Как заткнуть ребенка 5 лет
Как мне перестать бить ребенка и кричать на него
Почему родители шлепают детей, хотя знают, что этого делать нельзя
Виктория Дмитриева семейный психолог, телеведущая, автор книг
Около 60% россиян, согласно опросу, считают возможным физически наказывать детей за непослушание. Но все больше становится таких мам и пап, которые приходят в ужас от собственного крика и шлепков — и хотят перестать так обращаться со своими малышами. Что им делать — идти к психологу? Мама троих детей, которая смогла отучить себя и мужа орать на детей, предлагает другой вариант.
Я была идеальной матерью. Пока у меня не было детей. Я думала, что никогда не повышу голос и уж тем более не подниму на ребенка руку. Ведь я так много изучала детскую психологию и точно знаю все возможные последствия. Ни за что! Никогда!
Но уже через пару лет мои мечты рухнули. Я день за днем терпела педагогическое фиаско. Сыновья не слушались. Ни с первого раза, ни с десятого. Сначала их мог привести в чувство мой крик. Потом уже и он перестал срабатывать. Я стала срываться на шлепки.
Но, ударив ребенка пару раз, я поняла, что это вообще не помогает. Скоро стало казаться, что мальчишки специально нарываются, с трепетом ожидая, когда же мама превратится в истеричку.
С мужем происходило то же самое. В какой-то момент я заметила, что он в принципе спокойным голосом с детьми не разговаривает. Только на повышенных тонах и в приказном тоне. И руку поднимал.
Если бы это помогало в воспитании — не вопрос! Но ситуация становилась все более неуправляемой. Неуправляемые родители и неуправляемые дети.
«Я себя чувствую не просто монстром, а чудовищем, становлюсь самой себе противна, но вот, честное слово, стараюсь бороться с этим, понемногу получается, и очень надеюсь, что я смогу справиться! Кстати, усиленно бороться с собой заставили испуганные глаза ребенка, в которых я узнала себя в детстве, когда мама меня наказывала. И ведь поводы моих срывов абсолютно мелочные, и не нужно на них так реагировать! В общем, не хочется испортить малышу психику и чувствовать себя чудовищем! Хочется жить в абсолютной любви и гармонии».
«Я, честно, и наорать могу, и налупить. Потом так стыдно, и сердце сжимается, что хочется плакать (и плачу)».
«Ору, да. Потом стыдно и прошу у дочки прощения — не знаю, это правильно или нет, но хочется и прошу, она обнимает и говорит, что прощает. Так и живем».
Зато в следующий раз будешь знать!
Представьте, что вы с мужем и друзьями пошли в ресторан, вам весело, вы танцуете. Муж говорит: «Тебе хватит, пойдем домой». Вы не хотите, отказываетесь, веселье в самом разгаре. Подруги все еще остаются, никто не уходит.
И тогда, получая ваш отказ, муж как зарядит вам по жопе или по лицу — за непослушание. Прилюдно. С криками «Зато в следующий раз будешь знать!».
Это научит вас слушаться мужа? Сблизит вас? Вы станете его больше уважать? Любить?
Когда родители бьют детей, они думают, что учат их дисциплине и послушанию. Но на самом деле учат:
И еще создают огромную пропасть между ребенком и родителем, в которую проваливаются все родительские слова и нравоучения, поэтому кажется, что «ребенок меня не слышит, до него не достучаться, ему только порка поможет, дать бы один раз по жопе, чтобы знал». Но ведь это почти никогда не заканчивается одним разом, ведь правда?
Когда вы кричите и распускаете руки, то дети:
Откуда берутся злые родители
Когда мы с мужем поняли, что ор и рукоприкладство не работают, мы стали искать другие способы восстановления мирной обстановки в семье.
Скажу сразу: все наладилось очень быстро, когда мы поняли главную причину—счастливые, отдохнувшие, реализованные родители не срываются на ор и тем более на шлепки. Поэтому начать надо с главного.
Никакая психология не поможет, если ваше физическое состояние близко к критическому. Вы можете сколько угодно работать с лучшими психологами страны, но если вы сильно устаете и мало спите — вы так или иначе будете срываться на крик и рукоприкладство.
Если мы регулярно не досыпаем — в кровь вбрасывается много гормона стресса кортизола. Этот гормон делает нас агрессивными и раздражительными. И он сильнее любых психологических примочек.
«Меня иногда уже дочь спрашивает: „Мама, а ты выспалась?“. Ну потому что я часто говорю, что не выспалась, поэтому злая».
Не хочу кричать на ребенка и бить его. С чего начать?
Поэтому шаг 1-й — для начала устраните усталость и недосып. Бросьте все силы, деньги и время именно на эту часть жизни. Вместо трат на успокоительные и психологов возьмите няню на два часа в день и доспите. Если спать не дает ребенок — наймите консультанта по сну. Сделайте что угодно, но спасите себя!
Меняйте парадигму! Не «сначала сделаю все дела, а если время останется, то посплю», а «сначала высплюсь, а потом сделаю все дела».
Малыш не вспомнит, насколько грязные полы были у вас дома. Зато он вспомнит вечно уставшую, орущую мать, которая замахивается на него из-за разлитого компота, а потом плачет и просит прощения. Дайте своему организму отдых. Иначе все это бесполезно.
Работать с последствиями, не устранив причину, не имеет никакого смысла. Если вы забьете на усталость и недосып, то именно вы потом будете говорить: «Все эти психологи — фигня, мне не помогли».
Что важно наладить:
Вот если все это есть, а срывы все равно случаются часто, то тогда идем в сторону психологии. Тогда мы начинаем говорить про психологические проблемы.
А до того момента это не психика, а гормоны. Это не голова больная, а тело. И ему нужно помочь.
О следующих шагах, которые помогут нам разучиться бить детей — в следующий раз.
Крик, оскорбления, угрозы: как изменить общение с ребенком?
Агрессия родителей: что делать? Воспитание без наказаний
Когда речь заходит о таких понятиях, как психологическое подавление или психологическое подчинение личности ребенка, то перед нашим мысленным взором появляются образы неблагополучных семей, где родители злоупотребляют алкоголем, не работают, а дети являются для них балластом. По статистике, дети из неблагополучных семей действительно чаще других подвергаются грубому обращению, однако данное явление встречается и в самых обычных семьях.
Что такое психологически жестокое обращение?
А вы наказываете своих детей? Возможно, этот вопрос покажется странным — абсолютное большинство современных родителей ответит на него утвердительно, ведь воспитание без наказания невозможно. Но как отличить грубое отношение родителя, которое наносит серьезную душевную травму, от справедливого наказания или воспитательного процесса?
Когда речь заходит о ребенке, который не может оказать сопротивление, то чаще всего выделяют такое понятие, как психологическое пренебрежение. «Это последовательная неспособность родителя обеспечить ребенку необходимую поддержку, внимание и привязанность», — объясняет психолог, член экспертного совета фонда «В ответе за будущее» Мария Холодцова. Есть и другой тип поведения, который превращается в психологически жестокое обращение для ребенка. «Это хроническая модель поведения, при которой родитель постоянно унижает, оскорбляет, издевается и высмеивает ребенка», — поясняет психолог.
Грубое обращение чаще всего протекает на фоне негативных эмоций родителя, когда тот переживает злость, ярость или безразличие. При этом родитель не просто кричит на сына или дочь, что, безусловно, само по себе разрушительно, но в словах присутствует унижение и намеренное оскорбление достоинства ребенка. Или родитель систематически игнорирует жалобы ребенка, не утешает его, понимая, как ребенок в этом нуждается, и таким образом причиняет ребенку страдания.
Давайте рассмотрим типичные примеры жестокого обращения с ребенком в обычных семьях.
Ситуация 1. Ребенок приходит из школы с очередной двойкой. Родитель принимает эту ситуацию очень близко к сердцу. Не разобравшись в причине плохой отметки, родитель кричит на ребенка, обзывая, оскорбляя и унижая его. Оправдания ребенка в расчет не принимаются. При этом родитель использует угрозы о физическом наказании.
Что чувствует в этот момент ребенок? Сильный страх и ужас. Между родителем и ребенком начинает расти пропасть непонимания, мотивация к обучению резко снижается.
Ситуация 2. Ребенок приходит из школы в слезах и с разбитым носом. В школе произошла драка. Родитель считает, что ребенок сам затеял ссору, он не интересуется подробностями происшествия, обзывает ребенка и обвиняет его в том, что тот сам виноват.
У ребенка появляется глубокое чувство вины, он и сам начинает верить в то, что только он является источником всех неприятностей.
Ситуация 3. Ребенок игнорирует очередную просьбу родителя об уборке комнаты. Родитель говорит, что более не желает общаться с ним. Бойкот длится неделю, несмотря на слезы и мольбы ребенка это прекратить. Ребенок подавлен, испытывает чувство вины, доверие к взрослому теряется.
Грубое обращение — из собственного детства родителей
«Родители всегда переносят опыт своего детства на общение с ребенком. Стереотипы агрессивного поведения прервать без посторонней помощи очень сложно. Работает следующая схема: раздражающая ситуация — агрессивная реакция — чувство вины — усиление негативного отношения к себе и к ребенку — и вот „безобидный“ повод становится раздражителем, — говорит Мария Холодцова. — Нужно стараться разорвать этот порочный круг».
Научные исследования подтверждают, что психологические травмы, полученные в детстве, оказывают влияние на дальнейшее развитие человека. Такие дети чаще испытывают трудности в школьном обучении и общении, они также могут быть подвержены депрессии.
По статистике психологически травмированные дети чаще других ведут себя агрессивно. Более того, частое столкновение в детстве с агрессией со стороны взрослого может привести к тому, что человек будет постоянно становиться чьей-то жертвой — обстоятельств или людей. Детские травмы влияют на выбор способов реагирования в опасных ситуациях — снижается уровень доверия к себе и окружающему миру в целом.
Тем не менее, ряд исследователей доказывает, что каждый ребенок обладает своим уникальным характером. Если для одного человека пережитые в детстве травмы послужат стимулом быть более выносливым, гибким и психологически устойчивым, то для другого обида на родителей станет смыслом всей его жизни.
Как изменить свой стиль общения с ребенком?
Так или иначе, большинство экспертов сходятся на том, что оставаться безучастным в ситуации, когда ребенок переживает психологическую травму, ни в кое случае нельзя. Родителям нужно стремиться искать пути понимания и построения добрых отношений. Первым шагом может стать осознание необходимости изменений. Дальше план действий может состоять из следующих шагов:
К сожалению, не все люди усилием воли могут изменить собственное поведение. Работа с психологом, направленная на осознание семейной истории, особенностей своего поведения, выработку новых форм взаимоотношений с ребенком может и обязательно станет новой точкой отсчета в жизни вашей семьи и в жизни семьи ваших детей.
Три года назад в России заработал телефон доверия для детей, подростков и их родителей. Работающие на нем профессиональные психологи стараются помочь всем нуждающимся в поиске решений в каждой конкретной ситуации. На телефон доверия можно звонить из любой точки России абсолютно бесплатно по номеру: 8 800 2000 122.
Заткните своего ребёнка!
Не так давно я стала участницей щекотливой сцены. Маленький мальчик закапризничал и начал громко плакать. Я ожидала чего угодно, но реакция со стороны посетителей достойна отдельного поста.
В последнее время стало очень много постов в духе «как меня достали эти дети!», причём, самое ужасное в том, что дикость вроде заливки детских горок гудроном с битым стеклом сотни комментаторов оправдывают, как меру, которая «остановит этих маленьких демонят». На этом фоне вспоминается, насколько разительно иным может быть отношение взрослых к детям и детей ко взрослым.
Когда мы были в Хургаде, madam_shazly пришла на одну из встреч со своим маленьким сыном. Ему всего год, и он, как все дети в этом возрасте, хочет быть в центре внимания. И если во время разговора взрослые чересчур увлеклись беседой между собой, сразу начинает верещать. Когда он вот так возмущенно заорал, я подумала – ну всё, позор нам и проклятие со стороны других посетителей кафе. Мешаем их релаксации и чаепитию. Сейчас обязательно попросят «утихомирить это немедленно» или покинуть помещение.
Ан нет, ничего подобного! Пробегавший мимо официант сразу отвлёк пацана, рожицу скорчил, поиграл с ним – и всё, ещё двадцать минут тишины нам обеспечено. Второй раз Саньку за минуту успокоила мама. Потому что никто не порывался в первую же секунду зашипеть – чё вы сюда припёрлись с ребёнком? Дома не сидится? Моментально заткнуть вопящего младенца не требовали. В условиях, когда маму никто не нервирует, одной минуты хватает, чтобы угомонить чадо.
И знаете, после этого случая я порой думаю: Египет называют страной третьего мира, постоянно говорят о том, что там живут какие-то дикари, забывшие всё, чему их древняя цивилизация учила. А на самом деле получается, что на их фоне дикари – это те, кто забыл о естественности деторождения, о том, что поколения сменяют друг друга тысячелетиями. Во все времена дикостью были залитые гудроном и битым стеклом детские площадки и просьбы заткнуть ребёнка.
Вспомните, какими детьми были мы сами. Кто-то двадцать, кто-то тридцать лет назад. Мы любили пошуметь, устроить забег и запрыг, поверещать от души или облить друг друга из самодельной брызгалки. И никто не пытался отгораживать нас от мира взрослых полосой отчуждения или демонстрировать свою ненависть. Так откуда же она взялась в нас сегодняшних? Почему выросшие дети, став взрослыми, начинают так люто ненавидеть других детей?
Конечно, всегда можно возразить – меня бесит, когда ребенок закатывает истерику, не просто шумит, орёт благим матом. А мамаша не реагирует и продолжает тыкать пальцами в айфон. Это невоспитанность самих родителей, и мы сейчас говорим не о ней.
Я хочу спросить, с каких пор у нас стало принято попросту ненавидеть детей за то, что они – дети?
Подписаться на обновления блога
Рот не закрывается: как заставить ребенка замолчать
Аутизм? Умственная отсталость? Шизофрения? Нет – просто ребенка не научили общаться с ровесниками
Екатерина Мурашова семейный психолог, автор книг, проводит лекции для родителей
«Научили говорить на свою голову, теперь мучаемся», — жалуются мамы и папы 3-5-летних «почемучек». Те непрерывно пристают с вопросами, на которые родителям отвечать неинтересно (а зря). Бывают дети-дошкольники — отличные рассказчики и выдумщики, с ними обычно все любят играть в детском саду и во дворе. Но становится все больше детей, у которых рот буквально не закрывается, они озвучивают каждую свою мимолетную мысль и нуждаются в слушателях — вот только общаться с ними никто не хочет. Что означает этот «словесный понос» и можно ли его остановить?
— А я возьму такой большой круг. ну, круглую вещь такую, и привяжу к ней веревки, чтобы они вот так свисали, и положу на деревья, и еще ветки будут, и согнется. и тогда дети захотят, но вообще никуда выйти не смогут, а еще все динозавры придут и запутаются, только маленькие совсем смогут пролезть, а вы знаете, что есть такие динозавры, которые не яйца несут, а рожают живых детенышей, и я бы себе только такого завел, он жил бы у меня под кроватью, и ходил бы с ним гулять на поводке, но у него еще были такие крылья, если бы он полетел у меня с подоконника, то все бы думали: что это такое? А я бы ему фонариком мигал, чтобы он ко мне возвращался, у меня есть такой фонарик, мне папа подарил, он мигает красным или белым, это нужно, чтобы батарейки не садились, а вы знаете, я, когда вырасту, изобрету такую батарейку, чтобы она вообще вечная была, и тогда.
— Но я же еще вам не рассказал про батарейку, — удивился семилетний Миша.
— Я послушала тебя, и довольно. Дальше я буду говорить с твоей мамой. Я не буду слушать про батарейку.
— Не сомневаюсь. Ты — можешь. Это именно я не готова слушать про батарейку дальше. Мне нужно знать, по какой причине мама привела тебя ко мне.
— А я вот смотрел такой фильм. Там были машины-трансформеры, так вот они.
— Я не буду сейчас с тобой разговаривать. Я буду разговаривать с твоей мамой.
Еще несколько попыток. Миша надулся, обиделся, попытался отвлечь мать. Мать два раза откликнулась на его (достаточно бессмысленные по форме, но понятные по содержанию) запросы, потом все-таки считала мое недвусмысленное послание и повторила фактически слово в слово:
— Я не буду сейчас с тобой разговаривать. Я буду разговаривать с Екатериной Вадимовной. — И здесь опять не удержалась: — А ты можешь пока игрушки посмотреть. Погляди, сколько здесь машинок, и еще вон там в ящике можно.
— Стоп, — снова сказала я. — Игрушки в зоне доступа и уже разрешены к использованию. Расскажите, что вас ко мне привело.
С ребенком никто не общается. Это шизофрения?
— С ним никто не общается. — В голосе мамы даже не тревога, а практически отчаяние. — Из детей, я имею в виду. Из сверстников. А ему уже очень надо. А никак. Они просто от него убегают. Или дразнятся. А мальчик, с которым Миша пытался подружиться, сказал своей маме, что он Мишу ненавидит. Почему?! За что?! Ведь наш Миша совсем не агрессивный, он никогда не дрался, не обижал, не бил никого.
— Давно дети с Мишей не общаются? Только в школе или и раньше тоже?
— Всегда. Он всегда прекрасно общался со взрослыми. Никогда никого не боялся, хорошо вступал в контакт. Здоровался, всегда говорил «пожалуйста», «спасибо». Это ведь значит, что у него нет аутизма, да? Я читала. И со старшими детьми маленький иногда тоже играл.
Мы пошли в детский сад с четырех лет. В хороший сад, в частный, дорогой. Там много внимания каждому ребенку уделяли, много разных занятий. Но он там все время был с воспитательницей или с нянечкой. Помогал им, хорошо выполнял все задания. Там сложные задания были.
Это ведь значит, что он не умственно отсталый? Я сама знаю, что нет. Он иногда такие вопросы сложные задает. Дети с задержкой развития ведь не задают сложных вопросов? И такие сложные умозаключения. И фантазия у него прекрасно развита. Он истории сочиняет и сам их записывает и рисует, а потом нам рассказывает. С пяти лет.
Я так надеялась на школу. Я специально выбрала самую обычную, рядом с домом, мой муж ее закончил, чтобы были самые обычные, нормальные дети. Но нам уже пришлось ее поменять.
— Поменять школу в первом классе? Почему? Что случилось?
— Миша сначала тоже очень хотел в школу, радовался, ему там все нравилось, уроки нравились и учительница. Мы ему говорили: в школе у тебя будут друзья, и он тоже хотел и был готов с ними дружить. И с учебой у него все хорошо достаточно получалось: мы же его готовили, и в садике тоже.
Вчера мы ходили в дом культуры на спектакль, и все (все!) дети класса отказались встать с Мишей в пару. В результате я сама вела его за руку. Как вы понимаете, меня это не может не тревожить. Что-то здесь не так. Может быть, вам показать его психиатру? Я слышала на курсах повышения квалификации, что такая реакция детского социума бывает при начинающейся шизофрении.
Как вы понимаете, ребенка мы немедленно из этого класса забрали.
«А психиатру-то показали?» — хотела спросить я, но удержалась, решила дослушать историю до конца.
— И отдали его в небольшую частную школу, маленький класс, семь мальчиков и три девочки. Ему очень понравилась учительница, он ей открытки рисует, цветы дарит.
— Он выбрал одного мальчика, который его чем-то привлек, пытался с ним подружиться, машинки ему дарить (это Мише бабушка посоветовала), но тот его все равно от себя гонит. А позавчера учительнице сказал: Лилия Николаевна, пожалуйста, уберите Мишу от меня, я его ненавижу.
Тут мама Миши заплакала. Миша, который все это время дулся в кресле, встал, подошел к матери и стал молча отдирать ее прижатые к лицу ладони.
Мне очень хотелось повторить рекомендацию первой Мишиной учительницы. Но было очевидно, что в этом случае мама Миши просто пойдет искать другого психолога или опять другую школу. Разве это поможет Мише?
Я решила выбрать другой путь.
Ребенок не умеет учитывать интересы других
— Сейчас, когда вы перестанете предаваться отчаянию, — сказала я, — мы с вами обсудим относительно Миши одну вполне себе стратегическую вещь, потом вы попытаетесь ее воплотить, а если ничего не выйдет — пойдете на консультацию к психиатру. Договорились?
— Миша, перечисли, пожалуйста, что любит тот мальчик, с которым ты пытался подружиться в классе. Еда? Игры? Книжки? Фильмы?
— Я не знаю, — Миша удивленно взглянул на меня. — Я не спрашивал.
— Скажите, пожалуйста, — обратилась я к матери, — вы всегда выслушиваете своего ребенка?
— Конечно. Во всяком случае, стараюсь. Я в книжках читала про уважение к личности ребенка и еще помню, как моя мама меня никогда не дослушивала. Нас у нее трое было. И вот я решила.
— То, что вы (и еще многие родители) решили, — палка о двух концах. Ребенок, его развивающийся мозг, безусловно, нуждается в слушателе, собеседнике. И уважение или хотя бы доля терпения к его мыслям, чувствам, находкам и позиции ему, безусловно, нужны.
Но есть в развитии ребенка и еще одна немаловажная обучающая программа. Если ты хочешь, чтобы тебя слушали другие, ты должен деятельно учиться быть им, именно им интересным. То есть изменять свои поступки, поведение, рассказы под их потребности. А еще до того — интересоваться ими.
Я сама рассказчик с раннего детства, поверьте, я великолепно знаю, о чем говорю. Ваш Миша не умеет слышать, видеть, узнавать других людей. Он попросту ими не интересуется.
— Так он болен? — мать трагически заломила бровь.
— Давайте для начала считать, что здоров, — предложила я. — Сейчас много таких детей. Родные их с рождения развивают, уважают их мнения и желания, бережно выслушивают. Другие взрослые и старшие дети относятся к ним снисходительно, иногда по первости даже ими забавляются, как говорящими игрушками. Дети привыкают к такой позиции мира и растут в уверенности, что так будет всегда. Когда они попадают в коллектив ровесников, проблемы возникают неизбежно.
Кроме того, есть дети (и взрослые), чуть ли не от природы склонные к резонерским монологам, как бы размышлениям. Если их не останавливать, они могут более или менее связно говорить-рассуждать часами: про динозавров, про свою жизнь, про политику, про человеческие отношения, про мораль.
Как остановить умственную жвачку
— Мой дедушка! — вдруг вскричала мама Миши. — Он и сейчас жив и постоянно что-то такое говорит, и его постоянно заносит. Мы с мамой сейчас думаем: это от старости, но он ведь и раньше. просто он тогда работал, у него времени не было, и бабушка покойная умела его останавливать, переключать. Да! Я сейчас вижу, что Миша говорит очень похоже на деда, просто у него знаний и опыта меньше.
— На околонаучном языке это называется «умственная жвачка». И, возможно, у Миши сочетание обоих факторов: ваши педагогические ошибки (не учили интересоваться другими, приспосабливаться к ним) плюс его собственная наследственная склонность к резонерству — привело к такому тяжелому положению.
— А что же теперь делать?
— Учить. Так же, как учат читать и писать. По пунктам. С прописями и тренировками. Учим задавать вопросы другим людям о них самих. Учим внимательно выслушивать ответы, систематизировать услышанное и делать выводы. Учим пользоваться собранной информацией.
Выглядеть это может примерно так. Мне интересен Леша. Спросить, что ему интересно. Спросил. Леша любит роботов, стало быть, нужно ему в них и предложить поиграть. Играть сначала строго по его правилам (это честно, потому что это я хочу с ним дружить, а не наоборот) и только потом предлагать свои или рассказывать интересные с твоей точки зрения сведения о роботах. Все время следить за реакцией: не скучно ли Леше? Если он хорошо отзывается на что-то конкретное — запомнить это.
Поначалу это очень трудно, потому что поперек всего того, чем и как ребенок жил раньше. Но как только от мира начнет поступать положительная обратная связь, то есть с Мишей на изменившихся условиях кто-то из сверстников согласится общаться, у него сразу прибавится и сил, и желания учиться дальше.
— Ира любит котиков. — задумчиво сказал Миша из кресла. — Они у нее везде.