трое в лодке не считая собаки для какого возраста книга
Трое в лодке, не считая собаки
Перейти к аудиокниге
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
Перед вами книга из серии «Классика в школе», в которой собраны все произведения, изучаемые в начальной школе, средних и старших классах. Не тратьте время на поиски литературных произведений, ведь в этих книгах есть все, что необходимо прочесть по школьной программе: и для чтения в классе, и для внеклассных заданий. Избавьте своего ребенка от длительных поисков и невыполненных уроков.
Повесть Джерома К. Джерома «Трое в одной лодке, не считая собаки» изучают на уроках литературы в 6-м классе.
Я не могу сидеть сложа руки и праздно глядеть, как кто-то трудится в поте лица. У меня сразу же появляется потребность встать и начать распоряжаться, и я прохаживаюсь, засунув руки в карманы, и руковожу. Я деятелен по натуре.
Я не могу сидеть сложа руки и праздно глядеть, как кто-то трудится в поте лица. У меня сразу же появляется потребность встать и начать распоряжаться, и я прохаживаюсь, засунув руки в карманы, и руковожу. Я деятелен по натуре.
Работа мне нравится. Она меня зачаровывает. Я способен сидеть и смотреть на нее часами.
Работа мне нравится. Она меня зачаровывает. Я способен сидеть и смотреть на нее часами.
Больше всего меня раздражает, когда кто-нибудь бездельничает в то время, как я тружусь.
Больше всего меня раздражает, когда кто-нибудь бездельничает в то время, как я тружусь.
С этой книгой читают
Отзывы 30
Весьма необычная книга рассказывающая про обычное путешествие трёх самых обычных друзей попадающими в самые обычные ситуации, но у автора имеется свое видение таких ситуация, где-то сатирическое, где-то мудрое, где-то вполне веселое. Но не смотря на то, что большую часть времени проведенной за этой книгой я улыбался от схожести ситуаций и своеобразного их понимая автором, книга заставила меня задуматься о взглядах на жизнь и многосторонности жизни.
Весьма необычная книга рассказывающая про обычное путешествие трёх самых обычных друзей попадающими в самые обычные ситуации, но у автора имеется свое видение таких ситуация, где-то сатирическое, где-то мудрое, где-то вполне веселое. Но не смотря на то, что большую часть времени проведенной за этой книгой я улыбался от схожести ситуаций и своеобразного их понимая автором, книга заставила меня задуматься о взглядах на жизнь и многосторонности жизни.
Книгу эту открываю в тех случаях, когда на сердце тяжело или что-то неприятное происходит в жизни.
Открывать можно её с любого места. Особенно если хоть однажды её прочитал.
Любой эпизод – невероятно смешной, даже когда просто описывается характер Монморанси. Комичные ситуации, в которые попадают герои, заставляют забывать неприятности по жизни. Причём, юмор этот высокого уровня, постепенно начинаешь даже использовать некоторые выражения и в своей речи.
Советую тем, кто еще не читал – обязательно прочесть, а здесь есть еще и возможность прослушать книжку. Получите истинное удовольствие и заряд позитива, невзирая на возраст и книжные пристрастия. Юмор этой книги – универсален.
Книгу эту открываю в тех случаях, когда на сердце тяжело или что-то неприятное происходит в жизни.
Открывать можно её с любого места. Особенно если хоть однажды её прочитал.
Любой эпизод – невероятно смешной, даже когда просто описывается характер Монморанси. Комичные ситуации, в которые попадают герои, заставляют забывать неприятности по жизни. Причём, юмор этот высокого уровня, постепенно начинаешь даже использовать некоторые выражения и в своей речи.
Советую тем, кто еще не читал – обязательно прочесть, а здесь есть еще и возможность прослушать книжку. Получите истинное удовольствие и заряд позитива, невзирая на возраст и книжные пристрастия. Юмор этой книги – универсален.
Рецензии на книгу « Трое в одной лодке, не считая собаки: Рассказы, повести » Клапка Джером
Можно сколь угодно упражняться в красноречивых доказательствах, какой перевод ближе к оригиналу, факт остается фактом: перевод Салье юмористического произведения, который должен быть смешным, смешным не является. Переводчик своей задачи не достиг. Какая разница, близок он к оригиналу технически или далек от него? Академичность в творчестве, может быть, и полезна, но не может являться самоцелью. Это все равно что мне в ресторане подадут плохо приготовленное блюдо, а повар начнет оправдываться, что он готовил его строго по рецепту и начнет совать мне в нос поваренную книгу и свой кулинарный диплом.
То, что пользователь Blackboard_Writer, оказавшийся неспособным уловить явную несерьезность в им критикуемом отзыве (поклон за объяснения, что сжигать книги и вырывать страницы нехорошо, пример Гитлера впечатлил, в будущем завяжу с этим), считает перевод Салье лучшим, для меня явилось лишним подтверждением неудачности данного перевода.
Вряд ли Михаил Салье нуждается в чьей-либо защите! Так что следующий текст написан скорее из желания побалагурить, чем ради решения какой-либо иной задачи.
Сначала привожу образец для сравнения:
I plodded conscientiously through the twenty-six letters, and the only malady I could conclude I had not got was housemaid’s knee.
I felt rather hurt about this at first; it seemed somehow to be a sort of slight. Why hadn’t I got housemaid’s knee? Why this invidious reservation?
М. Донской, Э. Линецкая:
Так я добросовестно перебрал все буквы алфавита, и единственная болезнь, которой я у себя не обнаружил, была родильная горячка
Вначале я даже обиделся: в этом было что-то оскорбительное. С чего это вдруг у меня нет родильной горячки? С чего это вдруг я ею обойден?
Конец фрагмента. Теперь обсудим.
Прежде всего определим смысл идиоматического выражения «housemaid’s knees». Оксфордский словарь дает такое определение: a condition in which the space around the kneecap becomes swollen and painful. Т.е. речь идет все-таки о воспалении коленной чашечки, которое, видимо, часто встречалось у домработниц.
Как видите, любителям сильно посмеяться перевод Донского и Линецкой подходит больше. Но юмор Джерома в этом месте мягче. Намек на половой признак болезни в оригинальном тексте имеется («housemaid»), но сама болезнь может развиться и у мужчины.
Просто в английском языке есть такой идиоматический оборот, который заменяет название «воспаление коленной чашечки» и этот оборот, будучи связан еще и с полом (противоположным к полу рассказчика), придает дополнительный юмористический оттенок. Но не очень острый.
Острота здесь снимается тем, что идиоматические обороты очень устойчивы и от длительного употребления теряют комические оттенки, становясь обиходными заменителями громоздких или сухих определений.
Я бы на месте переводчика попробовал подыскать такую болезнь, которая чаще встречается у женщин, но могла бы поразить и мужчину. Но я не нашел ничего подходящего. Так что место очень трудное для перевода. Салье, вероятно, решил, что здесь и без того все достаточно смешно (представляете, у человека нет только одной болезни; разве это не смешно) и не стал иронию превращать в гротеск. Тонкий английский юмор не должен вызывать дикого хохота (времена мистера Бина при жизни Джерома К. Джерома еще не настали).
Да, есть в переводе Салье некоторые места, которые, возможно, следовало бы перевести более смачно. Но я все же считаю перевод М.Салье лучшим. Сам же переводчик является одним из самых блистательных представителей советской школы перевода.
Как бы то ни было, мне кажется, что рецензент «Серегин Сергей Альбертович» явно погорячился, призывая сжечь перевод Салье. В силу близости перевода Салье к оригиналу, это заявление рецензента эквивалентно призыву сжечь оригинал. А если заметить, что перевод Донского и Линецкой (любимый перевод упомянутого рецензента) отличается от перевода Салье лишь в очень мелких нюансах (вроде обсужденного нами выше), то я тем более надеюсь, что рецензент просто пошутил.
Книги жечь нехорошо. Только плохие дяди (вроде Адольфа Гитлера) так поступают. И вырывать страницы тоже нехорошо. Я, например, был очень недоволен сценой мультфильма «Шрек», где этот милый персонаж вырывает из книги листок, да еще и использует его вместо туалетной бумаги.
Если ваша цель познакомиться с творчеством Джерома К. Джерома в хорошем переводе, то это издание отлично подходит для этого.
«Трое в лодке, не считая собаки»: как путеводитель превратился в юмористическую повесть
Когда хотел быть серьезным, но что-то пошло не так
Поздним летом 1889 года неудавшийся актер и малоизвестный писатель, которого то и дело критиковали коллеги по перу, вдруг проснулся знаменитым. Этим писателем был Джером К. Джером, а причиной столь неожиданной популярности стала первая полная публикация повести «Трое в лодке, не считая собаки». Читатели настолько полюбили произведение, что книготорговцы не могли удовлетворить спрос покупателей, а количество лодок на главной реке британской столицы в том же году выросло аж в два раза!
Над книгой смеются до сих пор, и мало кто вспоминает, что изначально «Трое в лодке» задумывались как путеводитель по достопримечательностям на берегах Темзы.
Не смог быть серьезным
Речные прогулки стали популярными еще до Джерома. В 1888-м, когда повесть только формировалась в голове автора, на Темзе было зарегистрировано 8 тысяч лодок. Среди них плавало и суденышко писателя, отправившегося в медовый месяц с молодой женой Джорджиной Элизабет Генриеттой Стенли Мэрисс, более известной как Этти.
Вернувшись из романтического путешествия, Джером тут же принялся за создание нового текста с подробным маршрутом и короткими, но емкими историческими и культурологическими описаниями. Анекдоты и забавные ситуации должны были стать лишь небольшой изюминкой будущего произведения:
«Я даже не собирался сначала писать смешной книги. Но почему-то оно так не пошло. Оказалось так, что оно всё стало „смешным для разрядки“. С угрюмой решительностью я продолжал. Написал с дюжину исторических кусков и втиснул их по одной на главу», — признавался писатель в мемуарах.
В итоге все эти «исторические» куски оказались выброшены или переработаны по совету первого издателя, а Джерому пришлось придумывать подходящий заголовок: «Я написал половину, когда мне в голову пришло это название — „Трое в лодке“. Лучше ничего не было».
Трое мужчин и их воображаемый друг
Несмотря на то, что написать повесть автор решился во время медового месяца, ее героями стали холостяцкие друзья писателя, а не молодая жена.
В образе ироничного Джея, как легко догадаться, Джером вывел себя. По легенде часть своих «качеств» он передал и фокстерьеру Монморанси, что объясняет его абсолютно человеческое поведение и мысли собаки. Но существует и другая версия: автор якобы считал, что какая-то часть сознания англичанина обязательно напоминает собачьи черты, что бы это ни значило.
Джордж Уингрейв, в книге именуемый просто Джорджем, действительно был служащим, который «спит в каком-то банке от десяти до четырех каждый день, кроме субботы, когда его будят и выставляют оттуда в два». С ним юный Джером когда-то снимал одну квартиру на двоих. Со временем Джордж дорос до управляющего банком и умер в 1941 году, надолго пережив своих приятелей по путешествиям.
Карл Хенчель, в повести превратившийся в Уильяма Самюэля Гарриса, слыл заядлым театралом, основал клуб любителей театра и после кончины удостоился некролога в «Таймс». Хенчель был абсолютным трезвенником, но в книге именно он знал наперечет все пабы и пивные. Единственным выдуманным членом команды был Монморанси. Фокстерьер появился у писателя лишь в начале XX века во время путешествия Джерома в Россию.
Нежный любовник Генрих VIII
Итак, повесть начинается с решения троих друзей отправиться по Темзе (почему-то против течения) и строится из их приключений, анекдотов о жизни и историй прохожих. Проблемы барометра, предсказывающего погоду, молодые леди, беспокоящиеся о платьях, которые могут пострадать в лодке, старинные кладбища и сложности игры на волынке — автора интересует все, что он и его друзья слышат и видят.
Читая повесть сегодня, сложно представить, как Джером вообще собирался написать нечто серьезное, если он сумел высмеять даже Генриха VIII — короля, прославившегося своими свадьбами, казнями неугодных жен и свержением католической церкви:
«Около Энкервик-Хауса, неподалеку от Мыса пикников, сохранились развалины старого монастыря. Возле этого старого монастыря Генрих Восьмой, говорят, поджидал и встречал Анну Болейн. Он встречался с нею также у замка Хивер в графстве Кент и еще где-то около Сент-Олбенса. В те времена жителям Англии было, вероятно, очень трудно найти такое местечко, где эти беспечные молодые люди не крутили бы любовь.
Обитатели Бакингемшира неожиданно натыкались на них, когда они бродили вокруг Виндзора и Рэйсбери, и восклицали: «Ах, вы здесь!» Генрих, весь вспыхнув, отвечал: «Да, я приехал, чтобы повидаться с одним человеком», — а Анна говорила: «Как я рада вас видеть! Вот забавно! Я только что встретила на дороге мистера Генриха Восьмого, и он идет в ту же сторону, что и я».
Другой пример: подписание Великой хартии вольностей. Она защищала привилегии свободного населения Англии уже в начале XIII века и безусловно была дорога сердцу англичан.
«Мы отправились на остров Великой Хартии и обозрели камень, который стоит там в домике и на котором, как говорят, был подписан этот знаменитый документ. Впрочем, я не могу поручиться, что он был подписан именно там, а не на противоположном берегу, в Раннимиде, как утверждают некоторые. Сам я склонен отдать предпочтение общепринятой островной теории. Во всяком случае, будь я одним из баронов тех времен, я настоятельно убеждал бы моих товарищей переправить столь ненадежного клиента, как король Иоанн, на остров, чтобы оградить себя от всяких неожиданностей и фокусов».
Словом, для Джерома, кажется, не было ничего святого. Щекотливые темы и исторические травмы в его исполнении превратились в анекдоты. С другой стороны, его тонкий юмор и аккуратные описания так и не смогли никого обидеть. А всегда актуальная тема дорожных приключений и впечатлений подарила троим в лодке и их собаке вечную молодость. Повесть до сих пор кажется очень смешной и яркой. Убедитесь в этом сами.