фигнер перовская и желябов управленцами какой организации были
Романтика террора: заговорщики Софья Перовская и Андрей Желябов
Несть числа историям о женской любви – жертвенной, всепоглощающей. Нынешний весенний праздник располагает к тому, чтобы вспомнить одну из таких. Правда, это повествование пронизано жгучей печалью, так что, не обессудьте.
Софья сызмальства не желала жить в благости и спокойствии. Пошла на Аларинские женские курсы. Завела опасные знакомства, которые привели ее в революционный кружок. Из-за этого разгорелся изрядный семейный скандал. Отец, узнавший о связях Софьи, разгневался и потребовал порвать со смутьянами. Дочь решительно отказалась и покинула родительский дом.
В ту пору было популярно «хождение в народ». Его, горемычного, учили грамоте и другим предметам молодые интеллигенты с горячим, отзывчивым сердцем. Но этим не ограничивались и – наставляли рабочих и крестьян. Как зажить по-новому, покончить с несправедливостью, самодержавным гнетом. А добиться этого без слома власти было нельзя.
Где знакомились обычно молодые люди? В театрах, кафе, в гостях. Революционеры, конспираторы и прочая решительно настроенная публика завязывали связи в укромных уголках, за изготовлением взрывных устройств, чтением прокламаций, на сходках. Перовская и Желябов впервые увиделись на конспиративной квартире.
Он поступил в университет, но оттуда был изгнан – за вольнодумство. Таких молодых людей, как Желябов, было множество, их плодило само царское правительство. Не пыталось уговорить и переубедить, а лишь грозило и тем озлобляло, заставляло идти наперекор, хвататься за револьверы и бомбы…
Желябов и Перовская, обнаружив родство душ, полюбили друг друга так же истово, как и дело, которому отдались. А дело было кровавое – в «Народной воле», куда молодые люди вступили, иных не затевалось.
Впрочем, современники утверждали, что Перовская долго сопротивлялась планам членов организации перейти к организованному террору. Но ее убедили, что с жестокими, мертвой хваткой вцепившимися во власть,«верхами» иначе разговаривать нельзя. С царем – тем паче. Он виделся народовольцам виновником всех российских несчастий и должен был неминуемо умереть, даже если звался Освободителем, разрубившим многовековые оковы крепостного рабства.
Но у Перовской счеты с царем были свои. По словам народовольца Аркадия Тыркова, «она точно мстила Александру II за то, что он оторвал ее от мирной, спокойной работы пропагандистки».
Но в том, что женщина вступила на жертвенный – не только для врагов, но и для себя – путь, многие историки видели влияние сильного мужчины. Можно представить, что, полностью доверившись отчаянному Желябову, она поверила его доводам и аргументам. Впрочем, иные это опровергали – решительности и мужеству самой Перовской не было границ, хотя она не выглядела фанатичкой с горящими глазами.
Были ли в их речах пылкие слова, которые обычно произносят влюбленные? Наверняка, но – не часто.
Ведь он – мужчина, боец, понимал, что их ждет, но таил тяжелые мысли. Но она, хрупкая женщина, неужто не роняла тайком слезу, представляя будущее? Да и виделось ли ей оно?
Впрочем, все терзания напрасны, обратной дороги уже нет. Есть только одна, по ней мчится императорский кортеж, навстречу которому Перовская с товарищами вышла в тот мартовский день 1881 года. Желябова среди них не было – он, арестованный двумя дня раннее, досадовал, что от участия в покушении был отринут.
Царский кортеж был невелик: карета с самим Александром II, шесть казаков охраны, отдельные санки с полицмейстером, полковником Дворжицким, начальником охранной стражи Отдельного корпуса жандармов капитаном Кохом и командиром лейб-гвардии Терского казачьего эскадрона собственного Его Величества конвоя ротмистром Кулебякиным.
…Лошади бежали резво, выезд повернул с Инженерной улицы на набережную. Император рассеянно глядел в окно, немало не подозревая о беде, которая тяжело дышала уже не вослед, а во весь дух неслась рядом с каретой.
Сверкнуло, полыхнуло, заржали раненые лошади, снег обагрился кровью конвойных. Но император, вылезший из поврежденной кареты, не пострадал вовсе. Нет бы ему тотчас ускакать прочь – ведь знал же, что за ним давно охотились. Да и торопили его, увещевали лейб-кучер Сергеев, Кулебякин и Дворжицкий, что надо немедля уезжать отсель, ибо кто-то из душегубов, возможно, спрятался рядом…
Когда дым от второго взрыва рассеялся, все обомлели, увидев изуродованное тело царя, из раздробленных ног которого ручьем хлестала кровь. Александру II только и хватило сил прошептать:
«Несите меня во дворец… там должно мне… умереть…»
Террористы погубили не только царя, но и казака из свиты царя, случайных прохожих – крестьянина и мальчика из мясной лавки. Кроме того, погиб народоволец Гриневицкий. Еще множество людей получили ранения.
Испытали ли жестокие бомбисты терзания от бессмысленной казни стольких невинных людей? Ведь одно дело замышлять убийство, другое – видеть его страшные результаты. Так же, как и поначалу храбриться, а потом рыдать, моля о пощаде…
Это к тому, что Рысаков стал героем, однако – ненадолго. Спесь слетела с юного бомбиста при мысли о расплате за злодеяния, и он стал выдавать своих товарищей. Полиция и жандармы развили энергичную деятельность и за несколько дней петербургское ядро «Народной воли» было разгромлено. На эшафоте, установленном на Семеновском плацу, приговоренные к смерти члены организации, зная о предательстве Рысакова, отказались с ним прощаться…
Перовская и Желябов встретились в зале суда. Они перебрасывались сочувственными взглядами, всплескивали руками, которые еще недавно страстно сплетались. Обстановка была далека от романтической, но, пожалуй, впервые за много дней молодые люди выглядели спокойными – ведь все уже стало ясно, не нужно было тревожиться друг за друга. Скоро они будут вместе навсегда…
До последних секунд жизни Софья искала взглядом Андрея и даже улыбалась ему…
Цареубийцы и суд. К 140-летию «Народной воли»
Следующим актом исторической драмы «Народной воли» после убийства императора Александра II неминуемо должен был стать процесс над организаторами и исполнителями террористического акта. Большинство непосредственно причастных к покушению на царя достаточно быстро арестовала полиция. Впрочем, некоторым террористам весной 1881 года удалось избежать ареста — в частности, больше года на свободе продержалась Вера Фигнер. Высокие шансы скрыться имелись и у Софьи Перовской — она не была задержана на месте исполнения теракта и могла покинуть Петербург. Однако — возможно, под воздействием горячих эмоций первых дней после убийства Александра II — приняла необъяснимое решение остаться в столице и в итоге 10 марта была задержана на улице у памятника Екатерине II. Еще через неделю задержали технического гения «Народной воли» — разработчика снарядов с гремучим студнем, химика Николая Кибальчича. Склонного, скорее, к кабинетной жизни (он отвечал лишь за техническую сторону дела и не участвовал в покушении) Кибальчича полиция встретила у входа в библиотеку-читальню.
Возможно, властям сопутствовал бы меньший успех в раскрытии этого беспрецедентного для российской истории дела, если бы не поведение единственного исполнителя теракта, взятого с поличным 1 марта, — бывшего студента Николая Рысакова. Метальщик первого взрывательного снаряда, разбившего экипаж и убившего одного из конных конвойных, но не причинившего вреда государю, будучи уже схваченным, якобы сказал в ответ на слова государя «Слава Богу, я жив» легендарную фразу: «Еще слава ли Богу, Ваше величество». Однако он был быстро сломлен арестом и перспективой смертной казни и согласился дать обширные показания на всех известных ему участников покушения. На момент участия в теракте Рысакову не исполнилось 21 года, по российским законам тех лет он был несовершеннолетним. Он отчаянно надеялся на снисхождение и собирался добыть его любой ценой.
Доброволец на виселицу
То, что в первый день по делу об убийстве государя оказался задержан лишь один из рядовых исполнителей, привело еще к одному драматическому ходу. Один из наиболее авторитетных членов исполкома «Народной воли» Николай Желябов, который случайно был арестован еще в феврале 1881 года и не участвовал в покушении, потребовал привлечь его по одному делу с Рысаковым и добровольно объявил о своей причастности к подготовке теракта. Возможно, надеясь, что остальным участникам удастся уйти невредимыми, он посчитал, что его фигура может быть важна для организации громкого судебного процесса, а значит, относительно подробного изложения целей партии перед обществом и прессой. Если бы единственным подсудимым цареубийцей оказался простой метальщик, процесс лишь немногим бы отличался от уголовного суда над убийцей. Члены «Народной воли» всеми доступными им средствами стремились получить открытую трибуну (точнее, сделать так, чтобы изложение политических взглядов в России и борьба за их воплощение не делали бы человека преступником). Поэтому Желябов почти буквально решил «полезть в петлю», чтобы взгляды и идеи «Народной воли» были бы оглашены и зафиксированы на беспрецедентном процессе над убийцами царя. Впрочем, если учесть, что Желябов уже давал показания по предыдущим покушениям на императора, где его причастность была бесспорна, шансов сохранить жизнь у него было немного — он лишь решил распорядиться ею более эффективно.
Н. Кибальчич, С. Перовская и А. Желябов на процессе по «Делу 1-го марта». Рисунок Константина Маковского Фото: Wikimedia Commons
Решение оказалось напрасным — подробные показания Рысакова оказали следствию большую услугу. В итоге перед судом по делу о цареубийстве предстало шестеро народовольцев, вошедших в историю как «первомартовцы». Следователи явно не собирались вести долгие разбирательства. Уже через считаные недели — 26 марта 1881 года — процесс над террористами был открыт. Представить какой-либо приговор, помимо смертной казни, по такому делу было практически невозможно. На разбирательства суд фактически потратил три дня. 30 марта ожидаемый приговор был объявлен.
Отвратительный след подруги детства
Николай Желябов оказался судим вместе с Софьей Перовской — своей гражданской женой. По некоторым предположениям, именно новость о том, что Желябов решил объявить о причастности к убийству царя, заставила Перовскую, всепоглощающе влюбленную в него, остаться в Петербурге и совершить те неадекватные поступки, которые привели к ее аресту. Впрочем, такое пересечение судеб едва ли может удивить. Перовская — дочь высокопоставленного имперского сановника Льва Перовского — благодаря своей семейной истории оказалась связана и с теми, кто находился по другую сторону от скамьи подсудимых. В частности, государственный обвинитель на процессе первомартовцев Николай Муравьев когда-то был товарищем Софьи по детским играм.
Однако с тех пор их представления о желаемом и допустимом слишко сильно разошлись.
Судило первомартовцев Особое присутствие Правительствующего Сената — специальный орган, учрежденный в 1872 году для ведения политических дел. Суда присяжных в таких процессах не предусматривалось. К концу царствия Александра II правительство приняло достаточно мер, чтобы на политические дела не распространялись все те либеральные нормы, которые принесла в Россию судебная реформа 1864 года. Даже Особое присутствие не считалось достаточно эффективным методом борьбы с политической заразой, и с 1879 году большинство политических дел передали военной юстиции (с далеко не либеральными нормами производства), а также до минимума сократили газетные отчеты о таких судах.
Впрочем, дело 1 марта было все-таки исключением. Потрясение, которое произвело убийство монарха и в мире, и в России, делало закрытый суд маловозможным (к тому же такой выбор мог показаться политически невыгодным и властям). Так что процесс сделали максимально гласным с присутствием многочисленных заграничных корреспондентов — всего процесс освещало десять журналистов иностранных газет.
Ход процесса со стороны обвинения был естественен и предсказуем. Муравьев попытался представить убийц царя отродьем рода человеческого и кровавыми маниаками. Среди определений, прозвучавших в его речи, были, в частности, и такие: «Отрицатели веры, бойцы всемирного разрушения и всеобщего дикого безначалия, противники нравственности, беспощадные развратители молодости, всюду несут они свою страшную проповедь бунта и крови, отмечая убийствами свой отвратительный след».
Дайте слова!
Хотя судьи, так или иначе, проявляли свою предвзятость в отношении стороны обвинения, подсудимые народовольцы постарались воспользоваться последней возможностью для того, чтобы объяснить, что толкнуло их на отчаянный преступный шаг. Прежде всего они, как могли, старались донести, что не проливают кровь ради крови, что стремятся к не столь уж несбыточному. «Моя личная задача, цель моей жизни должна была служить общему благу, — говорил Николай Желябов. — Долгое время я работал для этой цели путем мирным, и только затем был вынужден перейти к насилию. По своим убеждениям я оставил бы эту форму борьбы насильственной, если бы только явилась возможность борьбы мирной, то есть мирной пропаганды своих идей, мирной организации своих сторонников».
Исполнение приговора по «Делу 1-го марта» — казнь цареубийц-народовольцев С.Перовской, А. Желябова, Н. Кибальчича, Н. Рысакова и Т.Михайлова Фото: Wikimedia Commons
Уже после вынесения смертного приговора Кибальчич обратился с личным письмом к Александру III, в котором увещевал его допустить свободу агитации и разрешить социалистам открыто вести работу с крестьянами, как того хотели первые «ходоки в народ». Он пытался объяснить, что эта активность никак не приведет к потрясениям основ и просто убережет молодежь от тех роковых шагов, на которые решился он сам: «Масса молодежи, стремившейся в народ, расположилась бы для целей пропаганды по селам, фабрикам и городам. Часть из этой молодежи, менее серьезная и менее устойчивая (. ) сама добровольно ушла бы из народа, отказалась от деятельности в народе, как от непосильной задачи. Но другая часть молодежи, более опытная, самоотверженная и энергичная, осталась бы в народе, здесь она очень скоро бы отказалась от иллюзий, вроде той, что путем пропаганды можно в народе в течение 10–15 лет произвести социальную революцию, и отнеслась бы к своей задаче трезво, согласно с реальными условиями среды».
Кому умирать молодым
О том, как был воспринят приговор и казнь народовольцев в России, однозначно сказать сложно — мало кто считал его незаслуженным. Однако достойное поведение приговоренных на суде, те далеко не радикальные взгляды, которые они излагали, не слишком вписывались в представление о кровавых безумцах. Именно это порождало у некоторых известных наблюдателей ощущение трагичности происходящего. Во всяком случае, именно в 1881 году Илья Репин, присутствовавший на казни, приступает к работе над картиной «Иван Грозный и сын его Иван». «Какая-то кровавая полоса прошла через этот год, — рассказывал он позже о появлении замысла картины. — Естественно было искать выхода наболевшему трагизму истории… Началась картина вдохновенно, шла залпами. Чувства были перегружены ужасами современности». Образ властителя, убивающего молодость (и остающегося один на один с собственной властью) был важным иносказательным посланием этой хрестоматийной картины.
«Народная воля» не смогла оправиться от удара, нанесенного ей в 1881 году (большой вопрос, насколько оправилась от удара народовольцев российская история). Хотя партия несколько лет боролась за жизнь, аресты и в целом изменение настроений в обществе постепенно привели к ее распаду. Однако в истории партия осталась в том числе и своими фигурами. Некоторые окончили свои дни на эшафоте, другие прожили длинную жизнь и по-разному обошлись с идеалами своей молодости, застав в том числе и гибель монархии, и строительство новой кровавой диктатуры, которая смотрела на народовольцев как на своих предшественников. О некоторых знаковых фигурах партии, продемонстрировавших своими биографиями, как могут расходиться судьбы революционеров, читайте в следующих материалах цикла.
НАРОДНАЯ ВОЛЯ
Революционная партия, существовавшая в Российской империи в 1879-1884 гг.
Партия «Народная воля» возникла в августе – октябре 1879 г. в результате раскола «Земли и Воли», объединила сторонников активизации террористической борьбы с самодержавием. Имела жестко централизованную структуру, во главе с Исполнительным комитетом (ИК), все члены которого были равноправны и подчинялись воле большинства. В ИК входили А. Михайлов, А. Желябов, Л. Тихомиров, А. Зунделевич, Н. Морозов, С. Перовская, М. Ошанина, В. Фигнер и др.
Всего за время существования – 45 человек. Существовала более узкая Распорядительная комиссия. Народовольцы считали, что интересы народа и самодержавия противоположны. Программа ИК включала требования создания постоянного представительного государственного органа с широкими полномочиями, широкого местного самоуправления, свободы совести, слова, печати, собраний, ассоциаций и агитации, передачи в заведование общинам и пользования крестьянам земли, ликвидации на нее собственности, передачи заводов и фабрик в руки рабочих и т.д. Народовольцы стремились организовать вооруженное свержение самодержавия и передачу власти избранному на основе всеобщего избирательного права Учредительному собранию. Для дезорганизации и запугивания властей предполагалось провести ряд террористических актов по устранению крупных фигур царской администрации. 26 августа 1879 г. народовольцы приговорили к смерти императора Александра II.
К 1881 г. в «Народную волю» вступило около 500 человек, еще больше противников самодержавного режима сотрудничали с ней. В ее составе существовали организации, формировавшие кружки в разных городах: Студенческая, устраивавшая массовые сходки, Военная, включавшая десятки офицеров, Рабочая, включавшая Центральный рабочий кружок в Петербурге (несколько сот рабочих) и др. кружки. Были налажены связи с революционной народнической эмиграцией. «Народной волей» издавалось несколько газет: «Народная воля» (1879–85), «Рабочая газета» (1880–81), «Листок «Народной воли»» (1880–86), «Вестник «Народной воли»» (1883–86). В эмиграции было создано Общество Красного креста «Народной воли» для оказания помощи жертвам репрессий.
«Народная воля» подготовила ряд террористических актов, в том числе 5 покушений на Александра II, в итоге удалось осуществить убийство Александра II 1 марта 1881 г. Достаточно успешному функционированию в 1879-1880 гг. организация обязана также своему агенту в полиции Н. Клеточникову. В начале 1881 г. полиция, воспользовавшись предательством И. Окладского, приговоренного к вечной каторге и вступившего на путь сотрудничества с охранкой, осуществила аресты Желябова, Клеточникова и др., что тяжело ударило по организации. Был разгромлен Исполком. Арестованный при убийстве царя Н. Рысаков выдал Центральный рабочий кружок. С этого момента центр партии находится в Москве.
Исторические источники:
Андрей Иванович Желябов. Материалы для биографии. М., 1930;
Архив «Земли и воли» и «Народной воли». М., 1932;
Литература партии «Народная воля». М., 1930;
«Народная воля» в документах и воспоминаниях. М., 1930;
Народовольцы после 1 марта 1881 г. М., 1928;
Морозов Н. А. Повести моей жизни. М., 1947;
Революционное народничество 70-х гг. XIX в.: Сб. документов и материалов. М., 1965;
«Народная воля» и «Черный передел». Л., 1989;
Суд над цареубийцами. Дело 1-го марта 1881 года. С-Пб., 2014;
Фигнер В. Н. Запечатленный труд. Воспоминания. М., 1964. Т. 1–2.
Фигнер перовская и желябов управленцами какой организации были
СЕРИЯ БИОГРАФИЙ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ под редакцией М. ГОРЬКОГО. Л. КАМЕНЕВА, М КОЛЬЦОВА, А. ТИХОНОВА МОСКВА, 1934 г. ЖУРНАЛЬНО ГАЗЕТНОЕ ОбЪЕДИНЕНИЕ А.ВОРОНСКИЙ «ЖЕЛЯБОВ»
РЕВОЛЮЦИОННЫЕ КРУЖКИ ЖЕНИТЬБА
ХОЖДЕНИЕ в НАРОД АРЕСТ
РАЗГРОМ. ПУТИ И ПЕРЕПУТЬЯ
«ЗЕМЛЯ И ВОЛЯ» ЛИПЕЦКИЙ И ВОРОНЕЖСКИЙ СЪЕЗДЫ
КЛЕТОЧНИКОВ. «МЕЛКИЕ ДЕЛА»
РЕЧЬ ЖЕЛЯБОВА. ПРИГОВОР
ПОСОБИЯ И ИСТОЧНИКИ
М. ГОРЬКОГО. Л. КАМЕНЕВА, М КОЛЬЦОВА, А. ТИХОНОВА
ЖУРНАЛЬНО ГАЗЕТНОЕ ОбЪЕДИНЕНИЕ
Андрей Иванович Желябов родился в 1851. О детстве своем Желябов сообщает:
Сообщу еще несколько голых фактов. Один мой дядя (брат отца) от истязаний бежал за Дунай к некрасовцам; об этом я только слышал, но тысячи раз. Другой дядя (по отцу) от тех же радостей состоял в бегах несколько лет, был усыновлен крестьянином, ходил от него коробейником, был случайно открыт, и в кандалах возвращен помещику. Этот дядя Павел был поваром до самого освобождения и прожил с нами несколько лет. Рассказывал все самолично. Отец не раз дрожал, выслушивая: «в Сибирь мерзавца!». Вся семья как-то странно притихла и металась. Справедливость требует признать, что Нелидов был мягок с людьми, под давлением жены своей, нашей собственницы. Восьми лет я переехал от деда в Султановку к родным. Здесь в один из приездов увидал меня Нелидов. Узнав, что я обучен грамоте, он дал мне книжку: она была гражданская. Но когда мне дали разные церковные, помещик погладил меня по голове и велел притти к нему в кабинет; здесь он самолично объяснил мне гражданскую азбуку и открыл для меня целый новый мир, прочтя «Золотую рыбку» Пушкина. Нелидов жил в то время в Керчи, туда же взял меня и определил в приходское училище, откуда я перешел в уездное. 1861 г. застал метя при переходе из первого класса во второй уездного училища…»
Фигнер перовская и желябов управленцами какой организации были
Трагедия, начавшаяся в Петербурге 1 марта 1881 г. на набережной Екатерининского канала и закончившаяся 3 апреля на Семеновском плацу, стала яркой вехой отечественной истории. Собственно говоря, эта трагедия не началась 1 марта и не завершилась 3 апреля — это лишь две даты, обозначившие хронологические рубежи одного из самых драматических эпизодов русского освободительного движения. Истоки решения, выведшего группу молодых людей с бомбами в руках на улицы Петербурга и заставившего их, жертвуя собой, встать на пути царской кареты, восходят к сложному вековому развитию русской социальной, экономической и общественной жизни. Взрывы на Екатерининском канале стали заключительным аккордом целой эпохи русского революционного движения. В нем звучали идеи декабристов и Герцена, Чернышевского и Бакунина, Ткачева и Лаврова, Тютчева и Достоевского, Некрасова и Салтыкова-Щедрина, Тургенева и Толстого. Переплетаясь и отталкиваясь, они в то же время составляли единое целое. Неотъемлемой частью его были и те, кто решил своей жизнью и жизнью царя заплатить за то, чтобы колесо истории резко и решительно ускорило свой бег.
К мысли о необходимости казнить Александра II, о целесообразности осуществления широкой террористической деятельности революционное народничество пришло не сразу. Этому предшествовали события 70-х гг. В начале десятилетия значительная часть русского общества была глубоко разочарована результатами реформ 60-х гг. Более того, с помощью контрреформ реакции удалось выхолостить суть некоторых из них, резко сузить роль общественности в решении государственных вопросов. Недовольно было своим положением и крестьянство. Ведь значительная часть земли осталась в руках помещиков. Все это привело к подъему народнического движения. Как отмечал В. И. Ленин, русское народничество — это «целое миросозерцание… громадная полоса общ[ест]в[енной] мысли».[1] В основе народнического мировоззрения лежали идеи о некоем особом крестьянском социализме. Зародившись в 50-х гг. XIX в., эти идеи, пройдя череду спадов и подъемов, дожили до наших дней. В дореволюционный период истории России народничество ярче всего проявилось в 60-е гг. в деятельности революционных демократов, в 70-е — начале 80-х гг. — в «хождении в народ», в работе «Земли и воли», «Народной воли». В начале XX в. это мировоззрение во многом отразилось в идейной платформе партии социалистов-революционеров.
Как каждое общественное движение, революционное народничество направило все усилия на пропаганду своих идей, идей крестьянского социализма.[2] К началу 70-х гг. в его рядах было не менее тысячи активных деятелей. В подавляющем большинстве это были молодые люди в возрасте от 20 до 30 лет. Все они воспитывались на идеях 60-х гг. Их настольными книгами были произведения Герцена, Добролюбова, Чернышевского, Писарева. Они готовы были нести в массы социальные идеи Бакунина, Ткачева и Лаврова. Под воздействием российской действительности и идей утопического социализма в молодежи скопилась энергия огромной взрывчатой силы. Эта энергия нашла свое применение на путях революционной борьбы.
Все попытки немедленно поднять народные массы на борьбу «за землю и волю» закончились крахом. И работавшие в деревнях в 1874–1875 гг., и пришедшие в рабочие казармы Иваново-Вознесенска, Москвы и Тулы члены «Всероссийской социально-революционной организации» вскоре подверглись арестам. При этом зачастую на суд и расправу их выдавали те самые крестьянские общины, в которых они видели чуть ли не «ячейки социализма». Властям удалось произвести массовые аресты. В тюрьмы были заключены сотни людей. Но царизм не спешил с судебными разбирательствами. Многие революционеры провели в заключении по два года, прежде чем предстали перед судом. Неверно было бы думать, что это произошло из-за пресловутой неповоротливости государственной бюрократической машины. Долгое ожидание суда было продуманной психологической пыткой. И в этом власти преуспели: часть заключенных, совсем еще юных людей, пала духом, были случаи тяжелых психических заболеваний и самоубийств. Несколько человек смертельно заболели и умерли в неволе или оказались искалеченными на всю жизнь. В 1877 и 1878 гг. большинство из арестованных прошло через первые в России массовые политические процессы, вошедшие в историю как процессы «50-ти» и «193-х». К различным срокам заключения были приговорены десятки революционеров. Сотни других участников общественного движения в административном порядке были высланы в Сибирь и северные губернии. Эта расправа была поставлена также в счет царизму и лично императору Александру II. В глазах революционного народничества царь стал непосредственным виновником гибели их друзей и соратников.