Как китай борется с исламом
Решение уйгурского вопроса: как в Китае «перевоспитывают» мусульман (12 фото)
Недавно в США заговорили о бойкоте зимней Олимпиады в Пекине в 2022 году. Руководитель пресс-службы Госдепартамента США Нед Прайс заявил, что Штаты будут обсуждать возможность бойкота со своими союзниками. При этом в национальном олимпийском комитете США выступили против бойкота. Бойкотировать главное спортивное мероприятие призывают Канада, Норвегия и несколько десятков различных правозащитных организаций по всему миру. Почему же Запад хочет лишить своих спортсменов Олимпиады?
Всё дело в лагерях или центрах перевоспитания для уйгуров на севере Китая. Эта тема периодически всплывает в СМИ последние несколько лет. Правозащитники всего мира, ООН и другие важные и влиятельные организации постоянно выражают обеспокоенность по этому поводу, но КПК продолжает всё туже и туже затягивать гайки в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР), всеми силами переделывая мусульман в китайцев.
В период наихудших отношений с коммунистическим Китаем во второй половине XX века СССР пытался наладить подпольную уйгурскую сеть, которая бы действовала в тылу врага на случай нападения Китая на Советский Союз. Когда Союз развалился, и центральноазиатские республики получили независимость, уйгуры тоже захотели получить независимость от Китая и возродить Уйгурстан. Но компартия не собирается давать уйгурам независимость и планирует навсегда отбить у них это желание.
Один из самых кровавых конфликтов в регионе случился в 2009 году. Тогда на одном из предприятий по производству игрушек произошла массовая драка между китайцами и уйгурами. В результате драки 2 уйгура скончались. Спустя несколько дней после драки, 5 июля 2009 года, уйгуры вышли на массовую акцию протеста против притеснения местного населения. Протесты переросли в беспорядки, когда китайская милиция открыла огонь по митингующим. В «инциденте 5 июля» погибло более 200 человек. Китайские власти заявили, что протест был спровоцирован из-за рубежа. Часто Китай называет виновником любых беспорядков в Синьцзяне движение за независимость Восточного Туркестана. Это движение возникло после завоевания Уйгурстана Цинской империей в XVIII и действует по сей день. Штаб движения располагается в Германии.
В августе 2009 года 200 человек были арестованы за разжигание июльских беспорядков. 17 из них были казнены, остальные надолго отправились в тюрьму.
После «инцидента 5 июля», чтобы впредь не произошло нового взрыва народного гнева, КПК доверила регион мягкому и либерально настроенному руководителю. В начале 2010-х уйгурами было совершено несколько террористических актов, в частности в 2014 году на площади Тяньаньмэнь в самом центре Пекина. В 2016 году, чтобы нового взрыва народного гнева уж точно не произошло, Си Цзиньпин доверил СУАР жёсткому руководителю Чэнь Цюаньго, прозванному за методы управления «железным Чэнем». Си дал Чэню наказ действовать беспощадно и не допустить новых терактов.
Благодаря реформам нового хозяина Синьцзяня, списанным из книжки Оруэлла «1984», правозащитники и обратили пристальное внимание на положение уйгуров. Вот что было сделано при «железном Чэне»:
— Значительно вырос штат полицейских. В Синьцзяне полицейские участки стоят через каждые 500 метров;
— Значительно увеличено количество камер слежения. Нигде в мире нет так много камер слежения, как в Китае, и нигде в Китае нет так много камер, как в Синьцзяне (там за 10 тыс. жителей наблюдает столько устройств, сколько в остальном Китае за несколькими миллионами);
— Город разбит на блоки. Чтобы перейти из одного блока в другой, надо преодолеть КПП;
— На КПП полицейские не только проверяют содержимое сумки и документы, но и сканируют сетчатку глаза. Сканируют сетчатку также при входе в магазин, торговый центр, на автозаправках и т.д.;
— В базе данных полиции хранятся фото всех жителей. При помощи этой базы и нейросети работает система распознавания лиц (такую систему для борьбы с преступностью Китай безвозмездно передал Эквадору). Система слежения может пометить человека как подозрительного, даже если он отклонился от своего обычного маршрута дом-работа;
— На каждый зарегистрированный в регионе автомобиль устанавливается датчик геолокации;
— У полицейских патрулей и на КПП есть анализаторы мобильного контента. Любого прохожего могут попросить показать телефон и с помощью устройства определить наличие запрещённых приложений (например, VPN или приложения с мусульманскими молитвами);
— В регионе реализуется программа «диспансеризация для всех». Под видом этой действительно полезной программы у жителей без их ведома забирают образцы ДНК;
— У жителей изъяты заграничные паспорта;
— У жителей изъяты учебники по истории, выпущенные до 2009 года;
— В регионе действует система социальных кредитов, от которых зависит социальное положение жителя. Добропорядочные граждане получают баллы, которые дают им различные преимущества в повседневной жизни. А с нарушителей снимают баллы, и камеры слежения начинают наблюдать за ними особо пристально.
О том, как содержат в лагерях «студентов», мы можем судить лишь по рассказах прошедших через лагеря уйгуров. Они рассказывают, что в лагере можно оказаться за ношение хиджаба и даже длинного платья, за совершение намаза, за соблюдение рамадана, за запись молитв в mp-3 плеере, за наличие Корана в личной библиотеке или его электронной версии в смартфоне.
По приблизительной оценке специалистов, за последние годы через уйгурские лагеря прошло более 1 млн человек.
Парламенты Нидерландов и Канады в 2021 году назвали политику Китая по отношению к уйгурам «геноцидом». Общественные организации и западные СМИ сравнивают синцзянские «школы перевоспитания» с «нацистскими концлагерями». Против Китая вводят санкции, в китайские посольства одна за одной приходят ноты протеста. А труд заключённых школ/лагерей тем временем используется на фабриках и заводах западных компаний, среди которых Apple, BMW, Nike, Samsung, Sony, Volkswagen и пр. В докладе Australian Strategic Policy Institute на тему активного использования труда заключённых на предприятиях западных компаний отмечается, что сами компании, вероятно, об этом не знали, но это не точно.
«В прошлом году Китай использовал Twitter, Facebook для синьцзянской пропаганды чаще, чем обычно»
Китай, готовясь к Олимпиаде-2022, активно использует соцсети, чтобы замять тему с уйгурами.
To put all rumours re #Uyghur’s genocide, forced labour and systematic rape to rest. Anyone able to prove any of these claims beyond all reasonable doubt (accepted criminal standard) would get a reward of GBP 10k from our org.
Позиция китайских сторонников того, что в Синцзяне строят не концлагеря, а действительно «центры профессионально-технического образования», примерно такая: «А вы докажите, что не центры». Свидетельства выживших они не принимают, говорят, что это распространяют враги народа. Вот, к примеру, твит одного «гордого китайцы, противника западной пропаганды». Он попросил за вознаграждение предоставить доказательства геноцида уйгуров, чтобы поставить точку в спорах. Позже он увеличил призовой фонд и отчитался, что за день так никто и не откликнулся на его призыв. А действительно, как это доказать, если из региона и из лагерей практически невозможно выбраться, а каждый шаг внутри региона отслеживается? Одно можно сказать точно, это будет также сложно, как доказать, что жители КНДР не так уж и счастливы, как может показаться на первый взгляд.
Опыт китайских коммунистов в перевоспитании мусульманских радикалов
Этот материал готовился к выходу уже давно. Ряд недавних публикаций в западных СМИ ускорил его выход. Также отметим, что абсолютное большинство россиян вообще вряд ли покажет на карте историческую область Уйгурию, в данный момент являющуюся Синьцзян-Уйгурской автономной областью Китая. Однако этот территориально огромный и крайне важный в стратегическом отношении регион является, фактически с момента вхождения в состав китайского государства, одним из главных (если не сказать главным) очагов сепаратизма внутри КНР.
Проблема сепаратизма имеет основания в том, что этнически население Уйгурии всегда было инородным и иноверным по отношению к господствующему народу Китая – «ханьцам». Всего в Синьцзяне проживает более 10 млн. этнических уйгур – граждан КНР; говорят они на тюркском языке, и антропологическим обликом больше напоминают народы Центральной Азии, чем этнических китайцев. Вообще, видя тот же Кашгар, явно чувствуешь намного более крепкую связь этого города с Самаркандом или Багдадом, чем с Пекином, Шанхаем или Гуаньчжоу.
Уйгуры и иные народы Синьцзяна не только вошли в состав Китая относительно недавно (200 лет по масштабам китайской истории – это немного), но и имеют, если использовать термины Л.Н. Гумилёва, «отрицательную комплиментарность» с этническими китайцами.
Вообще, до прихода к власти в Китае марксистов Синьцзян далеко не весь целиком, и далеко не постоянно находился в рамках китайской государственности. История сопротивления местных народов китайской экспансии в Центральную Азию – это отдельная большая тема, пока же скажем проще: отношения между уйгурами и центральными властями Китая что в императорский, что в маоистский период всегда были весьма сложными. Практически всегда, когда центральная власть испытывала проблемы, Синьцзян (точно так же, как и Кавказ или Туркестан в России) выходил из-под её контроля, и китайцам снова и снова приходилось восстанавливать там своё влияние, часто применяя силу.
В последние десятилетия в связи с открытием огромных залежей разнообразных природных богатств, включая углеводородное сырьё, в этот регион произошёл приток китайских и международных инвестиций. Одновременно с этим произошёл быстрый рост экономики Синьцзяна, равно как и появился значительный поток переселенцев из областей Восточного Китая.
Это в ещё большей степени подстегнуло конфликт: изначально конфронтация была скорее политической и государственной, потом китайские коммунисты, являясь носителями идеологии государственного атеизма, обрушили репрессии на уйгур ещё и по религиозным мотивам (так как большинство этого народа – мусульмане). А в последнее время из-за активного освоения природных богатства региона и начала массового переселения в Синьцзян-Уйгурскую АО этнических китайцев из внутренних районов конфликт получил и третью свою составляющую – межэтническую.
Центральное правительство Поднебесной всегда стояло перед необходимостью так или иначе решать уйгурско-синьцзянский вопрос, и на протяжении истории тем или иным образом его решало. В последние десятилетия, на волне либерализации Китая и демократизации там многих общественных норм, проблема уйгурского сепаратизма, всегда основанного не только на этнических взаимоотношениях, но и на межрелигиозных противоречиях (радикальный ислам издавна был одной из сил, жёстко «цементировавших» синьцзянских сепаратистов), стала особенно острой.
Можно сказать, что конфронтация вышла на уровень периодически вспыхивавших взаимных погромов, а также, со стороны уйгур, был активно заимствован опыт исламского джихадизма, тем более что центры которого находятся в прямом соприкосновении с границами Синьцзяна.
Мало кто знает, что не только в этом регионе, но даже в столице Китая произошло несколько террористических нападений, в том числе с использованием автомобилей. В частности, в 2013 году подобная атака, в результате которой погибло 7 человек, произошла даже на главной площади Китая – Тяньаньмэнь. В 2014 году наибольшую известность получила террористическая атака в Куньмине, осуществлённая уйгурскими джихадистами на расстоянии более 2000 км от Синьцзяна, в результате которой погиб 31 человек.
И, по признанию собственно коммунистических властей Китая, несмотря на небольшие по числу летальных исходов последствия, эти действия угрожают основам китайской государственной системы и, следовательно, должны быть жестко пресечены.
В результате этого в качестве ответа на угрозу, вышедшую на новый уровень, руководство Китая в последние годы развернуло фактически беспрецедентные ограничительные меры, направленные на обеспечение безопасности лояльных государству граждан и на предотвращение терактов.
Вероятно, гражданам России будет небезынтересен опыт мер со стороны маоистских властей Китая, нацеленных на недопущение в этом регионе гражданской войны и на решение проблемы регионального сепаратизма.
Можно сказать, что в принципе Синьцзян-Уйгурская АО в чём-то схожа с российским северокавказским регионом: такие же в значительной степени горные области, населенные достаточно «горячими» народностями, такие же большие границы с выходом ко многим странам и т.п. То есть Синьцзян для Китая в целом – это такая же геополитическая точка воздействия для «внешних игроков», как и Северный и Восточный Кавказ для России.
Фактически последние 30 лет данный регион является самой неспокойной территорией КНР. Пожалуй, единственное исключение, отличающее Синьцзян от нашего Кавказа, — это организованная преступность: уйгурские этнические преступные группы не имеют никакого сравнения в силе и могуществе с огромными кланами китайской мафии. Соответственно, они также практически не имеют никакого влияния на собственно китайских территориях (в отличие от кавказских этнических преступных группировок, как известно, имеющих большой вес и оперирующих по всей России, и контролирующих многие сферы – от нелегальной добычи янтаря в Калининграде до промывки золота на Чукотке).
В последнее время, особенно на фоне нового возгорания конфликта в Афганистане (с которым у Синьцзяна прямая граница), в этом неспокойном углу Китая вновь обострилась обстановка. Более широко рассматривать причины этого мы здесь не будем, просто скажем, что китайские коммунистические власти предприняли действительно уникальный комплекс мероприятий, с помощью которого назревавший очередной всплеск сепаратистской активности был потушен в зародыше за последние несколько месяцев.
Итак, во-первых, на территории Синьцзян-Уйгурской АО было введено в широчайших масштабах использование компьютерных технологий в сфере слежения, распознавания лиц, контроля движения отдельных граждан и т.п. Практически всё население Уйгурии было введено в картотеку биометрических данных. Абсолютно все переговоры по мобильным и стационарным телефонам стали фиксироваться, анализироваться и архивироваться (по различным данным, на срок от 6 месяцев до 3 лет).
Во-вторых, на территории северо-западного Китая под видом различных приложений (часто обязательных) активно внедрялись программы мониторинга, считывающие и анализирующие содержание мобильных телефонов, включая мессенджеры, и передававшие данные на «станции слежения» в случае обнаружения подозрительного контента.
Кроме того, были введены и всё более ужесточались меры ограничения даже просто исламской (не говоря о салафистско-джихадистской) идентичности. В частности, например, в Синьцзяне и вообще на территории КНР, но в Синьцзяне особенно, действует запрет на ношение длинных бород, специфических исламских головных уборов для мужчин (тюрбаны, фески, особые фасоны тюбетеек и пр.) и для женщин, особенно закрывающие лицо (бурка, никаб, паранджа и пр.).
В этом регионе, согласно решению центрального правительства Китая, в последнее время строжайше запрещена любая пропаганда ислама вообще, не говоря о различных радикальных течениях. Кроме того, в КНР запрещается иммиграция не только иностранных исламских проповедников и религиозных лидеров, но даже просто лиц из сопредельных стран, ведущих подчёркнуто исламский образ жизни.
Согласно рекомендациям региональной полиции этой китайской провинции, у многих этнических уйгур, ранее вполне официально выезжавших в такие страны, как Афганистан, Иран, Пакистан, Саудовская Аравия и иные государства Персидского залива, и даже в Турцию с Египтом, в последние 2 года были отозваны заграничные паспорта, а выезд из страны им был закрыт.
Больше того, очередной, недавно прошедший хадж в Саудовскую Аравию снова обострил уйгурский вопрос, так как местным мусульманам вновь было крайне сложно получить разрешение на совершение данного религиозного паломничества, а некоторым из выехавших был вообще закрыт обратный въезд в Китай.
По заявлению одного из представителей местного коммунистического руководства, «эпоха либерализма, длившаяся у нас последние десятилетия, по крайней мере, в Синьцзяне, закончилась. И это хорошо, потому что местное население пыталось использовать демократические достижения только во вред китайской государственности».
По мнению лиц, бывавших в Кашгаре и иных городах северо-западного Китая, в последнее время ситуация там решительно изменилась: «Времена разрешённой Сунны и молитв (т.е. 1990-е — 2000-е годы) прошли, словно их и не было». Мечети стали больше напоминать музеи, религиозная исламская литература практически перестала продаваться, «соблюдающих» мусульман-уйгур перестали брать на работу в любые государственные органы, а тех, кто уже там работал, подвергли процедуре «проверки лояльности» и сокращению.
В общем, современная Уйгурия постепенно возвращается всё больше в период «Китая, твёрдо двигающегося по пути, предначертанным Великим Кормчим», и всё больше напоминает исламские республики Средней Азии во времена СССР.
Однако стоит ли нам так печалиться о современных судьбах 10 млн. уйгурского меньшинства в Китае, как в последнее время плачут различные западные СМИ? Ведь ограничение прав и гражданских свобод менее 1% населения дало возможность спокойной жизни остальным 99% китайских граждан, большинство из которых вполне лояльно государству и поддерживает действия правительства.
В завершение, думаю, стоит привести слова Шохрата Закира, этнического уйгура и председателя правительства Синьцзяна. Он на днях сказал:
Почему китайцы не любят мусульман?
Прилетел в Синин. Небольшой город, всего 2 миллиона человек, что по китайским меркам вообще ни о чём.
Синин – это административный центр провинции Цинхай, а Цинхай – одна из самых бедных провинций Китая. Возможно, благодаря бедности и удалённости от индустриального востока она и сохранила свою идентичность, и многие едут сюда, чтобы найти что-то уникальное для страны, где власти всё пытаются стандартизировать.
Когда-то Синин был одним из городов Великого шёлкового пути, который связывал Китай с арабскими странами. Видимо, именно благодаря торговцам из Аравии и Средней Азии в Китай проник ислам. А в XIII веке Китай завоевал хан Хубилай, внук Чингисхана, ставший основателем династии Юань. Хотя сам он не исповедовал ислам, у него при дворе служило много мусульман, так что эта религия начала распространяться по стране.
Сейчас мусульмане живут в основном на западе и в центре Китая, больше всего их в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, где основное население – уйгуры.
«Википедия» пишет, что в наших краях (Цинхай) мусульман 16%, по ощущениям – больше. В самом Синине куча мусульманских забегаловок. Можно попробовать настоящую баранью голову! Из неё съедают мозги с солью.
В Цинхае проживают в основном мусульмане-хуэй (по-английски пишется более радикально, Hui people). В КНР они считаются нацменьшинством, хотя мало чем отличаются от ханьцев (то есть титульных китайцев). Если уйгуры – это тюрки, то хуэй – это именно китайцы, являющиеся при этом носителями исламской культуры.
Несмотря на то, что мусульман в Китае довольно много и они очень давно стали частью китайского общества, государство относится к ним, мягко говоря, с подозрением.
Когда нас в прошлый раз задержали в Хэйхэ, нам сказали, что причина в том, что мы похожи либо на американцев, либо на мусульман. От китайцев в гостиницах можно часто услышать: «Мы не селим уйгуров, потому что они стрёмные».
А ещё рукопожатные западные СМИ сейчас активно качают китайскую лодку, говоря, что китайцы чуть ли не каждого третьего уйгура бросают в лагеря перевоспитания и творят с ними всякий беспредел: чуть ли не заставляют детишек отказываться от ислама, изучать основы светской культуры и демонстрировать лояльность Коммунистической партии! Казалось бы, этого уже должно быть достаточно, но ненасытные коммуняки даже заставляют детей петь революционные песни и цитировать председателя Си, а тут уже, согласитесь, ни один журналист NYT не сможет спокойно на это смотреть! Власти Китая всё это отрицают: во-первых, в лагеря не бросаем, во-вторых, это просто перевоспитание!
Забеспокоился даже Трамп, известный своей «любовью» к исламу и мусульманам. США задумались, а не ввести ли санкции против Китая – всё ради уйгурских детишек. В том числе американцы планируют запретить продажу КНР технологий видеонаблюдения, с помощью которых китайские власти следят за уйгурами (наверное, им кажется, что китайцы ещё не освоили такие сложные технологии, как камеры наружного наблюдения).
Власти КНР не ограничиваются лагерями, но и отправляют уйгурскую молодёжь учиться в «более развитые районы Китая». Только четверть возвращается в родные края, остальные оседают в больших городах и почти наверняка ассимилируются.
Судя по количеству гневных статей, мусульман за пределами Китая едва ли не больше всего бесит, что их китайских братьев по вере государство заставляет вешать на мечетях флаги КНР. Происходит это прежде всего в Синьцзян-Уйгурском и Нинся-Хуэйском автономных районах.
Всё это, конечно, достаточно тонкие вопросы, которые наверняка являются «полуправдой», но в условиях информационной закрытости можно представить себе даже такие зверства, как принуждение к пению революционных песен!
Я не хочу сказать, что заставлять отказываться от религии и притеснять людей – это норм. Но согласитесь, что, во-первых, не всё может быть так однозначно, а во-вторых, повышение уровня светскости в принципе является переходом от архаики к более прогрессивному состоянию общества.
01. Для начала давайте насладимся видами прекрасного Синина. Ну, на самом деле, это обычная китайская жопа. Куча новостроек, реклама, магазины и какие-то мутные забегаловки.
02. Скажу честно: это не то место, куда стоит приезжать, если вы любите архитектуру. Тут есть интересный храм в горах, но сейчас он закрыт на ремонт.
Китай продолжает наступление на ислам и готовится стать сверхдержавой.
В Китае утвердили цели 14-й пятилетки: Китай станет сверхдержавой.
На пятом пленуме ЦК Коммунистической партии Китая 19-ого созыва, который работал в Пекине с 26 по 29 октября, были подведены итоги прошедшей пятилетки и поставлены цели на ближайшие годы.
Главным вопросом пленума явилось одобрение итогов разработки 14-го пятилетнего плана на 2021−2025 годы и перспективных целей развития страны на период до 2035 года.
В докладе Си Цзиньпина указывается, что за период с 2016 года по 2020 в Китае создана крупнейшая в мире система социального обеспечения. Почти миллиард пожилых китайцев получают пенсию по старости. Более миллиарда граждан страны включены в систему медицинского страхования.
На пленуме были озвучены цифры трудоустройства граждан Китая. За пять лет в поселках городского типа и городах создано свыше 60 миллионов рабочих мест.
В планах компартии продолжить реформу социальной сферы в стране: стоит задача полностью победить бедность и построить среднезажиточное общество.
Усилия будут направлены на расширение экономического и технологического потенциала и совокупной национальной мощи; достичь этого предполагается за счет прорывного инновационного развития. К указанному сроку необходимо завершить индустриализацию, информатизацию, урбанизацию и модернизацию сельскохозяйственного сектора. Важное внимание уделяется созданию в стране развитого правового государства. Одной из центральных задач стоит развитие образования и культуры, а также продвижение «мягкой силы» Китая на международной арене. Сохраняет актуальность экологических проблем, решение которых рассматривается через призму укрепления позиций КНР в глобальной конкуренции. Уровня развитых стран к 2035 году достигнет ВВП страны из расчета на душу населения.
В Китае разрушают купола знаменитых мечетей: наступление на ислам продолжается.
Драматические изменения наблюдаются в главной мечети в Иньчуане, столице провинции Нинся.
Компания Китая по наступлению на ислам усиливается: власти снимают арабские луковичные купола и декоративные элементы с мечетей по всей стране.
Стирание исламских декоративных элементов из мечетей – еще один шаг, который китайские власти предпринимают под руководством лидера Коммунистической партии Си Цзиньпина, который поклялся исповедовать религию «китаизма».
Китай в течение многих лет вел кампанию против исламского влияния, удаляя декоративные элементы и арабское письмо со зданий, указателей и арок, а теперь нацелившись на мечети в Нинся и других провинциях.
В Синьцзяне дела приняли особенно зловещий оборот с лагерями «перевоспитания», в которых заключенных подвергаются ужасающим физическим пыткам, политическому воспитанию и принудительному труду. Отращивание бороды, пост и чтение Корана были признаны правительством подозрительным поведением и достаточной причиной для содержания в лагерях.
Как сообщает Telegraph, школы, в которых раньше преподавали арабский язык и готовили имамов, также были вынуждены закрыться. Вместо этого правительство создало специальные школы для обучения имамов «правильной политической позиции», как сообщают китайские государственные СМИ.
«действительно обеспокоены внешним религиозным влиянием и авторитетом», –
говорит Дру Глэдни, эксперт по группам этнических меньшинств Китая и профессор антропологии в Колледже Помона.
«представляет собой угрозу политической власти государства; вы демонстрируете лояльность некитайскому авторитету», –
«Будь то Далай-лама или Папа, или глава Фалуньгун [духовной секты], государство этого не потерпит».
Другая причина – «поворот к этнонационализму как легитимизирующему нарративу, почему Коммунистическая партия должна быть организацией, которая управляет Китаем».
Именно поэтому преследуются религии, которые считаются иностранными.
«Это этнонационалистическая чистка культурного материала, воспринимаемого как чужеродный в силу того, что он не соответствует этническому большинству хань».–
сказал Риан Тум, старший научный сотрудник Ноттингемского университета.
Действительно катастрофическая ситуация с правами верующих мусульман в коммунистическом Китае тем не менее не вызывает каких-либо слышимых протестов со стороны лидеров исламского мира.