Как изготавливали колокола в старину
Как отливали бронзовые колокола и пушки
Примерно пять тысяч лет назад наши далёкие предки догадались расплавить вместе медь и олово, и получили более прочный сплав. В этот момент закончился медный век и начался век бронзовый. И хотя со временем бронзу как основной материал для всевозможных орудий вытеснило железо, осталась сфера, где господство бронзы было неоспоримо.
Мирная бронза
Сложно переоценить значение колоколов для жизни средневекового города. До возникновения башенных часов горожане могли определять время только по солнцу да по колокольному звону; и когда появились башенные часы, их неотъемлемой частью стали опять-таки колокола, отбивавшие время каждый час. Колокольный звон был сигналом для всеобщего сбора в торжественные дни, он же поднимал тревогу в случае, например, вражеского нашествия. Про использование колоколов в церковной жизни и говорить не приходится.
Разные по размеру колокола давали разный звук. Это позволяло играть относительно сложные мелодии на ансамбле колоколов.
Получается, что в старину город или монастырь никак не могли обойтись без колоколов. А поскольку изготовить колокол – задача нетривиальная, колокольных дел мастера были всюду в большом почёте.
Как же изготавливали колокола?
Мастер начинал свою работу с рассчётов: какой колокол он хочет изготовить, и сколько для этого нужно бронзы. Затем он делал чертёж, изготавливал два лекала – для внешней и для внутренней поверхности колокола, и наконец приступал к самой заготовке.
Первым делом вырывали котлован и выравнивали его дно. В центре котлована вкапывали горизонтально стержень. Вокруг этого стержня сначала выкладывали из кирпича «башенку», затем обмазывали её слоем глины и, наконец, выравнивали её поверхность при помощи внутреннего, меньшего лекала (мастер проводил лекалом по глине, как ножкой циркуля, а осью был тот самый стержень). Получалась фигура, в точности повторяющая по форме внутреннюю поверхность колокола – болван. Болван покрывали несколькими слоями специальной краски, чтобы следующий слой глины к нему не прилипал, и приступали к следующему этапу.
Болваны для колоколов. Тот, что слева – с лекалом (внутренним). Бронзы на колокол требовалось немало (бывало, что не одна тонна), но ещё больше на отливку уходило глины.
Теперь поверх болвана мастер лепил из глины тело самого колокола – рубашку. Она точно так же выравнивалась лекалом – но уже вторым, бо́льшим. Здесь мастер мог уже приступать к формовке следующего слоя, но многие предпочитали украсить колокол, превратить его в произведение искусства. И скульптор сначала лепил в формах, а затем наносил на поверхность рубашки всевозможные фигуры из глины или воска: святых, государей, фантастических зверей, орнаменты и надписи… Работа это была долгая и кропотливая, но результат себя оправдывал.
Наконец глиняная модель будущего колокола со всеми украшениями была готова, и её покрывали той же специальной краской, что и болван. Наступал черёд третьего слоя – кожуха. По сути, это был съёмный (иногда – разборный) слепок с модели колокола. Чтобы кожух не рассыпался под собственным весом, его укрепляли железными обручами и прутьями.
Когда кожух был готов, его поднимали, рубашку удаляли с болвана, вновь устанавливали кожух, и между кожухом и болваном образовывалось пустое пространство в форме колокола. Оставалось только засыпать котлован вокруг кожуха землёй, хорошенько её утрамбовать (а то кожух прорвёт) и заполнить полую форму расплавленной бронзой прямо из плавильной печи.
На этом заключительном этапе вся долгая и кропотливая работа могла пойти прахом. Не раз бывало, что расплавленный металл прорывал кожух, несмотря на меры предосторожности; случалось также, что колокол при остывании давал трещину. И даже если всё шло гладко, если остывший колокол успешно извлекали и отшлифовывали внутри и снаружи, оставался риск, что мастер где-то дал маху в самом начале (на этапе проектирования), и колокол давал далеко не такой красивый звук, как хотелось. Например, это случилось с одним ростовским колоколом весом в 20 пудов (320 килограмм). Мастер наверняка старался, чтобы его колокол звучал, а в результате… за колоколом закрепилось прозвище «Козёл».
Да уж, нелёгкая это работа – изготовить красивый и звучный колокол!
Не мирная бронза
Впрочем, не совсем та же. Со временем литейщики пришли к выводу, что для колоколов нужна своя бронза, для пушек – своя. Экспериментальным путём пришли к тому, что в колокольном сплаве было 20% олова, а в пушечном – только 10% (дело в том, что большой процент содержания олова в бронзе делает её более звонкой, но вместе с тем и более хрупкой). Тем не менее, в ознаменование победы захваченные пушки врага часто переплавляли в колокола. Бывало и наоборот: когда войскам не хватало пушек, колокола снимали с колоколен и отправляли в печь.
Со временем придумали способ отливки пушек в разборных формах – опоках. Сперва столяр изготавливал деревянный макет пушки в натуральную величину. Затем делали опоки – длинные ящики, заполненные смесью песка и глины. Макет пушки вдавливали в смесь до половины, чтобы получить отпечаток, затем таким же образом делали отпечаток другой половины пушки. Наконец, опоки ставили друг на друга так, чтобы отпечатки макета совпали, и получилась полость в виде пушки.
Разумеется, пушка не была бы пушкой без канала ствола. Канал можно было просверлить, но с техникой того времени это было бы слишком долго и трудно. Придумали отливать пушку сразу с каналом: изготавливали глиняный стержень, чей диаметр соответствовал калибру пушки, и помещали его в форму перед отливкой. Когда изделие остывало, мастеру оставалось выбить из него глину и прочистить канал ствола. Пушка была готова к установке на лафет.
В конце XVIII века французские оружейники усовершенствовали процесс: теперь первым делом отливалась не сама пушка, а опоки, которые теперь изготавливались из чугуна и к тому же были разборными. С такими многоразовыми опоками литьё пушек значительно ускорилось. Но к тому времени бронзу как материал для пушек списали со счетов – их отливали, опять-таки, из чугуна, а впереди был век пушек, сделанных из стали…
Искусство колокольного литья
Работа мастера над будущим колоколом начинается с расчётов и построения чертежа его профиля. От решения этой первоначальной задачи будут зависеть голос, прочность и внешний вид изделия.
Обычно заказчик определяет массу нужного ему колокола, но иногда задаётся и его основной тон. То и другое зависит от определенного соотношения размеров всех частей формы колокола. Главные параметры, определяющие прочность и красоту звучания колокола, – нижний диаметр, высота и толщина стенки.
Немецкая (а), русская (б) и французская (в) формы колоколов
Известны несколько вариантов построения профиля колокола: «немецкий» профиль, «французский», «английский», «русский», – но принцип всегда один: все части формы рассчитываются по единому модулю и должны быть ему кратны. Величина модуля определяется толщиной стенки в месте удара, т.е. в наиболее утолщённой части, которую русские мастера назвали «бой». Рассчитывается бой в зависимости от массы и тона будущего колокола по специальным таблицам. Далее по осевой линии стенки колокола строятся линии внутреннего и наружного профиля. Вся система пропорций основана на свойствах логарифмической спирали. От соотношения толщины боя к диаметру колокола зависит и его прочность. В старинных колоколах (до XV в.) это соотношение было равно 1:12 и 1:13; у русских колоколов XIX в. – 1:15. Чем тоньше стенки колокола, тем ниже его основной тон и пластичнее звук.
Существующий, выверенный многовековой практикой метод построения формы колокола не предусматривает точного расчёта его верхнего диаметра. В итоге каждый мастер имеет свой собственный, индивидуальный профиль колокола. Когда чертёж будущего колокола готов, по нему изготовляются два лекала: для внутреннего профиля колокола и для наружного. Далее начинается создание объёмной формы колокола из кирпича и глины.
Литейная форма состоит из трёх частей: болвана, или стержня (внутренняя часть формы), «фальшивого колокола» (модели), и кожуха (внешняя часть формы колокола).
Самая кропотливая часть работы – изготовление фальшивого колокола. Модель изготовляется из глины и песка по лекалу; готовая внутренняя форма обмазывается тонкими слоями, каждый слой подсушивается. В глину добавляют пластификаторы и армирующие материалы: коровью шерсть, конский навоз, квасное сусло.
На фальшивый колокол наносятся орнаменты, иконы, надписи. Подготовка декора колокола – отдельный, очень длительный процесс. Готовая модель с украшениями и надписями обмазывается тонкими слоями жирной глины с просушкой каждого слоя. Таких слоев может быть 20–30 в зависимости от массы будущего колокола. Жидкая глина должна заполнить все детали украшений.
Затем форма обмазывается толстым слоем глины, который стягивается металлическими прутьями с крючками наверху, служащими для подъема верхней части колокола – кожуха. Кожух поднимают, фальшивый колокол уничтожается, болван и внутреннюю часть кожуха (на которой отпечатались все украшения и надписи) зачищают и поправляют. Затем ставят кожух на прежнее место, между болваном и кожухом получается пустое пространство для заливки металлом. Форму устанавливают в литейную яму и тщательно засыпают землей, плотно трамбуя, чтобы кожух выдержал давление расплавленного металла.
Подготовка к заливке бронзы: а – внешний вид формы, готовой к заливке. На заднем плане – подъём кожуха; б – желоба для заливки бронзы в форму
Медь плавится в подовой печи в течение 5. 6 ч. Мастер всё это время постоянно следит, чтобы пламя не ослабевало и медленно, постепенно температура приближалась к точке плавления меди (1083 °С). Далее температуру быстро поднимают до 1200. 1300 °С и добавляют нужное количество олова. Полученный сплав тщательно перемешивают деревянными шестами, раскисляя металл. Затем сплав охлаждают до температуры 1080 °С и начинают выпуск.
Заливка бронзы из пламенной печи непосредственно в форму при изготовлении крупных отливок
Жидкий металл стремительно течёт по жёлобу и наполняет форму. До этого момента от загрузки олова в печь должно пройти не более 10 минут, иначе олово выгорит. Если температура будет меньше 1080 °С, тело колокола получится пористым, если больше – сплав в наиболее толстых участках стенок будет неоднородным: лёгкое олово разделится с тяжёлой медью, что окажет вредное влияние на звук.
Готовность сплава, кроме точного контроля температуры, можно определить старинным способом: опустить в него деревянную палочку. Если бронза готова, она застывает на ней в виде стеклообразной корки. При правильном заполнении формы металл глухо журчит (более резкие звуки говорят о пузырях в сплаве, что ведёт к появлению раковин в колоколе). Колокол остывает несколько дней, затем его вынимают из ямы, очищают от пригоревшей глины абразивными материалами и тщательно обрабатывают чеканкой каждый сантиметр поверхности. Это позволяет сделать поверхность колокола гладкой и блестящей, а украшения – более рельефными.
Чистовая обработка колокола: а – очистка поверхности (гравюра из книги «Арена природы и искусств», Вена, конец XVII в.); б – чеканка (гравюра К. Люйкена, 1698 г.)
«Навоз и сусло — главные компоненты». Как льют колокола
ТУТАЕВ (Ярославская область), 21 апр — РИА Новости, Антон Скрипунов. Традициям изготовления колоколов в России больше четырех веков, и почти все они забыты. Только один завод в Ярославской области отливает колокола по старинным рецептам. Корреспондент РИА Новости побывал там и увидел все этапы производства.
Колокольные «фьючерсы»
Утро житель провинциального городка Тутаева Николай Шувалов обычно начинает с новостей Лондонской фондовой биржи. От котировок на олово и медь зависит цена на его колокола. «Лет 15-20 назад за колокол давали семь долларов из расчета на один килограмм, теперь — не меньше 30», — объясняет он. Более 20 лет завод Шувалова отливает колокола по уникальным технологиям.
«С 1990 года этим занимаюсь. Почему? Да не знаю, не по моей воле точно», — показывает он пальцем вверх.
Но когда новые колокола повесили в храме рядом со старинными и сравнили, «новые издавали такой звук, словно бьют по цинковому ведру». Нужно было восстанавливать утраченную технологию. На это потребовалось шесть лет.
«Было очень трудно. Многих литейщиков попросту уничтожили. Известно, что последний колокол отлил на Валдае мастер по фамилии Крючков. За ним приехали из НКВД, и он сбежал в леса. Там и прятался до войны. А потом за ним пришли уже немцы — причем не просто полиция, а гестапо! Не знаю, что им от Крючкова было нужно. В общем, после войны его след теряется», — рассказывает мастер.
Звучание колокола целиком зависит от формовки. На больших заводах формы делают из гипса, что позволяет штамповать колокола: пять дней — и готово, замечает Шувалов. До революции же формы были глиняные. Это более трудоемко, но зато качество звучания в разы выше. И Шувалов обратился к старинным книгам.
«Для формовки нужна правильная глина. Испробовали разную, откуда только ни привозили — даже из Армении и Болгарии. Все не то! Потом задумались: в Ярославле ведь двести лет работал знаменитый на весь мир завод Оловянишниковых, не может быть, чтобы глину возили за тридевять земель, где-то она здесь, рядом. И мы нашли тот самый карьер!» — говорит он.
Однако одной глины недостаточно. Она лишь часть смеси, состав которой в дореволюционное время был «коммерческой тайной» каждого литейщика. Известно, что туда добавляли квасное сусло, коровью шерсть, сено и конский навоз. С навозом пришлось особенно помучиться.
«Пробовали коровий, благо тут его много — не подошел. Отправились на ярославский ипподром, а затем экспериментальным путем выяснили, что конский навоз надо особенным образом выпаривать, потом высушивать и так далее. Отлили колокол — и действительно: все дело в нем. Звон хороший», — объясняет литейщик.
Колокола для поп-звезд
В Тутаеве Николая Шувалова знают все. «По сути, мой завод — единственное предприятие в городе. Работы тут нет. Конечно, есть еще дорожники, продавцы. Но крупного производства нет, все рухнуло в 1990-е. Тогда мы выживали как могли. Я вон сельским хозяйством занимался», — рассказывает владелец колокольного завода.
Сам он родом с Урала, а сюда перебрался в конце 1980-х. О причине говорит коротко: «Рыбалку сильно люблю». У Николая есть еще два брата. Они тоже занимаются колоколами.
«Я в семье старший. Средний, Владимир, в какой-то момент решил отделиться от нас — у него заводик на правом берегу. А младший тут, со мной трудится. И еще 35 человек. Все местные», — говорит Николай.
«Мы используем мягкую резину, на которой вырезаем объемные иконы, буквы и орнаменты. Затем резина заливается воском. В старину вместо нее брали либо глину, либо гипс. Но этим материалам нельзя застывать полностью, иначе воск очень трудно отделить», — рассказывает мастер.
Затем восковые элементы крепятся на фальш-колокол — точную глиняную копию настоящего. Его изготавливают, нанося один слой глины на другой. Малейший дефект или ошибка в каком-либо из слоев — и вся многодневная работа насмарку. После того как фальш-колокол готов, на него сверху налепляют глиняную «рубашку» — кожух. Сам фальш-колокол держится на основании, которое называется болваном. Кожух, болван и фальш-колокол придают изделию не только нужную форму, но и звучание.
«Внешний облик колокола зависит от воли заказчика. Чаще всего они сами присылают чертежи. Хотя однажды нам поступил заказ на колокола для одной крупной митрополии, и владыка сказал, что мы сами должны придумать узор. Как говорится, хочу, но не знаю чего. Я растерялся. Очень долго работал над этим, заказчик вносил кучу правок, постоянные согласования… Но, слава Богу, все очень хорошо получилось», — делится Всеволод.
У мастера есть уже готовые шаблоны самых известных икон. Но нередко приходится изготавливать резиновый трафарет по присланному заказчиком рисунку.
«Однажды из Чехии поступил заказ. Надписи должны были быть из какой-то их средневековой книги. Нужно было точь-в-точь воспроизвести их на колоколе, — говорит он. — А бывает, что просят изобразить и ныне живущих людей. Недавно друг одного известного музыканта заказал небольшой колокол с его портретом».
Все как в кино
Николай Шувалов указывает на металлические каркасы у формовочного цеха. «Они стягивают кожух, чтобы фальш-колокол можно было поднять. Как-то тут были дети и спросили: «Это что, компьютерная модель колокола?» А я, не подумав, ответил: «Да, она».
Формовка занимает больше месяца. Затем фальш-колокол слегка приподнимают. Между кожухом и болваном образуется пространство, куда и заливают раскаленный металл.
В плавильном цеху, полностью заставленном фальш-колоколами, мастер Олег Яковенко командует молодыми рабочими. Заливка длится секунды, но требует слаженных действий четырех человек. Сначала из огромного чана черпается необходимое количество кипящей бронзы.
«Медь и олово должны быть высшего качества. Соотношение такое: 80% меди и 20% олова. Бронза в чане тщательно размешивается, чтобы не образовывались пузырьки. В противном случае в колоколе будут полости, а это влияет на звук и долговечность», — объясняет Яковенко.
Большой ковш с помощью специального крана аккуратно подносят к форме. Двое молодых рабочих прицеливаются — колокол совсем маленький — и быстро выливают кипящий «бульон». «Вира! Вира!» — машет им Яковенко. Затем они переходят к заливке крепежных балок.
«В последнее время к нам приходит молодежь. Не все уезжают, как видите. Мы их тут с нуля всему обучаем, ведь «костяк» скоро на пенсию уйдет», — грустно говорит Шувалов.
Заходим с ним в местное кафе. На стене у барной стойки телевизор. На несколько секунд литейщик замирает, наблюдая, как Остап Бендер в исполнении Арчила Гомиашвили удирает от толпы. «У нас снимали «12 стульев» и многие другие советские и российские фильмы», — показывает Шувалов на экран.
А кроме киношников город еще со времен перестройки облюбовали зарубежные фотокорреспонденты. «О, их тут много! По окрестным селам разъезжают — снимают, как, мол, спивается Россия. Я однажды был на сельском празднике. Еще ничего не началось, а они уже стоят: фотокамеры в сумках — ждут, когда все напьются и пойдут морды друг другу бить. Показывают нас в неприглядном виде американцам и британцам», — возмущается он.
Возрождение традиций
Впрочем, сейчас подобную экзотику отыскать уже сложно. «Жемчужина на Волге», как называют местные свой город, ежегодно привлекает множество туристов — здесь почти у каждой улицы своя история. В прошлом году хотели даже вернуть Тутаеву дореволюционное название — Романов-Борисоглебск. Но большинство жителей проголосовало против.
«Боялись, что документы менять придется. Хотя нам обещали, что этого не случится. Но знаете, как бывает: через несколько лет могут спохватиться», — объясняет местная жительница Марина.
«Колокола земли русской»
«Колокола земли русской». Из глубины веков до наших дней» — так называется книга Владислава Андреевича Горохова. Вышла она в Москве в 2009 году в издательском доме «Вече». Книга относится к разряду духовно-просветительской литературы и для широкого круга читателей вряд ли предназначена. Это научное исследование о создании колоколов, о колокольном деле, о его истории, о судьбе знаменитых мастеров колокольного звона, о мастерах-литейщиках и о многом другом, прямо и косвенно касающемся литья и истории колоколов. Читать книгу не очень просто – это отнюдь не художественная литература. Но в ней содержится масса очень интересных сведений о русском колокольном звоне. Некоторые из них я приведу в этой публикации. Читать её можно под суздальский колокольный звон.
Колокола. История
Когда впервые колокол пришёл на Русь и почему так называется? 
Учёные до сих пор спорят об этимологии слова. Есть в греческом языке слово «калкун», в некоторой степени созвучное слову «колокол», оно означает «било». В том же греческом языке глагол «kaleo», переводится как «звать». Крик в древнеиндийском языке — «kalakalas», а в латинском – «kalare». Все они в той или иной степени созвучны и объясняют дохристианское предназначение колокола – созывать людей. Хотя скорее всего, слово «колокол» берёт начало от славянского «коло» — круг. От этого же обозначения происходят другие слова, например – «колобок», «коловорот». Есть и астрономические понятия с этим же корнем – «коло солнца», «коло луны». Поэтому понятие «коло – кол» можно объяснить как окружность в круге – «коло-кол».
Правда, президент Российской академии наук с 1813 по 1841 год А.С.Шишков в «Кратком азбучном словаре» описывает происхождение слова «колокол» от слова «кол» и объясняет, что в древности для извлечения звука ударяли медной жердью, называемой «кол» о другую такую же жердь – «кол о кол». Созвучие и правда очевидно, но не все слова в русском языке произошли от простого созвучия и слияния нескольких определений.
Доподлинно неизвестно когда впервые люди стали использовать колокола. Вряд ли в дохристианские времена. Упоминания о них в летописях датируются XII веком. Есть запись о колоколе в Путивле, от 1146 года, во Владимире-на-Клязьме в 1168 году. А знаменитый вечевой колокол в Великом Новгороде впервые упомянут в 1148 году.
Колокола. Из какого металла отливали
Из чего делали колокола? Понятно, что из колокольной бронзы – сплава меди и олова. Многие считают, что для чистоты звука в сплав добавляли драгоценные металлы. Ничего подобного! Наоборот, для достижения лучшего звучания в колоколе не должно быть никаких примесей – лишь медь и олово, причём в следующем соотношении – 80% меди и 20% олова. В сплаве для изготовления колокола допускалось не более 1, максимум – 2% естественных примесей (свинец, цинк, сурьма, сера и другие). Если же состав примесей в колокольной бронзе превышает допустимые два процента, звук колокола значительно ухудшается. С колокольной медью всегда были трудности. Ведь процентное отношение примесей точно никто не знал, химического анализа ещё не существовало. Интересно, что в зависимости от величины колокола мастер увеличивал или уменьшал соотношение олова. Для небольших колоколов олова добавляли больше – 22-24%, а для крупных – 17-20%. Ведь если в сплаве больше олова, звук будет звонче, зато сплав будет хрупким и колокол легко может разобиться. В старые времена понижали процент олова для гарантированной прочности колокола.
Что касается золота и серебра, то этими металлами нередко золотили или серебрили поверхности колоколов, делали надписи, изображения. Известен колокол, который сплошь покрыли серебром. А иногда серебряными колоколами называли те, в составе которых было много олова – сплав в этом случае получался светлым.
Чтобы подчеркнуть удивительный звон колокола или ансамбля колоколов говорят, что у них «малиновый звон». Оказывается, это определение никакого отношения к ягоде не имеет. Происходит оно от названия города Мехелен, что находится в той части Бельгии, что в старину называлась Фландрией. Французское название города — Malines (Мали́н), именно там в Средневековье разработали оптимальный сплав для литья колоколов. Потому и у нас приятный по тембру, мягкий, переливающийся звон стали звать по звону из города Малина — т.е. малиновым звоном.
Уже к XVII веку Мехелен стал центром колокольного литья и колокольной музыки в Европе, и по сей день остаётся таковым. Знаменитые карильоны делают именно в Малине. В России первый карильон услышали благодаря Петру I, царь заказал его в Южных Нидерландах и его звон соответствовал мехеленскому (малиновому) стандарту.
Имена колоколов
А сколько же колоколов было на Руси? Или, хотя бы в Москве? По сведениям шведского дипломата Петра Петрея, который написал «Историю о великом княжестве московском» в столице государства в XVII веке было свыше четырёх тысяч(!) церквей. В каждой – от 5 до 10 колоколов. А норвежский писатель Кнут Гамсун на рубеже XIX — XX веков пишет:
«Я побывал в четырёх из пяти частей света. Мне приходилось ступать на почву всевозможных стран, и я повидал кое-что. Я видел прекрасные города, громадное впечатление на меня произвели Прага и Будапешт. Но чего-либо подобного Москве я никогда не видел. Москва – это нечто сказочное. В Москве около 450 церквей и часовен. И когда начинают звонить в колокола, то воздух дрожит от множества звуков в этом городе с миллионным населением. С Кремля открывается вид на целое море красоты. Я никогда не представлял себе, что на земле может существовать подобный город. Всё кругом пестрит красными и золочёными куполами и шпилями. Перед этой массой золота в соединении с ярким голубым цветом бледнеет всё, о чём я когда-либо мечтал».
Колокола на колокольне и звоннице
Интересно, что звучание подбора, то есть группы колоколов зависит от того, где они расположены.
Суздаль. Колокольня Смоленской церкви
Необходимо, чтобы вес колоколов равномерно распределялся на несущих конструкциях звонницы во избежание перекоса. Обычно колокола развешивают, увеличивая их вес справа налево от помоста звонаря.
Выяснилось также, что оптимальной для благозвучия является шатровая колокольня с опорным столбом посередине. Самый большой колокол (или пара больших) размещают по одну сторону столба, все остальные – по другую. Колокола подвешивают на брусьях, которые одновременно служат опорой для основания шатра, иногда их располагают на специальных балках.
Суздаль. Кремлёвская часобитная башня.
Почему же в некоторых храмах и монастырях строят колокольни, в некоторых – звонницы? Колокольни удобны с точки зрения размещения колоколов на разных ярусах. В них можно поместить много разных колоколов. И звук с колокольни распространяется равномерно, во все стороны. Со звонницы звучание подбора с разных сторон слышно по-разному. Но на них удобно добиться слаженности звучания. Ведь на разных ярусах колокольни звонари не видят друг друга, тогда как на звоннице они стоят рядом и ансамбль колокольного звона звучит слаженно.
На Русском Севере, где селения редки а расстояния огромны, колокольни старались располагать таким образом, чтобы звук от одной из них был слышан на другой. Таким образом колокольни «переговаривались» друг с другом, передавали вести.
Мастера колокольных дел
Благозвучный перезвон колоколов зависит не столько от их расположения. У каждого из них есть свой родитель – мастер, который их сделал. Есть мнение, что старые колокола звонили лучше, звон у них был серебряный, малиновый. Но нужно знать, что древние мастера тоже ошибались. У них под руками не было пособий и технических методик. Всё делалось методом проб и ошибок. Порой приходилось не раз переливать колокол. Опыт и умение приходили со временем. История донесла до нас имена знаменитых мастеров. При царе Борисе Годунове жил литейщик, которого больше помнят как создателя знаменитой «Царь-пушки» в Москве. Но он был известен и как колокольных дел мастер. Звали его Андрей Чохов. До наших дней дожили четыре его пушки и три колокола. Колокола висят на Успенской звоннице Московского Кремля. Самый большой из них зовут «Реут». Он весит 1200 пудов, отлит был в 1622 году. Там же есть и два небольших колокола, отлитые годом ранее.
Соборная площадь Кремля. Успенская звонница и колокольня Иван Великий
Знаменит был и мастер-литец Александр Григорьев. Жил он при царе Алексее Михайловиче. Колокола его работы предназначались для самых знаменитых храмов. В 1654 году он отлил 1000-пудовый колокол для Софийского собора в Новгороде. Годом позже – 187-пудовый, набатный на Спасские ворота Кремля. Ещё через год – колокол весом в 69 пудов для Иверского монастыря на Валдае. В 1665 году 300-пудовый для Симонова монастыря в Москве и в 1668 – для Саввино-Сторожевского монастыря в Звенигороде, весом в 2125 пудов. К сожалению, не один из них не сохранился.
Знаменитой была и династия литейщиков Моториных. Родоначальником её был Фёдор Дмитриевич. Его дело продолжили сыновья Дмитрий и Иван, внук Михаил. В истории колокольного дела Иван Дмитриевич считается самым выдающимся мастером. Его колокола звонили и в Троице-Сергиевой лавре, и в Киево-Печерской. Для последней он отлил самый главный колокол весом в 1000 пудов.
Царь-колокол в Москве
Он подготовил отливку Царь-колокола, завершил дело его сын Михаил Иванович Моторин. О самом большом колоколе в мире мы рассказывали в статье «Царь-колокол».
Колокольные артели и заводы
На смену мастерам-одиночкам пришли целые артели, а потом – заводы. На всю страну славился завод П.Н.Финляндского. Открылся завод в Москве в конце XVIII века, когда литейное производство в самом городе, на Пушечном дворе держать более стало опасно. На его заводе выполняли заказы на отливку колоколов из Парижа, Сан-Франциско, Афона, Иерусалима, Токио и других стран. Отливали колокола и для храма «Спас на Крови». А когда сам хозяин появлялся на Сухаревке и покупал бронзовый лом, то в Москве знали – скоро колокол отливать будут. Пора слухи распускать. И ходили по златоглавой удивительные небылицы – что в Москва-реке кита поймали, что Спасская башня провалилась, да что на ипподроме жена швейцара тройню родила и все с жеребячьими головами! И все знали – у Финляндского колокол льют, а чтобы звук будущего новорожденного чище и звонче был, надо небылиц побольше наплести, вот и старались.
Славился также завод Михаила Богданова. Делали они и маленькие поддужные колокольчики и нередко на заснеженных дорогах «однозвучно звучал колокольчик», отлитый на заводе Богданова.
На заводе Афанасия Никитича Самгина отливали колокола для храма Христа Спасителя Преславного Преображения, что построен на месте крушения царского поезда где, благодаря огромной физической силе Александра III, осталась невредимой вся императорская фамилия.
В конце XIX столетия все путеводители Ярославля настойчиво рекомендовали посетить литейный завод товарищества Оловянишникова, чтобы понаблюдать за захватывающим зрелищем – отливкой нового колокола. Высокое качество колоколов Оловянишниковых признали и в Старом, и в Новом свете – завод получил серебряную медаль на выставке в Новом Орлеане и золотую – в Париже.
Звонари. Константин Сараджев
Но как бы не хорош был колокол, если тронет его рука постороннего человека, то не запоёт он, а застонет. Были на Руси знаменитые звонари. Есть и сейчас. Но один из них был совершенно уникальным музыкантом – по другому и не назовёшь Константина Сараджева. Его судьбу, как и судьбу многих других, разрушило послереволюционное лихолетье. Умер удивительный звонарь в 1942 году в возрасте 42 лет в доме для нервно-больных. Вот что говорил о своём чувстве музыки сам звонарь:
«С самого раннего детства я слишком сильно, остро воспринимал музыкальные произведения, сочетания тонов, последовательности этих сочетаний и гармонии. Я различал в природе значительно, несравненно больше звучаний, чем другие: как море сравнительно с несколькими каплями. Много больше, чем абсолютный слух слышит в обычной музыке.
И сила этих звучаний в их сложнейших сочетаниях не сравнима ни в какой мере ни с одним из инструментов – только колокол в своей звуковой атмосфере может выразить хотя бы часть величественности и мощи, которая будет доступна человеческом у слуху в будущем. Будет! Я в этом совершенно уверен. Только в нашем веке я одинок, потому что я слишком рано родился!»
Послушать Сараджева приходили профессиональные музыканты, учёные, поэты, все любители хорошей музыки. О том, где и когда будет звонить Сараджев, узнавали друг от друга и собирались к назначенному времени. Среди почитателей была и Анастасия Цветаева. Вот как она по собственным впечатлениям писала в рассказе «Сказ о звонаре московском»:
Незавидна судьба Сараджева. Незавидна и судьба многих колоколов. Горельефы знаменитых учёных и писателей, что украшают здание библиотеки им. Ленина в Москве на Моховой улице сделаны из колокольной бронзы – к 16-ти летию Октябрьской революции для них перелили колокола восьми московских храмов.
Горельеф на библиотеке им. Ленина
Колокола — путешественники Данилова монастыря
Приобретение предпринимателя нашло новый дом в Гарвардском университете. Настраивал этот ансамбль Константин Сараджев. Среди 17 вновь прибывших колоколов студенты сразу выделили один с удивительным и редким по красоте звуком и сразу окрестили его «Колокол Матушки Земли». Его отливал в 1890 году на заводе П.Н.Финляндского знаменитый мастер Ксенофонт Верёвкин. Были в ансамбле и два колокола самого Фёдора Моторина, отлитые в 1682 году – «Подзвонный» и «Большой».
После войны студенты Гарвардского университета организовали клуб звонарей русских колоколов и осваивали традиции звона. Но вот незадача, как бы не настраивали русские колокола на чужбине, каких бы мастеров не приглашали, звучали они не так радостно, звучно и весело, как в родном Даниловом монастыре. Звук от них шёл чистый, громкий, мощный, но очень одинокий и настороженный, не создающий ансамбль. Колокола подтвердили старое русское поверье, что лучший звук у колокола – у себя на Родине. Ведь не стал звонить владимирский колокол в Суздале, куда возил его великий князь Александр Васильевич Суздальский. Об этом и в летописях упоминается. А как вернули его на родное место, так и «глас яко же и прежде богоугоден».
Видно тосковали колокола по родной Даниловой обители. Прошли безбожные времена. В 1988 году одним из первых на Руси вновь открылся монастырь князя Даниила, возобновились службы в его храмах. Патриарх Алексий II освятил звонницу старейшей обители в Москве. Для университета Гарварда на воронежском колокололитейном заводе фирмы «Вера» заказали новые колокола – точно такие же, числом 18, общим весом 26 тонн. Отливку делали по старинным технологиям. Разве что вместо глиняных форм применили керамические. Поэтому рисунки на новых колоколах получились на редкость чёткими. И звучание дубликатов соответствует звучанию подлинного подбора – это было главным условием возвращения колоколов в Москву. 
А «странники», столько лет благодарно служившие американским студентам, вернулись в родную обитель. Вместе с копиями колоколов Данилова монастыря на заводе отлили ещё два – для университета с символикой Гарварда с благодарностью за сохранение бесценного сокровища и для Свято-Данилова монастыря с символикой России и США в благодарность тем, кто участвовал в судьбе нашей звучащей святыни, кто верил, ждал и дождался.
Колокола. Обычаи
Говоря о колокольных традициях, нельзя не вспомнить и маленькие поддужные колокольчики, которые отливали на Валдае. Колокольчики эти звенели на всех проезжих трактах, а в городах велено было их подвязывать. Только императорские курьерские тройки могли скакать в городах с колокольчиком. Легенда гласит, что когда повезли в Москву мятежный Вечевой колокол из Новгорода, то не покорился он завоевателям. На Валдае свалился колокол с саней и разбился на тысячи… маленьких колокольчиков. Конечно, это не более чем легенда, но именно там находится единственный в России музей колоколов. Подчеркну — колоколов, а не валдайских колокольчиков.
Русские колокола всегда отличались колоссальными размерами по сравнению с их европейскими собратьями. Один из крупнейших западных колоколов — краковский «Зигмунт» (о нём будет сказано ниже) — весит всего лишь 11 тонн, что для России звучит довольно скромно. Ещё при Иване Грозном у нас отлили 35-тонный колокол. Известен был колокол весом 127 тонн, отлитый по приказу царя Алексея Михайловича. Он разбился, упав со звонницы, во время одного из многочисленных московских пожаров. Отливка огромного колокола была богоугодным делом, ведь чем больше колокол, чем ниже его звучание, тем быстрее молитвы, вознесённые под этим колоколом, достигнут Господа. Но есть и другая причина, почему в Западной Европе колокола не достигли таких размеров, как у нас. Ведь на западе раскачивают сам колокол, а в России — лишь его язык, который весит несоизмеримо меньше. Однако и на Западе существует множество знаменитых колоколов и не меньше связанных с ними легенд и любопытных историй.
Колокола в Европе
Интересны некоторые колокольные традиции запада. В Бонне «Колокол чистоты» созывал жителей на еженедельную уборку городских улиц и площадей, немецкий «воскресник». В Турине «Хлебный колокол» сообщал хозяйкам, что пора замешивать тесто. «Трудовой колокол» Бадена объявлял об обеденном перерыве. В Данциге ждали удара «Пивного колокола», после которого открывались питейные заведения. А в Париже, наоборот, таковые закрывали по сигналу «Колокола пьяниц». В Этампе звон колокола предписывал гасить городские огни и его прозвали «Преследователем гуляк», а в Ульме «Колокол чудаков» напоминал, что поздно вечером опасно оставаться в тёмных и тесных средневековых улочках города. В Страсбурге о начале грозы предвещал «Колокол бури». На Старомейской площади Праги есть дом «У каменного колокола», угол его фасада украшен архитектурным элементом в виде колокола. Старая легенда говорит, что наступит время и этот колокол оживёт и заговорит на своём языке. Старинный колокол в Кракове «Зигмунд» может и тучи разогнать, и девушкам суженого накликать.
Краков. Вавель. Колокол “Зигмунд”
Колокола в литературе
Русский народ придумал множество загадок о колоколе. Вот самые интересные:
Из земли взяли,
На огне грели,
Опять в землю положили;
А как вынули – стали бить,
Чтоб мог говорить.
В церковь других созывает, а сам в ней не бывает.
Живой мёртвого бьёт,
Мёртвый благим голосом кричит,
На крик народ бежит.
Не обошли колокол и русские поэты. Известно стихотворение Великого Князя Константина Константиновича Романова (К.Р.) о русском звоне. Все помнят стихотворение Владимира Высоцкого «Набат». На памятной доске поэта на Малой Грузинкой улице, где жил Высоцкий его портрет изображён на фоне разбитого колокола.
Мемориальная доска Владимиру Высоцкому на доме Малая Грузинская, 28
Большую коллекцию колокольчиков собрал Булат Шалвович Окуджава. До сих пор ежегодно 27 августа в Переделкино отмечают день колокольчика. В этот день почитатели творчества Окуджавы привозят в его дом музей очередной дар – колокольчик.
Как радостно, что сейчас опять зазвучали в церквях колокола. Пока робко и скромно. Но чисто и звучно плывёт над Родиной серебряный звон.
«…В синем небе, колокольнями проколотом, —
Медный колокол, медный колокол –
То ль возрадовался, то ли осерчал…
Купола в России кроют чистым золотом –
Чтобы чаще Господь замечал….»
В.Высоцкий «Купола» 1975 г.
А это настоящий колокольный звон суздальских звонарей Спасо-Евфимьевского монастыря. Услышать их может каждый, исполняют они небльшой колокольный концерт ежечасно, когда монастырь открыт для посетителей. Две записи, — на три минуты.
И короче — меньше двух минут.
По материалам книги В.А.Горохова «Колокола земли русской. Из глубины веков до наших дней». М, «Вече», 2009 г.