Как карачаевцы относятся к русским
Объединяй и властвуй Чем грозят межнациональные трения в Карачаево-Черкесии югу России
В октябре в городском парке Черкесска, 188-летней столицы Карачаево-Черкесии, была открыта скромная аллея Дружбы народов. Для крошечной республики на юге России, все население которой примерно равно населению Ставрополя, открытие аллеи является событием не менее — а может быть, и более — символически важным, чем возведение новых микрорайонов и строительство городского аэропорта. В последние 20 лет непростые взаимоотношения коренных национальностей республики явились мощным фактором дестабилизации региона, оказав влияние на весь юг России. И местные власти пытаются сделать все, чтобы не допустить новых этнических конфликтов в республике.
Карачаево-Черкесия — одна из семи северокавказских республик, граничащая с Кабардино-Балкарией, Абхазией, Краснодарским краем и Ставропольем. Итогом сложных исторических процессов стало сосуществование на одной территории пяти «коренных народов», что нашло свое отражение в республиканской конституции (в республике, к примеру, 5 государственных языков на 470 тысяч жителей). Кроме карачаевцев и черкесов, которым республика обязана своим названием, здесь также компактно проживают абазины, ногайцы и русские. Наиболее многочисленной и влиятельной группой в КЧР являются карачаевцы. Соседи по республике, прежде всего черкесы и родственные им абазины, смотрят на такое положение дел довольно настороженно и регулярно пытаются оспорить карачаевское «первенство». Эта конкуренция периодически выплескивается в открытые противостояния между представителями разных народов республики.
Характерным примером тех сложностей, с которыми сталкиваются чиновники и местные правоохранительные органы, стала массовая драка между карачаевцами и абазинами в ауле Псыж. В мае 2013 года группа карачаевской молодежи, отпраздновав день возвращения своего народа на Кавказ, на 30 автомобилях попыталась проехать по пригороду Черкесска, населенному абазинами. Жители Псыжа, памятуя об аналогичном ночном визите непрошеных гостей в прошлом году, подготовились заранее и перекрыли движение по трассе. Автоколонна остановилась, началась драка. Развитие конфликта удалось остановить после приезда полиции, пострадавшие госпитализированы, некоторые участники задержаны.
На следующее утро в маленькой республике уже в полный голос обсуждали подробности драки, а после утечки информации об инциденте в открытые источники местное руководство МВД выступило с официальным заявлением. Заместитель начальника полиции МВД по КЧР Борис Эркенов описал случившееся словами: «Ничего особенного не произошло…» С представителем силовиков отчасти можно согласиться: слишком часто маленькая республика становилась ареной межнациональных столкновений, и праздник одного из народов Карачаево-Черкесии все остальные вряд ли воспринимают как повод для радости.
Национальный вопрос сегодня является ключевым для идентичности Карачаево-Черкесии. Достаточно сказать, что именно местный парламент впервые в России потребовал ввести на всей территории страны уголовную ответственность за отрицание геноцида. В Госдуме инициатива поддержки не нашла, но желание властей региона закрепить в законодательстве штрафы за «публичное отрицание, оправдание, одобрение или преуменьшение масштабов совершенных актов геноцида» понятно любому жителю Карачаево-Черкесии. Пострадавшими по национальному признаку в разные исторические периоды считают себя едва ли не все коренные народы республики. Несмотря на недовольство федеральных властей, памятные даты скорбных событий в истории казаков, черкесов и карачаевцев с каждым годом отмечаются все масштабнее.
Горнолыжный курорт «Домбай»
Фото: Валерий Мельников / Коммерсантъ
В том, что Карачаево-Черкесия сохранилась как единая административно-территориальная единица до настоящего времени, заслуга именно федерального центра. Существование конкурирующих между собой народов в рамках единой КЧР позволяет Кремлю выступать в качестве равноудаленного арбитра, чьей поддержкой стараются заручиться обе стороны. Принятая там сейчас модель межнациональных отношений, при которой «главным» этносом являются карачаевцы, а по отношению ко всем национальным меньшинствам совершаются максимально возможные «реверансы», устраивает большую часть населения республики и ее элиты. Но поводом для возобновления столкновений здесь могут стать вполне рядовые для других регионов события: от выборов главы республики до бытового конфликта.
Глава Карачаево-Черкесии Рашид Темрезов, получивший эту должность в марте 2011 года, открыто выступает за то, чтобы кандидатуру на пост руководителя КЧР назначал Кремль, поскольку в самой республике «прямые выборы главы нередко сопровождались весьма далекими от демократических процессов страстями». Летом 2012 года, чтобы привести республиканское законодательство в соответствие с федеральным, парламент КЧР принял поправки в конституцию, предполагающие возврат прямых выборов главы региона. Новая норма будет применена лишь в 2016 году (уже после окончания срока полномочий Темрезова), но не исключено, что местные парламентарии, памятуя о том, как ранее проходили республиканские выборы, откажутся от них куда быстрее.
Конфликт удалось погасить благодаря активному вмешательству Москвы. Направив в республику усиленные подразделения ОМОНа и внутренних войск, федеральный центр сделал ставку на длительный переговорный процесс, результатом которого стало подписание «мирного соглашения» между «карачаевским» и «черкесским» кандидатами. Итогом противостояния было вступление в должность руководителя Карачаево-Черкесии Владимира Семенова и назначение в 2001 году Станислава Дерева его представителем в Совете федерации.
Следующие выборы, прошедшие в 2003 году, Семенов проиграл своему соплеменнику Мустафе Батдыеву. Во втором туре разрыв составил всего 3 тысячи голосов. «Умеренного» Батдыева в качестве противовеса «националисту» Семенову поддержал даже экс-кандидат в президенты КЧР, черкес Станислав Дерев. Но окончательно ситуация в Карачаево-Черкесии стабилизировалась лишь после того, как Кремль отменил выборы глав регионов.
С 2003 года до сегодняшнего дня у власти находится так называемый «клан Батдыева», которому удалось выстроить относительно стабильную систему власти в регионе, базирующуюся на «национальных квотах». Суть такой политики сводится к тому, что главой республики становится обязательно карачаевец, главой правительства — черкес, а главой законодательного собрания — русский. Попытки нарушить национальный баланс всегда приводили республику к дестабилизации. Доказательством тому служит недолгая карьера на посту главы республики карачаевца Бориса Эбзеева, решившего испробовать систему «национальных квот» на прочность. Он сорвал назначение сенатором от КЧР Вячеслава Дерева, одного из влиятельных черкесских бизнесменов, а также заменил черкеса Александра Карданова на грека Владимира Кайшева на должности премьера — и это не на шутку всколыхнуло черкесскую общественность. Разгоревшийся конфликт улаживал лично полпред президента России в СКФО Александр Хлопонин, а «революционный подход» к кадровой политике стоил Эбзееву кресла.
Под управлением карачаевца Темрезова проблемы с межнациональными отношениями если и возникают, то не столь значительные, как у его предшественников. Достаточно вспомнить «псыжский инцидент», в котором Темрезов фактически встал на сторону абазинцев и тем самым позиционировал себя как равноудаленную от всех этнических групп фигуру. В актив властей можно зачислить и «разъяснительную работу среди молодежи», чтобы пресечь дальнейшее развитие конфликта.
Фото: Александр Миридонов / Коммерсантъ
Пропаганду «дружбы народов» Темрезов пытается дополнить решением социальных и экономических проблем населения. Он постоянно анонсирует инвестиционные проекты, предполагающие в перспективе создание рабочих мест для местного населения. Сегодня республика, известная на всю Россию своими курортами Архыз и Домбай, страдает от серьезных экономических дисбалансов. По налогам, собираемым как в федеральную, так и в региональную «корзину», среди соседей по СКФО Карачаево-Черкесия сумела опередить только Ингушетию. Несмотря на то что за последний год реализация ряда инвестиционных проектов позволила республике снизить уровень безработицы, жители КЧР, особенно в южных районах, как и сотни лет назад, живут в основном за счет скотоводства.
Однако инвестиции в республику, призванные в том числе разрядить межнациональную обстановку, могут еще больше ее обострить. Почти все инвестиционные проекты, за исключением некоторых инфраструктурных, реализуются в районах, населенных карачаевцами и русскими, и направление туда федерального финансового потока может трактоваться черкесо-абазинским меньшинством как целенаправленная поддержка карачаевских районов в ущерб остальным. Действительно, львиную долю вложений оттянула на себя «интернациональная» республиканская столица, курортные Карачаевский и Зеленчукский районы, а также «горно-обогатительный» Урупский район. В то же время Ногайскому, Хабезскому, Абазинскому и Адыге-Хабльскому районам остается довольствоваться новыми мечетями и футбольными полями.
Между тем такой стратегический инфраструктурный проект, как постройка Военно-Сухумской дороги, соединяющей столицу КЧР и столицу Абхазии, «завис» на стадии обсуждений. Проект будет иметь колоссальное значение для всего СКФО и ЮФО, но фактически к строительству дороги Черкесск — Сухуми прохладно относятся обе стороны — и российская, и абхазская. Причин много, и одна из них — межэтническая напряженность в КЧР. Абхазы, проживающие в двух-трех часах езды от Черкесска, получат возможность регулярно вмешиваться в конфликты в регионе, выступая на стороне родственных им абазин и черкесов. Возможно, именно поэтому вместо Военно-Сухумской дороги в планах руководства республики появилась постройка трассы Черкесск — Адлер.
Отара овец в Карачаево-Черкесии
Фото: Фред Гринберг / архив РИА Новости
Власти региона видят средство преодоления межнациональной напряженности в поддержании советского интернационализма на идеологическом уровне. Но ни их усилия, ни масштабные инвестиции в инфраструктуру Карачаево-Черкесии пока не позволили чиновникам значительно выправить ситуацию. Дополнительной сложностью является пассивность местных русских общин, абстрагировавшихся от карачаевско-черкесского противостояния. Будучи вторым по численности этносом в республике и национальным большинством в Зеленчукском и Урупском районах, а также городе Черкесске, потомки кубанских линейных казаков не имеют равнозначного своей численности веса в республике. Не сумев отстоять провозглашенную территориальную автономию, а затем занять четкую позицию в политическом кризисе 1999 года, они сегодня остаются «не у дел». Поддержкой русскоязычного населения как условно «нейтрального», не имеющего своих особых интересов, много раз безуспешно пытались заручиться политики разных национальностей, но никаких выгод это пока никому не принесло.
Разделение маленькой коммуналки на микроквартиры действительно выглядит самым простым и правильным выходом из сложившейся ситуации, о чем говорят представители как карачаевской, так и черкесской национальной элиты. Эта идея не нова: попытки разделить республику предпринимались уже не раз, а пик провозглашения национальных автономий пришелся на 1990-1991 годы. На фоне ослабления центральной власти в течение года на крошечной территории выросло целых четыре республики: Карачаевская, Черкесская, Абазинская и Верхне-Кубанская Казачья. Не признанные Москвой, все они канули в Лету, так и не начав своего существования. А за следующие 20 лет обстановка внутри КЧР резко изменилась. Русско-казачье население, второе по численности, оставило идею создания Верхне-Кубанской Казачьей республики, а карачаевский этнос — демографический лидер КЧР — счел выделение Карачаевской АО в границах 1926 года «сжиманием» своего жизненного пространства.
При своих — диаметрально противоположных — мнениях остались лишь Москва и национальные черкесские активисты. Кремль, последовательно делавший все для сохранения «стабильности» и единства КЧР, и сегодня против изменения административных границ одного из субъектов РФ, а черкесо-абазинское меньшинство республики продолжает требовать воссоздания Черкесской АО. С точки зрения Москвы, усиление позиций черкесов в КЧР выглядит опасным. Кабардинцы из соседней с КЧР Кабардино-Балкарии, адыгейцы, черкесы и шапсуги являются близкородственными этносами с самоназванием «адыги», а среди их национальных движений и вовсе популярно утверждение, что они единый народ.
Поединок борцов на фестивале «Кавказские игры — 2010» в ауле Хабез
Фото: Михаил Мокрушин / РИА Новости
С учетом раскрученности «черкесского вопроса» на Западе, признания геноцида черкесов Грузией и призывов к саботажу сочинской Олимпиады теоретическая возможность создания «адыгской» республики рассматривается Кремлем как прямая угроза территориальной целостности России. В такой ситуации карачаевское население на этнолингвистической карте Кавказа играет роль клина, вбитого между адыго-абхазскими народами и препятствующего реализации проекта «Великая Черкесия», а территориальная целостность КЧР и строительство «аллей дружбы народов» становится приоритетом федерального значения.
В Карачаево-Черкесии российская власть продолжает играть на противоречиях кавказских народов и заливать регион деньгами, поддерживая таким образом условную стабильность там, где безработица, коррумпированность государственных институтов власти и отсутствие социальных лифтов делают молодежь крайне восприимчивой к радикальным религиозным и националистическим идеям. Но отсутствие общей идентичности, пришедшей на смену советской, ставит под вопрос будущее не только отдельной республики, но и всего юга РФ. Пресловутые «россияне» с размытой культурой и непонятной «многонациональностью» на Кавказе явно проигрывают четкой национальной идентификации, имеющей под собой многовековую историю, свои праздники и даты скорби.
Русские покидают КЧР из-за клановости и коррупции
Председатель регионального движения «Русь» Николай Хохлачев о ситуации в республике
Недавно Карачаево-Черкесское региональное движение «Русь» провело конференцию, на которой его руководство сделало ряд громких заявлений о положении русского населения в республике. В частности, председатель движения Николай Хохлачев заявил, что сегодня наблюдаются отток русских из республики, их выдавливание с мест компактного проживания. Кроме этого, руководитель движения отметил дискриминацию русских при назначении на должности государственной службы. О причинах оттока русского населения из КЧР руководитель движения «Русь»Николай ХОХЛАЧЕВ рассказал корреспонденту «НГ» Татьяне ПОПОВОЙ.
– Николай Николаевич, давайте сначала приведем статистику. В каких городах и районах КЧР компактно проживают русские? Сколько из них за последние годы покинуло республику?
– Русские – один из коренных народов КЧР, компактно проживающих в городе Черкесске, Урупском и Зеленчукском районах, городе Усть-Джегуте. Русские еще совсем недавно были первыми по численности – 42,4%, в 1989 году их насчитывалось 175 931 человек.
К настоящему времени численность сократилась до 31,5% (150 025 человек), и по сегодняшний день наблюдаются нерегулируемый отток русскоязычного населения из республики и его сокращение.
Русские уезжают в соседние регионы
– Почему русские уезжают?
– Отток русских из Карачаево-Черкесии связан со многими причинами, и прежде всего с глубоким социально-экономическим кризисом. Многие отрасли производства, в том числе промышленность, где в основном было занято русское население, оказались на грани полного развала, что вынуждало русских искать новую работу, источник существования в других регионах России.
На сегодняшний день прекратили существование крупные промышленные предприятия – радиозавод, Карачаевский инструментальный завод, Урупский радиозавод, химическое производственное объединение, почти перестали работать заводы «Каскад», РТИ, НВА, «Холодмаш».
Только в Черкесске число рабочих мест в промышленности, и об этом пишут даже центральные СМИ, сократилось почти на 25 тысяч рабочих мест.
В органы государственной власти в основном принимают на работу по клановому принципу. Несмотря на то что РОД «Русь» утвердило кадровый резерв, в который включены грамотные, творческие, ответственные люди.
Например, в руководящем составе министерств образования и науки, здравоохранения, сельского хозяйства нет представителей русской национальности, в иных органах исполнительной власти из 20 начальников только четверо являются русскими.
Есть у нас мононациональные органы власти, где нет представителей русской национальности не только в руководстве, но и сведено их число до минимума в низовых структурах.
– Давайте не забывать, что руководитель следственного управления СКР по КЧР, прокурор республики, руководитель УФСБ по КЧР – русские…
– У нас нет претензий касаемо назначений руководителей ведомств. Здесь баланс более или менее соблюден. По министрам нет у нас претензий, но факт налицо – в большинстве ведомств нет заместителей руководителей, начальников отделов русской национальности. Да что там говорить, русским трудно устроиться даже рядовыми специалистами в органах власти.
Что касается судебных органов, то если начать приводить цифры, волосы дыбом встанут. Ведь совершенно неквалифицированных людей назначают судьями. Особенно мировыми судьями.
Сейчас решается вопрос о назначении председателя Верховного суда КЧР. Насколько мне известно, власти лоббируют туда своего человека. Естественно, он карачаевец. Я считаю, что такие инстанции, как суды, должны возглавлять представители русской национальности, причем приглашаемые из других регионов. И думаю, что со мной согласятся представители всех народов республики. Это поможет избежать клановости в судебной системе, ведь от судебных решений зависят человеческие судьбы.
– А куда уезжают представители русской национальности?
– В основном в Ставропольский, Краснодарский края, Ростовскую область.
– Да, остаются, хорошо устраиваются, возвращаться не хотят. Законы там соблюдаются намного лучше. А здесь многие теряют надежду. Даже в местные вузы некоторые не хотят поступать. Говорят: «Лучше я уеду в Россию, начну работать и как-то обустраивать свою жизнь, чем терять время здесь». Даже с дипломами на руках они понимают, что трудоустроиться после окончания вуза здесь им будет невозможно.
Претендент на должность министра уехал из-за угроз
– Вы говорите, что сформировали резерв кадров. Вы предлагали кандидатов на те или иные должности?
– Я сказал руководству республики, что у нас есть такой резерв. Но реакции нет. Никого из этих людей на госслужбу не взяли.
Вот пример. У нас был министр образования Спиридонов, когда его арестовали за взятку, глава КЧР Рашид Темрезов сказал мне, чтобы я предложил на это место кандидатуру. Подобрали хорошего парня, фамилия его Павлов, кандидат технических наук. Ему ВАК присвоила звание доцента. Имеет преподавательский опыт.
– Вроде бы все устроило. Сказали, что после предъявления обвинения Спиридонову вопрос будет решен. Так этого парня как взяли в оборот наши «братья меньшие» с угрозами: «Это наше место, откажись от него. » Тогда он сказал всем «до свидания» и уехал.
– «Братья меньшие», кого вы имеете в виду?
– Блатные. Сказали ему: «Не ходи туда. Мы сами будем решать, кто там будет».
– А какой национальности эти ребята?
– Я же у них паспорта не спрашивал. И вот уехал он. Сейчас заведует кафедрой вычислительной техники в Кубанском университете. А министром у нас назначили зоотехника. Я не вижу сдвигов – у нас как не было методики преподавания языка и культуры народов Карачаево-Черкесии, так и нет. Это вообще отдельный разговор. У меня внук и внучка уже окончили школу и рассказывали, как в школах КЧР преподают этот предмет. Какой национальности учитель, в ту сторону и уклон. У внучки был преподаватель-карачаевец. Так он на уроках говорил, что карачаевцы – народ, живущий на территории от Африки до Северного полюса.
– То есть мы можем говорить, что причинами оттока русских являются клановость, коррупция и отсутствие безопасности?
– Да, вы правы. Но что касается проблем безопасности, то в последнее время с назначением нового министра внутренних дел Казимира Боташева положение изменилось в лучшую сторону, нет такого разгула преступников. Все-таки их давят, повысились ответственность и требования к работникам автоинспекции, постовой службы, участковым, но в то же время у нас есть к нему тоже претензии.
– И по кадрам серьезные претензии, хотя он тоже их сразу не может решить.
– А были какие-то громкие увольнения русских за последние годы в КЧР?
– А кого увольнять? Большинство уехало. Но есть один пример, касающийся ситуации в Главном бюро медико-социальной экспертизы по КЧР. Четыре года им руководит Умар Хабчаев. В штате организации числятся 119 человек, 15 из них относятся к руководящему составу, из которых 12 карачаевцев, 1 русский, 1 абхаз и 1 черкешенка. Недавно он уволил почти всех специалистов русской национальности. Я надеюсь, что с этим разберутся и будет наведен порядок.
А посмотрите, что творится в республиканской больнице. Там почти весь персонал – карачаевцы и разговаривают между собой на родном языке. Я там лежал, сделал замечание одной из медсестер, а она мне ответила: «Ну, надо было учить наш язык».
Не в силах перешагнуть клановость
– Приведем наглядный пример. Окончил молодой человек из русской семьи успешно вуз, получил хорошее образование, захотел устроиться на госслужбу. Связей и денег нет, но есть знания…
– Ему негде работать. Его никто не берет… А между тем у нас руководителями могут стать люди, которые вообще не имеют опыта госслужбы.
– К вам приходят с такими проблемами?
– Приходят! И мы помогаем чем можем. Но мы не в силах перешагнуть эту клановость. И государственных предприятий нет. У нас только государственная служба может быть. Что касается частных предприятий, то вот пример. Фирма занимается изготовлением шерсти, владелец – карачаевец, берет только своих. Где владельцы черкесы и абазины, то же самое. За очень редким исключением.
– Скажите, в чем вы видите выход?
– Только власть в состоянии что-то менять. Она должна создавать условия для эффективной работы.
– А как дела обстоят с устройством русских на работу в частные предприятия?
– Очень плохо. Крупные частные предприятия в республике возглавляют представители нерусской национальности, которые берут на работу только своих.
Что касается предприятий, которыми руководят представители русской национальности, то они переживают кризис, поддержки им не оказывается.
Есть предприятие «Смирнов-мебель», руководит им Алексей Смирнов. Так его давят со всех сторон. Никакой поддержки ему не оказывается. Даже не выдают кредиты. У него работало 300 человек, а осталось 80.
Есть у нас бизнесмен Сергей Смагин. У него фирма «Полиграфыч». Он просил выделить ему участок земли, чтобы расширить типографское производство. Ему не выделили. Хотя он добросовестно работает, дает рабочие места. Так как землю не выделили, вынужден снимать помещения.
Память о погибших как нацвопрос
– Есть у вас претензии по поводу распределения бюджетных средств? Районы, где проживают компактно русские, не обделены?
– Нет, в этом плане я не буду жаловаться. Наши районы получают столько же, сколько и остальные. Правда, в этом году выделяли жилищные сертификаты людям, у которых аварийное жилье. Так из 245 получивших сертификаты ни одного русского!
Хочу сказать еще о другом. Вот последняя проблема. В октябре прошлого года группа граждан разных национальностей обратилась к мэру города с просьбой установить мемориальную стелу, на которой были бы указаны фамилии всех погибших в период Великой Отечественной войны.
На фронт ушли 9 тысяч жителей Черкесска, почти 4 тысячи не вернулись. Многие пропали без вести, многие погибли.
Во всех населенных пунктах Карачаево-Черкесии эти вопросы решены, есть стелы.
В Черкесске почему-то не хотят этого делать. Мэр ответил, что это вопрос не города, это вопрос республики, есть постановление правительства, что вопросы установки памятников решаются комиссией главы республики.
Дело дошло до того, что я обратился к руководству республики. Но там ответили, что решение вопроса находится в компетенции города. И вот этот крутеж идет – уже лето, а мы еще все выясняем. Вот так.
– Почему это происходит? Ведь к 9 мая в республике установили несколько памятников. Но почему-то этот памятник, где были бы указаны 4 тысячи фамилий – людей, погибших на фронте и пропавших без вести, не хотят устанавливать.
– Да. А вот мы им говорим: «Хоть что-то делайте». А там очень просто. Я считаю, что здесь чисто национальный вопрос.
– Потому что много русских фамилий?
– Да, в основном русские. Потому что Черкесск был станицей, здесь было 29 тысяч жителей, часть из них ушла на фронт.
Ведь до 1957 года карачаевцы тут не жили, хотя там четыре-пять фамилий есть карачаевских. Это не важно. Пусть такие стелы везде стоят. И они есть в районах. Но почему-то в Черкесске нет.
– Тем более это история, и хорошо было бы, если такой памятник появился в год 70-летия Победы.
– Да, история. Куда от нее деваться. Почему вообще в данном случае мы должны обращать внимание на нацию? Солдаты погибали, за свободу погибали! За то, что мы живем!
Нас давят, но мы крепчаем
– Вот, смотрите. Когда глава КЧР Темрезов пришел к власти, он сказал, что со всеми национальными организациями будет тесно взаимодействовать, учитывать их интересы. Сегодня мы видим, что глава к этому не стремится. Почему?
– Люди могут бронзоветь. И ситуация не будет меняться. Глава больше находится в Москве, занимается политическими делами, а не республикой. Хотя в республике, будем говорить откровенно, было сделано немало, никто это не может отрицать – построены детсады, газифицирован ряд населенных пунктов. Но с общественностью глава не взаимодействует. Причем жалуются все национальные организации. Раньше это был человек более доступный, чем сейчас.
– Николай Николаевич, насколько известно, и об этом тоже писали центральные СМИ, после изложения вышеупомянутых фактов на конференции движения «Русь» в апреле этого года управление Минюста по КЧР устроило вам проверки. С какой целью?
– Поддавить! Нас все время давят, а мы крепчаем.
– Ну, давить – это тоже недальновидно…
– Тем более русскую организацию… Все-таки русские в КЧР – второй по численности народ.
– Ко мне подсылали уже людей с такими разговорами: «Прекрати вот эти разговоры по поводу стелы в память о погибших во время Великой Отечественной войны. Ну, ты же знаешь, что глава против. » А я говорю – теперь я принципиально доведу этот вопрос до конца. Если мне откажут здесь, я напишу президенту в Москву, как тут чтят память погибших.
– Может, это вопрос вашей жизни, правильно?
– Конечно. Я-то должен людям хоть что-то оставить!
– Вообще, в последние годы общественная жизнь в республике сошла на нет. Почему такое происходит?
– От безысходности. Потому что общественные деятели уже потеряли надежду и веру, как и люди. Раньше ведь мы шли вперед, выступали, когда хотели чего-то добиться, что-то изменить, верили, что это возможно. Сейчас этой веры нет и ощущение полной безысходности.