Как зовут жену ивана ткаченко
Иван Леонидович Ткаченко
Фото Все
Видео Все
ИВАН ТКАЧЕНКО ХОККЕИСТ. НЕБЕСНЫЙ КАПИТАН. ХК ЛОКОМОТИВ ЯРОСЛАВЛЬ 💫
Фильм первого канала про Нашу Команду Навсегда. Локомотив 7.09.2011
Премьера фильма об Иване Ткаченко «Капитан Немо» в Москве | Cтудия Немофильм
Иван Ткаченко — биография
Иван Ткаченко — молодой хоккеист ярославской команды «Локомотив». Подавал большие надежды в спорте, пока не погиб в авиакатастрофе в 2011 году.
Хоккеист Иван Ткаченко подавал огромные надежды. Его спортивная карьера шла в гору. А талант и интересная биография становились предметом для обсуждений. Но даже яркий «старт» не помешал судьбе внести свои коррективы. Молодой человек скончался на 31-ом году жизни.
Иван играл в составе ярославского «Локомотива». Его приход в команду стал особенным и значимым. Помимо работы, он активно занимался благотворительностью. Но, правда, о добрых поступках узнали только после его смерти. Парень бескорыстно помогал больным детям. И при этом скрывал свою личность.
Детские года и юность
Иван Леонидович Ткаченко родился в Ярославле в 1979 году. Является младшим из двух братьев. Когда родился будущий спортсмен, отец хотел назвать его Ярославом, в честь города. Но, когда папа услышал, что жена называет ребенка – Ваней, было решено оставить это имя.
Иван Ткаченко в детстве
Семья была очень дружной. Родители Ивана познакомились в интернате, где вместе воспитывались. Такое детство позволило им на опыте ощутить ценность и важность семьи.
Впервые на коньки мальчик встал в маленьком возрасте. Ему не было даже 4-х лет. Практически сразу после выхода на лед, он смог ездить самостоятельно.
Талант был виден сразу. В 6 лет, Ваня стал заниматься хоккеем. Тренер был в восторге, когда мальчику на первой тренировке удалось забить 4 шайбы. Леонид Ткаченко твердо решил улучшать его способности и возил сына на занятия 6 раз в неделю.
Иван был довольно спокойным и сдержанным ребенком. Он открыто общался с родителями. Не скрывал от них, где гуляет и когда вернется домой. Старался избегать конфликтов со своими сверстниками, но не оставался в стороне, когда обижали малышей.
На пятом году обучения, Ивана отправили в отдельный класс 5 «С». Он был создан для ребят, которые играли в хоккей. Детям предоставили уникальное расписание уроков. Таким образом, после тренировки они могли успевать на 2-ое занятие.
Несмотря на загруженность, Иван не забывал про учебу. Мальчик учился на четверки и пятерки. Он с детства отличался сообразительностью, а в 4 года уже умел читать. Мама устала от одних и тех же сказок по вечерам и посоветовала сыну самостоятельно выучить грамоту. Учителя высоко оценивали его и говорили родителям, что Иван вырастет чудесным человеком.
Хоккей
Первым тренером Ткаченко в «Торпедо» был Александр Подметалин. В 1992 году его уволили, а новый наставник пришел со своими игроками. Ивану, как и другим парням – не осталось места в команде. Но после того как Подметалин уехал в Саратов, он предложил Ивану и двум ребятам поехать с ним и продолжить тренировки. Татьяна и Леонид сначала скептически относились к этой затее. Но после того как вспомнили интернат, согласились отпустить сына.
Иван Ткаченко играет в хоккей
Иван один из 3-х парней смог вытерпеть тяготы самостоятельной жизни. Даже под присмотром, его товарищи не справились с нагрузкой и уехали домой. Ткаченко показал, что спорт для него очень важен.
Когда Ивану исполнилось 15 лет он переехал в Энгельс, где начал выступать за «Химик» (2-ая лига). Но вскоре, в 1994 году ему пришлось уехать. В этот период процветали криминальные разборки. И в одной из них застрелили бандитов, которые спонсировали хоккейную команду. После этого случая, молодой человек отправился в Тверь. Там он попал в состав «Вятича». Но, играя с взрослыми и дерзкими мужчинами, парню приходилось трудно. Правда, Ткаченко был очень упорным и четко шел к своей цели. И когда тренер отправился работать в Москву, то взял парня вместе с собой.
В столичном «Спортакадемклубе» Ткаченко заметил Владимир Крикунов, который пригласил его на игру в Канаду. Таким образом, уже в 16 лет парень побывал на состязании за рубежом.
Когда контракт с «московской» командой подошел к концу, Иван стал играть за молодежный ярославский «Торпедо». Но из-за своего роста не подходил к основному составу, и ему пришлось уйти оттуда. В разный период времени хоккеист побывал в «Нефтехимике» и «Моторе». Даже пытался устроиться в ярославский «Локомотив», но был забракован. После этого, тренер Владимир Вуйтек отправил его в «Торпедо» Нижнего Новгорода.
Там он показал себя во всей красе. С его помощью, команда сумела обыграть «Локомотив» со счетом 5:0. Причем Иван забил 2 шайбы и для двух выполнил голевые передачи. Тренер, который сослал его в Нижний Новгород – понял, что совершил ошибку и в 2001 году вернул парня в «Локо».
С приходом спортсмена, команда заметно улучшила свою статистику. Хоккеисты из Ярославля два раза занимали первое место на российских чемпионатах. И по два раза еще брали «серебро» и «бронзу». Карьера Ткаченко продвигалась стремительными шагами. В 2002 году, молодой человек был зачислен в сборную России. Команда заняла второе место на шведском чемпионате мира. В 22 года, Иван стал заслуженным мастером спорта и получил «серебро» на мировом первенстве.
Хоккеист Иван Ткаченко
С 2008 по 2009 год и с 2010 по 2011 в составе «Локомотива», спортсмен занимал пост вице-капитана команды. В сезоне с 2009 по 2011 был ее капитаном. Ткаченко стал рекордсменом клуба. Он отдал 178 голевых пасов и заработал 313 очков, что стало максимальным количеством.
Личная жизнь
Когда Иван только начинал свою профессиональную деятельность, ребятам приходилось арендовать квартиру. Позже, «Локомотив» предоставил хоккеисту отдельную квартиру.
Иван Ткаченко с женой Мариной
Отец спортсмена говорил, что сын был очень верным человеком. В его жизни была только одна любимая женщина – Марина. И хоть молодые люди не успели пожениться, но это не мешало им создать семью. У пары появилось 3-ое детей – дочери Александра (2005) и Варвара (2008), а также сын, которого хоккеист не увидел. Девушка родила мальчика Колю через 4 месяца после кончины своего возлюбленного.
После гибели стало известно еще об одной грани личной жизни хоккеиста. Спортсмен долгие годы был спонсором благотворительного фонда «АдВита». Он анонимно перечислял огромные суммы тяжелобольным детям.
Иван Ткаченко с женой и детьми
Последний перевод он совершил в день авиакатастрофы. Иван Ткаченко отправил 500 тысяч рублей Диане Ибрагимовой, которая мучается от острого лимфобластного лейкоза.
По словам его мамы, мальчик уже в 6 лет проявлял черты филантропа. Однажды она получила премию на работе и сказала Ване, что они теперь богаты. Ребенок же воспринял это слишком буквально. И через какое-то время кошелек был уже пуст, а деньги находились в руках дворовых ребятишек. Ваня, видимо, решил, что обеспеченная семья может легко позволить себе такие «траты». А родители рассудили, что порыв был благородным и не стали ругать сына.
Смерть
Иван скончался 7 сентября 2011 в авиакатастрофе. Из 45 человек, которые находились на бору Як-42Д остался в живых только один человек. Погибла вся ярославская хоккейная команда «Локомотив». Воздушное судно упало через пару секунд после взлета, после того, как столкнулось с радиомаяком.
Могила Ивана Ткаченко
После этой трагедии, школу, в которой учился Иван – переименовали в его честь, а возле здания поставили памятный знак.
Спортсмен мечтал открыть школу хоккея для детей с упором на тренировки. При жизни, ему не удалось это совершить, поэтому родители решили взять это в свои руки. И в 2016 году для будущих хоккеистов были открыты двери этого уникального заведения.
Ивана не забывают и по сегодняшний день. В прошлом году, 7 сентября даже вышла документальная картина «Капитан Немо». Фильм рассказывает о его жизни, спорте и успехах. На странице фильма в «Инстаграм» можно найти фрагменты фото и видео Ткаченко.
В том же году бизнесмен Максим Диканенко предложил назвать в его честь объект в Ярославле. Первый выбор пал на сквер, в котором есть монумент 100-летия ВЛКСМ. Пока же он негласно называется «Встреча» и официального наименования у него нет.
Достижения и награды
Ссылки
Как складываются судьбы вдовы и детей хоккеиста Ивана Ткаченко, погибшего в авиакатастрофе 10 лет назад
Этой осенью исполнилась десятая годовщина со дня масштабной авиакатастрофы под Ярославлем, оборвавшей жизни игроков основного состава ярославского хоккейного клуба «Локомотив».
Фото: sport-express.ru российский хоккеист — Иван Леонидович Ткаченко с гражданской супругой Мариной и их дочерьми Александрой и Варварой
В числе погибших был талантливый хоккеист, выступавший на позиции правого нападающего, Заслуженный мастер спорта России – 31-летний Иван Леонидович Ткаченко. Молодой спортсмен пребывал в расцвете сил и на пике своей физической формы, а о его успешной карьере и счастливой семье нередко писали в прессе.
Ткаченко много лет прожил в счастливом браке со своей избранницей Мариной. Пара воспитывала двоих дочерей и мечтала о сыне, которого, увы, звездный отец так и не увидел, потому что долгожданный наследник родился через несколько месяцев после его трагической гибели.
Иван Ткаченко: биография, семья, ранние годы
Будущий хоккеист появился на свет в Ярославле, в 1979-м году, девятого ноября в простой семье, и был младшим из двоих сыновей у своих родителей. Супруги мечтали о дочери, но когда родился второй сын, то сначала хотели назвать его Ярославом, в честь родного города, однако потом передумали, решив, что имя Иван подходит их ребенку куда больше.
Фото: foto-history.livejournal.com будущий хоккеист — Иван Ткаченко в детские годы
Мальчик рос со старшим братом Сергеем, семья Ткаченко была дружной и счастливой, родители старались дать сыновьям все самое лучшее, и занимались их всесторонним развитием. Когда маленькому Ване не было еще и четырех лет, отец впервые поставил его на коньки и вывел на лед.
Врожденный талант мальчика был виден невооруженным глазом: он начал кататься так, словно коньки были частью него. С шести лет ребенок стал заниматься хоккеем в профильной секции, и буквально поразил наставника, отправив в ворота четыре шайбы на первой же тренировке.
Юного Ваню шесть дней в неделю возил на тренировки отец, твердо решивший развивать талант сынишки. Мальчик рос спокойным и послушным, не доставлял хлопот ни своим родителям, ни учителям, ни наставникам. Он старался избегать конфликтов, но, при этом, всегда мог дать отпор своим обидчикам.
Фото: ygashae-zvezdu.livejournal.com российский хоккеист, правый нападающий — Иван Леонидович Ткаченко в детстве
Через несколько лет Ивана перевели в класс со спортивным уклоном, где занятия были организованы таким образом, чтобы ребята легко совмещали их с тренировками. Учился мальчик хорошо, так что у него не возникало проблем ни в школе, ни в секции.
Начало спортивной карьеры
Первым наставником Вани в «Торпедо» был Александр Владимирович Подметалин. Однако, в 1993-м году руководство ярославской хоккейной школы «Торпедо» почему-то сочло бесперспективными Ваню Ткаченко и Рому Ляшенко, который, к слову, в 1997-м году стал чемпионом России, а еще через несколько лет прошел в финал Кубка Стэнли в составе «Dallas Stars».
Было принято решение распустить всю команду Подметалина, а на их место в Ярославль приехали юниоры харьковского «Динамо» во главе со своим наставником. Александр Владимирович отправился в родной Саратов, и предложил Ивану, и еще нескольким своим талантливым подопечным поехать с ним, чтобы продолжить тренироваться.
Фото: biographe.ru российский хоккеист, правый нападающий — Иван Леонидович Ткаченко в юности (слева)
Родители Ткаченко поначалу были категорически против и не хотели отпускать тринадцатилетнего сына одного в чужой город, но Иван был настойчив, и папа с мамой уступили.
В Саратове тренер поселил ребят в трехкомнатной квартире своего отца, помог оформиться в школу, а дальше подростки жили вполне взрослой и самостоятельной жизнью: учились, тренировались, сами себе готовили, стирали и убирали за собой.
Примечательно, что товарищи вскоре вернулись домой, не выдержав такой взрослой жизни, но Ваня был целеустремленным, и ставил спорт на первое место. Когда юному хоккеисту было пятнадцать лет, его позвали в соседний город Энгельс, выступать за команду «Химик». Однако, задержался он там недолго.
Фото: foto-history.livejournal.com российский хоккеист, правый нападающий — Иван Леонидович Ткаченко в составе юношеской команды
Это был разгар лихих 90-х, команду спонсировали некие криминальные авторитеты, которые вскоре были убиты во время разборок с другими влиятельными бандитами.
После этого Иван непродолжительное время играл за тверской «Вятич», а в следующем сезоне попал в московский «Спортакадемклуб». Там на него обратил внимание известный наставник – Владимир Васильевич Крикунов и пригласил нападающего полететь со «Спартаком» на матч в Канаду. Так шестнадцатилетний парнишка впервые побывал на состязании за океаном.
Затем юноша перешел в команду «Торпедо» в родном городе, но долго там не задержался. Тренером в то время там был Петр Ильич Воробьев, который счел Ивана слишком маленьким и хрупким. Подростка отправили в «Мотор» из Заволжья, а затем он играл в нижнекамском «Нефтехимике».
Фото: onlinebrowsing.blogsport.com на турнире в Пензе осенью 1994-го года В верхнем ряду первый слева Александр Владимирович Подметалин, четвертый слева Дмитрий Платонов, пятый справа Иван Ткаченко
Ткаченко предпринял попытку попасть в ярославский «Локомотив», однако, наставнику он не приглянулся, и отправился в нижегородское «Торпедо».
Но вдруг в ходе предсезонного турнира «Торпедо» обыгрывает ярославский «Локомотив» со счетом 5:0, причем, две шайбы Иван забивает лично, и делает еще две голевые передачи. Владимир Вуйтек – новый наставник поинтересовался, что это за вундеркинд такой, и когда ему сказали, что это ярославский игрок, тренер решил вернуть парня в «Локомотив».
Карьерный взлет
В 2001-м году хоккеист возвратился в родной клуб, и после этого статистика команды уверенно шла в гору. «Локомотив» дважды становился чемпионом страны, дважды брал «серебро» всероссийского первенства, и дважды становился бронзовым призером.
Фото: foto-history.livejournal.com российский хоккеист, правый нападающий — Иван Леонидович Ткаченко с трофеем
Уже в 2002-м году хоккеист попал в главную команду страны, и в том же году россияне завоевали «серебро» на мировом первенстве в Швеции. Тогда же Иван получил звание Заслуженного мастера спорта России.
Во второй половине 00-х годов Ткаченко был вице-капитаном родной команды, а в сезонах 2008/2009, 2009/2010, а также 2010/2011 являлся капитаном. Кроме того, он был рекордсменом клуба по числу голевых передач – 178, и по набранным очкам – 313.
Личная жизнь хоккеиста
В жизни спортсмена была лишь одна любимая женщина – его гражданская супруга Марина, с которой они были знакомы еще с детских лет. Официально пара брак не регистрировала, но это не помешало им создать крепкую и счастливую семью.
Фото: mir-znamenitostej.ru российский хоккеист, правый нападающий — Иван Леонидович Ткаченко и его гражданская супруга Марина
Избранница была на три года старше хоккеиста, но разница в возрасте не стала препятствием. В возрасте шестнадцати лет Иван набрался смелости, и признался девушке в своих нежных чувствах. Симпатия оказалась взаимной, и пара начала встречаться.
Других женщин, кроме Марины, для парня попросту не существовало. В 2005-м году у влюбленных родился первенец – дочка Александра, а в 2008-м году на свет появилась вторая дочка – Варвара. Пара мечтала о сыне, и когда Марина в третий раз забеременела, Иван не сомневался, что у них будет мальчик, и даже придумал ему имя – Николай.
К сожалению, долгожданного сына спортсмен так и не увидел. Мальчик родился через четыре месяца после гибели своего отца. Вдова Ткаченко назвала наследника Николаем, как того и хотел хоккеист.
Фото: sport-express.ru российский хоккеист — Иван Леонидович Ткаченко с гражданской супругой Мариной и их дочерьми: старшей — Александрой и младшей — Варварой
Авиакатастрофа под Ярославлем
Седьмого сентября 2011-го года ярославский хоккейный клуб «Локомотив» готовился к вылету в Минск на стартовую игру нового сезона КХЛ. Ребята должны были встретиться там с местным «Динамо», но этот матч так и не состоялся.
В аэропорту Туношна авиалайнер Як-42Д при взлете выкатился за пределы ВПП. Воздушное судно фактически оторвалось с поверхности грунта, и набрало высоту лишь пять-шесть метров.
Спустя полторы минуты с момента взлета, самолет задел левым крылом радиомаяк, затем столкнулся с деревьями, врезался в землю, разрушился и загорелся. Некоторые обломки и хвостовая часть судна упали в реку Туношонка.
Фото: wikipedia.org Последствия авиакатастрофы Як-42 под Ярославлем, в 900 метров от аэропорта Туношна. 7-е сентября 2011-го года
43 из 45-ти человек находившихся на борту, погибли сразу. Лишь двоим удалось выжить: хоккеисту Александру Галимову и инженеру Александру Сизову. Спортсмен скончался через пять дней в больнице, а вот члена экипажа удалось спасти.
Иван Леонидович Ткаченко, к сожалению, оказался в числе погибших. Он два месяца не дожил до своего 32-го дня рождения. Хоккеист был похоронен в родном городе на Леонтьевском кладбище.
Как складываются судьбы вдовы, детей и родителей спортсмена
Четырнадцатого января 2012-го года вдова хоккеиста родила долгожданного сына Николая. Имя для ребенка, как мы уже отметили, выбрал Иван. Старшей дочери хоккеиста на момент трагедии было шесть лет, а младшей исполнилось всего три года.
Фото: beam-truth.livejournal.com российский хоккеист — Иван Леонидович Ткаченко с гражданской супругой Мариной и их дочерьми Александрой и Варварой, и племянницей спортсмена, 2009-й год
После трагической гибели спортсмена его вдова Марина прекратила общаться с родителями Ивана, и препятствовала их общению с детьми. Леонид Владимирович и Татьяна Владимировна, говорят, что после той авиакатастрофы потеряли не только сына, но и внуков, и если с Сашей и Варей они успели понянчиться, то вот младшего Колю им не довелось подержать на руках.
Единственное место, где время от времени пересекаются родители спортсмена и его вдова с детьми – это кладбище, куда они приходят почтить память Ивана. Да и то, Марина каждый раз, завидев свекровь со свекром, торопится уйти.
По неподтвержденной информации, конфликт между родителями хоккеиста и его гражданской супругой разразился вскоре после трагедии, а его причиной стала дележка наследства. Однако, Марина категорически отказывается обсуждать эту тему и старательно избегает общения с журналистами.
Фото: ygashae-zvezdu.livejournal.com на снимке Александр Боков с супругой и дочерью, а также Иван Ткаченко с гражданской женой Мариной и дочерью Александрой
По некоторым данным, родители получили треть наследства своего сына, но недвижимость, машина и выплата по страховке в размере двух миллионов рублей остались Марине и детям.
При жизни Иван мечтал открыть спортивную школу для юных хоккеистов, в родном Ярославле. После его гибели этим занялись родители, дабы воплотить мечту покойного сына в жизнь. Но невестка была категорически против того, чтобы деньги, оставшиеся в наследство от мужа, шли на создание школы. Якобы, именно это и было основной причиной конфликта.
Марина все эти годы самостоятельно занималась воспитанием троих детей, но свою личную жизнь старалась не афишировать. Леонид Владимирович и Татьяна Владимировна предпринимали попытки наладить общение с невесткой, но они не увенчались успехом.
Фото: rsport.ria.ru отец хоккеиста Ивана Ткаченко — Леонид Владимирович Ткаченко
По словам Леонида Ткаченко, они с женой приезжали к внучкам в детский сад и школу, но девочки сами не захотели с ними общаться. Мужчина уверен, что Марина нарочно настроила детей против бабушки с дедушкой, и запретила с ними разговаривать.
В одном из интервью Татьяна Владимировна отметила, что бывшая невестка и внуки не бедствуют, живут в достатке, хотя Марина никогда не работала, ни при жизни Ивана, ни после его гибели. Но вот личная жизнь у женщины так и не сложилась.
Внучки уже довольно взрослые, и бабушка с дедушкой пытались наладить с ними общение посредством социальных сетей. Сначала все было хорошо, девочки шли на контакт, но потом попросту заблокировали их. Супруги не исключают, что это произошло по настоянию Марины.
Фото: ygashae-zvezdu.livejournal.com Леонид Владимирович и Татьяна Владимировна — родители погибшего хоккеиста Ивана Ткаченко у могилы сына
Добавим, что Иван Ткаченко в тайне ото всех занимался благотворительностью, и переводил крупные суммы на лечение больным детям. Последний перевод в размере полумиллиона рублей для онкобольной девочки он сделал за пятнадцать минут до трагедии, уже сидя в самолете. К слову, те деньги спасли ребенку жизнь.
«Внука не видели ни разу. Жена Вани сказала: «Не надейтесь». Отец Ивана Ткаченко — о жизни после гибели «Локомотива»
Я сижу напротив этого человека — и наворачиваются слезы. Ничего такого я от себя не ждал.
Но видели бы вы эти глаза!
Напротив меня глаза Вани Ткаченко. Те самые глаза, в которых и задор, и смешливость, и готовность отдать все, что попросят. Оттого и кажется, что это не Леонид Владимирович смотрит — а он сам, Иван Ткаченко.
Сейчас я понимаю, что Ваня был святой. А в начале 2000-х думалось — какой же славный парень. Помню, прознал я, что он помогает больным детишкам. Подошел, спросил — Ткаченко вдруг разозлился: «Не вздумай об этом написать».
Я пожал плечами — как странно. Отошел молча. Не хочет — значит, не хочет.
Написали потом, и уже все. Когда согласие Ивана не требовалось.
Леонид Владимирович, отец Вани, приехал ко мне в гостиницу на берегу Которосли сам.
Вот сейчас разложу все свои вопросы, включу диктофон — и начну как раз с этого. Произнесу:
Говорю — и тот удивлен:
— Разве? Ваня-то больше на мать.
2009 год. Иван Ткаченко. Фото photo.khl.ru
Леонид Владимирович снимает бейсболку с 17-м номером и именем сына. Кладет рядом.
Молчим секунду, другую. Произносит:
— Вот у жены были в молодости глаза синие-синие. Потом поблекли.
Кладбище
— Вы как-то обронили, что на кладбище к хоккеистам ходит родня все реже.
— Да. Неосторожная была фраза.
— Вижу — кто-то из родителей со мной здороваться перестал. Кто-то сквозь зубы. Понять не мог! Потом одна женщина шепнула: «Родители на вас обиделись». — «На что?!» — «Вы ж сказали, что редко на кладбище стали ходить. » Так ясно же, время прошло, у всех свои дела. В первый-второй год чуть ли не ночевали там. Собирались, вместе ходили. Так что давайте эту тему не трогать.
— Я к чему спрашиваю-то — с могилой вашего Вани ужас творился.
— С чего все началось?
— Вот сейчас еду к вам — звонок из «76.ru», есть у нас такая новостная контора: «Что с памятником, кто поджег?» Потом звонит Лена, которая делала фильм про сына: «Леонид Владимирович, все говорят, что могилу Вани подожгли».
— Какой кошмар. Что было?
— На этот раз ничего не было. Фейк запустили. Я и думаю: у меня-то там поджигать нечего. Погода была паршивая, но все-таки поехал смотреть. Вроде все нормально. А народ уже завелся: «Руки-ноги обломать этим гадам!» Но вот портрет в прошлом году раздолбали, это было. Мы портрет заменили, рамку тоже сделали новую. Приходим как-то на могилу, жена протирает фотографию — а там уже трещина посередине.
— Специально, ключиком! Поворачиваю свечник — его тоже стукнули, стекло разбито. Около портрета цветы выдирают. Я до забора дотянул тросик. Растения вьются. Приходим — с двух сторон все оборвали.
— Так многие Ваню считают святым. Вот и тащат с могилы. Может, счастье принесет.
— Так наоборот, с могилы брать ничего нельзя! Большой грех! Когда воровали цветы, игрушки — мы даже внимания не обращали. А тут как-то прихожу — у портрета рамки нет. Угол отломан. Оказывается, все раздолбали, дворник убрал.
— Говорят, какая-то женщина набедокурила на кладбище. Поймали ее?
— А как ее ловить? Пришла, пила с бомжами. Все. Сейчас другая женщина ходит, постоянно выпивает там. Но эту я знаю. Непонятно, как та расколотила портрет. Может, мне в милиции не всю запись показали. Ставим новый портрет — и его разбивают. Но всех бомжей после этой истории разогнали. Прежде-то у входа стояли, клянчили деньги.
— В полицию все-таки ходили?
— Поехал я в Кировский РУВД, стали смотреть по камерам. Ночами бомжи сидят, распивают. Бросят на могилу пакет от красного вина, обертку от сосисок. Даже не уберут.
— Ничего с ними не сделаешь.
— Случается, пацаны молодые подходят, спросят: «Мы выпьем у Вани?» Да пожалуйста! Чокнулись с памятником, никто не против. Убрали за собой и ушли. Как-то под Новый год мы елочку Ване привезли. Вскоре после нас бабушка Артема Ярчука, Альбина Николаевна, приходит — так ей эту же елку прямо у входа втюхивают. Молодая пара, бухарики, увидели, схватили — и прямо у ворот продают.
Родители Ивана Ткаченко на могиле сына. Фото Владимир Беззубов, photo.khl.ru
Трагедия Ярчуков
— У Ярчуков в семье трагедия на трагедии.
— Да. У Артема мама тоже погибла.
— Зима была морозная. На дорогах наледь. Сам я тогда ехал — кидает из колеи в колею. А дороги в Ярославле сами видите какие. Еще и узкие. Я, помню, поставил машину. Думаю — пока эта наледь не сойдет, ездить не стану. А мама Ярчука поехала со старшим сыном в тот день на автомобиле.
— Нет, парень управлял. А им навстречу ехала девушка, которая месяца три как получила права. Видимо, ее кинуло на встречку, где ехала Анжела. Не знаю, как они неслись с хорошей скоростью по льду.
— Она часто ездила непристегнутой, почему-то не любила. Анжела и была заводилой. Без нее и с походами на кладбище как-то все потухло.
— Похоронили рядом с сыном?
— Неподалеку. Нам предлагали купить землю рядом еще до этого случая. Но мы не стали.
— Плохая примета — заранее покупать. Даже гроб можно сколотить, ничего страшного. Только не покупать землю! Тем более неподалеку от моего дома кладбище, там похоронены мать, брат мой. Место для меня есть — там и положат. А вот мама Ярчука с девчонками купила землю на Леонтьевском. Анжела туда и легла. За ней место пока пустует.
— Да, очень активная. Организатор. Приходила убирать на кладбище каждый день, нас как-то сплачивала. Компания у них образовалась — вместе ходили на хоккей, отмечали праздники, дни рождения.
— Как отец Ярчука все это выдержал?
— Как-то пережил. Мы редко общаемся. Он бизнесмен, строительством занимается. На кладбище редко пересекаемся. Иногда вижу — придет, принесет букет цветов, постоит пять минут. Перекинемся парой слов. У нас мало общего.
— Жены хоккеистов потом выходили замуж.
— Выходили, даже рожали. А у кого-то не получилось замуж выйти.
— Марина, гражданская жена Вани, вроде тоже вышла?
— С кем-то живет — не знаю, расписаны или нет. Дочка у нее появилась, Ульяна.
— Да. Четвертый ребенок. Они же молодые девчонки — что им, всю жизнь плакать? Жизнь-то проходит! Знаю, что в том сезоне, когда все это случилось, пять пацанов собирались расписаться со своими девчатами. Кирюхин должен был с Юлькой расписаться. Кто-то из массажистов. Куннов собирался жениться. Девочка потом даже его фамилию взяла. Родила мальчика — назвала Евгением в честь него.
— Замуж вышла за другого?
— Да. Это мать Куннова ей сказала: «Ты реви, реви, но себя-то не забывай. » Нормальная женщина. Дружат, ходят в гости.
— Вы на хоккей после гибели сына ходите?
— Один раз пришел. Затащили на какие-то съемки. Сразу сказал: приду, отсижу один период и уйду. В перерыве все быстренько сняли, начался второй период — я поднялся и ушел. Детский хоккей меня еще как-то интересует, а взрослый смотреть не могу.
— Еще и примитивный нынешний.
— Кто видел советский хоккей, тому нынешний смотреть тяжело. Все из-за уменьшения площадок. Как начали сужать — все, комбинационный хоккей умер. Встали два защитника, руки расставили — мышь не проскочит. Какой интерес?
Спортивный BMW Ивана просят продать прямо на дороге
— Вы-то на кладбище бываете часто?
— Каждый выходной. У нас с женой правило: в воскресенье на кладбище, потом в Успенский собор. Где ребят отпевали. После идем в бар.
— Тот самый, который открыл когда-то Иван?
— За рулем вы до сих пор?
— А как же?! Только вечерами встречные машины что-то стали слепить. Наверное, куриная слепота. Зато за дневную езду штраф за штрафом — превышаю! Характер-то дурной!
— Ездите на машине Ивана?
— Нет, у меня Renault Fluence. Самая простенькая, взял подержанную. Нет у меня тяги к тряпкам, машинам и всему этому. А BMW Вани — это автомобиль сумасшедший. Спортивного типа, 343 лошади. Она у старшего сына, с тем же номером. Низкая. А мне надо, чтоб автомобиль был повыше. Я ж сам маленький. Да и что на ярославских дорогах делать на такой машине? Сергей-то, правда, каждую ямку знает. Да и то ездит на BMW исключительно летом.
— Нет. Ваня к этим моментам был равнодушен. Вот жена его какой-то особенный номер повесила на машину, а у него самый простой. Даже автомобиль для хоккеиста не навороченный. Он мог и самый крутой Mercedes взять.
— В этом смысле — в вас?
— Ну да. Как-то его материальная сторона жизни не трогала. Все по Киплингу: «Вы стремитесь к власти, деньгам и славе. Но однажды встретите человека, которому на все это наплевать, — и поймете, насколько вы бедны. » Вот мне, например, интересна наука.
— Экспериментирую на себе. Смотрю, как реагирует организм. Понял: все можно вылечить и в шестьдесят пять. Суставы начнут работать. Но это штука коварная — вот я выжимал на трицепс, локоть сорвал.
— Каждое утро — на тренировку!
— Исполнилось шестьдесят пять — пошел в больницу. Что-то стало тяжело подниматься на второй этаж, задыхаюсь. Думал, это после смерти Вани. Когда ребята погибли — похудел на пять килограммов. Сразу семь зубов выпало. Видишь, какая беда с зубами?
— Нельзя мне. Как только анестезия — сразу выключаюсь. Сколько сейчас смертей от нее! Вроде и надо бы пойти, а думаю: «Уколют — и. »
— Да и не ходите, ничего страшного.
— Была у меня цель — построить хоккейную школу. Все зарезали, но я варианты ищу. У меня своя методика, над которой 30 лет работаю. Я ж психолог. Даже психофизиолог.
— Что за методика — в двух словах?
— Чтоб быстрее принимать решения на площадке. Так вот, пошел в больницу провериться. Отправили на ЭКГ. Сижу на лавке — сам не могу надеть бахилы. Нагибаюсь — с меня пот течет.
— Выписали пять таблеток. Про ЭКГ говорят: «Есть пограничные пики». Дома говорю внучке от старшего сына: «Вот, дед-то до чего дошел, песок сыплется». Она меня за шкирку — и в фитнес-зал.
— Говорит: «Я, дед, с тобой буду ходить». Купили два абонемента.
— Я да. Она — бросила. Сперва полчаса на дорожке. Это только чтоб запустить организм. Возраст же. Сразу за настоящие тяжести браться нельзя, сосуды могут полопаться. Кровь-то густеет от нагрузки. Только потом железо тягаю. Когда начал заниматься — левой рукой больше килограмма поднять не мог. А сейчас что угодно!
— Не болит. Вот спину три раза ломал.
— Домой приду, нагнусь носки надеть — и все. Разогнуться не могу. Потом по три недели дома лежал.
— Ага. Само. Снижал нагрузки. После третьего случая специальный пояс купил. У меня ж позвоночник поврежден, в детстве упал со второго этажа. Сутки без сознания лежал. А сейчас, в семьдесят, чувствую себя лучше, чем в пятьдесят! Подтягиваюсь!
— Раз пять подтянетесь?
— Спокойно. Это даже без разговоров.
— Молодежь в зале смотрит с удивлением?
— Ребята подходят: «Дед, ты что творишь? Аккуратнее!» А у меня характер как в машине: если дорога пустая — я что, буду шестьдесят плестись? Да никогда!
— Поэтому и автомобиль спортивный?
— Да. Он купил спортивный под 400 лошадей — а теперь платить нам. Приходит налог — 50 тысяч в год. Это еще записана на меня, чтоб скидка была. Говорю старшему: «Давай продадим!» — «Нет, Ванькину машину никому не отдам. » Хотя зарятся многие.
— Прямо на дороге бибикают — открой, мол, окно. Ну, открывает. Эти: «Продай машину!» — «Нет, ребята, чешите дальше. »
Девушка молилась Ване. Через две недели болезнь прошла
— Приходите на кладбище, чувствуете, что Ваня вас слышит? Помогает?
— Знаете. Он нам вообще не снится!
— А многие подходят, говорят: «Ваня нам снится часто». Даже родители других хоккеистов!
— Одна из матерей рассказывала — Ваня приглашал ее, показывал, как они все сидят где-то там. Вторую предупреждал во сне: «Туда не ходи, сюда ходи». Кого-то спрашивал: «Что ж вы не добиваетесь правды — почему упал самолет?»
— Приснился один раз — будто он еще маленький, где-то вдалеке. Кричу ему: «Ванечка, Ванечка, иди сюда!» Он вроде мне навстречу двинулся — но близко не подошел. За мной вдруг кто-то погнался, я прячусь.
— Чувствуете его присутствие рядом?
— Вы же многого о нем не знали?
— В том-то и дело! Только после гибели узнали! Для нас — хороший сын, любили его. Потом Ленка начинает снимать фильм — и выясняется, скольким людям Ваня помогал.
— Кто-то и высчитал — 10 миллионов рублей раздал.
— 10 миллионов — небольшая часть того, что он вложил!
— А сколько он в церковь вкладывал? На кладбище девушка подошла, рассказала — была в Екатеринбурге. Крестный ход к месту гибели царской семьи. «За Ваню там молятся!» Оказывается, где останки обнаружили, строили храм. Видимо, и туда отсылал деньги. А не встретили бы эту девушку — не узнали бы! Сколько еще не знаем!
— Помню, мемориала еще не было, только могилы. Приходим — стоят около нашего Вани две девушки. На могиле большой букет роз, письмо. Мы поднимаем конверт — а они: «Что это вы письмо забираете?» — «Так мы родители! Кому еще брать?» Рассказали историю: одна девчонка приехала из Тольятти, была у нее какая-то болезнь кожи. Моталась по всем врачам — нигде не могли вылечить. Стала молиться Ване, чтоб помог.
— Через две недели все прошло! Врачи смотрят: «Этого не может быть». А девчонка красивая, молодая. Лет двадцать, наверное.
— Общались с сыном часто?
— Трудно было часто общаться-то!
— Все время игры, мало времени. Как отпуск — сразу с женой уезжали куда-то в Европу. Правда, мать с собой брали на Мальдивы. Меня звали в круиз по Европе, но я не поехал. Не люблю эти вещи. Как говорил товарищ Брежнев, «смотреть на развалины Колизея мне не интересно». По телевизору покажут — увижу. У нас в Ярославле своей старины хватает. Я бы посмотрел в Италии храмы, расписанные Микеланджело. Но круиз — это гонка.
— За границей бывали?
— В Латвии и Литве. Во времена СССР. Загранпаспорт есть — но не езжу никуда. Ваня все говорил: «Сделай, сделай. » Ну, сделал. Хочется только юг Германии посмотреть. Эти домики, зелень в горах. Меня привлекает эта немецкая малогабаритная архитектура. Мы-то живем в таком бардаке и грязи.
— Последний разговор у вас был накануне вылета?
— Обычно мы так, перебрасывались парой слов. Про себя особо он не рассказывал, про «Локомотив» — вообще никогда. Что там творилось — мы не знали. А тут что-то долго, говорим и говорим! Наконец вздохнул: «Завтра летим». — «Ну, счастливо добраться. » Я давно его не называл «сладкий мой» — а тут само вырвалось: «Ладно, сладкий мой, пока». Никогда так долго не разговаривали!
— Когда все случилось — до слова помнил. Сейчас-то, конечно, все стерлось. Жена два года не разговаривала, не улыбалась, черная вся была. А я ходил по стадиону у школы кругами — слезы ручьями текли. Отворачивался, чтоб никто не видел. Первые полгода вообще не помню.
— Ты не понимаешь, что происходит, — просто слезы текут! Знаете, что я к школе-то уходил?
— Не мог смотреть на жену! Ляжет на кровать — черным-черна. Не улыбнется. Я боялся — не дай бог, что с психикой. Я сам психолог, а тут не знаешь, что делать! Старший сын с женой первое время постоянно приезжал, пытались разговорами отвлечь. Вывести из шока.
— На кладбище каждый день ходили?
— Как и многие родители. Кто-то даже Новый год там встречал. Мы не поехали, а была Анжела, мама Артема Ярчука, мама Саши Васюнова. Катя, мама Юрки Урычева. Они все чуть помоложе. В кафе собирались, нас звали.
— Нет. Посиделки не для нас. Жена вообще компании не любит. Мы довольно замкнутые люди.
2010 год. Иван Ткаченко. Фото Федор Успенский, «СЭ»
Отыграл сезон с буквой «К» и сказал: «Хватит!»
— Хоть раз с Иваном разговаривали жестко?
— Ни одного случая не помню!
— А говорили, по вашей просьбе он отказался от капитанства в «Локомотиве».
— Так я видел, что он стал хуже играть. Навалилась ответственность — будто за всю команду отвечает! А он человек ответственный на 200 процентов. На Ваню это давило. Игра стала уходить, забивал меньше, нервничал.
— Энергия уходила на других?
— В том-то и дело. Это медицинская вещь, осязаемая. Вот была у меня на консультации девочка, до этого пару раз хотела с собой покончить. Я самому себе защиту не выставил — так после первого разговора с ней болел весь затылок. Два дня никакие таблетки не помогали. Всю энергию ей отдал — чтоб только вытащить, успокоить, вызвать доверие! Надо уметь ставить защиту — а Ваня не умел. Да и я не сразу научился.
— Вот и убедили его уйти из капитанов?
— Да. Расплескивает энергию. Говорю ему: «Ванечка, откажись». Он послушал — сезон с буковкой «К» отыграл, потом сказал: «Хватит».
— Сразу вернулся на свой уровень. Как раз в команду Рахунек пришел, отважный парень. Его и сделали капитаном.
— В чем Ваня был абсолютно вы по характеру?
— По доброте. Сострадательности. Если человеку плохо — всегда стараюсь помочь. Хоть словом. Жалко мне людей! Если даже словом не помочь — слезы на глаза наворачиваются. По телевизору смотришь, как детям на лекарства деньги собирают, — бесит собственное бессилие. Вот Ваня — такой же. Он же Скорпион. Идет до конца. Неважно, какой результат.
— Тем знакомым, кто знал о его благотворительности, запрещал рассказывать. Я не мог понять — почему?
— А я вам расскажу. Он с отцом Владимиром контачил. Тот внушил: по христианским понятиям, если ты занимаешься благотворительностью, правая рука не должна знать, что делает левая. Если подаешь — то подаешь. Что отдал — то твое. Что взял — то чужое.
— Что за отец Владимир?
— Священник. Окормлял «Локомотив». Приходил, что-то освящал, крестил детей, венчал. Вел беседы с ребятами. Ваня-то человек такой, сразу с ним сдружился, помогал ему. Церкви этой тоже.
— Недалеко отсюда — село Федоровское. За Волгой. Стоит прямо в поле, рядом лесок. Отец Владимир так в ней и служит. Ездим время от времени — так он ругается: «Редко приезжаете!» — «Дела мирские все тянут. » Он тоже в фильме говорит про Ваню.
Ресторанчик Вани выкупили за 8 миллионов
— Представляете Ивана в сегодняшней жизни?
— Нет, не представляю.
— Я пытаюсь — тоже не могу.
— Он же так и не разобрался, чем будет заниматься в дальнейшей жизни.
— В как думаете — чем занимался бы?
— Детьми. Как-то спросил его: «Тренером будешь?» — «Нет, я насмотрелся — там столько нервов надо. » Вот раньше был в ярославском «Торпедо» Николаев. Если приходил на каток — голос был слышен везде! Он король! А потом тренеров прижали — появились президенты, генеральные менеджеры. Тренеры стали никем. Про игроков вообще не говорю.
— Значит, тренировать не стал бы?
— Одно знаю: он хотел свой ресторанчик, чтобы можно было встречаться с друзьями. Вот и открыл бар на Депутатской. Назвал «Рокс».
— Самый центр! Рядом улица Кирова — это как наш Арбат. Параллельно — Депутатская. Обе упираются в здание, где сидит губернатор. Года полтора как этот бар мы выкупили.
— Нет, у Марины выкупили право аренды. Помещение арендовалось. А мы мечтали этот бар сделать полностью своим!
— Поэтому особо не тратились, деньги откладывали. Как только появилась возможность — выкупили. Старший сын с женой и внучкой занимаются.
— Бары, рестораны — жуткий бизнес.
— Страшный! Персонал подобрать трудно. Хорошего бармена или повара найти — проблема. С утра в баре никого нет, все на работе. Заглянет пара человек — все. Смысл держать работника, платить деньги? Решили, что будет работать с 2 часов дня до полуночи. В выходные — до 2 ночи. Ваня хотел, чтоб бар был пивной. С настоящим европейским пивом, не магазинным. Старший сын это правило выдерживает. У него характер такой же. Если взялся — до конца!
— Постоянно в этом баре?
— Постоянно в разъездах — еду везет. Сейчас молодежь кушать стала много. Прежде-то только по пивку ударяла.
— Только сейчас стали. Когда помещение уже свое. Первое время было тяжело.
— Сколько стоило выкупить этот бар?
— Около 8 миллионов. Это за подвал в старом доме. Там еще кладка XVIII-XIX веков. Кирпичи ступенькой, арки тоже кирпичные. Мы ничего заделывать не стали. Заходишь — висит игровая майка Вани.
Лететь в Минск «Локомотив» должен был 6 сентября. Почему-то перенесли
— С Яковлевым, президентом «Локомотива», вы пообщались?
— После трагедии, когда более-менее очухались. Встречались пару раз. Я хотел создать хоккейную школу, про нее говорили. Еще Ваня был жив — собирался мне помогать. Чтоб пацанам не пришлось убегать куда-то в Саратов — как самому Ване. Если в Ярославле забракуют. Стали считать, во сколько обойдется. Мы ж не знали, сколько Иван получает, — потянет он это дело, нет. Когда с цифрами стало понятно — сказали. Это был май 2011-го. Ваня отвечает: «Давайте делать, ищите проект».
— 700 тысяч евро. Курс тогда совсем другой был.
— Последнее общение с Яковлевым?
— На суде разговаривали. Когда дело летчиков рассматривали. Поздоровались, спросил, как дела. Заходите, говорит, если вопросы будут. Но я же больше с детским хоккеем связан. Перечитал советскую литературу по спортивной психологии — всю выкинул на помойку. Ничего не работает! Год думал — создал свою методику, упражнения, добавляющие скорости мышления.
— Почему ни президент Яковлев, ни генменеджер Лукин тогда не полетели?
— Яковлев вообще не летал с командой. А вот Лукин летал все время. Не знаю, почему его не было. Вообще вылетать в Минск должны были 6 сентября, потом вдруг перенесли на 7-е. Почему? На суде вопрос не поднимался! Только Яковлев сказал — «решение тренеров».
— Тот день помните хорошо?
— Все помню. Уфа играла с Мытищами, финалисты прошлого сезона. Сел смотреть, матч начался. Полпериода, наверное, прошло. Вдруг звонит старший брат: «Слышал — самолет разбился?» — «Какой самолет?» — «Да «Локомотив» наш!» Я по какому-то центральному каналу смотрел хоккей — а у него был местный включен. Они и сказали. Сразу переключаю, а там. Шок. Ничего не понимаешь.
— Тут же поняли, что случилось?
— Нет! Мозг не принимает!
— Постоянно показывали — едут «скорые». Говорили: «Столько-то живых. » Надежда! Нам-то ничего не говорили. Четко помню — показали, как Сашку Галимова тащат на носилках. Он весь обожженный, стонет. Или это было на следующий день? Но вот после этого момента — провал. Вообще не помню, что было 2-3 месяца. Туман.
— Мама Вани как узнала?
— Так она дома была, рядом со мной. Я хоккей смотрел, она своими делами занималась. Кажется, еще кто-то у нас дома был в тот момент. Рядом села. Полная растерянность. Неопределенность. Что? Куда? Сын жив или нет? Как самолет упал? Тут по телевизору новость — «упал на взлете». Значит, есть шанс — может, живой!
— Сразу вспомнилась история про новосибирский самолет. Тот с трех километров грохнулся — и двое живы! А тут — на взлете!
Белый кот ходил девять дней
— Отец Галимова мне рассказывал — был накануне сон: таскает раненых, обожженных. А на следующий день все наяву. Самолет упал в километре от его домика, добежал сразу.
— В нашей истории было много мистического. Мама Михаила Баландина рассказывала — ей за год до случившегося позвонила знакомая: «Как Мишка-то? Нормально? А то мне сон приснился, что «Локомотив» разбился». Она отвечает: «Так он же не в «Локомотиве» играет, а в «Динамо». »
— А через год переходит в «Локомотив». Все время мечтал сюда попасть — у него жена из Ярославля, в школе здесь учился, из Липецка когда-то переехал. Жил в Брагино, нашем районе. Незадолго до гибели встретились — наверное, полчаса разговаривали. Все разойтись не могли. А с Ваней какая мистическая история! Просто ужас!
— Был у него магазин «Белый кот», продавали всякую чепуху. Даже не знаю, почему так назвали. Ваня погибает — и в этот магазин начинает приходить белый кот. Ходил ровно девять дней. В магазине жена старшего брата заправляла, подкармливала его. Приходил к дверям — ложился и ждал!
— Через девять дней исчез.
— Никогда. Как хочешь — так и понимай. Это не единственное совпадение!
— У Вани в дате рождения заложен день гибели. Родился в 11-м месяце — они погибли в 2011 году. Он родился в 1979-м — они погибли 7-го числа 9-го месяца. Ну не мистика?
— Я не сразу это увидел. Но увидел. Как-то смотрю на дату рождения и дату смерти — цифры-то. Вот они!
В свидетельстве о смерти написано — «захлебнулся»
— Говорят, от сидевших в этом самолете впереди вообще ничего не осталось.
— Я знаю только со слов других родителей.
— Анжела Ярчук произнесла: «Мне даже дышать на Тему запретили».
— Ей сказали: «Не дыши, мы голову буквально склеили». От нашей семьи на опознание вызвали старшего сына. Нас с женой или побоялись, или кто-то посоветовал не звать.
— Мертвого Ваню не видели?
— Видел, как же. У Ваньки на лице было небольшое красное пятно. Еще на кончике носа. Вообще лицо было чистое. Свежий, не поломанный. Родители особо не говорили, но знаю — у Виталика Аникеенко ногу оторвало. У одной из стюардесс тоже. Порвало некоторых ребят ужасно.
— Что-то странное, знаю, написано было в свидетельстве о смерти.
— Да. Был бы Ваня в сознании, как Галимов, — может, и выскочил бы.
— Да точно выскочил бы. Желание жить у него было огромное. Объяснение одно — был без сознания. Поэтому захлебнулся. Он и еще двое, кажется.
— Кто-то говорил — в церкви гробы открыли. Неужели правда?
— Только два гроба открыли. У Вани и еще кого-то. Надо у жены спросить, она помнит. Меня отключило.
— Быть на отпевании сил хватило?
— А что сделаешь? Отпели и повезли хоронить. Население Ярославля — 600 тысяч человек. 100 тысяч вышли на улицы. Дождь лил как из ведра целый день. Пока от церкви до кладбища ехали, полицейские честь отдавали. Это я смутно помню. Хотелось одного — чтоб быстрее все закончилось. Не мог я в этом катафалке сидеть. Будто давило что-то.
— Вы были в машине с гробом?
— Я много общался с отцом Харламова. Он рассказал, как его вызвал следователь и разложил фотографии: вот мертвый сын лежит на траве, вот искореженная «Волга» крупным планом. Вас следователь вызвал?
— Нам ничего не показывали. Следователь приехал из Москвы. Первый-то раз нас вызвали в Следственный комитет, все родственники собрались толпой. Какие-то вопросы задавали — но это я помню смутно. Больше слушал. Были родители, которые к тренерам поближе держались. Их дети моложе. А я как-то не общался. Если меня не спрашивают — на знакомство не напрашиваюсь. Хотят поговорить — говорю.
— Вопросов в Следственном комитете не задавали?
— У меня вопросов не было. Уже имущественные вопросы решались — и то Кирюхина нам сказала: «Вы в «Локомотиве»-то были? Там страховку можно получить». А нам не до того было. Деньги — не главное.
— Главное, конечно, другое.
— Главное было — просто все это пережить. Не отправиться за сыном. За жену переживал, у нее была близкая связь с Ваней.
— Нет у вас вопроса — как же Бог допустил, чтоб такой светлый парень ушел в 31 год?
— Писатель Эдуард Тополь задал этот же вопрос монаху на Афоне. Услышал в ответ: «Значит, все здесь выполнил. Бог забирает, когда человек выполняет свою миссию. А еще — когда знает, что человека, живущего праведно, ждут плохие последствия. Вот и убирает раньше». Команда-то у них была потрясающая в тот год. Парни все отличные.
— Все об этом говорят.
— Другие родители рассказывали со слов ребят после возвращения из Швейцарии: «Никогда у нас такой сплоченной команды не было». Никто не прятался за спины.
— В игре эту команду мало кто видел.
— Я успел увидеть. Была у них товарищеская игра с Нижним Новгородом. Команда эта была сильнее, чем та, с которой брали золото. Мощная — но сырая. Ваньке даже места не было в составе. Он же худощавый, смотрелся как мальчик. Такого надо разглядеть.
— По именам — самая крутая команда лиги.
— Мы со старшим смотрели, говорю ему: «Это звери. Только притрутся, наладят связи — выносить всех будут». Будто Бог специально подбирал. Какие иностранцы — Вашичек, Демитра, Рахунек.
— Демитра собирался завязывать с хоккеем перед тем сезоном.
— А отложил. С Салеем как вышло? Прилетел из Минска в Ярославль — чтоб лететь в тот же Минск с командой! Ну не судьба? А кто-то не полетел.
Все равно правду про этот самолет узнаем. Хоть через 20 лет — но что-то выскочит
— Бывали на том месте, где упал самолет?
— Все никак не мог решиться. Будто стена стояла, не пускало меня туда. Старший сын все уговаривал, а я не могу и не могу. Только через семь месяцев съездил. Видимо, отпускать стало. Но мать с собой не брали. Она вся темная была от горя — куда ее везти?
— Потом. А я приехал, оглядываюсь — столько времени прошло, а запах стоит сильный. Обожженная трава. Винтики.
— Что для вас самое странное в падении этого самолета?
— Там столько странного! Я главного не могу понять — почему он упал-то? В августе «Локомотив» летал с этим экипажем на турнир в Латвию. Прошло две недели. Что случилось?
— Как вам версия, что первый пилот жал на газ, а второй — на тормоз?
— Глупость какая-то. Это сначала они придумали. Нужно же было массам кинуть версию. На суд приходили летчики, объясняли — это невозможно. Но мы и сами понимали. Один летчик усмехнулся: «У этого «Як-42» такая мощь, такой ресурс — если колеса оторвет, все равно взлетит». Много тайн, много.
— Да! Такие у нас люди — сразу обвиняют. Не разобравшись. Когда был суд, мы-то поняли, что летчик не виноват. От авиакомпании пришел человек — загнанный! Думал, мы порвем его. А нам его пришлось, наоборот, защищать.
— Зам руководителя компании. Простой летчик. Отвечал за подготовку летного состава. Даже зарплату за это не получал. Мужик грамотный, мы это поняли. Но боялся!
— Как не бояться. Его же не посадили?
— Сразу под амнистию попал. Еще пытались говорить — эти летчики обычно летали на «Як-40», а тут сели за штурвал «Як-42». Что-то перепутали. Вы меня извините.
— Посадите меня за руль другого автомобиля. Я что, не тронусь? Не поеду? Немного непривычно будет минут десять. Потом габариты почувствую.
— Была версия — самолет с командой гнали с полосы поскорее. Потому что кое-кто приземлялся.
— Не исключаю. Но и не думаю, что это главная версия. Но нас-то к материалам следствия не подпускали! Все узнавали на суде! Какое-то время присылали бумаги — «следствие проведено». Потом перестали. Ребят не вернуть — а правду узнаем лет через двадцать. Надеюсь дожить до момента, когда что-то выскочит.
— Все равно выскочит. Ничего не пропадает.
— Говорили про сумасшедший перегруз у самолета. Верите?
— Не верю. Что туда можно засунуть — танк? В Минск-то везти? Экипаж на этом самолете прилетел из Москвы, два часа стояли в Ярославле. Потрепались, попили чайку — и в Минск. Клюшки загрузили, баулы.
В соборе не понял, где гроб Вани стоит
— Из дня похорон какие мгновения помнятся?
— Помню, я в соборе даже гробы перепутал — настолько было искажено сознание. Не понял, где гроб Вани стоит. Хотя тот был открытый. Помню церковь, дождь, как ехали. Как гроб опускали.
— Прикоснуться к сыну вам позволили?
— Только в церкви. На кладбище уже не открывали. Помню, на поминках были оба Воробьевых, Петр Ильич и Илья. Илюша поднялся и сказал про Ваню: «С виду невзрачный, а характер-то мощный. »
— У Вани еще хорошее катание было. Техника. Я всегда считал передачи хоккеиста. У Вани было что-то феноменальное! Из 100 — 99 точные! Его трое накрывают, а он умудряется отдать точный пас. Почему Саня Гуськов и стал лучшим бомбардиром среди защитников. Все с Ваниных передач. Они в одной пятерке играли.
— Накануне похорон заснуть удалось?
— Выпил — и заснул. Иначе никак.
— Успокоительные таблетки не помогали?
— Нет. Таблетки — не мое. Дочка Шойгу возглавляла службу психологической поддержки, увидела, что со мной худо дело. Подошла: «Может, вам укольчик или таблетку?» — «Не надо. » Постояла рядом, поговорили. У меня тогда вместо таблеток алкоголь был.
— Коньяк у нас поганый. С советским не сравнить. Водочки выпьешь — и отключаешься. Заснуть помогает, но из депрессии не выводит. Уходишь на стадион к школе, по сто кругов наматываешь, а слезы рекой.
— А бесполезно. Сами текут. Честно скажу — мысль о самоубийстве возникала. Ваньку-то я очень любил. Мальчишкой какой красивенький был.
— Да и взрослым тоже.
— Ходил и вспоминал, как каждый день его малышом на хоккей водил. Вот как вам это почувствовать? Прихожу с работы, быстренько поел, собрал сынишку — и пошли. Для шестилетних раздевалок не было, прямо на трибуне переодевались. Ребенок весь вспотел, а одежда промерзла. Во всем этом — на мороз! Полчаса ждешь автобус до Брагино. А морозы тогда другие были. Минус двадцать — норма. Пока ребенка разденешь, покормишь, спать уложишь. А самому на работу вставать в пять утра.
— А он, бедный, кашляет?
— Нет. Не болезненный был. Все выдерживал.
— Только найти дело, которое тебя захватывает. Просто собирать марки не годится. Меня вытащила школа. Чуть отошли — сразу подали заявку, чтоб выделили землю. Не знали, что Ваня, оказывается, чуть раньше подавал заявку. Нам ничего не говорил. Так сначала приходит ответ: Ване отказано. Проходит два дня — нам уже дают!
— Так у вас есть участок? Можно строиться?
— Уже нет. Два года прошло — мы ничего не начали строить, средств не нашли. Просто ухнули два с половиной миллиона на аренду, никак не используя.
— Когда время притупило страдания?
— Я все-таки психолог — умею это выгнать. Более-менее отпустило года два назад. Меня на плаву держало то, что занимался школой. Все деньги растратили. Жене тяжелее, она дома все время.
— Сейчас ей полегче стало?
— Впервые улыбнулась года три назад. Тоже как-то задавила в себе боль. Но она просыпается — прямо перед глазами огромный портрет Вани. Метр тридцать высотой.
— После смерти сына заказали?
— Да. Как же его, самый известный наш художник по портретам.
— Да, Шилов! Только младший, сын. Эдуард Тополь хотел сделать фильм, написал сценарий про Ваню. Собирали деньги. Как-то были в музее геологии неподалеку от Кремля — и там же оказался Шилов. Подошли, рассказали, кто мы. Попросили написать портрет Ивана. Сказал: «Вообще-то я не пишу с фотографий. » — «Где ж нам живого Ваню взять?»
— Да и недешево — заказывать такому художнику.
— Говорит: «Вообще-то такая работа стоит миллиона два, но с вас столько брать не могу».
— 300 тысяч. Сказал, что потребуется два месяца. Привезли несколько фотографий, он выбрал. Как раз те, которые мне самому нравились. В этом плане мы совпали. Привез к себе на ВДНХ, какая-то временная мастерская.
— Что писал в тот момент?
— Портрет Кадырова. Я видел наброски. Мать-то у Шилова ингушка. Управился за три месяца. 150 тысяч сразу заплатили и еще 150 тысяч потом.
— Главное — передал глаза. Смог!
Влюбилась в него финка, потом турчанка.
— Глаза-то у Вани были удивительные.
— Как старший сын говорит, «от этих глаз девки кипятком писают».
— Бывшие девушки Вани к вам заглядывают?
— Да не было у него бывших девушек!
— До 18 лет был в хоккее — потом забрали в армию. Чуть раньше познакомился с Мариной, она жила в соседнем подъезде. Мы и не знали, что у них шуры-муры. Месяц отслужил, принял присягу — и отправили назад. Играл во второй команде.
— Когда играл за Саратов, поехали они в Финляндию. Там в него финка влюбилась, какая-то Киа.
— Лет 14-15. Письма на английском писала, он отвечал. Потом уже с «Локомотивом» в Турцию отправились — там турчанка в Ваню влюбилась. Папа ее был владелец этой гостиницы, а дочь-студентка подрабатывала на каникулах. Тоже письмами засыпала.
— У нас точно нет. Думаю, Ваня сам все это уничтожил. Девчонки-то в него влюблялись, но как с Мариной познакомился — все. Одна девочка все по нему ревела. У нее папа богатый, цветами заведует. Она помладше Вани была, на что-то рассчитывала. Парень-то красивый, что говорить. До сих пор девчонки влюбляются — уже в фотографии.
— Даже неохота говорить — ребята же узнают себя.
— А у меня христианское отношение. Кто-то брал в долг — и не отдавал. Зато один парень оказался настоящим другом. Пришел и честно сказал, что брал 50 тысяч рублей. Отдал Маринке. А кто-то проговорился, что брал деньги. Вернуть даже не подумал. Сказал бы: «Я в затруднительном положении» — да мы бы простили! А что с доской вышло?
— Болельщики пробили памятную доску на доме, где Ваня жил. Улица Дзержинского. В мэрии говорили, что можно вешать только через 20 лет после смерти, но люди собрали тысячи подписей. Доску вешают — а на открытие никто не пришел! Пара человек! А из других городов приезжали.
— От хоккейного «Локомотива» не было никого?
— Только Женя Чуев. Не знаю, какая у него должность в «Локомотиве». Андрюха Васильев был, вратарем играл с Ваней в детской команде.
С Мариной, вдовой Ивана, общения никакого. Она нас отрезала
— С Мариной, вдовой, вы не общаетесь. Хотя бы на кладбище встречаетесь?
— Она на могиле не бывает?
— Может, и бывает, мы же не знаем. Как я могу сказать, если мы не встречаемся?
— Общения с ней вообще никакого?
— Это у них с нами общения нет.
— В голове не укладывается.
— Оказалось, что люди противоположные. Для нашей семьи материальное не важно. А там — на первом месте.
— Как же они жили с Иваном?
— А вот так. Думаю, Ваня со временем что-то стал понимать. Наверное, у нее обида была, что он с ней не расписывался. Может, думает, что мы отговаривали. Были против этого брака.
— А вы не отговаривали?
— Ваня не тот был человек, чтоб отговорить! Всегда принимал решение только сам. Что-то навязать, заставить — невозможно! Долго обдумывал. Когда старший брат предложил ему купить недвижимость, Ваня полгода размышлял. Все взвешивал.
— Так что они не расписывались — родив троих детей?
— Это у Вани надо было спрашивать. Когда детей рожали, на себя записывал сразу. Я ни разу на эти темы разговор не заводил, а старший брат как-то попробовал заговорить. Ваня его оборвал сразу!
— Еще как мог. Это для меня он все время был добрый, мягкий. Впервые я увидел, как он умеет жестко ответить, еще в старом дворце «Торпедо». Бабушка-уборщица какую-то гадость сказала — впервые я увидел у сына стальные глаза. Как-то ей ответил. Он умел так произнести, что человек понимал — второй раз с этим к Ивану лучше не подходить.
— Дома характер мог показать?
— Мать как-то спросила: «Вань, сколько ты получаешь?» У него сразу лицо переменилось.
— «Мам, если тебе что-то надо — я куплю». Все, второй раз она этот вопрос не задавала. Эту жесткость хоккей выработал.
Внука не видели ни разу
— С Мариной вы пытались отношения наладить?
— Внуков-то хочется видеть.
— Мы внука не видели ни разу!
— Исполнилось 9 лет. Родился, кстати, в один день с Харламовым, 14 января. Тоже мистика, я потом до этого дошел: Харламова назвали Валерием в честь Чкалова. Тот погиб — и этот. Ваня взял номер Харламова — тоже гибнет.
— Как же получилось, что родного внука не видели?
— Так не пускают нас к нему.
— А вы б из него хоккеиста сделали?
— Марине предлагали, приходили в садик, насколько знаю. Она ответила: «Не надейтесь».
— Да. Слышал, внук футболом занимается, куда-то его водят. Но это так, для здоровья. В спорт она его не отдаст.
— Сразу после смерти Ивана поняли, что с ней не будет контакта?
— Не сразу. До какого-то момента контакт был. Прошло полгода после смерти — в марте нужно было делить через суд. Машины, квартиры, магазины и так далее. Она не выходила на прямой контакт. Наконец со старшим сыном, Сергеем, переговорили, договорились. Приезжаю к Марине домой — мне не открывают.
— Она была в квартире?
— Кто-то точно был. Ну, ушел я.
— Как поняли, что кто-то есть?
— Написано было «Say» — говорите, мол. У них в квартире видео. Снимаешь трубку — видно, кто пришел.
— Вас даже в подъезд не пустили?
— Ну да. В тот же день Марина перезванивает: «Сказали, что вы приходили?» Кто мог сказать? Они в дом только въехали. Ну, неважно. Говорю: «Давай встретимся, решим вопросы». Приезжает со своим братом, беременная. Он меня отговаривал от идеи со школой.
— Вы уже тогда загорелись школой?
— Хотел сделать фонд — но понял: в Ярославле бессмысленно. Мероприятий практически нет. Решил продвигать старую идею со школой. Вот брат Марины принялся меня отговаривать от строительства, сама сидела молча. Потом он вдруг произносит: «Дядь Лень, откажитесь от вашей доли наследства».
— Я поразился: «А нам что, на пенсию жить?» Пенсия у меня была 6200 рублей.
— Как у него язык-то повернулся?
— Вот и жена моя то же самое сказала. Ругаться я не стал. Говорить, что думаю по этому поводу. Отвечаю: «Саш, я не один. У меня еще сын есть, жена. С ними должен переговорить». После этого особо к ним не ездили. Приходили в садик на праздники. Сначала они нормально реагировали, а потом замечаем: детишки, внуки, от нас отворачиваются, убегают.
— Прежде такого не было?
— Прежде на шею кидались! Что Сашка, что Варя!
— Почувствовали мы неладное. 7 марта должен быть суд по дележу имущества.
— Всегда такие вопросы решаются через суд. Если мы договорились — суд оформляет мировое соглашение. Если нет — суд решает, кому какую долю.
— Они ведь не расписаны с Ваней были — вот на суде спрашивают: «Признаете Марину наследницей?» Конечно, признаем — она мать наших внуков!
— Делили половина на половину?
— Нет. У нее 2/3, у нас — треть. Все-таки двое детей и третий уже готов. Что-то мы успели согласовать. Семиместный Volvo сразу вывели из наследства, им оставили. Брат Марины приезжал, договаривались. Говорит: «Зарплата за семь дней небольшая. Подпиши, чтоб Марине перевели, ей жить на что-то надо». Да какие вопросы — пожалуйста!
— «Небольшая» — это сколько?
— 1 миллион 140 тысяч. Что-то еще им отдали. А оставшееся делили на суде. Тут началось странное. Наш адвокат говорит вдруг: «Не ходите на суд, еще ляпнете что-нибудь». Как-то подозрительно. Ладно, раз говорит — мы не ходили. В итоге Марина получила все, что хотела. Но остались вещи, которые не попадали под суд. Проблемные вещи.
— Старший сын раскручивал магазинчик. Ванька-то ничем этим не занимался, брат вел все дела. Сдавал помещения в аренду, рассчитывал по налогам. Вокруг Ивана много жуликов крутилось.
— Купил половину какого-то участка, а хозяева второй половины даже не знали, кто хозяин. Там две сестры рассорились, одна желает продать свою часть. Ну и началась тяжба. Говорят: «Это наше родовое имение». Да пожалуйста, отвечаем. Вот стоимость по суду — выплачивайте. Отдаем вам.
— Что Марина хотела получить по суду?
— Деньги-то поделить просто. А по имуществу надо делать оценку. Мы делаем, они делают — оценки различаются. Она получила дачу под Костромой. На квартиру мы не претендовали, у нее 150 метров, у нас — 50. Это квартира Ивана, пусть остается у детей.
— Так как рухнули отношения?
— Третий родился в январе, в марте был дележ. Как она выходила из роддома с Колей, мы увидели по местному телевидению. Показывают — встречают чужие люди с цветами. А родные бабушка с дедушкой наблюдают по телевизору.
— Это был окончательный знак — нас в семью не пустят. А потом пошли судебные разборки за ту недвижимость, которая не вошла в наследство.
— Теперь-то на суды ходили?
— Да, ходили. Было несколько судов. Марина подавала иски, мы ничего не подавали. Она проиграла все, но.
— Когда отстегнула от нас детей, мы уже заняли жесткую позицию. Я-то хотел все поделить! Когда встречались с ее братом, думал: «Сейчас все разделим, договоримся. Не будет никаких вопросов». А тут ситуация изменилась! Вижу — мы уже не родня. В стороне. Так если мы никто — почему должны что-то отдавать?
— Открытым текстом вам говорила — «внуков не увидите»?
— Нет. Этого нам никогда не говорили. У нее был конфликт, вечно к моей жене цеплялись.
— Когда Ваня купил нам квартиру, Марина обиделась. Почему ей не сказали?! Мы отвечаем: «Ты же жена. Почему мы тебе должны говорить, что сын покупает нам квартиру? Наверное, это он должен был сказать!» Были еще детали.
— Отслеживала каждую его копейку?
— Не только она, но и теща.
— Если теща узнавала, что Ваня давал в долг кому-то из родственников матери, начинала расспрашивать: «А когда отдадите?» Совсем разные характеры с Ваней. Очень мы все это переживали.
— Только сейчас и успокоились. Жена говорила: «Меньше переживаний, не привязались к детям» — а у меня все кипело внутри! Что из этих детей получится? Может, гены Вани сработают? У старшего сына тоже дочка. Получается, у меня три внучки и один внук.
— Хотелось, чтоб мальчонка рос под моим крылом! А сейчас воспитывается в женском окружении. Теща, мама, сестренки. Что из него выйдет? Вопрос! Сам-то я в интернате воспитывался. Ничего в жизни не понимал, своим лбом шишки набивал.
5 апреля 2002 года. Казань. «Ак Барс» — «Локомотив» — 1:2 ОТ. Иван Ткаченко с кубком за победу в Суперлиге. Фото Алексей Иванов
За день до вылета в Минск Ваня узнал, что будет сын
— Что ж сына Ваней не назвала?
— А зачем? Чтоб был Иван Иванович?
— Это их решение, мы не лезем. Назвала Николаем — в честь своего дедушки. Первую дочь назвали в честь моей матери, бабушки Ивана. Она была Агриппина, но все звали Александра. А внучка — Саша. Думаю, здесь Ваня ошибся. Надо было, чтоб девчонке Марина имя придумывала, а себе пацана оставить. Вот у меня все четко было. Особенно с первым.
— Сразу было ясно — назову Сергеем. Я молодой был, любил Есенина. Начинал-то с Лермонтова, потом увлекся Есениным. После был Блок, Фет.
— Ваню-то в честь кого назвали?
— Поначалу хотел Ярославом. В честь города. Прихожу как-то с работы — жена грудью кормит, приговаривает: «Ну что, Ванечка?» — «Какой Ванечка? Хочешь Ваней назвать?» Подумал-подумал — хорошее русское имя! Так и стал у нас Ванечка.
— Все дети — под его фамилией?
— Да. Коля тоже. Еще был суд — мы должны были признать, что Коля его сын. Мы даже не пошли — признали так. Сомнений никаких. Ваня ждал его!
— Они накануне вылета, 6 сентября, были на УЗИ. Узнал, что родится мальчик. В самолете всем объявил.
— Прямо перед вылетом?
— Да, сказал: «Ребята, у меня пацан будет!» Сергей, старший брат, на УЗИ с ним вместе ходил. Там случай еще произошел. Выходят — и какой-то пьяненький мужичок к Ване подкатил: «Вот, вы сдали игру. »
— Представить, что Ваня сдаст игру. Да быть такого не могло! Невероятно честный мальчик. А этот пьяный сопли жует, начал сморкаться. Серега рассказывал: Ванька не выдержал — ка-а-ак дал ему в табло! Этот пьяный через забор кувыркнулся.
— Была какая-то накануне — видимо, проиграли. Или еще какую вспомнил. Ванька терпеливый, никогда сразу не бьет. У нас некоторые товарищи говорят: «Бей первым», — а он нет. Терпел.
— Сам присутствовал при некоторых таких разговорах. То сосед, то еще кто-то начнет учить его играть. А Ваня стоит, кивает, даже не усмехнется. Но этот пьяница совершил большую ошибку — и тут же получил!
Приезжал в садик два раза, хотел на внука посмотреть хоть издалека.
— Не пытались внука увидеть?
— К садику могли приехать. Смотреть через забор.
— Садик там закрытый, ничего через забор не увидишь. Народ бибикает, чтоб ворота открыли. Я раз пытался подъехать, с заведующей встретиться, а ее нет. Второй раз приезжаю — снова нет. Мне как психологу было бы просто интересно со стороны посмотреть, даже не подходить! Как он общается с детьми — это же видно. Насколько знаю, мальчишка общительный.
— Как-то все же узнаете?
— Мой старший брат, Анатолий, был вхож к ним. Но даже фотографировать не давали.
— А потом и его отцепили?
— Потом и его. Вскоре он умер, рак крови. Возили в Москву — нигде помочь не смогли. По всему Ярославлю кровь для него искал. Группа редкая, первая отрицательная. Таких людей — 15 процентов. Намотался я со станций переливания в больницу и обратно. Три года — через весь город в час пик! Вот он с внучками общался. Своих детей не было, Ваня с Сергеем для него как родные. Иван ему помогал как мог. Придет: «Что у тебя окна такие старые?» На следующий день заказывает пластиковые. А заодно и новую кухню. Никогда не думали, что у нас в семье какая-то дележка начнется, — жили в другом мире!
— Сейчас по-другому на людей смотрите?
— Ловлю себя на мысли — да. В советское время возьмешь у человека рубль и уснуть не можешь. Думаешь, как отдать. А сейчас у тебя занимают 10-20 тысяч рублей.
— Эти люди с тобой встречаются, здороваются. Делают вид, что ничего не брали. Был случай, человек говорит: «У меня девочка болеет, нужна помощь». Дал. Потом снова просит. И снова. Суммы все возрастают. Понимаешь: тебя начинают доить. Все, до свидания.
— Это у вас? Или у Ивана?
— У меня! Старший сын объяснял: «Не давайте никому денег». Но мы все равно влетели. Дали хорошим знакомым — а потом слышим: «Да у вас и так денег куры не клюют. Мы пробили — у вас миллион долларов. » Хотя никаких денег уже не осталось!
— У человека серьезная болезнь. Хотели помочь.
— Нет, умер. Только заикнулись — хорошо бы, мол, вернуть, — и слышим такое. Поразились, конечно.
Из вещей Ивана нам вернули только часы и клюшку
— Вера в Бога у вас не пошатнулась после гибели сына?
— Наоборот. После смерти Вани мы сильнее уверовали. Было много совпадений. Не хочу говорить в чем.
— Если в двух — Бог мне помог. Дважды его просил — ничего не выходило. Потом понял: сам до конца не верю в то, о чем прошу. Просил уже искренне — тюк, и все сложилось. Это была вещь очень серьезная, от которой многие люди погибают. Я почувствовал присутствие Бога совсем рядом!
— Несколько лет назад приехал к родителям Галимова. Мне показали вещи, которые были с Сашей в самолете. Что-то с разводами от воды, что-то обугленное. Вам вещи сына передавали?
— Нет. Ничего. Один товарищ нашел часы, принес нам. Мы их отдали Марине — тогда еще были в хороших отношениях. Самые обычные, механические.
— Нет-нет. Ничего другого мы не видели. Хотя они таскали с собой клюшки, у Вани была куча карточек, бумажник, деньги, ноутбук. Одну клюшку дали старшему сыну Сергею, передал ее нам. Сейчас дома стоит.
— Была с Ваней в полете?
— Самая памятная вещица, которая осталась после сына?
— Портрет. Но Ваня его не видел. Я к вещам спокойно отношусь.
— Самый памятный подарок Вани вам?
— Работал я психологом в Институте повышения квалификации агропромышленного комплекса. Читал лекции о социально-психологических проблемах управления. А здание в сельской местности. Ну и попросил Ваню — купи машину!
— Он тоже прямо как ты: «Какую?» Отвечаю: «Главное — покрепче. Чтоб не ломалась». Он думал, думал — пригнал мне Logan. Дороги, говорит, у нас дубовые, надо смотреть, на чем таксисты ездят. Восемь лет на ней отбарабанил — хоть бы что!
— Сейчас старший сын купил мне подержанный Renault Fluence. Дед какой-то катался. В Москве недавно был — у вас на таких автомобилях уж и не ездит никто. А у нас в городе считается хорошей.
— О Ване сняли фильм. Кто вложился?
— Я. Кто ж еще вложится?
— Полмиллиона стоил, наверное?
— Куда там! Семь миллионов! Знаете, сколько стоит час работы оператора? А студия в Москве? У нас же своей не было. Собирали материалы. Приходим, просим что-то — а нам: «Плати!» Командировки все я оплачивал. Лена сколько ездила в Питер к ребятам, которые с Ваней в сборной играли. К Максу Соколову, Сушинскому, Сашке, боксеру, с которым вместе в «Нефтехимике» играли.
— Да, Юдину. Славный парень, они с Ваней дружили. Уже в разных командах были — он аккуратно против Вани играл, не бил. Отстранял так. Кулак-то у него какой.
— Марину на премьеру фильма звали?
— Нет. Насколько знаю, она через жену Коваленко, Ольгу, просила фильм. Но Лена отказала.
— Лена — девушка, снимавшая это кино?
— Да. Потому что до этого она просила, чтоб Саша, моя внучка, дала для фильма интервью. Та уже взрослая была, папу помнила, скучала по нему очень. Но получила отказ.
— Марине, наверное, было интересно посмотреть фильм. Оценить, что сляпали. У нас в кинотеатре шел 16 дней.
— Как думаете — сходила?
— Не знаю. Могла испугаться встретить в зале каких-то знакомых. Эта семья сейчас наглухо закрыта для всех вообще. Ни интервью, ничего. Не была, когда доску вешали. Не пришла, когда школу называли в честь Вани. Были мэр, губернатор. А она — нет.
— Почему странно? Отрезала нас! Где будем мы — там ее не встретить. Не понимает, что отрезает не нас, а Ваню. Когда к внукам не подпускает.
Вуйтеку Ваня не понравился. Но увидел одну игру — сразу вернул
— Вроде бы Вуйтек, только принявший «Локомотив», Ивана собирался отчислить.
— Я после об этом узнал. Вообще думал, что он Ваню взял, — а Вуйтеку, оказывается, мой сын не понравился!
— В команде были старики, волки, а Ваня — худенький. Его все тренеры, один раз взглянув, хотели отчислить. Как Воробьев. Две предсезонки у него Ваня провел — не подошел. Отдали в аренду «Мотору» из Заволжья. Стал вторым бомбардиром! Хозяин этой команды уговаривал: «Ты, Ваня, только никуда не уходи. С деньгами проблем не будет». Потом уж был «Нефтехимик», «Торпедо».
— Кто-то убедил Вуйтека — надо парня оставлять? Или сам додумался?
— Когда Ваню отдали в Нижний, у них был товарняк на предсезонке. Ванька там две забил и три отдал. 5:0 выиграли, Ткаченко все пять шайб сделал. Вуйтек увидел Ваню в игре, сразу: «Нам этот мальчик нужен». Тут же обратно привезли.
— Вуйтек вроде на премьере фильма был.
— Лена его приглашала — специально прилетел в Москву вместе с женой! Премьера была там. Вуйтек был — а из хоккеистов никого.
— Я об этом прочитал — офигел. Честно скажу.
— А я даже не удивляюсь. Пришел Вайсфельд, был Димка. Ну, в ЦСКА у Никитина по защитникам.
— Да, Юха! Он-то Ваню знал хорошо. Саня Гуськов пришел. Серега Королев, который всего год в «Локомотиве» отыграл. Я, помню, Бога молил, чтоб Вуйтек поставил Королева с Ваней в одну пятерку. Они играли в советский хоккей. Поэтому у них и получилось!
— Ну да, пытался то к Литвиненко, то к Скабелке запихать. Даже Тихонову я удивлялся. Ты ж великий — неужели не видишь, что к Ване надо умных ставить?
— А он ставил ломовика. Который прет вперед, пока рогом не упрется. Только когда кто-то травмировался, Тихонов поставил его с центровым из Магнитки, Кайгородовым. Как начали шведов возить! Вдвоем! Третий-то вообще был лишний, другого плана. Продавить-протащить. Потом Тихонов вообще перестал Ваню в сборную вызывать. А поставь к ним Мозякина — сумасшедшая была бы тройка! Как, думаю, тренеры, вы этого не видите?
— Главное, Вуйтек нащупал звено.
— Я ходил на тренировки, тогда еще пускали. Только перед самым сезоном будто прояснение — объединил Королева, Ваню и Петерека. Сразу пошло! Антипов говорил: «Когда они выходили, мы просто замирали. Как болельщики смотрели». Это фантастика.
— На московской премьере Дом кино был полупустой?
— Да нет, почти заполнен. Каких-то детей привели. Лена говорила, мы сделали ошибку — ограничили выдачу пригласительных. Заявок-то было много. Побоялись, что люди придут — а мест не хватит.
— Арендовали Дом кино за свои деньги?
— Да. Он вроде Михалкову принадлежит. Мне сказали — чтоб получить зал, надо заплатить. Тысяч шестьдесят, что ли. Дали счет — я перевел.
— Какие-то игры сына в записи у вас остались?
— Ничего нет. Все у Марины осталось. Перстни золотые, награды с чемпионата мира, чемпионатов России.
— Если б пересматривать пару матчей Ивана — какие выбрали бы?
— Кажется, с «Авангардом» встречались в Ярославле. Тогда вместе сыграли Ваня, Яшин и Антропов. На ту игру пришел его детский тренер, Саша Пометалин. У него глаз хороший. Сразу заметил: «Ваня ни одной ошибки не сделал». Мне тогда Антропов очень понравился, уровень сумасшедший. Хейккиля все-таки умный был финн, поставил Ваню к двух энхаэловцам. Те постарше, здоровые.
— Любой — где Ваня играл с Королевым и Петереком. Это настоящий советский хоккей. Такие вещи творили!
— Ваша идея с дворцом и школой погибла?
— Я-то открыт. Если найдется человек, который готов вложиться, любит детский хоккей и Ваню, — пожалуйста! Буду счастлив!
— Что для этого надо?
— Полтора-два миллиона долларов.
— Я не знаю. Живу в Ярославле, у меня с крупными предпринимателями знакомств нет. Если б Малахов озвучил бы: «Ребята, давайте соберем!» — наверное, за день собрали бы. А кому это надо? Зато делают открытые площадки для тенниса. При нашем-то климате. Мне Эрик из газеты Toronto Star сказал: «В Канаде открытые площадки больше не строят, это невыгодно. Такой климат, что не окупается». У нас тоже ничего открытое не работает — деньги на ветер! Понаставили на улицах тренажеров.
— Тоже деньги на ветер?
— Конечно! Ну, подойдет бабушка, потрогает его. Мне нагрузка от такого тренажера — на один палец. Зато пройдет мимо пацан с сигаретой, пару раз треснет по нему — и нет тренажера. Вот внучка моя вчера ногти сделала. Спрашиваю: «Сколько стоит?» — «Тысячу рублей!» А мы за тренировку брали 250. На что мамаша лучше потратит — на ногти или здоровье сына?