В чем заключается могущество природы
В чем заключается могущество природы
О ПРИРОДЕ КАК МОГУЩЕСТВЕ
Могущество – это способность преодолевать большие препятствия. Оно называется властью, если преодолевает сопротивление того, что и само обладает могуществом. Природа, рассматриваемая в эстетическом суждении как могущество, не имеющее над нами власти, динамически возвышенна.
Для того чтобы мы считали природу динамически возвышенной, ее следует представлять себе как возбуждающую страх (хотя не каждый предмет, возбуждающий страх, признается нашим эстетическим суждением возвышенным). Ибо в эстетическом суждении (без понятия) о превосходстве над препятствиями можно судить только по величине сопротивления. То, чему мы стремимся оказать сопротивление, есть зло, и, если мы обнаруживаем, что наша способность для этого недостаточна, оно становится предметом страха. Следовательно, в эстетическом суждении природа может рассматриваться как могущество, тем самым как динамически возвышенная, лишь постольку, поскольку в ней видят предмет страха.
Однако можно считать предмет страшным, не испытывая страха перед ним, если мы судим о нем только мысля такой случай, когда мы захотели бы оказать ему сопротивление и всякое сопротивление оказалось бы совершенно тщетным. Так, добродетельный человек боится Бога, не испытывая перед ним страха, ибо такого человека не беспокоит мысль, что он когда-либо захочет сопротивляться Богу и его заветам. Однако в каждом подобном случае, который он сам по себе не может считать невозможным, он признает Бога грозным.
Тот, кто испытывает страх, не может судить о возвышенном в природе, так же как не может судить о прекрасном тот, кто пребывает во власти склонностей и желаний. Первый избегает вида предмета, который внушает ему трепет, так как испытывать благорасположение при страхе, если он подлинен, невозможно. Поэтому приятное ощущение при избавлении от трудности есть радость. Избавление же от опасности вселяет радость и намерение никогда больше этой опасности не подвергаться;
неприятно даже вспоминать о таком ощущении, а тем более искать повод для его повторения.
Нависшие над головой, как бы угрожающие скалы, громоздящиеся на небе грозовые тучи, надвигающиеся с молнией и громами, вулканы с их разрушительной силой, ураганы, оставляющие за собой опустошения, бескрайний, разбушевавшийся океан, падающий с громадной высоты водопад, образуемый могучей рекой, и т. д. превращают нашу способность к сопротивлению в нечто совершенно незначительное по сравнению с их могуществом. Однако чем страшнее их вид, тем более он притягивает нас, если только мы в безопасности; и мы охотно называем эти предметы возвышенными, потому что они возвышают наши душевные силы над их обычным средним уровнем и позволяют нам обнаруживать в себе совершенно новую способность к сопротивлению, которая порождает в нас мужество померяться силами с кажущимся всевластием природы.
Ибо так же как в неизмеримости природы и недостаточности нашей способности обрести масштаб, пропорциональный определению величины ее области, мы обнаружили, правда, свою ограниченность, но одновременно
обнаружили в способности нашего разума другой нечувственный масштаб, который подчиняет себе саму эту бесконечность как единицу и по сравнению с которым все в природе мало, тем самым нашли в своей душе превосходство над природой даже в ее неизмеримости, – так и непреодолимость ее могущества, заставляя нас, правда, ощутить в качестве природных существ нашу физическую беспомощность, одновременно открывает в нас способность судить о себе как о независимых от природы и наше превосходство над ней; на этом основано самосохранение совершенно другого рода, чем то, на которое может посягать природа вне нас и которому может угрожать опасность; при этом человечество в нашем лице остается не униженным, хотя человек и должен был бы покориться этой власти. Таким образом, в нашем эстетическом суждении природа выступает как возвышенная не потому, что она вызывает страх, а потому, что она взывает к нашей силе (которая не есть природа), чтобы мы считали то, о чем мы заботимся (имущество, здоровье и жизнь), незначительным и поэтому видели бы в ее могуществе (которому мы в этом отношении, конечно, подчинены) не такую власть для нас и нашей личности, перед которой нам следовало бы склониться, когда речь идет о наших высших интересах и о необходимости утверждать их или отказаться от них. Следовательно, природа называется здесь возвышенной потому, что она возвышает воображение до изображения тех случаев, когда душа может ощутить возвышенность своего назначения даже по сравнению с природой.
Эта самооценка ничего не теряет от того, что ощутить подобное одухотворяющее благорасположение мы можем, только находясь в безопасности; будто, если угроза опасности несерьезна, с возвышенностью нашей духовной способности (как может показаться) дело обстоит не так уж серьезно. Благорасположение связано здесь лишь с обнаруживающимся в подобном случае назначением нашей духовной способности, зачатки которой имеются в нашей природе; развитие же ее и упражнение предоставляется нам и есть наша обязанность. В этом и заключена истина, как бы человек, доводя до этого свою рефлексию, ни осознавал свою действительную беспомощность в настоящем.
Этот принцип кажется, правда, надуманным и резонерским, тем самым выходящим за пределы эстетического суждения; однако наблюдение над человеком доказывает обратное, а также то, что этот принцип может лежать в основе самых обыденных суждений, хотя это и не всегда осознается. Ибо что же вызывает даже у дикаря наибольшее восхищение? Человек, который не пугается, ничего не страшится, следовательно, не уклоняется от опасности и решительно, с величайшей осмотрительностью берется за дело. Даже при самом высоконравственном состоянии общества сохраняется это преимущественное уважение к воину, с той разницей, что от него требуют также всех добродетелей мирного времени – мягкости, сострадания и даже должной заботы о самом себе, именно потому, что в этом познают непобедимость его духа перед лицом опасности. Поэтому, сколько бы ни спорили, сравнивая государственного деятеля и полководца, о том, кто из них заслуживает большего уважения, эстетическое суждение решает в пользу второго. Даже война, если она ведется в соответствии с установленным порядком и с соблюдением гражданских свобод, таит в себе нечто возвышенное и делает образ мыслей народа, который ведет ее таким образом, тем возвышеннее, чем большим опасностям он подвергался, сумев мужественно устоять; напротив, длительный мир способствует обычно господству торгового духа, а с ним и низкого корыстолюбия, трусости и изнеженности и принижает образ мыслей народа.
Такому толкованию понятия возвышенного в той мере, в какой это связывается с могуществом, как будто противоречит, что в непогоде, урагане, землетрясении и т. п. мы обычно представляем себе Бога во гневе, но вместе с тем и в его возвышенности, хотя представлять себе при этом превосходство нашей души над действиями и, как кажется, даже над намерениями подобного могущества было бы глупостью и одновременно святотатством. По-видимому, здесь душевная настроенность, которая уместна при явлении подобного предмета и обычно бывает связана с его идеей при такого рода свершениях в природе, выражается не в чувстве возвышенности нашей природы, а в покорности, подавленности и чувстве полного бессилия. В религии вообще распростертость, поклонение с опущенной головой, с выражением уничижения и страха в жестах и голосе считается единственно подобающим поведением в присутствии божества; большинство народов приняло это поведение и сохраняет его до сих пор. Однако такая душевная настроенность сама по себе совсем не обязательно связана с идеей возвышенности религии и ее предмета. Человек, который действительно боится, имея на то в себе причину, поскольку сознает, что в силу своих порочных убеждений он погрешил против могущества, воля которого неодолима и вместе с тем справедлива, находится отнюдь не в том душевном состоянии, которое позволяет ему восхищаться величием Бога; для этого необходимо расположение к спокойному созерцанию и совершенно свободное суждение. Только тогда, когда человек сознает в себе искреннюю, богоугодную настроенность, действия такого могущества способны пробудить в нем идею возвышенности этого существа, поскольку он сознает в себе самом соответствующую этой воле возвышенность настроенности, а это поднимает его над страхом перед подобными действиями природы, которые он уже не рассматривает как проявления гнева Божия. Даже смирение как беспощадное суждение о своих недостатках, которые в других случаях при сознании своих добрых намерений легко могут быть оправданы слабостью человеческой природы, есть возвышенная душевная настроенность, свободно предающаяся страданию, испытываемому от сделанных самому себе упреков, чтобы таким образом постепенно искоренить их причину. Только в этом внутреннее отличие религии от суеверия; суеверие порождает в душе не благоговение перед возвышенным, а страх и трепет перед могущественным существом, чьей воле испуганный человек сознает себя подчиненным, не испытывая должного почтения к нему; из этого может возникнуть только стремление снискать благосклонность высшего существа, подольститься к нему, а не религия, связанная с добрым образом жизни.
Следовательно, возвышенность содержится не в какой-либо вещи природы, а только в нашей душе в той мере, в какой мы можем сознавать свое превосходство над природой в нас, а тем самым и природой вне нас (поскольку она на нас влияет). Все, что вызывает в нас такое чувство – к этому относится и могущество природы, возбуждающее наши силы, – называется (хотя и в переносном смысле) возвышенным; и, лишь предполагая в нас эту идею ив связи с ней, мы способны достигнуть идеи возвышенности того существа, которое вызывает в нас глубокое благоговение не только своим могуществом, проявляемым им в природе, но в еще большей степени заложенной в нас способностью судить о природе без страха и мыслить наше назначение в том, чтобы возвышаться над ней.
Грандиозность и величие природы
Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик —
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык.
Ф. И. Тютчев
Природа-мать мудра, да сын безмозглый.
У. Шекспир
Прежде, чем начать читать мой краткий компендий, советую любознательным читателям посмотреть фото, размещенные на сайтах:
http://7oom.ru/pejzazhi-prirody.htm,
http://7oom.ru/tropy.htm,
http://7oom.ru/kartinki-priroda.htm,
http://7oom.ru/priroda-v-foto-zima-2.htm,
http://7oom.ru/zhivotnye-i-ix-detenyshi.htm
Один из моих книжных шкафов заполнен альбомами фотографий, сделанных во время странствий по миру. Это тоже своеобразная фотоэнциклопедия мировых природных чудес, или зафиксированных мгновений счастья. Путешествовать, наблюдать природу, улавливать ее тайны и восторгаться этим счастьем — значит жить. Жить счастливо и жить согласно с природой — одно и то же.
В ряду высоких эстетических наслаждений человека лежит наслаждение природой. Радость видеть и понимать есть самый прекрасный дар природы. Даже в прекраснейших своих грезах человек не может вообразить ничего прекраснее природы. Счастье — это быть с природой, видеть ее, говорить с ней. Умиление и восторг, которые мы испытываем от созерцания природы, — это воспоминание о том времени, когда мы были животными, деревьями, цветами, землей. Точнее: это — сознание единства со всем, скрываемое от нас временем (Л.Н.Толстой).
Я природой живу и дышу,
Вдохновенно и просто пишу,
Растворяясь душой в простоте,
Я живу на земле в красоте.
Наблюдая величественные водопады или извержения Кракатау, грозные тайфуны или грандиозные океанические течения, даже — обычные грозы или снегопады, каждый раз убеждаешься в мощи природы и собственной малости в стоянии пред ее величественным великолепием и мощью (что, кстати, великолепно отражают рекомендуемые мной снимки). Мне трудно согласиться с тем, что мы, даже добывшие энергию из ядра и научившиеся поворачивать реки, способны конкурировать с могущественными силами природы, когда даже наши высочайшие достижения часто работают больше во зло, чем во благо. Как писал тот же Лев Николаевич, в безнравственном обществе все изобретения, увеличивающие власть человека над природою, человек способен обратить в несомненное и очевидное зло.
Сила природы, воистину, велика. Ближе всего к Божеству в этом мире находится природа. Грандиозные вещи делаются грандиозными средствами. Одна природа делает великое даром. Даже в прекраснейших своих грезах человек не может вообразить ничего прекраснее природы. Творения природы совершеннее творений искусства. Благая природа так обо всем позаботилась, что повсюду ты находишь чему учиться. В природе все мудро продумано и устроено, всяк должен заниматься своим делом, и в этой мудрости — высшая справедливость жизни. Только то прочно и устойчиво, только то и имеет будущее, что сделано в согласии с природой. В своих орудиях человек обладает властью над внешней природой, тогда как в своих целях он скорее подчинен ей. Глуп тот, кто не доволен тем, что происходит по законам природы. Как великий художник, природа умеет и с небольшими средствами достигать великих эффектов.
Природа всегда сильнее принципов. Природа — творец всех творцов. В природе нет ничего бесполезного. Природа нравится, влечет к себе и воодушевляет только потому, что она естественна. Природа не терпит неточностей и не прощает ошибок. Природа — единственная книга, каждая страница которой полна глубокого содержания. Природа не имеет органов речи, но создает языки и сердца, при посредстве которых говорит и чувствует. Природу нельзя застигнуть неряшливой и полураздетой, она всегда прекрасна. То, что противно природе, к добру никогда не ведет. Нет ничего более изобретательного, чем природа. Изучение и наблюдение природы породило науку. Что такое истина? Соответствие наших суждений созданиям природы. Природа щедра в своих действиях и бережлива в предлагаемых ею причинах. Природа не терпит неточностей и не прощает ошибок. Природа не признает шуток, она всегда правдива, всегда серьезна, всегда строга; она всегда права; ошибки же и заблуждения исходят от людей. Природа не стареет, вместо увядших произведений она рождает новые. Природа насмехается над решениями и повелениями князей, императоров и монархов, и по их требованию она не изменила бы ни на йоту свои законы.
Поблагодарим мудрую природу за то, что нужное она сделала легким, а тяжелое ненужным.
Человек совершил огромную ошибку, когда возомнил, что может отделить себя от природы и не считаться с ее законами. Природа — приятный наставник, и даже не столько приятный, сколько осторожный и верный. Человек может развиваться только в контакте с природой, а не вопреки ей. Наблюдайте природу и следуйте дорогой, которую она вам указывает. В природе должен черпать человек правила для своего поведения, если желает быть вполне счастливым. Благо людей и мира на Земле, безопасность планеты и торжество «царства разума» — это дело всех и каждого. Поэтому, приходя в гости к природе, не делай ничего, что счел бы неприличным делать в гостях.
Природа не для всех очей
Покров свой тайный подымает.
Мы все равно читаем в ней.
Но кто, читая, понимает?
Все мы дети одного корабля по имени Земля, значит, пересесть из него просто некуда. Есть твердое правило: встал поутру, умылся, привел себя в порядок — и сразу же приведи в порядок свою планету. Человек несчастен лишь потому, что не знает природы.
…Леса без птиц
И земли без воды.
Всё меньше
окружающей природы,
Всё больше —
окружающей среды».
Р. И. Рождественский
Мы получили в наследство невыразимо прекрасный и многообразный сад, но беда в том, что мы никудышные садовники. Мы не позаботились о том, чтобы усвоить простейшие правила садоводства. Незнание природы — величайшая неблагодарность.
Первозданную природу надо беречь не меньше, чем мы бережем картины Рафаэля, Кёльнский собор, индийские храмы; их при желании можно восстановить. Уничтожая или ставя под угрозу многие виды животных на Земле, люди обедняют тем самым не только окружающую нас Природу, но и самих себя.
Есть просто храм,
Есть храм науки,
А есть еще — природы храм,
С лесами, тянущими руки
Навстречу солнцу и ветрам.
Он свят в любое время суток,
Открыт для нас в жару и стынь.
Входя сюда,
Будь сердцем чуток,
Не оскверняй его святынь.
Всё рожденное в природе обязательно умирает, но это не является окончательной гибелью, ибо из смерти старого восходит новое, и это происходит непрерывно. Земля никогда не возвращает без излишка то, что получила. Если каждый человек на кусочке своей земли сделал бы всё, что он может, как прекрасна была бы земля наша.
Проблема могущества природы по тексту В. Астафьева (ЕГЭ по русскому)
Человеку свойственно искать успокоения и гармонии в природе. Мы неосознанно стремимся быть ближе к ней в минуту душевного смятения, потому что, в отличие от неё, несовершенны, слабы. Люди только мнят себя ее хозяевами, но на самом деле не способны соревноваться с ней. Возвеличивает силу природы и
В. Астафьев, поднимая в приведённом тексте проблему её невероятного могущества.
Герой Астафьева рассуждает о том, что печаль — верная спутница человека в жизни, однако ничто не способно привести в подобное состояние природу.
Какими бы жестокими ни были испытания, которым природа подвергалась по воле человека, она все так же величественна и спокойна. Люди не смогли передать ей своего смятения, потому что в ней достаточно могущества противостоять этим недостойным слабостям. Печаль, душевные переживания — удел людей. Природа же невозмутима, сильна, она возвышается над всем человечеством.
Правда, немногим известна эта простая истина. Люди пытаются подчинить себе природу, но сами же ищут в ней спасения.
Когда нас одолевают сомнения, тревоги и волнения, мы часто нуждаемся в уединении с природой. Она дарит нам гармонию, приводит в порядок мысли, ее невероятное могущество способно залечить раны на сердце. Пожалуй, никакой врач не может дать то, чем щедро одаривает нас природа. Стоит только почаще обращаться к ней за помощью, ведь она неиссякаемый источник жизненных сил и энергии.
В. Астафьев в очередной раз доказывает нам, что человечество никогда не подчинит себе природу просто потому, что она в разы могущественнее нас.
Действительно, человек не имеет права соревноваться с природой и уж тем более пытаться взять над ней верх. Так считает и поэт Ф. И. Тютчев, в стихотворении «Не то, что мните вы, природа. » он говорит о природном могуществе, к которому люди не имеют никакого отношения, и осуждает тех, кто считает, что человек — её повелитель и хозяин.
Мы обязаны помнить, что никогда не приблизимся к могуществу, которым наделена природа, а потому можем только черпать у неё силы, беречь ее и остерегаться всякого вредительства.
Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Сочинение «Сила природы»
Непостижимая природа
Зелёное утро за окном пахло свежестью майского дождя. Гордясь своим красочным убранством, деревья тихо слушали весенний гомон птиц.
Природа. Великая и непостижимая. Созданная мощной силой Всемогущего Творца, она живёт, изобилует и радует глаз человека своим разнообразием и неповторимостью. Всякий раз она вспыхивает весной зелёными красками пробудившихся деревьев, чтобы поздравить нас песней соловья, и ненадолго заставляет грустить, когда машет нам крыльями отлетающих на юг журавлей.
Однако вне зависимости от времени года природа жива. Она неповторима и неудержима в желании превращаться, экспериментировать и удивлять своими фантазиями. И делает это тихо, незаметно, словно исподтишка… Но иногда, подобно недовольному художнику, она капризничает, ломая и калеча свои творения. Она обрушивается необузданной стихией, заливая всё бесконечным потоком дождя. Смывая старые, опостылевшие картины, природа вдохновляется на написание новых, более совершенных. И вскоре непринуждённо создаёт их. Мы, простые смертные, любуемся её перевоплощениями. Любуемся так, что иногда даже хотим остановить чудесные мгновения.
Полотна известных и неизвестных художников отражают лишь мизерные частицы неописуемой красоты природы. Её таинственное величие неприметно беглому взгляду суетливого человека. И лишь талантливый художник способен отразить эту удивительную красоту на холсте. Он пытается выразить своё ощущение окружающего мира и передать его другим. Называют такую работу творчеством. Хочется смотреть на неё и тоже творить, и часто не кистью и не на холсте. Но такому творчеству далеко до творений природы, ибо человек сам является её творением и может быть только частью небольшого эксперимента в промежутке природных фантазий.
Любите природу!
Представляя себя творцом, человек совершает огромную ошибку. Своими масштабными действиями он пытается доказать, что способен быть царём природы. Человек сдвигает горы и изменяет течение рек, вырубает леса, покоряет энергию атома, преодолевает космические высоты и модифицирует живые организмы. Он соревнуется с природой в силе и при этом создаёт себе большие блага. Блага, которых вроде бы должно хватить на всех и навсегда. Но оказывается, что этих благ хватает не всем, а уж тем более не навсегда. Те, кому они достаются, вскоре жаждут лучшего и большего, и ничто их не волнует, кроме неуёмного желания обогащения.
А природа уже устала, ведь она, матушка, уже стара и непонятны ей всё новые и новые человеческие прихоти. Она не видит в них здравого смысла. Всё чаще она не может справиться с человеческой бездумностью, приводящей её в дисбаланс. Гневаясь, она мечет молнии в человеческие жилища, уничтожает их шквальным ветром и землетрясениями.
И всё же природа по-матерински ласкова и добра. Ведь именно она поливает тяжёлый труд на земле тёплым дождём, одаривая мозолистые руки ароматным хлебом. Ежегодно украшает деревья различными плодами, наполняет леса грибами и ягодами. Летом ласкает тело солнечными лучами и тёплыми волнами моря. Даёт нам стимул жить и дарит вдохновение, чтобы творить.
Так может, стоит задумываться, что творить и зачем? Оглядываться вокруг, чтобы за свои добрые помыслы и желания не получать гневные укоры? Может, стоит организовать свою деятельность так, чтобы у природы не только брать, но и хоть немного отдавать?
Посетив однажды Землю, путешествие по которой называется жизнь, не стоит оставлять на ней глубокий след. А если и так, то важно, чтобы он был добрым. Любите природу!
В чём заключается сила природы?
Сила — слово многозначное. Говоря о силе природы, мы подразумеваем её величие, мощь, могущество. Человеку не дано постичь природу. Мы можем лишь восторгаться её красотой и с благодарностью принимать её щедрые дары.
На мой взгляд, сила природы, прежде всего, состоит именно в её красоте, а не в разрушающей мощи. Матушка-природа подарила нам жизнь, а значит, мы должны сделать всё, чтобы наше сосуществование было гармоничным.
О ПРИРОДЕ КАК МОГУЩЕСТВЕ
О ПРИРОДЕ КАК МОГУЩЕСТВЕ
Могущество – это способность преодолевать большие препятствия. Оно называется властью, если преодолевает сопротивление того, что и само обладает могуществом. Природа, рассматриваемая в эстетическом суждении как могущество, не имеющее над нами власти, динамически возвышенна.
Для того чтобы мы считали природу динамически возвышенной, ее следует представлять себе как возбуждающую страх (хотя не каждый предмет, возбуждающий страх, признается нашим эстетическим суждением возвышенным). Ибо в эстетическом суждении (без понятия) о превосходстве над препятствиями можно судить только по величине сопротивления. То, чему мы стремимся оказать сопротивление, есть зло, и, если мы обнаруживаем, что наша способность для этого недостаточна, оно становится предметом страха. Следовательно, в эстетическом суждении природа может рассматриваться как могущество, тем самым как динамически возвышенная, лишь постольку, поскольку в ней видят предмет страха.
Однако можно считать предмет страшным, не испытывая страха перед ним, если мы судим о нем только мысля такой случай, когда мы захотели бы оказать ему сопротивление и всякое сопротивление оказалось бы совершенно тщетным. Так, добродетельный человек боится Бога, не испытывая перед ним страха, ибо такого человека не беспокоит мысль, что он когда-либо захочет сопротивляться Богу и его заветам. Однако в каждом подобном случае, который он сам по себе не может считать невозможным, он признает Бога грозным.
Тот, кто испытывает страх, не может судить о возвышенном в природе, так же как не может судить о прекрасном тот, кто пребывает во власти склонностей и желаний. Первый избегает вида предмета, который внушает ему трепет, так как испытывать благорасположение при страхе, если он подлинен, невозможно. Поэтому приятное ощущение при избавлении от трудности есть радость. Избавление же от опасности вселяет радость и намерение никогда больше этой опасности не подвергаться;
неприятно даже вспоминать о таком ощущении, а тем более искать повод для его повторения.
Нависшие над головой, как бы угрожающие скалы, громоздящиеся на небе грозовые тучи, надвигающиеся с молнией и громами, вулканы с их разрушительной силой, ураганы, оставляющие за собой опустошения, бескрайний, разбушевавшийся океан, падающий с громадной высоты водопад, образуемый могучей рекой, и т. д. превращают нашу способность к сопротивлению в нечто совершенно незначительное по сравнению с их могуществом. Однако чем страшнее их вид, тем более он притягивает нас, если только мы в безопасности; и мы охотно называем эти предметы возвышенными, потому что они возвышают наши душевные силы над их обычным средним уровнем и позволяют нам обнаруживать в себе совершенно новую способность к сопротивлению, которая порождает в нас мужество померяться силами с кажущимся всевластием природы.
Ибо так же как в неизмеримости природы и недостаточности нашей способности обрести масштаб, пропорциональный определению величины ее области, мы обнаружили, правда, свою ограниченность, но одновременно
обнаружили в способности нашего разума другой нечувственный масштаб, который подчиняет себе саму эту бесконечность как единицу и по сравнению с которым все в природе мало, тем самым нашли в своей душе превосходство над природой даже в ее неизмеримости, – так и непреодолимость ее могущества, заставляя нас, правда, ощутить в качестве природных существ нашу физическую беспомощность, одновременно открывает в нас способность судить о себе как о независимых от природы и наше превосходство над ней; на этом основано самосохранение совершенно другого рода, чем то, на которое может посягать природа вне нас и которому может угрожать опасность; при этом человечество в нашем лице остается не униженным, хотя человек и должен был бы покориться этой власти. Таким образом, в нашем эстетическом суждении природа выступает как возвышенная не потому, что она вызывает страх, а потому, что она взывает к нашей силе (которая не есть природа), чтобы мы считали то, о чем мы заботимся (имущество, здоровье и жизнь), незначительным и поэтому видели бы в ее могуществе (которому мы в этом отношении, конечно, подчинены) не такую власть для нас и нашей личности, перед которой нам следовало бы склониться, когда речь идет о наших высших интересах и о необходимости утверждать их или отказаться от них. Следовательно, природа называется здесь возвышенной потому, что она возвышает воображение до изображения тех случаев, когда душа может ощутить возвышенность своего назначения даже по сравнению с природой.
Эта самооценка ничего не теряет от того, что ощутить подобное одухотворяющее благорасположение мы можем, только находясь в безопасности; будто, если угроза опасности несерьезна, с возвышенностью нашей духовной способности (как может показаться) дело обстоит не так уж серьезно. Благорасположение связано здесь лишь с обнаруживающимся в подобном случае назначением нашей духовной способности, зачатки которой имеются в нашей природе; развитие же ее и упражнение предоставляется нам и есть наша обязанность. В этом и заключена истина, как бы человек, доводя до этого свою рефлексию, ни осознавал свою действительную беспомощность в настоящем.
Этот принцип кажется, правда, надуманным и резонерским, тем самым выходящим за пределы эстетического суждения; однако наблюдение над человеком доказывает обратное, а также то, что этот принцип может лежать в основе самых обыденных суждений, хотя это и не всегда осознается. Ибо что же вызывает даже у дикаря наибольшее восхищение? Человек, который не пугается, ничего не страшится, следовательно, не уклоняется от опасности и решительно, с величайшей осмотрительностью берется за дело. Даже при самом высоконравственном состоянии общества сохраняется это преимущественное уважение к воину, с той разницей, что от него требуют также всех добродетелей мирного времени – мягкости, сострадания и даже должной заботы о самом себе, именно потому, что в этом познают непобедимость его духа перед лицом опасности. Поэтому, сколько бы ни спорили, сравнивая государственного деятеля и полководца, о том, кто из них заслуживает большего уважения, эстетическое суждение решает в пользу второго. Даже война, если она ведется в соответствии с установленным порядком и с соблюдением гражданских свобод, таит в себе нечто возвышенное и делает образ мыслей народа, который ведет ее таким образом, тем возвышеннее, чем большим опасностям он подвергался, сумев мужественно устоять; напротив, длительный мир способствует обычно господству торгового духа, а с ним и низкого корыстолюбия, трусости и изнеженности и принижает образ мыслей народа.
Такому толкованию понятия возвышенного в той мере, в какой это связывается с могуществом, как будто противоречит, что в непогоде, урагане, землетрясении и т. п. мы обычно представляем себе Бога во гневе, но вместе с тем и в его возвышенности, хотя представлять себе при этом превосходство нашей души над действиями и, как кажется, даже над намерениями подобного могущества было бы глупостью и одновременно святотатством. По-видимому, здесь душевная настроенность, которая уместна при явлении подобного предмета и обычно бывает связана с его идеей при такого рода свершениях в природе, выражается не в чувстве возвышенности нашей природы, а в покорности, подавленности и чувстве полного бессилия. В религии вообще распростертость, поклонение с опущенной головой, с выражением уничижения и страха в жестах и голосе считается единственно подобающим поведением в присутствии божества; большинство народов приняло это поведение и сохраняет его до сих пор. Однако такая душевная настроенность сама по себе совсем не обязательно связана с идеей возвышенности религии и ее предмета. Человек, который действительно боится, имея на то в себе причину, поскольку сознает, что в силу своих порочных убеждений он погрешил против могущества, воля которого неодолима и вместе с тем справедлива, находится отнюдь не в том душевном состоянии, которое позволяет ему восхищаться величием Бога; для этого необходимо расположение к спокойному созерцанию и совершенно свободное суждение. Только тогда, когда человек сознает в себе искреннюю, богоугодную настроенность, действия такого могущества способны пробудить в нем идею возвышенности этого существа, поскольку он сознает в себе самом соответствующую этой воле возвышенность настроенности, а это поднимает его над страхом перед подобными действиями природы, которые он уже не рассматривает как проявления гнева Божия. Даже смирение как беспощадное суждение о своих недостатках, которые в других случаях при сознании своих добрых намерений легко могут быть оправданы слабостью человеческой природы, есть возвышенная душевная настроенность, свободно предающаяся страданию, испытываемому от сделанных самому себе упреков, чтобы таким образом постепенно искоренить их причину. Только в этом внутреннее отличие религии от суеверия; суеверие порождает в душе не благоговение перед возвышенным, а страх и трепет перед могущественным существом, чьей воле испуганный человек сознает себя подчиненным, не испытывая должного почтения к нему; из этого может возникнуть только стремление снискать благосклонность высшего существа, подольститься к нему, а не религия, связанная с добрым образом жизни.
Следовательно, возвышенность содержится не в какой-либо вещи природы, а только в нашей душе в той мере, в какой мы можем сознавать свое превосходство над природой в нас, а тем самым и природой вне нас (поскольку она на нас влияет). Все, что вызывает в нас такое чувство – к этому относится и могущество природы, возбуждающее наши силы, – называется (хотя и в переносном смысле) возвышенным; и, лишь предполагая в нас эту идею ив связи с ней, мы способны достигнуть идеи возвышенности того существа, которое вызывает в нас глубокое благоговение не только своим могуществом, проявляемым им в природе, но в еще большей степени заложенной в нас способностью судить о природе без страха и мыслить наше назначение в том, чтобы возвышаться над ней.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
13.4. О природе зла
13.4. О природе зла В области отрицательных ценностей, с моральной и религиозной точки зрения, можно наблюдать своеобразную диалектику: чем выше положительная ценность по рангу, тем большим злом оказывается ее абсолютизация. Так, простой эгоизм ниже по ценности, чем
О ПРИРОДЕ ВЕЩЕЙ
О ПРИРОДЕ ВЕЩЕЙ • Время — столь быстротечная вещь, что угнаться за ним невозможно.• Форма — это всегда немного содержание, а содержание — всегда в какой-то мере форма.• Тот, кто меняет сущность целого, тот неизбежно изменяет сущность составляющих его вещей.• Все имеет
О ПРИРОДЕ
О ПРИРОДЕ • Воистину, непостижима глупость человечества, что так бездумно разрушает собственную колыбель! Дружба с природой принесет гораздо больше благ, нежели те, что люди отбирают у нее насильно.• Наша планета отвечает человеку тем, что он на ней творит. Любящий
I. 8 О ПРИРОДЕ И ИСТОЧНИКЕ ЗЛА
I. 8 О ПРИРОДЕ И ИСТОЧНИКЕ ЗЛА Тем, кто интересуется, откуда зло проникло в сущее или в какой-либо из родов сущего, лучше всего начать с определения того, что есть зло и какова его природа. Таким образом мы смогли бы выяснить откуда появилось зло, где его родная обитель, а где
III. 8 О ПРИРОДЕ, СОЗЕРЦАНИИ И О ЕДИНОМ
III. 8 О ПРИРОДЕ, СОЗЕРЦАНИИ И О ЕДИНОМ Прежде чем всерьез приступить к рассмотрению столь серьезного вопроса, как вопрос о природе созерцания, прежде чем начать утверждать и доказывать, что все вещи произошли из созерцания и что созерцание — главная и конечная цель их
4.4. Возврат к природе (киники)
4.4. Возврат к природе (киники) Еще одна известная школа эллинистической философии была основана Антисфеном Афинским. Этот мыслитель начинает свои рассуждения с вопроса о том, что мешает человеку быть счастливым, какие преграды на пути к счастью надо устранить прежде
ГЛАВА Х. О МОГУЩЕСТВЕ, ЦЕННОСТИ, ДОСТОИНСТВЕ, УВАЖЕНИИ И ДОСТОЙНОСТИ
ГЛАВА Х. О МОГУЩЕСТВЕ, ЦЕННОСТИ, ДОСТОИНСТВЕ, УВАЖЕНИИ И ДОСТОЙНОСТИ Могущество. Могущество человека (взятое в общем виде) есть его наличные средства достигнуть в будущем некоего видного блага и является или естественным, или инструментальным.Природным могуществом
УПР. Назад к природе
УПР. Назад к природе Ежедневно предпринимайте какое–нибудь простое, но значимое общение с миром природы: понюхайте, потрогайте или просто всмотритесь в цветок; проведите рукой по коре дерева и почувствуйте его энергию; создайте в своем дворе или на подоконнике небольшой
V.40. Лотман Ю.М. О природе искусства
V.40. Лотман Ю.М. О природе искусства Лотман Юрий Михайлович (1922–1993) – филолог, лингвист, историк русской культуры, учёный с мировым именем. Широко известны его труды по теории и истории изобразительного искусства, театра, кино, по общеэстетическим проблемам. Концепция
Любовь к Природе
Любовь к Природе Понимать Природу Нашим желанием является пробудить в людях уважение к Природе, уважение к ней самой, к ее жизненной отваге, пробудить благодарность за все, чем мы ей обязаны, от нашего физического существования до невероятных, исполненных мудрости
О природе, законах и природе законов
В. О ДИНАМИЧЕСКИ ВОЗВЫШЕННОМ В ПРИРОДЕ
В. О ДИНАМИЧЕСКИ ВОЗВЫШЕННОМ В ПРИРОДЕ § 28
О ПРИРОДЕ КАК МОГУЩЕСТВЕ
О ПРИРОДЕ КАК МОГУЩЕСТВЕ Могущество – это способность преодолевать большие препятствия. Оно называется властью, если преодолевает сопротивление того, что и само обладает могуществом. Природа, рассматриваемая в эстетическом суждении как могущество, не имеющее над нами