Антисистема системная целостность людей с негативным мироощущением что это значит
Антисистема и революция. «До основанья, а затем…»
Лев Николаевич Гумилев родился 1 октября 1912 года в Санкт-Петербурге в семье выдающихся русских поэтов Николая Гумилева и Анны Ахматовой. Биографию его пересказывать нет смысла, ибо она достаточно хорошо известна. Впрочем, любознательного читателя могу отослать к книге С. Б. Лаврова «Лев Гумилёв: Судьба и идеи», как наиболее объективной и спокойной. Дело в том, что еще при жизни, а Лев Николаевич ушел ко Господу в 1992 году, Гумилев вызвал откровенную неприязнь у части людей, принадлежащих к кругу интеллигенции. Его «теория пассионарного этногенеза» неоднократно подвергалась остракизму, причем критики нападали на частности, но вот фундаментально разрушить ее не могли. Собственно говоря, особый гнев у противников Л. Гумилева обнаруживается даже не против «пассионарного этногенеза», но теории антисистем, органически входящей в общую концепцию.
С Л. Н. Гумилевым до сих пор стараются спорить нечестно, применяется вполне «джентльменский» набор манипулятивных приемов, когда внимание переносится с одного объекта на другой, на самого автора навешиваются ярлыки: «лжеученый», «шарлатан вроде Фоменко» и т. д. Между тем, теория пассионарного этногенеза (и теория антисистем тоже!) принадлежат к сфере историософии, а имя Льва Гумилева находится в одном ряду с К. Н. Леонтьевым, Н. Я. Данилевским, Освальдом Шпенглером, А. Дж. Тойнби, Карлом Ясперсом и Максом Вебером.
Человечество всегда интересовал вопрос: «Как развивается всемирная история, как искажаются ее естественные пути и есть ли у нее смысл?» Так вот Гумилев сформулировал свои оригинальные ответы, которые далеко не всем пришлись по вкусу и позволяют посмотреть на исторические проблемы с другой стороны и отнюдь не социально-классовой.
Например, революция 1917 года не имела экономических причин и не зиждилась в глубинах Первой мировой войны. Та же Франция находилась в более тяжелом положении, чем Россия, но там мятеж не вспыхнул. Не всполошились революционеры и в Великобритании, и даже в Австро-Венгрии. Революция в России – это результат деятельности антисистемы, возникшей в зоне контакта двух суперэтносов: европейского и российского.
«В потоке нормального этногенеза антисистема не может возникнуть. Но при совмещении двух суперэтносов, когда в зоне контакта возникает этническая химера, антисистемы развиваются со страшной силой. И ведь нельзя сказать, что к приятию негативного взгляда на мир побуждает ухудшение бытовых условий или экономические затруднения. Нет, их не больше, чем было до этого, а иной раз и меньше, ибо в зонах контактов обычно идет интенсивный обмен вещей (торговля), людей (работорговля) и идей (торговля верой).
То есть вместо инстинкта самосохранения, сохранения потомства, сохранения природного ландшафта, сохранения памятников культуры у них возникает – ненависть ко всему этому. Причем ненависть эта импульсивная.
Но размножаются они, естественно, не простым путем, не путем брачным, а, наоборот, – путем инкорпорации в свою среду завербованных членов» (Лев Гумилев. Струна истории).
Впрочем, антисистемщиками были не только господа большевики, но и те, кто организовывал Временные правительства. А. Ф. Керенский так же антисистемен, как и В. И. Ульянов-Ленин. Поэтому и Ильича ловили не охотно, с ленцой – все-таки свой товарищ.
Итоги известны. Империя лишилась своей столицы: переезд правительства из Петрограда в Москву достаточно хорошо вписывается в антисистемную логику, прикрытую разговорами о военной опасности. Затем страна лишилась своего имени и своей целостности, превратившись в конгломерат республик, объединенных только самой антисистемой. Разрушались жизнь и быт этносов и, прежде всего, русского. Национальная культура была забыта. Пролеткульт насаждал нечто чуждое и чужое. Православие преследовалось, как единственная сила, духовно противостоящая антисистемной лжи и антисистемному хилиазму.
Где-то к 30-м гг. XX века антисистема поменяла знак «минус» на «плюс» в отношении государственного строительства. Нечто подобно происходило в истории неоднократно. Но все остальное осталось. В том числе и безжалостность к народам России и к ландшафту. Затопленные водохранилищами селения свидетельствуют об этом.
Сам же мифический «советский народ» стал порождением антисистемы.
«…Центр со времен Ленина и до самого последнего времени руководствовался не национальными интересами страны, а человеконенавистнической коммунистической идеологией. Красная Москва перекраивала в соответствии с директивами ЦК образ жизни всех без исключения народов, подгоняя его под вымышленную вождями социальную схему. Реализуя политические утопии, власть насильственно перемещала ингушей и прибалтов – в Сибирь, а корейцев и калмыков – в Казахстан. Реализуя утопии экономические, та же большевистская власть переместила русских и украинцев по оргнабору в Прибалтику…
Сейчас в Российской Федерации постепенно нарастает процесс оправдания советской власти и антисистемной идеологии «научного коммунизма». Ренессанс антисистемы вполне возможен и всякому мыслящему человеку должно быть ясно, что ни к чему хорошему это не приведет. Пример современной Украины демонстрирует все весьма наглядно. Кстати, не стоит забывать, что памятники Ленину сбрасывали только по одному поводу – «это памятники москалю!» Антисистема склонна ко лжи. И «бандеровец» вряд ли вспомнит, что первый идеолог «украинства» Дмитро Донцов до 1913 года принадлежал к Украинской социал-демократической рабочей партии. А украинский «национализм» вырос из «пролетарского интернационализма». Для антисистемы наименование не значит ничего. Цели всегда остаются без изменений.
Примечания:
АНТИСИСТЕМА – системная целостность людей с негативным мироощущением, выработавшая общее для своих членов мировоззрение. Все антисистемные идеологии и учения объединяются одной центральной установкой: они отрицают реальный мир в его сложности и многообразии во имя тех или иных абстрактных целей. Вывод из этого двояк: либо подобные учения призывают в корне изменить мир, на деле разрушая его, либо требуют от человека вырваться из оков реальности, разрушая самого себя. И то, и другое в пределе дает один результат – небытие. Для А. характерны известная скрытность действия и такой прием борьбы, как ложь. Среди адептов А. преобладают люди с футуристическим ощущением времени. А. всегда складываются в зонах контакта несовместимых суперэтносов – химерах, в силу чего их идеологии противопоставляют себя любой этнической традиции. Распространяются А. иногда далеко за пределами тех контактных зон, где они появляются. Примеры А.: гностицизм (офиты, александрийские гностики Василид а Валентин и т.д.; гностики проповедовали, что мир сотворен Демиургом, т.е. крайне несовершенно), манихейство (живший в III в. н.э. Мани учил, что мир состоит из двух стихий: Света и Мрака, причем материальный мир он относил к стихии Мрака) в мусульманском мире – исмаилизм, в Византии и Болгарии – богумильство. К А. относятся также некоторые направления буддизма.
(Словарь понятий и терминов теории этногенеза Л. Н. Гумилева. Составитель — Мичурин В.А. / Под ред. Л. Н. Гумилева)
ХИМЕРА – форма контакта несовместимых этносов разных суперэтнических систем, при которой исчезает их своеобразие. Выросшие в зоне контакта люди не принадлежат ни к одному из контактирующих суперэтносов, каждый из которых отличается оригинальным этническими традициями и ментальностью. В Х. же господствует бессистемное сочетание несовместимых между собой поведенческих черт, на место единой ментальности приходит полный хаос царящих в обществе вкусов, взглядов и представлений. В такой среде расцветают антисистемные идеологии. Потеря своеобразных для каждого этноса адаптивных навыков приводит к отрыву населения от кормящего ландшафта. Таким образом, Х. можно охарактеризовать как общность деэтнизированных, выпавших из этносов людей. В отличие от этноса Х. не может развиваться, а способна лишь некоторое время существовать, впоследствии распадаясь – происходит своего рода этническая «аннигиляция». Возникшие в недрах Х. антисистемы выступают, как правило, инициаторами кровопролитных конфликтов, либо Х. делается жертвой соседних этносов…
(Словарь понятий и терминов теории этногенеза Л. Н. Гумилева. Составитель – Мичурин В.А. / Под ред. Л. Н. Гумилева)
Антисистема
Сам Гумилёв даёт следующее краткое определение [3] :
Антисистема — системная целостность людей с негативным мироощущением.
Содержание
Этническая антисистема по Гумилёву
Лев Николаевич Гумилёв определял этническую антисистему как системную целостность людей с негативным мироощущением, которое представляет собой специфическое отношение к материальному миру, выражающееся в стремлении к упрощению систем, то есть к уменьшению плотности системных связей. В пределе плотность системных связей сводится к нулю, что означает уничтожение системы, будь то государство, ландшафт или этнос. Антисистема вырабатывает для своих членов общее мировоззрение. Для антисистемы, независимо от конкретной идеологии ее членов, существует одна объединяющая установка: отрицание реального мира как сложной и многообразной системы во имя тех или иных абстрактных целей. Среди членов антисистем преобладают люди с футуристическим ощущением времени, то есть таким мироощущением, при котором будущее считается единственно реальным, прошлое — ушедшим в небытие, а настоящее расценивается как преддверие будущего. Таким образом, реализация целей антисистемы, какими бы они ни были, всегда отнесена к будущему. Идеология антисистемы всегда противопоставляет себя любой этнической традиции, под которой понимается иерархия стереотипов и правил поведения, культурных канонов, политических и хозяйственных форм, а не только мировоззренческих установок, характерных для каждого конкретного этноса и передаваемых из поколения в поколение. Накопленной этнической традицией определяется своеобразие каждого этноса и его место в ряду других народов. Следовательно, антисистема всегда стремится к моральному уничтожению этноса, из числа представителей которого она инкорпорирует своих новых членов.
Примеры антисистем в истории
Л. Н. Гумилёв выделил много примеров проявления антисистем в мировой истории. К ним относятся: гностицизм, манихейство, маркионизм, павликианство, ереси богомилов, катаров, жидовствующих (все вышеперечисленное, по Гумилеву, преемственно друг другу и по сути есть одна антисистема), ряд течений исмаилизма, а также опричнина и революционное движение [4] и современное демократическое движение в России. Эти примеры для последователей Л. Н. Гумилёва являются основополагающими и практически не оспариваются.
Л. Н. Гумилёв в своих работах предпочитал не выдавать точных суждений по некоторым древним эпохам истории до XVIII в. до н. э., от которых осталось мало достоверных источников (аберрация дальности), а также не заниматься Новым временем, начиная приблизительно с 1815 г. (аберрация близости). Здесь ни у него, ни у его последователей уверенности нет. К антисистемам иногда причисляют режим фараона Эхнатона в Древнем Египте.
АНТИСИСТЕМА
В четверг Тверской суд Москвы вынес обвинения по делу о деятельности организации «Армия воли народа» (организация запрещена в РФ). На скамье подсудимых находились изобретатель, бывший редактор газеты «Дуэль», лидер АВН Юрий Мухин, гражданские активисты Сергей Барабаш и Валерий Парфенов и журналист РБК Александр Соколов. Всех их суд признал виновными в организации деятельности незаконной организации и приговорил к реальным и условным срокам. Так, Мухин получил четыре года условно, Барабаш и Парфенов по четыре года колонии каждый, Соколов — 3,5 года колонии общего режима. Суд постановил также зачесть им в срок отбытия наказания время, проведенное под стражей, с 28 июля 2015 года.
Как установил суд, фигуранты дела участвовали в деятельности запрещенной на территории РФ организации «Армия воли народа» (АВН, создана в 1997 году), признанной Мосгорсудом в 2010 году экстремистским сообществом, которую они затем переименовали в инициативную группу по проведению референдума «За ответственную власть». Главная идея организации состояла в том, чтобы добиться создания новой системы управления в России, когда по итогам правления президента, членов правительства и депутатов Госдумы созывается референдум с тремя вариантами ответа на вопрос о том, какая оценка ставится этим политикам после их правления: «Достоин поощрения», «Без последствий» и «Заслуживает наказания». В случае, если большинство выскажется за последний вариант, такого чиновника следует отправить в места лишения свободы на тот срок, который он пребывал у власти.
По мнению суда, ЗОВ была создана ради прикрытия, в действительности под ее видом функционировала АВН. «Мухин, Соколов, Парфенов и Барабаш под благовидным предлогом — проведение референдума, организовали организацию, чьи цели были в массовом изготовлении и распространении материалов», — говорится в приговоре (цитата по «Интерфаксу»). — «В этих экстремистских материалах высказывались призывы к насильственному изменению власти, а также содержались признаки оправдания терроризма, возбуждения ненависти или вражды».
Фигуранты отрицают обвинения в свой адрес.
СМИ отмечают, что за несколько недель до ареста спецкорреспондента издательства РБК Александра Соколова в июне 2015 года журналист опубликовал расследование о потерях госбюджета при строительстве космодрома Восточный. Уже спустя полгода к таким же выводам пришла Счётная палата.
Экспертные оценки
Если посмотреть текст статьи УК, по которой осуждены Мухин и его товарищи (статья 282, пункт 2), то действия, которые инкриминируются этим людям, наказываются либо штрафом от 300 до 500 тысяч, либо в размере заработной планы или иного дохода осуждённого за период от 2-х до 3-х лет, принудительными работами… И только в самом конце перечисления мер значится: лишением свободы на срок от 2 до 5 лет. Люди, которые занимались журналистской деятельностью, призывая к референдуму, в основном получили предельные реальные сроки. Как это понимать?
В чём их общественная опасность – я не понимаю. Я вообще изначально не понимал юридическую конструкцию этого дела. Что плохого в референдуме? Я так понимаю, что их осудили за то, что они продолжали членствовать, по мнению следователя, в запрещённой судом организации, в Армии воли народа. Понять из этого дела что-то сложно. На мой взгляд, в нормальном обществе таким делам не место. Потому что, во-первых, наказание явно не пропорционально преследуемой законом цели, а во-вторых, непонятно, в чём, собственно, эта цель состоит, так как законодательство сформулировано расплывчато. Я бы сказал, конечно, ещё более жёстко — но как адвокат воздержусь. Просто скажу, что приговор явно несправедлив и с юридической стороны, и с точки зрения наказания. Поэтому будем надеяться, что его отменят. А вообще такого рода приговоры, такого рода «правовая» деятельность нашу судебную систему, наше государство не красят, потому что потом к нам совершенно справедливо предъявляют претензии, что у нас нельзя сказать лишнего слова.
Приведу пример. В своё время мама одного из национал-большевиков (тоже, кстати, запрещённых), сказала: «Говорят, что в советское время сажали за лишнее слово, а сейчас ведь непонятно, какое слово лишнее». Я знаю газету Юрия Мухина, там порой допускались весьма жёсткие высказывания, но судят-то его совсем не за это. Для общества, для меня, как представителя общества, дело ЗОВ и вчерашний приговор были абсолютно не нужны. Я, как налогоплательщик, как гражданин не чувствую, что меня вчера государство защитило от этих преступников. Я не понимаю их общественной опасности. Скорее наоборот. Я теперь чувствую, что в нашем государстве, в нашем обществе стало чуть сложнее высказывать своё мнение, чуть сложнее реализовывать свои права и свободы. Очень бы не хотелось, чтобы подобного рода дела имели продолжение.
Что касается меня, как адвоката, то я активно оспариваю в Европейском суде эту саму статью 282 со значком 2. По ней у меня уже коммуницировано 6 жалоб, и жду по ним решения. Надеюсь оспорить и правоприменительную практику, и саму эту статью.
Говорят, что в СССР не было свободы слова, свирепствовала статья 58-10. Рассмотрим пиковые случаи. То, что кого-то посадили за анекдот — ложь, никто так и не смог обнаружить ни одного приговора, где бы сажали за анекдот. Но возьмём современные мусульманские страны. Там за богохульство могут посадить или даже приговорить к смертной казни, но люди знают, что нельзя говорить, люди знают, что нельзя делать. За это последует совершенно жестокое, нелепое, непонятное для нас наказание, но по крайней мере люди знают, где чёткие границы дозволенного. А у нас сейчас наказание за слова почище, чем в мусульманских странах, а внешне все признаки демократии. То есть ты вроде бы по Конституции можешь в разумных пределах говорить всё, что угодно, а наказываешься ты за это по всем закона шариата.
Ещё один момент возникает. Пусть, насколько я понимаю, за Юрия Игнатьевича Мухина и его двух товарищей не особенно заступались наши влиятельные правозащитники, но за журналиста Соколова вступались и Татьяна Москалькова, и Элла Панфилова, Президентский совет по правам человека, международные организации. Журналисты спрашивали на прямых линиях президента Владимира Путина по поводу судьбы Соколова, и он обещал разобраться. То есть в защиту Соколова работали самые в нашей стране профильные организации, которые должны привлекать внимание к таким противоправным действиям, подобным тому, которое состоялось вчера. И – ноль внимания. Почему?
Потому что сейчас государство хочет показать (на мой взгляд, это не то, что нечаянно получается, а оно именно хочет показать), что никакие просьбы, никакое мнение гражданского общества или правозащитников или даже официальных правозащитников не имеют никакого значения. То есть, если вы не вписываетесь в систему, вы будете осуждены несмотря ни на что, ни на какое общественное мнение. Такого рода действия направлены на умаление общественного мнения. То есть мнение общества не имеет никакого значения. Есть только право сильного.
Интересен случай с заступничеством Алексеевой перед Путиным за осуждённого Изместьева. Выбор её был удивительный. Не потому, что Изместьев виноват (тут как раз есть вопросы), а потому, что у неё столько дел, за которые можно было походатайствовать — а она выбрала именно это. Но, как я понимаю, Изместьев ни в коем случае на основы системы не покушался. Приведу пример — банда ГТА. Её конвоировали двое человек. Лёня Развозжаев, мой подзащитный, пишет: «Как же так, меня, например, конвоировали всегда не менее пяти человек с автоматами, ещё кинолог с собакой, это что же — я опаснее?» Он так шутит. Я говорю: «Лёня, конечно, ты опаснее. Это совершенно не шутка. Для устоев, для существующего порядка ты намного опаснее». Общественная опасность – это не опасность для граждан, а это опасность для некоего миропорядка, который любят называть режимом. Если ты опасен для класса богатых, то ты несёшь серьёзное наказание от этого класса. Не от народа, не от закона — а от этого класса.
А ведь на самом деле общественная опасность того же Развозжаева, Мухина, нацболов, которые сели за слова, и общественная опасность, скажем, чудовищных коррупционеров просто несопоставима. Воры догрызают государство и дискредитируют его, но государство этих воров щадит и даже поощряет символическими домашними арестами и условными штрафами. Более того, украденные миллиарды чаще всего остаются с ворами. Так было с Полонским, так, как это было с расхитителями из «Мастер-банка», которые недавно были выпущены на свободу. При этом у них не то, что имущество не было конфисковано, но даже наворованное не было отобрано.
Государство в каждый исторический момент разное. Есть страна, Родина, которую мы все любим, но в которой государство бывало разным. В 30-е или в 70-е годы было государство одно, сейчас государство другое. Государство – это совокупность лиц, осуществляющих управление. С точки зрения лиц, осуществляющих управление, воры и либеральные расисты, спокойно заявляющие о неполноценности русских, врагами не являются, а Лимонов и Мухин являются. Кто для бандитов враг? Милиционер или полицейский (я имею в виду настоящего бандита и честного милиционера). А с точки зрения милиционера враг — бандит. То есть когда мы говорим «нам бы хорошо», «им бы хорошо» — кому «им»? Кому «нам»? Нам, народу, хорошо одно. Людям, к которым государство попало в результате реформ 90-х годов, хорошо совершенно другое. Нам, например, хорошо, что Крым наш, мы хотим Донецк поддерживать, а у них главная задача – любой ценой снять санкции, потому что у них недвижимость в Майами. Лимонов, Мухин и газета «Завтра» считают, что узурпаторов из 90-х надо отодвинуть, это в государственных интересах — а эти люди не хотят отодвигаться, они не для того влезали во власть, и тоже говорят о государственных интересах. Им, этой совокупности людей, захвативших власть, страна до фонаря. Или у них такое понимание, которое совершенно несовместимо с нашим. Поэтому здесь возмущаться не стоит, это нормальная борьба. Просто тут надо понимать, что ни о какой справедливости или демократии и о чём-то таком и речи не идёт, ничего этого не существует. На мой взгляд, налицо некий феодализм с элементами рабовладения: аз есмь право и суд. И всё.
У нас сложилось абсолютно несправедливое и, на мой взгляд, абсолютно неправильное общество. Антигосударственная антисистема сама стала государственной системой. И, конечно, такие люди как Юрий Мухин или Эдуард Лимонов и многие-многие другие той или иной степени радикальности хотят изменить структуру общества. А те, у кого сейчас власть, деньги и собственность, не хотят их отдавать.
Немного оптимизма по поводу «дела Мухина». Во-первых, вышестоящие инстанции у нас нередко такие приговоры исправляют. Во-вторых, здесь отличная позиция для Европейского суда. Сейчас многие начнут возмущаться, что Европейский суд — защитник гейпарадов и всего такого. Я сразу напомню, что в 2005 году Европейский суд спас от смертной казни друга нашей страны Абдуллу Оджалана, лидера Курдской Рабочей Партии. Так что и здесь он тоже может вмешаться. Это просто орудие, которое надо использовать. Гей-парады используют его в свою пользу — но мы должны использовать его в свою пользу. Ведь это дело для Европейского суда – просто конфетка, с учётом того, что пострадали журналисты, с учётом того, что Мухин пожилой человек и с учётом явной неадекватности приговора. Я бы сам за такое дело взялся с удовольствием, как специалист по Европейскому суду. Так что у «мухинцев» тут есть все основания для оптимизма, и у нас с вами тоже.
ФИЛОСОФИЯ АНТИСИСТЕМ
Опыт приложения теории этногенеза
П.М. Корявцев
// Корявцев П.М. Философия антисистем. СПб., 1994. 3-я редакция. Автореферат (1993,1996,1998).
Введение
«Весь мир несильно мы разрушим
До основания не совсем. «
Теория этногенеза, разработанная нашим выдающимся соотечественником Львом Николаевичем Гумилевым, еще не получила пока однозначной оценки специалистов. Кому-то она непонятна, кого-то она возмущает, ну а кто-то просто считает для себя наиболее удобным не замечать ее вовсе. Однако позиция страуса в научном споре наверное наименее перспективна, хотя и вполне безопасна. В этой небольшой работе мы попытаемся привлечь категорийный аппарат теории этногенеза для рассмотрения истоков возникновения и развития философских систем и учений, прямо или косвенно призывающих людей к разрушению того мира, в котором они живут. Мы попробуем разобраться, что заставляет умных, добрых и внешне вполне интеллигентных людей создавать кошмарные образцы монстральных философских систем и почему эти идеи овладевают умами сотен тысяч других не менее умных, честных и добрых людей, заставляя их уничтожать свое будущее, а следовательно и самих себя.
Мы попытаемся высказать свои взгляды на то, что по-нашему мнению имеют общего такие казалось бы разнородные философские учения, как средневековое манихейство, германский нацизм и русский нигилизм, какие причины привели к краху одни государства и позволили другим выдержать тяжелейшие испытания, как зарождаются и почему неизбежно гибнут людские общности, исповедующие философию жизнеотрицания и именуемые в теории этногенеза антисистемами.
В первой части этой работы мы приведем некоторые дефиниции теории этногенеза, необходимые для конкретизации понятий, используемых в дальнейшем обсуждении. Во второй части будут рассмотрены некоторые более или менее типичные образцы антисистем, существовавшие на протяжении известной нам истории человечества и их влияние на ход этой самой истории. В третьей части мы попытаемся определить общие черты в философии всех антисистем, присущие им органически и позволяющие говорить именно о феномене философии антисистем как о чем-то едином для всех этих систем. В четвертой части обсуждаются вопросы воздействия антисистем на биосферу нашей планеты и взаимодействие их с обычными человеческими обществами в процессе исторического развития. В пятой части работы дается краткий сравнительный анализ некоторых наиболее известных философских учений, которые послужили идейной основой для генезиса антисистем индоарийского мира. И наконец в шестой части сделаны некоторые чисто эмпирические предположения относительно развития современных направлений философской мысли, способных стать базой для появления в наше время новых антисистем.
1. Антисистемы как продукт этногенеза
1.1. Определение антисистемы
Лев Николаевич Гумилев [1] определяет антисистему как системную целостность людей с негативным мироощущением, которое представляет собой специфическое отношение к материальному миру, выражающееся в стремлении к упрощению систем, то есть к уменьшению плотности системных связей. В пределе плотность системных связей сводится к нулю, что означает уничтожение системы, будь то государство, ландшафт или этнос.
1.2. Условия возникновения антисистемы
«Под звуки флейты и трубы
Я понял в дальних странах:
Тиранов делают рабы,
А не рабов тираны. «
Антисистемы безусловно являются продуктами того же процесса этногенеза, в результате которого появляются новые этносы или видоизменяются ранее существовавшие.
Мы уяснили важные для дальнейшего изучения феномена антисистемы положения: антисистема по природе своей экстерриториальна и безлика с этнической точки зрения, что роднит ее с химерой; часто является результатом агрессии и в силу своей негативной идеологии всегда агрессивна по отношению к окружающему материальному миру.
1.3. Развитие и гибель антисистемы
В предыдущем разделе мы выяснили, что для того, чтобы антисистема возникла и осталась устойчивой необходим упадок местного этногенеза и вторжение чужого этноса. Даже если оба этноса, породивших антисистему, имели позитивное мироощущение, их порождение будет сугубо негативно. Возникшая антисистема будет существовать самостоятельно, успешно пополняя свои ряды представителями обоих этносов, которые зачастую теряют свою этническую самобытность, хотя иногда и помнят о своей былой этнической принадлежности [2]. Отметим, что термин «развитие» для антисистемы не совсем верен, поскольку с точки зрения теории этногенеза антисистема представляет собой статическое образование. Антисистема стабильно существует до тех пор,пока не уничтожит себя сама или не будет уничтожена сторонним этносом с позитивным мироощущением. Зачастую при образовании антисистемы с участием местного субэтноса и пришлого этноса суперэтнос, к которому относился субэтнос до вхождения в антисистему, находит в себе силы и в кратчайшие сроки уничтожает антисистему вместе с пораженным негативным мировосприятием субэтносом, жертвуя им ради сохранения суперэтноса. Так проявляется своеобразный «инстинкт самосохранения» суперэтноса.
После возникновения антисистемы в ее рамках остается некоторое количество людей с остаточным позитивным мироощущением, но они вынуждены подчиниться коллективному императиву. Как писал Лев Николаевич Гумилев, «отдельный человек не может противостоять статистической закономерности, даже антиприродной и противоестественной, даже очевидно антинравственной» [1]. При этом человек, ограниченный в позитивных этнических системах определенными нормами самоконтроля и самоответственности, именуемыми в обиходе совестью, в антисистеме получает полную внутреннюю свободу, ибо антисистема предполагает отмену всех моральных норм, общепринятых ради стабильного существования данного этноса в данном ландшафте. Для антисистемы это необходимо, чтобы успешно разрушать этносы, однако для сохранения собственной целостности ей приходится постоянно применять жесткие репрессивные меры по отношению к собственным членам, ограничивая их свободу извне.
Отсюда видно, что антисистема может прекратить свое существование будучи уничтоженной другим этносом, может быть аннигилирована тем же суперэтносом, субэтнос которого она поглотила, может уничтожить себя сама в силу реализации собственных философских концепций и может быть уничтожена своими членами в силу ослабления мер по ограничению их свободы. Кроме того, оказавшаяся в изоляции антисистема может погибнуть просто из-за бездарного хозяйствования во вмещающем ландшафте, что связано с экстерриториальным характером антисистемы, помогающим ей при частых переменах места обитания. В процессе своего существования антисистема постоянно инкорпорирует своих новых членов из представителей других этносов, но бесконечно этот процесс продолжаться не может, ибо если антисистема активно перемещается в ландшафтной среде, то она не менее активно уничтожается другими этносами в порядке самозащиты, а если антисистема остается в месте своего возникновения, то она погибает, истощив возможности питавшего ее этноса и вмещавшего ландшафта подобно тому, как колония бактерий погибает вместе со смертью зараженного ею организма.
2. Антисистемы в зеркале истории
2.1. Антисистемы в античном мире
«Как-то вечером патриции
Собрались у Капитолия
Новостями поделиться и
Выпить малость алкоголия.»
В начале оговоримся, что скорее всего антисистемы существовали уже на заре цивилизации, так как первая антисистема появилась вместе с первой же агрессивной химерой. Однако деструктивные возможности первых антисистем были сильно ограничены невысоким уровнем развития тогдашних технологий, а посему при отсутствии письменных источников или устных преданий мы не можем судить об их «успехах». Мы начинаем отслеживать первые антисистемы (вернее, начинаем догадываться об их существовании) с того момента, как они начали оставлять следы своей жизнедеятельности в виде тотально деструктированных ландшафтов или сообщений древних историков, по каким-либо причинам дошедших до нас. Поэтому в этой работе мы начинаем рассматривать краткую историю антисистем с того времени, как они появляются в поле зрения современных историков-источниковедов и рассматриваем только некоторые наиболее характерные или выдающиеся примеры антисистем индоевропейского мира, не включая таким образом в обзор антисистемы Америки, Африки, Австралии и большей части Азии, хотя нет никаких оснований сомневаться в их влиянии на ход истории этих континентов.
Одним из наиболее древних примеров воздействия антисистемы на судьбу крупного государства, каким без сомнения можно смело считать древний Египет, является широко известная благодаря популяризаторам археологии коллизия с Тутанхатоном-Тутанхамоном. Отец этого фараона сделал попытку опереться в борьбе за власть на представителей некой неизвестной нам антисистемы, возникшей по всей видимости при контакте египтян с каким-то сторонним этносом. Он воспринял негативную идеологию этой антисистемы и начал проводить комплекс реформ, направленных на смену религиозных доминант и всей системы управления египетского государства. В основе идеологической концепции этого движения была смена культа бога солнца Амона-Ра на культ бога земли Атона. Фактически это была попытка внедрить в сознание рядовых египтян новые жизнеотрицающие установки[35]. Этот фараон даже сменил имя и стал официально именоваться Эхнатоном. Вместе со сменой культа была перенесена столица. Одним словом, пытались одним махом лишить сам египетский народ всех традиций, ликвидировать его как самостоятельный этнос, подчинив идеологии пришлых почитателей Атона. Однако уже при сыне Эхнатона Тутанхатоне было восстановлено прежнее вероисповедание и столица возвращена на свое законное место, что однако не спасло нового фараона, сменившего даже имя в угоду традиционалистам на Тутанхамона, от гибели. Так бесславно прекратила свое существование одна из древнеегипетских антисистем. Фактически она была полностью аннигилирована египетским этносом несмотря на полную поддержку власть предержащих, то есть сработал «инстинкт самосохранения» у египетского суперэтноса. Главную роль тут сыграла традиционно высокая резистентность крестьян, которые при тогдашней невысокой продуктивности сельского хозяйства составляли абсолютное большинство любого этноса, к восприятию негативного мировоззрения.
Высокая миграционная активность древнегреческого этноса, создание городов-колоний на периферии эллинского мира, наконец участие греков в походах Александра Македонского вместе с тем положительным эффектом, который принято называть феноменом эллинизма, дали миру при контактах греков с некоторыми этносами несколько грандиозных антисистем, порожденных химерами. Так, при тесном контакте древнегреческого и древнееврейского этносов на ближнем востоке возникло такое мощное и заразительное течение, как античный гностицизм, в несколько измененном виде ставший идеологической основой антисистем раннего средневековья и некоторых из более поздних антисистем, вплоть до конца XIX века[11].
Другим известным примером философии китайских антисистем было учение философа Лао Цзы, написавшего основополагающий трактат «Дао дэ цзин», который несмотря на существенную отдаленность Китая от Греции и совершенно другие предпосылки возникновения учения имел немало общих положений с учением Антисфена Афинского. Лао Цзы также видел решение проблемы социального неравенства в уничтожении цивилизации и возврате человечества к первобытному состоянию. Высшим благом провозглашается «недеяние», то есть поддержание статического состояния системы, которое, как мы знаем, реально осуществимо только для антисистем. Судьба этого учения оказалась подобной судьбе учения киников: оно благополучно исчезло, самоуничтожившись и не создав ни одной крупной антисистемы.
Многие учения античности оставались долгое время достаточно безобидными философскими концепциями, не породившими значительных антисистем. На самом деле, за всю античную историю ни одна из мелких антисистем не смогла разрушить ни единого этноса. Древнекитайский суперэтнос был уничтожен своими антисистемами, вооруженными идеями чан-буддизма, но произошло это только в раннем средневековье. Вместе с тем, именно на закате античной цивилизации появились новые учения и были по-новому интерпретированы старые, ставшие основой для развития антисистем в средние века. Так появились учения философов Плотина, Василида и Валентина Александрийских [2], пророка Мани, пророков Махаяны в Индии и некоторые другие, породившие грандиозные антисистемы уже в другие времена. Последним проявлением античных антисистем была антисистема вандалов, разрушивших Рим и потом уничтоженных в Африке аборигенами в союзе с византийцами.
2.2. Антисистемы раннего средневековья
«Но где гарантия на то, что в средние века
Не подцепил бы ты чуму и не был бы распят?»
Спектакль Ленинградского ТЮЗа «Двенадцатая ночь»
По мнению большинства специалистов по теории этногенеза именно раннее средневековье было тем уникальным периодом истории, которому совершенно особую и своеобразную окраску придала борьба этносов с сильно расплодившимися антисистемами, бравшими свое начало еще в античном мире. Именно борьба с антисистемами окончательно сформировала средневековые европейские этносы и породила многие социальные институты, ставшие в дальнейшем как бы олицетворением средневековья.
Так манихейство, возникшее в III веке в Иране, распространилось от Бискайского залива до Желтого моря. Манихеи учили, что все материальное является источником зла и следовательно подлежит тотальному уничтожению. До манихеев в мире не было более последовательной в смысле уничтожения антисистемы. Даже античные киники и последователи Лао Цзы считали деструкцию необходимой лишь до определенного уровня, на котором исчезали по их мнению проблемы. И только манихеи первыми поставили своей целью даже не упрощение каких-либо систем, а полное уничтожение всего материального мира. Поэтому и эффект от воздействия манихейской антисистемы намного превзошел то, чего достигли античные антисистемы. Наследниками идеологии манихеев стали альбигойцы во Франции, богумилы в Болгарии и карматы в Катаре. Манихейская антисистема была образцовой в плане «антисистемности» и послужила примером для подражания многим другим антисистемам. В ней впервые были доведены до абсолюта такие традиционные принципы антисистем, как жизнеотрицание, право на ложь и тайная организация общин. При всем этом манихеи доказывали, что борются с мировым злом и утверждают идеи добра и справедливости.
В манихейских общинах и у их идейных наследников была достаточно сложная и глубоко законспирированная структура, внутри общин, как и положено, действовала жесткая дисциплина и безоговорочное подчинение духовному руководителю общины, которого многие из рядовых членов общины даже никогда не видели в лицо. Кроме того, существовала строгая системная иерархия, сочетавшаяся с разделением функциональных обязанностей между уровнями общинной иерархии. В дальнейшем это положение использовалось многими другими антисистемами, даже не имевшими ничего общего с манихеями.
В Азию также проникло учение манихеев, однако там даже в Китае, где традиционно к различным вероисповеданиям относились достаточно терпимо, манихейство подвергалось гонениям. Манихеи смогли закрепиться только в Уйгурии, да и то только потому, что средневековая Уйгурия была весьма эфемерным государством и идеология верхов в ней мало кого задевала, поскольку в этом государстве не было городов как таковых и власть правителей была весьма символической. Другой известной антисистемой средневековой Азии было государство жужжаней, своеобразные моральные нормы которого были описаны Чингизом Айтматовым в романе «Буранный полустанок». Эта антисистема была стерта с лица земли монголами в самом начале их движения.
Примером таких вот «вечнозеленых» антисистем может служить[25,29] и зародившийся в тот же период в западной Европе сатанизм, о котором много писали и продолжают писать сейчас. Различные его формы исповедовались везде, где проникала «благая весть» об Иисусе Христе. Таким образом все, кто был склонен к негативному мировосприятию, получали необходимую им антирелигию при принятии их сородичами христианства. Фактически это был своего рода атеизм, хотя атеизм как таковой и не является признаком антисистемной идеологии. Признаки сатанизма несла в себе и антисистема тамплиеров, которая к счастью для потомков просуществовала недолго и не оставила после себя ощутимых следов.
2.3. Антифеодальные революции: расцвет антисистем
«Правдолюбец Радищев после той мясорубки
«Путешествие из Петребурга в Москву»
Чуть с досады не слопал, повредился рассудком,
И, ругая масонов, погрузился в тоску.»
Борьба буржуазии с феодальным сословием совпала по времени с великими географическими открытиями, Возрождением и массой всяких других не менее интересных и увлекательных мероприятий. Это было время, когда на историческую арену выходили те этносы, которые сейчас играют на ней ведущие роли. Вполне естественно, что это привело к новым миграциям и контактам различных этносов, а следовательно и к появлению новых антисистем.
Отличие этой эпохи в истории антисистем от предыдущей состояло прежде всего в том, что теперь внешней стороной борьбы антисистем и этносов выступала рознь не религиозная, а социальная. Антисистемы выступали как на стороне защитников старых порядков, так и на стороне революционеров, хотя здесь их выступления имели существенно больший успех с точки зрения деструктивных последствий.
Вполне возможен и такой вариант развития событий, когда антисистема сама провоцирует революцию там, где события могли развиваться совершенно спокойно чисто эволюционным путем. Наиболее кровопролитные и бестолковые революции как правило спровоцированы антисистемами.
Так в борьбу с ересями и нарождавшимися антифеодальными революциями вступила католическая «святая инквизиция», вооруженная учением Августина Блаженного, который в молодости был манихеем, но потом перешел в лоно католицизма и разработал концепцию предопределенности осуждения на муки в аду одних людей и выборочного спасения других. Августин объявил добродетели античности «переряженными пороками», что, естественно, было весьма мило любой антисистеме, одна из задач которой заключается в разрушении этнической традиции. В отдельных установках учение Августина Блаженного повторяло правила общежития манихейских общин и предвосхищало некоторые идеи ницшеанства. Поэтому неудивительно, что именно оно было принято на вооружение инквизиторской антисистемы. В учении Блаженного Августина впервые в практике антисистем появилась идея, что тех, кто исповедует «ошибочные» с точки зрения антисистемы идеалы, необходимо силой загнать в светлое будущее, уготованное всем людям антисистемой. Так в практике антисистем еще в раннем средневековье появились весьма необходимые им в дальнейшем концепции идеологической нетерпимости[30].
В образе испанской «святой инквизиции» перед нами предстает типичный представитель реакционных антисистем. Но не меньшее, а как правило и гораздо большее их количество выступало на стороне сил революционных, навязывая им свою идеологию и увлекая за собой к своим идеалам. Именно в период антифеодальных революций получили свое развитие идеи утопического социализма, зародившиеся в недрах средневековья.
В то же время стали выкристаллизовываться теории, включавшие в себя положение о делении людей на «плохих» и «хороших», то есть сегрегации, по самым экзотическим признакам, начиная от социального происхождения, чем страдали еще во времена французской революции, и кончая совершенно бесподобной теорией климатической сегрегации Шарля Луи Монтескье. Суть всех этих построений была примерно одинакова: «плохие» являются основой всех проблем в этом мире, они отравляют жизнь «хорошим» и поэтому подлежат уничтожению. Почти во всех революциях эти учения использовались для обоснования уничтожения одних людей в угоду другим, в том числе и носителям негативного мировосприятия. Даже такой светлый ум как Блез Паскаль в своих философских исканиях ушел весьма недалеко от бывшего манихея Блаженного Августина.
Так в реализации принципов сегрегации антисистемы находили для себя обширное поле деятельности, причем их совершенно не волновало, какими именно гуманистическими соображениями руководствовался тот или иной философ, придумавший очередное разделение на «плохих» и «хороших», главное, что его идеи оправдывают деструктивные начинания антисистемы. А то, что самой антисистеме все равно, что уничтожать, делает ее абсолютно беспринципной, так что современники потом долго удивляются, как это убежденный манихей вдруг становится ревностным католиком, а ярый республиканец оказывается преданным бонопартистом. Так с восторгом была принята теория Клода Анри де Рувруа графа де Сен-Симона, которая в принципе была предельно утопичной, но включала в себя такое чудесное с точки зрения антисистем положение, согласно которому в историческом развитии созидательные эпохи сменяются эпохами разрушения. А дальше ведь любую эпоху можно объявить эпохой разрушения на совершенно научном основании и на этой базе проводить соответствующие деструктивные мероприятия.
Позднее, чем в западной Европе, в России сложились свои так сказать доморощенные антисистемы, вызванные к жизни именно социальными проблемами. До этого предпринимались активные попытки некоторых европейских антисистем проникнуть в Россию, но они наталкивались почти всегда на чрезвычайно высокую резистентность российского суперэтноса к восприятию любой негативной идеологии, что было связано с преобладанием в структуре этноса крестьян, традиционно максимально резистентных по отношению к проникновению антисистем. Поэтому до XIX века Россия не знала антисистем, а когда они все-таки появились, российский суперэтнос оказывал им длительное время значительное сопротивление, которое слабело по мере разрушения в процессе промышленной революции традиционных отношений в системе. Складывавшийся пролетариат не обладал в России какими-либо устойчивыми традициями, следовательно антисистемам не приходилось преодолевать сопротивление традиции восприятию негативного мировоззрения. В сходной ситуации оказалась Австро-Венгрия, но там не сложилось суперэтноса, этническая общность была химерной и легко разрушилась под внешним воздействием.
К концу периода антифеодальных революций Европа в общем и целом уже переболела антисистемами, и к началу XX века уцелели только так называемые «вечнозеленые» антисистемы, на которых не сказывается ход времени, поскольку они уже (или еще) бессильны оказать воздействие на сложившиеся крупные этнические и суперэтнические общности. Они обязаны своим существованием тем позитивным системам, на основе которых они когда-то сформировались и из числа представителей которых инкорпорировали своих членов. К их числу относятся, например, тесно связанные с католицизмом и протестантизмом антисистемы сатанистов и иезуитов, успешно существующие и поныне, даже в XIX веке «черные мессы» сатанистов были делом нередким и вполне доступным [2,14], однако не они делали историю.