой и огромной пастью с четко выделенными большими зубами. Эти изображения вполне могут соответствовать мозозаврам или кронозаврам, смущающим умы ученых новыми и новыми слухами о своем сегодняшнем существовании. Да и характер жертв, приносимых «подводному царю», тоже многое проясняет.
Это не какой-нибудь отвлеченный фетиш, а вполне реальное животное, при этом еще и довольно большое, чтобы насытить весьма прожорливое озерное божество. Приносится это животное в жертву подводному чудовищу не когда придется, а большей частью в зимнее, то есть в самое голодное время. Знаменитый историк и фольклорист А.Н. Афанасьев писал об этом так: «Крестьяне покупают миром лошадь, три дня откармливают ее хлебом, потом одевают два жернова, голову обмазывают медом, в гриву вплетают красные ленты и в полночь опускают в прорубь. »
Впрочем, видимо, требовательный «подводный царь» не всегда удовлетворялся жертвенной кониной, как гласят дошедшие до нас писания, и преобразовываясь «во образ лютого зверя коркодила», весьма нередко нападал на плывущих мимо него в лодках рыбаков и купцов, топя их челны-однодревки и поедая самих. Такого «царя» было за что бояться и почему приносить ему обильные жертвы.
Академик Рыбаков, анализируя изначальные варианты былины о Садко, нашел даже вполне реальное место «общения» гусляра с подводным царем. По его расчетам, оно происходило на озере Ильмень, близ истока Волхова, у западного (левого, так называемого «софийского») берега реки. Это место известно как Перынь. В 1952 году при раскопках археологами в Перыне было обнаружено капище, которое Рыбаков именует, как святилище «крокодила» в Перыни. Есть мнение, что именно оттуда и произошло более позднее появление бога Перуна.
Обратил внимание академик Рыбаков и на весьма устойчивый и четко очерченный ареал обитания «подводного царя»: «Культ владыки подводно-подземного мира был мало связан с земледельческим мировоззрением славянских племен лесостепного юга. Зато в озерном севере образ ящера част и устойчив. Но и в славянских древностях ящер встречается, особенно в северном регионе. »
Ну а что же говорят летописи? Наиболее старое упоминание о подводном змее относится еще к XI веку. Это так называемые «Беседы Григория Богослова об испытании града», направленные против язычества и включенные в летопись под 1068 годом. В разделе, посвященном рыболовству и связанном с ним языческими обрядами, написано:
«. Ов (некто, который) пожьре новоду своему, имъшю мъного (благодарственная жертва за богатый улов). бога створьшаго небо и землю раздрожаеть. Ов реку богыню нарицает, и зверь, живущь в ней, яко бога нарицая, требу творить».
А вот что пишет безвестный псковский летописец XVI века:
«В лета 7090 (1582 год). Того же лета изыдоша коркодили лютии звери из реки и путь затвориша; людей много поядоша. И ужасошася людие и молиша бога по всей земли. И паки спряташася, а иних избиша» (Псковские летописи. М., 1955, т. 2, с. 262).
Появление «коркодилов» было столь страшным не всегда. Сенсационные сообщения по этому поводу оставил нам немецкий путешественник-ученый Сигизмунд Герберштейн в своих «Записках о Московии», написанных в первой половине XVI века. Факты, приведенные Герберштейном (а в правдивости их историки сегодня не сомневаются), могут повергнуть в изумление любого скептика, ибо рассказывает немецкий ученый об одомашненных русскими людьми звероящерах!
Итак, Герберштейн пишет, говоря о северо-западных землях Руси:
«Там и поныне очень много идолопоклонников, которые кормят у себя дома, как бы пенатов, каких-то змей с четырьмя короткими лапами наподобие ящериц с черным и жирным телом, имеющих не более 3 пядей (60—70 см) в длину и называемых гивоитами. В положенные дни люди очищают свой дом и с каким-то страхом, всем семейством благоговейно поклоняются им, выползающим к поставленной пище. Несчастья приписывают тому, чье божество-змея было плохо накормлено» (С. Герберштейн. Записки о Московитских делах. СПб., 1908, с. 178).
Итак, можно с уверенностью сказать, что реальные звероящеры, причем нескольких видов (как хищные подводные, так и одомашненные наземные), весьма неплохо чувствовали себя еще несколько столетий назад, дожив, таким образом, почти до наших исторических времен (ведь от описываемых событий нас отдаляет жизнь каких-то восьми поколений!)
Но что же случилось потом? Почему эти столь, казалось бы, почитаемые и священные животные все же не дожили до наших дней? Скорее всего, именно поэтому и не дожили, что были уж слишком почитаемыми! И вновь обратимся к летописям. Дело в том, что для насаждаемого в XI—XVI веках в северо-западных русских землях христианства языческий бог-ящер, безусловно, являлся наиболее опасным идейным противником, т.к. убедить людей отречься от хорошо знакомого им могучего и обожествленного животного было невозможно.
Так, рукопись Большой Синодальной библиотеки XVII века, известная среди специалистов как «Цветник», повествует:
«Наше же христианское истинное слово. О сем окоянном чародеи и волхве — яко зло разбиен бысть и удавлен от бесов в реце Волхове и мечтанми бесовскими окоянное тело несено бысть вверх по оной реце Волхову и извержено на бег против волховнога оного городка, иже нне зовется Перыня. И со многим плачем от невеглас ту погребен бысть окоянный с великою тризною поганскою. И могилу ссыпаша над ним вельми высоку, яко есть поганым».
В «Цветнике» весьма красноречиво говорится, что «коркодил» плыл не вниз, а вверх по течению реки, т.е. он был живой, затем каким-то образом был «удавлен» в реке, возможно, умер естественной смертью, но скорее всего был, видимо, все же убит христианами, после чего его прибитое к берегу тело было с величайшей торжественностью захоронено местными язычниками. Нещадное истребление речных ящеров шло одновременно с весьма активным переубеждением жителей, что «коркодил» — это никакой не бог, а всего лишь обычный, хотя и весьма «отвратный» зверь. Вспомним уже упоминавшийся нами выше отрывок об антиязыческих «Беседах Григория Богослова об испытании града», где недвусмысленно говорится, что некие люди приносят жертвы («требы творят») в честь живущего в реке и нарицаемого богом обыкновенного зверя.
Скорее всего, по мере христианизации северо-западных окраин России на ее реках и озерах были уничтожены и последние представители древнего рода речных ящеров. Возможно, что, с точки зрения господствующей идеологии той поры, все было сделано совершенно правильно. И все же мне откровенно жаль, что наши соседи по исторической эпохе — ящеры были полностью истреблены и не дожили до сегодняшних дней, оставшись лишь на страницах летописей, в былинах и сказаниях о временах минувших!
Жил да был Змей Горыныч
Этнограф и историк Иван Кириллов предполагает, что когда-то это было вполне реальное существо, обитавшее на территории России.
Кириллов с усмешкой называет себя «драконоведом». Уже много лет он занимается изучением мифов и легенд об этом существе. И однажды пришел к выводу, что у Змея Горыныча из русских сказок вполне мог быть живой прототип.
— Все началось с того, что я решил уточнить происхождение крылатого змея на гербе Москвы, — рассказывает Иван Игоревич. — Всадник-змееборец впервые появился на гербе Московского княжества при Иване III. Сохранилась печать великого князя Ивана (1479 год), на которой изображен воин, поражающий копьем маленького крылатого дракона. Вскоре изображение этой сценки стало известно любому жителю России. Копьеносца начали чеканить на самой мелкой монете. Потому, кстати, ее и прозвали в народе «копейка».
Многие исследователи воспринимают изображение Георгия Победоносца, пронзающего Змея, как красивый художественный образ, символизирующий противоборство Добра и Зла. Он тоже когда-то так думал. Но однажды ему попалось изображение фрески XII века из церкви Святого Георгия в Старой Ладоге. И там есть всадник с копьем, но на той фреске крылатого змея не убивают, а тащат на веревочке, словно пленника или домашнее животное.
Это изображение, появившееся много раньше, чем официальный герб Московии, привносит, по мнению Кириллова, новые смысловые элементы в привычную картинку с копьеносцем. Терем с окнами, женщина, которая ведет странное существо, напоминающее крокодила или гигантскую ящерицу, все это выглядит очень жизненно и похоже, скорее, на зарисовку с натуры, чем на некий художественный образ-символ.
— Тогда я и подумал: а не происходило ли такое событие в действительности? — продолжает рассказ Иван Игоревич. — Вскоре мне попал в руки еще один документ, подтверждающий мою фантастическую версию. О странных ящерах, не характерных для нашей фауны, упомянул в своих воспоминаниях австрийский посол Сигизмунд Герберштейн, работавший в России в 1517 и в 1526 годах. Вот что он записал в своем дневнике: «Эта область изобилует рощами, лесами, в которых можно наблюдать страшные явления. Именно там и поныне очень много идолопоклонников, которые кормят у себя дома каких-то змей с четырьмя короткими ногами, наподобие ящериц, с черным и жирным телом. »
Русские былины повествуют, что живет крылатый семиглавый дракон Горыныч на Сорочинских горах в глубокой пещере. Хранит он там разные сокровища и похищенных девиц, за которыми летает на Святую Русь. Не раз сходились в битвах с Горынычем богатыри, сам Добрыня встречался с ним не раз.
Однажды — когда повадился дракон прилетать в светлицу к некоей Марине Игнатьевне — Богатырю Добрыне это пришлось не по вкусу, и он принял оперативные меры:
Вынимал Добрыня саблю вострую,
Воздымал выше буйной головы своей:
«А не хочешь ли, я Змей Горыныча
Изрублю на части пирожные,
Разбросаю во чистом во поле?»
А и тут семиглав Змей Горыныч,
Да и хвост поджав, да и вон побежал…
И, бегучи, он, Горыныч, заклинается:
«Не дай Бог мне бывать вновь
к Марине в дом!»
Но и после этого мачо-Горыныч не утихомирился и похитил племянницу самого князя Владимира:
Испроговорит Владимир стольнекиевский:
«Как солнышко у нас идет на вечере,
Почестный пир идет у нас навеселе,
А мне ка ва, Владимиру, не весело:
Одна у мня любимая племянничка
И молода Забава дочь Потятична;
Летела тут змея у нас проклятая,
Летела же змея да через Киев град;
Ходила нунь Забава дочь Потятична
Она с мамками да с няньками
В зеленом саду гулятиться,
Подпадала тут змея было проклятая
Ко той матушке да ко сырой земли,
Ухватила тут Забаву дочь Потятичну,
В зеленом саду да ю гуляючи,
В свои было во хобота змеиные,
Унесла она в пещерушку змеиную».
Услышал Добрыня голос с небес:
«Ты бей копьем осыру землю,
Сам копью приговаривай:
«Расступись-ка, матушка-сыра земля!
Пожри-ка всю кровь змеиную!»
Все это рассказывают о семиглавом змее былины.
А в сказках Горыныч умеет еще и оборачиваться кем захочет: то добрым молодцем, то камнем, а то и веником. Сражается со сказочным Горынычем Иван-царевич, а если не он, то Иван купеческий сын или Иван крестьянский сын — и, конечно, в конце концов побеждают коварную нечисть.
Неужели наши предки действительно воочию видели сказочных «змеев горынычей» и даже умели приручать их? Иван Кириллов собрал исторические документы, которые могут служить если не прямым, то косвенным свидетельством того, что «российские драконы» могли существовать в действительности. Вот некоторые из этих материалов.
В русской национальной библиотеке среди рукописей хранится старинный дневник какого-то священника. Титульный лист потерян, потому имя очевидца неизвестно. Но запись, сделанная им в 1816 году, весьма примечательна: «Плывя на лодке по реке Волга, мы видели огромного летящего змея, который нес во рту человека со всем одеянием. И слышно было от оного несчастного человека только: „Их! Их!“ И перелетел змей Волгу и упал с человеком в болота. »
Далее священник сообщает, что в тот день ему довелось увидеть Змея еще раз:
«У Коломинского уезда села Уварова есть пустошь, которая называется Каширязива. Приехали мы туда ночевать числом более 20 человек. Два часа прошло или больше, внезапно осветилась местность, и лошади вдруг бросились в разные стороны. Я взглянул вверх и увидел огненного змея. Он извивался над нашим станом на высоте двух или трех колоколен. Длиною он был три аршина или более и стоял над нами четверть часа. И все это время мы молитву творили. »
Любопытное свидетельство обнаружено в архивах города Арзамаса. Вот краткая выдержка из этого документа:
«Лета 1719 июня 4 дня была в уезде буря великая, и смерч и град, и многие скоты и всякая живность погибли. И упал с неба змий, Божьим гневом опаленный, и смердел отвратно. И помня Указ Божьей милостью Государя нашего Всероссийского Петра Алексеевича от лета 1718 о Куншткаморе и сбору для ея диковин разных, монструзов и уродов всяких, каменьев небесных и прочих чудес, змия сего бросили в бочку с крепким двойным вином. »
Подписана бумага земским комиссаром Василием Штыковым. К сожалению, бочка не дошла до Петербургского музея. То ли затерялась по дороге, то ли небрезгливые российские мужички оприходовали из бочонка «двойное вино» (так раньше называли водку). А жаль, может быть, хранился бы сегодня в Кунсткамере заспиртованный Змей Горыныч.
Еще среди воспоминаний можно выделить рассказ уральских казаков, ставших очевидцами невероятного происшествия в 1858 году. Вот запись их воспоминаний:
«В киргизской букеевской орде случилось диво. В степи, неподалеку от ханской ставки, среди бела дня упал с неба на землю огромный змий, толщиной с самого большого верблюда, а длиной саженей двадцать. С минуту змий лежал неподвижно, а потом, свернувшись в кольцо, поднял голову сажени на две от земли и сильно, пронзительно, подобно буре, зашипел.
Люди, скот и все живое в страхе попадали ниц. Думали, что настало светопреставление. Вдруг с неба же спустилось облако, подошло к змию саженей на пять и остановилось над ним. Змий прыгнул на облако. Оно окутало его, заклубилось и ушло под небеса».
«Змиевыми валами» издавна называются древние укрепления времен Трояна (II век н.э.), возведенные на территории Восточной Европы неведомо кем для обороны от степных кочевников. Причудливая форма этих валов породила рассказы о том, что созданы валы гигантским рассерженным змеем, когда он решил уйти под землю. Там, где он проползал, земля вздымалась высокими валами. Таковы были его страшные следы.
Можно предположить, что волхвы решили в этом месте изменить тактику. Волхвы-победители Змея остались, получая дань с обрадованных окрестных племен, а все змеиные атрибуты были перевезены вверх по Каме, где возникло новое Чертово городище, вблизи современной Елабуги. С приходом князя Саина и укреплением его в Казани, по Каме поднялись и волхвы, «изгнавшие» Змея.
Посланцы казанского царя Сагирея и его матери Цумбеки принесли дары, а потом должны были девять дней соблюдать такой строгий пост, что чуть не умерли с голода, что усилило их впечатление от действий змея и его громового голоса:
«Что мне досаждаете? От меня вам не будет уж помощи. Отхожу от вас в места новые, христианскою силою изгнанный». И немного спустя мы увидели: «клубы дыма, огромные, черные поднялись изнутри града бесова, расстелились по воздуху смрадные. А из клубов змей огненный вырвался и на запад умчался с шипением, к изумленью немалому нашему» (с. 313).
Во-первых, мифы о Драконе распространены повсеместно, а легкодоступные останки динозавров находятся лишь в пустынных районах Центральной Азии (в других регионах ископаемые останки чаще всего обнаруживаются лишь под мощными слоями осадков — вряд ли древние люди так глубоко копали).
Во-вторых, кости динозавров весьма разнятся между собой, а Драконы у разных народов похожи, как братья близнецы. Может, сказки возникли все же не на древних костях, а после встреч с живыми динозаврами, дожившими до наших дней? Безумное предположение, но как не сделать его, читая свидетельские показания, причем не столь уж дремуче отдаленных дней?
А мог ли наш знакомец перелететь через Атлантику? Или, может, там есть свой Горыныч?
Источник:
Н. Непомнящий. „Сто загадок природы”.