Как называется наука о письме
 |
Грамматология (графемика, грамматография, алфабетистика, филография; от греч. γράμμα «буква», λόγος «учение») – семиотическая дисциплина, наука о письме, письменных системах, генеалогии письма и о его развитии и перспективах; особая познавательная дисциплина, призванная изучать роль широко понимаемого понятия «письмо» в культуре. Поскольку есть виды письма, лишь косвенно связанные с языком, грамматология в целом не входит в языкознание [как и семиотика]. Термин впервые применил И. Гельб, развил Ж. Деррида [слишком занудно и, больше, семиотически]. В строгом смысле, общая наука о письменности появилась в 18 в., хотя ее начатки можно найти еще у Платона и Аристотеля.
Грамматология, соприкасаясь с областями естествознания, способна дополнить наши знания о происхождении жизни. Так, например, улавливается глубинное строение алфавита с генетическим кодом (актуальной становится дилемма: является ли способность к письму врожденной, существует ли «ген письма»?), а сами графемы − с фрактальными или кристаллическими структурами.
Процесс зарождения знаков (семиозис) некоторые исследователи пытаются увязать с проблемой физического вакуума и созданием вероятностной математической модели письма. Существует задача − «оцифровать» все богатство существующих письменностей мира (в Юникоде) и создать механизм классификации всего «массива знаков» (письменные системы в этой связи представляются интегралом, а отдельные графемы − дифференциалами). [Не только философы и семиотики бывают заумными, но еще и естествоиспытатели]
Разделы страницы о письмознании:
Понятие письма
Существуют еще два важных признака, которые обычно присущи письму, но не являются, тем не менее, ни необходимыми, ни достаточными для его определения.
В грамматологии – науке о письме – традиционно противопоставлялись два основных вида письма: алфавитное и идеографическое, иногда называемое также иероглифическим. Различие между ними заключается в том, что означаемым знаков алфавитных письменностей являются звуковые элементы языка безотносительно к их значению – звуки (в идеале фонемы) или слоги (в этом случае принято говорить о слоговом письме, которое, однако, нередко именуется слоговой азбукой или слоговым алфавитом), тогда как означаемым знаков идеографических письменностей считаются смысловые элементы безотносительно к их языковой форме – понятия и идеи.
Знаки идеографического письма в соответствии с традицией называются пиктограммами и идеограммами.
Пиктограммы и идеограммы нередко использовались совместно. Рисуночное письмо равнинных индейцев Северной Америки и рисунки австралийских аборигенов на песке или на коре дерева относятся именно к такому смешанному типу. Пиктограммы и идеограммы часто становятся в высшей степени условными и стилизованными, теряют большую часть своего явно изобразительного внешнего облика и образуют весьма сложную систему знаков.
Число фонем и слогов в языках мира исчисляется, соответственно, несколькими десятками и несколькими сотнями, тогда как число даже наиболее стандартных и распространенных понятий – десятками тысяч. Следствием этого является различие в числе знаков, используемых в алфавитных и идеографических письменностях.
Более детальное исследование как истории письма, так и устройства идеографических письменностей привело к пересмотру этой простой классификации. Широкое распространение получила более сложная схема, предложенная выдающимся теоретиком грамматологии И.Е.Гельбом, в которой различаются исторически упорядоченные этапы:
Возражения Гельба против понятия идеографии были обусловлены желанием максимально отчетливо противопоставить семасиографические предписьменности и фонографические собственно письменности, тогда как термины «идеография», «идеограмма» и «пиктограмма» употреблялись (и в значительной мере продолжают употребляться поныне) применительно как к предписьменностям, так и к словесно-слоговым собственно письменностям. В последних означаемыми знаков являются, согласно Гельбу, вовсе не понятия или идеи, а слова, несомненно являющиеся элементами языка, и рисуночный облик иероглифов (обусловленный их происхождением из пиктографических протописьменностей) этому не противоречит. Письменные знаки, обозначающие слова, получили название логограмм. Более того, практически во всех засвидетельствованных в истории иероглифических системах письменности имелись и знаки, использовавшиеся для записи частей слова, обычно слогов, т.е. силлабограммы.
Существуют, таким образом, два основных способа графической передачи сообщения. Один состоит в том, чтобы с помощью пикто- и идеограмм представить содержащиеся в сообщении идеи в непосредственной форме, т.е. непосредственно обозначить смысл сообщения. Такой способ графической передачи сообщения характерен прежде всего для протописьменностей, хотя отчасти представлен и в собственно письменностях. Другой способ состоит в использовании тех или иных графических знаков – в том числе и пиктограмм – для представления формальных элементов того языка, на котором выражено данное сообщение, а сами идеи при этом передаются, таким образом, опосредованно – через их языковое представление. Результатом является письменность в собственном смысле слова. Соответственно, существуют и два вида пиктограмм – такие, которые непосредственно представляют идеи и являются поэтому разновидностью идеограмм, и такие, которые представляют элементы языка – звуки, слоги и слова – и являются поэтому знаками собственно письменности.
Восприняв идеи Гельба, грамматология, тем не менее, продолжает принимать во внимание и традиционное членение на иероглифику и алфавит.
Протописьменности
Образцы протописьменности, относящиеся к доисторическим и более поздним временам, встречаются в мире повсюду, причем самые древние из тех, что дошли до нас, сохранились благодаря тому, что были высечены на скалах. Эти формы письма бытовали и бытуют в основном у тех народов, у которых не было или до сих пор нет собственно письменности. Существуют два основных типа протописьменности: описательно-изобразительное и опознавательно-мнемоническое протописьмо (оба термина принадлежат И.Гельбу).
Описательно-изобразительный способ
Этот тип протописьма используется для самых различных целей. Среди многих видов сообщений, передаваемых с его помощью, – отчеты об охоте и военных походах, знаки-предостережения, письма-прошения и описания ритуалов. Сообщение предстает в виде рисунков, подчас весьма стилизованных, с изображением людей, животных и предметов, упорядоченных в соответствии с некоторыми общепринятыми условностями, так что его значение бывает понятно каждому, знакомому с этими условностями, которые, конечно, у разных народов разные. Например, идея о том, что некое событие происходило в течение трех дней, у одного народа может выражаться с помощью картинки, воспроизводящей три солнца, помещенных над рисунком данного события. У народа другой культурной группы та же идея может быть выражена посредством рисунка с изображением участника этого события, держащего три пальца кверху. Что касается степени стилизованности рисунков, то следует заметить, что у американских индейцев все лица, принадлежащие к одной и той же культуре, стремились в своих рисунках к единообразию, тогда как у африканцев велика доля индивидуальной вариативности.
В качестве примера описательно-изобразительного протописьма можно привести наскальный рисунок на берегу озера Верхнего с описанием военного похода в заозерье. Наверху изображены пять каноэ с 50 вертикальными насечками вдоль их верхних бортов; это означает, что в этих каноэ плыли всего 50 человек. Сверху первого каноэ нарисована водяная птица, символизирующая тотем предводителя похода. Три солнца с тремя дугами над ними, обозначающими небо, указывают на то, что плавание длилось три дня. Изображение черепахи символизирует успешное окончание плавания. Потом следует изображение всадника, что, однако, не означает, что отряд далее передвигался верхом, но в символической форме сообщает, что он двигался быстро. В нижней части рисунка воспроизведены различные животные, символизирующие храбрость, силу и хитрость.
Опознавательно-мнемонический способ
Он часто используется для того, чтобы напомнить адресату сообщения о чем-то, что ему уже известно. У этого способа есть много разновидностей. Среди изготовителей всевозможных предметов принято использовать особые опознавательные метки, по которым можно определить, кем произведен данный предмет. С древнейших времен такие метки ставились на гончарные изделия, кирпичи, кремневые орудия и на многое другое. Примерами этого типа протописьма являются гербы на геральдических щитах и клейма на домашнем скоте. У американских индейцев родовые имена часто воспроизводились в виде рисунка тотемного животного данного рода. Исполнителям обрядов помогали списки подлежащих совершению ритуалов, где каждый ритуал изображался, в порядке его очередности, рисунком, который легко опознавался исполнителем. Таким же образом были составлены и списки песен. Даже поговорки могут опознаваться с помощью этого способа; например, у африканского народа эве есть поговорка «Нитка следует за иголкой», что означает «каков отец, таков и сын» и символически изображается через рисунок нитки и иголки. Ацтеки Центральной Америки использовали оба типа протописьма в виде очень изощренных рисунков, передававших весьма сложные и пространные сообщения и фактически содержавших, правда, редко и спорадически, элементы фонетического письма.
Возникновение этих элементов можно проиллюстрировать на следующем искусственном примере. Пусть достигнута договоренность, что значок будет обозначать слово sun (‘солнце’) и только это слово, а не day ‘день’, heat ‘жара’ или light ‘свет’, как это могло быть с идеограммой. Такому точному знаку можно было бы легко придать и другие возможности употребления. Так, его можно использовать для записи (созвучного со словом sun) англ. слова son ‘сын’ или для записи (также созвучного с ним) первого слога слова sundry ‘различный, разный, разное’. Подобным же образом, значок, по договоренности означающий pan ‘сковородка’, может служить не только для обозначения этого предмета посуды, но также для записи первого слога нескольких десятков слов, начинающихся со слога pan, типа pantry ‘кладовая’ или Pan-American ‘Пан-Американ’, а также для записи последнего слога слов типа marzipan ‘марципан’. Такое письмо называется логографическим, т.е. «записывающим слова», а фактически также и элементы слов, и принцип его устройства хорошо знаком всем по ребусам. Ребусные написания встречаются во всех языках мира, однако они очень редко приводят к образованию последовательно фонетического письма. Тем не менее принято считать, что собственно фонетическое письмо возникло именно оговоренным выше способом.
В том или другом виде логографическое письмо появилось независимо у нескольких разных народов, из которых особенный интерес представляют древние египтяне, чье письмо принято называть иероглифическим, древние китайцы и много позже – народы группы майя на Юкатанском п-ове в Мексике. Древние жители Месопотамии также создали систему такого типа, состоящую из символов клиновидной формы и потому называемую сейчас клинописью, но не исключено, что месопотамская клинопись создавалась под сильным египетским влиянием.
Собственно письменность
Собственно письменность представляет собой графический способ опосредованной передачи идей сообщения путем воспроизведения звуковых элементов языка, на котором выражены эти идеи. Изобретение настоящего, подлинного письма как визуального отображения языка следует отнести к величайшим достижениям человечества. Когда и как в точности произошла эта революция – т.е. изобретение способа графической передачи речи как носителя идей вместо графической передачи идей без соотнесения их с речью – неизвестно.
Важнейшие системы письма в собственном смысле слова, в которых используются логограммы (а в традиционной терминологии – пиктограммы и идеограммы), одновременно являются и самыми древними. Знаки в этих наиболее ранних системах письма выполняют две основные функции: некоторые из них заменяют собой целые слова, другие – только слоги или части слогов. Иначе говоря, некоторые слова записываются с помощью одного знака или небольшой группы знаков, которые используются только для этих слов, а другие слова записываются с помощью знаков, обозначающих слоги или части слогов (слоговых знаков, или силлабограмм) и не связанных напрямую со словами, которые состоят из этих слогов. Именно поэтому такие системы письма и называются словесно-слоговыми.
Очевидно, что силлабограммы произошли от логограмм. По-видимому, почти все знаки, используемые в словесно-слоговом письме, изначально были пиктограммами. В египетском и иероглифическом хеттском письме даже те из знаков, что со временем стали обозначать чисто фонетические элементы, сохраняли свой рисуночный характер в течение всего срока своего употребления, но в других системах письма пиктограммы быстро превращались в чисто условные начертания, в которых в большинстве случаев сейчас уже невозможно распознать какую бы то ни было картинку.
Самые ранние из известных нам систем письма – это: шумерская клинопись, египетская, иероглифическая хеттская, китайская, протоэламская, протоиндийская и критская. Возможно, существовала еще одна словесно-слоговая система – у индейцев майя в Новом Свете.
Науке известен ряд других письменностей предположительно или несомненно словесно-слогового типа, это:
Две последних письменности в основном дешифрованы: тангутская – Н.А.Невским, Т.Нисидой и М.В.Софроновым, хеттская – Х.Боссертом, О.Форрером, Б.Грозным, П.Мериджи и И.Гельбом; про первые две письменности практически ничего не известно.
Грамматология по замыслу Ж.Деррида
Грамматология – по замыслу Ж.Деррида – изучение «письма» как основания всей западной мысли и культуры. Использование этого термина за пределами традиционной науки о видах письменности, по-видимому, подсказано И.Гелбом. Грамматология возникает в определенный момент развития познания и неизбежно находится под властью «логоцентрической» метафизики («логия»), но постоянно пытается от нее освободиться (стать «грамматографией», т.е. не «наукой о письме», а «письмом о письме»), и это противоречие остается неразрешимым.
Вся западная цивилизация, по Деррида, возникла и развивалась под знаком фонетического линейного письма как возможности накопления опыта, знаний, богатств. Фонетическое письмо (в чистом виде никогда не реализовавшееся) всегда предполагало жесткое разведение двух сторон знака – чувственной и умопостигаемой, означающей и означаемой. По традиции звук, голос воспринимается как нечто синонимичное смыслу и духу, а письмо трактуется как нечто условное и вторичное. Деррида хочет, чтобы мы взглянули на это иначе и увидели «письмо до речи» или «прото-письмо», а в нем – саму возможность членораздельности, артикуляции. Однако, по сути, никому в философской традиции еще не удавалось это сделать: Платон, Гегель, Гуссерль, Хайдеггер в конечном счете абсолютизируют наличие-присутствие (presence) в разнообразных его видах и формах (сущность, эйдос, субъект, означаемое) и оказываются слепы к различиям и следам «письма». То же самое, применительно к иному материалу, можно сказать и о научной традиции (Соссюр, Якобсон, Леви-Стросс).
Эти вопросы поставлены в книге «О грамматологии» (1967) – классическом труде Деррида, где были впервые развернуто показаны принципы и приемы деконструкции. Предлог «о» в заглавии точно передает суть дела: мысль не может прямо и цепко взять предмет, находящийся «в корнях всех наук», и вынуждена блуждать «вокруг» и «около». В книге две основные части. В 1-й вводится ряд понятий, во 2-й – они апробируются на примере Руссо. «Эпоха Руссо» понимается как текст, а ее исследование – как чтение, причем речь идет о чтении «Опыта о происхождении языков» – сочинения «маргинального», при жизни автора не опубликованного и не имеющего четкой датировки – и это тоже черта деконструктивного стиля.
Одно из важнейших понятий грамматологии – знак: это одновременно и орудие метафизики, и средство ее деконструкции. Со знаком нужно обращаться так, чтобы он, плоть от плоти западной метафизики, смог шагнуть за ее пределы, а для этого требуются маневры на грани военных хитростей («стратагем»). Но как в отсутствии письма увидеть письмо? Для нас главный знак – речевой, а письмо – это знак знака или вторичный знак. Однако если приглядеться, мы увидим, что в разросшейся цепочке посредников любой знак, а не только письменный отсылает скорее к другому знаку, чем к предмету (референту, означаемому). Иначе говоря, всякий знак оказывается в каком-то смысле письменным и при этом опирается на широко понимаемое письмо (прото-письмо, archi-écriture) как само условие членораздельности – мысли, языка, опыта.
И все же для доступа к этому «письму» нам нужен особый поворот мысли, особый опыт. Таков опыт различАния [différAnce – неологизм Деррида – отличим от общепринятого термина «различие» (différence) только графически, на письме] – в этом понятии связаны операции различения, отсрочивания и пространственной разбивки. Ясно, что это не обычный опыт восприятия и не обобщенный опыт науки. Он кажется близким к трансцендентальному, требуя редукций, сходных с феноменологическими. Но в нужный момент Деррида напоминает, что нам доступен только «квази-трансцендентальный» «квази-опыт». Опорное понятие различАния ведет за собой ряд взаимосоотнесенных понятий (след, прото-след, грамма, про-грамма, графия, буква и др.).
Во 2-й части «О грамматологии» эти понятия прилагаются к «эпохе Руссо», а из нового материала в свою очередь извлекаются понятия, которые тоже включаются в игру деконструкции. Неслучайно сам Руссо выбирает «письмо» (скрываться и писать), чтобы предстать перед людьми в своем подлинном облике – сделать это в непосредственном общении ему не удается. Письменный текст оказывается для него единственным доступом к «реальной жизни»: «не существует ничего, кроме текста». В общей форме писательский проект Руссо стал писательским проектом самого Деррида.
Руссо удалось показать грани, пределы, пороги, едва уловимые переход качеств и состояний. Так, он отыскивает в воображаемой глубине времен такое состояние, при котором язык уже родился, но еще не испортился, уже силен напевностью, но еще не артикулирован (этому соответствует неартикулированная вокализация, или «невма»). Этот опыт рождения языка где-то между природой и культурой есть «почти невозможный» опыт. И все же Руссо, один из немногих мыслителей, сделавших традиционную для западной культуры редукцию письма темой своих размышлений, так и не смог помыслить «письмо до речи» и поэтому остался в метафизике наличия, в схеме антиномий добра и зла, жизни и смерти, означающего и означаемого, письма и речи.
Грамматологический проект в целом остается, по-видимому, «невозможной возможностью», но для Деррида это не основание для того, чтобы остановить деконструкцию: напротив, вновь подтвержденная жизнестойкость метафизики становится для философии деконструкции новым стимулом к продолжению ее игр и ее трудов.
(Н. С. Автономова)
Внешняя и внутренняя форма письма
В книгах по грамматологии и графике (об обнаружении, расшифровке и происхождении письменностей) часто речь идёт о т.н. внешней и внутренней форме письменной системы, т.е., о её собственно форме, и о её идее.
Какие могут быть внешние формы письма:
К внутренней форме относят тип письма (логография, силлабика, алфавит. ), в том числе обозначения слогов в полуфонетических системах. К середине 2-го тыс. до н.э. на Ближнем Востоке и в Египте выявилось 3 таких принципа:
Палеография — наука о письме
Палеографией называют историю письма, закономерности развития его графических форм и изучение памятников древней письменности. Она изучает письменные артефакты, чтобы прочесть их, определить, когда и где они были созданы, и кто является автором. Палеография исследует, как со временем меняются графические формы букв, какие существуют шрифты и как они эволюционируют, а также изучает писчий материал, инструменты для письма. В компетенцию палеографии включается также исследование переплета рукописей, форматов, украшений, водяных знаков бумаги. Достижения палеографии используются в историческом языкознании, истории, литературоведении, искусствоведении и других гуманитарных науках.
Специальный раздел палеографии — криптография — изучает графику тайнописи. Неография — изучение современного письма, машинописи, произведений печати XX в.
Одна из важных задач палеографии — изучение бересты, пергамента, бумаги. Определить время происхождения рукописей, созданных на бумаге, можно достаточно точно по водяным знакам — филиграням. Водяные знаки изучает особая, выделившаяся из палеографии дисциплина — филигранология. Если выясняется, что рукопись не древняя, она считается поддельной. Но главная задача палеографии — все же не определение подлинности, а именно установление времени написания текста. Для датировки старинных рукописей сегодня используют методы химии и физики.
Таким образом, хороший палеограф должен быть специалистом сразу в нескольких областях и разбираться не только в почерках и шрифтах. К его компетенции относятся также нумизматика, сфрагистика (наука о печатях), кодикология (то есть изучение состояния старинной рукописи), источниковедение, книговедение.
Очень большое значение при исследовании имеет классификация форм письма. Обычно выделяются такие формы, как маюскул (письмо прописными буквами), минускул, или полуинициал, (письмо строчными буквами) и курсив, или скоропись. В раннем Средневековье писали маюскулом, примерно в 800 г. его сменил минускул. Из минускула в Западной Европе сформировалось готическое письмо.
В XIV в. гуманисты, в том числе Ф. Петрарка, нашли работы древних авторов, переписанные так называемым каролингским минускулом в IX—XI вв. Почерк был красив и удобочитаем, исследователи приняли его за античный и стали копировать. Так постепенно появилось сегодняшнее написание латинских букв.
Что же касается кириллицы, то самый древний тип написания кириллических букв, разработанный Кириллом и Мефодием, носит название устав. Он произошел от греческого маюскула IX в. Для устава характерны строгая геометричность, отсутствие наклона и промежутков между словами. На его основе уже в XV в. сложился полуустав. Буквы полуустава мельче и более округлые.
В начале XVIII в. по инициативе Петра I русская азбука была реформирована и стала похожей на современную. Однако в ней были такие буквы, как фита, ижица, И десятеричное (i), а твердый знак ставился в конце каждого слова, оканчивающегося на согласный. Эти буквы и правила были отменены в 1918 г. Твердый знак остался только в середине слов, там, где это необходимо.
Начало палеографии
Как самостоятельная дисциплина палеография выделилась из дипломатики, которая определяет подлинность старинных документов. Сам термин «палеография» ввел в науку Бернар де Монфокон. В России первое палеографическое исследование относится к 1717 г., когда старообрядец Андрей Денисов с учениками доказали подложность двух рукописей, выдававшихся, соответственно, за документы XII и XIV вв. Старообрядцы использовали накопленные к тому времени знания о древних рукописях и анализ начертаний букв, который применялся уже в XV—XVII вв.
ПИСЬМО
ПИСЬМО, система долговременных условных знаков, обычно визуальной природы, предназначенных для фиксации речевых произведений на том или ином материальном носителе с целью их последующего восприятия.
В приведенном определении оговорен ряд существенных признаков письма. Самый главный признак – это долговременность письма, противопоставленная сиюминутности как человеческой речи, так и многих других видов сообщений, использующих жесты, позы, запахи и т.п. Второй необходимый признак письма – использование устойчивых условных символов. Письмо – это семиотическая система, его элементы – это знаки, имеющие устойчивое означающее (обычно какую-то графическую конфигурацию – иероглиф, слоговой знак, букву) и связанное с ним относительно постоянной связью означаемое (см. ЗНАК; СЕМИОТИКА). В зависимости от типа означаемого (какой-то смысл или же какая-то языковая форма – слово, слог, фонема) различаются и разные типы письма, которые будут охарактеризованы ниже.
Третий существенный признак заключается в том, что письмо фиксирует не просто какие-то мысли, идеи или понятия или даже сообщения, а конкретные речевые произведения на конкретных языках – тексты, иногда состоящие из нескольких или даже одного слова, но обычно имеющих некоторую протяженность и достаточно сложную внутреннюю структуру. Собственно говоря, под текстом чаще всего имеют в виду письменный текст. Систему дорожных знаков или других обычно используемых в изолированном виде пиктограмм (например, значков, указывающих на выход, пункт питания и т.п. в аэропортах, на стадионах и в иных публичных сооружениях), хотя и могущих в ограниченных пределах сочетаться друг с другом, письмом никто не называет. Такие знаки люди воспринимают и понимают, тогда как письменные тексты могут быть прочитаны, пусть даже про себя; о чтении же дорожных знаков говорят лишь в переносном смысле.
Существуют еще два важных признака, которые обычно присущи письму, но не являются, тем не менее, ни необходимыми, ни достаточными для его определения. Во-первых, письмо обычно является визуальным, т.е. использует иной, чем звучащая речь, сенсорный канал – зрение. Визуальной природой письма напрямую обусловлены многие его важнейшие особенности, однако существуют и уже были названы визуальные семиотические системы, ни одна из которых не соответствует представлению о письме. Число примеров легко может быть увеличено (различные системы жестовой коммуникации, символика цвета, украшения, геральдика, символы политических партий и движений, флажковая азбука и т.д.). С другой стороны, несомненно соответствует представлению о письме разработанная для слепых азбука Брайля и ее прототип – ночное письмо, применявшееся во французской армии: обе этих системы используют тактильный (осязательный) сенсорный канал.
Во-вторых, письмо обычно является плоскостным, т.е. его условные знаки можно с некоторой долей огрубления считать имеющими только два измерения. Однако это ни в коей мере не отличает письмо от рисунков; с другой стороны, некоторые виды надписей могут быть объемными (барельефные и горельефные надписи, скажем, на надгробиях; объемные буквы в рекламе; имитация объемности в печатном шрифте и в титрах на кино- и телеэкране). Собственно говоря, объемными были произведения самой ранней из известных письменностей – клинописи на глиняных табличках, и уж тем более объемным было так называемое узелковое письмо кипу у индейцев Южной Америки.
В грамматологии – науке о письме – традиционно противопоставлялись два основных вида письма: алфавитное и идеографическое, иногда называемое также иероглифическим. Различие между ними заключается в том, что означаемым знаков алфавитных письменностей являются звуковые элементы языка безотносительно к их значению – звуки (в идеале фонемы) или слоги (в этом случае принято говорить о слоговом письме, которое, однако, нередко именуется слоговой азбукой или слоговым алфавитом), тогда как означаемым знаков идеографических письменностей считаются смысловые элементы безотносительно к их языковой форме – понятия и идеи. Знаки идеографического письма в соответствии с традицией называются пиктограммами и идеограммами. Термин «пиктограмма» (от латинского pictus ‘нарисованный’ и греческого gramma ‘нечто нарисованное или написанное’) обозначает такой значок, в форме которого легко распознается какая-то картинка. Термин «идеограмма» (от греческого idea ‘идея’ + gramma) относится к значку, передающему какое-то понятие, идею или мысль вне зависимости от того, напоминает он по форме какую-либо картинку или нет: таково, например, изображение солнца, выражающее идею ‘теплоты’ или ‘дня’, или изображение руки, указывающей на рот, которое выражает идею ‘голодный’. Пиктограммы и идеограммы нередко использовались совместно. Рисуночное письмо равнинных индейцев Северной Америки и рисунки австралийских аборигенов на песке или на коре дерева относятся именно к такому смешанному типу. Пиктограммы и идеограммы часто становятся в высшей степени условными и стилизованными, теряют большую часть своего явно изобразительного внешнего облика и образуют весьма сложную систему знаков.
Число фонем и слогов в языках мира исчисляется, соответственно, несколькими десятками и несколькими сотнями, тогда как число даже наиболее стандартных и распространенных понятий – десятками тысяч. Следствием этого является различие в числе знаков, используемых в алфавитных и идеографических письменностях.
Более детальное исследование как истории письма, так и устройства идеографических письменностей привело к пересмотру этой простой классификации. Широкое распространение получила более сложная схема, предложенная выдающимся теоретиком грамматологии И.Е.Гельбом, в которой различаются исторически упорядоченные этапы: 1) не-письма (рисунков, не связанных с означаемым условной связью), 2) пред-, или протописьменности, использующей идеографический принцип, который было предложено переименовать в семасиографический (записывающий смысл), и 3) собственно письменности, использующей фонографический (записывающий звук) принцип в соответствии с формулировкой Аристотеля: «произнесенные слова – это символы умственного опыта, а написанные слова – это символы произнесенных слов». К числу собственно письменностей при этом относятся не только четко разграниченные разновидности алфавитного письма – слоговое и буквенное, – но и так называемое словесно-слоговое (логографическо-силлабическое) письмо, к которому относятся практически все исторически зафиксированные виды иероглифических письменностей, а также единственный их вид, функционирующий в настоящее время, – китайская иероглифика, используемая также как составная часть японского письма.
Возражения Гельба против понятия идеографии были обусловлены желанием максимально отчетливо противопоставить семасиографические предписьменности и фонографические собственно письменности, тогда как термины «идеография», «идеограмма» и «пиктограмма» употреблялись (и в значительной мере продолжают употребляться поныне) применительно как к предписьменностям, так и к словесно-слоговым собственно письменностям. В последних означаемыми знаков являются, согласно Гельбу, вовсе не понятия или идеи, а слова, несомненно являющиеся элементами языка, и рисуночный облик иероглифов (обусловленный их происхождением из пиктографических протописьменностей) этому не противоречит. Письменные знаки, обозначающие слова, получили название логограмм. Более того, практически во всех засвидетельствованных в истории иероглифических системах письменности имелись и знаки, использовавшиеся для записи частей слова, обычно слогов, т.е. силлабограммы.
Существуют, таким образом, два основных способа графической передачи сообщения. Один состоит в том, чтобы с помощью пикто- и идеограмм представить содержащиеся в сообщении идеи в непосредственной форме, т.е. непосредственно обозначить смысл сообщения. Такой способ графической передачи сообщения характерен прежде всего для протописьменностей, хотя отчасти представлен и в собственно письменностях. Другой способ состоит в использовании тех или иных графических знаков – в том числе и пиктограмм – для представления формальных элементов того языка, на котором выражено данное сообщение, а сами идеи при этом передаются, таким образом, опосредованно – через их языковое представление. Результатом является письменность в собственном смысле слова. Соответственно, существуют и два вида пиктограмм – такие, которые непосредственно представляют идеи и являются поэтому разновидностью идеограмм, и такие, которые представляют элементы языка – звуки, слоги и слова – и являются поэтому знаками собственно письменности.
Восприняв идеи Гельба, грамматология, тем не менее, продолжает принимать во внимание и традиционное членение на иероглифику и алфавит. Следствием этого является то, что в данной статье рассмотрение ограничивается лишь протописьменностями и словесно-слоговыми (иероглифическими) системами письма, тогда как слоговые и буквенные письменности рассматриваются в отдельной статье.
ПРОТОПИСЬМЕННОСТИ
Образцы протописьменности, относящиеся к доисторическим и более поздним временам, встречаются в мире повсюду, причем самые древние из тех, что дошли до нас, сохранились благодаря тому, что были высечены на скалах. Эти формы письма бытовали и бытуют в основном у тех народов, у которых не было или до сих пор нет собственно письменности. Существуют два основных типа протописьменности: описательно-изобразительное и опознавательно-мнемоническое протописьмо (оба термина принадлежат И.Гельбу).
Описательно-изобразительный способ.
Этот тип протописьма используется для самых различных целей. Среди многих видов сообщений, передаваемых с его помощью, – отчеты об охоте и военных походах, знаки-предостережения, письма-прошения и описания ритуалов. Сообщение предстает в виде рисунков, подчас весьма стилизованных, с изображением людей, животных и предметов, упорядоченных в соответствии с некоторыми общепринятыми условностями, так что его значение бывает понятно каждому, знакомому с этими условностями, которые, конечно, у разных народов разные. Например, идея о том, что некое событие происходило в течение трех дней, у одного народа может выражаться с помощью картинки, воспроизводящей три солнца, помещенных над рисунком данного события. У народа другой культурной группы та же идея может быть выражена посредством рисунка с изображением участника этого события, держащего три пальца кверху. Что касается степени стилизованности рисунков, то следует заметить, что у американских индейцев все лица, принадлежащие к одной и той же культуре, стремились в своих рисунках к единообразию, тогда как у африканцев велика доля индивидуальной вариативности.
В качестве примера описательно-изобразительного протописьма можно привести наскальный рисунок на берегу озера Верхнего с описанием военного похода в заозерье. Наверху изображены пять каноэ с 50 вертикальными насечками вдоль их верхних бортов; это означает, что в этих каноэ плыли всего 50 человек. Сверху первого каноэ нарисована водяная птица, символизирующая тотем предводителя похода. Три солнца с тремя дугами над ними, обозначающими небо, указывают на то, что плавание длилось три дня. Изображение черепахи символизирует успешное окончание плавания. Потом следует изображение всадника, что, однако, не означает, что отряд далее передвигался верхом, но в символической форме сообщает, что он двигался быстро. В нижней части рисунка воспроизведены различные животные, символизирующие храбрость, силу и хитрость.
Опознавательно-мнемонический способ
часто используется для того, чтобы напомнить адресату сообщения о чем-то, что ему уже известно. У этого способа есть много разновидностей. Среди изготовителей всевозможных предметов принято использовать особые опознавательные метки, по которым можно определить, кем произведен данный предмет. С древнейших времен такие метки ставились на гончарные изделия, кирпичи, кремневые орудия и на многое другое. Примерами этого типа протописьма являются гербы на геральдических щитах и клейма на домашнем скоте. У американских индейцев родовые имена часто воспроизводились в виде рисунка тотемного животного данного рода. Исполнителям обрядов помогали списки подлежащих совершению ритуалов, где каждый ритуал изображался, в порядке его очередности, рисунком, который легко опознавался исполнителем. Таким же образом были составлены и списки песен. Даже поговорки могут опознаваться с помощью этого способа; например, у африканского народа эве есть поговорка «Нитка следует за иголкой», что означает «каков отец, таков и сын» и символически изображается через рисунок нитки и иголки.
Ацтеки Центральной Америки использовали оба типа протописьма в виде очень изощренных рисунков, передававших весьма сложные и пространные сообщения и фактически содержавших, правда, редко и спорадически, элементы фонетического письма.
Возникновение этих элементов можно проиллюстрировать на следующем искусственном примере. Пусть достигнута договоренность, что значок 
будет обозначать слово sun (‘солнце’) и только это слово, а не day ‘день’, heat ‘жара’ или light ‘свет’, как это могло быть с идеограммой. Такому точному знаку можно было бы легко придать и другие возможности употребления. Так, его можно использовать для записи (созвучного со словом sun) англ. слова son ‘сын’ или для записи (также созвучного с ним) первого слога слова sundry ‘различный, разный, разное’. Подобным же образом, значок 
, по договоренности означающий pan ‘сковородка’, может служить не только для обозначения этого предмета посуды, но также для записи первого слога нескольких десятков слов, начинающихся со слога pan, типа pantry ‘кладовая’ или Pan-American ‘Пан-Американ’, а также для записи последнего слога слов типа marzipan ‘марципан’. Такое письмо называется логографическим, т.е. «записывающим слова», а фактически также и элементы слов, и принцип его устройства хорошо знаком всем по ребусам.
Ребусные написания встречаются во всех языках мира, однако они очень редко приводят к образованию последовательно фонетического письма. Тем не менее принято считать, что собственно фонетическое письмо возникло именно оговоренным выше способом.
В том или другом виде логографическое письмо появилось независимо у нескольких разных народов, из которых особенный интерес представляют древние египтяне, чье письмо принято называть иероглифическим, древние китайцы и много позже – народы группы майя на Юкатанском п-ове в Мексике. Древние жители Месопотамии также создали систему такого типа, состоящую из символов клиновидной формы и потому называемую сейчас клинописью, но не исключено, что месопотамская клинопись создавалась под сильным египетским влиянием.
СОБСТВЕННО ПИСЬМЕННОСТЬ
Собственно письменность представляет собой графический способ опосредованной передачи идей сообщения путем воспроизведения звуковых элементов языка, на котором выражены эти идеи. Изобретение настоящего, подлинного письма как визуального отображения языка следует отнести к величайшим достижениям человечества. Когда и как в точности произошла эта революция – т.е. изобретение способа графической передачи речи как носителя идей вместо графической передачи идей без соотнесения их с речью – неизвестно.
Важнейшие системы письма в собственном смысле слова, в которых используются логограммы (а в традиционной терминологии – пиктограммы и идеограммы), одновременно являются и самыми древними. Знаки в этих наиболее ранних системах письма выполняют две основные функции: некоторые из них заменяют собой целые слова, другие – только слоги или части слогов. Иначе говоря, некоторые слова записываются с помощью одного знака или небольшой группы знаков, которые используются только для этих слов, а другие слова записываются с помощью знаков, обозначающих слоги или части слогов (слоговых знаков, или силлабограмм) и не связанных напрямую со словами, которые состоят из этих слогов. Именно поэтому такие системы письма и называются словесно-слоговыми.
Очевидно, что силлабограммы произошли от логограмм. По-видимому, почти все знаки, используемые в словесно-слоговом письме, изначально были пиктограммами. В египетском и иероглифическом хеттском письме даже те из знаков, что со временем стали обозначать чисто фонетические элементы, сохраняли свой рисуночный характер в течение всего срока своего употребления, но в других системах письма пиктограммы быстро превращались в чисто условные начертания, в которых в большинстве случаев сейчас уже невозможно распознать какую бы то ни было картинку.
Самые ранние из известных нам систем письма – это шумерская клинопись, египетская, иероглифическая хеттская, китайская, протоэламская, протоиндийская и критская. Возможно, существовала еще одна словесно-слоговая система – у индейцев майя в Новом Свете.
Клинопись.
Старейшая из известных систем письма – клинопись (т.е. клинообразное письмо, англ. cuneiform от латинского cuneus ‘клин’) возникла не позже 3100 до н.э. и находилась в употреблении примерно до начала нашей эры. Сначала клинописное письмо было в ходу у шумеров – народа с высокоразвитой культурой, но с неизвестными этническими и языковыми корнями. Шумеры жили в Месопотамии, в южной части долины между реками Тигр и Евфрат, т.е. на юге нынешнего Ирака. Вскоре политическая власть в стране плавно перешла к аккадцам – народу, говорившему на одном из семитских языков (см. АККАДСКИЙ ЯЗЫК) и известному также под именем вавилонян и ассирийцев. Аккадцы многое переняли у шумеров, в том числе и письменность, которую стали использовать для записи своего собственного языка. Вавилоняне и ассирийцы распространили свою культуру и политическое влияние на весь Ближний Восток, так что бытовавшая у них клинопись была позаимствована и другими народами, с которыми они соприкасались. Ее использовали для записи своих собственных языков хетты в Анатолии, хурриты, жившие на территории современной Сирии и северного Ирака, эламцы на западе Ирана и урартцы в Армении.
Клинописные записи производились по большей части на специальных глиняных дощечках. Знаки наносились на дощечки с помощью тростниковой палочки, которую поворачивали под определенным углом и вдавливали одним из трех ее краев во влажную глину. Получавшиеся таким образом знаки имели характерный клинообразный вид, что и дало клинописи ее название. Дощечки с нанесенными на них знаками далее высушивались на солнце, а сравнительно небольшая их часть – в основном предназначавшиеся для библиотек копии литературных текстов – обжигались в печи. На этих дощечках содержатся записи самого различного характера.
Протоклинопись.
Все надписи даже на самых ранних из известных нам глиняных дощечек представляют собой образцы настоящей письменности словесно-слогового типа. В археологических слоях, расположенных ниже тех, где были найдены самые ранние глиняные дощечки, вообще не обнаружено видимых следов какой-либо письменности или протописьменности.
Однако облик знаков, содержащихся на самых ранних дощечках, обнаруженных в городище Варка (древний Урук) на юге Вавилонии и опубликованных в 1936 А.Фалькенштейном, весьма отличен от более поздних клинописных знаков. Первые внешне являются несомненными пиктограммами, в которых легко узнаются рисунки голов и других частей тела человека и животных, рисунки птиц, рыб, растений, кувшинов, солнца, звезд и т.д. Эти изображения, часто называемые протошумерскими иероглифами или протоклинописью, наносились на глину путем проведения по ней острием палочки – вместо выдавливания в ней клинообразных значков, как это стали делать позже. Другие знаки к тому времени уже утеряли какой бы то ни было рисуночный характер, который, возможно, был присущ им до этого. Прошло еще немного времени, и вскоре уже все знаки клинописи утратили пиктографический характер. Ранние знаки, в которых угадываются рисунки, все носят очень незамысловатый характер; предметы воспроизведены в них самым экономичным образом, почти без деталей.
То, как звучали знаки клинописи, определяется на основании различных данных. Сами древние народы составляли списки знаков и словари, где содержатся полезные для нас ключи. Древние греки записывали звучание, которое они слышали, с помощью букв своего алфавита. Очень важно также, что аккадский язык близкородствен другим семитским языкам – таким, как арабский и иврит, на которых говорят и поныне. Все это помогает установить звучания многих знаков, а из них, равно как и из других признаков, можно вывести произношение большинства шумерских слов.
Шумерская клинопись.
В шумерскую эпоху большая часть слов записывалась с помощью логограмм, а слоговые знаки использовались для записи имен собственных (особенно иностранных) и названий мер и весов. Кроме того, они добавлялись к логограммам для выражения грамматических отношений. Было также два способа, с помощью которых шумеры расширили применение логограмм. Один состоял в том, что сочетание из двух знаков использовалось для обозначения одного слова. Так, знак для sal ‘женщина’ в сочетании со знаком для kur ‘чужая страна’ символизировали одно слово – geme ‘рабыня’, поскольку рабы привозились из чужих стран. Два знака, употребленные таким способом, могли быть написаны рядом друг с другом, как в вышеприведенном примере, или, при наличии такой возможности, один внутри другого, как в случае знака для ku ‘кушать’, который состоит из знака для ninda ‘хлеб’, записанного внутри знака для ka ‘рот’; или в случае знака для nag ‘пить’, состоящего из знака для a ‘вода’ внутри ka-знака, при этом последний устроен таким образом, что он легко узнаваем даже в растянутом виде, когда он включает в себя другой знак. Другой способ состоял просто в том, что один и тот же знак передавал два и более близких по значению слов. Например, один и тот же знак обозначал как apin ‘плуг’, так и engar ‘пахарь’.
Не-шумерская клинопись.
Когда клинопись была приспособлена для записи не-шумерских слов, в частности аккадских (см. АККАДСКИЙ ЯЗЫК), в ней продолжали употребляться многие шумерские логограммы, которые, разумеется, стали обозначать слова других языков. Любопытно, что в хеттской клинописи (см. ХЕТТСКИЙ ЯЗЫК) хеттские слова обозначались не только шумерскими логограммами, но и функционировавшими как логограммы силлабическими (слоговыми) написаниями соответствующих им аккадских слов. В эламской клинописи (см. ЭЛАМСКИЙ ЯЗЫК) появилось даже несколько собственно эламских логограмм, образовавшихся из знака для первого слога эламского слова, который стал употребляться для обозначения всего слова в целом. Однако в других языках логограммы, хотя и продолжали использоваться, но гораздо реже, чем в шумерском языке, а основная масса слов записывалась посредством слоговых знаков. За исключением двух вышеприведенных случаев в хеттском и эламском письме, в постшумерскую эпоху новых логограмм больше не возникало.
Детерминативы в клинописи.
Некоторые логограммы использовались и как детерминативы, иначе называемые семантическими индикаторами. В этой своей функции они помещались рядом со знаменательным словом (обычно перед ним), будь оно записано логограммой или слоговыми знаками; однако аккадцы и те, кто жил после них, использовали детерминативы почти исключительно в сочетании с логограммами и пренебрегали ими в случае, если слово было записано слоговыми знаками. Детерминатив указывает на класс предметов или существ, к которому принадлежит обозначаемый словом объект. Имеется несколько логограмм, используемых как детерминативы: giš ‘древесина’ употребляется с названиями деревьев и деревянных предметов, dingir ‘бог’ употребляется с именами богов и названиями священных предметов, mul ‘звезда’ употребляется с названиями звезд, lu ‘человек’ употребляется с названиями профессий. Все детерминативы вошли в употребление еще в шумерскую эпоху, и позже не появилось ни одного нового детерминатива. Принято считать, что детерминативы представляли непроизносимые элементы слова; поэтому можно сказать, что это как бы вид идеограммы. Их роль заключалась в том, чтобы уменьшать часто встречавшуюся неоднозначность логограмм. Детерминатив giš, предшествующий в шумерском тексте знаку ‘плуг-пахарь’, указывает на то, что этот знак следует читать как apin ‘плуг’, ибо плуги делались из дерева. Если этому же знаку будет предшествовать детерминатив lu, то он будет читаться как engar ‘пахарь’. С другой стороны, детерминативы регулярно используются и с логограммами, никогда не допускающими неоднозначного прочтения. Широкоупотребительных детерминативов было порядка двадцати-двадцати пяти, и число это слегка варьировало в зависимости от места и эпохи.
Развитие слоговых знаков.
Переход от логограмм к слоговым знакам был самым важным процессом, который произошел в письменности. Во время этого перехода некоторые логограммы утеряли свою привязанность к словам как таковым и стали ассоциироваться только со звуковыми оболочками этих слов. Сначала знак был пиктограммой, которая символизировала слово, обозначающее легко изобразимый предмет. Затем эта пиктограмма начинала символизировать также сходные по звучанию слова, обозначавшие предметы, которые было уже не так легко изобразить. Так, в шумерском языке слово со значением ‘стрела’ звучит как ti, и для него с легкостью использовалась логограмма, представлявшая собой пиктограмму с изображением стрелы. Слово со значением ‘жизнь’ передать с помощью рисунка гораздо сложнее, но шумеры воспользовались тем обстоятельством, что в их языке это слово звучало тоже как ti, и распространили использование знака-стрелы на слово ‘жизнь’ – просто потому, что оно было омонимичным слову со значением ‘стрела’. Этот способ часто называется ребусным написанием. В шумерском языке многие слова были односложными, и обозначавшие их знаки стали употребляться для записи не только омонимичных им целых слов, но и соответствующих слогов даже тогда, когда эти слоги являлись всего лишь частью каких-то других слов. Слоговые знаки, несомненно, произошли из логограмм именно таким путем, но на самых ранних дощечках присутствуют уже как те, так и другие, и поэтому мы не можем твердо утверждать, что когда-либо существовала чисто логографическая письменность.
Встречаются четыре вида клинописных слоговых знаков: обозначающие один гласный звук, обозначающие комбинацию «согласный + гласный звук», обозначающие комбинацию «гласный + согласный звук» и обозначающие комбинацию «согласный + гласный + согласный звук». При записи слова один слоговой знак не обязательно представлял весь слог целиком. Хотя односложное слово типа, допустим, русского кот можно было бы записать средствами клинописи с помощью только одного слогового знака, реально такие слова часто записывались с помощью двух слоговых знаков: ко-от (в этом и последующих примерах части слова, разделенные дефисом, выражались каждая одним слоговым знаком). Практика написания в данном отношении была обусловлена традицией, в разные эпохи и в разных местах разной. В более поздние эпохи встречались даже написания типа ко-о-от. Имелось также несколько слоговых знаков, выражавших каждый по два слога, но они, в общем и целом, использовались только для записи шумерских слов.
Шумеры использовали слоговые знаки и во вспомогательной функции – для повтора части слова, обозначенного логограммой. Так, рядом с логограммой для слова men ‘корона’ встречается слоговой знак для -en. Слоговой знак, повторяющий часть фонетического значения логограммы, называется фонетическим индикатором. При применении клинописного написания к языкам, отличным от шумерского, фонетический индикатор был частью не-шумерского слова, для которого данная логограмма изначально не предназначалась. Так, слово ‘дом’ по-шумерски звучало как e, а по-аккадски как bit. Для написания своего слова аккадцы часто использовали логограмму для e, сопровождая ее слоговым знаком для -it, чтобы указать на то, что теперь эту логограмму следует читать как bit. Иногда в функции фонетических индикаторов использовались грамматические показатели, записанные слоговыми знаками и присовокупленные к логограммам. Например, к аккадскому слову bit часто добавлялось окончание -im. Когда для записи слова bit применялась e-логограмма, это окончание обозначалось не знаком для -im (что дало бы написание e-im и могло бы быть прочтено несколькими разными способами), а знаком для -tim, что давало написание e-tim, допускавшее только одно прочтение -bitim.
Число знаков в клинописи менялось в течение всей ее истории, но примерно их было всего 600, из них 100–150 были слоговыми знаками.
Египетское письмо.
Первые памятники египетского письма датируются примерно 3000 до н.э. или несколько позже. Это письмо было в ходу примерно до 1 в. н.э., а затем его вытеснил греческий алфавит.
По мнению многих ученых, египетское письмо развивалось не постепенно, как клинопись, а было специально разработано. К моменту его появления существовала только одна письменность – клинопись, что и послужило стимулом к созданию египетского письма. Между этими двумя системами имеются существенные различия, но базовые принципы их построения примерно одинаковы.
К периоду, предшествовавшему появлению египетского письма, относятся несколько находок, являющихся образцами описательно-изобразительного способа визуальной коммуникации. Самая известная из них – палетка Нармера, датируемая ок. 2850 до н.э. и представляющая собой сланцевую плиту с изображенными на ней подвигами некоего властелина. В ряде начертаний, представленных на этой палетке, некоторые видят связь со знаками более позднего письма, но строение изображения в целом не позволяет говорить о нем как об образце какой-то письменности, и невозможно доказать, что оно действительно является предтечей египетского письма.
Существуют три вида египетского письма: иероглифическое, иератическое и демотическое. Иероглифическое письмо применялось главным образом в культовых целях, в надписях на стенах гробниц и храмов, где знаки высекались в камне и затем прокрашивались, и в книгах с ритуальными текстами. Иератическое и демотическое письмо использовались в хозяйственных документах и письмах, написанных на папирусе. Египтяне никогда не пользовались для письма глиной. Папирус, конечно, далеко не столь долговечен, как глина, и число имеющихся в нашем распоряжении документов на папирусе не идет ни в какое сравнение с тем, что мы имеем в случае клинописи, да и тематика египетских текстов уже. В иероглифическом письме все знаки – даже те, что не выражают ничего, кроме звуков языка, – с точки зрения своего внешнего облика, являются пиктограммами – аккуратно выполненными, подробными и вполне узнаваемыми рисунками людей, животных и предметов. Эти знаки сохранили свой рисуночный характер неизменным на протяжении всего времени употребления египетского письма. Знаки иератического и демотического письма произошли от иероглифических пиктограмм, но имеют характер скорописи, лишенной рисуночной изобразительности. Однако язык все три вида письма передают одинаковым способом, несмотря на имеющиеся между ними изобразительные различия.
Элементы фонографии в древнеегипетской письменности.
В первых же доступных прочтению и интерпретации образцах собственно письма, помимо логограмм и детерминативов, обнаруживается вполне развитая система фонетического письма, причем в том же виде, в каком она сохранялась на протяжении тысячелетий ее употребления в Египте. Бросающейся в глаза особенностью фонетических знаков является то, что они несут информацию только о согласных звуках текста и об их расположении относительно друг друга, но ничего не сообщают нам о гласных, которые тоже не могли не присутствовать в воспроизводимой данным письмом речи. Многие ученые утверждают, что эти знаки применялись для распознавания только согласных звуков, однако другие настаивают на том, что они, подобно клинописным знакам, обозначали слоги, но в отличие от клинописи, где каждый знак, как правило, обозначал только один слог, в египетском письме каждый знак обозначал целый ряд слогов, содержавших одни и те же согласные, но разные гласные. В египетском письме имелось три вида фонетических знаков: примерно 24 знака, обозначавших только один согласный, примерно 70 знаков, обозначавших два согласных, и несколько знаков, обозначавших три согласных. Когда использовался двух- или трехсогласный знак, при нем почти всегда имелся один или более односогласный знак, повторявший частично или полностью его фонетическое значение.
Только немногие египетские логограммы употреблялись самостоятельно, при большинстве же из них имелись детерминативы и фонетические знаки, передававшие частично или полностью звучание слова. Когда логограмма встречалась в самостоятельном употреблении, то под ней стояла маленькая черточка. Примеры таких самостоятельных логограмм – знаки для слов со значением ‘лицо’, ‘сердце’, ‘дом’, ‘гора’ и ‘глаз’.
Фонетические знаки, как и в случае клинописи, безусловно, произошли от логограмм. Египетский фонетический знак – это зачастую рисунок какого-то предмета, для которого в языке имеется короткое слово, содержащее тот же согласный, который обозначается данным знаком.
Детерминативы в египетском письме.
Детерминативы появились в египетском письме довольно поздно. В конце концов почти каждое слово стало на письме сопровождаться детерминативом. Исключения составляют слова, записываемые с помощью вышеприведенных самостоятельных логограмм, и кое-какие слова, записываемые фонетическими знаками, – например, слова со значением ‘имя’ и ‘хороший’, личные и указательные местоимения, предлоги и несколько часто встречающихся глаголов. Египетские детерминативы отличаются от клинописных и в некоторых других отношениях. Они всегда стоят после написания слова, и при одном слове может быть употреблено более одного детерминатива. Количество различных детерминативов в египетском письме намного больше, чем в клинописи: в египетском имеется по меньшей мере 100 широкоупотребительных детерминативов и еще несколько сотен более редких. Египетские детерминативы бывают трех видов: специфические – те, что встречаются с одним-единственным словом, родовые – те, что встречаются с более чем одним словом, и фонетические детерминативы. Специфические детерминативы обычно рассматриваются как логограммы, несмотря на то, что они, как правило, сопровождаются фонетическим отображением самого слова. За таким комплексом знаков может следовать родовой детерминатив. Каждый родовой детерминатив сочетается с большим числом слов и, подобно клинописным детерминативам, указывает на тот класс объектов, к которому принадлежит объект, обозначаемый конкретным словом.
Влияние египетского письма на алфавитное письмо.
В отличие от клинописи, египетское письмо не было заимствовано для записи текстов на других языках, однако многие ученые полагают, что оно, по-видимому, послужило основой для развития нового типа письма, разработанного применительно ко многим западносемитским языкам (финикийскому, древнееврейскому, арамейскому и др.). Западносемитские племена жили недалеко от Египта и часто находились под властью египтян, в силу чего многие из них могли быть знакомы с египетским письмом. В западносемитских письменностях используется тот же принцип, что и в египетском фонетическом письме, а именно, на письме фиксируются только согласные звуки. Если предположить, что при создании своего письма западные семиты исходили из египетского, то тогда они полностью пренебрегли, так сказать, внешней атрибутикой последнего – логограммами, детерминативами, двух- и трехсогласными знаками, – оставив только самое принципиальное, т.е. простейшие фонетические знаки, обозначавшие один согласный. Предпринимались попытки сравнить начертания знаков западносемитских письменностей с египетскими знаками, и хотя в ряде случаев можно при желании проследить смутные черты сходства, западносемитские знаки и те несколько египетских знаков, что на них отчасти похожи, выражают разные звуки.
Китайское письмо.
Возникнув около 1300 до н.э., китайское письмо продолжает употребляться и поныне. Самые ранние его образцы нацарапаны на костных фрагментах. Более поздние надписи обнаружены на предметах из бронзы, а к еще более позднему периоду относятся немногие надписи на камне. Внешний вид знаков в этих ранних образцах отличается от нынешнего, поскольку характерная для современных написаний форма обусловлена прежде всего тем, что они пишутся на бумаге с помощью туши и кисточки. Однако принцип, лежащий в основе китайского письма, почти не изменился.
Китайское письмо, по-видимому, развивалось так же, как клинопись. Оно родилось как пиктографическое письмо, состоявшее из знаков-логограмм, которые часто сопровождались детерминативами, а затем из логограмм возникли слоговые знаки. Однако, в отличие от клинописи и египетского письма, где фонетические знаки использовались столь широко, что со временем эти письменности превратились в преимущественно фонетические, в китайском письме использование слоговых знаков было всегда – за исключением кратких периодов «реформы» – резко ограничено, тогда как логограммы развивались и число их росло.
В ранние эпохи употреблялось не более 2500 различных знаков, или иероглифов, как их обычно называют, но сегодняшнее их число – от 40 до 50 тыс. Большая часть этого огромного количества знаков – комбинации простых иероглифов. Характерной особенностью китайского письма является то, что сколько бы простых иероглифов ни было объединено в один сложный иероглиф, этот комбинированный иероглиф всегда имеет тот же самый размер и ту же квадратную форму, что и любой другой иероглиф. И сколь бы ни был сложен иероглиф, он всегда обозначает только одно слово.
Составные иероглифы.
Вообще говоря, комбинированные иероглифы можно подразделить на два вида: составные и сложные. Составные иероглифы получаются при комбинировании иероглифов для двух или более отдельных слов с целью образования нового иероглифа для какого-то другого слова. Компоненты некоторых таких составных иероглифов выбираются исключительно исходя из их значения. Так, иероглифы для слов со значениями ‘женщина’ и ‘сын’, будучи написаны рядом, образуют иероглиф для слова со значением ‘любовь; добродетель’. Иероглиф для слова со значением ‘дерево’, будучи повторен дважды, образует иероглиф для слова со значением ‘лес’. Если иероглиф для слова ‘солнце’ поместить после иероглифа для слова ‘дерево’, то получится иероглиф для слова ‘восток’, если над ним, то получится иероглиф для слова ‘яркий; высокий’, если под ним – иероглиф для слова ‘темный’. Таким способом могут сочетаться до четырех иероглифов, хотя изредка встречаются и комбинации из более чем четырех иероглифов. Компоненты других составных иероглифов могут выбираться исходя из звучания обозначаемых ими слов. Слово mu означает ‘мыть волосы’. Иероглиф для этого слова представляет собой комбинацию элемента со значением ‘вода’ и знака для слова со значением ‘дерево’, которое также звучит как mu. Здесь мы видим начатки фонетического письма.
Сложные иероглифы.
Сложные иероглифы – те, которые имеют в своем составе детерминатив, а детерминативы всегда сочетаются с другими знаками, образуя один иероглиф. Для одного и того же знака может существовать ряд детерминативов, с каждым из которых он может сочетаться. Например, wei по-китайски означает ‘окружать’, а также ‘мятежник’, ‘проход в женские покои’, ‘величие’ и ‘занавес’. Иероглифы для этих слов включают в себя составной элемент, получившийся из старого знака для слова ‘нога’, помещенного над и под замкнутым квадратиком. Этот составной элемент обычно пишется вместе с детерминативом, дающим ключ к значению всего иероглифа в целом. Так, когда wei употребляется в значении ‘окружать’, детерминативом служит элемент со значением ‘ограда’, который в буквальном смысле окружает составной элемент. Когда wei употребляется в значении ‘мятежник’, в качестве детерминатива выступает знак для ‘уходить’. Когда wei означает ‘проход в женские покои’, детерминативом служит знак для ‘ворота’; элемент со значением ‘человек’ выступает как детерминатив, когда wei означает ‘величие’, и знак ‘ткань’ выступает в качестве детерминатива, когда wei означает ‘занавес’.
Иностранные имена и слова в китайском принято записывать не слоговыми знаками, а логограммами, выбираемыми для этого либо потому, что они звучат похоже со слогами иностранного имени, либо (хоть и очень редко) потому, что они являются переводом иностранного имени или слова на китайский язык (в том случае, если это возможно). Так, фамилия Рузвельт записывается с помощью логограмм, звучащих как lo-ssu-fu, а фамилия Вудбридж (англ. Woodbridge – букв. ‘деревянный мост’) может быть записана как Wu-pan-ch’iao, т.е. английская фамилия на письме разбивается на Wu, представляющее собой достаточно распространенную китайскую фамилию, и pan-ch’iao ‘деревянный мост’.
Вопрос о том, почему в китайском письме так много места отводится логограммам и так мало – слоговым знакам, много обсуждался, но как бы то ни было, практические преимущества этого налицо. В китайском языке имеется значительное количество диалектов, многие из которых не являются взаимопонимаемыми. При записи их с помощью логограмм все диалекты выглядят одинаково, и грамотный человек может прочитать текст на любом диалекте, хотя разговорную речь на этом же самом диалекте он может и не понимать. См. также КИТАЙСКИЙ ЯЗЫК.
Японское письмо.
Для записи слов японского языка было заимствовано китайское письмо. Кроме того, в Японии был разработана и употребляется достаточно полная слоговая азбука (силлабарий). При этом в японском языке продолжают использоваться много китайских логограмм, обозначающих японские слова. Слоговые знаки употребляются в основном при этих логограммах для выражения грамматических элементов японского языка. См. также ЯПОНСКИЙ ЯЗЫК.
Критское письмо.
На острове Крит и в материковой Греции было обнаружено большое число надписей, в основном на глиняных дощечках, дающих нам представление о критской, или минойской письменной традиции, которая не прерывалась с 2000 до 1200 до н.э. На ее ранних стадиях, называемых иероглифическим письмом А и иероглифическим письмом Б, почти все знаки носили пиктографический характер, но позже, в эпоху линейного письма А и линейного письма Б, многие знаки уже выглядели скорее как скорописные и были лишены рисуночного характера. Тексты, записанные иероглифическим и линейным письмом А, были обнаружены только на острове Крит, но большая часть дощечек с линейным письмом Б была найдена в материковой Греции, а на Крите – только во дворце в Кноссе. В 1953 линейное письмо Б было дешифровано М.Вентрисом и Дж.Чедвиком, причем язык этих текстов оказался греческим. Линейное письмо Б – в целом слоговое, но в ограниченных целях в нем применяются также логограммы. Попытки его дешифровки успехом не увенчались; с относительной уверенностью предполагается лишь, что язык линейного письма Б не был индоевропейским. Нерасшифрованными остаются и оба иероглифических критских письма.
Письмо майя.
Народ майя, обладавший высокоразвитой культурой в Центральной Америке за несколько столетий до прихода туда испанских конкистадоров, изобрел свой тип письма. Майя оставили после себя ряд высеченных на камне письменных памятников, самый ранний из которых датируется первыми веками нашей эры, и три книги кодексов, записанных, по-видимому, кистью на бумаге из древесной коры и относящихся самая старая – к 12 в. н.э., а самая поздняя – к середине 15 в. Хотя рисуночные изображения на этих памятниках настолько сложны, что, по мнению многих ученых, маловероятно, чтобы они представляли настоящее письмо, попытки их дешифровки были начаты испанцами и продолжались с того времени без особых результатов, за исключением истолкования части материала, давшего информацию математического и астрономического характера. В 1950-х годах значительный вклад в дешифровку письменности майя был внесен российским ученым Ю.В.Кнорозовым. Письменность майя – единственная подлинная письменность, независимо возникшая в Западном полушарии. Ацтекское письмо скорее относится к числу протописьменностей (так его трактует И.Гельб, который, впрочем, относит к этой категории и письмо майя, что во многом обусловлено его недостаточным знакомством с работами Кнорозова; выдающийся отечественный специалист по древним языкам и письменностям И.М.Дьяконов называет ацтекское письмо полупиктографическим). Все системы письма, созданные на североамериканском континенте после прихода европейцев, такие, например, как силлабарий чероки (Секвойя, 1821) или эскимосское словесно-слоговое письмо Уйякока (конец 19 в.), были изобретены под влиянием письма белых людей.
Науке известен ряд других письменностей предположительно или несомненно словесно-слогового типа: это эламское иероглифическое письмо (с III тыс. до н.э. ); протоиндская письменность из Мохенджо-Даро, Хараппа и Чанху-Даро (ориентировочно первая половина III тыс. до н.э.); тангутская иероглифика (10–13 в н.э.); хеттское иероглифическое письмо (15–7 вв. до н.э.). Две последних письменности в основном дешифрованы: тангутская – Н.А.Невским, Т.Нисидой и М.В.Софроновым, хеттская – Х.Боссертом, О.Форрером, Б.Грозным, П.Мериджи и И.Гельбом; про первые две письменности практически ничего не известно.
Лоукотка Ч. Развитие письма. М., 1950
Кондратов А.М. Книга о букве. М., 1975
Фридрих И. История письма. М., 1979
Гельб И. Опыт изучения письма (Основы грамматологии). М., 1982
Зиндер Л.Р. Очерк общей теории письма. М., 1987
Маслов Ю.С. Введение в языкознание. М., 1987
Дьяконов И.М. Письмо. – Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990
Реформатский А.А. Введение в языковедение, изд. 5. М., 1999