Как звали жену спартака гладиатора
Господа, а кто знает как сложилась судьба жены Спартака и его сына после его распятия?
Судьба жены Спартака доподлинно неизвестно, не говоря уже о том, был ли у него сын.
Согласно историческим источникам, настоящая жена Спартака была продана также как и он сам в рабство; с ним она и находилась, когда великий гладиатор зажег факел войны с Римом.
Личность жены Спартака интригует исследователей. Из слов Плутарха получается, что эта женщина сопутствовала Спартаку во всех разнообразных перипетиях его жизни: на невольничьем рынке, в гладиаторской школе, на Везувии. Нет смысла рассуждать, возможно ли такое. Однако, Плутарх (Плутарх родился согласно историческим сведениям 116 лет спустя после смерти самого Спартака, не был его современником) не писал биографию Спартака, тем более его жены.
Плутарх рассказывает что, жена Спартака, его соплеменница, одаренная, однако ж, даром пророчества и причастная к Дионисовым таинствам, объявила, что это знак предуготованной ему великой и грозной власти, которая приведет его к злополучному концу. Что конечном итоге привело к самому восстанию рабов.
Кроме Плутарха, ни один источник ничего не говорит ни о жене Спартака, ни о знамении.
В романе Валентинова Андрея «Спартак» также описывается история жизни Спартака. Произведение написано чрезвычайно талантливо, но художественный вымысел в нем преобладает над историческими фактами. Например, немало страниц посвящено пылкой любви патрицианки Валерии Мессалы (жена самого Суллы) к вождю рабов. Любовь разбойника и благородной дамы присутствует в сюжете многих романов как прошлого, так и настоящего. Увы! Этой любви не могло быть в реальной жизни. Времена развратной Мессалины еще не настали, а жена всесильного диктатора Суллы не могла опуститься до позорной связи с рабом, будь он даже родом из благородного сословия.
По жизнеописанию Спартака был снят фильм «Спартак: Кровь и песок» в 2010 году.
Спартак: человек ниоткуда. Тайна личности знаменитого гладиатора
Античность подарила миру великое множество выдающихся полководцев и героев. Не раз они спасали свое отечество, громили вражеские армии, разрушали чужие города. Но при всем богатстве выбора трудно найти более романтичную и трагическую фигуру, чем Спартак. Его страшным именем называл Марк Антоний своего соперника Октавиана, а Цицерон – Марка Антония и народного трибуна Клодия. Но с ним же в панегирике, называя Спартака искусным в военном деле полководцем, сравнивал императора Траяна римский историк Фронтон.
Итак, Спартак, «великий своими силами и тела, и души» (Саллюстий).
Отличавшийся «не только большой смелостью и физической силой, но умом и гуманностью. Этим он значительно превосходил других, будучи гораздо более похожим на эллина» (Плутарх).
«Дезертир, ставший разбойником» (Флор).
«Низкий гладиатор, предназначенный быть на арене цирка очистительной жертвой за римский народ» (Синезий).
Презренный раб, который, по словам Луция Флора, «был убит и погиб, как подобало бы quasi imperator – «великому императору» (в данном случае римский автор имеет в виду почетный титул, присуждавшийся победившему полководцу солдатами его армии: с этого времени он мог присоединить его к своему имени. Никаких льгот и привилегий это неформальное звание не давало, но считалось высшей наградой и высшим достижением любого военачальника).
Человек, которого фракийская пророчица и жрица объявила богом, во что многие, и рабы, и римляне, поверили.
И даже более того. Вот что писал о восставших рабах Августин Блаженный:
Вдумайтесь в эти слова! Христианский автор конца IV—V в.в. от Р.Х. спрашивает своих читателей: какой бог пришел в Италию летом 74 г. до Р.Х. под именем Спартака? Марс, Аполлон, Геркулес или неведомый бог чужой страны? А, может быть, восставшим рабам помогал Тот, чей Сын скоро будет распят в Иерусалиме, и 6 000 крестов на Аппиевой дороге – это всего лишь репетиция другого, Главного Распятия?
Оставим мистику и подумаем о другом: откуда взялось это странное имя – Спартак? Почему, ослепив своим ужасным блеском надменных римлян, не встречается оно больше ни в одном источнике – ни один человек не носил его в Риме, Греции, Фракии, Испании, Галлии, Британии, Азии ни до, ни после нашего героя. Да и имя ли это? Вопросов больше, чем ответов. Давайте же попытаемся ответить хотя бы на некоторые из них.
Согласно самой распространенной версии, Спартак был фракийцем. Плутарх пишет: «Спартак, фракиец, происходивший из племени номадов». В этой короткой фразе сразу же бросается в глаза противоречие, которое подрывает доверие к источнику: дело в том, что фракийцы «номадами», то есть «кочевниками» никогда не были. Некоторые исследователи высказали предположение, что мы имеем дело с ошибкой переписчиков, и предложили читать эту фразу следующим образом: «Спартак, фракиец из племени медов». Племя медов во Фракии, действительно, обитало – в среднем течении реки Стримона (Струма). Столица этого племени, как предполагают, находилась рядом с современным городом Сандански.
Афиней утверждал, что вождь восставших гладиаторов был рабом от рождения. Но Плутарх и Аппиан сообщают, что Спартак был воином-фракийцем (возможно, даже командиром невысокого ранга), сражался против Рима и попал в плен.
Флор, римский историк, автор «Эпитом Тита Ливия», считает Спартака фракийским наемником, дезертировавшим из римской армии. Именно эту версию использовал в своем знаменитом романе Рафаэлло Джованьоли: его герой, фракиец Спартак, воевал против римлян, попал в плен, но за свою храбрость был зачислен в один из легионов, и даже получил звание декана. Однако воевать против соплеменников не стал, бежал, но был пойман, и лишь после этого продан в рабство.
Фракийцы и воевали с Римом, и служили в его войсках наемниками, а во время восстания Спартака римская армия во главе с Марком Лицинием Лукуллом воевала во Фракии. Военнопленных и рабов из этой страны в Риме хватало, так что версии Плутарха, Аппиана и Флора вполне правдоподобны. Единственное слабое место этих гипотез в том, что ни один известный нам фракиец не носил это красивое и звучное имя. Даже после облетевших весь мир известий о неслыханных победах Спартака жители Фракии не стали называть им своих мальчиков, что весьма странно: это ведь так естественно – назвать сына в честь великого земляка-героя. Пытаясь разрешить данное противоречие, некоторые исследователи выдвинули предположение, что речь идет о представителе фракийского царского рода Спартокидов, правивших одно время в располагавшемся на территории Крыма Боспорском царстве.
Однако династия Спартокидов была прекрасно известна римлянам, спутать имена Спартак и Спарток они не могли. Более того, если бы можно было отождествить вождя восставших с членом царского дома Спартокидов, это непременно было бы сделано. Ведь сами римляне особых иллюзий по поводу этой войны не питали и в выражениях не стеснялись. Поэт Клавдиан, например, говорит о Спартаке:
Другой поэт, Апполинарий Сидонский, тоже чувств своих сограждан не щадит:
Но кто «разгоняет» консульские армии? Если заморский царевич, то ничего особенного в этих поражениях нет – всякое на войне случается. Поражение от достойного противника не оскорбительно, а победа над ним – великая честь. Вот, например, сегодня Ганнибал гоняет гордых квиритов по Италии, а они его завтра – по Африке. Что в итоге напишут римские историки? Вражеский полководец, конечно, герой и молодец, каких поискать, однако воспользоваться плодами своих побед он не сумел и потому как стратег Сципион лучше Ганнибала, а Рим, как государство – лучше Карфагена. Но если римские легионы «разгоняет» гладиатор Спартак – это совсем другое дело, это катастрофа, чреватая потерей статуса мировой державы. Даже война с рабами в Сицилии не была так позорна в глазах римлян, как война с гладиаторами. Дело в том, что и этрусками, и римлянами гладиаторы почитались людьми, уже переступившими порог между мирами, и принадлежавшими духам подземного царства. Они были очистительными жертвами за какого-нибудь важного вельможу (если его наследники могли позволить себе такое дорогостоящее жертвоприношение), либо за весь народ. Образно говоря, Ганнибал для римлян был огнедышащим драконом, прилетевшим из-за моря, а Спартак, которого Орозий сравнил с Ганнибалом – жертвенным быком, убежавшим от алтаря и разгромившим половину Рима. И никакие будущие победы не могли искупить позора поражений. Вспомним, знаменитую децимацию Марка Красса, которая, буквально, потрясла всех: армии республики понесли тяжелейшие потери, и Рим трепещет от страха. И в этих условиях Красс казнит каждого десятого воина потерпевших поражение легионов. И не просто казнит – он приносит своих воинов в жертву: по сообщению Аппиана, эти казни сопровождаются мрачными обрядами посвящения несчастных подземным богам. Быть может, целью Красса было не наказание «трусов», а попытка добиться благосклонности владык загробного мира? Возможно, он желал склонить их на свою сторону, дабы они отказали в помощи своим клиентам – уже принадлежавших им гладиаторам. И именно за это обращение к чужим и страшным богам он не был удостоен триумфа после победы над восставшими – всего лишь оваций (но в лавровом венке). Потому что триумф – это торжественная церемония благодарности Юпитеру Капитолийскому, от помощи которого Красс фактически отказался, обратившись к чужим для Рима богам. И, может быть, именно за обращение к подземным богам Красса так ненавидели в Риме?
Достаточно мистики на сегодня, поговорим о других версиях происхождения имени нашего героя. Некоторыми исследователями было выдвинуто предположение, что Спартак – греческое имя, которое произошло от названия мифического народа спартов, выросших из драконьих зубов, посеянных фиванцем Кадмом. Носить его мог как эллинизированный фракиец, так и грек. Ведь мы помним слова Плутарха, что Спартак был «гораздо больше похож на эллина».
Но, может быть, Спартак – это не имя, а прозвище? Историкам известен фракийский город Спартакос. Не мог ли Спартак быть его уроженцем? Довольно убедительно и весьма логично. Но, если уж речь пошла о прозвищах, то почему это прозвище не может быть кличкой? Причем кличкой презрительной – ведь гладиаторы были самым неуважаемым сословием Рима. В данном случае, кличкой собачьей: именно так, Спарт или Спартак звали одну из трех собак, растерзавших своего хозяина – превращенного Артемидой в оленя Актеона. То есть, Спартак – человек-пес, терзающий своих хозяев-римлян! Весьма интересная магия имен, однако вождя рабов назвали так еще до восстания. Но почему же, в отличие от других, этот гладиатор мог получить «нечеловеческое» имя? Объяснение может быть следующим: Спартак – не раб от рождения, и не военнопленный, ранее он был свободным человеком, даже не италиком, а римлянином. В этом случае он не мог выступать на арене под собственным именем: и к хозяину могли появиться лишние вопросы, и бывший римский гражданин понимал, что став гладиатором, он опозорил свой род. И из Италии, быть может, Спартак не ушел именно потому, что ему некуда было уходить. Мы ведь помним, что из Цизальпинской Галлии он зачем-то повернул назад, и с пиратами, якобы, не сумел договориться. Может быть, просто не хотел уходить? Не солдаты его упросили, а, наоборот, он уговорил командиров своей армии остаться и пойти на Рим. Но, продавать в рабство граждан Римской Республики, было запрещено законом. И, тем более, нельзя было римского гражданина продать в гладиаторы. Гладиаторские бои считались в Риме занятием настолько позорным, что даже обычных рабов нельзя было принуждать принимать в них участие без достаточного основания. Цицерон ставит гладиаторов в один ряд с самыми отвратительными преступниками, когда говорит, что «нет в Италии такого отравителя, гладиатора, бандита, разбойника, убийцы, подделывателя завещаний, который не назвал бы Катилину своим другом». Тот же Цицерон в «Тускуланских беседах» пишет: «Вот гладиаторы, они — преступники или варвары». Не удивительно, что слово «ланиста» (владелец гладиаторской школы) в переводе на русский язык означает «палач».
Самые удачливые из гладиаторов могли быть чрезвычайно популярны, но, тем не менее, оставались при этом париями – самыми презираемыми членами общества.
За что же мог быть продан в гладиаторы Спартак, если, действительно, был римским гражданином? Чем заслужил он столь тяжелое и позорное наказание? И было ли такое вообще возможно в то время?
Годы, предшествующие восстанию Спартака, для Рима были очень тяжелыми и неприятными. Совсем недавно закончилась так называемая Союзническая война (91-88 г.г. до н.э.), в которой Риму противостояли коренные племена, попытавшиеся создать на своих землях государство Италия. Победа не принесла римлянам облегчения, потому что почти сразу же началась Первая гражданская война (83-82 г.г. до н.э.), в которой на стороне Мария против Суллы выступили многие полисы италиков. И, рассказывая об армии Спартака, Саллюстий утверждает, что в ее составе были «люди, свободные духом и прославленные, бывшие бойцы и командиры армии Мария, незаконно репрессированные диктатором Суллой».
Плутарх также сообщает, что некоторые из восставших были заключены «в темницу для гладиаторов вследствие несправедливости купившего их господина, посмевшего отправить на арену римских граждан, героически защищавших свободу от тирании Суллы».
Варрон же прямо говорит, что «Спартак был несправедливо брошен в гладиаторы».
Но версия о римском происхождении Спартака вступает в явное противоречие с многочисленными свидетельствами весьма и весьма уважаемых историков, практически единодушно утверждающих, что он был фракийцем. Да и как бы удалось Спартаку «сойти за своего» среди настоящих фракийцев?
К тому же некоторые римские историки (Синезий, например) называют «фракийца» Спартака «галлом»: «Выходцы из Галлии Крикс и Спартак, люди из низких гладиаторов».
Орозий с ним не согласен, он уточняет: «Под начальством галлов Крикса и Эномая, и фракийца Спартака они (гладиаторы) заняли гору Везувий».
Плутарх пишет: «У некоего Лентула Батиата была в Капуе школа гладиаторов, из которых большинство были галлы и фракийцы».
Возникает вопрос: речь, действительно, идет о выходцах из Галлии и Фракии? Или – о представителях условных «команд» (корпораций) Галлии и Фракии? А ведь среди гладиаторских корпораций были еще и «самниты», например. Не обманула ли гладиаторская специализация Спартака его поздних биографов? Может быть, их ввело в заблуждение то обстоятельство, что на арене цирка фракиец Спартак выступал в «команде галлов»?
Так кем же на самом деле был Спартак? Возможно, когда-нибудь историками будут открыты документы, которые прольют новый свет на личность знаменитого вождя римских рабов.
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
История
Настоящая история Спартака — гладиатора, посрамившего римские легионы
«Я Спартак!» Неотъемлемой частью Страстной недели являются древние римляне, наводнившие все каналы телевидения, и фильмы на библейскую тематику, в частности рассоривший Стэнли Кубрика и Кирка Дугласа «Спартак» (1960 год), не отличающийся достоверностью событий и так и не ответивший на вопрос, кто же такой был Спартак.
Помимо того, что рассказывается в легенде, о Спартаке мы знаем мало. В книгах древних авторов говорится, что Спартак — солдат, выходец из Фракии (современная Болгария), который служил во вспомогательных частях римского войска, и поэтому был хорошо знаком с военной тактикой Римской империи. Согласно легенде, Спартак дезертировал, был схвачен, вынужден был работать на меловом карьере, а благодаря своим знаниям военного дела был выкуплен гладиаторской школой в Капуе, принадлежавшей Лентулу Батиату.
Самое известное восстание рабов
Хотя попытать счастья мечтали даже многие свободные люди, гладиаторские школы набирали в основном пленников, осужденных ad gladium («к мечу») и на принудительные работы, и рабов, отправленных в эти школы своими хозяевами для прохождения обучения с целью дальнейшей службы в качестве телохранителей. Обучение было тяжелейшим, для постоянных сражений на арене требовалась стойкая выдержка. При этом гладиаторы, которым надо было беречь свое здоровье, жили в комфортных условиях, а через некоторое время могли выкупить свою свободу.
В то время лучшие римские войска находились вне пределов Апеннинского полуострова. Преторы Гай Глабр и Вариний оказались застигнуты врасплох на склоне Везувия этой армией новобранцев, в которую стекались не рабы из больших городов, а беглые крестьяне, дезертиры и другие сельские жители.
Учитывая серьезность ситуации, тогдашние консулы Луций Геллий и Гней Лентул лично взялись за командование операцией. Луций Геллий отправился на юг и разбил двадцатитысячную армию Крикса на склонах горы Гарган в Апулии. Гней Лентул в это время сражался с войсками Спартака на севере, и Геллий решил присоединиться к нему, чтобы окончательно усмирить восстание. Однако Гней Лентул был разбит. Спартак атаковал Геллия, и даже соединенная консульская армия не смогла противостоять фракийцу.
Жестокие меры
Обеспокоенный масштабом восстания, Сенат направил сражаться со Спартаком Марка Лициния Красса, одного из богатейших и влиятельнейших людей Рима. Красс, получивший должность претора, желая навести порядок в римских легионах, возобновил древний римский обычай децимации. Каждая десятка солдат бросала жребий, и того, на кого он падал, оставшиеся девять забивали камнями или дубинками. К тому же, для 90% оставшихся воинов паек пшеницы был изменен на ячмень, а палатки они должны были ставить за пределами военного лагеря. Подобное ужесточение мер скорее вредило боевому духу, но оно было уместно в такой ситуации, когда группа рабов смогла поднять восстание в самом сердце Апеннинского полуострова.
Контекст
В Австрии найдены руины школы гладиаторов
Как пишет британский историк Адриан Голдсуорти (Adrian Goldsworthy) в своей книге «Во имя Рима: люди, которые создали империю», Спартак и его войско, видя, что они заперты, договорились с киликийскими пиратами, обещавшими перевезти мятежников на Сицилию, которая смогла бы стать неприступным оплотом восставших. Однако римляне, предвидя намерения Спартака, подкупили пиратов, чтобы те предали фракийского раба.
В отчаянье вождь мятежников попытался применить тактику Ганнибала. В грозовую ночь он собрал как можно больше быков и волов, прикрепил факелы к их рогам и пустил их на самую незащищенную зону противника. Римские силы сосредоточились там, куда направлялись факелы, но вскоре обнаружили, что это не люди, а быки. Восставшие воспользовались суматохой и незамеченными перешли перевал.
Жестокое наказание
После победы Крассу, мечтавшему о триумфе, Сенат назначил лишь малый триумф с овацией, чтобы из образа Спартака не сделали мученика. Между тем, Гней Помпей, который тоже участвовал в заключительной части кампании, стал добиваться для себя консульства и триумфа за заслуги в Испании, что и было ему предоставлено. Так, Помпей, победивший только несколько тысяч рабов, незаслуженно завладел большей частью славы Красса. «Красс лишь разбил рабов, бросившихся в бегство, а Помпей выкорчевал корни восстания», настаивал любимый палач диктатора Суллы. Разногласие между Крассом и Помпеем вылилось в новые политические события следующих лет.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Как звали жену спартака гладиатора
Внешность [ ]
Красивая женщина с длинными волнистыми волосами темно-каштанового цвета. Как правило, носила одежду простолюдинки. Ее красота привлекла внимание Спартака, который ранее не искал долгих отношений с женщинами, но после встречи с Сурой все изменилось.
Личность [ ]
Сура, по всей видимости, имела способность предвидеть будущее, или же обладала прекрасной интуицией. Во время первой встречи со Спартаком, Сура сообщила ему, что он не сможет полюбить никакую другую женщину, кроме нее, что в итоге и случилось. Также она пророчила Спартаку «великие и печальные события». Сура, в отличие от ее мужа, свято верила в богов и пыталась склонить его к этому, впрочем безуспешно. Также в сериале Сура показана смелой и находчивой женщиной при нападении гетов.
После ее смерти, Спартак часто видит ее в своих снах, где она указывает ему верный путь.
Кровь и песок [ ]
После того, как Спартак соглашается на условия Гая Клавдия Глабра идти на войну совместно с римлянами, Сура предупреждает его, что в этом случае он падет на колени перед «Красным змеем» и свершатся великие и печальные события.
Чего-то хочется, а кого – не знаю… Почему «Спартак» из гладиатора превратился в женщину
Спартаковское шоу продолжается. Очередной тренер успел отработать лишь четверть того контракта, что клуб дал ему перед сезоном, и отправлен домой. Теперь на арену выходит следующий – в надежде одолеть свою четверть. И едва ли кто-то удивится, если в красно-белых чертогах уже ищут того, кто сменит приходящего сегодня.
«Чего-то хочется, а кого – не знаю», – говорила знакомая в годы моей студенческой юности. Теперь, мне кажется, то настроение вселилось в «Спартак» и обрело силу девиза. Символика гладиатора больше не актуальна – в поведении клуба не осталось ничего мужского. Причуды, метания, капризы – это стиль жизни той, у которой окончательное решение никогда не бывает последним. При этом, стоит подчеркнуть, перемена образа никак не связана с выходом на авансцену госпожи Салиховой – всё случилось значительно раньше. В 2004-м, когда клуб перешёл во владение Леонида Федуна.
Семнадцать лет – очень серьёзный срок. В истории есть только один человек, который руководил «Спартаком» дольше, – Николай Старостин. А потому Федуна надо оценивать по этой, самой строгой мерке.
Тем более что найти подходящую стартовую отметку не так сложно. В 2004-м Федун пришёл в «Спартак» в возрасте 48 лет. В 1955-м вернувшийся из заключения Старостин снова стал начальником команды «Спартак» в возрасте 53 лет. На шкале жизненной ленты, как видим, отметки почти равные. И пусть предыдущий спортивный и жизненный опыт в этой паре сильно различается, близкие годы предполагают, казалось бы, близкую степень взвешенности. На самом деле всё категорически не так.
С 1955-го по 1996-й, когда патриарх ушёл, то есть за 40 лет, у Старостина было всего четыре тренера – Николай Гуляев, Никита Симонян, Константин Бесков и Олег Романцев.
Федун свой аналогичный лимит – Невио Скала, Александр Старков, Владимир Федотов, Станислав Черчесов – вычерпал за четыре года. И этот режим у него сохраняется по сей день – за 17 лет у руля «Спартака» побывало 17 тренеров(включая исполняющих обязанности).
За 40 лет Старостина его четыре тренера выиграли 16 титулов – десять в чемпионате и шесть в кубке. То есть на один трофей требовалось два с половиной года. Чтобы вывести средние значения по эпохе Федуна, калькулятор не требуется: семнадцать на один запросто делится и в уме.
Кто-то, возможно, скажет, что сегодня другие времена. Да, времена другие, но закономерности те же. ЦСКА, самый успешный клуб России 21 века, почти все свои титулы (шесть побед в чемпионате и семь в кубке) выиграл силами двух тренеров. Валерий Газзаев и Леонид Слуцкий отработали у Евгения Гинера по семь лет – вполне сравнимо, допустим, с Гуляевым, который при Старостине отработал восемь. Стабильность не может потерять свою ценность только потому, что вместо дискового телефона у человека появился цифровой, – это величина из иного измерения.
А кто-то, вероятно, скажет, что они, Старостин и Федун, просто оказались людьми разного темперамента. И снова мимо. Старостин тоже был натурой страстной – другой человек, холодный и бесчувственный, никогда не сделал бы такой яркий клуб.
Просто он, Николай Петрович, был азартным, но не нервным, пылким, но не лихорадочным. Огонь битвы он умел совместить в себе с точностью расчёта и твёрдостью движения. А ещё его окружали люди, для которых «Спартак» был жизнью. Братья, соратники, ученики. И когда они спорили о родной команде, никто не мог поддаться на искушение мелочное или корыстное. Потому, вероятно, их клуб и напоминал гладиатора – не только именем, но и сутью.
При Федуне ничего подобного мы не видим. Странные метания руководства, ставшие уже притчей во языцех, сигнализируют об отсутствии у клуба мужского стержня.
Вот и становится великий клуб какой-то странной трактовкой идеалов феминизма. Вот и живёт уже второй десяток лет в этом ветреном образе: «Чего-то хочется, а кого – не знаю…»