Административная ответственность более строгая чем
Административная ответственность более строгая чем
КоАП РФ Статья 4.1. Общие правила назначения административного наказания
1. Административное наказание за совершение административного правонарушения назначается в пределах, установленных законом, предусматривающим ответственность за данное административное правонарушение, в соответствии с настоящим Кодексом.
2. При назначении административного наказания физическому лицу учитываются характер совершенного им административного правонарушения, личность виновного, его имущественное положение, обстоятельства, смягчающие административную ответственность, и обстоятельства, отягчающие административную ответственность.
(в ред. Федеральных законов от 03.02.2015 N 7-ФЗ, от 28.11.2015 N 345-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
(часть 2.2 введена Федеральным законом от 31.12.2014 N 515-ФЗ; в ред. Федерального закона от 05.04.2021 N 69-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
2.3. При назначении административного наказания в соответствии с частью 2.2 настоящей статьи размер административного штрафа не может составлять менее половины минимального размера административного штрафа, предусмотренного для граждан или должностных лиц соответствующей статьей или частью статьи раздела II настоящего Кодекса либо соответствующей статьей или частью статьи закона субъекта Российской Федерации об административных правонарушениях.
(часть 2.3 введена Федеральным законом от 31.12.2014 N 515-ФЗ; в ред. Федерального закона от 05.04.2021 N 69-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
3. При назначении административного наказания юридическому лицу учитываются характер совершенного им административного правонарушения, имущественное и финансовое положение юридического лица, обстоятельства, смягчающие административную ответственность, и обстоятельства, отягчающие административную ответственность.
3.1. В случаях, предусмотренных частью 3 статьи 28.6 настоящего Кодекса, административное наказание назначается в виде административного штрафа. При этом размер назначаемого административного штрафа должен быть наименьшим в пределах санкции применяемой статьи или части статьи раздела II настоящего Кодекса, а в случаях, когда в санкции применяемой статьи или части статьи раздела II настоящего Кодекса предусмотрено административное наказание в виде лишения права управления транспортными средствами или административного ареста и не предусмотрено административное наказание в виде административного штрафа, административное наказание назначается в виде административного штрафа в размере пяти тысяч рублей.
(часть 3.1 введена Федеральным законом от 24.07.2007 N 210-ФЗ, в ред. Федеральных законов от 23.07.2010 N 175-ФЗ, от 10.07.2012 N 116-ФЗ, от 23.07.2013 N 196-ФЗ, от 31.12.2014 N 515-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
3.2. При наличии исключительных обстоятельств, связанных с характером совершенного административного правонарушения и его последствиями, имущественным и финансовым положением привлекаемого к административной ответственности юридического лица, судья, орган, должностное лицо, рассматривающие дела об административных правонарушениях либо жалобы, протесты на постановления и (или) решения по делам об административных правонарушениях, могут назначить наказание в виде административного штрафа в размере менее минимального размера административного штрафа, предусмотренного соответствующей статьей или частью статьи раздела II настоящего Кодекса либо соответствующей статьей или частью статьи закона субъекта Российской Федерации об административных правонарушениях, в случае, если минимальный размер административного штрафа для юридических лиц составляет не менее ста тысяч рублей.
(часть 3.2 введена Федеральным законом от 31.12.2014 N 515-ФЗ; в ред. Федерального закона от 05.04.2021 N 69-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
3.3. При назначении административного наказания в соответствии с частью 3.2 настоящей статьи размер административного штрафа не может составлять менее половины минимального размера административного штрафа, предусмотренного для юридических лиц соответствующей статьей или частью статьи раздела II настоящего Кодекса либо соответствующей статьей или частью статьи закона субъекта Российской Федерации об административных правонарушениях.
(часть 3.3 введена Федеральным законом от 31.12.2014 N 515-ФЗ; в ред. Федерального закона от 05.04.2021 N 69-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
3.4. В случаях, предусмотренных частью 4 статьи 28.6 настоящего Кодекса, административное наказание в виде административного штрафа назначается в размере одной трети минимального размера административного штрафа, предусмотренного частями 2, 4 и 6 статьи 14.5 настоящего Кодекса.
(часть 3.4 введена Федеральным законом от 03.07.2016 N 290-ФЗ)
3.5. Административное наказание в виде предупреждения назначается в случаях, если оно предусмотрено соответствующей статьей раздела II настоящего Кодекса или закона субъекта Российской Федерации об административных правонарушениях, за впервые совершенные административные правонарушения при отсутствии причинения вреда или угрозы причинения вреда жизни и здоровью людей, объектам животного и растительного мира, окружающей среде, объектам культурного наследия (памятникам истории и культуры) народов Российской Федерации, безопасности государства, угрозы чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера, а также при отсутствии имущественного ущерба.
(часть 3.5 введена Федеральным законом от 03.07.2016 N 316-ФЗ)
3.6. В случае, если при назначении административного наказания за совершение административного правонарушения, предусмотренного частью 4 или 5 статьи 20.31 настоящего Кодекса, суд, учитывая продолжительность проживания иностранного гражданина или лица без гражданства в Российской Федерации, его семейное положение, отношение к уплате российских налогов, наличие дохода и обеспеченность жильем на территории Российской Федерации, род деятельности и профессию, законопослушное поведение, обращение о приеме в российское гражданство и другие обстоятельства, придет к выводу, что административное выдворение за пределы Российской Федерации является чрезмерным ограничением права на уважение частной жизни и несоразмерно целям административного наказания, назначается административное наказание в виде административного штрафа в размере от сорока тысяч до пятидесяти тысяч рублей или административного запрета на посещение мест проведения официальных спортивных соревнований в дни их проведения на срок от одного года до семи лет.
(часть 3.6 введена Федеральным законом от 17.04.2017 N 78-ФЗ)
3.7. За административное правонарушение, предусмотренное частью 4 или 5 статьи 20.31 настоящего Кодекса, административное наказание в виде административного ареста на срок до пятнадцати суток с административным выдворением за пределы Российской Федерации может быть назначено иностранному гражданину или лицу без гражданства в случае, если такое административное правонарушение совершено при проведении официальных международных спортивных соревнований.
(часть 3.7 введена Федеральным законом от 17.04.2017 N 78-ФЗ)
4. Назначение административного наказания не освобождает лицо от исполнения обязанности, за неисполнение которой административное наказание было назначено.
5. Никто не может нести административную ответственность дважды за одно и то же административное правонарушение.
Юридическая ответственность
Термин «ответственность» употребляется в различных смыслах. Наиболее часто под ней понимают «долг», «обязанность», либо «наказание», «взыскание». Юридическая ответственность означает наказание или взыскание.
Юридическая ответственность наступает, когда совершается правонарушение, при установлении всех элементов состава правонарушения. Это требование является обязательным в случае привлечения обвиняемого к уголовной и административной ответственности. Однако закон делает некоторые исключения из правила: субъект может нести ответственность при определенных обстоятельствах и без вины (в гражданско-правовых от ношениях ответственность предпринимателей по своим долгам возникает без вины, если иное не установлено законом или договором).
Признаки юридической ответственности:
Наиболее распространена классификация юридической ответственности по отраслям права.
Гражданско-правовая ответственность
Гражданско-правовая ответственность всегда носит имущественный характер и выражается в применении к правонарушителю (должнику — того, кто взял или должен), в интересах другого лица (кредитора — того, кто дал) мер воздействия, которые представляют собой невыгодные последствия имущественного характера (возмещение вреда, уплату неустойки и т. д.). Гражданско-правовая ответственность направлена на восстановление нарушенных имущественных прав и интересов кредитора. Должник-правонарушитель расплачивается своим имуществом.
Дисциплинарная ответственность
Дисциплинарная ответственность заключается в наложении дисциплинарных взысканий на работника администрацией предприятия, учреждения или организации. Например, в ст. 192 ТК РФ предусмотрены следующие виды дисциплинарных взысканий: замечание, выговор, увольнение. Кроме, того, установлена материальная ответственность рабочих и служащих за ущерб, причиненный предприятию при исполнении трудовых обязанностей, например, рабочий во время работы сломал станок или испортил оборудование.
Административная ответственность
Административная ответственность выражается, в частности, в таких мерах, как штраф, лишение специального права и т. п. Административные взыскания могут налагаться судом, должностными лицами и органами, которым это право предоставлено по закону (например, работниками ГИБДД, пожарной охраны и т. д.).
Уголовная ответственность
Уголовная ответственность характеризуется наиболее жесткими мерами государственного воздействия. Они направлены преимущественно на личность виновного. Никто не может быть признан виновным в совершении преступления, а также подвергнут уголовному наказанию иначе, как по приговору суда и в соответствии с законом. Основной формой реализации уголовной ответственности является уголовное наказание в виде лишения свободы, штрафа, исправительных работ и т. д.
К юридической ответственности люди могут привлекаться с определенного возраста:
К юридической ответственности могут привлекаться только вменяемые лица, то есть те, кто способен отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими. Невменяемые не могут привлекаться к юридической ответственности. Это лица, страдающие хронической душевной болезнью, временным расстройством душевной деятельности, слабоумием и другими болезненными состояниями, когда человек теряет способность контролировать свои действия и руководить ими.
Кроме граждан, юридическую ответственность за правонарушения несут также и организации. Они называются обычно юридическими лицами и действуют по единой воле как живой организм, как один человек. Отдельный сотрудник этой организации действует по единому плану, его служебное поведение является поведением самой организации. Естественно, что организации обязаны подчиняться законам и другим нормативным актам, касающимся их деятельности. При правонарушениях они привлекаются к юридической ответственности. Организации несут гражданско-правовую ответственность — за нарушение своих обязательств или причинение вреда; административно-правовую — за нарушение предписаний органов управления, например неуплату налогов, нарушение строительных, природоохранных и других правил.
Лучшие адвокаты нашего бюро «Сайфутдинов и партнеры» оказывают юридические услуги на всей территории Республики Татарстан.
Если Вам нужна консультация адвоката по вопросам юридической ответственности в городах Набережные Челны, Казань, Альметьевск, Нижнекамск, Мензелинск, Елабуга, Бугульма, Заинск, Сарманово, Менделеевск, Чистополь, позвоните нам: 8-917-251-21-84, 8 (8552) 58-04-20, 8-903-318-22-08 или напишите: mail@advokatrt116.ru
Напоминаем, что адвокаты Республики Татарстан проводят бесплатную юридическую консультацию по уголовным, гражданским, семейным, арбитражным, административным делам, жилищным и трудовым спорам каждую пятницу с 9 до 12 часов в нашем офисе по адресу: Набережные Челны, проспект Мира, дом 22, офис 255 (7/02, подъезд 8)
Что смягчит административную ответственность
Цель административного наказания
Л юбой вид ответственности (наказания) существует не сам по себе, а для определенной цели. Такая цель есть и у административного наказания: предупреждение совершения новых правонарушений как самим нарушителем, так и другими лицами (ч. 1 ст. 3.1 КоАП РФ), т.е. профилактика. Законодатель не преследует цель покарать правонарушителя, а скорее воспитать, в том числе через применение определенных мер административного наказания.
В связи с этим применяемое наказание:
Потому, например, суд не может назначить более строгое наказание, чем положено по обстоятельствам дела, даже если об этом просит сам правонарушитель. Ярче всего подобное проявляется при больших суммах штрафов, когда даже административное приостановление деятельности для организации будет выгоднее, чем его уплата, и потому компании часто просят суд о замене наказания.
См. статью «Административное приостановление деятельности» в № 12′ 2019
Общество привлекли к ответственности по ч. 3 ст. 14.17 КоАП РФ (производство или оборот этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции без соответствующей лицензии) со штрафом в 1,5 млн руб. ООО просило суд сменить наказание на административное приостановление деятельности из-за тяжелого финансового положения. Суд округа отказал, поскольку система административных наказаний построена по принципу усиления меры ответственности – от менее к более строгой (ст. 3.2 КоАП РФ). Административное приостановление деятельности – более строгое наказание, чем штраф, носит исключительный характер и назначается только в случаях, указанных в КоАП РФ, если менее строгий вид административного наказания не сможет обеспечить достижение цели административного наказания. Поэтому применить его в качестве альтернативы штрафу суд не может, поскольку это более строгий вид административного наказания, даже если оно и не представляется таким правонарушителю. Ссылка ООО на его тяжелое финансовое положение в таких обстоятельствах не имеет значения (постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 21.08.2019 № Ф07-9121/2019 по делу № А21-16807/2018).
В то же время если цель наказания уже достигнута или может быть достигнута «малой кровью», то суд, напротив, может смягчить ответственность.
Суд отметил, что ответчиком предприняты действия по исправлению ситуации, цели административного наказания можно достигнуть, применив в отношении него меру ответственности в виде предупреждения (постановления Двадцатого арбитражного апелляционного суда от 10.10.2019 № 20АП-4449/2019, Арбитражного суда Центрального округа от 05.02.2020 № Ф10-6700/2019 по делу № А68-1398/2019).
Конечно, можно сказать, а причем здесь цель административного наказания и смягчающие обстоятельства? Какая между ними связь? Давайте посмотрим на примере.
Есть два общества «А» и «Б». Они оказывают медицинские услуги и допустили нарушение – принимают пациентов не только по адресу, указанному в лицензии, но и по другим адресам. Как определить меру соразмерного наказания, чтобы цель административного наказания была достигнута? Формально обе организации совершили правонарушение по ч. 3 ст. 14.1 КоАП РФ и должны, например, быть оштрафованы. Но «А» совершает правонарушение впервые, остановило прием по «нелицензионному» адресу, предприняло шаги для внесения в лицензию дополнительного адреса; оперативно предоставляло во время проверки все документы и пояснения, направляло представителя при рассмотрении дела в указанные сроки и т.п. «Б», напротив, попадается уже повторно, требования о предоставлении документов игнорирует, всячески затягивает рассмотрение дела, дополнять лицензию не спешит и т.п.
Будет ли справедливым назначить им одинаковое наказание, правонарушение же одно и то же? Конечно, нет. Ведь общество «А» старается исправиться, осознав свою ошибку, а «Б» упорствует в игнорировании закона. Для «А» цель административного наказания фактически уже достигнута – правонарушение почти устранено. Но до «Б» еще не дошло, в чем претензии к нему и в чем опасность его правонарушения. Опасность в том, что скрыта от надзорного органа еще одна точка оказания медуслуг и неизвестно, соответствует ли она всем требованиям соответствующих норм, нет ли опасности для жизни и здоровья пациентов. Потому для «Б», которое повторно совершает правонарушение и упорствует в своей нелюбви к закону, может быть стоит применить наказание пожестче, а вот к «А», если совсем не освободить от наказания, то выбрать более мягкий вид (меру).
По сути, в случае с обществом «А» мы и видим, что соразмерность наказания, степень достижения цели административного наказания надзорный орган или суд смогут увидеть через особые обстоятельства, которые и позволяют смягчить ответственность. В этом и связь смягчающих обстоятельств с целью наказания – они служат индикатором отношения правонарушителя к своему нарушению. Как по определенным симптомам и показаниям в анализах можно определить состояние здоровья, отсутствие или наличие определенного заболевания, так и отдельные обстоятельства правонарушения и поведения нарушителя показывают состояние его «правового здоровья» и степень запущенности «правовой болезни». Продолжая аналогии, скажем, что административный орган / судья используют смягчающие обстоятельства в качестве реакции на признаки выздоровления или легкого недомогания, при которых не требуются радикальные меры в виде операции. А отягчающие – тяжелого поражения, запущенной стадии «отрицания закона».
Перечень смягчающих обстоятельств приведен в ст. 4.2 КоАП РФ. При этом он является открытым: законодатель в ч. 1 статьи перечисляет десять пунктов, а судья, орган, должностное лицо, рассматривающие дело об административном правонарушении, могут признать смягчающими и иные, не указанные в КоАП РФ или законе субъекта РФ, обстоятельства в зависимости от условий совершения правонарушения и поведения привлекаемого к ответственности лица. Например, таковым могут признать совершение правонарушения впервые (решение Верховного суда Республики Марий Эл от 15.11.2017 № 7р-413/2017, постановления Арбитражного суда Московского округа от 03.03.2020 № Ф05-541/2020 по делу № А40-88285/2019, Самарского УФАС России от 27.02.2020 по делу № 063/04/14.32-63/2020).
К сожалению, не всегда суды или должностные лица отражают в своих актах, какое конкретно обстоятельство они посчитали смягчающим, просто ссылаясь на ст. 4.2 КоАП РФ (решение Магаданского областного суда от 26.05.2017 по делу № 5-14/2017), что затрудняет анализ правоприменительной практики для организаций при подготовке к рассмотрению дела об административном правонарушении. Впрочем, и без этого даже законодательно установленного перечня более чем достаточно, ведь он охватывает весьма широкий круг обстоятельств. Хотя все десять пунктов законодателя применимы только к физическим лицам, к организациям – не более семи. Прежде всего, суды обращают внимание на:
1) раскаяние лица, совершившего административное правонарушение;
2) добровольное прекращение противоправного поведения;
3) оказание содействия органу, уполномоченному осуществлять производство по делу об административном правонарушении, в установлении обстоятельств, подлежащих установлению по делу;
4) добровольное исполнение до вынесения постановления по делу об административном правонарушении предписания об устранении допущенного нарушения, выданного ему органом, осуществляющим государственный контроль (надзор) и муниципальный контроль.
Определение Конституционного Суда РФ от 10.10.2013 N 1485-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Борохова Олега Викторовича, Кауца Вячеслава Артуровича и Федотова Андрея Юрьевича на нарушение их конституционных прав частью 2 статьи 1.7 и пунктом 5 части 1 статьи 24.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях»
КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
от 10 октября 2013 г. N 1485-О
ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ ЖАЛОБЫ
ГРАЖДАН БОРОХОВА ОЛЕГА ВИКТОРОВИЧА, КАУЦА ВЯЧЕСЛАВА
АРТУРОВИЧА И ФЕДОТОВА АНДРЕЯ ЮРЬЕВИЧА НА НАРУШЕНИЕ
ИХ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ЧАСТЬЮ 2 СТАТЬИ 1.7 И ПУНКТОМ 5
ЧАСТИ 1 СТАТЬИ 24.5 КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОБ АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЯХ
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, Н.В. Селезнева, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,
заслушав заключение судьи С.Д. Князева, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» предварительное изучение жалобы граждан О.В. Борохова, В.А. Кауца и А.Ю. Федотова,
1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации граждане О.В. Борохов, В.А. Кауц и А.Ю. Федотов оспаривают конституционность следующих положений Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях:
части 2 статьи 1.7, согласно которой закон, смягчающий или отменяющий административную ответственность за административное правонарушение либо иным образом улучшающий положение лица, совершившего административное правонарушение, имеет обратную силу, то есть распространяется и на лицо, которое совершило административное правонарушение до вступления такого закона в силу и в отношении которого постановление о назначении административного наказания не исполнено; закон, устанавливающий или отягчающий административную ответственность за административное правонарушение либо иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет;
пункта 5 части 1 статьи 24.5, в соответствии с которым производство по делу об административном правонарушении не может быть начато, а начатое производство подлежит прекращению при отмене закона, установившего административную ответственность.
Как следует из представленных материалов, по требованию О.В. Борохова, В.А. Кауца и А.Ю. Федотова постановлением прокурора Курчатовского района города Челябинска от 27 марта 2012 года было возбуждено производство по делу об административном правонарушении, предусмотренном статьей 5.60 «Клевета» КоАП Российской Федерации, в отношении гражданина Р., являющегося владельцем интернет-сайта информационно-аналитического агентства и разместившего на нем не соответствующую действительности и порочащую потерпевших информацию.
Постановлением мирового судьи судебного участка N 8 Калининского района города Челябинска от 11 апреля 2012 года, оставленным без изменения решением Калининского районного суда города Челябинска от 5 июля 2012 года, Р. был признан виновным в совершении предусмотренного частью 2 статьи 5.60 КоАП Российской Федерации административного правонарушения, выразившегося в распространении в средствах массовой информации заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство заявителей, и ему назначено наказание в виде административного штрафа в размере 2000 рублей.
По мнению заявителей, оспариваемые законоположения препятствуют реализации потерпевшими от административных правонарушений своего права на доступ к правосудию и тем самым не соответствуют статьям 17 (часть 3), 18, 21 (часть 1), 45 (часть 1), 46 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, поскольку предусматривают прекращение производства по делу об административном правонарушении в случае отмены закона, устанавливавшего административную ответственность за соответствующее деяние, и, как следствие, влекут безусловное освобождение от административной ответственности (наказания) лица, совершившего такое деяние, даже если вынесенное в отношении него постановление о назначении административного штрафа не исполнено вследствие уклонения виновного от его добровольной уплаты в установленный законом срок.
Таким образом, оспариваемые законоположения, по существу воспроизводящие и конкретизирующие предписания статьи 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации, не лишают лиц, потерпевших от административных правонарушений, производство по делам о которых прекращено в связи с отменой закона, установившего административную ответственность, доступа к правосудию, а потому не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права и свободы заявителей в обозначенном ими аспекте.
Проверка же законности и обоснованности судебных решений, в том числе в части квалификации Федерального закона от 28 июля 2012 года N 141-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» в качестве основания для прекращения производства по делу об административном правонарушении, к полномочиям Конституционного Суда Российской Федерации, как они установлены статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», не относится.
Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации
1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы граждан Борохова Олега Викторовича, Кауца Вячеслава Артуровича и Федотова Андрея Юрьевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.
СУДЬИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ
по Определению Конституционного Суда Российской Федерации от 10 октября 2013 года 1485-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан О.В. Борохова, В.А. Кауца и А.Ю. Федотова на нарушение их конституционных прав частью 2 статьи 1.7 и пунктом 5 части 1 статьи 24.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях
Конституционный Суд Российской Федерации своим Определением от 10 октября 2013 года 1485-О отказал в принятии к рассмотрению коллективной жалобы граждан О.В. Борохова, В.А. Кауца и А.Ю. Федотова на нарушение их конституционных прав частью 2 статьи 1.7 и пунктом 5 части 1 статьи 24.5 КоАП Российской Федерации, поскольку счел, что данная жалоба не отвечает требованиям Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», в соответствии с которыми такого рода обращения могут быть признаны допустимыми. Конституционный Суд Российской Федерации исходил в данном случае из того, что оспариваемые законоположения не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права и свободы заявителей и не содержат неопределенности с точки зрения их соответствия требованиям Конституции Российской Федерации.
Выражая сомнение в таком выводе, представляю в соответствии со статьей 76 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» настоящее мнение.
1. Несмотря на то, что принятое Определение относится к числу так называемых «отказных», когда предполагается, что нет оснований для рассмотрения конституционной жалобы по существу, следует признать, что в данном случае имеет место вполне содержательное разрешение весьма принципиального вопроса, суть которого сводится к следующему: возможно ли освобождение от юридической ответственности лица, привлеченного к административной ответственности, если после вынесенного судебного решения (но до его исполнения) был принят и вступил в силу закон, которым соответствующее правонарушение переводится в разряд уголовных, и наказание, таким образом, изменяется не в сторону смягчения, а, напротив, ужесточения? Иными словами, речь идет о ситуации, когда государство не только не устраняет деликтность конкретной категории деяний, отказываясь от публичного преследования за их совершение, но стремится существенным образом усилить противодействие подобным правонарушениям путем их перевода из разряда административных деликтов в категорию преступлений.
В конкретном проявлении это означает, что лицо, в отношении которого постановление о назначении административного наказания не было исполнено на момент внесения изменений в законодательство, в том числе по причине уклонения от добровольного исполнения в установленный законом срок (как это имело место в настоящем деле), подлежит освобождению от административной ответственности за правонарушение, которое теперь является преступлением. Тем самым фактически признается принципиальная возможность парализации решения, принятого одной ветвью власти (судом), с помощью правового акта другой ветви власти (законодательной). Результатом этого становится возникновение (по вине законодателя?!) некоего «безделиктного периода», характеризующегося режимом: а) «правомерного» неисполнения ранее вынесенных правосудных решений и б) «ненаказуемостью правонарушений», освобождением лиц от каких-либо неблагоприятных последствий в виде мер публично-правового принуждения, при том что ответственность за соответствующее деяние новым законом не смягчается, а ужесточается.
Возникает вопрос, можно ли считать оспариваемые заявителями законоположения достаточно определенными для того, чтобы на их основании однозначно сделать содержащийся в мотивировочной части Определения соответствующий вывод?
Сомнения в определенности оспариваемых норм, как представляется, достаточно очевидны; это подтверждается и материалами дела, в частности различным, противоположным по своей сути, толкованием этих норм органами государственной власти, представившими Конституционному Суду Российской Федерации свои позиции по данной жалобе. Так, в заключении Генеральной прокуратуры Российской Федерации прямо отмечается, что в рассматриваемой ситуации положение части 2 статьи 1.7 КоАП Российской Федерации неприменимо, так как с принятием Федерального закона от 28 июля 2012 года N 141-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» произошло формально-правовое ухудшение, а не улучшение положение лица, совершившего до вступления в силу данного Федерального закона административное правонарушение, предусмотренное частью 2 статьи 5.60 КоАП Российской Федерации; в этих условиях, как полагает Генеральная прокуратура Российской Федерации, ответственность за деяния, совершенные до момента вступления в силу нового закона и до истечения сроков давности привлечения к административной ответственности за них, должна сохраняться. Иная позиция, по сути поддерживающая толкование, приданное оспариваемым нормам судами общей юрисдикции при рассмотрении конкретного дела заявителей, изложена в заключении Министерства юстиции Российской Федерации.
Очевидно, что посредством именно конституционно-судебной проверки соответствующих норм Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях возможно снять эту неопределенность. Причем в данном конкретном деле, как представляется, можно было бы решить соответствующую задачу и защитить права заявителей, в том числе путем принятия Определения Конституционного Суда Российской Федерации.
2. Возможности компромиссного по своей сути подхода в рамках Определения усматриваются в нереализованных возможностях оценки сложившейся в конкретном деле ситуации, когда имело место умышленное уклонение лица, привлеченного к административной ответственности, от добровольного исполнения соответствующего судебного решения в установленный законом срок, что привело в конечном итоге к необоснованному затягиванию процесса реализации административной ответственности вплоть до вступления в силу закона, установившего взамен административной ответственности уголовную ответственность. Конституционный Суд Российской Федерации, опираясь на ранее выработанные подходы, вполне мог, не прибегая к иным организационным формам судопроизводства, сформулировать свою позицию относительно наличия нарушения конституционных прав заявителей в конкретном деле и возможных способов, средств их восстановления, имея в виду необходимость безусловного следования конституционному принципу обязательности судебного решения, а также универсальному (общеправовому) требованию неотвратимости наказания.
Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, исполнение судебного решения, по смыслу статьи 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации, гарантирующей каждому судебную защиту его прав и свобод, следует рассматривать как элемент судебной защиты; защита нарушенных прав не может быть признана действенной, если судебный акт или акт иного уполномоченного органа своевременно не исполняется, что обязывает федерального законодателя создавать стабильную правовую основу для отношений в сфере исполнительного производства и не ставить под сомнение конституционный принцип исполнимости судебного решения (постановления от 30 июля 2001 года N 13-П, от 15 января 2002 года N 1-П, от 14 мая 2003 года N 8-П, от 14 июля 2005 года N 8-П, от 12 июля 2007 года N 10-П, от 26 февраля 2010 года N 4-П, от 14 мая 2012 года N 11-П, от 22 апреля 2013 года N 8-П, от 27 июня 2013 года N 15-П и др.).
Аналогичной позиции придерживается Европейский Суд по правам человека, отмечавший, что эффективность средств правовой защиты означает, в частности, что они должны предотвращать предполагаемое нарушение или прекращать его, равно как и предоставлять адекватную компенсацию за уже произошедшее нарушение (постановления от 26 октября 2000 года по делу «Кудла (Kudla) против Польши», от 30 ноября 2004 года по делу «Кляхин против России» и др.); в ситуации же, при которой правовая система государства позволяет, чтобы окончательное, обязательное судебное решение осталось недействующим к ущербу одной из сторон, право на судебную защиту становится иллюзорным, тогда как, по смыслу Конвенции о защите прав человека и основных свобод, исполнение решения, вынесенного любым судом, должно рассматриваться как неотъемлемая часть «суда» (постановления от 19 марта 1997 года по делу «Хорнсби (Hornsby) против Греции», от 7 мая 2002 года по делу «Бурдов против России», от 18 мая 2004 года по делу «Продан (Prodan) против Молдовы», от 6 октября 2005 года по делу «Шиляев против России», от 1 июня 2006 года по делу «Буй (Buj) против Хорватии» и др.).
Данный подход в полной мере соответствует также требованию неотвратимости наказания, что имеет основополагающее значение для понимания нормативного содержания и особенностей реализации конституционного принципа равенства в сфере юридической ответственности. Но для анализа проблемы в данном аспекте необходимо уже погружение в вопросы более общего, концептуального характера, в том числе об особенностях, порядке действия закона, устраняющего административную ответственность и вводящего за те же деяния уголовную ответственность, что предполагает необходимость исследования этих вопросов, по крайней мере, в аспекте и пределах обжалуемых норм.
3. В соответствии с пунктом 5 части 1 статьи 24.5 КоАП Российской Федерации производство по делу об административном правонарушении не может быть начато, а начатое производство подлежит прекращению в случае отмены закона, установившего административную ответственность. В свою очередь, часть 2 статьи 1.7 КоАП Российской Федерации закрепляет правило об обратной силе закона, смягчающего или отменяющего административную ответственность за административное правонарушение либо иным образом улучшающего положение лица, совершившего административное правонарушение.
Судя по лексико-грамматической и формально-юридической конструкции приведенных законоположений, Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях связывает придание закону обратной силы не с любым вариантом отмены административной ответственности, а лишь с таким, который можно рассматривать в общем ряду законодательных мер по улучшению положения лица, совершившего административное правонарушение, и, соответственно, по изменению в сторону сужения (сокращения) или полного отказа государства от карательного воздействия в определенной сфере. Закон, отменяющий административную ответственность, распространяется и на лицо, которое совершило административное правонарушение до вступления такого закона в силу и в отношении которого постановление о назначении административного наказания не исполнено, именно потому, что государство более не оценивает подобные действия как противоправные (общественно опасные) и требующие принятия мер публично-правового реагирования, считает необоснованным и нецелесообразным дальнейшее преследование лиц, совершивших те или иные проступки.
При этом обратная сила закона, отменяющего административную ответственность, не является абсолютной и во всяком случае имеет своим пределом состоявшееся на момент вступления такого закона в силу исполнение постановления о назначении административного наказания. Это свидетельствует о том, что закон, отменяющий административную ответственность, не ставит под сомнение состоявшуюся в системе прежнего административного законодательства государственно-правовую (судебную!) оценку конкретных действий как противоправных, равно как и законность и обоснованность мер административного принуждения, уже вынесенных в ходе и по итогам производства по делу об административном правонарушении.
Иная ситуация складывается в тех случаях, когда закону, отменяющему административную ответственность, сопутствует закон, вводящий за те же деяния уголовную ответственность. С момента вступления в силу такого правового регулирования деяния, ранее относившиеся к административно-деликтной сфере, не теряют своей отрицательной государственно-правовой оценки, которая, напротив, только усиливается, и, соответственно, лица, впредь совершающие подобные деяния, как и прежде, подлежат мерам государственно-правового реагирования, но более суровым, связанным с применением уголовной ответственности. При таких условиях конституционный принцип равенства не дает никаких оснований для прерывания уже начатого до вступления в силу указанного правового регулирования процесса реализации административной ответственности; напротив, неотвратимость наказания как нормативный элемент конституционного режима равенства и справедливости юридической ответственности требует, чтобы начатый процесс публично-правовой ответственности был завершен путем исполнения постановления о назначении административного наказания.
Конституция Российской Федерации, исключая придание обратной силы закону, устанавливающему или отягчающему ответственность (статья 54, часть 1), недвусмысленно предполагает, что совершенное правонарушение должно влечь за собой наступление ответственности не более строгой, чем та, которая была установлена на момент совершения правонарушения. Это означает, что вступление в силу закона, отягчающего ответственность путем ее трансформации из административно-правовой в уголовно-правовую форму, ни при каких условиях не может влечь применение вновь установленного уголовно-правового регулирования к лицу, совершившему административный проступок. Но это не дает поводов отказываться в подобных случаях от применения собственно административно-правовой ответственности, которая как раз и являлась выражением правомерной и справедливой квалификации государством совершенного деяния на момент его совершения, тем более что такая оценка действиям конкретного лица была дана судом.
Таким образом, освобождение от административной ответственности лица, к ней привлеченного, на том основании, что до момента исполнения постановления о назначении административного наказания вступило в силу правовое регулирование, сопровождающее отмену административной ответственности за конкретное деяние введением за то же деяние уголовной ответственности, означало бы нарушение общеправового принципа неотвратимости наказания, вытекающего из него требования непрерывности (преемственности) публично-правовой ответственности, а также конституционного принципа равенства юридической ответственности. Между тем в конкретных делах заявителей оспариваемым законоположениям судебной практикой был придан иной смысл, при котором такое освобождение от административной ответственности допускается.
Все это свидетельствует о наличии неопределенности в оспариваемых законоположениях, требующей принятия мер конституционно-судебного реагирования. Это тем более важно, имея в виду, что в будущем могут возникать и другие ситуации, связанные с переводом тех или иных составов административных правонарушений (включая такие, которые предполагают применение достаточно суровых санкций в виде административных штрафов, порой превышающих уголовно-правовые) в разряд уголовно наказуемых деяний. Нельзя исключить, что такой подход может ориентировать судебную практику на освобождение от административной ответственности в соответствующий «мертвый период юридической безответственности» всех лиц, в отношении которых не исполнено постановление о назначении административного наказания.
Таким образом, Конституционный Суд Российской Федерации мог либо принять жалобу граждан О.В. Борохова, В.А. Кауца и А.Ю. Федотова к рассмотрению и разрешить поставленный ими вопрос в соответствующей процедуре конституционного судопроизводства, либо, опираясь на свои ранее выработанные правовые позиции, выявить конституционно-правовой смысл оспариваемых заявителями законоположений и вынести Определение по жалобе заявителей.
СУДЬИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ Г.А. ГАДЖИЕВА
по Определению Конституционного Суда Российской Федерации от 10 октября 2013 года 1485-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан О.В. Борохова, В.А. Кауца и А.Ю. Федотова на нарушение их конституционных прав частью 2 статьи 1.7 и пунктом 5 части 1 статьи 24.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях
1. Не могу согласиться с данным Определением, поскольку оно основано на таком толковании положения статьи 54 (часть 1) Конституции РФ и других конституционных положений, которое приводит к истолкованию оспоренных норм Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, препятствующему исполнению решения суда, вступившего в законную силу, и реализации потерпевшим от административного правонарушения своего права на доступ к правосудию, таким образом вступая в противоречие с принципом res judicata.
Заявители обратились к прокурору Курчатовского района города Челябинска с требованием возбудить производство по делу об административном правонарушении, предусмотренном статьей 5.60 «Клевета» КоАП Российской Федерации, в отношении И.А. Рябченко за размещение на интернет-сайте информационно-аналитического агентства «Урал Бизнес Консалтинг» не соответствующую действительности и порочащую потерпевших информацию. Постановлением прокурора от 27 марта 2012 года соответствующее дело было возбуждено.
Постановлением мирового судьи судебного участка N 8 Калининского района города Челябинска от 11 апреля 2012 года, оставленным без изменения решением Калининского районного суда города Челябинска от 5 июля 2012 года, И.А. Рябченко признан виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного частью 2 статьи 5.60 КоАП Российской Федерации, выразившегося в том, что он распространил в средствах массовой информации заведомо ложные сведения, порочащие честь и достоинство О.В. Борохова, В.А. Кауца и А.Ю. Федотова, с назначением наказания в виде административного штрафа в размере 2000 рублей.
Постановлением Челябинского областного суда от 15 ноября 2012 года, оставленным без изменения постановлением Верховного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2013 года, указанные судебные акты отменены, а производство по делу прекращено на основании пункта 5 части 1 статьи 24.5 КоАП Российской Федерации. При этом суды исходили из принятия Федерального закона от 28 июля 2012 года N 141-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» (вступил в силу 10 августа 2012 года), исключившего из Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях статью 5.60 в связи с криминализацией описываемого ею деяния, а также учитывали, что вынесенное в отношении И.А. Рябченко постановление о назначении административного наказания не исполнено.
2. При решении вопроса о допустимости жалобы заявителей необходимо учитывать специфические фактические и юридические обстоятельства этого дела.
Неисполнение административного наказания в отношении признанного судом виновным И.А. Рябченко и незаконное освобождение его от административной ответственности явились результатом несоблюдения судебными органами положений Кодекса об административных правонарушениях.
Вступившие в законную силу постановления мировых судей подлежат неукоснительному исполнению на всей территории Российской Федерации (часть 1 статьи 6 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации). Само по себе судебное решение будет иллюзорным, если оно не материализуется, не будет исполнено.
Эти требования корреспондируют положениям статьи 2 Международного пакта о гражданских и политических правах, провозгласившей обязанность государства обеспечить любому лицу, права и свободы которого нарушены, эффективные средства правовой защиты, а также пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в его интерпретации Европейским Судом по правам человека, который в своей практике также исходит из понимания исполнения судебного решения как неотъемлемого элемента права на суд и признает, что нарушение этого права может приобрести форму задержки исполнения решения (постановления от 19 марта 1997 года по делу «Хорнсби (Hornsby) против Греции», от 7 мая 2002 года по делу «Бурдов против России») (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 1 ноября 2012 года N 2008-О).
Коллизия между такими ценностями, которые предусмотрены в статье 54 и в статье 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации, возникла в связи с тем, что Федеральным законом от 28 июля 2012 года N 141-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» статья 5.60 КоАП Российской Федерации признана утратившей силу, а Уголовный кодекс Российской Федерации дополнен статьей 128.1 «Клевета». Однако, несмотря на то что в силу данного закона произошла не полная отмена ответственности за правонарушение (клевету), а наоборот, административное правонарушение подвергнуто криминализации и стало квалифицироваться преступлением, суды на основании оспариваемых заявителями (потерпевшими по административному делу) норм прекратили производство по делу об административном правонарушении по факту клеветы, совершенной И.А. Рябченко до вступления в силу Федерального закона N 141-ФЗ.
Толкование оспоренных норм Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, приведшее в нарушение принципа верховенства права к освобождению И.А. Рябченко от административной ответственности за совершенную клевету в связи с ее криминализацией, не учитывает, что публично-правовая ответственность за клевету не устранена и не смягчена, а наоборот, усилена.
В связи с этим норма статьи 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации, согласно которой при устранении законом ответственности за правонарушение должен применяться новый закон, не может толковаться как императивно требующая прекращения производства по делу об административном правонарушении, совершенном до вступления в силу нового закона, которым это правонарушение криминализовано.
Я согласен с мнением большинства судей Конституционного Суда Российской Федерации в том, что нормы части 2 статьи 1.7 и пункта 5 части 1 статьи 24.5 КоАП Российской Федерации не противоречат Конституции Российской Федерации, но только при условии систематического, конституционно-правового истолкования, учитывающего иерархию правовых ценностей, предполагающей, что толкование норм более низкого уровня должно осуществляться в соответствии с нормами более высокого уровня. Условием придания закону обратной силы является реальное смягчение или отмена публично-правовой ответственности.