Ruggus munchus что это
Пост сдал читать книгу онлайн
Пост сдал. Мистер Мерседес-3
Печатается с разрешения автора и литературных агентств The Lotts Agency и Andrew Nurnberg.
© Перевод. В. А. Вебер, 2016
© Издание на русском языке AST Publishers, 2016
Посвящается Томасу Харрису
Предрассветный час – самый темный.
Это замшелое высказывание пришло на ум Робу Мартину, когда «скорая», за рулем которой он сидел, катила по Аппер-Мальборо-стрит в сторону подстанции, расположенной в Пожарном депо номер 3. Он решил, что тот, кого мысль эта осенила первым, соображал, что к чему, поскольку темнее не могло быть и в заднице лесного сурка, хотя до зари оставалось всего ничего.
Впрочем, и заря, занявшись, едва ли смогла бы принести много пользы: считай, заря с похмелья. Густой туман пованивал расположенным по соседству не таким уж великим Великим озером. Чтобы мало не показалось, зарядил холодный мелкий дождь. Роб перевел дворники с прерывистого режима на медленный постоянный. Впереди появились две безошибочно узнаваемые желтые арки.
– Ты уверен? – спросил Роб. – После наглядного урока, который мы получили? Охота оказаться в таком же дерьме?
Они возвращались с вызова в один из новых «замков» в Шугар-Хайтс, из которого некий Харви Гейлен позвонил в службу «911» с жалобами на жуткие боли в груди. Мужчина лежал на диване в «зале», как эту большую гостиную, несомненно, называли богачи. По виду – выброшенный на берег кит в синей шелковой пижаме. Жена суетилась вокруг в полной уверенности, что он откинется с секунды на секунду.
Роб свернул. Он и сам не отказался бы от мясного пирога и, может, одного-двух хашбраунов, которые напоминали запеченный язык буйвола.
К «МакАвто» стояла короткая очередь. Роб пристроился в хвост.
– И потом, у парня ничего и близко к инфаркту не было, – добавил Джейсон. – Обожрался мексиканской пищи. Даже в больницу ехать отказался, так?
Действительно, отказался. Несколько раз громко рыгнув и выдав длиннющую трель с другой стороны, после которой его жена, «ходячая рентгенограмма»[3], ретировалась на кухню, мистер Гейлен сел и сказал, что чувствует себя гораздо лучше и необходимость ехать в Мемориальную больницу Кайнера отпала. Роб и Джейсон с ним согласились, особенно после того, как выслушали подробный отчет о том, что Гейлен съел и выпил в «Розе Тихуаны» прошлым вечером. Пульс ровный, давление чуть повышенное, но скорее всего не первый год, состояние стабильное. Автоматический наружный дефибриллятор так и остался в брезентовом чехле.
– Мне два яичных макмаффина и два хашбрауна, – объявил Джейсон. – Черный кофе. Нет, пожалуй, три хашбрауна.
Роб все еще думал о Гейлене.
– На этот раз несварение, но вскоре сердце не выдержит. Инфаркта не избежать. Сколько он весит? Триста фунтов? Триста пятьдесят?
– Триста двадцать пять, не меньше, – ответил Джейсон. – И перестань портить мне завтрак.
Роб указал на Золоченые арки, светившиеся в приозерном тумане.
– Это место и подобные ему скопища жира – причина половины всех бед Америки. Я уверен, ты как врач прекрасно это знаешь. Что ты сейчас заказал? Это минимум девятьсот калорий, брат. Добавь сосиску к яичной макжирдряни и получишь тысячу триста.
– А что выберешь ты, доктор Будьздоров?
– Мясной пирог. Может, два куска.
Джейсон хлопнул его по плечу:
Очередь продвигалась. От окна заказов их отделяли два автомобиля, когда ожило радио под встроенным в приборный щиток компьютером. Голос диспетчера, обычно хладнокровный, спокойный, сдержанный, на этот раз напоминал голос шокджея[4], перебравшего «Ред-булла».
– Всем «скорым» и пожарным, у нас МЧЖ! Я повторяю, МЧЖ! Первоочередной вызов всем «скорым» и пожарным!
– Место – Городской центр на Мальборо-стрит, повторяю, Городской центр на Мальборо-стрит. Высокая вероятность массовых жертв. Соблюдайте осторожность.
У Роба Мартина скрутило желудок. Никто не предлагал ему соблюдать осторожность, если они выезжали на место автомобильной аварии или взрыва газа. Значит, террористический акт, и, возможно, террористов еще не обезвредили.
Диспетчер заголосила вновь. Джейсон включил мигалки и сирену, а Роб вывернул руль, и «фрейтлайнер»[5] выехал на дорогу, огибавшую «Макдоналдс», зацепив бампер стоявшего впереди автомобиля. Они находились в девяти кварталах от Городского центра, и если «Аль-Каида» поливала Центр свинцом из «калашей», отстреливаться им предстояло только из верного наружного дефибриллятора.
Джейсон схватил микрофон:
– Диспетчер, это машина двадцать три с подстанции Пожарное депо – три. РВП[6] примерно шесть минут.
Они слышали и другие сирены, но, судя по громкости, Роб предположил, что их «скорая» находится ближе всего к эпицентру событий. Отливавший чугуном свет начал просачиваться в воздух, и когда, объехав «Макдоналдс», они выехали на Аппер-Мальборо-стрит, из серого тумана материализовался серый автомобиль, большой седан с помятым капотом и проржавевшей радиаторной решеткой. С мгновение яркие лучи фар били прямо в «скорую». Роб яростно нажал клаксон и свернул к обочине. Автомобиль – вроде бы «мерседес» – вернулся на свою полосу, и через несколько секунд о нем напоминали только меркнущие в тумане задние огни.
– Господи Иисусе, едва увернулись, – выдохнул Джейсон. – Полагаю, номер ты не запомнил?
– Нет, – ответил Роб. Сердце стучало так сильно, что сдавило горло. – Увлекся спасением наших жизней. Послушай, откуда взяться массовым человеческим жертвам в Городском центре? Он наверняка закрыт. Даже Бог еще не проснулся.
– Может, автобусная авария.
– Даю тебе вторую попытку. Автобусы начинают ходить с шести.
Сирены. Везде сирены. Они сближались, как отметки целей на экране радара. Патрульный автомобиль проскочил мимо, но, насколько мог судить Роб, они опережали остальные «скорые» и пожарных.
«То есть у нас шанс первыми угодить под выстрелы или разрыв гранаты, брошенной безумным арабом, вопящим: «Аллах акбар», – подумал Роб. – Как мило».
Но работа оставалась работой, поэтому он свернул на дорогу, круто поднимавшуюся к комплексу главных административных зданий города и уродливому конференц-залу, где Роб голосовал, пока не переехал в пригород.
– Тормози! – закричал Джейсон. – Господи, Робби, ТОРМОЗИ!
– Ползи вперед, – простонал Джейсон. – Просто ползи, хорошо? Чтобы обошлось без новых жертв.
Роб придавил педаль газа, и машина продолжила подъем, теперь со скоростью пешехода. Люди все шли, сотни людей, некоторые в крови, большинство без видимых повреждений, но все охваченные ужасом. Джейсон опустил стекло со своей стороны и высунулся из кабины:
– Что происходит? Кто-нибудь скажет мне, что происходит?
Как комик Зеленский стал президентом. Объясняем на гифках с бастардом из «Игры престолов»
Вчера, 21 апреля, в Украине закончились президентские выборы: нравится вам это или нет, победил комик, актер и шоумен Владимир Зеленский. Специально для тех, кто не следит за политикой, но смотрит «Игру престолов», редакция KYKY в десяти гифках с Джоном Сноу объясняет, как комедианту досталась целая страна.
Ноябрь, 2015 года. Студия «Квартал 95», которую основал Зеленский, выпускает комедийный сериал «Слуга народа». Его сюжет довольно прост: обычный школьный учитель Голобородько (герой Владимира) внезапно становится президентом Украины и пытается решить глобальные проблемы страны, основная из которых – коррупция. Причем герой отказывается от всех привилегий: не живет в богатой резиденции и ездит на работу на велосипеде. Никто ничего не подозревает – все смотрят обычный смешной сериал, думая: «В жизни так не бывает». Примерно в это время появляется новость о том, что актеры «Игры престолов» одеты в ковры из IKEA – а Джон Сноу дурачится. В обоих случаях никто не догадывается, куда повернёт сюжет.
Арт обложки: 2d Among Us
26 декабря 2018 года. Зеленский приходит к самому известному интервьюеру Украины Дмитрию Гордону. И, пожалуй, впервые рассказывает, что он не только комик, а вполне серьезный человек, который окончил экономический институт и получил юридическое образование. Пока мало кто верит, но именно в этом разговоре общественность узнаёт, что у Зеленского есть президентские амбиции. Правда, тогда они еще звучат очень робко: «Я об этом [баллотироваться в президенты] думаю. Очень думаю. Склоняюсь… (улыбается). Рано об этом говорить».
Но уже 31 декабря 2018 года Зеленский, как и Сноу, оживает. На канале «1+1», который принадлежит одному из самых богатых бизнесменов Украины Игорю Коломойскому, за несколько минут до полуночи выпускают ролик, но не с поздравлениями Порошенко. А с Владимиром – в формате традиционного новогоднего президентского обращения он официально заявляет, что будет баллотироваться на пост главы страны. К слову, реальное обращение президента Порошенко из-за этого показали на канале уже после курантов, в 2019 году.
Середина февраля 2019 года. Все уже понимают, что Зеленский настроен серьезно. В Украине появляются его билборды «Президент – слуга народу». Телевизионный рейтинг Владимира отлично конвертируется в политический. Правда, пока остальные кандидаты в президенты ведут агрессивную агитацию при помощи публичных митингов и телешоу, Зеленский и не думает менять гастрольный график «Квартала 95». А зачем? В туре по Украине с комедийным шоу Зеленский приумножает свой вес на будущих выборах – в его харизму влюбляется все больше людей. Оказывается, так тоже можно – когда об этом думают чиновники и политики со стажем, у них в голове рушится стена, как в финале седьмого сезона «Игры престолов».
1 марта 2019 года. Александр Лукашенко дает ежегодный «стендап», в ходе которого украинский репортер успевает спросить, как беларуский президент относится к лидирующим позициям Зеленского. Александр Григорьевич кокетливо улыбается, даже говорит, что ситуация с комиком в политике напоминает ему собственную предвыборную кампанию в середине 90-х. Но потом твердо заявляет, что президентом Украины точно станет Петр Алексеевич. Но кажется, он недооценил противника – прямо как Джейми Ланистер, который видит вполне живого Брана Старка, хотя когда-то сбросил его со скалы. И как теперь дружить?
26 марта 2019 года. На экраны выходит третий сезон «Слуги народа», уже откровенно пропагандистский. Герой Владимира не просто «собрал» Украину, которую без него раздробили на кусочки, но даже запустил ракету в космос. Помимо недвусмысленного сериала, Зеленский выкладывает в свои соцсети очень мотивирующие видео: на одних он благодарит украинцев, на других занимается спортом, на третьих напоминает, что страна должна бороться за свое будущее. Разве только котиков не постит – да и волчонка, как у Сноу, у Зеленского не было.
31 марта 2019 года. В Украине проходит первый тур выборов: Зеленский набирает 30,20% голосов, обходя остальных 38 кандидатов. Мир, в особенности главы стран СНГ, в шоке. Украинский ЦИК заявляет о втором туре – в Беларуси пытаются вспомнить, что такое этот второй тур и зачем он нужен на выборах. Вряд ли главы стран-соседок сильно рады заявке Зеленского на успех. Совершенно точно этому событию был рад его спонсор бизнесмен Игорь Коломойский – думаем, его день прошел прямо как у Тириона.
19 апреля 2019 года. После первого тура начинается шапито. Петр Порошенко «скромно» вызывает на дебаты Зеленского – Владимир, как профессиональный телевизионщик, принимает вызов и ставит условие: дебаты пройдут 19 апреля на стадионе. Слово за слово – в итоге оба приходят на стадион под овации двадцати тысяч человек. Владимир делает панч: «Я не ваш оппонент, я ваш приговор», – и заваливает Петра вопросами про плохое медицинское обслуживание и коррупцию. А потом успевает пошутить, что Петр [владелец Roshen] хорошо разбирается в обертках. Порошенко пытается спастись длинными нафталиновыми речами, но, объективно, выглядит бледно на фоне новой звезды.
21 апреля 2019 года. Второй тур выборов: по данным экзитполов Зеленский набирает больше 70% голосов и запускает в воздух конфетти. Еще не дожидаясь официальных результатов ЦИК, Порошенко поздравляет Зеленского с победой. Президенты Франции и США, премьер-министр Канады, генеральный секретарь НАТО, Лидер оппозиции Венесуэлы и Председатель Европейского Совета звонят Зеленскому с поздравлениями. В итоге Зеленский набирает 73,21% голосов. Он победил. Украинцы зацеловали его своими голосами – прямо как Дейнерис Джона Сноу.
Беларусы вроде как тайно завидуют Украине, но на публику традиционно пишут, что соседи просрали страну. Что же значит победа Зеленского для нас? Лукашенко, не смотря на свои громкие заявления о победе Порошенко, наверняка элегантно «переобуется» и с улыбкой пригласит к себе на огород Зеленского – да еще угостит новым сортом клюквы. Вряд ли он решит изменить что-то в отношениях с «близким партнером», учитывая, что товарооборот Беларуси и Украины сейчас порядка четырех миллиардов долларов. Собственно, уже сделан первый шаг, подтверждающий эту теорию: Лукашенко элегантно поздравил Зеленского с победой. «Беларусь всегда была и останется для Украины предсказуемым партнером, надежным соседом и добрым другом», – сказал президент и пожелал Владимиру крепкого здоровья.
Как отметил политический обозреватель Артем Шрайбан, сейчас для Минска и страны в целом все зависит от того, какую риторику выберет Зеленский в отношениях с Россией. Если решит урегулировать конфликт мирно – Беларусь сможет продолжать играть роль медиатора, сидеть «в шпагате», как пишет Шрайбман, между двумя странами – благо, эту асану наша дипломатия уже давно освоила. Ну а если Зеленский захочет кардинально сменить правила игры, а парламент его не сдержит – мы пока не знаем, что будет. Но будет горячо.
Текст книги «Пост сдал»
Автор книги: Стивен Кинг
Жанр: Современные детективы, Детективы
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Мысль о собственном теле встревожила его, и он нагнулся над человеком, который, обмякнув, сидел на стуле. Глаза наполовину закрылись, виднелись только белки. Язык вывалился из угла рта. Брейди сделал так, что старческая рука опустилась на собственную грудь, грудь Брейди, и почувствовал, как она поднимается и опускается. То есть тело жило, но, Бог свидетель, выглядел он ужасно. Обтянутый кожей скелет. Вот что с ним сделал Ходжес.
Он вышел из палаты и отправился на экскурсию по больнице, ощущая безумную радость. Он всем улыбался. Ничего не мог с собой поделать. С Сейди Макдоналд он боялся напортачить. Сейчас тоже боялся, но не так сильно. На этот раз все обстояло гораздо лучше. Тело Библиотечного Эла обтягивало его, как перчатка. Проходя мимо Энн Кори, старшей сестры-хозяйки крыла А, он спросил, как чувствует себя ее муж после лучевой терапии. Та ответила, что у Эллиса все идет неплохо, учитывая ситуацию, и поблагодарила за участие. В вестибюле он оставил тележку около мужского туалета, зашел в кабинку, сел на унитаз и внимательно рассмотрел «Заппит». Как только увидел плавающих рыб, сразу понял, что произошло. Идиоты, разработавшие эту игру, наверняка совершенно случайно добились гипнотического эффекта. Этот гипноз действовал не на всех, но Брейди полагал, что на многих, а не только на тех, с кем случались легкие припадки, как у Сейди Макдоналд.
Из прочитанного в подвальном командном пункте Брейди знал, что несколько видеоигр вызывали припадки или вводили в состояние легкого гипноза совершенно здоровых людей, что заставило разработчиков писать в инструкции предупреждение (очень-очень мелким шрифтом): не играть длительное время; находиться на расстоянии не меньше трех футов от экрана; не играть страдающим эпилепсией.
Этот эффект проявлялся не только в видеоиграх. Как минимум один мультфильм из сериала «Покемоны» запретили к показу, когда тысячи детей пожаловались на головную боль, ухудшение зрения, тошноту и судороги. Причиной сочли последовательные вспышки от взрывов, создававшие стробоскопический эффект. Комбинация плавающих рыб в сочетании с мелодией достигала того же. Брейди удивился, что фирму-изготовитель «Заппита» не завалили жалобами. Потом выяснил, что жалобы были, но не так много. И он мог назвать две причины. Во-первых, сама игра «Рыбалка» такого эффекта не давала. Во-вторых, едва ли кто покупал эти «Заппиты». На жаргоне компьютерной торговли это был «отстой».
Продолжая толкать тележку, человек в теле Библиотечного Эла вернулся в палату 217 и положил «Заппит» на прикроватный столик, чтобы обдумать, что с ним делать дальше. Потом (не без сожаления) Брейди покинул Библиотечного Эла Брукса. На мгновение у него закружилась голова, а потом он уже смотрел вверх, а не вниз. Ему хотелось увидеть, что будет дальше.
Но дверь оставалась широко открытой.
Сознание Эла вернулось, но не в полном объеме. Брейди заподозрил, что какую-то часть раздавило его присутствие. И что с того? Люди убивали мозговые клетки, если выпивали слишком много, но запасных хватало. То же самое он мог сказать про Эла. Во всяком случае, пока.
Брейди увидел букву «зет», которую нарисовал на тыльной стороне ладони Эла – без всякой причины, только потому, что мог, – и заговорил, не открывая рта:
– Эй, Зет-бой. Пора тебе очнуться. Выметайся отсюда. Иди в крыло А. Но никому об этом не говори, понятно?
– Не говорить о чем? – спросил Эл с написанным на лице недоумением.
Брейди кивнул, как если бы мог кивнуть, улыбнулся, как если бы мог улыбнуться. Ему уже снова хотелось забраться в Эла. Тело Эла было старым, но оно хотя бы функционировало.
– Это правильно, – сказал он Зет-бою. – Не о чем тебе говорить.
2012 год перетек в 2013-й. Брейди потерял интерес к развитию телекинезных мышц. Теперь, когда у него появился Эл, смысла в этом не было никакого. Всякий раз, когда он попадал в разум Эла, его хватка становилась сильнее, контроль – лучше. Он управлял Элом, как военные управляли дронами-беспилотниками, которые выслеживали талибов в Афганистане, а потом сбрасывали бомбы на их главарей.
И как ему это нравилось!
Однажды он приказал Зет-бою подсунуть детпену один из «Заппитов», в надежде, что демоверсия «Рыбалки» сможет подавить Ходжеса. Брейди очень хотелось оказаться в голове детпена. Первым делом он заставил бы старикана взять карандаш и выколоть себе глаза. Но Ходжес лишь глянул на экран и вернул гаджет Библиотечному Элу.
Брейди попытался еще раз, несколькими днями позже, с Дениз Вудз, инструктором лечебной физкультуры, которая приходила в палату два раза в неделю, чтобы размять ему руки и ноги. Она взяла у Зет-боя игровую приставку и смотрела на плавающих рыб гораздо дольше, чем Ходжес. Что-то в ней изменилось, но явно недостаточно. При попытке проникнуть в ее разум Брейди наткнулся на прочную, словно резиновую, мембрану. Она чуть подалась, он успел увидеть, как Дениз кормит яичницей маленького сына, сидящего в высоком стульчике, а потом его вытолкнули.
Дениз протянула «Заппит» Зет-бою со словами:
– Ты прав, милые рыбы. А теперь, Эл, иди и раздавай книги. Нам с Брейди надо размять его колени.
Вот так. Добиться мгновенного успеха, как с Элом, с другими не удалось, и Брейди достаточно быстро понял, в чем дело. Эл был подготовлен тем, что много раз смотрел демоверсию «Рыбалки», прежде чем принес «Заппит» Брейди. Эта разница оказалась критической, и осознание случившегося принесло жуткое разочарование. Брейди уже представлял десятки «дронов», из которых он будет выбирать нужный в тот или иной момент, но получалось, что ничего не выйдет, пока он не перепрограммирует «Заппиты», усилив гипнотический эффект. Однако возможно ли такое?
Как человек, модифицировавший различные гаджеты – Изделие один и Изделие два тому пример, – Брейди полагал, что да. «Заппит» как-никак снабдили вай-фаем, а вай-фай – лучший друг хакера. Допустим, существует программа, вызывающая вспышки, вроде стробоскопа, воздействующая так же, как взлетающие ракеты в покемоновском мультсериале.
Стробоскоп служил и другой цели. Посещая в городском колледже курс «Компьютеры будущего» (это было до того, как он забросил учебу), Брейди ознакомился с длинным отчетом ЦРУ, подготовленным в 1995 году и рассекреченным после событий 11 сентября. Назывался отчет «Практический потенциал подсознательного восприятия». В нем объяснялось, как нужно программировать компьютеры для столь быстрой передачи посланий, что мозг будет воспринимать их не как послания, а как мысли. Допустим, он сумел бы передавать такие послания в стробоскопических вспышках. «СЕЙЧАС СПИ, ВСЕ ХОРОШО», к примеру, или просто «РАССЛАБЬСЯ». Брейди надеялся, что такие послания в сочетании с существующим гипнотическим эффектом демоверсии окажутся весьма эффективными. Конечно, он мог и ошибаться, но ради того, чтобы выяснить, отдал бы свою практически бесполезную правую руку.
Он сомневался, что когда-нибудь выяснит. Мешали две вроде бы непреодолимые проблемы. Первая: как заставить человека смотреть демоверсию достаточно долго, чтобы подействовал гипнотический эффект? Вторая, и более существенная: как, во имя Господа, он мог что-то модифицировать? Он не имел доступа к компьютеру, а если бы и имел, какой из этого вышел бы толк? Он не мог завязать даже чертовы шнурки! Брейди подумал о том, чтобы использовать Зет-боя, но сразу отказался от этой мысли. Эл Брукс жил в семье брата – и если бы вдруг начал демонстрировать удивительные знания компьютеров, это вызвало бы вопросы. Тем более что вопросы насчет Эла уже появились: он становился все более рассеянным и довольно странным. Все думали, что у него начальная стадия старческого маразма, полагал Брейди, и, наверное, этот диагноз соответствовал действительности.
Похоже, запасные мозговые клетки Зет-боя иссякали.
У Брейди нарастала депрессия. Он вновь добрался до столь хорошо знакомой ему точки, когда яркие идеи разбивались о прозу жизни. Так произошло с пылесосом «Ролла», и с компьютерным устройством для парковки задним ходом, и с автоматизированным монитором, призванным совершить революцию в охранных системах. Все его блестящие изобретения оборачивались пшиком.
На следующий день, открыв дверь, Моретти обнаружил на коврике дохлого пса. С перерезанным горлом. На ветровом стекле автомобиля собачьей кровью было написано: «ТВОИ ЖЕНА И ДЕТИ БУДУТ СЛЕДУЮЩИМИ».
Содеянное – а главное, осознание, что ему такое по силам, – безмерно порадовало Брейди. «Не рой другому яму, – думал он, – сам в нее попадешь, и твою яму вырыл я».
Иногда он представлял, как посылает Зет-боя к Ходжесу, чтобы выстрелить ублюдку в живот. До чего приятно – стоять над лежащим детпеном и наблюдать, как тот дергается и стонет, а жизнь вытекает из него по капле.
Брейди этого очень хотелось, но он потерял бы дрона, а Эл, попав за решетку, мог указать полиции на него, Брейди. Был и другой минус, более серьезный: мелковатая получалась месть. Ходжес задолжал ему больше, чем пуля в живот и десять – пятнадцать минут страданий. Гораздо больше. Нет, пусть Ходжес живет, вдыхая отравленный воздух из мешка вины, сдернуть который с головы возможности у него не будет. И обязательно наступит момент, когда он этого не выдержит и покончит с собой.
Таким, собственно, и был исходный план в те далекие счастливые дни.
«Не получится, – думал Брейди. – Ничего не получится. У меня есть только Зет-бой, который, если так пойдет и дальше, скоро станет слабоумным и не сможет выходить из дома, а мне останется лишь трясти жалюзи фантомной рукой. И все. Ничего больше».
А потом, летом 2013 года, черную панику, которая окутывала его, прорезал яркий свет. К нему пришел посетитель, настоящий, не Ходжес и не «костюм» из прокуратуры, чтобы проверить, а не поправился ли он чудесным образом, не пора ли ему предстать перед судом по обвинению в десятке тяжких преступлений, начиная с преднамеренного убийства восьми человек у Городского центра.
Послышался осторожный стук в дверь, потом в палату заглянула Бекки Хелмингтон:
– Брейди! К тебе пришла молодая женщина. Говорит, раньше работала с тобой и что-то тебе принесла. Хочешь с ней повидаться?
Брейди мог подумать только об одной молодой женщине. Уже собрался сказать «нет», но любопытство вернулось вместе со злобой (возможно, что речь шла об одном и том же). Он неловко кивнул и попытался откинуть волосы со лба.
Посетительница вошла осторожно, словно опасалась заложенных под половицами мин. В платье. Брейди никогда не видел ее в платье, даже сомневался, а было ли у нее хоть одно. Волосы она по-прежнему стригла очень коротко, как и в те дни, когда они работали в киберпатруле «Дисконт электроникс», и осталась плоской как доска. Брейди даже вспомнил шутку какого-то комика: «Если плоскогрудок считать говном, Камерон Диас будет плавать долго». Но она припудрила изъязвленную кожу (с ума сойти) и чуть накрасила губы помадой (просто шок). В одной руке женщина держала сверток.
– Привет, чувак, – поздоровалась Фредди Линклэттер с непривычной застенчивостью. – Как поживаешь?
Брейди сразу оценил весь спектр появившихся возможностей.
И как мог улыбнулся.
Badconcert.com
В оборудованном в подвале тренажерном зале Кора Бэбино вытирает шею полотенцем с вышитой монограммой и хмурится, глядя на монитор. Она отмерила только четыре из шести миль на «бегущей дорожке», она терпеть не может, когда ее прерывают, а этот чокнутый снова здесь.
Раздается трель звонка, она прислушивается к шагам мужа над головой, но напрасно. На мониторе виден старик в потрепанной куртке с капюшоном. Такие часто торчат на перекрестках, держат в руках плакаты с надписями «ХОЧУ ЕСТЬ», «НЕТ РАБОТЫ», «ВЕТЕРАН ВОЙНЫ», «ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИТЕ». Этот же просто стоит, понурив плечи.
– Черт побери, – бормочет Кора, останавливает «бегущую дорожку», поднимается по лестнице, открывает дверь в коридор и кричит: – Феликс! Это твой безумный друг! Это Эл!
Никакой реакции. Наверное, он в кабинете, уставился в экран игровой приставки, в которую словно влюбился. Поначалу, упоминая о новом странном увлечении Феликса своим друзьям в загородном клубе, она считала это забавным. Теперь ей точно не до смеха. Ему шестьдесят три, он слишком стар для молодежных компьютерных игр и слишком юн для такого склероза. Она даже начинает тревожиться, а не первая ли это стадия болезни Альцгеймера? Ей также приходила в голову мысль, что безумный друг Феликса торгует наркотиками, но вроде бы для этого он староват. И потом, если бы муж нуждался в наркотиках, он бы без труда нашел, где их взять. По его словам, половина врачей в Кайнере частенько закидывается «колесами».
Вновь трель звонка.
– Боже ты мой! – вырывается у нее, и она сама идет к двери, на ее лице читается раздражение. Она высокая, сухопарая, ничего женственного в ней практически не осталось. Загар от пребывания на поле для гольфа сохраняется даже зимой, только принял желтоватый оттенок, и с первого взгляда возникает ощущение, что у нее желтуха.
Она открывает дверь. Вечерний январский воздух врывается в проем, холодит потные лицо и руки.
– Я думаю, мне пора узнать, кто вы, – говорит она, – и что связывает вас с моим мужем. Или я прошу слишком многого?
– Отнюдь, миссис Бэбино, – отвечает старик. – Иногда я – Эл. Иногда – Зет-бой. В этот вечер я – Брейди, и, скажу честно, очень приятно выйти на улицу, даже в такой холодный вечер.
Она смотрит на его руку.
– А что у вас в этой банке?
– Конец всех ваших тревог, – отвечает старик в залатанной куртке, и раздается приглушенный выстрел. Дно бутылки разлетается кусочками пластика вперемешку с ошметками металлической мочалки. Они парят в воздухе, словно пух ваточника.
Кора чувствует, как что-то ударяет ниже ссохшейся левой груди, и думает: Этот безумный сукин сын ударил меня. Пытается вдохнуть и поначалу не может. Грудная клетка словно застыла, и что-то теплое течет по леггинсам. Кора смотрит вниз, все еще пытаясь наполнить легкие воздухом, и видит расползающееся по синему нейлону пятно.
Она поднимает глаза на старика в дверном проеме. Он все еще держит в руке то, что осталось от пластиковой бутылки, словно это подарок, маленькая компенсация за неожиданный приход в восемь вечера. Куски металлической мочалки торчат из бутылки, как обгорелая бутоньерка. Коре наконец удается вдохнуть, но не воздух, а кровь. Она закашливается, и изо рта летят красные брызги.
Мужчина в куртке входит в дом и закрывает за собой дверь. Бросает бутылку. Потом толкает Кору. Она отшатывается назад, сбивает декоративную вазу со столика у вешалки и падает. Ваза с оглушительным грохотом разбивается о паркет. Коре удается еще раз вдохнуть кровь. «Я тону, – думает она, – я тону в собственной прихожей». Снова закашливается и плюется кровью.
– Кора! – зовет Бэбино из глубин дома. Голос у него такой, словно он только что проснулся. – Кора, с тобой все в порядке?
Брейди поднимает ногу Библиотечного Эла и осторожно опускает тяжелый черный башмак на натянутые сухожилия тощей шеи Коры Бэбино. Кровь снова выплескивается изо рта. Загорелые щеки измазаны ею. Брейди с силой надавливает. Что-то с хрустом ломается. Глаза Коры выпучиваются… выпучиваются… и стекленеют.
– Ты цепко держалась за жизнь, – почти с нежностью комментирует Брейди.
Наверху открывается дверь. Сначала на лестнице появляются ноги в шлепанцах, потом становится виден весь Бэбино. Он в халате поверх нелепой шелковой пижамы, каким отдавал предпочтение Хью Хефнер. Седые волосы, обычно его гордость, растрепаны. Островки щетины на щеках слились в некое подобие бороды. В руке он держит зеленый «Заппит». Из него доносится мелодия «Рыбалки»: «У моря, у моря, прекрасного моря». Бэбино смотрит на жену, лежащую на полу прихожей.
– Ее тренировки окончены, – говорит Брейди все с той же нежностью.
– Что ты НАДЕЛАЛ? – кричит Бэбино, как будто ответ не очевиден. Он подбегает к Коре, пытается упасть рядом с ней на колени, но Брейди хватает его под мышки и ставит на ноги. Библиотечный Эл – конечно, не Чарлз Атлас[30] 30
Атлас, Чарлз (наст. имя – Анджело Сицилиано, 1892–1972) – создатель бодибилдинга и связанной с ним программы физических упражнений.
– Сейчас не время, – говорит Брейди. – Девчонка Робинсон жива, поэтому планы меняются.
Бэбино смотрит на него, пытаясь собраться с мыслями. Его ум, когда-то острый, теперь совсем затупился. И вина лежит на этом человеке.
– Посмотри на рыб, – предлагает Брейди. – Ты посмотришь на своих, я – на моих, и нам обоим станет лучше.
– Нет, – упирается доктор. Он хочет посмотреть на рыб, теперь ему всегда хочется на них смотреть, но он боится. Брейди желает залить свой разум в голову Бэбино, как какую-то странную жидкость, и всякий раз, когда это происходит, часть собственного «я» Бэбино бесследно исчезает.
– Да, – настаивает Брейди. – В этот вечер мне нужно стать доктором Зет.
– Я не хочу… я не могу… – Бэбино смотрит на жену. Господи, глаза. Какие выпученные глаза. – Полиция не поверит… Я – уважаемый доктор! Мы прожили тридцать пять лет!
– Ходжес поверит. А если Ходжес за что-то цепляется, то становится Уайеттом гребаным Эрпом[31] 31
Эрп, Уайетт (1848–1929) – американский слуга закона и картежник времен освоения американского Запада. Получил широкую известность благодаря книгам и кинофильмам в жанре вестерн.
Бэбино, уставившись на Брейди, пытается оценить масштабы катастрофы.
– А еще лекарства, которые ты мне давал. Ходжес, возможно, уже знает об этом, потому что сунуть взятку для него – сущий пустяк, а большинство медсестер, работающих в Ведре, в курсе. Это никакой не секрет, потому что ты и не пытался ничего скрывать. – Брейди печально качает головой Библиотечного Эла. – Все твоя самоуверенность.
– Витамины! – Только и может выдавить Бэбино.
– Как бы я хотел, чтобы ты умер до того, как тебя привезли в больницу. – Голос Бэбино поднимается, срываясь на фальцет. – Или на операционном столе! Ты – Франкенштейн!
– Не путай монстра с его создателем, – говорит Брейди, хотя на самом деле не очень-то ценит творческие способности Бэбино. Экспериментальный препарат доктора Б. мог иметь какое-то отношение к его новым талантам, но только не к восстановлению. Брейди уверен, что последнее – полностью его собственная заслуга. Он всего добился исключительно силой воли. – А пока нам надо кое к кому заглянуть, и я не хочу приходить слишком поздно.
– К этому мужчине-женщине. – Есть соответствующее слово, раньше Бэбино точно его знал, но теперь оно ушло. Как и имя человека, о котором речь. Он даже не помнит, что съел за обедом. Всякий раз, когда Брейди забирается к нему в голову, после его ухода там остается чуть меньше, чем было. Воспоминаний. Знаний. Собственного «я».
– Совершенно верно, к мужчине-женщине. Или, если назвать его сексуальные предпочтения научным термином, Ruggus munchus.
– Нет. – Шепотом. – Я останусь здесь.
Брейди поднимает револьвер. На стволе – ошметки металлической мочалки.
– Если думаешь, что ты действительно мне нужен, то допускаешь самую большую ошибку в своей жизни. И последнюю.
Бэбино молчит. Это кошмар, и скоро он проснется.
– Делай, что я говорю, а не то завтра утром твоя домработница найдет тебя мертвым рядом с женой. Вас запишут в жертвы ночного ограбления. Я предпочел бы все закончить как доктор Зет – твое тело на десять лет моложе и в неплохой форме, – но и так справлюсь. А кроме того, жестоко оставлять тебя на милость Кермита Ходжеса. Он скверный человек. Ты представить себе не можешь, до чего скверный.
Бэбино смотрит на старика в обтрепанной куртке с капюшоном и заплатами – и видит Хартсфилда, который выглядывает из слезящихся синих глаз Библиотечного Эла. Губы Бэбино дрожат, влажные от слюны. В глазах стоят слезы. Брейди думает, что сейчас, с торчащими во все стороны волосами, Бэбино выглядит как Альберт Эйнштейн на фото, где знаменитого физика запечатлели с высунутым языком.
– Как я в это влип? – стонет Бэбино.
– Как все, – мягко отвечает Брейди. – Шаг за шагом.
– Зачем тебе эта девочка? – взрывается Бэбино.
– Надо исправить ошибку, – отвечает Брейди. Проще признать это, чем сказать правду: он не может ждать. Он должен разобраться с сестрой ниггера-газонокосильщика, прежде чем кто-то остановит его. – А теперь не тяни резину и смотри на рыб. Ты знаешь, что тебе этого хочется.
И Бэбино знает. Это самое худшее. Несмотря ни на что, он знает, что ему этого хочется.
Он слушает мелодию.
Через какое-то время идет в спальню, чтобы одеться и взять деньги из сейфа. Делает еще одну остановку перед уходом. Аптечный шкафчик в ванной укомплектован по полной – как его половина, так и половина жены.
Брейди берет «БМВ» Бэбино, на какое-то время оставив старый «малибу» у дома. Остается и Библиотечный Эл: он спит на диване.
Примерно в то самое время, когда Кора Бэбино в последний раз открывает парадную дверь, Ходжес сидит в гостиной дома Скоттов на Оллгуд-плейс, всего в одном квартале от Тиберри-лейн, где живут Робинсоны. Прежде чем выйти из машины, он проглотил пару болеутоляющих таблеток и, учитывая обстоятельства, чувствует себя не так уж плохо.
Дайна Скотт сидит на диване между родителями. Она выглядит значительно старше пятнадцати лет: только что вернулась с репетиции из средней школы Норт-Сайда, где у драматического кружка на носу премьера мюзикла «Фантастикс», и не успела снять грим. Дайна играет Луизу, и Энджи Скотт уже сказала Ходжесу, что эта роль – лакомый кусочек (Дайна, понятное дело, закатила глаза). Ходжес устроился напротив, в раскладном кресле, очень похожем на то, что есть у него в гостиной. По глубокой впадине в сиденье понятно, что обычно в этом кресле коротает вечера Карл Скотт.
На кофейном столике перед диваном лежит ярко-зеленый «Заппит». Дайна сразу принесла его из своей комнаты, тем самым подсказав Ходжесу, что гаджет не лежал в глубине стенного шкафа под грудой спортивной амуниции и не собирал пыль под кроватью. Не был забыт он и в школьном шкафчике. Нет, он лежал там, откуда она сразу могла его взять. То есть Дайна постоянно им пользовалась, каким бы старомодным он ни казался.
– Я здесь по просьбе Барбары Робинсон, – говорит всем Ходжес. – Она сегодня угодила под фургон…
– Господи. – Рука Дайны взлетает ко рту.
– Она легко отделалась, – продолжает Ходжес. – Переломом ноги. На ночь ее оставили в больнице для наблюдения, но завтра она вернется домой и, возможно, через неделю пойдет в школу. Ты можешь расписаться на ее гипсе, если дети это еще делают.
Энджи обнимает дочь за плечи.
– Какое это имеет отношение к игровой приставке Дайны?
– Видите ли, такая же была у Барбары, и ее ударило током. – Судя по тому, что рассказала Холли, пока он ехал сюда, это вовсе не ложь. – Барбара как раз переходила улицу, на мгновение потеряла ориентацию, и пожалуйста. Какой-то парень вытолкнул ее из-под автомобиля, а не то все закончилось бы гораздо хуже.
– Господи! – вырывается у Карла.
Ходжес наклоняется вперед, смотрит на Дайну:
– Я не знаю, сколько из этих гаджетов неисправны, но такое бывает, потому что, помимо Барб, нам известны еще несколько аналогичных случаев.
– Пусть это станет тебе уроком, – говорит Карл дочери. – В следующий раз, когда кто-то пообещает тебе что-то бесплатно, будь начеку.
Понятное дело, Дайна вновь закатывает глаза.
– Меня прежде всего интересует, – продолжает Ходжес, – как к тебе попала эта штуковина. Это загадка, потому что компания «Заппит» много их не продала. Разорилась, ее купила другая компания, которая сразу обанкротилась. В апреле, два года назад. Конечно, игровые приставки «Заппит» могли пустить в продажу, чтобы оплатить долги…
– Или могли утилизировать, – вставляет Карл. – Так поступают с нераспроданными книгами в мягкой обложке, знаете ли.
– Мне это известно, – кивает Ходжес. – Так скажи мне, Дайна, где ты взяла этот «Заппит»?
– Я зашла на сайт, – отвечает она. – Мне это ничем не грозит? То есть я ничего не знала, но папа всегда говорит, что незнание закона не освобождает от ответственности.
– Тебе это абсолютно ничем не грозит, – заверяет Ходжес. – Что за сайт?
– Он назывался «Плохой-концерт точка ком»[32] 32
Сайт badconcert.com («Плохой-концерт точка ком») на момент перевода этой книги поисковик находил, но доступа не было. Зарегистрирован 16 июня 2015 г. Стивеном Кингом.
– Или выяснили, что они опасны, и смылись, никого не предупредив, – с мрачным видом предлагает версию Энджи Скотт.
– И сильно ее ударило? – спрашивает Карл. – Я снял заднюю крышку после того, как Ди принесла «Заппит» из своей комнаты. Там только четыре пальчиковых аккумулятора.
– Я в этих гаджетах ничего не понимаю, – отвечает Ходжес. Желудок опять начал болеть, несмотря на таблетки, но проблема не желудок, а примыкающий к нему орган, длиной каких-то шесть дюймов. После встречи с Нормой Уилмер Ходжес ознакомился с шансами на выживание больных раком поджелудочной железы. Только шести процентам удавалось протянуть пять лет. Такое радостной новостью не назовешь. – Пока не могу даже поменять на своем айфоне рингтон, сообщающий о поступлении эсэмэски, чтобы он не пугал тех, кто случайно оказался рядом.
– Я вам помогу, – говорит Дайна. – Плевое дело. На моем айфоне стоит «Безумный лягушонок».
– Сначала расскажи мне о сайте.
– Все началось с твита. Кто-то в школе рассказал мне о нем. Обнаружил в какой-то социальной сети. «Фейсбуке»… «Пинтересте»… «Гугл-плюсе»… сами знаете.
Ходжес не знает, но кивает.
– Точно я твит не помню, но сильно не ошибусь. Потому что в нем не может быть больше ста сорока символов. Вы это знаете, да?
– Конечно, – отвечает Ходжес, хотя не очень-то представляет, что такое твит. Его левая рука стремится прижать боль в боку. Ходжес не позволяет ей шевелиться.
– В твите говорилось… – Дайна закрывает глаза. Выглядит это весьма театрально, но ведь она только что пришла с репетиции театрального кружка. – «Плохие новости: какой-то псих сорвал концерт «Здесь и сейчас». Хочешь хорошие? Может, подарок? Заходи на Плохой-концерт точка ком». – Она открывает глаза. – Может, не совсем точно, но идею вы поняли.
– Да, понял. – Он записывает в блокнот название сайта. – И ты зашла на сайт…
– Я не думаю, что это смешно, – говорит Энджи. – Вы все могли погибнуть.
– Наверное, это еще не конец, – предполагает Ходжес.
– Конечно. Далее он говорил, что на концерте присутствовало больше двух тысяч подростков, для многих это был первый концерт, их нагло обжухали, лишили впечатлений, которые они запомнили бы на всю жизнь. Хотя, честно говоря, там было не «обжухали», а другое слово.
– Мы поняли, дорогая, – говорит Карл.
– А потом он сказал, что корпоративный спонсор поп-группы «Здесь и сейчас» приобрел партию портативных игровых приставок «Заппит» и хочет их раздать. Понимаете, как возмещение за концерт.
– Хотя прошло почти шесть лет? – На лице Энджи изумление.
– Да. Странно, конечно, если подумать.
– Но ты не подумала? – спрашивает Карл. – Верно?
Дайна обиженно пожимает плечами:
– Я подумала, но решила, что все нормально.
– Куда уж нормальнее, – фыркает ее отец.
– И что ты сделала? – спрашивает Ходжес. – Отправила по электронной почте имя, фамилию, адрес и потом получила это. – Он указывает на «Заппит».
– Не только, – отвечает Дайна. – Требовалось доказать, что ты действительно была на концерте. И я пошла к маме Барб. Вы знаете, к Тане.
– За фотографиями. Думаю, у меня они тоже есть, но я не смогла их найти.
– Ее комната… – Теперь глаза закатывает Энджи.
В боку Ходжеса уже пульсирует боль.
– За какими фотографиями, Дайна?
– Таня – она не возражает, если мы так ее называем – привезла нас на концерт, понимаете? Барб, меня, Хильду Карвер и Бетси.
– Бетси Девитт, – отвечает Энджи. – Мамы тянули спички, чтобы определить, кто повезет девочек. Тане досталась короткая. Она взяла автомобиль Джинни Карвер, потому что он был самым большим.
Ходжес понимающе кивает.
– Когда мы приехали туда, – продолжает Дайна, – Таня нас всех сфотографировала. Не могли же мы без фотографий! Звучит глупо, но мы тогда были совсем маленькими. Теперь я слушаю группы «Мендоза лайн» и «Равеонеттс», но тогда «Здесь и сейчас» для нас действительно были самыми-самыми. Особенно Кэм, их вокалист. Таня фотографировала нас на наши мобильники. А может, на свой. Точно не помню. Но она позаботилась о том, чтобы мы все получили фотографии. Только свои я найти не смогла.
– Тебя попросили послать фотографию на сайт, чтобы доказать присутствие на концерте?
– Да, электронной почтой. Я боялась, что на фотографиях мы стоим на фоне автомобиля миссис Карвер, и этого будет недостаточно, но на двух фоном оказалась аудитория Минго с толпящимися перед ней людьми. Я думала, что и этого не хватит, поскольку нигде не было афиш с названием группы, но хватило, и неделей позже я получила «Заппит». В большом конверте с прокладкой из пузырьковой пленки.
– Обратный адрес был?
– Да. Номера абонентского ящика я не помню, но название отправителя – «Санрайз солюшнс». Как я понимаю, один из спонсоров турне.
Вполне возможно, думает Ходжес, компания тогда не была банкротом. Но он в этом сомневается.
Данное произведение размещено по согласованию с ООО «ЛитРес» (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.