Как зовут трех сестер чехова

Как зовут трех сестер чехова

Три сестры. Антон Павлович Чехов

Прозоров Андрей Сергеевич.

Наталья Ивановна, его невеста, потом жена.

Кулыгин Федор Ильич, учитель гимназии, муж Маши.

Вершинин Александр Игнатьевич, подполковник, батарейный командир.

Тузенбах Николай Львович, барон, поручик.

Соленый Василий Васильевич, штабс-капитан.

Чебутыкин Иван Романович, военный доктор.

Федотик Алексей Петрович, подпоручик.

Родэ Владимир Карлович, подпоручик.

Ферапонт, сторож из земской управы, старик.

Анфиса, нянька, старуха 80 лет.

Действие происходит в губернском городе.

В доме Прозоровых. Гостиная с колоннами, за которыми виден большой зал. Полдень; на дворе солнечно, весело. В зале накрывают стол для завтрака. Ольга в синем форменном платье учительницы женской гимназии, все время поправляет ученические тетрадки, стоя на ходу; Маша в черном платье, со шляпкой на коленях, сидит и читает книжку; Ирина в белом платье стоит задумавшись.

Ольга. Отец умер ровно год назад, как раз в этот день, пятого мая, в твои именины, Ирина. Было очень холодно, тогда шел снег. Мне казалось, я не переживу, ты лежала в обмороке, как мертвая. Но вот прошел год, и мы вспоминаем об этом легко, ты уже в белом платье, лицо твое сияет…

Часы бьют двенадцать.

И тогда также били часы.

Помню, когда отца несли, то играла музыка, на кладбище стреляли. Он был генерал, командовал бригадой, между тем народу шло мало. Впрочем, был дождь тогда. Сильный дождь и снег.

Ирина. Зачем вспоминать!

За колоннами, в зале около стола показываются барон Тузенбах, Чебутыкин и Соленый.

Ольга. Сегодня тепло, можно окна держать настежь, а березы еще не распускались. Отец получил бригаду и выехал с нами из Москвы одиннадцать лет назад, и, я отлично помню, в начале мая, вот в эту пору, в Москве уже все в цвету, тепло, все залито солнцем. Одиннадцать лет прошло, а я помню там все, как будто выехали вчера. Боже мой! Сегодня утром проснулась, увидела массу света, увидела весну, и радость заволновалась в моей душе, захотелось на родину страстно.

Чебутыкин. Черта с два!

Тузенбах. Конечно, вздор.

Маша, задумавшись над книжкой, тихо насвистывает песню.

Ольга. Не свисти, Маша. Как это ты можешь!

Оттого, что я каждый день в гимназии и потом даю уроки до вечера, у меня постоянно болит голова и такие мысли, точно я уже состарилась. И в самом деле, за эти четыре года, пока служу в гимназии, я чувствую, как из меня выходят каждый день по каплям и силы и молодость. И только растет и крепнет одна мечта…

Ирина. Уехать в Москву. Продать дом, покончить все здесь и — в Москву…

Ольга. Да! Скорее в Москву.

Чебутыкин и Тузенбах смеются.

Ирина. Брат, вероятно, будет профессором, он все равно не станет жить здесь. Только вот остановка за бедной Машей.

Ольга. Маша будет приезжать в Москву на все лето, каждый год.

Маша тихо насвистывает песню.

Ирина. Бог даст, все устроится. (Глядя в окно.) Хорошая погода сегодня. Я не знаю, отчего у меня на душе так светло! Сегодня утром вспомнила, что я именинница, и вдруг почувствовала радость, и вспомнила детство, когда еще была жива мама! И какие чудные мысли волновали меня, какие мысли!

Ольга. Сегодня ты вся сияешь, кажешься необыкновенно красивой. И Маша тоже красива. Андрей был бы хорош, только он располнел очень, это к нему не идет. А я постарела, похудела сильно, оттого, должно быть, что сержусь в гимназии на девочек. Вот сегодня я свободна, я дома, и у меня не болит голова, я чувствую себя моложе, чем вчера. Мне двадцать восемь лет, только… Все хорошо, все от бога, но мне кажется, если бы я вышла замуж и целый день сидела дома, то это было бы лучше.

Тузенбах (Соленому). Такой вы вздор говорите, надоело вас слушать. (Входя в гостиную.) Забыл сказать. Сегодня у вас с визитом будет наш новый батарейный командир Вершинин. (Садится у пианино.)

Ольга. Ну, что ж! Очень рада.

Тузенбах. Нет, ничего. Самое большее, лет сорок, сорок пять. (Тихо наигрывает.) По-видимому, славный малый. Не глуп — это несомненно. Только говорит много.

Ирина. Интересный человек?

Тузенбах. Да, ничего себе, только жена, теща и две девочки. Притом женат во второй раз. Он делает визиты и везде говорит, что у него жена и две девочки. И здесь скажет. Жена какая-то полоумная, с длинной девической косой, говорит одни высокопарные вещи, философствует и часто покушается на самоубийство, очевидно, чтобы насолить мужу. Я бы давно ушел от такой, но он терпит и только жалуется.

Соленый (входя из залы в гостиную с Чебутыкиным). Одной рукой я поднимаю только полтора пуда, а двумя пять, даже шесть пудов. Из этого я заключаю, что два человека сильнее одного не вдвое, а втрое, даже больше…

Чебутыкин (читает на ходу газету). При выпадении волос… два золотника нафталина на полбутылки спирта… растворить и употреблять ежедневно… (Записывает в книжку.) Запишем-с! (Соленому.) Так вот, я говорю вам, пробочка втыкается в бутылочку, и сквозь нее проходит стеклянная трубочка… Потом вы берете щепоточку самых простых, обыкновеннейших квасцов…

Ирина. Иван Романыч, милый Иван Романыч!

Чебутыкин. Что, девочка моя, радость моя?

Ирина. Скажите мне, отчего я сегодня так счастлива? Точно я на парусах, надо мной широкое голубое небо и носятся большие белые птицы. Отчего это? Отчего?

Чебутыкин (целуя ей обе руки, нежно). Птица моя белая…

Ирина. Когда я сегодня проснулась, встала и умылась, то мне вдруг стало казаться, что для меня все ясно на этом свете и я знаю, как надо жить. Милый Иван Романыч, я знаю все. Человек должен трудиться, работать в поте лица, кто бы он ни был, и в этом одном заключается смысл и цель его жизни, его счастье, его восторги. Как хорошо быть рабочим, который встает чуть свет и бьет на улице камни, или пастухом, или учителем, который учит детей, или машинистом на железной дороге… Боже мой, не то что человеком, лучше быть волом, лучше быть простою лошадью, только бы работать, чем молодой женщиной, которая встает в двенадцать часов дня, потом пьет в постели кофе, потом два часа одевается… о, как это ужасно! В жаркую погоду так иногда хочется пить, как мне захотелось работать. И если я не буду рано вставать и трудиться, то откажите мне в вашей дружбе, Иван Романыч.

Чебутыкин (нежно). Откажу, откажу…

Ольга. Отец приучил нас вставать в семь часов. Теперь Ирина просыпается в семь и, по крайней мере, до девяти лежит и о чем-то думает. А лицо серьезное! (Смеется.)

Ирина. Ты привыкла видеть меня девочкой, и тебе странно, когда у меня серьезное лицо. Мне двадцать лет!

Тузенбах. Тоска по труду, о боже мой, как она мне понятна! Я не работал ни разу в жизни. Родился я в Петербурге, холодном и праздном, в семье, которая никогда не знала труда и никаких забот. Помню, когда я приезжал домой из корпуса, то лакей стаскивал с меня сапоги, я капризничал в это время, а моя мать смотрела на меня с благоговением и удивлялась, когда другие на меня смотрели иначе. Меня оберегали от труда. Только едва ли удалось оберечь, едва ли! Пришло время, надвигается на всех нас громада, готовится здоровая, сильная буря, которая идет, уже близка и скоро сдует с нашего общества лень, равнодушие, предубеждение к труду, гнилую скуку. Я буду работать, а через какие-нибудь двадцать пять — тридцать лет работать будет уже каждый человек. Каждый!

Чебутыкин. Я не буду работать.

Тузенбах. Вы не в счет.

Соленый. Через двадцать пять лет вас уже не будет на свете, слава богу. Года через два-три вы умрете от кондрашки, или я вспылю и всажу вам пулю в лоб, ангел мой. (Вынимает из кармана флакон с духами и опрыскивает себе грудь, руки.)

Чебутыкин (смеется). А я в самом деле никогда ничего не делал. Как вышел из университета, так не ударил пальцем о палец, даже ни одной книжки не прочел, а читал только одни газеты… (Вынимает из кармана другую газету.) Вот… Знаю по газетам, что был, положим, Добролюбов, а что он там писал — не знаю… Бог его знает…

Слышно, как стучат в пол из нижнего этажа.

Вот… Зовут меня вниз, кто-то ко мне пришел. Сейчас приду… погодите… (Торопливо уходит, расчесывая бороду.)

Ирина. Это он что-то выдумал.

Тузенбах. Да. Ушел с торжественной физиономией, очевидно, принесет вам сейчас подарок.

Ирина. Как это неприятно!

Ольга. Да, это ужасно. Он всегда делает глупости.

Маша. У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том… Златая цепь на дубе том… (Встает и напевает тихо.)

Ольга. Ты сегодня невеселая, Маша.

Маша, напевая, надевает шляпу.

Тузенбах. Уходить с именин!

Маша. Все равно… Приду вечером. Прощай, моя хорошая… (Целует Ирину.) Желаю тебе еще раз, будь здорова, будь счастлива. В прежнее время, когда был жив отец, к нам на именины приходило всякий раз по тридцать — сорок офицеров, было шумно, а сегодня только полтора человека и тихо, как в пустыне… Я уйду… Сегодня я в мерехлюндии, невесело мне, и ты не слушай меня. (Смеясь сквозь слезы.) После поговорим, а пока прощай, моя милая, пойду куда-нибудь.

Ирина (недовольная). Ну, какая ты…

Ольга (со слезами). Я понимаю тебя, Маша.

Соленый. Если философствует мужчина, то это будет философистика или там софистика; если же философствует женщина или две женщины, то уж это будет — потяни меня за палец.

Маша. Что вы хотите этим сказать, ужасно страшный человек?

Соленый. Ничего. Он ахнуть не успел, как на него медведь насел.

Маша (Ольге, сердито). Не реви!

Входят Анфиса и Ферапонт с тортом.

Анфиса. Сюда, батюшка мой. Входи, ноги у тебя чистые. (Ирине.) Из земской управы, от Протопопова, Михаила Иваныча… Пирог.

Ирина. Спасибо. Поблагодари. (Принимает торт.)

Ирина (громче). Поблагодари!

Ольга. Нянечка, дай ему пирога. Ферапонт, иди, там тебе пирога дадут.

Анфиса. Пойдем, батюшка Ферапонт Спиридоныч. Пойдем… (Уходит с Ферапонтом.)

Маша. Не люблю я Протопопова, этого Михаила Потапыча или Иваныча. Его не следует приглашать.

Ирина. Я не приглашала.

Входит Чебутыкин, за ним солдат с серебряным самоваром; гул изумления и недовольства.

Ольга (закрывает лицо руками). Самовар! Это ужасно! (Уходит в залу к столу.)

Ирина. Голубчик Иван Романыч, что вы делаете!

Тузенбах (смеется). Я говорил вам!

Маша. Иван Романыч, у вас просто стыда нет!

Чебутыкин. Милые мои, хорошие мои, вы у меня единственные, вы для меня самое дорогое, что только есть на свете. Мне скоро шестьдесят, я старик, одинокий, ничтожный старик… Ничего во мне нет хорошего, кроме этой любви к вам, и если бы не вы, то я бы давно уже не жил на свете… (Ирине.) Милая, деточка моя, я знал вас со дня вашего рождения… носил на руках… я любил покойницу маму…

Ирина. Но зачем такие дорогие подарки!

Чебутыкин (сквозь слезы, сердито). Дорогие подарки… Ну вас совсем!

Источник

Главные герои

Краткое содержание

Действие первое

Действие происходит в северном губернском городе.

Три сестры: Ольга, Маша, Ирина живут в провинциальном северном городе вместе с братом Андреем. Одиннадцать лет назад эта семья уехала из Москвы и с тех пор сёстры надеются вернуться в столицу. Их отец умер ровно год назад, пятого мая, в день именин Ирины. Все три сестры ещё молоды, Ольге двадцать восемь лет, последние четыре года она служит учительницей в гимназии. Сама Ольга о своей работе говорит, что этот труд каждый день по капле отбирает у неё молодость и силы, и что только растёт и крепнет от этого её мечта уехать в Москву. Сёстры уверены, что Андрей станет профессором и не останется жить в провинции. Не сможет поехать с ними только Маша, потому что она замужем. Она вышла за Кулыгина Фёдора Ильича в восемнадцать лет, потому что он казался ей самым умным, но на деле оказалось, что он самый добрый, но далеко не самый умный.

Третьей сестре Ирине всего двадцать лет, она нигде не работает и её это беспокоит. Она считает, что смысл и цель жизни человека в труде.

Ещё в гости к Прозоровым в день именин Ирины пришёл подполковник Александр Игнатьевич Вершинин. Он очень заинтересовал сестёр тем, что недавно приехал из Москвы, где сначала учился, потом долго служил. Александр Игнатьевич знал отца сестёр Прозоровых, и бывал у них в доме, когда они ещё жили в Москве. Вершинин философствовал, выражая недовольство своей настоящей жизнью. Он рассуждал на тему того, что если бы можно было бы жизнь прожить заново, то он бы не женился. Его жена периодически совершает попытки закончить жизнь самоубийством, несмотря на то, что в семье растут две дочери.

Пока сёстры Прозоровы и другие гости беседовали с Вершининым, из другой комнаты послышалась игра на скрипке. Сёстры сказали Александру Игнатьевичу, что это играет их брат Андрей, который по желанию отца выбрал учёную карьеру. Ещё они рассказали, что их брат влюблён в девушку Наталью, которая жалко одевается, сочетает в одежде неподходящие цвета. Вскоре к гостям вышел сам Андрей, девушки представили его Вершинину. Ольга стала нахваливать брата, рассказывая о том, что он мастер на все руки: выпиливает из дерева разные штучки, играет на скрипке, да ещё и учёный.

У Вершинина с Прозоровым завязался разговор. Андрей рассказал, что отец угнетал их воспитание, поэтому они с сёстрами знают французский, немецкий и английский языки, но в этом городе эти знания- ненужный придаток. Вершинин ответил, что нет на свете такого унылого города, в котором не нужен был бы образованный человек. Александр Игнатьевич сказал: Само собою разумеется, вам не победить окружающей вас тёмной массы…но вы всё же не исчезнете, после вас явится уже, быть может, шесть, потом двенадцать и так далее, пока наконец такие, как вы, не станут большинством. Далее Вершинин стал рассуждать о том, что через двести-триста лет жизнь на земле будет невообразимо прекрасной.

Рассуждения прервал Кулыгин, он преподнёс Ирине в подарок книгу собственного авторства, в которой описывается история гимназии за пятьдесят лет. Ирина напомнила ему, что такую же книгу он дарил ей на пасху, тогда Фёдор Ильич предложил отдать её Вершинину, чтобы он прочёл на досуге. Потом Кулыгин стал звать свою жену Машу на прогулку педагогов и их семейств, а после в гости к директору гимназии, в которой они оба работали. Но Маша отказалась идти, так как общество товарищей мужа тяготило её. В это же время, в той же комнате Тузенбах говорил Ирине о любви, но она и слышать ничего не хотела.

Пришла Наташа и смутилась от большого количества гостей. Все сели за стол и стали обсуждать еду и напитки. Пришли подпоручики Федотик и Родэ, принесли для Ирины большую корзину цветов. Кулыгин заметил, что за столом тринадцать человек, а это значит, что среди гостей есть влюблённые. Фёдор Ильич поинтересовался у военного доктора Чебутыкина, который тоже был за столом, не влюблён ли он. На что тот ответил, что он грешник старый, но вот отчего сконфузилась Наталья Ивановна, он понятия не имеет. Смущённая Наташа выбежала в гостиную, Андрей последовал за ней, где сказал ей о своей любви и попросил стать его женой.

Действие второе

Прошло несколько лет с тех событий, которые происходили в первом действии. На сцене всё те же декорации дома Прозоровых.

У Андрея с Натальей родился сын Бобик. Действие происходит в день, когда должны были прийти ряженые, но Наталья распорядилась не впускать их, потому что ей показалось, что их сын болен.

В девятом часу вечера в дверь постучал Ферапонт, он принёс от председателя какую-то книжку для Андрея. Прозоров начал с ним разговор, несмотря на плохой слух старика. Андрей сказал, что ему надо хоть с кем-то поговорить, потому что жена его не понимает, а сестёр он боится, так как они его застыдят. Прозоров рассуждал о том, что он служит секретарём земской управы, где председательствует Протопопов, и самое большее на что он может рассчитывать в плане карьеры – это быть членом этой самой управы. А ведь раньше Андрей мечтал стать знаменитым профессором московского университета. Ферапонт спросил, можно ли ему идти, получил разрешение и ушёл.

Пришли Маша и Вершинин. Александр Игнатьевич сказал Маше, что сегодня с самого утра он поругался с женой, одна из его дочерей заболела, поэтому он не в духе. Вершинин дал Маше знать, что никому не жалуется и не открывается так, как ей. После он стал признаваться Маше в своих чувствах и сказал, что кроме неё у него никого больше нет. Маша сначала просила его не говорить таких слов, но потом сдалась.

У Ирины с Машей завязался разговор о том, что Андрей с доктором Чебутыкиным опять были в клубе и их брат проиграл двести рублей. Ирина сказала, что хоть бы уже всё проиграл и они наконец-то уехали из этого города. Маша ответила, что лишь бы об этом проигрыше не узнала Наташа, но сестра на это лишь произнесла, что жене Андрея на это всё равно.

Тузенбах с Вершининым принялись философствовать о жизни. Александр Игнатьевич уверенно утверждал, что через много лет настанет новая, счастливая жизнь для будущих поколений, и для неё все сейчас трудятся, страдают и творят. Тузенбах же утверждал, что жизнь не меняется, а течёт, следуя своим законам, и что даже через миллион лет она останется такой же. Маша тоже выразила своё мнение по этому вопросу и сказала, что человек должен быть верующим или искать веры, иначе жизнь его пуста. Тузенбах сменил тему и объявил, что решил уйти с военной службы и стать штатским, чтобы просто работать.

Нянька Анфиса принесла Вершинину письмо от дочери и ему пришлось уехать, потому что его жена снова попыталась отравиться; Машу его отъезд расстроил.

Тузенбах, Чебутыкин и Андрей с сёстрами стали разговаривать, спорить о количестве университетов в Москве. Николай Львович сел за пианино и стал играть, Маша стала одна танцевать вальс и тут в комнату вошла Наташа. Она тихо сказала доктору, что гостям пора расходиться и вышла из комнаты. Гости стали собираться, Ирина напомнила о том, что скоро должны прийти ряженые, но Андрей неуверенно ей ответил, что ряженых не будет, потому что Бобик не совсем здоров. Маша сказала Ирине: Не Бобик болен, а она сама…Вот! Мещанка!

Андрей ушёл к себе, а в зале все стали прощаться. Когда все разошлись, в зал вошёл Солёный и увидел Ирину, которая взволнованно ходила по комнате. Солёный очень эмоционально признался Ирине в любви, на что она отреагировала достаточно холодно, но его это не остановило, и он продолжал осыпать её комплиментами. В комнату вошла Наташа со свечой, извинилась перед Солёным, что одета по-домашнему и подошла поцеловать Ирину. А после завела разговор о том, что Бобику будет гораздо лучше жить в комнате Ирины, потому что его комната сырая и холодная. Ирине же она предложила пожить пока с Ольгой и тут раздался звонок. Все подумали, что это вернулась Ольга с гимназии, но горничная подошла и сказала Наташе что-то на ухо. Наташа засмеялась и воскликнула: Какой чудак. Приехал Протопопов, зовёт меня покататься с ним на тройке. Какие странные эти мужчины…

Опять раздался звонок и в комнату вошли Кулыгин, Ольга и за ними Вершинин. Все удивились, что дома нет праздника, который они ожидали увидеть. Ольга стала жаловаться Ирине на головную боль и усталость, ещё на то, что весь город говорит о том, что Андрей проиграл крупную сумму. Сначала ушли мужчины, потом и Ольга ушла в свою комнату, Ирина осталась одна в зале. Мимо неё через зал прошла Наташа в шубе и шапке, за ней шла горничная. Наталья сказала горничной, что только проедется немножко с Протопоповым и через полчаса будет дома.

Ирина снова осталась одна в комнате и думала только о том, что хочет уехать в Москву.

Действие третье

Со второго действия прошло ещё какое-то время, у Андрея Прозорова с женой родилась дочь Софочка. Действие происходит в доме Прозоровых в три часа ночи, в комнате Ольги и Ирины. За сценой бьют в набат по случаю пожара, начавшегося уже давно, видно, что в доме ещё не ложились спать.

В комнату входят Ольга и нянечка Анфиса. Ольга собирает и передаёт старой няне одежду для погорельцев, Анфисе тяжело работать, ей уже восемьдесят два года, и она садится на диван передохнуть. Входит Наташа и грубо говорит Анфисе, чтобы та не смела при ней сидеть. Ольга обескуражена тем, что Наталья так грубо разговаривает с их няней и просит так не делать. Но Наталья настаивает на том, что Анфису пора увольнять, что от неё нет никакой пользы, что прислуги в доме достаточно. Девушки начали спорить, и Наталья стала стучать ногами и обзывать нянечку старой воровкой, хрычовкой и ведьмой.

В комнату вошёл пьяный доктор Чебутыкин и начал свой монолог о том, что все думают, что раз он доктор, то умеет лечить болезни и много знает. Потом доктор добавил, что двадцать пять лет назад он ещё кое-что знал, но давно уже всё забыл. Доктор случайно разбил часы, которые принадлежали матери сестёр, ему стало неудобно, но вместо того, чтобы извиниться, он сказал, что у Наташи романчик с Протопоповым и никто этого не замечает.

В комнату вошли Ирина, Вершинин и Тузенбах. Вершинин рассказал, что, когда начался пожар, он побежал к своему дому, дом был цел, а его две дочери стояли напуганные на пороге в одном белье без матери. Он схватил девочек и его не отпускала мысль о том, что им ещё придётся пережить в жизни. Вершинин пришёл к дому Прозоровых, а его жена уже была здесь и кричала, сердилась.

В комнату вошла Маша, а позже подпоручик Федотик, он смеялся и рассказал, что у него сгорело всё дочиста. Вошёл Солёный Василий Васильевич, но Ирина попросила его выйти. Солёный возмутился, почему барону Тузенбаху можно находиться в комнате у девушек, а его прогоняют. Василий Васильевич стал дразнить Тузенбаха, но всё же вышел вместе с Вершининым и Федотиком.

Ирина зарыдала и стала говорить о том, что жизнь уходит и никогда не вернётся, и что они никогда не уедут в Москву. С телеграфа она ушла работать в городскую управу, но и этой должностью Ирина недовольна. Ей кажется, что она похудела, подурнела, постарела и вся её жизнь катится в какую-то пропасть. Ольга стала успокаивать сестру и посоветовала ей выходить замуж за барона Тузенбаха, несмотря на то, что он некрасивый и сильно старше её, но зато порядочный и чистый. Ирина ответила, что мечтала поехать в Москву, чтобы встретить там своего любимого, но этим мечтам не суждено сбыться.

Маша призналась сёстрам, что влюблена в Вершинина, но Ольга и слышать ничего об этом не хотела, ведь он женат и у него двое детей. Маша сказала, что призналась им и теперь будет молчать об этом. Также она была возмущена тем, что Андрей заложил их общий дом в банке без разрешения, а все деньги забрала себе его жена. Девушки отметили, что в браке с Натальей их брат обмельчал.

Ольга сказала сёстрам, что бригаду переводят куда-то далеко, а это означает, что девушки лишаться половины своих знакомых, Маша лишиться Вершинина. Ирина сказала Ольге, что выйдет за Тузенбаха, но она умоляет лишь об одном – поехать жить в Москву.

Действие четвертое

В старом саду возле дома Прозоровых прощаются с военными, которых отправили служить в другой город. Доктор Чебутыкин, сидя в кресле, рассуждает о том, что завтра тоже уезжает, но планирует вернуться к сёстрам через год, когда выйдет на пенсию.

Ирина пытается узнать у доктора, что же вчера произошло на бульваре между Солёным и Тузенбахом, с которым она должна завтра венчаться. Доктор сказал, что пустяки, но Кулыгин рассказал, что Солёный, влюблённый в Ирину, затеял ссору с Тузенбахом прямо на бульваре, дошло до оскорблений.

Ирина сдала экзамен на учительницу, барон сделал ей предложение и сразу после венчания они планируют уехать, барон собирается работать на кирпичном заводе, а Ирина в школе. Когда Тузенбах сделал Ирине предложение, то она почувствовала, будто у неё выросли крылья, ей стало легче и сразу захотелось работать.

Андрей катал коляску с дочкой по саду, после подошёл к Чебутыкину и стал расспрашивать его о том, что же произошло вчера между Солёным и Тузенбахом. Доктор сказал, что Солёный назначил дуэль на сегодня, на которой он планирует быть в качестве врача.

Андрей стал рассуждать о том, что скоро опустеет их дом, уедут все военные и останется он совсем один. Доктор напомнил, что у Андрея есть жена Наташа. Андрей сказал Чебутыкину, как другу, что жена есть жена, что он её любит, но есть в ней что-то, что принижает её до мелкого, шершавого животного. Доктор на это ответил, что он завтра уезжает и, возможно, они никогда больше не увидятся, поэтому он советует ему взять в руки палку и уходить, и идти без оглядки как можно дальше.

Ферапонт принёс Андрею Прозорову какие-то бумаги на подпись, но тот, не реагируя на это, рассуждал вслух о том, что все в этом городе только едят, спят и пьют, жёны обманывают мужей, а мужья делают вид, что ничего не замечают.

Из дома вышли Вершинин, Ольга и Анфиса. Ольга стала начальницей в гимназии, сняла квартиру и стала жить там с пожилой нянечкой Анфисой.

Пришла Наташа и стала говорить о том, что ей жаль, что уезжает Ирина, это означает, что она станет единственной хозяйкой дома. Не стесняясь сестёр, Наташа начала планировать, что переселит Андрея с его скрипкой в комнату Ирины, прикажет срубить еловую аллею, а потом и клён, который по вечерам становится страшный и некрасивый.

Источник