Как защищали замки в средневековье

Горящие свиньи, требушеты и хитрые уловки. Какой была осада замка в войнах рыцарей Европы?

Захват замка означал доминирование в провинции. Чаще всего замки строили таким образом, чтобы предотвратить вторжение наступающих войск. Они были отличной базой для конных отрядов, которые могли наносить быстрые удары по врагу, а затем безопасно укрыться за стенами.

Осадная техника средневековья в действии

Легко сказать — захватить крепость, обнесенную мощными валами, которые еще порой усиливали каменные стены и башни. Особенно, если твои бойцы понятия не имели об азах фортификации, о метательных снарядах и катапультах и прочих премудростях. Средневековую оборону было прорвать непросто. Исторические данные говорят о том, что небольшой, но сплоченный отряд на стенах мог эффективно противостоять даже в десять раз большим силам противника. Особое внимание строители замков уделяли охране таких ключевых точек, как въездные ворота, чтобы их было невозможно пройти без должной уловки. У ворот замка захватчиков ждал лабиринт переходов, подъемный мост, частокол, каменные мешки, из которых не было спасения.

Если агрессоры решали атаковать лобовые ворота, им приходилось пересекать барбакан – укрепление перед воротами. Из бойниц этого передового укрепления на осаждающих выливали потоки горящей смолы или нечистот, меткие стрелки выбивали наиболее ретивых бойцов с помощью луков и арбалетов.

Как бы это ни казалось странным, но снабдить гарнизон замка едой было проще, чем накормить осадную армию. Например, многие крепости держали на случай осады целый скотный двор. Слуги разводили птицу, свиней. Рыцари-крестоносцы в крепости Крак содержали не только конюшню для боевых коней, но и коровник (хотя снабжать кормом коров было хлопотным делом). Обычно животных в замки приводили крестьяне, которые укрывались за стенами от грабежей и бесчинств напавшей на местность солдатни.

Между тем наступающая армия могла рассчитывать только на собственные припасы. В безлюдной местности было трудно добыть большое количество продовольствия. Потому нередко осаждавшие больше голодали, чем осажденные.

Замки также часто получали поставки от «оптовых» поставщиков. Когда междугородний транспорт развился настолько, что стало выгодно привозить большие грузы, владельцы крепостей охотно воспользовались этим видом услуг. Таким образом, крепость Рочестер получала поставки сельди, овец, соленого мяса, инжира, риса и изюма от отдельных торговцев или групп, действующих в общих интересах.

Мусульмане смогли добиться успеха при осаде замка Ксеригордо, отрезав защитников крепости от воды. После восьми дней без доступа к пресной воде, после попытки пить мочу и кровь лошадей христианские рыцари были вынуждены сдаться на милость врагов.

Похожая ситуация имела место во время осады замка Генриха I в Алансоне, когда люди графа Фулько разрушили трубы между крепостью и рекой. Защитники цитадели иногда пытались выжить, довольствуясь вместо воды вином, а также используя его для приготовления пищи. Так поступила и команда в Эксетере в 1136 году. Но ничего хорошего от такой практики не получалось. Вино только усиливало жажду, обессиливало воинов.

Излюбленной уловкой европейских рыцарей при осаде замка была эскалада. Внезапная атака проводилась при тумане, под покровом темноты. Горстка смельчаков карабкалась на стену, снимала часовых, а потом пробиралась к воротам. Нередко такие герои просто погибали в неравной схватке, но иногда им удавалось открыть ворота и опустить подвесной мост.

Подкопом можно было обрушить часть стены или башню. Рыть землю приходилось в строжайшей тайне. Но осажденные могли услышать шум работ, приложив к земле пустые глиняные горшки. В 1215 году англичане осаждали Рочестер, под цитаделью которого выкопали тоннель. Осаждающие собрали несколько десятков жирных поросят. Животных загнали внутрь подкопа и подожгли. Жир животных воспламенился и достиг такой высокой температуры, что деревянные опоры упали, увлекая за собой большую часть каменной стены.

Разнообразие машин для метания камней и бревен поражало воображение. Самыми известными были катапульты различных форм, которые применялись по всей Европе и на Ближнем Востоке. Для разрушения стен использовались деревянные машины, которые бросали камни на расстояние около 200 ярдов (180 метров). Известны случаи, когда меткие попадания громадных камней быстро разрушали часть стены: так было, например, в 1244 году, когда крестоносцы выбивали катаров из крепости Монсегюр. Катапульта, спроектированная епископом Дюраном, бросала камни весом около 40 килограммов регулярно каждые 20 минут или около того, пока не пробила дыру.

Не были редкостью и башни на колесах, которые также строились по древним образцам, опробованным римлянами. Мобильные башни были оборудованы специальным подъемным мостом, по которому люди из башни могли беспрепятственно добираться до стены замка.

Источник

Как в Средневековье воины выдерживали осаду крепостей, чтобы не отдать врагу

С незапамятных времен люди не только трудились для выживания, но порой брали в руку дубину, чтобы дать по голове по соседству трудящемуся и забрать у него все, что он имеет. Именно эта «прекрасная» часть человеческого сознания подтолкнула людей к идее о том, что нужно что-то делать для защиты плодов своего труда и своей жизни.

Вместо предисловия

Первые фортификации были совсем незатейливыми. |Фото: wikimapia.org.

Римляне понимали важность фортификаций. |Фото: tr.pinterest.com.

И вот дошло дело до строительства стен. Чаще всего насыпали земляные валы. Однако такая конструкция не могла служить долго и со временем под действием непогоды расползалась. Валы стали укреплять камнями и бревнами, превратив их в первые стены. Самые богатые и находчивые еще в древние времена научились обносить свои города огромной каменной стеной. Дальше всех в этом деле пошли римляне.

Фрагмент римской городской стены. |Фото: wowavostok.livejournal.com.

Интересный факт: фрагмент первой римской городской оборонительной стены сохранился до наших дней. Данная фортификация называется «Сервиева стена» или «Murus Servii Tullii». Скорее всего, она была сложена около 390 года до н.э после вторжения в Рим галлов.

Эти строили «все» и из «всего». Вокруг крупных городов они возводили каменные стены, лагеря своих легионов прятали за земляными и деревянными фортами, а также строили приграничные земляные и каменные фортификации на самых опасных участках. Конечно, вместе с городскими фортификациями постоянно развивались и средства штурма. Стенобитные машины всех мастей, башни на колесиках, галереи, тараны и все бы ничего, но Рим пал. А совсем скоро началось Средневековье.

Все с начала

Первые Средневековые крепости были из дерева и земли. |Фото: pinterest.ru.

Вместе с падением «цивилизованного» Рима тогдашняя Европа основательно «деградировала». В первую очередь в вопросе строительства «всякого», в том числе фортификаций. Конечно, Рим пал не полностью. Осталась Византия, и там более-менее помнили, как штамповать годные укрепления. Правда, в последующие столетия восточной части империи было не сильно до строительства новых крепостей. А зря.

Но вот в Европе все стало плохо. Фортификационное дело откатилось если не на тысячелетие, то на пару столетий точно. Конечно, жизнь в раннесредневековом «Европейском НеСоюзе» была крайне напряженной и веселой. То там франки пытаются империю построить, то викинги всякие приплывают. В общем, местный электорат сразу же понял, что нужны: валы, рвы и стены. Правда, поначалу все это было совсем уж примитивным. Даже короли жили за деревянным частоколом.

Но край обливался кровью и богател. Постепенно деревянных крепостей в Европе становилось все больше, а самое главное, их начинали постепенно переоборудовать в каменные.

«Махмуд, пожигай»

Главный порок деревянной крепости в том, что она отлично горит. |Фото: promum.com.ua.

Надо отдавать отчет себе, что даже деревянная фортификация в правильном месте – это серьезная преграда, в том числе для хорошо обученных и правильно мотивированных воинов. Все Средневековье – это, по сути, гонка вооружений, где мастера фортификации состязались с мастерами осады. Но в раннее Средневековье с осадами все было плохо. Если уж кто-то укрылся за крепостной стеной, то достать его было почти невозможно. Держать осаду и морить противника всегда затруднительно: воины начинают скучать и разбегаться, у них случается кровавый понос и того гляди через месяц-другой у тебя просто не осталось войска.

Штурмовать тоже не любили. Приставить лестницу или вырвать пару бревен из частокола у предков мозгов, конечно, хватало, правда в такие трогательные моменты защитники фортификации не смотрели смирно на происходящее, а всяческие портили жизни. Зачастую на штурмах теряли до половины личного состава, а это по Средневековым (да и не только) понятиям уже само по себе – фиаско.

Но все-таки у деревянной крепости был один страшный минус. Это материал, из которого она была сделана. Пара десятков костров у подножья частокола зачастую заставляла пылать в течении суток всю крепость. Это главная причина, почему наши предки решили строить замки из камня.

Крепость в крепости

Только на первый взгляд крепость – это что-то простое. На самом деле в фортификации все продуманно до мелочей. Очень быстро предки поняли, что стены неплохо бы накрыть деревянным галереями от вражеских стрел. Впрочем, стены это не самое главное в крепости. Самое главное – это ее башни, которые стоят вовсе не для красоты и не для заключения в них прекрасных принцесс.

Обратите внимание на то, как стоят башни и как расположены в них бойницы. Все сделано для того, чтобы несколько башен могли создавать перекрёстные сектора обстрела. Находящие внутри башни были фактически неуязвимы за бойницами. При этом сами они имели все возможности заливать идущих на приступ воинов градом стрел. Прижавшись к стене, можно почти гарантированно защититься от того, кто стоит наверху этой самой стены. Но нельзя защититься от того, кто в этот момент стреляет по тебе слева и справа из башенных бойниц.

Более того, башня это еще и крепость в крепости. Залезть на стену не очень-то сложно. Тут и лестницы помогут, и даже кошки. К середине Средневековья европейцы вспомнили, что такое осадные башни. Другое дело взять крепостную башню, где засело и забаррикадировалось несколько человек. В первую очередь осаждающие всегда старались брать именно эти участки укрепления, а вовсе не крепостной двор. Бои в башнях могли затягиваться на долгие часы, а в некоторых случаях и дни. Зачастую, при прорыве внутрь, защитники башни просто прятались на другой этаж и баррикадировались там, продолжая методично портить жизнь осаждающим из бойниц.

Разрушили стену – ну и что?

Взять стену приступом сложно, лучше разрушить. |Фото: yandex.ru.

Стена всегда была одним из самых уязвимых мест крепости. Ее можно было разбить стенобитными орудиями. С появлением пороховой артиллерии это и вовсе перестало быть проблемой. Однако, как это не странно – падение крепостной стены еще очень мало значит. Дыра в стене подразумевает, что в ближайшее время случится приступ.

Под крепостью были галереи на случай подкопа. |Фото: livejournal.com.

Вот только воины гарнизона тоже были не дураками. Когда стена ломается, даже под обстрелом пушек – это достаточно длительный процесс. У защитников было достаточно времени для того, чтобы уйти со стены, а самое главное – сделать баррикаду-карман прямо за тем местом, где рухнет часть фортификации. В итоге, «счастливые» осаждающие вбегали в пробоину и тут же оказывались зажатыми меж трех огней. Эта простая методика не раз спасала крепости от падения.

Интересный факт: впрочем, в крепостях были средства и от подкопов. Очень часто под стенами замка прорывались специальные тоннели – противоминные галереи. В них, в полной тишине должны были сидеть защищающие и слушать, не доноситься ли откуда-нибудь звуки подкопа. Если появлялись подозрения, в этом месте наверху тут же сооружалась баррикада-карман.

Самая слабая точка

Во все времена ворота были самой уязвимой частью фортификации. Поэтому в средние века их обороне уделялось наибольшее внимание. Правильные ворота всегда оборудовались разводным мостом, а также опускающейся решеткой. Куда важнее, что в лучших крепостях старались сделать несколько ворот. Когда брали одни – это не сильно меняло ситуацию. Кстати, коридор между двумя воротами был настоящей «зоной смерти», так как в правильных замках простреливался буквально со всех сторон. Впрочем, когда последние ворота вот-вот должны были пасть, защитники нередко также сооружали за ними еще одну баррикаду. Точно такую же, как в случае и с рухнувшими стенами.

У осаждающих над обороняющимися всегда было одно главное преимущество – возможности инициировать бой там, где им будет удобно. У обороняющихся помимо стен, башен и рвов были свои преимущества: знание местности и пристрелка. Дело в том, что и метательную, и позднее пороховую артиллерию использовали не только атакующие. В правильной крепости были свои собственные метательные машины. Могли быть даже требует, которые в общественном создании закрепились (почему-то) как инструмент исключительно осаждающих.

Точность у Средневековой метательной артиллерии была очень низкой. Очень важно было правильно пристреляться. Гарнизоны, имевшие метательные машины всегда «пристреливали» местность заранее. Поэтому если атакующие два дня собирали всем миром красивую осадную башню, а на третий день в нее с первого же попадания прилетел огромный камень из-за стены, удивляться не стоило.

Впрочем, подпортить жизнь атакующим можно было и многими другими способами. Например, небольшой отряд мог покинуть замок под покровом ночи и что-нибудь поджечь в лагере осаждающих. А самые находчивые и везучие защитники не чурались использовать против штурмующих, даже целые водоемы. Дело в том, что водяной ров часто был продуктом установления дамбы. И если враги неправильно поставили свой лагерь, их можно было просто взять и затопить. Как соседей снизу.

Стенобитная монета

Сложно взять? Подкупи. ¦Фото: otomosem.com.

Даже самая маленькая и простая Средневековая крепость – это заноза в пятой точке. Оставлять в тылу крепость крайне рискованно, особенно если в ней есть хотя бы небольшой рыцарский гарнизон. Обученные и мотивированные люди при первой же возможности покинут замок и найдут сто и один способ подпортить кровь врагу партизанскими методами, буквально грабя те самые караваны. Держать крепость в кольце тоже проблематично. Осада может затянуться на долгие месяцы. А дальше могут, может произойти одна из двух неприятных вещей – или подход к крепости деблокирующего войска или эпидемия в своих собственных рядах. Приступ крепости – это и все лотерея, которая требушет не только наличия узких специалистов и оборудования, но также и немалой доли удачи.

Интересный факт: приступы крепостей всегда готовились задолго до начала военного похода. Стенобитные машины, например, требует – это весьма сложные инженерные механизмы, которые нельзя было сделать из чего-то там и палок на месте. Поэтому их везли в обозах. Даже такая банальность, как осадная лестница зачастую привозилась на место осады вместе с тем самым обозом.

Материалы по теме

А вот ещё:

Новогодняя реформа или как Пётр 1 всё изменил

20 декабря 1699 года издан указ Петра I о переносе празднования Нового года с 1 сентября на 1 января.

Весенний или зимний?

На Руси дата Нового года была непостоянной. Земледельцы начинали работы в поле с 1 марта, и эту дату считали первым днем года. В других случаях Новый год совмещали с днем весеннего равноденствия 22 марта. Хотя для некоторых славян-язычников первым днем года считался так называемый «зимний солнцеворот» 22 декабря (самый короткий и холодный в году), обычно праздник все же устраивали тогда, когда земля «просыпалась» и готовилась подарить очередной урожай.

В то же время в канун привычного нам зимнего Нового года на Руси отмечали Васильев день. К этому празднику было принято готовить разнообразные блюда из свинины – считалось, что так святой Василий Кесарийский обязательно увеличит поголовье скота в каждом хозяйстве и обеспечит безбедную жизнь. Для того, чтобы получить богатый урожай, в этот день совершали еще и обряд «посевания». Рано утром дети обходили дома и рассыпали там яровую пшеницу, которую затем тщательно собирали и хранили до весны – периода настоящего сева. За совершение обряда дети получали сладкие подарки и складывали их в самодельные разноцветные рукава.

Новый год в Государстве Российском

После Крещения Руси к нашим предкам пришел византийский календарь, согласно которому празднование Нового года приходилось на 1 сентября. В этом тоже была своя логика: когда сельскохозяйственные работы завершены и урожай собран, можно было начинать новую жизнь и готовиться к следующему сезону. Кроме того, считалось, что именно в первый сентябрьский день Бог сотворил мир. На протяжении нескольких столетий Новый год отмечали дважды: официально – осенью и по старым обычаям – весной. В XV веке, когда Русь освободилась от ордынской зависимости, Московский государь Иван III приказал установить единую дату, и празднование Нового года перенесли на сентябрь как для русской церкви, так и для мирян.

С 1495 года 1 сентября в Кремле проводились церемонии «О начатии нового лета», «На летопровождение» или «Действо многолетнего здоровья». Царь и митрополит (затем – патриарх) возглавляли праздничное шествие, которое проходило под звон колоколов. В XVII веке эту традицию дополнили: теперь монарх, его свита и бояре выходили к народу в нарядных одеждах и поздравляли с праздником. После торжественной церковной службы в домах Новый год отмечали песнями, плясками и угощениями, но называли его тогда иначе – «Первый день в году».

Приказ веселиться и ставить ели

Праздновать Новый год по европейским традициям решил Петр I, вернувшийся на родину после Великого посольства в 1698 году. Спустя год – 20 декабря 1699 года – царь издал новый указ, в котором подробно изложил, какие перемены ждут подданных на пороге нового столетия. Теперь летоисчисление осуществлялось от Рождества Христова, а не от сотворения мира, и Новым годом становился день 1 января.

Предписания Петра Великого на этом не заканчивались. По велению государя все дома должно было украсить сосновыми, еловыми или можжевеловыми ветвями. Поскольку о подобной традиции в России было известно немногое, образцы наряженных деревьев выставили в московском Гостином дворе. Правда, после смерти государя о елках скоро позабыли, и нарядное дерево стало символом новогоднего праздника лишь в 30-40-е годы XIX века.

Отныне Новый год становился общественным, а не домашним праздником. Царь мечтал, чтобы этот день отмечали фейерверками и громкими выстрелами пушек или ружей. На улицах Петр I распорядился жечь костры из дров, хвороста и смолы и поддерживать огонь в течение всей праздничной недели. В ночь с 31 декабря 1699 года на 1 января 1700 года праздник впервые отметили по петровским предписаниям. На Красной площади был устроен грандиозный фейерверк, а москвичи стреляли из мушкетов и пускали пороховые ракеты возле своих домов. Бояре и служилые люди облачились в венгерские кафтаны, их супруги – в нарядные платья, сшитые по европейской моде.

Шумные торжества продолжались до 6 января и окончились крестным ходом. Здесь Петр Великий вновь отверг древние традиции, и не шел вслед за представителями духовенства в богатом облачении. Вместо этого он надел мундир и остался на берегу Москвы-реки в окружении солдат Семеновского и Преображенского полков, наблюдая за процессией.

С тех пор празднование Нового года постоянно проводилось в ночь с 31 декабря на 1 января. В начале двадцатого столетия у праздника появился еще один символ – Дед Мороз, «прообразом» которого считают то языческого колдуна по имени Трескун, то святого Николая Чудотворца. В годы Первой мировой войны Новый год отмечали уже не так пышно, как желал Петр I – многим не хотелось повторять традиции немцев.

После Октябрьской революции новогодние празднества то запрещали, то разрешали вновь. Окончательное возрождение Нового года случилось в 1930-х: главный зимний праздник все же был реабилитирован, он вернулся ярким, шумным, волшебным. И таким остался до наших дней. А нерабочим днем 1 января объявили только в 1947 году.

Источник

Средневековые замки: устройство и осада

Пишешь про барона в замке — изволь хотя бы примерно представлять, как замок отапливался, как вентилировался, чем освещался…
Из интервью с Г. Л. Олди

При слове “замок” в нашем воображении возникает образ величественной крепости — визитной карточки жанра фэнтези. Едва ли найдется другое архитектурное сооружение, которое привлекало бы к себе столько внимания со стороны историков, знатоков военного дела, туристов, писателей и любителей “сказочной” фантастики.

Мы играем в компьютерные, настольные и ролевые игры, где нам приходится исследовать, строить или захватывать неприступные замки. Но знаем ли мы, что на самом деле представляют собой эти фортификации? Какие интересные истории связаны с ними? Что скрывают за собой каменные стены — свидетели целых эпох, грандиозных битв, рыцарского благородства и подлого предательства?

Удивительно, но факт — укрепленные жилища феодалов в разных частях света (Япония, Азия, Европа) строились по весьма схожим принципам и имели много общих конструктивных черт. Но в данной статье речь пойдет прежде всего о средневековых европейских феодальных крепостях, так как именно они послужили основой для создания массового художественного образа “средневекового замка” в целом.

Рождение крепости

Средневековье в Европе было неспокойным временем. Феодалы по любому поводу устраивали между собой небольшие войны — вернее говоря, даже не войны, а, выражаясь современным языком, вооруженные “разборки”. Если у соседа завелись деньги — их надо было отобрать. Много земли и крестьян? Это просто неприлично, ведь бог велел делиться. А уж если задета рыцарская честь — то здесь без маленькой победоносной войны было просто не обойтись.

При таких обстоятельствах крупным аристократам-землевладельцам не оставалось ничего другого, кроме как укреплять свои жилища с расчетом на то, что в один прекрасный день к ним в гости могут заявиться соседи, которых хлебом не корми — дай кого-нибудь зарезать.

Первоначально эти укрепления делались из дерева и ничем не напоминали известные нам замки — разве что ров перед входом вырыт да деревянный частокол вокруг дома поставлен.

Господские дворы Хастеркнауп и Элмендорв — предки замков.

Европейский замок уходит своими корнями в эпоху античности. Самые ранние сооружения подобного рода копировали римские военные лагеря (палатки, окруженные частоколом). Принято считать, что традиция строительства исполинских (по меркам того времени) каменных сооружений началась с норманнов, а классические замки появились в 12 веке.

Осажденный замок Мортан (выдерживал осаду 6 месяцев).

Замок Бомари, принадлежавший Эдуарду I.

Добро пожаловать

Мы держим путь в замок, стоящий на выступе горного склона, с краю плодородной долины. Дорога идет через небольшое поселение — одно из тех, которые обычно вырастали около крепостной стены. Здесь живет простой народ — в основном ремесленники, и воины, охраняющие внешний периметр защиты (в частности — стерегущие нашу дорогу). Это так называемый “замковый люд”.

Схема замковых сооружений. Заметим — две надворотные башни, самая крупная стоит отдельно.

Первая преграда — глубокий ров, а перед ним — вал вынутой земли. Ров может быть поперечным (отделяет стену замка от плато), либо серповидным, выгнутым вперед. Если позволяет ландшафт, ров опоясывает весь замок по кругу.

Иногда внутри замка выкапывались разделительные рвы, затрудняющие врагу передвижение по его территории.

Форма дна у рвов могла быть V-образная и U-образная (последняя наиболее распространена). Если почва под замком скалистая, то рвов либо вообще не делалось, либо они вырубались на небольшую глубину, препятствующую лишь продвижению пехоты (в скале практически невозможно сделать подкоп под стену замка — поэтому глубина рва не имела решающего значения).

Гребень земляного вала, лежащего прямо перед рвом (отчего тот кажется еще глубже), часто нес на себе палисад — забор из вкопанных в землю, заостренных и плотно пригнанных друг к другу деревянных колов.

К внешней стене замка ведет мост, перекинутый через ров. В зависимости от величины рва и моста, последний поддерживает одна или несколько опор (огромных бревен). Внешняя часть моста закреплена, но последний его отрезок (прямо у стены) подвижен.

[column size=one_third position=first ]

Схема входа в замок: 2 — галерея на стене, 3 — подъемный мост, 4 — решетка.

Противовесы на подъемнике ворот.

Этот подъемный мост устроен так, чтобы в вертикальном положении он закрывал собой ворота. Мост приводится в движение механизмами, спрятанными в здании над ними. От моста к подъемным машинам в стенные отверстия уходят канаты или цепи. Для облегчения работы людей, обслуживающих механизм моста, канаты иногда снабжались тяжелыми противовесами, берущими часть веса этой конструкции на себя.

Особый интерес представляет мост, работавший по принципу качелей (его называют “опрокидывающимся” или “качающимся”). Одна его половина находилась внутри — лежала на земле под воротами, а другая протягивалась через ров. Когда внутренняя часть поднималась, закрывая собой вход в замок, внешняя (на которую иногда уже успевали забежать нападающие) опускалась вниз, в ров, где была устроена так называемая “волчья яма” (острые колья, врытые в землю), невидимая со стороны, пока мост опущен.

Для входа в замок при закрытых воротах рядом с ними имелась боковая калитка, к которой обычно проложен отдельный подъемный трап.

Ворота — наиболее уязвимая часть замка, обычно проделывались не прямо в его стене, а устраивались в так называемых “надворотных башнях”. Чаще всего ворота были двустворчатые, причем створки сколачивались из двух слоев досок. Для защиты от поджога снаружи они обивались железом. При этом в одной из створок имелась маленькая узкая дверца, в которую можно было пройти, лишь согнувшись. Кроме замков и железных засовов, ворота закрывала поперечная балка, лежащая в стенном канале и задвигающаяся в противоположную стену. Поперечная балка могла также заводиться в крюкообразные прорези на стенах. Основной ее целью была защита ворот от их высаживания нападающими.

За воротами обычно находилась опускающаяся решетка. Чаще всего она была деревянной, с окованными железом нижними концами. Но встречались и железные решетки, сделанные из стальных четырехгранных прутьев. Решетка могла опускаться из щели в своде портала ворот, либо находиться позади них (с внутренней стороны надворотной башни), опускаясь по пазам в стенах.

Решетка висела на канатах или цепях, которые в случае опасности могли быть обрублены, чтобы она быстро упала вниз, преграждая путь захватчикам.

Внутри надворотной башни имелись комнаты для стражи. Они несли вахту на верхней площадке башни, узнавали у гостей цель их визита, открывали ворота, а в случае необходимости могли поражать из лука всех тех, кто проходил под ними. Для этого в своде портала ворот имелись вертикальные бойницы, а также “смоляные носы” — отверстия для выливания горячей смолы на нападающих.

Все на стену!

Важнейшим оборонительным элементом замка была внешняя стена — высокая, толстая, порой на наклонном цоколе. Обработанные камни или кирпич составляли ее внешнюю поверхность. Внутри она состояла из бутового камня и гашеной извести. Стены ставились на глубокий фундамент, под который очень сложно было сделать подкоп.

Нередко в замках строились двойные стены — высокая внешняя и небольшая внутренняя. Между ними возникало пустое место, получившее немецкое название “цвингер”. Нападавшие, преодолевая внешнюю стену, не могли взять с собой дополнительные штурмовые приспособления (громоздкие лестницы, шесты и прочие вещи, которые нельзя перенести внутрь крепости). Оказавшись в цвингере перед еще одной стеной, они становились легкой мишенью (для лучников в стенах цвингера имелись небольшие бойницы).

Цвингер в замке Ланэк.

Особый вид бойницы — шаровая. Она представляла собой закрепленный в стене, свободно поворачивающийся деревянный шар с прорезью для ведения стрельбы.

Пешеходная галерея на стене.

По углам замка на стенах сооружались небольшие башни, чаще всего фланкирующие (то есть выступающие наружу), что позволяло защитникам вести огонь вдоль стен по двум направлениям. В позднее средневековье они стали приспосабливаться под хранилища. Внутренние стороны таких башен (обращенные во двор замка) обычно оставлялись открытыми, чтобы противник, ворвавшийся на стену, не мог закрепиться внутри них.

Фланкирующая угловая башня.

Замок изнутри

Внутреннее устройство замков отличалось многообразием. Помимо упомянутых цвингеров, за главными воротами мог располагаться маленький прямоугольный дворик с бойницами в стенах — своеобразная “ловушка” для нападающих. Порой замки состояли из нескольких “секций”, разделенных внутренними стенами. Но непременным атрибутом замка был большой двор (хозяйственные постройки, колодец, помещения для челяди) и центральная башня, она же “донжон” (donjon).

Донжон в замке Венсенн.

Из-за того, что воду приходилось с трудом доставать из глубоких колодцев, вопросы личной гигиены и санитарии отходили на второй план. Вместо того, чтобы помыться самим, люди предпочитали ухаживать за животными — прежде всего, за дорогими конями. Нет ничего удивительного в том, что горожане и сельские жители морщили носы в присутствии обитателей замков.

Расположение источника воды зависело, в первую очередь, от естественных причин. Но если был выбор, то колодец выкапывали не на площади, а в укрепленном помещении, чтобы обеспечить его водой на случай укрытия во время осады. Если в силу особенностей залегания грунтовых вод колодец выкапывался за стеной замка, то над ним сооружалась каменная башня (по возможности — с деревянными переходами в замок).

Когда не было никакой возможности выкопать колодец, в замке сооружалась цистерна, собирающая дождевую воду с крыш. Такая вода нуждалась в очистке — ее фильтровали через гравий.

Боевой гарнизон замков в мирное время был минимален. Так в 1425 г. два совладельца замка Райхельсберг в нижнефранконском Аубе заключили соглашение, что каждый из них выставляет по одному вооруженному слуге, а двух привратников и двух стражей оплачивают совместно.

В замке также имелся ряд построек, обеспечивающих автономный быт его обитателей в условиях полной изоляции (блокады): пекарня, паровая баня, кухня и т. п.

Кухня в замке Марксбург.

Исключительная толщина стен этой башни делала ее разрушение практически невозможным (во всяком случае, на это потребовалось бы огромное количество времени). Вход в башню был очень узким. Он располагался во внутреннем дворе на значительной (6-12 метров) высоте. Деревянную лестницу, ведущую внутрь, можно было легко разрушить и тем самым преградить путь нападающим.

Если тюремных помещений в замке не было, то пленников помещали в крупные деревянные ящики из толстых досок, слишком маленькие для того, чтобы встать в полный рост. Эти ящики могли устанавливаться в любых помещениях замка.

Разумеется, в плен брали, прежде всего, для получения выкупа либо для использования узника в политической игре. Поэтому VIP-персоны обеспечивались по высшему классу — для их содержания выделялись охраняемые покои в башне. Именно так “мотал свой срок” Фридрих Красивый в замке Траусниц на Пфаймде и Ричард Львиное Сердце в Трифелсе.

Палата в замке Марксбург.

Башня замка Абенберг (12 век) в разрезе.

На самом верху башни находилась открытая (реже — крытая, но в случае необходимости крышу можно было сбросить) площадка, где можно было установить катапульту или другое метательное орудие для обстрела врага. Там же водружался штандарт (знамя) владельца замка.

Иногда донжон не служил жилым помещением. Он вполне мог применяться только лишь в военно-хозяйственных целях (смотровые посты на башне, темница, хранилище провизии). В таких случаях семья феодала обитала в “паласе” — жилом помещении замка, стоящем обособленно от башни. Паласы строились из камня и имели несколько этажей в высоту.

Следует отметить, что условия проживания в замках были далеко не самыми приятными. Лишь самые крупные паласы имели большой рыцарский зал для торжеств. В донжонах и паласах было очень холодно. Выручало каминное отопление, однако стены все равно покрывались толстыми гобеленами и коврами — не ради украшения, а для сохранения тепла.

Окна пропускали очень мало солнечного света (сказывался фортификационный характер замковой архитектуры), далеко не все из них были застеклены. Туалеты устраивались в виде эркера в стене. Они были неотапливаемыми, поэтому посещение нужника зимой оставляло у людей просто неповторимые ощущения.

Крупные храмы имели два этажа. Простолюдины молились внизу, а господа собирались в теплом (иногда застекленном) хоре на втором ярусе. Убранство подобных помещений было довольно скромным — алтарь, скамейки и настенные росписи. Иногда храм исполнял роль гробницы для живущего в замке рода. Реже он применялся как убежище (наряду с донжоном).

О подземных ходах в замках рассказывают множество небылиц. Ходы, разумеется, были. Но лишь очень немногие из них вели из замка куда-нибудь в соседний лес и могли использоваться как путь к бегству. Длинных ходов, как правило, вообще не было. Чаще всего встречались короткие тоннели между отдельными зданиями, либо из донжона в комплекс пещер под замком (дополнительное убежище, склад или сокровищница).

Война на земле и под землей

Вопреки распространенным заблуждениям, средняя численность военного гарнизона обычного замка во время ведения активных боевых действий редко когда превышала 30 человек. Этого вполне хватало для обороны, так как обитатели крепости находились в относительной безопасности за ее стенами и не несли таких потерь, как нападающие.

Для взятия замка требовалось его изолировать — то есть перекрыть все пути подвоза продовольствия. Именно поэтому атакующие армии были гораздо крупнее обороняющихся — порядка 150 человек (это справедливо для войны феодалов средней руки).

Вопрос с провиантом был наиболее болезненным. Без воды человек может прожить несколько дней, без еды — около месяца (при этом следует учесть его низкую боеспособность во время голодовки). Поэтому хозяева замка, готовящегося к осаде, часто шли на крайние меры — выгоняли за его пределы всех простолюдинов, которые не могли принести пользу обороне. Как уже было сказано выше, гарнизон замков был небольшим — прокормить целую армию в условиях осады было невозможно.

Замок Глубока над Влтавой, Чехия (фото автора).

Не меньше проблем было и у нападающих. Осада замков иногда растягивалась на годы (так, немецкий Турант оборонялся с 1245 по 1248), поэтому вопрос о тыловом снабжении армии в несколько сотен человек вставал особенно остро.

В случае с осадой Туранта летописцы утверждают, что за все это время солдаты нападающей армии выпили 300 фудеров вина (фудер — огромная бочка). Это составляет около 2,8 млн. литров. Либо переписчик допустил ошибку, либо постоянное количество осаждающих составляло более 1000 человек.

Для взятия замка измором наиболее предпочтительным сезоном было лето — дождей выпадает меньше, чем весной или осенью (зимой обитатели замка могли получать воду, растапливая снег), урожай еще не созрел, а старые запасы уже закончились.

Нападающие старались лишить замок источника воды (например, строили на реке запруды). В самых крайних случаях применялось “биологическое оружие” — в воду бросались трупы, что могло спровоцировать вспышки эпидемий по всей округе. Тех обитателей замка, которые попали в плен, нападающие увечили и отпускали. Те возвращались назад, и становились невольными нахлебниками. В замке их могли и не принять, но если это были жены или дети осажденных, то голос сердца перевешивал соображения тактической целесообразности.

Не менее жестоко поступали с жителями окрестных деревень, пытавшихся доставлять в замок припасы. В 1161 году во время осады Милана Фридрих Барбаросса приказал отрубить руки 25 горожанам Пьяченцы, которые пытались снабжать врагов провиантом.

Осаждающие разбивали постоянный лагерь неподалеку от замка. Он также имел некоторые простейшие укрепления (палисады, земляные валы) на случай внезапной вылазки защитников крепости. Для затяжных осад рядом с замком возводился так называемый “контрзамок”. Обычно он располагался выше, чем осаждаемый, что позволяло вести с его стен эффективное наблюдение за осажденными и, если позволяла дистанция — обстреливать их из метательных орудий.

Вид на замок Эльц из контрзамка Трутц-Эльц.

Именно поэтому для успешного взятия замка был необходим целый комплекс военных мер (об осаде и взятии измором уже было сказано выше). К числу наиболее трудоемких, но в то же время чрезвычайно успешных способов преодоления защиты замка относился подкоп.

Подкопы делались с двумя целями — предоставить войскам прямой доступ во внутренний двор замка либо разрушить секцию его стены.

Так, во время осады замка Альтвиндштайна в Северном Эльзасе в 1332 бригада саперов из 80 (!) человек воспользовалась отвлекающими маневрами своих войск (периодические короткие атаки на замок) и в течение 10 недель проделала в твердой скальной породе длинный проход в юго-восточную часть крепости.

Если стена замка была не слишком велика и имела ненадежный фундамент, то под ее основание прорывался тоннель, стены которого укреплялись деревянными распорками. Далее распорки поджигались — как раз под стеной. Тоннель обваливался, основание фундамента проседало, а стена над этим местом рассыпалась на части.

Штурм замка (миниатюра 14 века).

Для обнаружения подкопов использовались любопытные приспособления. Например, по всей территории замка расставлялись крупные медные чаши с шарами внутри. Если шар в какой-либо чаше начинал дрожать — это был верный признак того, что рядом ведется подкоп.

Разновидность катапульты — требушет.

Штурм замка при помощи передвижной башни.

В ответ осажденные спускали со стены веревку, на конце которой были закреплены стальные крючья. Этой веревкой они ловили таран и старались задрать его наверх, лишив подвижности. Иногда на такие крючья мог попасться зазевавшийся солдат.

Преодолев вал, сломав палисады и засыпав ров, нападающие либо штурмовали замок при помощи лестниц, либо использовали высокие деревянные башни, верхняя площадка которых находилась на одном уровне со стеной (или даже выше нее). Эти гигантские сооружения обливались водой во избежание поджога защитниками и подкатывались к замку по настилу из досок. На стену перекидывался тяжелый помост. Штурмовая группа забиралась наверх по внутренней лестнице, выходила на помост и с боем вторгалась на галерею крепостной стены. Обычно это означало то, что через пару минут замок будет взят.

Тихая сапа

Сапа (от франц. sape, буквально — мотыга, saper — вести подкоп) — способ отрывки рва, траншеи или тоннеля для приближения к его укреплениям, применявшийся в 16-19 веках. Известны перекидная (тихая, скрытная) и летучая сапа. Работа перекидной сапой производилась со дна исходного рва без выхода работающих на поверхность, а летучей — с поверхности земли под прикрытием заранее подготовленной защитной насыпи из бочек и мешков с землей. Во 2-ой половине 17 века для выполнения таких работ в армиях ряда стран появились специалисты — саперы.

Выражение действовать “тихой сапой” означает: крадучись, медленно, незаметно идти, проникать куда-нибудь.

Бои на лестнице замка

С одного этажа башни попасть на другой можно было только по узкой и крутой винтовой лестнице. Подъем по ней осуществлялся лишь друг за другом — столь узкой она была. При этом воин, шедший первым, мог рассчитывать только на свое собственное умение сражаться, ибо крутизна поворота витка была подобрана таким образом, что из-за спины лидера нельзя было действовать копьем или длинным мечом. Поэтому бои на лестнице сводились к единоборству защитников замка и одного из нападавших. Именно защитников, ведь они могли легко сменять друг друга, поскольку за их спиной располагался специальный расширенный участок.

Замки самураев

Первоначально самураи и их сюзерены жили в своих поместьях, где, кроме сторожевой башни “ягура” и небольшого рва вокруг жилища, никаких других оборонительных сооружений не было. На случай затяжной войны воздвигались укрепления на труднодоступных участках гор, где можно было обороняться от превосходящих сил противника.

Каменные замки стали строиться в конце 16 века с учетом европейских достижений в фортификации. Непременная принадлежность японского замка — широкие и глубокие искусственные рвы с крутыми откосами, окружавшие его со всех сторон. Обычно они заполнялись водой, но иногда эту функцию выполняла естественная водная преграда — река, озеро, болото.

Внутри замок представлял собой сложную систему защитных сооружений, состоявшую из нескольких рядов стен с внутренними дворами и воротами, подземных коридоров и лабиринтов. Все эти сооружения располагались вокруг центральной площади хонмару, на которой возводились дворец феодала и высокая центральная башня тэнсюкаку. Последняя состояла из нескольких, постепенно уменьшающихся кверху прямоугольных ярусов с выступающими черепичными крышами и фронтонами.

Японские замки, как правило, были невелики — примерно 200 метров в длину и 500 в ширину. Но среди них встречались и настоящие гиганты. Так, замок Одавара занимал площадь в 170 гектаров, а общая протяженность его крепостных стен достигала 5 километров, что вдвое больше протяженности стен Московского Кремля.

Очарование древности

Замки строятся и поныне. Те из них, что находились в государственной собственности, часто возвращаются потомкам древних родов. Замки — символ влиятельности своих хозяев. Они — образец идеального композиционного решения, в котором сочетается слитность (соображения обороны не позволяли живописно распределять строения по территории), многоуровневость построек (главные и второстепенные) и предельная функциональность всех составляющих. Элементы архитектуры замка уже стали архетипами — например, замковая башня с зубцами: ее образ сидит в подсознании любого мало-мальски образованного человека.

Французский замок Саумур (миниатюра 14 века).

Источник