В чем живут долганы
Исчезающие народы России: долганы
В Таймырском (Долгано-Ненецком) автономном округе проживает уникальный тюркский народ – долганы. Долганы являются самым северным тюркским этносом и вместе с тем одним из наиболее малочисленных. Численность таймырских тюрок-долган не превышает 7000 человек.
Долганы населяют преимущественно Хатангский район и некоторые соседние селения на территории Таймыра и имеют родственные связи с другими тюркским народом Крайнего Севера – саха (якутами). До присоединения Восточной Сибири к России, долганы считались частью тюрок-саха, но при дальнейшем их изучении этнографами были выделены в отдельный этнос. Сами долганы идентифицировали себя по-разному: представители рода Долган всегда именовали себя долганами, а не саха или тунгусами, но возводили своё происхождение к последним, несмотря на тюркоязычность и схожесть с соседними тюрками-саха.
Помимо этого, род Долган связывал себя и с другими долганскими родами: Донгот, Эдян и Каранто. С 1935 г. по 1959 г. в язык официальных документов, печати, радио входят названия «долганы», «тыа киhите» («человек тундры»), «дулган».
Основная часть долган продолжает именовать себя и соседних эвенков «тыа» или «тыа киhите».
Этногенез долган проходил под воздействием соседних народов. Главную роль в этом процессе сыграли тюрки-саха, что служит подтверждением тюркских корней долганской народности.
В основе долганского языка лежит якутский язык, подвергшийся воздействию эвенкийского языка. Длительное изолированное развитие долганского языка усилило фонетические, морфологические, лексические его отличия от якутского языка.
Выделяются норильский, пясинский, авамский, хатангский, попигайский говоры.
Долганский язык имеет письменность на основе кириллицы.
В системе гласных имеются краткие и долгие, а также дифтонги (ïa, uo, ie, üö).
В лексике слова эвенкийского можно разбить на следующие группы: термины родства, оленеводческая терминология, названия жилища и его частей, названия одежды, промысловая терминология, названия животных, архаизмы, связанные с верованиями долган.
Слова русского происхождения попали в язык с развитием новых общественных отношений, появлением новых понятий, предметов хозяйственного и бытового обихода.
Традиционные занятия долган – оленеводство и охота, а в отдельных районах – рыболовство. Долганы вели кочевой образ жизни, не выходя за пределы лесотундры. Зимой норильские и попигайские долганы жили обособленно друг от друга, иные группы – совместно, по пять-шесть хозяйств, некоторые – оседло в постоянных избах. С наступлением весны образовывали кочевые группы из нескольких семей, владевших угодьями. Оленей охраняли круглосуточно караульные от каждого хозяйства.
Осенью группы распадались, семья самостоятельно подготавливала к зиме песцовые ловушки-пасти и охотилась на диких оленей. Оленеводство сочетало в себе традиции тунгусского верхового и приемы санного оленеводства, заимствованные у самодийцев (ненцев). Летом оленей использовали под седло и вьюк, а зимой – в упряжке.
Нарты в основном были косокопыльными, сходными с ненецкими и нганасанскими, но встречались и якутского типа, с низкими прямо поставленными копыльями. Передового оленя запрягали и управляли им вожжой справа, тогда как у ненцев, энцев и нганасан – слева. Как эвенки, долганы доили оленей и, как ненцы и нганасаны, использовали пастушескую собаку. Седла и способ езды верхом были тунгусского типа.
Большое значение имели осенние коллективные поколки оленя при переправах через реки (животных закалывали в воде копьями). Летом и осенью их выслеживали с помощью охотничьей собаки. Осенью, в период гона диких оленей, использовали прирученного оленя-манщика, которого подпускали к диким. Зимой охотились на оленей гоньбой: запрягали в легкие нарты четырех оленей и часами гонялись за выслеженным стадом. Подкрадываясь к стаду диких животных, охотники маскировались щитком, поставленным на полозья, передвигались на широких лыжах тунгусского типа (как у эвенков).
Для водоплавающей дичи расставляли сети, силки, капканы, для песца – ловушки-пасти: зверь хватал приманку, вытягивал наживную палочку и ронял на себя бревно гнетка. Охота на песца имела главным образом товарное значение. При подледном лове применяли ставные сети-пущальни из ниток или конского волоса. Сети привязывали к жердям и пускали по течению. Крючки на щуку, хариуса, кунжу изготовляли кустарным способом из гвоздей. Лодки небольшого размера покупали у русских и якутов.
Традиционное кочевое жилище – конический чум тунгусского типа (как у эвенков), летом – укрытый покрышками из ровдуги (грубо выделанная оленья или лосиная замша), а зимой – оленьими шкурами.
В старину устанавливали голомо и балаганы якутского типа (каркасные жилища из наклонных столбов, плах, досок, обложенные дерном), без окон и нар. С приходом русских начали жить в балках (нартяных чумах), домиках на полозьях. Балок– прямоугольный каркас, снаружи обтянутый оленьими шкурами, а изнутри – ситцем. Его устанавливают на больших санях, перевозят упряжкой из пяти – семи оленей. Окна в нем застеклены, есть железная печь, нары, стол, иногда стулья.
Балком пользуются до сих пор, он удобен при перекочевках.
Из хозяйственных построек сооружали лабазы-помосты и амбары на высоких столбах.
Верхнюю одежду долганы шили из покупных тканей. Мужчины носили рубашки и штаны, женщины – платья, поверх которых надевали закрытые фартуки и пояса, расшитые бисером.
Мужчины и женщины летом и зимой носили суконные кафтаны (сонтап), зимой – песцовые и заячьи шубы. Оленьи распашные (с разрезом спереди) парки похожи на эвенские, хотя полы у них сходятся. Носили парки с нагрудниками, похожими на эвенкийские. Характерная особенность мужской и женской одежды – несколько удлиненный сзади подол.
Шапки (бэргесэ) имели форму капора с верхом из сукна или лисьих камусов (шкура с ноги), расшитых бисером и цветными полосками ткани.
Зимнюю обувь длиной до колен и выше изготавливали из оленьих камусов, расшивали бисером, летнюю шили из ровдуги.
Праздничную одежду и обувь богато украшали бисером, аппликациями из цветных полосок ткани, вышивали подшейным волосом оленя по ровдуге, окрашенной в красный цвет отваром ольховой коры или охрой, а в черный – графитом.
В прошлом на лямках и поясах оленьей упряжки встречались вышивки нитками из сухожилий.
Мужским ремеслом была резьба по мамонтовой кости, для нее характерны резные нащечные пластины оленьего недоуздка, инкрустация черенков ножей оловом с оригинальным геометрическим орнаментом.
Ели долганы в основном вареные и вяленые мясо и рыбу. Из мороженой рыбы делали строганину. Использовали в пищу коренья, ягоды, пекли лепешки, оладьи.
Счет родства у долган велся по мужской линии. Терминология была якутской. Родовая организация распалась к XIX в., но сохранились коллективные формы охоты на диких оленей и птиц, рыбной ловли и т.д. Добытых оленей и выловленную рыбу делили между родственниками и соседями, товарная пушнина оставалась собственностью охотника. Богатые хозяева – владельцы больших стад оленей – в работниках использовали своих бедных родственников. Во второй половине XIX в. в среде долган появились посредники для взаимодействия с русским и якутским купечеством, эксплуатировавшие своих сородичей.
У долган сохранялись анимистические воззрения. Божества и духов они делили на три категории: невидимые существа, способные вселяться в любой объект (иччи); духи, доброжелательные к людям (айыы); духи, недоброжелательные к людям, обитающие в подземном мире (абаасы).
У шаманов (ойун) костюм и бубен были якутского типа. Как и у соседних самодийских народов, долганские шаманы различались по уровню владения магическим мастерством: певцы-врачеватели» (ырыахыт), не имевшие костюма с погремушками и бубна; «шаман, обращающийся за помощью к духам Нижнего мира» (муолин ойун); «шаман, имеющий удила» (уостуган ойун), т.е. обладающий комплектом ритуальных атрибутов. Как у эвенков и якутов, шаманы долган могли быть «мелкими, слабыми» (ылгын), «средними» (орто) и «великими» (атыыр) избранниками духов.
Народ почитал семейных и охотничьих покровителей (сайтаанов). Ими могли быть различные предметы (причудливой формы камень, рога оленя и т.д.), в которые шаман вселил духа – иччи. Наряду с этим существовала культовая деревянная скульптура.
Покойников хоронили в земле. Восточные долганы делали над могилой сруб, украшали его затейливыми узорами, у могилы убивали оленя, а одежду и личные вещи покойника оставляли тут же, на земле, или вешали на дерево. Западные (норильские) – сруба не делали, но на земляной холмик сваливали дерево.
В долганском фольклоре самобытные черты соединены с элементами якутского фольклора олонхо, эвенкийских сказаний, русских сказок и т.п. В самобытных фольклорных жанрах отражены реальная природа Севера, кочевой быт. В заимствованных сюжетах описаны оседлая жизнь, иная природа, социальные отношения, не свойственные Северу. Выделяют следующие жанры фольклора: загадки, песни, сказки, предания, рассказы-были.
Сказки о животных, волшебные и бытовые – наиболее распространенный в наши дни жанр. Предания и рассказы-были отражают старинные родовые, межплеменные и внутрисемейные отношения. Короткие лирические, любовные и длинные песни импровизируют «песенные люди». Загадки широко бытуют у детей и взрослых. Пословицы и поговорки в основном заимствованы у якутов.
Музыка в жанровом и стилистическом отношении представляет собой вариант культуры северных якутов и имеет родственные связи с музыкой эвенков, эвенов, нганасан, энцев, ненцев и северосибирских русских старожилов. Из жанров выделяют эпическую, обрядовую, инструментальную и фоносигнальную музыку, а также песни. Они всегда связаны с персональной певческой традицией, характерной для тунгусских и самодийских этносов.
Песни-обращения юношей и девушек имеют важное значение в формировании семейно-брачных отношений в традиционной этнической среде. Пожилые исполняют песни-размышления о прожитой жизни, о человеке, об окружающей природе. Обрядовые жанры можно разделить на общеплеменные и шаманские. К первым относят круговые песни пляски, ко вторым – ритуалы шамана (или шаманки) с песнопением, звукоподражанием, речитативом, возгласами, игрой на бубне, звуками подвесок-погремушек.
С начала XX в. играют на якутском самозвучащем щипковом варгане – металлической пластинке с вырезанным в ней язычком, к которому крепят веревочку. Распространен также хороводный танец Хэйро, помогающий испросить у духов плодородия, благополучия семье, размножения скота. Мужчины и женщины, взявшись за руки, становятся в круг, двигаясь то в одну, то в другую сторону и припевая в такт ударам ног: «Ехоръ-е, ехорь-е, чах, чех, чех, ехэръ-е» или «хэй-нан-хачу, хай-нан-хачу». Непременный атрибут танца — вбитый в землю или лед в центре круга шест (хорей), которым погоняют оленей.
Музыкальные инструменты долган отражают особенности хозяйственного уклада, обрядовые традиции и специфику художественного мышления: подвеска-ботало на рогах оленя (каангалда); ботало (колокол) на шее упряжного оленя для отпугивания волка (купулээн); погремушки-бубенчики на праздничной одежде детей (кобо), у женщин и в шаманском одеянии подвески (уостаак кобо), в оленеводстве металлические шары на оленях (каагыр кобо); колокольчики на детской колыбели и одежде (чуораан); звякающие украшения-подвески на одежде (тингкинэс). Особое место занимают шаманские атрибуты: бубен (дингур); подвески-погремушки, символизирующие кости и перья (кыыраан); ремень с тремя колокольчиками, за который шаман держится во время камлания (ситим) – ритуала общения с духами.
Долганы бережно сохраняют свой язык и культуру. Преподавателей долганского языка готовит педагогическое училище в г. Дудинке. Для начальной школы изданы учебники родного языка. Среди долган Таймырского (Долгано-Ненецкого) автономного округа и Республики Саха (Якутия) есть известные писатели, поэты, журналисты, профессиональные художники, ученые и специалисты в области языкознания, истории, географии, педагогических наук.
В Республике Саха (Якутия) популярен национальный детский ансамбль «Хейро». Гостелерадиокомпания «Таймыр» готовит передачи на долганском языке, а газета «Таймыр» публикует материалы, посвященные возрождению традиционного уклада жизни, развитию языка и культуры долган.
Долганы — самый северный тюркоязычный народ
Долганы — тюркоязычный коренной народ Таймыра. Считаются самым северным тюркоязычным народом в мире. Как народность образовались в начале 19 века, после того, как якуты большими группами переселились в Туруханский край, смешались с местным тунгусским населением и русскими старожилами Таймыра, обитавшими на этих территориях с 16 века. В результате образовался долганский этнос. В мире проживает около 8 000 представителей народности.
Где живут
Основная часть долган населяет Российскую Федерацию, Красноярский край, а именно территории Таймырского Долгано-Ненецкого муниципального района. Проживают в Якутии, на Украине, в Белоруссии, Казахстане.
Название
В течение длительного времени у народа не было общего названия, они называли себя по имени рода. Этноним «долган» произошел от названия эвенкийского рода народности, переводится как «средний, внутренний, срединный». С 1935 года официально было принято называть долган «саха». Другие наименования народа: «тыа-кихи», долган. Якуты называют их «тыа».
Говорят на долганском языке, который входит в якутскую группу тюркских языков. Основан на якутском, подверженном воздействию эвенкийского. В долганском выделяют пять говоров:
Первая книга на долганском языке — сборник стихов Огдо Аксеновой «Бараксан», была выпущена в 1973 году. В 1984 вышел букварь. Письменность на основе русского алфавита официально была принята в 1970 году. Периодически на долганском публикуются материалы в газете «Таймыр».
Религия
Долганы издавна были приверженцами пантеизма, анимизма. Позже, с приходом русских, приняли православие, проходили обряд крещения. Казаки при крещении давали им свои фамилии, которые сохранились до сих пор. Религия народа сочетала в себе православие и традиционные верования. Войдя в жилище крестились, на видном месте стояли иконы, перед ними совершали молитвы. Календарь долган был построен на православных святцах, специальный шестигранник, по которому отсчитывали дни назвался «паскал».
Народ верил, что вселенная состоит из Верхнего, Среднего, Нижнего миров. Духи и божества делились на 3 категории:
Переходить из одной части мира в другую во время камлания — ритуальных действий, мог только шаман (ойун), чей бубен и костюм были якутского типа. Различали шаманов по уровню владения мастерством магии:
Шаманы могли быть различными избранниками духов:
Почитали долганы «сайтаанов» — покровителей охоты и семьи. Быть ими могли различные предметы, например, рога или камень необычной формы, в которые шаман вселял духа «иччи». Существовала культовая скульптура из дерева.
Основным продуктом в кухне народа всегда было оленье мясо. Ели его в вареном, копченом, мороженом виде. Сразу после забоя животного охотники употребляли в пищу сырые почки, печень и мясо, мозги жарили. Традиционным лакомством народа были молодые оленьи рога, опаленные над костром. На мясе варили крепкий бульон. Рыбу варили, готовили уху, заготавливали на зиму строганину — мороженая рыба, нарезанная длинными стружками, юколу — сушеная рыба. Летом этот морепродукт предпочитали есть в сыром или малосольном виде, делали блюдо сагудай. Растения почти не входили в рацион народа. Примечательно, что, несмотря на однообразный рацион, долганы не страдали цингой и другими видами авитаминоза.
Внешность
Долганы больше относятся внешне к тунгусскому типу, нежели к якутскому. У них продолговатое лицо, высокий лоб, добродушное, серьезное выражение лица. Женщины и девушки отличаются пылким характером и красотой. И мужчины, и женщины волосы заплетали в косы, носили на голове наличник из бисера.
Долганы одни из немногих народов, у кого женский и мужской костюм кардинально отличаются. В них встречаются элементы якутской и эвенской одежды. Мужчины зимой надевали распашную верхнюю одежду мехом наружу, пошитую из оленьих шкур. Полы одежды стягивались завязками. Под верхней одеждой носили нагрудник, который прикрывал грудь и живот. Спереди по поясу, вдоль пол одежду декорировали красной полоской из сукна, расшитой иногда бисером. Такие же полоски пришивали на спину. Летом носили черный легкий кафтан с широким воротником, прямым разрезом спереди, сходящимися полами. Из ткани шили рубахи, штаны русского покроя.
Костюм женщин очень схож с эвенкийским. Верхнюю одежду декорировали суконными вставками разной формы. Выше пояса вставляли суконные овальные клинья, ниже пояса — прямоугольные. Зимняя одежда была из оленьих шкур, летняя — такого же кроя, но из сукна. Женщины носили платья из ткани, на которые надевали фартуки закрытого типа. Украшали одежду декоративными изделиями: кольцами, от которых спускались 5-10 ажурных цепочек с прорезными орнаментами, серебряные браслеты с гравировкой, серьги на длинной подвеске с ажурной резьбой.
Головные уборы у мужчин и женщин похожи, на голове носили капор, сшитый из трех частей: первая, прикрывала темя, затылок, другие две пришивали по бокам, они прикрывали щеки, уши. Другой вариант капора шился из двух частей, одна располагалась поперек головы, другая была полукруглой формы, прикрывала затылок. Шили головные уборы из ровдуги, сукна, для подкладки использовали мех оленя, вокруг лица делали пышную опушку, по нижнему краю капора опушка была небольшая. В сильный мороз носили капоры из шкурок волка, лисицы, песца.
Обувь делали из оленьих камусов, она была очень разнообразной и делилась на домашнюю, для улицы и праздника. Унты женские и мужские украшали вертикальными вставками, вышитыми цветными вставками. Верхнюю часть шили из сукна красного цвета 12 см шириной, расшивали его бисером, узором «розетка», которая чередуется с узорными вертикальными полосами. Камусы для обуви выбирали очень темного или белого цвета.
В унтайки для улицы вшивали чулки (чижи) из тщательно выделанной шкуры оленя. Детская обувь отличалась краем носовой части, которая была округлой формы, как лопатка. Подошву для всех видов обуви делали из выделанной оленьей шкуры, внутрь мехом. Весной и осенью для впитывания влаги в обувь клали стельки из сухой травы.
Жизнь
Основная часть народа к 1920-м годам жила в «станках» — маленьких поселках вдоль тракта, который соединял Якутию с Таймыром. Когда наступала весна, семьи собирались в кочевые группы, у каждой была своя территория. Осенью группы распадались на отдельные семьи, которые до времени возвращения в станки кочевали, занимались охотой на песца, дикого оленя. Зимовали в лесотундре, немного отступая от границы леса к югу, летом переходили немного севернее.
Семьи долган были патриархальными, в основном малые. Счет родства вели по мужской линии, семейная терминология была якутского типа. Раньше мужчины могли продать заезжему гостю свою дочь или сестру, если нужно было ему угодить, отдавали даром. Сегодня такой обычай уже не существует. Девушки, как и раньше, подчиняются отцу, но стараются выбрать жениха самостоятельно и не склонны выходить замуж по принуждению.
Долганы занимались рыболовством, оленеводством, охотились на пушного зверя, дикого оленя. Все промыслы имели выраженный торговый характер. На охоту ходили с оленем-манщиком, добычу кололи на переправах. Охота на оленя с помощью кожаной сети была заимствована у нганасан. На песца ходили с ловушками (пас).
Верховую вьючную езду тунгусского типа на оленях долганы сочетали с зимней ездой на нартах самодийского типа. Но оленей запрягали и сидели в нартах совсем по-другому. Собак использовали пастушеских.
Народ достиг высокого мастерства в прикладном искусстве. Занимались резьбой по оленьей кости, украшением оленьей упряжки, ножей, рукояток. Женщины занимались пошивом и выделкой одежды.
Жилище
Жили долганы в нескольких типах жилища:
Мобильное жилище долган-оленеводов, нартенный чум (балок) — каркасное жилище, установленное на оленьи нарты. Сверху его покрывали чехлом из брезента, парусины. Жилище перевозили из одного стойбища на другое в упряжке из 5 или 7 оленей.
Чум конической формы — самое распространенное жилище народа. Каркас из шестов устанавливали наклонно, они перекрещивались между собой, образуя форму конуса. Обычно долганы оставляли шесты на месте перекочевки, покрышки забирали с собой. В местностях, где мало леса, оленеводы полностью перевозили жилище, затем за несколько минут устанавливали его на новом месте. В зависимости от времени года и наличия материала, покрышки были разными. Зимой их делали из оленьих шкур, летом использовали ровдугу, бересту. Менее обеспеченные долганы жили в жердяных, корьевых чумах. В суровой тундре оленьи покрышки использовали и летом. Зимой жилище покрывали двойными, чтобы мех был внутри и снаружи.
Внутри обстановка была самая простая, в центре устанавливали очаг. Чум делился на мужскую половину, расположенную справа от входа, и женскую — слева от входа. Для гостей мужчин было почетное место напротив входа, за очагом.
Культура
Музыкальный фольклор долган схож с музыкой ненцев, северосибирских русских старожилов, эвенков, энцев, нганасан. Выделяют 4 музыкальных жанра:
С начала 20 века долганы используют в музыке и песнях якутский щипковый, самозвучащий варган. Он представляет собой пластинку из металла с вырезанным язычком, к которому закреплена веревочка.
Существует в культуре народа хороводный танец хэйро. Раньше долганы с его помощью просили у духов размножения скота, благополучия в семье, плодородия. В танце принимают участие женщины и мужчины. Обязательным атрибутом является шест «хорей», который вбивается в землю или лед.
Традиции
У народа существовал обычай делиться первой добычей. Если охотник приходил домой с добычей, он должен был поделить ее между всем стойбищем, при этом лучшие куски давал детям и старикам, а своей семье приносил то, что останется.
Народ с древних времен создал комплекс запретов, правил, обрядов, поверий, связанных с использованием природных ресурсов и направленных на то, чтобы попусту не истрачивать их, не нарушать стабильную экологическую систему. Таким образом они старались охранять животный и растительный мир, окружающий их, от напрасного истребления. Эти верования сохранились в долганском фольклоре.
В похоронных обычаях переплетены национальные и православные традиции. В отличие от других народов, долганы хоронили усопших в земле, но сверху на могилу сваливали дерево или ставили украшенный резьбой деревянный сруб. На могилах устанавливали кресты, около которых оставляли имущество, принадлежавшее умершему: одежду, нарты, разрубленные пополам. Оленеводам ставили шест с головой оленя.
«Здесь невозможно выжить одному» Кормление огня и дары духам: как в Арктике живет один из самых маленьких народов России?
Долганы — один из самых маленьких народов России. Эти оленеводы-охотники живут на Таймыре. По официальным данным, их около восьми тысяч, а сами они говорят, что и того меньше. Чем живет этот народ, как он сохраняет свой быт и культуру в условиях постоянно меняющегося и сжимающегося вокруг них мира и как оленеводы выживают посреди тайги в 50-градусный мороз, «Лента.ру» узнала у долганина Василия Батагая, сотрудника Таймырского Дома народного творчества.
«Лента:ру»: Долган осталось всего около восьми тысяч. Почему так мало?
Василий Батагай: Нас осталось семь с чем-то: пять тысяч на Таймыре, две тысячи в Якутии. На это влияет цивилизация. Обитание, то есть жизнь коренного народа в том или ином регионе, зависит от многих факторов — это влияние экологии: мы никуда, естественно, не денемся от цивилизации. И некоторые народы исчезают — в России это началось с советского периода. Исчезают культура, язык, это сложно сохранить.
Из-за глобализации. Коренные народы живут на одной территории и ведут традиционный образ жизни, занимаются охотой и рыболовством, раньше они не были привязаны к материку и жили автономно, в своем мире. А потом стали появляться интернет, магазины. Кто-то хочет жить в лучших условиях, или родители хотят этого для ребенка. Некоторые остаются так жить, даже семьи: им нравится, они не хотят ничего менять. Но таких людей очень мало.
Сейчас все-таки у долган поменялось кое-что — они стали больше изучать свою культуру. Но это зависит от разных факторов. Например, сейчас развивается туризм на Таймыре — из регионов он начал этим заниматься самый последний. Это в первую очередь связанно с отдаленностью, и работы надо проделать очень много. Коренное население пока не готово принимать туристов. Самая главная задача экспертов — сделать так, чтобы туризм не сильно повлиял на их жизнь.
Туристы сейчас очень хотят увидеть быт и аутентичность поселков, оленеводческих бригад, а они живут в своем мире. Надо и туриста подготовить, и население, ведь у туризма есть и плюсы, и минусы. Это экологическая составляющая в том числе — мусор, например, после себя оставляют. Еще надо как-то составить логистику, у нас же тут нет дорог. Летом — по воде, а зимой — на вертолетах.
Коренное население, конечно, готовится, разрабатывается много программ. Таймырский Дом народного творчества, где я работаю, разместил на небольшой площади за зданием жилища коренных народов — ненцев, энцев, эвенков, нганасан и долган. Любой желающий может прийти и посмотреть, посетить эти чумы. Это этностойбище называется Ойкумена, оно построено изначально для детей коренной национальности, которые приезжают в интернат и нуждаются в адаптации.
Когда нас в детстве привозили из тундры, нам такого в психологическом плане не хватало
В каком смысле — в детстве привозили из тундры? Сгоняли в города?
Не то что сгоняли. Была система интернатов. Наши родители были кочевые, постоянно в тундре. В зимний период на учебу нас забирали в интернаты. Система интернатов есть до сих пор. В Хатанге, например, тоже интернат есть, так как в отдаленных поселках нет старших классов — остались только начальные.
Дети, которых из тундры привозят, — они совсем маленькие, как птенчики. Конечно, им тяжело. И мы это понимаем — мы это проходили.
И, конечно, для детей это хоть какой-то остров, где он может спрятаться. Потому что незнакомые тетеньки, дети какие-то — представьте, как маленького щеночка или лисенка забрали из его среды и поместили в зоопарк. Вроде бы все на благо делается, учиться надо, мы не можем эту систему поменять.
А тут дети могут свободно прийти и провести время в таком небольшом уголке родной земли — там все аутентично: шкуры, предметы из экспедиций, все можно надеть и потрогать, не как в музее. Такой свой мир. Хоть мы и в городе — даже когда посетители приходят из коренных народов, они говорят: «Как дома, как у бабушки».
А люди отдают в музеи какие-то предметы, сувениры? Чтобы сохранить их?
Некоторые приносят свое. Бабушки, например, — чего оно лежать будет? Мы реставрируем это все, ремонтируем жильными нитями. Все делается так же, как в тундре.
Вы говорили про негативные моменты развития туризма. Что именно беспокоит население?
Представьте, что вы дома у себя, и к вам каждый раз будут гости ходить. Этот поселок небольшой — каждый там занимается своими делами и не хочется это выставлять на всеобщее обозрение. Турист приходит, фотографирует и выкладывает в интернет, а мы хотим, чтобы поселки продолжали жить своей жизнью, пусть туристы будут отдаленно. Понятно, что туризм развивает культуру, самосознание, дает рабочие места, конечно. Но давайте в рамках сохранения культуры. Это же не городской туризм, его надо в какой-то мере ограничивать.
Население не понимает, что такое туризм и насколько это трудно, они думают, что приедут разок в гости, и все. Нет, господа, если это будет, к нам будет каждую неделю по 100-200 человек завозить. Пока все потихоньку-помаленьку.
Сейчас мы чаще из-за коронавируса работаем с российскими туристами, они очень грамотные и культурные, воспитанные, отличаются от иностранных. А вот с иностранцами нужно еще поговорить — они совсем по-другому живут, по другим правилам.
Мы проводим мероприятия и для детей, и для нашего населения, и для учителей, для общественных организаций, людей творчества.
У нас есть одиночные гости, кто приходит с определенной задачей, а есть и массовые мероприятия для детей, чтобы они вливались в культуру в игровой форме. Ведь сейчас дети все воспринимают через игру и общение, не как мы раньше сидели и слушали учителя.
Мы много ездим, берем что-то у своих соседей. На меня очень сильно повлияло отношение к культуре в Якутии — насколько там сильная программа по возрождению, как там грамотно все делается и даже на уровне государства! Мы очень много опыта у них берем и используем. Я смотрел и другие регионы, и заграничные поездки совершал — как они встречают туристов, как работают разные центры. Все это мы стараемся у себя использовать.
Давайте вернемся к сохранению традиций. Кто у долган больше в этом заинтересован: молодежь или старики?
Сейчас больше молодежь — старое поколение уходит, дает нам знания, а молодые стремятся сохранить. Вот смотрите, пять тысяч человек одной народности — достаточно пяти-шести лидеров в области культуры и образования. Эти люди принимают эстафету у старшего поколения и передают ее дальше. Конечно, есть плюсы и в цифровизации — мы же не можем стоять на месте, это уже следующий этап.
А с языком как обстоят дела?
С ним есть проблемы, как и у каждого этноса. Да взять и сам русский язык — в нем сейчас много иностранных слов. Я иногда не понимаю словечки, которые использует молодежь. Можно сказать по-русски, но мы используем иностранные выражения.
То же самое происходит и с нашим языком. Вопрос в том, нужен ли дальше язык. Например, английский мы учим не потому, что нам нравится, а потому, что весь мир говорит на нем. И если мы говорим на родном языке, мы можем использовать его в обрядовой культуре или на экскурсиях.
Какие обряды до сих пор проводятся, а какие уже забыты совсем?
У долган, конечно, важные обряды гостеприимства, кормления огня, одаривания духов местности. Уже ушедшие — встреча солнца, например. В некоторых поселках исчезло оленеводство, и этот обряд вместе с ним. Наша задача — его возродить, но это очень большой труд, потому что народ надо заинтересовать, предоставить информацию и адаптировать. Если обряд проводится на сцене — это одно, коллективное проведение — другое, театральная постановка — третье.
Для чего нужно кормление огня?
У всех коренных народов Таймыра огонь — единственный источник тепла, без него тут невозможно. Он — как символ, как живое существо. Когда заходишь в дом, надо обязательно кинуть в огонь кусочки жира оленя и покормить дух огня.
Ни одно обрядовое действие не происходит без кормления огня — оно везде присутствует.
А утерянный обряд встречи солнца? Как он выглядел, почему его сложно возобновить?
Во-первых, любой обряд включает в себя несколько кодов, которые обязательны, с ними он считается полноценным. Если мы говорим о так называемом празднике встречи солнца, сейчас его называют хэйро. Вообще «Хэйро!» — это возглас, приветствие солнцу, весне, что вот — дожили до светлых дней, пережили полярную ночь.
Давно еще оленеводы собирались в апреле или мае в специально выбранном месте. Это как на Новый год — все разбрелись, каждый занимается своей жизнью, а Новый год считается семейным праздником, и его встречают дома. Здесь то же самое. Плюс это еще откочевка в летний период, очень сложный: появляются гнус, комары, олени сходят с ума. Поэтому все собираются в одну команду и кочуют вместе. Лето — самый тяжелый период для оленеводов.
Этот праздник был как символ соединения — молодежь искала себе партнеров, происходил обрядовый танец хэйро. А праздник назывался «Встреча нового солнца».
Долганы, и вообще коренные жители, явления природы рассматривают как сущность живого существа, чувствуют их. Солнце является таким божеством, единственным источником тепла. Долганы верят, что солнце уходит в нижний мир на полярную ночь. Мы считаем, что оно все видит, все плохое уносит туда, и там демоны его расщепляют, оно становится щербатое — съедают плохое.
В декабре в подземный мир спускается священная мышь и на кончике носа поднимает солнце, уже обновленное
Встречали его танцем хэйро — люди становились в круг, в центр ставился символ неувядающего дерева, и мужчины с женщинами танцевали как единый организм в такт.
Это продолжалось примерно до 70-х. Но в советский период сделали праздник День оленевода, которого никогда не существовало. Мы не виним тех людей — это были другие нравы и ценности, это была другая страна и другое мышление, вера в светлое будущее. Конечно, с уходом старейшин и запевал танец перестал быть обрядом.
Долганы общаются с ушедшими предками?
Предков стараются не беспокоить — после трех лет со смерти не ходят на кладбище, чтобы человеку, ушедшему в иной мир, было спокойно. Ушел — ушел. Нет такого, как в русской культуре, — оплакивания, песни. У нас совсем иначе — предков почитают в именах, называют в их честь детей. Это и есть память.
А если разгневать предков, что-то может случиться?
Они могут, конечно, обижаться на несоблюдение каких-то правил. Например, надо собирать столько добычи, сколько ты съешь, — впрок не делает никто. Есть обычай, по которому надо делиться, например, с семьями, где нет мужчин, помогать им. Или старикам. Или просто помогать тому, кто нуждается.
В древности, очень давно, у долган очень часто мужчины погибали на охоте. Осталась женщина без мужа, но у нее остались угодья, жилье, утварь. И с детьми осталась. Родственники могут помочь, но будет долг: ребенок вырастет и будет отрабатывать. Однако женщина может отказать, если хочет свободу своим детям — тогда сама добывает, охотится. И более пожилая женщина становится во главе семьи, последнее слово за ней, потому что она дала свободу своим детям — это их дань матери за ее мужество. Ведь в таких условиях непросто прокормить семью.
Отношение к старикам до сих пор осталось хорошее — поперек не идут, соглашаются, но иногда делают по-своему.
А что сохранилось из быта? Например, одежда — предпочтение отдается традиционной или современной?
Основная часть остается, особенно в оленеводческих бригадах.
Организм же по-разному все воспринимает. Почему коренные народы едят жирную пищу? Потому что жир идет как топливо для организма, и наш желудок уже это воспринимает нормально. Приезжий не сможет столько жира сразу принимать — организм привыкнет потом.
И у коренных народов при холоде сердце начинает само быстро биться, качать кровь, и мы согреваемся — приезжие быстро замерзают. Природой придумано, поэтому коренные жители жару так сильно не любят. Нет, мы любим солнце и море, позагорать, но родные пенаты есть родные пенаты.
Кем себя ощущают долганы — частью большой России или отдельно от нее?
Конечно, больше долганами, как и каждый этнос. Понятно, что мы живем в России, но это наш мир. Мы никому не нужны кроме самих себя. Какое бы ни было государство — может, мы через 20-25 лет в другой стране будем, — я же останусь долганином.
Нет ощущения, что активное развитие региона влияет негативно на самобытность долган?
Есть плюсы, есть минусы. Таймыр как-то сохранился из-за отдаленности. Мои педагоги приезжали и говорили: «Вы живете как в советское время», — ведь все программы и компании, издание литературы обеспечивает государство. А в Якутии, например, по-другому — все сами.
А как живут кочевники? Не отвыкли от постоянной жизни в движении?
У нас очень большие пространства, и мы привыкаем к ним. Без пространства будет не так комфортно — город очень сильно влияет на человека, потому что все очень хотят домой. Основную жизнь живут в поселках, это очень нравится.
Каково это вообще — жить в вечной мерзлоте? Страшно?
Если живешь на Крайнем Севере (или в пустыне, где угодно) — каждый будет жить по-своему. Мои знакомые говорят: «Вась, как вы живете тут в холоде — постоянно мороз, солнца нет?». А для нас это нормально. Ты знаешь прекрасно, что делать в условиях мороза и пурги.
Каждый охотник в балках оставляет соль, сахар, дрова, спички и еду, чтобы любой, кто заблудится в тундре, смог бы найти такое жилище, согреться и поесть
Это условия жизни в Арктике — ты всегда заботишься о ком-то, это обязательно. Здесь стираются границы национальности, внешности. Нет ничего ценнее жизни человека, и твоя задача — позаботиться даже о том, кого ты не знаешь. Человек должен оставаться человеком, в Арктике невозможно выжить одному. Если ты проявил себя плохо — с тобой общаться не будут. Плохой человек не сможет выжить в таких условиях. Это есть у всех северян, есть и в Сибири. Если кто-то вдруг пришел — надо все оставить, согреть человека, напоить чаем, а потом уже выяснять, кто он и откуда.
Самая большая опасность — глупость человека, которая может стоить жизни, лень и безответственность. Это, наверное, с детства — доверяешь жизнь человеку и всему учишься. Нам с детства говорили: если упали с саней, никуда не уходите — за вами приедут. И мы не уходили. Целая команда людей за тобой идет. Нет такого, что моя хата с краю — так на Севере не бывает. Если горе случится — помогут.
Я была уверена, что вы скажете что-то про диких животных, например.
Зверь не нападет просто так. Он всегда отходит, если это не его территория. Нападение может быть, если он бешеный. Нормальное животное чует запах человека и уходит.