Как зовут жителей города дно
Пробил Дно Фотограф поехал в самый матерящийся город России и чуть не @#$%%!
Дно Псковской области второй год подряд признали самым матерящимся городом России. Дно — это маленький городок в 113 километрах от Пскова, место пересечения двух важных железных дорог и дом для семи тысяч человек. Кроме странного названия, он мало чем отличается от сотен других крохотных провинциальных городков. Но, как и каждый крохотный городок, Дно обладает своей собственной красотой. В июне 2019 года в этом убедился петербургский фотограф Сергей Строителев. «Лента.ру» снова публикует его репортаж.
Я мчусь на маршрутке по пыльной дороге от Пскова до Дно. Да-да, местные жители совсем не любят склонять название своего города, однако шутливо называют его Днищем, «нашим Днищем». В маршрутке играет поочередно «Колян танцует лучше всех, Коляна ждет большой успех» и «Я порешаю грозы».
На главной площади в городе маются таксисты. За рулем одной машины сидит зрелый мужчина в синем костюме Adidas.
«Как, как меня зовут?! — Толян! Вон же, за лобовым стеклом тачки табличка с именем, что спрашиваешь? Таксую по городу и области, и мне нормально. Слава богу, детей отправил отсюда, вот жду, когда встанут на ноги, начнут помогать.
Он довольно приветливый и разговорчивый. Я прошу его снять портрет, и он соглашается. Но улыбаться категорически отказывается — говорит, «мы люди серьезные и заняты тут делом, а не всякой ерундой». Хотя Дно — не лучшее место, чтобы таксовать. Поездки могут себе позволить далеко не все жители города, признается он.
Толян: «На самом деле, тут бесперспективняк полный. Вот ты снимаешь, а ко мне завтра никто не постучится в дверь? А ты тут как оказался?»
Алексей: «Работы мало для местного таксиста. Люди экономят на всем сейчас. Сидим целый день, семечки лузгаем — они классные».
Меня всюду провожают взгляды — тут все друг друга знают — и левый чувак с бородой, видимо, провоцирует недоверие. В городе сложно заблудиться — тут только несколько пересекающихся между собой улиц. Город разделен на две части железной дорогой. Одна, грубо говоря, административная, другая — жилая.
Разместившись в четырехэтажном доме, я сразу схватил камеру и блокнот и пошел бродить по городку, было дико интересно, что тут происходит. Но, к несчастью, жизнь в городе после четырех часов дня практически прекращается. По улочкам передвигаются пенсионеры на великах с продуктовыми пакетами, из окон орет какой-то рэп, дети играют на футбольной площадке.
Школьник: «После школы гоняем в футбол целыми днями. Есть еще стадион, но там играют взрослые, и квадрат, где можно купаться, да и все в принципе. Вот так и ходим туда-сюда».
Редкие прохожие объясняют — идет большой отток людей из города, особенно молодых. А местные кладбища все разрастаются — уходит старое поколение.
На следующий день все закрутилось как надо. Удалось побывать на выпускном, проходящем перед школой, — 18 мальчиков и девочек заканчивают 11-й класс, остальной выпуск — это 9-й, будущий техникум, и их абсолютное большинство. Будущие повара, сварщики.
Весь день я топтал местные улочки, общаясь с местными жителями. Они недоумевали, но соглашались на съемку, после чего долго смотрели вслед, не понимая, что я здесь забыл.
Николай: «Ремонтирую тут всякое, люблю шарахаться по району, выпью немного, все хорошо, главное, чтобы драться никто не лез, как сегодня. А так-то Днище и есть Днище. Кто-то все время так и норовит двинуть, не знаешь, с какой стороны прилететь может».
Вечером в пятницу, как и положено, я пошел искать досуг. По моему опыту: в российской провинции главные чудеса происходят ночью. Сначала я направился в магазин, где можно выпить прямо внутри, за столиками. Там мне шутливо обещали «******» (люлей) и сказали, что «лучше не надо». Некоторые мужчины были уже в хорошей кондиции, я им поверил на слово и решил передислоцироваться в соседний кабак «У Ангела», где пьют ту же водку, но чуть подороже, под хиты русских исполнителей.
Я вошел в маленький зал, где за столиками сидели человек 15. Все уставились на меня — я был с камерой на шее. Глаза слепило от светомузыки, звучало «Женщина, я не танцую». Пара мужчин подошли к бару. Они настоятельно рекомендовали мне выпить, потому что выглядел я, по их мнению, слишком напряжно. В баре я сказал, что в магазе мне хотели отвесить люлей, и мне ответили, что у них здесь тоже есть свои люли. Потом, правда, посмеялись: шутка.
Людям стало нравиться, что я снимаю, они отрывались с пущей удалью, мужчины выделывали неведомые па с элементами карате и брызгали алкоголем, свистели мне.
Они обещали тусовку после часа ночи, однако народ все не приходил. Я покрутился еще немного по заведению и решил уйти. Мне сказали подтягиваться завтра и обещали «мегатусэ», однако на следующий день народу было еще меньше.
Около моего временного дома меня ждали двое на машине и в гражданской одежде. Они представились уголовным розыском и попросили проследовать в участок «в связи с совершенным преступлением». По приезде в участок сказали, что бабушку на улице Космонавтов ударил по голове какой-то пьяный 50-летний мужчина, похожий на тридцатитрехлетнего меня. Начали спрашивать, зачем я фотографирую детей, играющих в футбол на площадке, и как же местные еще меня не проучили за такую дерзость. Попросили вынуть из кармана мои успокоительные, которые прописал врач, сказали, что безумные приезжают из больших городов снимать маленьких девочек и бить бабушек. Через несколько часов отпустили, но впечатление оставили мощное.
На следующий день приехали другие, сказали, что по вызову соседки, у которой, наверное, случился приступ, после того как я спросил дорогу на кладбище. Эти уже сами постучались в дверь, вошли без предоставления документов, обозвали голодранцем, натоптали на кухне.
Тогда я и понял, почему местные жители такие понурые и подозрительные. Какая власть — такие и мы.
Немного грустные, но не потерявшие оптимизма, люди продолжают жить, работать, где придется, мастерить что-то, временами пить. И все тут как и в других городках — те же три улочки, тот же Ленин, те же пьянки по выходным в кабаках, та же пыль, те же перспективы. Подумалось, что этот городок легко мог бы стать лицом нашей провинциальной России. Все это наше, родное.
Капиталистическое Дно
Дно — город со столь странным названием и не менее странным гербом — прославился недавно тем, что был объявлен самым матерящимся городом России. Однако город знаменит скорее тем, что является крупным логистическим центром России, расположенным на ее северо-западе в Псковской области. В былые времена через него проходили только тракты, потом к ним прибавилась «железка». Во время Великой Отечественной войны в период немецко-фашистской оккупации город сильно пострадал и был воссоздан быстро и практически заново, в стиле социалистического города. За десятилетия капиталистической реальности Дно сильно изменился, причем изменения весьма неоднозначны.
Свое необычное название город унаследовал от деревень Дно Большое и Донце Меньшое, принадлежащих Козьмодемьянскому монастырю (о чём упоминается в писцовых книгах начала XV века). Эти земли не раз меняли свое подчинение — то были в составе Новгородской земли, то принадлежали Псковской республики, то Московскому Великому князю.
Что касается креста на гербе, то это символ того, что через город строго по меридиану проходит Витебская железная дорога — магистраль Санкт-Петербург-Одесса, связывающая наикратчайшим сухопутным путем устье Невы, впадающей в Финский залив, и Черное море. Другая железнодорожная магистраль, проходящая через Дно с запада на восток, связывает Псков с Москвой и Питером (через Бологое).
Послевоенное время было очень тяжелым для страны, что отразилось в застройке его центра в конце 1940-х — начале 1950-х. С одной стороны, планировка застройки города была сделана на основе социалистической идеологии, ориентированной на удовлетворение потребностей человека труда, а, с другой, архитектурные решения были типовыми для всех разрушенных во время войны городов. Да и качество строительства было не на высоте.
Центр города в послевоенное время застроен 2-х этажным домами, подобными домам, которые после войны строили пленные немцы на окраинах Питера.
Немногие сохранившиеся культурные объекты социалистического Дно послевоенной поры — здание кинотеатра, библиотека и парк вдоль Советской улицы.
Достопримечательность Дно — парковая зона вдоль ул. Советская. Помимо здания администрации здесь много памятников, посвященных освободителям города от немецких фашистов.
В парке до сих пор стоит памятник В.И.Ленину. Похоже он сделан из гипса и окрашен белой масляной краской. Подобные простенькие памятники были многочисленны в Советском Союзе. Этот же памятник отличается художественной изысканностью. Похоже это один из вариантов гипсовой модели для отливки памятника Ильичу из мастерской выдающегося советского скульптора лауреата Сталинской премии А.П.Олейника.
В центре Дно много магазинов — продовольственных, промтоварных, строительных. Есть и книжный магазин. С виду здания магазинов довольно невзрачны, но их оборудование и ассортимент товаров практически такой же, как в областных центрах.
На улицах рядом с площадью десяток небольших зданий различных магазинов. Бросается в глаза, что магазины рассчитаны на обслуживание не только горожан, но и жителей района — торговые площади большие, у магазинов много места для парковки.
В городе Дно в советские времена был построен неплохой типовой автовокзал. В отличие от подобных объектов во множестве других небольших российских городков он успешно функционирует, но здание давно нуждается снаружи и внутри в ремонте, хотя бы косметическом.
Железнодорожным путем Дно разделено на две части — западную и восточную, соединенных мостовым пешеходным переходом и автомобильным переездом. Однако жители, особенно с тележками и детскими колясками предпочитают переходить по наземному переходу через пути в районе вокзала, хотя это не совсем комфортно — при выходе со станции приходится перелезать через забор или проходить по тропинке через промышленную зону.
В 1960-х — 1980-х годах в Дно продолжало вестись строительство жилых многоквартирных зданий, хотя и до сих пор в нем преобладает одноэтажная застройка в большом частном секторе.
Многоэтажное строительство в основном велось в восточной части города. От железнодорожной станции эту часть города отделяет небольшой парк.
О генеральном плане развития города советских времен после событий 1991-1993 гг. похоже совсем забыли. Тем более об его благоустройстве города. Особенно это бросается в глаза, когда попадаешь в город с железнодорожного вокзала. На размещенных выше фотографиях видно, что почти все дома требуют ремонта (хотя бы косметического), улицы в выбоинах и плохо убраны, скверы и парки не ухожены. Но это беда многих провинциальных городов.
Городские власти на радость злопыхателям не спешат сносить ветхие не используемые дома.
Капиталистическое Дно оставляет двойственное впечатление. Радует, что магазины, в отличие от советского времени ломятся от продовольственных и промышленных товаров. Людям не надо ездить в областные центры, Москву и Питер за продуктами и ширпотребом. Город живет — горожане вполне дружелюбны, опрятно одеты. Много молодежи. По улицам снуют легковые автомашины, еще больше машин припарковано у домов. Похоже российская глубинка оттолкнулась от дна.
Вместе с тем явно прослеживается тенденция на разобщение людей. Места для проведения коллективного досуга и массового отдыха практически отсутствуют. Районный общественный транспорт развит плохо. Городская элита, жившая раньше в пятиэтажках центра города, переместилась в частный сектор, причем дома уважаемых людей резко отличаются от домов большинства горожан. Но хуже всего то, что активная часть населения ориентирована не на свободный производительный труд, а на посредничество в торговле, курируемой компрадорской буржуазией. Но это типично для всех провинциальных городов.
Символично, что в центре стоит памятник Ленину, что улицы, проложенные в советский период не переименованы, что город чтит память тех, что погиб, освобождая его от немецких фашистов. Воспоминания о советском прошлом в городе ещё тлеет. Это внушает надежду на его возрождение, как социально-ориентированного поселения, что вполне возможно и при капитализме, примеры чему есть у нашего северного соседа Финляндии и многих европейский стран.
Процветающая железнодорожная станция Дно для горожан пример того, что можно жить иначе. Но государственная внутренняя социально-экономическая политика этому объективно препятствует. При такой политике город и район развиваться не могут. Хотя у Дно и дновского района есть хороший советский задел, чтобы не быть простым придатком железнодорожной станции, как следует из его современного герба. Поневоле станешь материться!